Аннулет. Книга 7 – Война

Глава 20

Глава 20

Мы отдыхали в доме в Броварах, когда к нам в гости заявились Егор и Иван. Оба с посеревшими лицами, уставшие до последней степени. Форма грязная и помятая.

— Вам нужно переезжать отсюда, — вместо приветствия сказал Иван, — пока мы доехали, три раза пришлось вступить в бой. В самом городе пока спокойно, но на дороге стало слишком много тварей.

Мы об этом знали и сами: когда три дня назад ехали сюда, несколько раз вступали в бой. Но для нас это уже была привычная реальность. Сам город за эти месяцы окружили двумя земляными валами, и внутри мы чувствовали себя достаточно спокойно. Однако захваченный тварями Киев был близко, и Грищенко прав — оставаться здесь опасно.

— А где безопасно? — Афродита с любопытством посмотрела на Егора. — Даже в Подмосковье, слышала, открылись несколько прорывов.

— Это так, — подтвердил тот, — с безопасными местами с каждым днём всё хуже.

Егор налил себе горячего чаю и не спеша отхлёбывал кипяток из чашки, задумавшись о своём.

— Император принял решение — постараться очистить Белгород, — Грищенко решил сначала обсудить дела а затем уже перекусить, — по нашим сведениям, в ближайшие два дня твари готовятся пойти на прорыв. Это хорошая возможность. Воспользуемся уже проверенной тактикой. Когда Найты пойдут на город, мы зайдём с тыла и постараемся закрыть прорывы.

— Одной защитой войну не выиграть, — кивнул Егор, — я буду со своим отрядом из трёх паладинов, Иван, с вами. Итого у нас будет пять сильнейших паладинов. Возьмём несколько стихийников и пару армейских отрядов. Мы обязаны справится. Надо переломить ситуацию.

— Которая пока развивается не в нашу пользу, — Афродита оскалилась, — давно пора!

— Утром выдвигаемся на место, — устало сообщил Грищенко. Внимательно посмотрел на меня, затем на Афродиту:

— Вы накопили энергию? Егор говорит — зона владения тварей уже очень большая, и нам придётся пройти порядка двадцати километров под её воздействием.

— Накопили! — Афродита гордо выпятила грудь. — Мы сильны как никогда.

Егор в ответ лишь хмыкнул. Я же задумчиво пожал плечами.

— Что? — повернулся ко мне Иван.

— На такие расстояния я ещё не ходил, — честно признался в ответ.

— Значит, пойдёшь! — резко произнёс Иван. — Другого выхода нет! В Белгороде почти полмиллиона жителей.

— Да я и не отказываюсь.

— Возьмите с собой Найтов, — Егор решил дать совет, — у них в прорыве будет много энергии, которой они с вами поделятся.

— Это разумно? — Грищенко недовольно поджал губы. Понятное дело, Найтов он ненавидел, — слишком многое Иван успел увидеть за время этой войны. Не верил Грищенко и в то, что эти твари способны измениться и по-настоящему сменить хозяина.

— Разумно, — Егор был спокоен и уверен в своих словах.

— Как вообще дела на фронте? — поинтересовался я. Несмотря на то, что мы частенько выезжали в прорывы, информацией о реальном положении дел с нами делиться не хотели.

— Плохо, — ответил Егор под недовольным взглядом Ивана, — твари накопили силы, адаптировались. Часть зверей погибла, но те, кто выжил, стали сильнее. Думаю, в ближайшие месяцы они постараются увеличить площадь своих владений.

— Если мы закроем прорыв, чем это поможет? Там, наверняка, десятки тысяч этих тварей! Не двинется ли эта армия просто в сторону другого прорыва? Да и сможем ли мы пройти к сердцу? Сомневаюсь, что они оставят его без серьёзного прикрытия, — высказал я свои сомнения.

— Ты плохо понимаешь психологию этих тварей, — Егор отставил чашку и посмотрел на меня, — они жадные единоличники. Никто из сильных магов Найтов не захочет торчать у прорыва, если остальные двинутся на город.

— Егор прав, — поддержала его Афродита, — каждый убитый человек усиливает Найтов. Никто не будет сидеть сложа руки, пока другие набирают силу. А если у прорыва нет генерала, то и приказать остаться на охране части Найтов никто не сможет.

— Если это действительно так, шансы у нас есть, — согласился я, — но это же глупо с их стороны — оставить беззащитным тыл. Тем более, что-то подобное мы провернули под Барнаулом. Они же не настолько тупы, чтобы не учиться на своих ошибках!

— Они конечно не тупые, но это ничего не значит. Жадность и желание стать сильнее других в данном случае работает на нас. Уверен: когда мы закроем прорывы под Белгородом, в других местах эта тактика по-прежнему будет работать!

— Надеюсь, вы правы, — мне пришлось согласиться и верить в лучшее.

Перед сном я позвал к себе Сергея. Хотелось услышать подтверждение сказанного от него.

— Егор прав, — выслушав меня, согласился Сергей, — у нас очень сильная конкуренция. Скажу больше: если вы закроете сердце прорыва, оставшиеся в живых Найты превратятся в безумное стадо. Вы лишите их энергии, и их единственным шансом выжить будет получение как можно большего количества энергии, чтобы адаптироваться к окружающему миру. Для этого надо убить сотню людей или… — Он печально покачал головой, — или убить других Найтов и забрать их энергию себе.

— Именно так ты и поступил когда-то?

— Да, — Сергей вскинул голову, — я прикончил собственноручно нескольких Найтов, благодаря чему смог выйти из зоны прорыва и выжить, — он довольно улыбнулся, — оно того стоило, и я ничуть не жалею об этом.

— Да я и не осуждаю, — ответил я.

— Вообще, пока прорыв, через который Найт попадает в ваш мир, открыт, он питает его даже на большом расстоянии. Мы можем быть в сотне километров от своего прорыва, но, если перед этим убить парочку Найтов или несколько десятков человек, можно избавиться от зависимости от прорыва и полностью адаптироваться к вашему миру. Ну… или если разрушить хотя бы один алтарь Аннулета. Тогда энергии хватит на десятерых Найтов!

— Но мало кто хочет остаться в нашем мире, вы же пришли, чтобы захватить его полностью!

— Для нас это священная война. Обычным Найтам, таким, как я, говорят, что это вы — захватчики. С помощью алтарей вы откачиваете энергию из нашего мира. Поэтому мы приходим сюда, чтобы уничтожить алтари, поработить жителей и превратить вашу отвратительную энергию в нормальную магию.

— Серьёзно? Ты раньше об этом не говорил, — для меня эта информация была удивительна. Я был уверен, что все Найты лезут сюда, чтобы нас поработить и жить счастливо, имея много энергии и рабов.

— Да что тут говорить, — Сергей махнул рукой, — ты серьёзно думал, что мы — злобные и дикие, и воюем только ради войны? Это не так. Многие из нас предпочли бы тихую мирную жизнь, без риска для собственной жизни. Но над нами генерал и его слуги. Вот их я и называю настоящими тварями. Они не рискуют своей жизнью, отправляя слуг добывать рабов и энергию. Каждый в нашем мире приносит клятву верности кому-нибудь из господ. Они имеют над нами ментальную власть, которую только магия вашего мира может разрушить. Именно поэтому сильных магов не выпускают из зоны действия прорыва. Но если вы закроете прорыв, они смогут мыслить самостоятельно.

— Есть шанс переманить их на нашу сторону?

— Вряд ли. Магам и так живётся хорошо. Зачем им менять господина?

— Ты же говоришь, с закрытием портала их связь с генералом пропадёт.

— Да, зато их разум затмит жадность. Ведь до этого большую часть энергии они отдавали своим господам и на поддержку портала. А теперь всё, что добудут, могут использовать сами.

— Ты меня окончательно запутал, — я озадаченно почесал затылок, — если мы закроем прорыв, то маги освободятся от ментального давления, и всё будет только хуже…

— Они начнут убивать друг друга ради энергии, попытаются разбежаться, не будут действовать сообща… — Сергей недовольно посмотрел на меня, словно устав объяснять элементарные вещи.

— Да понял я, понял! Только вот один вопрос: как ты ко всему этому относишься? Одно дело — мы закрываем прорывы и убиваем Найтов на расстоянии от тебя, и совсем другое — если ты пойдёшь с нами…

— Я уже давно ощущаю себя человеком и принадлежу этому миру, хоть и продолжаю вырабатывать энергию Найтов. Вы — мой господин, — он низко поклонился, — и я вам верен. Те, кто пришёл на эту землю с войной, должны умереть!

Через три дня мы совершили подвиг, о котором журналисты тут же раструбили на всю Империю: закрыли сразу два прорыва под Белгородом, одержав первую, очень важную победу над тварями.

У нас всё получилось. Найты начали наступление на Белгород огромной толпой. Мы же зашли с тыла. К моему удивлению, портал защищало очень мало тварей. В основном, это были новички, недавно прибывшие в наш мир и проходившие процесс адаптации. Честно признаюсь, пришлось нелегко, и они попили нашей крови. Тем более, к самому прорыву мы дошли вчетвером: я, Афродита, Андрей — паладин из самой первой партии, и Сергей, который ходил под полем прорыва, как у себя дома. К сожалению, он не был магом и не принимал никакого участия в сражении, однако делился с нами энергией, что очень сильно помогало.

Закрыв первый прорыв, мы вернулись обратно на базу. Когда все пришли в себя, отправились закрывать второй прорыв, до которого было километров пятьдесят.

На следующий день мы закрыли и его. Правда, победу омрачало большое количество погибших в Белгороде. Твари смогли прорваться сквозь магов и блокаду, но об этом в новостях не было ни слова.

Спустя три дня мы с Афродитой даже поучаствовали в бале, который устроил князь Белгорода — специально в нашу честь.

Нам выделили большой особняк с прислугой, чтобы мы смогли отдохнуть и перевести дух.

Бал прошёл безо всяких приключений, если не считать кислого выражения моего лица, за которое меня несколько раз отругала Афродита. Ей-то всё было нипочём. Она веселилась и танцевала, я же с отвращением смотрел на местных дворян, которые устроили этот пир во время чумы.

Ночью я проснулся от странного чувства — как будто меня резко наполнили энергией. Я разом превратился в раздутый воздушный шарик. Еще немного и я лопну. Сев на кровати я помотал головой, приходя в себя. Это было необычно и очень странно.

Распахнулась дверь, и ко мне зашла заплаканная Афродита.

— Что случилось? — Я обнял девушку.

— Твари убили Бориса! — всхлипывая, произнесла она. Я не сразу понял, о чем она говорит.

— Что? Как?

— Ты ощутил скачок энергии? — Афродита подняла на меня заплаканные глаза. — Борис понял, что погибает, и, чтобы Найтам ничего не досталось, отдал всё без остатка тебе и членам твоего рода!

Получается, они разрушили мой родовой алтарь, убив тем самым Бориса. Я прижимал к себе девушку и успокаивающе гладил её по спине, а сам вспоминал своё знакомство с Борисом. Хороший был парень, если можно так его назвать. Честный, простой и в чём-то даже наивный. Теперь его нет.

Утром заявился Грищенко с печальными новостями: мой родовой особняк и алтарь разрушены. Прислуга погибла, а твари двинулись на Москву. Сразу вспомнилась беседа с Сергеем, когда он говорил, что алтари — одна из главных целей Найтов.

После нашей победы меня с Афродитой не трогали почти десять дней. Мы оставались в Белгороде, который потихоньку вставал на рельсы мирной жизни. Снова начали открываться магазины, заработали заводы. Люди ко всему привыкают, да и жить как-то надо дальше.

Наконец приехал Егор. На этот раз он был хорошо одет, как будто только что с бала. В чёрном костюме, лакированные туфли блестят. Отряхнув пальто от снега, передал его служанке и уверенным шагом прошёл в гостиную.

— Я с хорошими новостями, — Егор широко улыбнулся, — начинаем охоту на генерала тварей! Мы решили разбить паладинов на группы. Одна группа будет в моём подчинении, вторая переходит к тебе, — он кивнул мне, — третья группа будет в подчинении Афродиты.

— Стоп! — Я недовольно посмотрел на улыбающегося Егора. — Я не отпущу Афродиту одну!

— Чего это? — Афродита резко встала, уперев руки в бока. — Мне уже давно пора было выделить собственный отряд! Сколько можно зарывать мой талант в землю?

— Но… — Я не знал, что на это ответить. Мне казалось, что она сама не хочет действовать без меня. Как-то и не подумал, что у неё столько амбиций. Моё упущение.

— Я уже не та горячая девушка, — продолжала наседать Афродита, — мои решения разумны и взвешены. Я справлюсь!

— Точно? — улыбнулся я, намекая на её горячность. — Ты вот и сейчас…

— Ты во мне сомневаешься? — Она сузила глаза.

— Ни в коем случае. Просто переживаю за тебя.

— Не стоит, — Егор с лёгкой улыбкой наблюдал за нами, — мы дадим ей в помощь Ивана Грищенко и выделим ещё Араслана или Павла из твое команды. Отдашь?

— Ладно, — я тяжело вздохнул. Всё равно на сердце было как-то неспокойно. Привык я уже действовать с Афродитой в паре. Хотя решение Император принял вполне разумное. Нет смысла держать сильнейших паладинов вместе.

— Как мы будем ловить генерала? — Афродита сразу перешла к делу. В её глазах горел азарт.

— Никак, — Егор, продолжая улыбаться, развёл руками, — дело случая. Никто не знает, в каком прорыве его удастся встретить. Мы просто начинаем закрывать прорывы по примеру Белгорода. Сейчас разведка научилась неплохо работать. Мы сманили несколько новых Найтов на нашу сторону. Есть предполагаемые точки, где может появиться генерал. Их будем закрывать в первую очередь.

С этого дня я стал командиром небольшого отряда паладинов. У меня были в подчинении два человека, с которыми уже доводилось работать: Леонид Изюмов и Влад Тихомиров. Мне достаточно быстро удалось найти с ними общий язык, и, что немаловажно, они сразу признали меня главным, несмотря на то, что оба были старше меня лет на пять.

Теперь меня как руководителя отряда «бета» вызывали на совещания, где обсуждали, куда нас направить. Все эти месяцы я чувствовал себя несколько выключенным из жизни, простым солдатом. Теперь же всё резко переменилось. Меня информировали о поступлении новых данных, к моему мнению прислушивались.

Мы остались работать на южном направлении. Афродита работала на северном, а Егор отправился на восток.

Закрывать прорывы мы не спешили. К каждому подобному походу следовало тщательно подготовиться. Если идти закрывать прорыв, какое-то направление придётся ослабить, забрав оттуда бо́льшую часть войска, магов и служителей Света. Нельзя было допускать ошибки. Так что вечера я проводил за анализом донесений разведки, следя за активностью тварей вместе с военными.

Наконец мы выбрали следующий объект и, пытаясь сохранить всё в тайне от Найтов, стали стягивать войска.

В принципе, Егор оказался прав: твари не учились на своём опыте, в отличие от людей. На этот раз мы закрыли портал с меньшими усилиями и, главное, — избежав ненужных жертв. Нам удалось угадать, когда начнётся прорыв, и защитники справились с тварями, не пустив их в город. При этом мы закрыли прорыв именно тогда, когда на стенах шёл бой (в прошлый раз слегка запоздали).

Несколько успешных операций подняли боевой дух армии и простых людей. Правда, теперь у меня имелся полный доступ к данным о войне, и я понимал, что прорывов ещё под сотню, так что война затягивается, хоть и появился свет в конце тоннеля.

Егор считал, что самое главное — убить генерала. Но как тут угадать, где он будет? Да и его, наверняка, будут серьёзно защищать, а теми силами, с которыми мы ходили закрывать портал, точно не справиться с охраной генерала тварей. А нас было всего три отряда.

Кончилась зима, пролетела весна. Всем нашим командам в сумме удалось закрыть почти половину прорывов. Правда, появлялись новые, но в небольшом количестве. Мы закрыли порядка тридцати прорывов, а за это время появилось лишь три. И то мы достаточно быстро сумели среагировать и разобрались с ними без особого труда. Твари там были ослаблены, а наш отряд был уже сработан, тактика обкатана. Так что, прогулка оказалась достаточно легкой.

В начале лета мы наконец-то пересеклись с Афродитой. Она сильно изменилась. Стала серьёзной и суровой. В каждом слове и жесте появилась твёрдая уверенность в своих силах.

— Ты прям настоящий командир, — сообщил я, вырвавшись из её объятий.

— На себя посмотри, — серьёзно ответила она, хотя раньше, скорее всего, рассмеялась бы, — у тебя теперь очень холодный взгляд. Такое впечатление, что я смотрю в глаза уставшего убийцы.

— Возможно, так и есть. Слишком много смертей я повидал. Слишком часто и сам ходил по грани.

— Это да, — девушка вздохнула, и мы немного помолчали.

— Мы побеждаем, — нарушила молчание Афродита.

— Да, только очень медленно. Страна обескровлена. Говорят, будут большие проблемы с продовольствием. Мы не в состоянии охранять каждый комбайн, а зерно надо сажать, потом собирать. Слишком маленькие площади засеяли в этом году.

— У тебя даже темы разговоров изменились, — Афродита с грустью улыбнулась, — а ты знаешь, что Артур Кулагин теперь в моем подчинении? И мы уже пару месяцев вместе спим!

— Воспользовалась служебным положением? — улыбнулся я.

— Конечно, — Афродита вздёрнула нос кверху, — иначе он бы ещё долго телился. А так… не мог же он ослушаться приказа вышестоящего начальства!

— Поздравляю. Как всё закончится, сыграем шикарную свадьбу, — я был рад за них.

— Обязательно!

Мы проговорили целую ночь, а утром снова разъехались в разные стороны — решать свои дела.

За полгода состав моих паладинов полностью обновился. Как я ни старался и ни следил за ними, два человека погибли, а одному медведь оторвал руку.

Егор тоже не сидел без дела. Он мотался по стране — искал новых кандидатов. Среди них смертность была очень высока. Мы уже не закрывали старые прорывы, чтобы насытить их энергией. А в прорывах, полных зверей, начинающему паладину было слишком опасно находиться. Но, тем не менее, мне удалось воспитать, обучить и напитать энергией ещё четырёх человек, которые сейчас и ездили со мной.

В середине осени я вернулся в Екатеринодар. Мы наконец-то смогли освободить мой родной город, который было не узнать. Опустевшие улицы, многие здания разрушены. Люди, похожие на тени. В городе последние месяцы была большая проблема с продовольствием: твари его основательно заблокировали, заняв окраины, но внутрь второго кольца проникнуть так и не смогли. Ощутимую пользу оказали паладины Света, у которых в Екатеринодаре было крупное отделение.

Чувствую, Империи понадобится не один десяток лет, чтобы оправиться от подобного нашествия.

Меня отпустили на три дня после освобождения города. Я приехал в свой дом, который остался цел. Прошёлся по комнатам. Такое впечатление, что я попал в гости. Всё было непривычно. В моей комнате стояла гитара, на которой не было никакого желания играть. С грустной улыбкой вспомнил, как я впервые здесь появился. Как мои глаза горели азартом, и я мечтал стать рок-звездой. Прошло всего несколько лет, но теперь все эти мысли и мечты казались глупыми и пустыми. Что-то перегорело внутри.

А потом меня посетил нежданный гость.

— Добрый вечер, — на пороге моего дома стоял Егор.

— Возможно… — Я кивнул ему, — можете пройти, но в доме нет света и газа. Да и энергетические аккумуляторы сели. Так что могу предложить лишь ужин при свечах из сухпайка.

— Нет, благодарю, — Егор был серьёзен и… торжественен, — поехали со мной. Надо поговорить.

Почему бы и нет? Оставаться в доме желания не было. Я закрыл дверь и сел в машину Егора. Тот уверенно вырулил на дорогу и, объезжая рытвины, молча повёл машину.

Ехали мы минут двадцать, пока не остановились у флигеля, где жил Никанор. Давно я его не видел. Но в гости к нему мы не стали заходить, а, обойдя небольшой дом, зашли через боковой вход в храм Света.

Мы не спеша шли по большому залу. Эхо наших шагов отражалось от стен. Пахло свечами и солнцем. Остановились в центре. Над нашими головами раскинулся купол, из которого струилось мягкое свечение (при этом окон не было). Вдоль стен стояли светильники с горящими свечами. Было тихо, и на меня снизошло удивительное умиротворение. Опустив голову, я увидел, что мы стоим в центре большой мозаики, изображавшей солнце.

— Как давно ты последний раз был в храме Света? — тихо спросил Егор. В ответ я лишь пожал плечами. Сам уже и не помню. В детстве мне нравилось здесь бывать, но потом даже желания не возникало зайти в храм.

— Давно, — когда молчание совсем затянулось, ответил я.

— С тех пор, как ты стал паладином, ни разу… — Это был не вопрос, а утверждение, — догадываешься, почему?

— Аннулет был бы против? У нас разная магия? — предположил я.

— Сейчас храм тебя полностью изолировал от Аннулета. Борей имеет влияние на тебя. На твои мысли, поступки, действия. Иногда ты этого не осознаешь, но выполняешь его желания. Одно из них — не посещать храм Света.

— Звучит достаточно безобидно, — я попытался выдавить из себя улыбку, но нервное состояние вернулось, — зачем мы здесь?

— Я хотел рассказать тебе одну историю, — Егор смотрел на меня слегка светящимися глазами, — не бойся, она не слишком длинная.

— Хорошо, — кивнул я в ответ.

— Когда Аннулет появился в нашем мире, он оказался никому не нужен. Место бога уже было занято, а Борею и его приятелям требовалась энергия. Сначала они сражались друг с другом, забирая крохи оставшейся у противников энергии. Когда их осталось только двое, они сумели договориться. Каждый хотел жить, — он посмотрел на меня.

— И что? Я так понимаю, бог Света тоже не сразу стал единственным божеством. Были до него и другие боги. И Перун, и Зевс, и прочие…

— Тогда Борей решил тянуть энергию из другого мира и открывать порталы в мир Найтов, — Егор полностью проигнорировал мою реплику, — Борей не просто тянул оттуда энергию — он организовал прорывы и войны на земле, даруя своим последователям силы. Маги, принявшие амулет, становились сильнее и могли сражаться с тварями. У Аннулета появились последователи, верующие, что делились с ним энергией. Он смог договориться со многими правителями на земле, и у них появились собственные алтари. Ты же знаешь, что последователи бога Света не вмешиваются в политику? Борей не такой.

— Пока я воспринимаю это как ещё одну сказку, — я недоверчиво посмотрел на Егора. За последний год я слышал много разных версий и не был готов верить его словам, — всё это похоже на разборку двух влиятельных кланов. В данном случае, скорее, богов. Каждый готов очернить другого и забрать хоть толику влияния.

— Богу Света не нужны смерти, — с понимающей улыбкой на лице покачал головой Егор.

— Каждый, кто рождается на земле, своим первым криком приветствует бога Света, выходя из темноты! — раздался громкий голос со спины. Я повернулся и увидел Никанора, одетого в жреческие одежды. Его глаза были завязаны лентой, но он уверенно шёл к нам. — Каждый ребёнок радуется солнцу. Нельзя жить и не следовать воле Света!

— Никанор, — я слегка склонил голову, приветствуя его.

— Рад видеть тебя, мальчик мой, — пробасил тот в ответ.

— Борей же черпает свою энергию из страданий, боли и поражений. Чем труднее путь человека, чем больше страданий…

— Тем выше шанс, что он отвернётся от Света и повернётся лицом к Аннулету, ища у того силы и поддержку! — продолжил Никанор. — Все люди разные: кто-то, столкнувшись с трудностями, ищет утешения, кто-то преодолевает, кто-то принимает, но некоторые встают на путь мести и ищут силу. Именно они обращаются к Борею.

У меня в голове творился какой-то сумбур. Я слышал слова Егора и Никанора, но не воспринимал их. Не мог поверить и принять. В данный момент они выглядели как два фанатика, участника секты!

— Всё равно не понимаю — что в этом плохого? Если человек хочет отомстить тому, кто убил его семью, он ищет силы, и, если бог Света не может ему помочь, чем плох Борей?

— Мальчик мой, — Никанор посмотрел на меня с печальной улыбкой на устах, — ты хочешь жить в мире, где все сражаются друг с другом? Где во главу угла ставят кровную месть?

— Меня последние годы все окружающие учили, что, если ты дворянин, ты не должен спускать обиду. Дали по лицу — приди и убей в ответ! Так устроено общество аристократов. Оно жестокое, но я принял его. Сейчас вы говорите, что оно неправильное? Тогда зачем вы мне это говорите? Начинать надо не с меня, а с Императора и старой аристократии! — раздражённо бросил я в ответ.

— Сначала я решил, что Борей готовит именно тебя как оружие против Найтов. Он хоть и запускает их в наш мир, но старается всё время держать руку на пульсе, ведь его цель — не бесславная гибель паствы, а её увеличение. Для этого ему нужны сильные воины, способные остановить Найтов и показать превосходство Аннулета, — Егор снова не обратил внимания на мои слова. Это было обидно.

— И что в итоге изменилось? — Наконец-то ему удалось заинтересовать меня. Я и сам считал, что эта роль уготована именно мне. Неужели кто-то из новых паладинов сумел меня обойти?

— Спасителем стала Афродита, дочь Борея, — тон Егора слегка изменился, он как бы извинялся передо мной, — сегодня она сразила генерала войска Найтов. Война практически закончена.

— С чего вы взяли, что именно она должна была выполнить эту миссию? Вы же сами сказали, что найти генерала не так-то просто. Ей просто повезло.

— Уверен, что Борей направил Афродиту в нужное место и дал силы для последнего удара. К тому же, эта новость мгновенно облетела все информационные порталы, как будто Борей заранее позаботился о её освещении!

— Я не в курсе, — упрямо возразил я в ответ. Хотя, признаться, слишком устал за последние дни и не следил за новостями.

Мы молча постояли некоторое время. Мне было неуютно под взглядами двух служителей Света. По моей спине пробегали мурашки страха. Зачем меня сюда позвали, да ещё и в такой момент?

— И что дальше? — как можно увереннее спросил я, с вызовом посмотрев на Егора. — Паладины больше не нужны этому миру, ведь мы выполнили свою миссию, и вы убьёте меня?

— Мы уничтожим оставшиеся алтари, — Егор стянул с себя рубашку. Я изумлённо уставился на его оголённый торс. Моё внимание привлекли не мышцы, которые так и распирали его, а два уродливых толстых шрама на груди напротив сердца. — Часть Найтов перешла на нашу сторону. Они отлично умеют находить алтари. Мы помогаем им в этом. Борей сильно ослаб. Сегодня умрут алтари в Кремле и в Киеве.

— Что будет с Афродитой? — Я с трудом сглотнул.

— Её никто не тронет, — тихо произнёс Никанор, — она — герой войны. Пусть получит свои заслуженные лавры. Наша цель — покончить с прорывами раз и навсегда. Конечно, мы будем следить, чтобы она не создавала новых алтарей и не пыталась усилить Борея, но, уверен, мы найдём общий язык. Афродита — на удивление разумная девушка, и много знает о своём отце такого, чего не знаешь ты.

— А что будет со мной? — Меня начало слегка потряхивать, всё труднее удавалось сохранять невозмутимый вид.

— Я проведу обряд во имя бога Света и избавлю тебя от зависимости от Борея! — Я увидел, как сверкнули глаза Никанора сквозь повязку.

— Отказываюсь! Что-то не доверяю я вашим обрядам! — Я попытался сделать шаг в сторону и обнаружил, что не могу сдвинуться с места. Как будто мои ноги приклеились к полу.

— Мы прервём твою связь с браслетом и Аннулетом, — успокаивающе произнёс Егор и, достав небольшую шкатулку, открыл её. Шкатулка была пуста. — Сюда мы уберём браслет, — пояснил Егор и поставил шкатулку на пол.

Тем временем в руках Никанора появился изогнутый нож. Его лезвие нестерпимо светилось — так, что мне пришлось зажмурить глаза.

— Кричи, как будто ты рождаешься, это твоя молитва богу Света! — громко произнёс Никанор и воткнул нож мне в сердце.

Я закричал от боли, в глазах начало темнеть. Я ощутил резкий приток энергии — и боль ушла.

С удивлением распахнув глаза, я увидел, что рана зажила, оставив после себя уродливый рубец на коже.

— Твой браслет спасает тебя, делясь энергией, — прокомментировал Егор, — я сам прошёл через этот ритуал и родился заново. — Он ткнул пальцем в рубцы на своей груди.

В этот момент нож снова засветился, и Никанор опять резко воткнул его мне в грудь. На этот раз я не закрыл глаза, а прочувствовал каждое мгновение. Я слышал мерзкий хруст, с которым нож разрезал мою кожу, и, казалось, услышал скрип сердца, когда лезвие разрывало его. Никанор вытащил нож. Наружу толчками стала выплёскиваться кровь, в голове стоял гул, перед глазами появился туман, — и в этот момент рана снова заросла.

— Ты очень силён как паладин, и твоя связь с браслетом — тоже. В тебе много энергии! — сказал Егор.

В этот момент Никанор ещё раз повторил свой ритуал. Затем ещё, и ещё. Хотя рана исправно зарастала, голова полностью перестала соображать уже после третьего раза. Я кричал от боли, дёргался. Егор крепко держал меня за плечи, продолжая что-то говорить.

Никанор раз за разом, дождавшись моего исцеления, вонзал в меня нож.

Ему понадобилось семь ударов, чтобы окончательно убить меня. Моё тело рухнуло на пол, заливая кровью мозаику с ликом солнца. Моё сознание покинуло тело, и я наблюдал за происходящим со стороны.

Егор быстро снял с моего тела браслет и положил его в шкатулку. Никанор прижал руки к моей окровавленной груди и начал что-то быстро шептать.

Руки служителя ослепительно засветились ярким светом. Моё тело дёрнулось раз, потом другой, изогнулось и с хрипом задышало.

— Вот и всё. Рад, что у нас получилось! — Это были последние слова Егора, которые я услышал. Произнеся их, он захлопнул крышку шкатулки, в которой отныне покоился браслет.