Восходоземье. Великий турнир (СИ)

Глава 12

По городу, не торопясь, передвигалась повозка с запряженным в нее гнедым жеребцом, который подковами на копытах отбивал монотонное цоканье по брусчатой улице. Сосредоточенный сгорбленный извозчик, зажав вожжи крепко в кулаках, ловко управлялся с животным и направлял его по заданному маршруту. Иногда управляющему приходилось хлопать вожжами по крупу жеребца, дабы не терять темп, и тогда питомец ускорялся, резво скача до тех пор, пока вновь не терял скорость и пока извозчик вновь не повторял действие. В конце повозки сидел единственный пассажир. Он удобно расположился сзади, скрестив руки перед собой и склонив голову вниз, дремал под стук копыт и напевания кучера, который для разрядки скуки время от времени затягивал песнь. Очевидно, таким образом, он избавлялся от утомления, что захлестывало в процессе езды. Импровизированный концерт продолжался до тех пор, пока извозчик резким возгласом не скомандовал жеребцу прекратить движение и не оттянул на себя вожжи. Четырехколесный аппарат остановился, заставив пассажира пробудиться в тот же момент.

— Приехали, господин Коб!

Пассажир окинул взглядом местность вокруг. Перед ним расстелился небольшой аккуратный парк с виднеющимся за зелеными насаждениями Летним дворцом.

– Спасибо, друг! – поблагодарил Ошариан извозчика, вручая тому несколько звенящих монет в ладошку.

– Ну, что Вы и в самом деле! Право, не стоит! Вы и так отплатили мне уже добром, помогая заменить колесо на телеге! – смутился хозяин повозки, отклоняя щедрое предложение.

— В таком случае, еще раз благодарю!

– И я Вас! Храни Вас Творец!

Следопыт осторожно слез и зашагал через парковую дорожку в направлении дворца. Обычно, здесь часто прогуливались туристы, признавались друг другу в любви молодые сердца, бойко веселилась детвора. Но в данный момент опустевший парк выглядел до неузнаваемости пасмурно. Единственными, кого можно было встретить в нем, – королевские гвардейцы, прохаживавшиеся по периметру местности. Ближе к дворцу их количество увеличивалось.

– Стой на месте! — крикнул один из гвардейцев, уверенно направляясь к Ошариану.

— У меня пропуск. Я по делу! – недолго думая, ответил следопыт и предъявил бумаги.

Солдат, ознакомившись с документами, сменил тон с воинственного на доброжелательный.

– Выходит, Вы и есть тот следопыт? – тут же сообразил молодой гвардеец, кто перед ним. – Простите, если я показался Вам грубым. Я просто не знал.

— Все в порядке. Вы всего лишь делали свою работу. Делали ее на совесть, внимательно следя за тем, чтоб никто из посторонних не забредал в парк. Теперь и мне позвольте сделать свою часть работы.

— Да, конечно, проходите. -- Безукоризненно согласился юноша. Жестом руки он указал путнику на место назначения.

– Господин следопыт, позвольте Вас сопроводить.

– Ошариан. Лучше называйте меня по имени. – Поправил гость, а затем лаконично ответил на предложение. – Почту за честь...

Коб сделал паузу, давая понять, что хотел бы услышать в ответ имя своего спутника.

– Ох, простите, господин Ошариан, – не сразу распознал намек гвардеец, – мое имя Эллок. Я сын кожевника, родом из Крояны.

– Красивый, живописный городок. Наслышан о нем. Не то, что моя Родина.

– О да, сэр, – не скрывая восторга, поддержал Эллок, – его называют жемчужиной Октоса, омываемой голубыми водами Ненфорода.

– Если не ошибаюсь, назван в честь королевы.

– Совершенно верно. В честь Верховной Правительницы Крояны Прекрасной. По преданиям, она любила там отдыхать. А после ее смерти на том месте ее потомки возвели великолепный город-памятник.

– И что же, если не секрет, вынудило молодого юношу покинуть великолепный город-памятник? Насколько мне известно, кожевники не бедствуют и никогда не остаются без работы.

– Это правда, господин Ошариан, – вновь согласился с собеседником Эллок, – я мог бы так и прожить всю жизнь на берегу океана, не зная забот и любуясь малиновыми закатами.

– Так почему же не прожил?

– Не знаю, наверное, потому что спокойная жизнь – это не про меня. Я всегда хотел приключений, странствовать по свету, чаще выходить из зоны комфорта. – Глаза юноши налились жгучим огнем.

– Находясь на службе в должности гвардейца, особо не получиться путешествовать, если, конечно, ты не какой-нибудь важный начальник.

– Поэтому я здесь не надолго. – Объяснил солдат. – Служба мне нужна для поступления в Университет Цитадели. Там большие перспективы. Например, можно стать следопытом, как Вы. И тогда мне откроется путь к заветной мечте.

Подобный поворот диалога несколько удивил Ошариана. Не часто ему встречались те, кто видел в работе следопыта нечто завораживающее. Да что там греха таить, он и сам стал разгадывать запутанные истории не от порыва собственной души, а, скорее, от безвыходного положения. Поэтому романтический настрой спутника даже в какой-то мере позабавил Коба.

– Это нелегкая задача. – Поспешил заверить Ошариан, опираясь на многолетний опыт. – Иногда тебе предстоит не спать ночами ради одной маленькой отгадки, иногда приходится месяцами перекочевывать с места на место, довольствуясь скромным пайком, а иногда и вовсе возникает угроза жизни, когда охотишься на преступника или поневоле становишься свидетелем грандиозного заговора могущественных сил. Нужно быть отчаянным, чтоб добровольно вверить свою жизнь случаю.

– Я все прекрасно понимаю, – судя по спокойному выражению лица Эллока, он ничуть не удивился откровениям следопыта, – господин Ошариан, я променял размеренную жизнь в кругу семьи на свои авантюрные мечты. Это ли не отчаяние?

– И то верно, – сдержанная улыбка преобразила уста следопыта, дав понять, что он с уважением оценил чаяния собеседника.

Оба путника не заметили, как дошли до гранитных ступеней. Относительно быстро минуя караулы с помощью Эллока, Коб попал внутрь дворца. В процессе следования он с изумленным восхищением наблюдал за интерьером комнат, поскольку ему не приходилось видеть ранее такой роскоши. И не удивительно, ведь его детство и юность прошли в бедных трущобах мольского города Эйя, где не приходилось видеть не то что дворцы, но и хотя бы мало-мальски благополучные дома. Ошариан многое успел повидать на своем веку, но каждый раз какое-нибудь чудо искусства или архитектуры плотно врезалось в его разум, заставляя испытывать детский восторг. По всей видимости, привычка прошлого, которую можно сравнить с тем, как переживший сильный голод бедняга бережно относится к еде, постоянно делая запасы на всякий случай.

Наконец, поднявшись по ступеням, следопыт вошел в танцевальный зал. Там уже было три человека, которые активно изучали место смерти графа, делая замеры рисунков на стене. Увидев следопыта, они перекинулись между собой высокомерными взглядами, а затем с фальшивой любезностью уступили новичку.

– Пойдем, подышим воздухом! Не будем мешать мастеру, – с издевкой предложил один из них, и вскоре троица покинула зал.

Ошариан предпочел никак не реагировать на вызывающее поведение коллег. Сейчас его мысли были заняты только расследованием, а интересовало его лишь то, что послужило причиной трагического случая на балу.

Привычка работать в полном одиночестве давала о себе знать, поэтому Коб не преминул об этом сообщить своему спутнику.

– Спасибо, Эллок! Дальше я сам. – Поблагодарил он юношу, намекая на то, что здесь их пути расходятся. По крайней мере, на время осмотра места гибели.

Молодой гвардеец все понял, и не стал более мешаться профессионалу. Он поблагодарил того за возможность поговорить и вскоре покинул зал вслед за троицей, пожелав следопыту удачи.

Медленно подойдя к стене, Ошариан принялся за дело. Первое, с чего он начал – тщательный осмотр символов на ней. Кровь, которой были нанесены иероглифы, успела засохнуть, въевшись в белую плоскость стены темно-красными полосами. Ошариан достал из сумки отданную Экланом тетрадь, в которой вместе с информацией о покойном были сделаны записи о подробностях смерти Уолана и о его таинственном предсмертном послании.

«Пять, Луна, Конец, – бормотал под нос следопыт, попеременно глядя то на запись, то на стену. – С первыми двумя словами все понятно. Это пятая эпоха Луны. Но что с третьим?»

Следопыт пристально всматривался в последний символ, строя собственные догадки.

«Конец – это не окончание, а гибель. Выходит, гибель после пятой эпохи Луны? – задал риторический вопрос он. – Чья гибель? Что же пытался граф этим сказать?»

Ошариан продолжал искать логическую связь в послании, листая при этом наполненную информацией о жертве тетрадь. Достав из сумки чистый лист бумаги и перо с чернильницей, он на скорую руку набросал какую-то схему с различными именами. Затем, скомкав ее, принялся чертить новую, но и в этом случае листок постигла такая же участь. Следующие попытки вновь не увенчались успехом. Будучи моллом, следопыт очень хорошо знал культуру и быт своего народа. Он успешно раскрыл не один десяток загадочных смертей, касавшихся, в том числе, и его собственного королевства. Но в текущей ситуации даже его навыков и предложенной Экланом Хорреном информации явно не хватало. Следопыт решил подробнее осмотреть место смерти. Его взгляд опустился на паркет, на котором так же, как и на стене, проступали багровые пятна крови, поверх которых виднелись десятки следов. К сожалению, в этой массе следов что-либо разглядеть было уже невозможно, но Ошариан, все же, предпринимал тщетные попытки усмотреть упущенные детали.

«Стадо безалаберных слонов, – раздраженно вырывалось из его уст после получаса осмотра паркета. – Потоптались и пошли дышать воздухом. Называется, справились»

На смену раздражению постепенно приходило отчаяние. За несколько сбившихся в один миг часов Коб уже успел осмотреть и рядом стоявший стол, и лежащие на нем личные вещи графа, которые находились при нем в тот вечер, и кортик, которым тот себя заколол. Следопыт еще раз проверил записи о графе. Но найти что-либо существенное, что сдвинуло бы дело с мертвой точки, так и не удавалось. Даже такому скрупулезному к деталям типу, как господин Коб. Скромный участок в десять квадратных метров был досконально просканирован, по меньшей мере, раза три. В голове Ошариана даже пронеслась мысль, что здесь ничего нет и что ответы надо искать в другом месте. Но внезапное предположение заставило его подняться со скамьи и опять докапываться до правды с горячим энтузиазмом в глазах. Ошариан внезапно для себя вспомнил даму, с которой совсем недавно познакомился возле Башни. Прямо посреди важного расследования. Так беспардонно и без приглашения она влезла в его мысли, захватив внимание. Подобно нежной прохладе, она вновь радовала следопыта своим присутствием, пусть и мысленно. Она вновь повторила свою фразу о том, что всегда ищет скрытые детали, спрятанные от посторонних глаз. Это натолкнуло следопыта на новые мысли.

«Он же кричал гибель напоследок. А что, если это отсылка к кинжалу, ознаменовавшему гибель?» – предположил следопыт, осматривая повторно кортик.

Лезвие оружия было испачкано в крови вплоть до крестовины. Однако его рукоять оставалось чистой. Исключение составляла лишь тонкая линия застывшей красной жидкости, огибавшая круглую рукоять у основания наконечника на 360 градусов.

«Не похоже на то, что граф предпочел себя заколоть, ювелирно держась несколькими пальцами одной из рук за конец кинжала» – усомнился Ошариан. Он взял платок и через него схватился за основание наконечника, как проделал Уолан. Основание начало двигаться, издавая короткие щелчки, а внутри рукояти образовалось отверстие, из которого выпала монета и со звоном ударилась о паркет. Ошариан, с радостным облегчением наблюдая за собственным открытием, поднял золотую монету. Ее аверс был затерт, а на реверсе располагался странный знак – свернутая змея, которая пожирала собственный хвост. А в центре клубка отблескивали на дневном свету вдавленные контуры неизвестного иероглифа. Подобного символа следопыт ни разу не видел в жизни, потому как наверняка запечатлел бы благодаря своей великолепной способности запоминать детали. Находка его необычайно заинтересовала, побудив к составлению новых вопросов. Так или иначе, но он решил утаить обнаруженную монету от посторонних глаз во дворце, предпочитая лично разобраться в происходящем. И поэтому, приведя кортик в первоначальное положение и собрав свои вещи, он отправился прочь из дворца. Теперь дорога вела его в место, где ему помогли бы расшифровать неведомый знак.

Несколько часов понадобилось Ошариану, чтобы добраться до Университета Цитадели – сосредоточения грамотных и рациональных умов. Места, в котором современные уклады подчинялись культу знания, а слова «успешный» и «умный» являлись синонимами. Университет служил местом, куда, словно паломники в святые места, съезжались способные юноши и девушки со всех уголков Восходных Земель. Но главной особенностью заведения по праву можно было назвать его роль связующего звена, где каждый из народов предлагал свою систему культурных ценностей, знаний, технологий и постигал чужие знания.

У входа в здание висела табличка с высеченной на древнем языке фразой: «На страже Вечного Мира». И действительно, университет для мирного сосуществования обитателей Восходоземья делал больше, чем политики. Университет был настолько большим ввысь и вширь, что в его многочисленных коридорах запросто терялись новички. Магические искусства, история мироздания, религии и верования 9 народов, мореплаванье, курсы молодого лекаря, боевые техники и т.д. – все это преподавалось в учебном заведении. Накопленный за тысячелетия опыт здесь бил мощным напором, стоило только предаться ему.

Волна легкой приятной ностальгии захлестнула Ошариана. Он вспомнил, как постигал в этих пропахших книгами кабинетах разные науки. Вспомнил, как учился держать удар и правильно наносить его. Вспомнил, как впервые влюбился. От накативших отрывков из прошлого мурашки побежали по его коже, но мысль о найденной монете, спустив на землю, быстро напомнила о цели визита, и он побрел в эльфийскую секцию университета.

Дойдя до нужного кабинета, Ошариан остановился. Оттуда доносился знакомый бодрый голос, который вынудил следопыта чуть приоткрыть дверь. Маленький облысевший эльф ходил по кабинету, увлеченно рассказывая о геральдических символах сидевшим за партами слушателям. Откровенно говоря, данная наука не шибко славилась среди учеников по причине сухости и скукоты. Но учитель выходил достойно из положения, стараясь преподнести материал максимально понятно и интересно. А когда он видел, что аудитория начинает скучать, он сразу же прекращал монолог и бросал ей какой-нибудь несложный вопрос, который чудесным образом оживлял присутствующих, побуждая тех к дискуссии. Хитрая тактика работала безотказно, за что эльф прослыл интересным докладчиком и уважаемым учителем.

– Урок окончен, – объявил он, и слушатели, собрав вещи, покинули кабинет.

– Учитель Сардос! – окликнул Ошариан эльфа.

– Ошариан! Дорогой Ошариан! Вот так приятная неожиданность! – Обрадовался учитель. – Что ты там стоишь у входа? Заходи!

– Благодарю.

– Давно тебя не видно было! Где пропадал?

– Дела, учитель. Одно за другим. Времени ни на что нет.

– Неудивительно. У лучшего следопыта всегда будет вереница дел.

Коб, покраснев, смутился от похвалы. Однако ему было приятно услышать ее от того, кто обучил его всему, что знал.

– Я к Вам как раз по одному такому. – Признался следопыт, доставая из сумки найденную монету. – Подумал, может, Вы сможете помочь мне понять, что это?

– Ну-ка, поглядим, – заинтересованно произнес Сардос, надевая очки.

Он внимательно изучал золотой раритет, крутил его в руках. Затем эльф направился к стопке запылившихся книг и достал оттуда одну. Листая ее, он искал изображенный на монете знак, но его попытки не увенчались успехом. Несмотря на неудачу, он достал другую книгу и продолжил поиск, но поиск вновь не дал результата.

– Очень интересно, – задумчиво изрек Сардос, хмуря поседевшие брови, – и где ты ее только нашел?

– В одном укромном месте, – уклончиво ответил Коб с надеждой на объяснения, – а что там с ней?

– Я много всяких причудливых знаков изучал за свою жизнь, но такой вижу впервые, – признался эльф, прокручивая монету в руках, – здесь моих знаний недостаточно. Но….

– Но?

– Через месяц состоится очередное собрание моих коллег из историко-археологического кружка. Я могу посовещаться с ними. Уверен, они скажут что-нибудь вразумительное. Возможно, монета – редкое сокровище, принадлежащее к доэпохальному периоду.

Ошариан на миг представил, как несколько десятков знатоков будут рассматривать его находку. Наверняка они расскажут о ней еще кому-нибудь из своих, а те, в свою очередь, разнесут новость дальше. А что будет, если монета и впрямь имеет отношение к древности? Тогда одними учеными точно не отделаться, узнает вся общественность. Такой сценарий следопыт счел совершенно неприемлемым, ибо всякое расследование предпочитает тишину. Тем более, такое масштабное, как убийство графа посреди самого важного бала за последние сто лет.

– Извините, учитель, но я не могу предоставить им находку. Это улика.

– Понимаю, друг. Но, к сожалению, я тогда не могу тебе помочь, – расстроено подытожил учитель, возвращая монету, – такой знак мне не встречался. Но его отдельные элементы указывают на то, что природу иероглифа, возможно, знают маги Аонаса. Они-то тебе и помогут. К тому же, они весьма консервативны и не станут трубить округе.

– А говорили, что ничем не можете помочь, когда вон как помогли, – подбодрил Коб собеседника. – Кстати, по поводу магов. Вам известно что-нибудь о конфликте графа Уолана и некоего Гликада?

Сардос сосредоточено посмотрел на следопыта в попытке ответить хотя бы на этот вопрос.

– Уолан – это тот, который самоубился во дворце?

– Именно.

– Что-то припоминаю. Постой, так ты расследуешь его гибель?

Лицо Сардоса преобразовалось от удивления, а после того, как Ошариан скромным кивком утвердительно ответил, оно загорелось живым румянцем.

– Ах, дорогой мой Ошариан! – Едва сдерживая радость, возгласил учитель. – Я знал, я никогда в тебе не сомневался. Ты лучший.

Кобу вновь пришлось краснеть и отбиваться краткими благодарностями от щедрых комплиментов хозяина кабинета.

– Когда-то давно Уолан публично унизил мага, а тот поклялся отомстить. – Продолжил оживленный Сардос, вспомнив о вопросе. – Я не знаю подробностей ссоры, их товарищем я никогда не был, но ходили слухи, что колдун пригрозил уничтожить графа. Извести со света.

– В целом, по мотивам все сходится. Но для чего магу пришлось ждать столько времени?

– Кто знает, кто знает? Месть – это блюдо, которое подают холодным. Возможно, Грикад ждал подходящего момента, пока Уолан будет максимально незащищенным. Возможно, встреча на балу спонтанно пробудила в чародее давнюю злобу, и тот сорвался. Возможно, третья сила воспользовалась конфликтом и свела собственные счеты с опальным графом. К сожалению, я не следопыт.

– Зато превосходный учитель!

Коб почтительно поклонился старику, а затем поблагодарил его за помощь. После недолгого разговора, продлившегося еще какое-то время, следопыт распрощался с учителем и, вдохновленный новыми идеями, отправился дальше. Теперь все ответы необходимо было искать в Аонасе.