Восходоземье. Великий турнир (СИ)

Глава 14

— Говорю же, нужно идти в обход!

– В обход мы потеряем много времени. Нам надо напрямую по горе.

– Как тебе не понять, что мы потратим времени на подъем больше, чем в случае обхода. Вдобавок, мы изрядно устанем.

– Ты, быть может, и устанешь, но не говори за остальных.

Пустынник и Диондор стояли у подножия высокого холма, походившего на гору, и выяснили между собой, чье предложение лучше. Два способных охотника, отправленных вперед на разведку, не могли прийти к общему знаменателю. У каждого было свое видение ситуации, и каждый, опираясь на собственный опыт, пытался отстоять собственную точку зрения. Спор не исчерпывал себя, и охотники продолжали словесный поединок с подбрасыванием все новых доводов, пока к ним не присоединились подошедшие Танар, Викхель и Вард.

– Во имя Творца успокойтесь! На ваши вопли сейчас все изгои сбегутся. — Призвал успокоиться Вард.

Старый миролюбивый гном будто имел особое чутье на возникавшие возле него конфликты и, подобно огнеборцу, устремлялся тушить пожары раздоров. Нетипичный для своего народа талант старик приобрел в результате многочисленных, успешных попыток по предотвращению дебошей своих пьяных товарищей. На протяжении не одного десятка лет ему приходилось по несколько раз в день выступать дипломатом, что в итоге выработало в Варде условный рефлекс. Также гном отличался среди остальных еще и тем, что предпочитал не выпивать, закрепив за собой прозвище «Больной Вард». Судя по всему, его трезвый образ жизни послужил для возникновения образа миротворца.

– Вуд предлагает подниматься по горе. Это неверно, – апеллировал пустынник к тройке в надежде снискать их солидарность. – Если пойдем по предложенному мной пути, то можем наткнуться на источник с водой. К тому же, мы сохраним силы.

— Воды у нас еще хватает, а вот запасных жизней не имеется, — высказался Танар, принимая решение Диондора. – Если заберемся на гору, то оттуда легче держать оборону в случае атаки кого-либо. К тому же, с ее вершины открывается хороший обзор.

Викхель и Вард не стали подвергать сомнению слова короля и выказали согласие. Так поступило и большинство остальных подтянувшихся сзади путников. Вообще, между ними довольно часто возникали разногласия за те несколько недель совместного пути, что они провели. Но они, на удивление, почти всегда договаривались, идя на компромисс. Благодаря такой вынужденной уступчивости 23 участника до сих пор оставались единым фронтом, до сих пор оставались невредимыми. За время пути они не побратались, но и не поругались. Более того, некоторые из них успели познакомиться друг с другом, поскольку не всякий выдерживал дорогу, полную молчания. К тому же, необходимо было как-то контактировать с заклятыми товарищами из других отрядов.

Сейчас им предстояло взобраться на вершину горы. Занятие выдалось не из легких. На середине подъема угол уклона сменился, увеличившись, отчего карабкаться стало еще сложнее. Чистый воздух кружил гудевшую голову, кидая из стороны в сторону, а у некоторых путешественников даже возникала отдышка, которую они превозмогали периодическими остановками. Тяжелее всего было коротконогим гномам, пыхтевшим более всех. Их большие носы издавали громкие, сопящие звуки, смешивавшиеся со звоном нелегких каменных доспехов.

– Сейчас бы сюда тех здоровенных свиней с шестью ногами. Они бы не помешали. – Сквозь отдышку выдавил из себя Свэн.

– Да ты сам как свинья. Только двуногая, — донеслось от Стэна в свойственной ему грубой манере.

Шедшие рядом данны и маги оценили стеб сдержанной улыбкой, а оскорбленный гном ожидаемо набросился на брата.

— Седьмой случай агрессии, -- обратил внимание Глеарос на двух мнущих кулаками друг друга гнома.

– Ты что, считаешь их драки? – недоумевающее полюбопытствовала Терсия.

– Скорее, изучаю их повадки.

– Проще налить им медовухи, и они сами все расскажут, – послышалось от улыбавшегося Булдарна, из-за чего эльфы удивленно оглянулись в сторону анда. До этого им очень редко приходилось слышать вожака великанов, ибо тот постоянно предпочитал хранить молчание. Подобно скрытным пустынникам, он выходил на контакт с остальными лишь по необходимости и общался только со своими. Но, так как из андов оставался его слабоумный товарищ Атлан, Булдарну приходилось «вливаться» в коллектив.

– Спасибо за совет, – с неподдельной учтивостью поблагодарил Глеарос. – Теперь бы только это пойло найти посреди дикой природы.

Ближе к вечеру путешественникам удалось забраться на гору и разбить там лагерь. В отличие от основания возвышенности, на ее пике температура была чуть ниже. Однако данное неудобство не умалило желания путников отдохнуть, и они, поужинав, легли спать. Обязанность сторожить лагерь в этот раз выпала Дармиру и Абиель, которых должны были сменить посреди ночи двое других. Получился довольно сильный дуэт, учитывая минувшую битву с изгоями. Напади кто-нибудь на лагерь сейчас, и могучий маг вмиг выпил из недругов силы в считанные минуты, а ловкая девица поставила на их жизнях жирную точку взмахом своих острых клинков. К счастью, для злоумышленников и сторожей ничего не предвещало нового боя в эту поразительно тихую ночь. Ну, как тихую? Не совсем, ибо, как минимум, пару раз за ночь гномий храп бесцеремонно нарушал тонкий баланс. Странные создания эти жители Острогорья. Даже находясь во сне, они норовили нагло влезть со своим уставом.

Время от времени, маг и эльфийка обходили лагерь по периметру, попутно вслушиваясь в тишину. Отдаленное пение ночных птиц и периодический треск веток в костре, подобно брошенному камню в пруд, изредка ее нарушали, но затем вновь наступало молчание, и гладь приходила в состояние покоя. Услышанный внезапный шорох, исходящий из лагеря, заставил Абиель насторожиться. Она обернулась и увидела усевшегося к костру сонного Аспура. По неизвестной ей причине гладиатор проснулся раньше времени. Его задумчивый взгляд впивался в костер, наблюдая за танцем вздымающихся вверх языков пламени. Он словно что-то упорно искал в оранжевом сиянии. Или, может быть, кого-то. Или его просто беспокоила бессонница. Так или иначе, Абиель обратила внимание на загадочного гладиатора. Уже дважды ей доводилось встречаться с ним взглядами, перекидываясь парой коротких фраз, после чего едва начавшийся разговор обрывался под воздействием внешних факторов. Сейчас, наконец-то, возник подходящий момент для знакомства: никто из участников не помешает, нет дефицита во времени. Однако теперь эльфийка не решалась подойти, робко переминаясь с ноги на ногу у окраины лагеря. Такое с ней случалось крайне редко, поскольку она, не испытывая привычной девицам застенчивости, привыкла смело брать у жизни то, что ей хотелось. Этот девиз, без преувеличения, сделал ее такой, какой она есть. Смелой, сильной и волевой. Сейчас ей хотелось узнать лучше загадочного незнакомца, но что-то сдерживало ее. Так или иначе, внутренний конфликт продлился недолго, и вскоре, после мысленных терзаний она все же отважилась подойти к нему.

– Интересный символ у вашего народа, – стеснительно произнесла она, не зная как начать разговор.

Аспур поднял голову и с непонимающим взглядом впился в Абиель.

– Я говорила про огонь, – быстро поправила она, указывая на костер, – Вечный, как же его?

– Вечный Яр?

– Он самый.

Поняв, что имела в виду незнакомка, гладиатор продолжил начатый ей разговор.

– Иногда я гляжу на него и вижу, насколько противоречива наша жизнь. Она, как это пламя. Может согреть, осветить, а может сжечь.

– Однако всегда все зависит от тебя, как им распорядиться.

– Да, это точно. – Данн всколыхнул превратившейся в золу кусок древесины, отчего искры яркой струей высвободились вверх наружу.

– Спасибо. – Тихо промолвила Абиель.

– Что, прости? – Переспросил Аспур.

– Спасибо, что спас мне жизнь. Дважды.

– Да брось, – засмущался гладиатор, – каждый на моем месте поступил бы аналогичным образом.

– Принц вудов, наверное, не поступил бы.

– Похоже на то, – рассмеялся Аспур.

– Меня зовут Абиэль. – Эльфийка по-дружески протянула тонкую, изящную руку собеседнику.

– Очень приятно, Абиэль. Я Аспур.

Диалог едва не оборвался – в воздухе на минуту повисло неловкое молчание, которое эльфийка отважилась нарушить.

– По правде сказать, я поначалу думала, что ваша группа – особая разновидность разбойников. Платные солдаты и гладиаторы-головорезы. – Призналась Абиель, краснея от своей прямолинейности.

– А я поначалу подумал, что народ эльфов не может так искусно уничтожать врага. Особенно, его представительницы.

– Это всего лишь один из полезных навыков, – заверила она, широко улыбаясь. – На самом деле, мы не солдаты.

– И кто же вы?

– Глеарос и Терсия исследователи, а я…предпочитаю странствовать по миру.

– Но ведь Закатные земли не лучшее место для экскурсии. Здесь полно серьезных опасностей.

– Всегда есть угроза жизни. Будь то Восходные земли или Закатные, морские дали или гномьи подземелья. Мы так зациклены на боязни смерти, что толком и не живем вовсе.

А вокруг еще столько прекрасного и неизведанного. И столько всего нужно успеть.

В глазах собеседницы показался огонь горячее того, у которого они сидели. Тот азарт, с которым она делилась своим авантюрным мировоззрением, подкупал и самого Аспура. И действительно, ведь она была по-своему права. И в том, что жизнь непредсказуема. И в том, что необходимо всегда идти вперед, открывая что-то новое.

– Взгляни вверх, – попросила Абиель, призвав собеседника обратить внимание на точки, мерцавшие белым светом на небесах. Она нежно взяла его за руку, подняв ее к звездному небу. – Эльфийские мудрецы предполагали, что каждая из этих вспышек представляет собой Солнце, которое согревает своими лучами какие-нибудь другие Восходные Земли. Как там говорят алхимики? Что наверху, то и внизу. Бесчисленное количество солнц с самыми разными и непохожими друг на друга мирами, в которых можно затеряться.

Всматриваясь в ночное небо, гладиатор представил бесконечное множество земель, необъятные синие океаны. В его воображении возникали необычные жители, диковинные звери, удивительные растения всевозможных цветов, размеров, возрастов, характеров. Нарисованная в мыслях вдохновенная картина навеивала чувство всеобщего единения и ощущения легкости.

– Жаль, что все это только остается фантазиями в наших мыслях, – обреченно подытожил он.

– Почему же?

– Потому что это догадки узкого числа от всего общества.

– Порой мне снится наша верховная богиня Иллалиель. – Не обращая внимания на возражение, девушка круто развернула диалог. – Она показывает мне завораживающее сияние звезд, переливающихся яркими цветами, мы отправляемся с ней в мрачные, неизведанные пространства, куда не доходит мысль Творца, бороздим места, где, наоборот, тьме негде спрятаться из-за обилия света. Новые миры, каждый из которых чудоватее предыдущего.

– Ты думаешь, что это всё – правда? Легенды мудрецов, миры, сны, боги? – В голосе Аспура появились нотки здорового скептицизма. Дабы случайно не обидеть мечтательную эльфийку невежественной фразой на заре знакомства, он намеренно произнес свой вопрос с тактичной осторожностью.

– Конечно. – Всерьез ответила она. – Правда – это то, во что ты веришь. А то, во что ты веришь, становится твоим миром.

– Не в обиду, Абиель, но если бы каждый придерживался такой позиции касательно правды, то наш огромный свет рухнул бы в одночасье.

Белоснежная улыбка вместе с проступившими на гладком лице морщинками, освещенными оранжевым жаром костра, дали понять, что девушка ничуть не обиделась.

– Раньше каждый обладал своей правдой – мир не рушился. Сейчас у каждого своя правда – мир так и не рушится. Я уверена, что в будущем будет так же.

– Может, он не рушится, потому что истина, все-таки, одна на всех, как ей должно быть.

– Интересно, какая?

– Ну, даже не знаю. – Аспур замешкался. – Например, турнир или договор о Вечном мире.

– Боюсь, ты путаешь ее с законом. Не всегда он является правдой, зато правда – это всегда закон.

– Какая разница, как оно называется, если несет справедливость?

– Справедливости в Восходных не больше, чем прав у рабов Яроса. Уж тебе должно быть известно.

Вспомнив несколько эпизодов из своей прошлой жизни, пыл гладиатора заметно поубавился, и ему пришлось согласиться с суждением собеседницы, которая продолжила свою мысль.

– Я считаю, что все наши беды не из-за непохожести, но из-за неумения признать эту самую непохожесть. Мы так усердно стремимся загрести всех под одну гребенку, что не замечаем, как переступаем черту дозволенного. Если бы мы только научились принимать друг друга.

– Не в этой жизни, Абиель. Слишком идеалистичный сценарий.

Девушка своими полными загадок, голубыми глазами продемонстрировала, что не согласна, однако убеждать гладиатора в своей позиции больше не стала. Она лишь медленно поклонилась, как делали по традиции все эльфы, заканчивая диалог с тем, кого они уважали.

Дармир уже вовсю будил спящих Варда и Глеароса, а это означало, что ее дежурство подходило к концу.

– Спокойной ночи, Аспур. – Напоследок произнесла она с интригой в голосе. – Приятно было познакомиться. И пообщаться.

– И мне, Абиель. Ярких сновидений тебе с твоей богиней.

Гладиатор проводил эльфийку внимательным взглядом, улавливая каждое ее движение бедрами, плечами, руками, что придавало изящества и грации ее идеальной фигуре.

С наступлением утра открылся пейзаж с горы, который уже оценивали проснувшиеся путники. Вдалеке виднелась дорога в виде белой извивающейся линии, что тянулась вперед, и путешественники сперва спутали ее с маленькой речушкой. Недолго размышляя, они обозначили курс и отправились в соответствии с ним. Спустя несколько часов они ступали по той самой белой полосе, которую совсем недавно разглядывали с горы, откуда она плавно тянулась за горизонт. Сверху она казалась не такой уж большой, но на практике пришлось потрудиться, чтоб ее одолеть. Она то рассекала пустые равнины, то пряталась в лесных чащах, то пробивалась сквозь каменистую породу одиноких скал.

В итоге, тропа привела команду к некоему подобию Т-образного перекрестка. За ним на многие километры вширь и в длину расползалось гигантское болото, издававшее стойкий зловонный запах гнили. А дорога раздваивалась и уходила по левую и правую стороны. На перекрестке с белой дорогой сливались две метровые кучи сложенных в пирамиды останков. Слева лежали человеческие черепа, а справа – черепа животных.

– Ну и запах, – закрывая нос тряпкой, подметил Брондаз. – Еще и горы костяшек.

– Красноречивый указатель, – сказал Глеарос и поочередно рассмотрел кучи, – теперь только правильно его растолковать.

– Видимо, показывает на то, в какой стороне обитают звери и люди. – Предположил один из пустынников.

– Судя по напавшим на нас уродам, между людьми и зверями в этих краях нет явных отличий. – Обсуждение не обошлось без близнецов.

– А что, если кучи служат предупреждением и людские останки указывают на то, что там нас ждет гибель? – Озвучила свою версию Аста.

– Все гораздо проще, – Викхель развернул карту и движением пальца быстро обнаружил нынешнее местоположение группы, – мы подошли к Мертвой Топи. За ней озеро Жажды, обойти которое можно либо северным путем, либо южным.

– Ясное дело, что северным, – сказал наемник, заглядывая в карту, – он короче.

– Он опаснее, – предостерег Вард, глядя в свою карту. – Северный проход пролегает через Гиблые Земли.

– И что там такого? Мрачное название ведь не повод испугаться.

– Каждая отдельная местность здесь названа не просто так, наемник, – предостерег Глеарос, осматриваясь по сторонам. – Если Гиблые Земли, значит там нас ждет гибель.

– Если ты еще не заметил, нас везде ждет гибель.

– И все-таки там холодные пустыни с воронками, обугленные камни и всякая блуждающая нечисть. Не радужный расклад.

– Можно подумать, на юге цветут ромашковые поля, – усмехнулся пустынник, приняв сторону наемника, – там, может, еще хуже.

– Вот-вот, – поддержал наемник.

– Я за южный путь, – вмешался Кверкус, и его поддержали Аста с Диондором.

– Оба пути, конечно, не сахар, но Юг выглядит перспективнее, – последовал ответ от Танара.

– Юг, – коротко произнес Булдарн.

В конечном счете, мнение группы разделилось: 18 участников высказались за юг, а 5 признали север более подходящим направлением. Они символично стояли возле «своей» кучи с костями и спорили, периодически апеллируя картой. Впервые за долгое время рядовой спор, коих насчитывалось уже довольно много, грозил перейти в новую фазу. Конечно, не ту, когда надо рубить насмерть друг друга, но и не ту, в которой дело ограничится привычным компромиссом. Ни одни, ни другие не уступали, поэтому было принято негласное решение остаться при своем мнении. Более того, вместе с мнениями здесь расходились и их пути. Подавляющее большинство выбрало юг. В числе меньшинства оказались трое пустынников и двое наемников. Но в последний момент один из жителей пустыни предпочел также выбрать юг.

– Молох, что ты делаешь? – возмущенно спросила девушка-пустынница.

– То, что должно, – уверенно заверил ее перебежчик, – победа нужна нам сейчас. И шансов на успех у нас явно будет больше, если мы разделимся. Скорпион позаботиться о тебе. Да сбережет вас Солнце.

Молох взял с собой личное оружие и направился к «южанам», оставив карту и практически всю провизию соратникам. Их расставание, в отличие от даннов, прошло весьма быстро и гладко.

А тем временем разворачивался конфликт между даннами. Наемники настойчиво требовали карту и часть провизии. Викхель удовлетворил их притязания, связанные со вторым, но карту отказался выдать.

– Отдай карту по-хорошему, – продолжал наемник

– Я лидер своей группы, и мне ее вручили, – последовал твердый отказ от Викхеля.

– Ты мне не командир, грязный, вонючий гурк. И никогда им не был, – задыхаясь от гнева, проорал наемник. – В последний раз прошу, отдай чертову карту!

Гурк ответил отказом, приправив его собственными оскорблениями, из-за чего терпение наемника лопнуло, и он набросился на Викхеля с обнаженным мечом наперевес. Гурк принял бой, ответив на молниеносный удар наемника. Не смотря на попытки Брума разнять буйных, между ними все-таки завязался поединок. Ни одна из сторон не желала уступать. Несколько раз они с оглушительным звоном скрещивали мечи, отчего казалось, что оружие сейчас рассыплется на куски. Раз за разом наемник проводил грамотные комбинации, которые гладиатор отбивал с не меньшей искусностью. Правда, один незначительный удар все же прошел по Викхелю, вскользь задев его правую голень. От этого гурк рассвирепел и стал размахивать мечом вдвое быстрее. Теперь уже он осадил обескураженного противника. Первую атаку тот пережил успешно, но на второй прокололся, когда раньше времени парировал удар, из-за чего гурк буквально вышиб из его руки царскую сталь, сломав мизинец. Как и ожидалось, боевой опыт лидера даннов заявил о себе, а обезоруженный наемник упал на землю от потери равновесия.

– Давай, гладиатор! Добей эту тварь! – подбивал старого Викхеля скаливший свои мелкие, редкие зубы Кверкус. Поверженным оказался тот самый наемник, который на глазах у всех унизил принца, и теперь тот неистово желал смерти обидчику.

Викхель замер, не зная, что делать дальше. Неукротимые инстинкты вовсю требовали от него расправиться с противником. Рука очень хорошо знала свое дело и была готова по первому требованию головы нанизать наемника на лезвие меча. Тем не менее, гурк не торопился с решением.

– Здесь не арена, чтобы кого-то добивать на радость публики, а я не судья, – произнес, наконец, он, переводя дыхание, и убрал возложенный меч с горла побежденного, – ступай с миром, и пусть Творец определит твою судьбу на севере.

Словно молнии, наемник пускал в Викхеля неконтролируемые яростные взгляды. Он поднялся, отряхнулся и спрятал меч в ножны, а затем спешно выдвинулся с остальными по новому маршруту, держась за больную руку. Что касается Викхеля, то окружающие, за исключением капризного Кверкуса, оценили проявленное благородство гладиатора и наградили того молчаливыми одобрительными взглядами.