Возрождающая земли

Глава 3

Ольга тяжело вздохнула, и в голове у неё начал формироваться план. Но вначале нужно было переговорить с отцом и заручиться его поддержкой.

– Госпожа Агата, господин Стефан! Прошу к столу! – донеслось с крыльца дома, и Ольга почувствовала, что сильно голодна. И да, надо привыкать к новой действительности, а начнёт она это делать с самого простого – с имени. Итак, она сейчас – Агата!

Они прошли внутрь, одна из служанок покосилась на Агату:

– Госпожа, вам бы переодеться. – Агата опустилась глаза и увидела, что платье на ней частично разорвано, в грязи и чьей-то крови, судя по бурым пятнам.

– Проводите меня ко мне, – скомандовала она. Служанка безропотно кивнула и повела по лестнице на второй этаж. Лестница привела их в холл, из которого направо и налево вели коридоры. Служанка повернула направо и, миновав одну дверь, остановилась у второй.

– Я на горшок хочу, – воспользовалась моментом Агата.

– Ваза у вас в покоях, – Служанка старательно прятала заплаканные глаза – горе объединило всех.

– Покажите мне, пожалуйста, я в связи с нападением вообще ничего не помню, перепугалась до смерти, – обратилась Агата.

Служанка распахнула дверь и пропустила вперёд Агату, а сама зашла следом.

Покои Агаты располагались анфиладой комнат. Вначале было нечто, напоминающее приёмную, с квадратным резным столиком из дерева и двумя изящными стульями. Пол и стены были увешаны шкурами разных мастей, но размерами больше роста Агаты и с густой, длинной шерстью.

Вторая комната оказалась спальней. Посередине была огромная резная кровать с бордовым балдахином, у левой стены – камин с лепниной, у правой – крошечный столик. На противоположной от входа стены – стрельчатое окно.

– Ваша ночная ваза, госпожа, – служанка показала на пузатый низкий кувшин с широким горлом, стоявший у окна. – Давайте я подожду там, – она показала на двери, – а затем помогу вам переодеться.

Агата утвердительно кивнула, и еле дождалась, когда служанка выйдет.

Уже потом заглянула ещё в одну комнату. Там у стены стояла обувь – добротные сапоги высотой примерно до колена, другие, покороче, и несколько пар ботинок. Всю обувь объединяло одно – массивная подошва.

Но внимание Агаты привлекло небольшое мутное зеркало, лежащее на столе. Она осторожно его взяла в руки и впервые взглянула на свою новую внешность. Первое, что бросалось в глаза – копна роскошных рыжих волос и белоснежная тонкая кожа. Глаза огромные, серые, с поволокой, густые ресницы и такие же брови. Слегка вздёрнутый носик и пухлые алые губы. Да, такую красоту опасно показывать чужим.

Агата отложила зеркало и пошла рыться по сундукам, их аж пять штук стояло у стены. В первом – все из меха, накидки, варежки и просто шкуры. Во втором – атласные ленты, кружевные воротнички, какие-то платки или накидки всех цветов и размеров. Очень яркий и богатый набор. Судя по всему, на неё не жалели денег.

Следующий сундук – носки, гольфы, чулки, в основном белого цвета из шелковистой шерсти. Агата даже по щеке ими провела – чистый шёлк. Здесь же лежала гора чепчиков, все белоснежные и отделанные кружевами. И в завершении она нашла белые длинные сорочки с цветной вышивкой по вороту. Ну и в последних двух сундуках – платья. Агата выбрала одно, приглушённого синего цвета, и позвала служанку.

Та помогла ей переодеть верхнее платье, но нижняя рубашка оказалась в крови, и её тоже переодели. В заключении служанка переплела Агату и нацепила на голову уродливый огромный чепец, который скрывал всю красоту волос.

– А без него нельзя?

– Что вы, госпожа должна прятать свои волосы от посторонних глаз, – тоном учителя произнесла служанка.

– Вот, сейчас хорошо. Пойдёмте вниз, госпожа, – и служанка пошла первой на выход.

Внизу она показала на распахнутые двери, за ними находилась огромная зала. Главным украшением в центре красовался большой стол с массивными резными ножками. В центре стояли два изящных витых подсвечника, по четыре свечи в каждом. К столу прилагались такие же массивные стулья. Но странным оказалось то, что ближайшие три были повёрнуты от стола.

Проследив её взгляд, господин Стефан пояснил:

– Это места ваших братьев, их нельзя занимать в течение всего отведённого времени траура.

– Понятно, а скоро это?

– Год, но барон может продлить этот срок по своему усмотрению.

Агата кивнула и продолжила осмотр залы. С одной стороны стола – огромный камин. По ширине метра четыре, наверное, а по высоте… ну, если склонить голову, то она сама там поместится. С другой стороны от стола – четыре стрельчатых окна. Повсюду на полу разбросаны шкуры, стены тоже богато ими украшены.

– Странно, что эту залу не разгромили при нападении, – вслух удивилась Агата.

– Не смогли сломать закрытые на замок двери, их ваши братья лично строили. – Господин Стефан тяжело вздохнул при упоминании братьев.

– Очень непривычно здесь стало, обычно Варин, Томас и Ральф громогласно разговаривали или спорили и подшучивали друг над другом. А сейчас тишина. Я никогда такой тишины в вашем доме не слышал. – Сосед закрыл лицо руками и замолчал.

Служанка в полной тишине накрывала на стол и тихонько шмыгала носом. На глиняных тарелках лежал сыр нескольких сортов, на другой – окорок, безжалостно порубленный огромными кусками. На отдельной тарелке головки лука, тоже порубленные на четыре части, и на отдельной – белый хлеб. В завершение служанка принесла кувшин и два глиняных бокала.

Господин Стефан разлил мутную жидкость по бокалам, и Агата с жадностью проложила к своему. Выпила половину, когда до неё дошёл вкус – жидкое разбавленное пиво. Жаль, конечно, что не чай или кофе, но жажду утоляет, и на том спасибо. И она приступила к еде. Вначале сыр! Она всегда была сыроежкой. Вот предложи ей любое блюдо мира в обмен на кусочек сыра – и она выберет сыр. А здесь он был необычайно ароматный. Агата складывала небольшие кусочки в рот и наслаждалась волной вкуса. Как можно не любить сыр?

До окорока и лука дело так и не дошло, потому что господин Стефан посмотрел на то, как она ест, и пододвинул всю тарелку с сыром к ней поближе. А сам подтянул кусок окорока и лук. Он откусывал попеременно то и другое, и по виду тоже был счастлив. Агату, конечно, немного коробило, что ели они руками, причём грязными, но она заставила себя не думать об этом.