Возмездие князя (СИ)

Глава 26

Четыре часа дня. Колония «Ярцево». Родовое имение Пожарских.

Я сидел в удобном ротанговом кресле за небольшим круглым столом со своими будущими родственниками: Ольгой Евгеньевной Рыбаковой, её дочерьми — старшей Дашей и младшей Юлией, и двоюродной сестрой Ольги — баронессой Тамарой Евгеньевной Котлин.

Большую беседку построили взамен старой, практически развалившейся, артельные строители, которые сейчас занимались восстановлением господского дома. Она стояла на самом краю утёса, и из неё открывался отличный вид на море. Казалось, что сидишь в ресторане на верхней палубе пассажирского судна, так как с трёх сторон была вода. Солнце в «Ярцево» пекло безжалостно, а здесь была тень, и приятный морской воздух задувал свежестью.

Я без утайки рассказал о своих намереньях взять в жёны Дашу. Хотя по сдержанным эмоциям женщин было понятно, что Даша уже провела хорошую разъяснительную работу с мамой и тётей. Не знаю, что она им наговорила, но реакция у них была крайне спокойная.

Понятно, что без разрешения главы рода Рыбаковых заключить брак невозможно. Я планировал его получить, как только доберусь до столицы, где все влиятельные главы семейств были по-прежнему призваны на имперский совет. Он продолжался уже больше двух месяцев и должен был вот-вот закончиться инаугурацией нового Императора.

— Ольга Евгеньевна, можете рассказать более подробно о кровном договоре, который у вас заключён с родом Вяземских? — поинтересовался я, когда убедился, что она не против нашего союза с Дашей.

— Кровный договор… — княгиня переглянулась со своей двоюродной сестрой, та еле заметно кивнула, словно давала Рыбаковой разрешение, — его заключил дед моего мужа более полувека назад. Основное условие там одно — уничтожение всех представителей рода Пожарских. Земли должны быть поделены между всеми участниками договора в пропорциях, равных вкладу в победу.

Княгиня кивнула и тут же прикрыла свой рот салфеткой, слегка кашляя в неё.

Понятно, что если бы не смерть главного зачинщика войны из рода Вяземских и не дарственная на землю от самого Петра Великого, то навряд ли я бы остался хоть с какой-то землёй и имением.

На данный момент войны родов как таковой не было, точнее, она была на бумагах из канцелярии императора: четыре влиятельных рода колонии «Ярцево» по-прежнему воевали с семейством Пожарских. Вот только из-за того, что больше двадцати лет никто не слышал о живых представителях последних, она, можно сказать, заморозилась.

— Вы знаете, какие будут последствия, если род Рыбаковых расторгнет договор? — спросил я.

— Не знаю, надо спрашивать мужа, — княгиня покачала головой и посмотрела на свою сестру Тамару.

— Могу лишь предположить, что, скорее всего, это просто условности. Страшилка, так можете это называть, если хотите. Магия крови в империи запрещена, люди, владеющие ей, вычисляются инквизицией и уничтожаются, — баронесса Котлин невольно покосилась в мою сторону.

— Сегодня утром я был в семейном склепе и общался с прародителями.

— Это невозможно, сегодня не тот день, когда с ними можно поговорить.

— Я сделал богатое подношение, и они ответили мне.

— Насколько большое? — скептически переспросила княгиня Рыбакова.

— Кошель средних макров.

— Пятьдесят средних макров⁈ — неверяще переспросила она и посмотрела на сестру, мага жизни, та кивнула, подтверждая мои слова. — Антон, с таким отношением к деньгам ты быстро останешься без штанов. Это же целое состояние!

— Деньги неважны, когда дело касается безопасности моей семьи, — отмахнулся я.

Баронесса Котлин вновь кивнула, подтверждая, что я говорю правду.

— Что же они такого сказали, раз ты считаешь, что деньги потрачены не зря? — снисходительно посмотрела на меня будущая тёща.

— Потомок рода Вяземских, который заключил договоры с родами Митиных, Рыбаковых и Подлесных, был демоном из другого мира, — ответил я и внимательно посмотрел на Тамару Евгеньевну, она, как маг, работающий в инквизиции, знала намного больше об этом всём.

— Тогда это может быть намного серьёзнее, чем я думала, — сказала баронесса. — Прародители тебе сказали, можно ли разорвать договор?

— Род Рыбаковых будет освобождён от договора, если Даша родит мне наследника или будет убит последний представитель Пожарских, то бишь я.

— А это вариант, — задумчиво сказала баронесса, находясь в какой-то прострации.

— Тётя… — недовольно выпалила Даша.

Ольга Евгеньевна немигающим взглядом уставилась на двоюродную сестру, а та сверлила взглядом меня. От её магии голова словно кипела, в висках сильно пульсировало. Я терпел.

— Он говорит правду, — наконец, сказала она, и меня тут же отпустило.

— Настаиваю на том, чтобы Даша осталась в моём имении, пока не вернусь из столицы.

— Да что ты себе вообразил⁈ Где это видано, чтобы невеста до свадьбы жила в доме у жениха! — вдруг сорвалась на крик мама Даши.

«Четыре стихии, дайте мне сил!» — взмолился я. Это просто невозможно! Пора заканчивать весь этот балаган, и брать всё в свои руки.

Я дал женщине успокоиться, потом взял её ладони в свои и посмотрел прямо в глаза.

— Понимаю, это звучит дико, но я не могу по-другому. Даша останется здесь до моего возвращения из столицы. Если хотите, присылайте сюда гувернанток или оставайтесь вместе с ней, я не против. Самое главное, чтобы она была в безопасности. Впрочем, как и вы, Ольга Евгеньевна. Я уже считаю вас своей семьёй.

Княгиня долго буравила меня взглядом, потом слегка улыбнулась кончиками губ. Она медленно вытащила свои ладони из моих. Посмотрела с любовью на свою старшую дочь и широко улыбнулась.

— Антон, у тебя, наверное, потрясающая мать, она просто великолепно воспитала сына. Буду ждать возможности познакомиться с ней, — женщина вдруг взахлёб зарыдала.

— Мама, что ты! — дочери повскакивали из плетёных кресел и обступили маму, начав успокаивать.

— Вспомнила своих погибших сыновей: Стаса и Павлика, — женщина тяжело вздохнула и выпрямилась, поправляя на себе одежду.

В голове сразу промелькнул рассказ Даши о старших братьях, погибших более десяти лет назад при обороне имения. Тогда неподалёку произошёл сильный прорыв монстров. Твари перекосили практически всю охрану поместья. Мужчины защищали женщин, в том бою погибли дед и двое братьев, а отец чудом остался жив, до последнего охраняя дверь со своими любимицами.

— Ты хотела, чтобы у дочерей были сильные, мужественные и любящие супруги. Такие, которых ты воспитывала из своих сыновей. По-моему, старшая дочь нашла себе такого, — сказала баронесса Котлин, она потянулась к сестре через стол и взяла её за руку.

— А как же теперь поступить с помолвкой Юленьки и Александра Подлесных?

— Немедленно расторгни её! Или тебе мало тех ужасов, что рассказала Даша про эту семейку?

— Мама, нет! Так нечестно! — вскрикнула младшая дочь.

— Юля, он бесчестный, мерзкий тип, я же рассказывала, как он повёл себя, — начала втолковывать Даша.

— Ты врёшь и просто мне завидуешь. Он отказался от помолвки с тобой и выбрал меня.

— Юля, — Дарья захотела приблизиться и обнять младшую сестру, но та убежала прочь из беседки.

— Оставь, ей надо остыть, — мама схватила за руку старшую дочь.

— Оля, надо немедленно расторгнуть их помолвку, — вновь повторила баронесса Котлин.

Какое-то время мы сидели в тишине. Мама Даши судорожно размышляла, чтобы принять правильное решение. Я был немного шокирован концертом, который устроили эти женщины. За время путешествия я отвык от подобных проявлений эмоций.

Мне кажется, я заполучил в семье Рыбаковых союзника в виде баронессы Котлин. Она явно пользовалась у Ольги Евгеньевны бесспорным авторитетом и безусловно подыгрывала мне. Возможно, из-за того, что после передачи воспоминаний отцу Анастасии Чичериной, она увидела всю мою жизнь, моё отношение к её племяннице, жизненные цели. Если бы я знал, что та женщина в балахоне инквизитора окажется тётей Даши, то никогда не повторил бы подобного. Думал, что вижу этого инквизитора первый и последний раз в жизни, а оно вот как получилось.

Вечером накрыли ужин прямо в беседке. Присутствовали мои друзья, семейства Рыбаковых, Захаровых, а также высшие офицеры, охраняющие имперский макр.

Было приятно вот так сидеть в большой компании и рассказывать истории из наших путешествий. Мы ели вкусную домашнюю еду, приготовленную моей кухаркой из деревни. Запечённое мясо, картошка по-деревенски с ароматной зеленью, много свежих овощей, одним словом, всё то, чего нам так не хватало в путешествии.

— Антон, знаешь, как тебя прозвали местные жители «Ярцево»? — спросил улыбающийся Иван.

Заметил, что офицеры при вопросе Давыдова заметно напряглись.

— Как?

— Могильщиком! — громко выпалил Ваня и засмеялся.

— Почему?

Иван пожал плечами, я посмотрел на Прохора.

— Это всё из-за ловушек, которые ты устроил во время бойни. Три огромные ямы, забитые трупами монстров, — опустив голову вниз, сказал мой управляющий. — Потом мы ещё несколько дней стаскивали их в кучи и жгли.

— Интересно… Но вроде ничего так, могло быть и хуже, — сказал я.

— Антон, соглашусь, это хорошая кличка. Заставит врагов задуматься, прежде чем действовать против тебя, — сказал Семён, смахивая с тарелки кости.

Молодой друнд был тут как тут. Он ещё в воздухе успел перехватить и жадно проглотить угощение. После громко рявкнул, требуя добавки. Дровосек сразу махнул ладонью, чтобы заткнуть разговорчивую птицу, но Юрик поднырнул под его рукой и через секунду оказался уже с другой стороны стола. Он ласкался и требовал покормить голодную птичку.

Семейство Захаровых покинуло имение ещё до заката. Через пару дней они планировали начать переезд на большую землю. Насколько я понял, Николай выбрал для преподавания один из двух столичных университетов, уж больно сильно княгиня Ольга нахваливала высшую императорскую академию. Так что, думаю, конечный выбор падёт на неё.

Так как я отказался отпускать из своего имения Дашу, семейству Рыбаковых пришлось остаться на ночёвку в полном составе. Я разместил их в своей комнате и комнате друзей, нам же пришлось немного ужаться.

Хотя, если честно, поспать толком не удалось. Прохор с Иваном полночи обсуждали увеличение фермы по выращиванию моллюсков.

Под утро меня подняли. Звонили дежурные от ворот, к ним подъехали несколько машин с гербами дома Подлесных и требовали немедленно пропустить к имению.

Ага, размечтались.

Пришлось быстро вставать, приводить себя в порядок и спешить к ним.

Перед воротами на расстоянии ста метров стояли два бронеавтомобиля, двери у них были открыты, и, судя по контингенту внутри, это маги-наёмники. Думаю, у них был приказ попасть на территорию усадьбы, но люди в военной форме пограничной стражи, находящиеся на стенах, им явно попортили планы.

Я вышел за ворота и встал недалеко от створки, за мной остановились Иван и Семён.

— Что вы хотите, господа? — прокричал я.

Из машин вышли бойцы, беря под охрану одного из прибывших.

— Почему моя невеста ночует у тебя в поместье⁈ — выкрикнул пижон, окружённый охраной.

Это был Александр Подлесных. При виде него у меня всё вскипело внутри. Эта тварь обидела мою Дашу. Да я его сейчас порву на лоскуты!

Я дёрнулся вперёд, но мне на плечи упали руки друзей, удерживая на месте.

— Не стоит спешить, — шёпотом сказал Иван, — здесь явно какая-то ловушка.

— Да и плевать! Я убью этого гада.

Но руки друзей удержали меня. Я сделал глубокий вдох и выдох.

Какие у меня варианты?

Между нашими родами всё ещё замороженный конфликт. Если сейчас открыто нападу и убью его, то накажу этого выродка, но тогда пострадают все мои люди. Под властью враждующих со мной родов три четверти всех земель колонии. Это значит, что во время открытой войны я не смогу пользоваться телепортами, вызывать в имение нужных специалистов. Да враги попросту блокируют меня, изолировав от большой земли. Для начала открытой войны мне надо сначала нарастить силы и подготовиться.

Что же делать?

— Чего ты там говоришь⁈ Не расслышал, подойди ближе! — крикнул я.

Подлесных вместе с охраной сделал десяток шагов вперёд.

— Почему моя невеста ночует у тебя в поместье⁈ — выкрикнул вновь Александр.

— Она больше не твоя невеста, и сейчас находится под моей охраной!

— Ты что себе позволяешь⁈

— Что слышал! Катись вон от стен моего поместья! — крикнул в ответ я.

Парень весь покраснел, он явно не привык самостоятельно принимать решения. Я думаю, он сюда приехал по наказу своей мамочки. Вот у меня и появился шанс отомстить. Надо попросту спровоцировать подлеца, чтобы он вызвал меня на дуэль. А дальше я позабочусь о том, чтобы его тело остывало подольше.

— Не знаешь, что ответить⁈ Мамочка не дала инструкций на этот счёт?

Парень стоял и краснел, но ничего не отвечал.

— Ну давай, ответь мне. Или не можешь принять решение сам? Ну так беги к маменьке, она утрёт тебе слёзки! А может, даст пузырёк с ядом, чтобы твои люди отравили меня.

— Ты… ты… Я вызываю тебя на дуэль, — наконец, промямлил он.

Ну вот и замечательно! Теперь эта тварь поплатится за свои поступки. Только уж больно легко мне это удалось.

Ближе к обеду приехали представители со стороны Подлесных. Дуэль была назначена на завтрашний полдень, в Громовом каньоне. Это центральная точка колонии и излюбленное место для проведения поединков.

Правила проведения дуэлей в колониях и на большой земле сильно разнились. Здесь было неважно, какое оружие используется, а также вполне приемлемо, если в бою встречались стрелок и маг-стихийник, фехтовальщик и медик.

Одним словом, чётких правил по применяемому оружию и магии не было. Обязательной была только явка и право сильного. Хотя одна оговорка всё же была: за тебя мог драться секундант. Вот именно этим и воспользовался Александр.

Не знаю, как ему это удалось, но сейчас напротив меня стоял один из лучших дуэлянтов в колониях. Эту информацию поведали мне гусар и пограничник, сопровождающие меня на дуэль. Но всё же шанс добраться до Подлесных был: для этого нужно сначала разделаться с его секундантом, что я и собирался сделать незамедлительно.

Место, в котором проводилось мероприятие, было неплохо подготовлено. На одной высокой стене Громового каньона была организована трибуна для зрителей. Каменные скамьи поднимались к самой вершине. Маг-воздушник ставил там барьер, полностью защищая зрителей от возможных неприятностей.

Сама площадка внизу ущелья была размером с Санкт-Петербургский вокзал в Москве, готовый одновременно принять два десятка поездов по тридцать вагонов каждый. У противоположной от трибуны стены текла узкая река.

В секунданты я взял Семёна. Ему помогал Николай, каким-то чудом узнавший о дуэли и приехавший поддержать меня. Иван охранял женщин на трибуне. Анатолия Гаврилова я оставил руководить охраной имперского макра в поместье.

На поле боя меня и соперника позвал судья, которым выступал один из представителей местной власти, а, следовательно, приспешник Митиных, которые в колонии всю власть прибрали к рукам или подкупили. От него можно было ожидать какой-то подлянки, но я не планировал дать хоть какой-то шанс своим соперникам.

А что может оспорить труп? Ничего.

Судья проверил меня и соперника на наличие защитных артефактов, заряжающих макров. Мне пришлось отдать Семёну кристалл, который даровали призраки. Теперь я постоянно носил его с собой в небольшом бархатном мешочке, подвешенном на шее.

Как только судья убедился в том, что мы с соперником правил не нарушаем, он поспешил покинуть опасную зону и проследовал к защитному барьеру у трибун.

Наконец я смог рассмотреть своего противника. Напротив меня стоял мужчина лет тридцати пяти. Вид у него был всклокоченный, словно он только что встал из-за стола в трактире, где провёл несколько суток подряд, ведя разгульную жизнь. Среднего телосложения, в дорогом костюме, но с грязными ботинками, которые, по всей видимости, были чистыми лишь при покупке в магазине. Он изучающе смотрел на меня и улыбался.

— Сдайся, мне не нужна твоя жизнь, — сказал я, когда перед схваткой мы сошлись для церемониального приветствия.

— Спасибо, что предложил, — усмехнулся он, — но не могу. Пострадает моя честь. Лучше сам признай поражение. Я огневик седьмого уровня, ты не сможешь противостоять мне.

— Я сюда пришёл убить Александра, жаль, что из-за него пострадает кто-то ещё.

— А ты дерзкий. Но безрассудность тут не поможет. Какой у тебя уровень магии, второй или, может, третий? Ты щенок по сравнению со мной.

Понял, что его не вразумить, поэтому кивнул в знак приветствия и пошёл к своему барьеру, обозначенному на каменном дне ущелья красной чертой.

Тихо журчала вода, каменные стены, обветренные временем, поднимались высоко над головой. Солнце стояло в зените прямо над нами, из-за чего тела не отбрасывали тени, нас словно не было в этом мире.

Лёгкий ветерок трепал мои волосы, они сильно отросли за время странствий. Завтра приглашу в имение цирюльников и приведу себя в порядок. Хотя нет, сделаю это сегодня, награжу себя за победу.

Маг огня напротив меня с яростью сжал кулаки, призвал к жизни многочисленные языки пламени, которые закрутились вокруг него, словно огненные змеи. Каждое движение его рук рождало новый огонь, искры, лаву. Шум от них разрывал тишину, многократно усиливаясь, когда отражался от стен каньона.

Что мне ему противопоставить?

Местные уже знают, что я стал обладателем магии, но они не знают, какая из стихий досталась мне: огонь от отца или воздух от матери. Они точно не в курсе, что я двухстихийник, вот и оставим эту новость на потом.

Вытащил из ножен сабли и прокрутил их в руках, разминая кисти.

Они больше не обладали антимагическими свойствами, я не мог ими разрушать заклинания, но ничего, что-нибудь придумаю.

Мне надо было закончить поединок как можно быстрее, долго тягаться с магом седьмого уровня не смогу. Точнее, смог бы, с учётом того, что у меня есть клинки стихий, но они требуют много энергии, а мой источник второго уровня ничто по сравнению с хранилищем противостоящего мне парня. Вот если бы на дуэли можно было подзарядиться энергией от макров, но нет.

Моя победа возможна только благодаря стремительности и быстротечности схватки.

Я начал двигаться в сторону по окружности, постепенно сокращая дистанцию и заставляя соперника поворачиваться.

Бретёр выпустил в мою сторону огненные языки, заклинание, доступное на третьем уровне владения источником. Он хотел прощупать меня, понять, на что я способен.

Я вызвал три воздушных клубка, которые отлично натренировался делать во время плаванья.

Не стал ограничивать их в пространстве, и они, как только отлетели подальше, превратились в небольшие вихри. Они захватили в себя огненные языки, всё больше раздуваясь и увеличиваясь в объёме. Вскоре ветер задул с такой силой, что поднял песок со дна каньона и закрутил его вместе с огнём.

Вихри раскручивались и вскоре слились, превратившись в стену из песка и огня, неумолимо приближающуюся к бретёру.

Воспользовавшись тем, что обзор врага был закрыт, я прыгнул, подтолкнув себя вверх воздушной магией.

Соперник кинул мощный фаербол в основание вихря, уничтожив его.

Он повернулся боком и зажмурил глаза, чтобы разлетевшиеся мелкие осколки камня не ослепили его.

Это была его ошибка.

Он недооценил соперника.

Отвлёкся, потерял меня из виду.

Я свалился на врага с неба как снег на голову.

Два моих клинка вошли в тело соперника, рассекая его на три части сверху донизу.

Думаю, он даже не успел удивиться.

Нагнувшись, я взял кусок ткани от его костюма, и обтёр им клинки.

Двинулся к трибуне. Навстречу мне бежали медики и судья, но здесь ничего нельзя было поделать, я победил.

Подойдя ближе к трибуне, указал кончиком сабли на Александра, потом на барьер. Я приглашал его продолжить дуэль. Теперь у него не было ни единого шанса отказаться. Его секундант убит, время ответить за свои поступки.

Вдруг меня сильно скрутило, тело словно стянули сотней канатов.

Я упал на землю, прижимая ноги к груди от жуткой охватившей меня боли.

Ко мне подбежал Николай и ещё какой-то медик. Они быстро принялись водить руками надо мной.

На несколько секунд в глазах всё поплыло, словно я находился в угаре.

— Коля… что… со мной? — еле смог выговорить я.

— У меня две новости: хорошая и плохая, — ответил медик.

В глазах Захарова увидел страх. Я сжал его руку, требуя объяснений.

— Ты пробил третий уровень владения магическим источником — это хорошая новость, — он умолк.

Стиснул его кисть ещё сильнее, умоляя продолжить.

— Плохая новость в том, что ты попал в число тех людей, которые в момент перехода на следующий уровень теряют всю свою магическую энергию. Обычно у них источник оживает спустя два-три дня.

Я попытался встать. Это получилось с трудом и лишь с третьей попытки.

— Участники, к барьеру! — раздался голос судьи.

В этот миг я увидел ехидное выражение лица Александра, проходившего рядом.