Воронцов. Перезагрузка. Книга 8

Глава 21

Несколько дней после открытия клиники прошли в приятной суете. Первые пациенты начали приходить уже на следующий день — кто с переломами, кто с гнойными ранами, кто просто на консультацию. Ричард работал с утра до вечера, но был счастлив. Его команда тоже справлялась отлично.

А я вернулся к своим делам на заводе. Трубы от компрессорной системы уже были проложены по всем основным цехам — блестящие медные магистрали тянулись под потолком, с ответвлениями к каждому станку. Пневмодвигатели собирали в двух вариациях — побольше, для тяжёлых токарных станков, и поменьше, для лёгких работ.

Я осматривал двигатели, Григорий стоял рядом, с гордостью показывая результаты работы:

— Видите, Егор Андреевич? Все детали стандартизированы. Если что-то сломается — можно просто заменить на такую же деталь из запаса.

— Отличная работа, Григорий, — похвалил я. — Слушай, а у меня идея.

— Какая? — заинтересовался он.

— Помнишь, у меня в Уваровке стоит вентилятор в кузнице? Вместо мехов?

— Помню, — кивнул Григорий. — Вы показывали, когда мы там были. Воздух равномерно идёт, без перерывов.

— Вот именно! — обрадовался я его памяти. — Так вот, давай сделаем такие же для кузнечного цеха здесь, на заводе. Возьмём эти пневмодвигатели, сделаем лопасти, установим вместо мехов.

Григорий задумался, почесал затылок:

— А Андрей Иванович согласится? Он же консервативный, привык к мехам…

— Давай попробуем убедить, — улыбнулся я. — Пойдём к нему.

Мы направились в кузнечный цех. Там стоял привычный грохот — молоты звенели по наковальням, меха тяжело вздыхали, нагнетая воздух в горны, жар был адский. Мастера, раскрасневшиеся от жары, махали молотами, переворачивали раскалённые заготовки.

Андрей Иванович стоял у своего горна, проковывал какую-то деталь. Увидев нас, опустил молот:

— Егор Андреевич, Григорий! Что привело?

— Андрей Иванович, у меня к вам предложение, — начал я. — Хотим модернизировать ваши горны.

Он насторожился:

— Модернизировать? Как это? Зачем?

— Видите ваши меха? — я показал на огромные кожаные конструкции, которые подмастерья качали вручную, нагнетая воздух. — Тяжёлая работа, правда? Человек устаёт, воздух идёт неравномерно, то больше, то меньше.

— Ну да, — согласился кузнец. — Но по-другому никак. Горн без поддува не работает.

— Можно по-другому, — возразил я. — Поставить вместо мехов вентилятор с пневмодвигателем. Воздух будет идти постоянно, равномерно, без перебоев. И людям не нужно будет качать.

Андрей Иванович нахмурился:

— Вентилятор? Это как?

— Покажу, — я взял со стола кусок бумаги, быстро набросал схему. — Вот, видите? Лопасти вращаются, загребают воздух и гонят его в трубу, которая идёт к горну. Вращает лопасти пневмодвигатель. Простая, но эффективная конструкция.

Кузнец разглядывал рисунок, явно скептически:

— И это работает?

— У меня в Уваровке работает уже несколько месяцев, — заверил я. — Петька, мой кузнец, очень доволен. Говорит, что жар ровнее, металл прогревается равномернее.

— Хм, — Андрей Иванович всё ещё колебался. — А если сломается?

— Не сломается, — вмешался Григорий. — Конструкция простая, ломаться там нечему. Ну а если что — мы быстро починим.

Кузнец помолчал, потом медленно кивнул:

— Ладно. Давайте попробуем. Но если не понравится — верну всё как было.

— Договорились! — обрадовался я.

Мы с Григорием вернулись в механический цех и взялись за работу. Сначала нужно было сделать лопасти для вентилятора. Я набросал чертёж — четыре изогнутые металлические пластины, закреплённые на центральной оси под углом.

— Григорий, а давай позовём братьев Волковых, — предложил я. — Пусть помогут. Им полезно научиться делать такие вещи.

Антон и Иван Волковы пришли быстро. Я показал им чертёж, объяснил, что нужно сделать:

— Вот эти пластины нужно вырезать из листового железа, потом изогнуть под правильным углом. Угол важен — если не такой, как надо, вентилятор будет работать плохо.

— А как определить правильный угол? — спросил Иван.

— По шаблону, — я взял кусок дерева, начал вырезать из него образец. — Вот смотрите. Пластина должна быть изогнута вот так. Прикладываете к шаблону, проверяете.

Братья взялись за работу с энтузиазмом. Антон вырезал пластины из железного листа, Иван их гнул, постоянно сверяясь с шаблоном. Григорий делал центральную ось — толстый стальной стержень с креплениями для пластин и для вала пневмодвигателя.

Я наблюдал, иногда подсказывал, поправлял. Братья работали как один организм — Антон что-то делал, Иван подхватывал, продолжал. Видно было, что они привыкли работать вместе.

К концу дня лопасти были готовы. Мы собрали вентилятор — прикрепили пластины к оси, установили ось в деревянный корпус, который защищал лопасти и направлял поток воздуха. Подключили к пневмодвигателю.

— Ну что, пробуем? — спросил Григорий.

— Пробуем, — кивнул я.

Григорий открыл клапан подачи воздуха. Пневмодвигатель зашипел, лопасти начали вращаться. Медленно сначала, потом быстрее, быстрее… Послышался характерный свист — воздух засасывался в вентилятор и выбрасывался через выходное отверстие.

Я поднёс руку к выходу. Мощный поток воздуха ударил в ладонь — постоянный, ровный, без пульсаций.

— Работает! — довольно сказал я. — Отлично работает!

Братья Волковы радостно переглянулись. Григорий довольно улыбался.

— Теперь нужно сделать ещё такие же, — сказал я. — По одному на каждый горн в кузнечном цеху.

— Будет сделано! — пообещал Антон.

Следующие три дня мы делали вентиляторы. Я показал братьям, как правильно всё собирать, они быстро освоились и работали уже практически самостоятельно. Григорий занимался подводкой труб от вентиляторов к горнам.

Наконец всё было готово. Шесть вентиляторов стояли в ряд, готовые к установке. Я пригласил Андрея Ивановича посмотреть:

— Вот, готово. Завтра начнём устанавливать.

Он осмотрел вентиляторы, покрутил лопасти рукой, проверяя, как они вращаются:

— Ну посмотрим, посмотрим…

На следующий день началась установка. Это оказалось непростой задачей — нужно было демонтировать старые меха, установить вентиляторы, подключить их к пневмодвигателям, проложить трубы к горнам. Работы было много.

К переделке на заводе сначала отнеслись настороженно. Мастера-кузнецы хмурились, переговаривались между собой. Слышались скептические реплики:

— Опять эти новшества…

— Меха работали сто лет, и ещё сто проработали бы…

— А если эта штука сломается?

Но Андрей Иванович цыкнул на них:

— Тихо! Дали нам возможность попробовать — будем пробовать. А там видно будет.

К концу дня первый вентилятор был установлен. Я лично проверил все соединения, убедился, что нигде нет утечек воздуха.

— Ну что, запускаем? — спросил я у Андрея Ивановича.

— Запускайте, — он скрестил руки на груди, явно готовый к тому, что ничего не получится.

Григорий открыл клапан. Пневмодвигатель зашипел, вентилятор начал вращаться. Воздух пошёл по трубе в горн.

Я насыпал в горн угля, поджёг. Пламя вспыхнуло, начало разгораться. Вентилятор гнал в него воздух — постоянно, равномерно.

Пламя росло. Через минуту горн уже ревел, температура была очевидно высокой. Я положил в горн железную заготовку, стал ждать.

Обычно заготовка разогревалась до ковочной температуры минут за десять. Но сейчас, с постоянным мощным потоком воздуха, она раскалилась докрасна уже через пять минут. А ещё через две стала оранжево-жёлтой — идеальная температура для ковки.

— Семь минут, — удивлённо сказал Андрей Иванович, глядя на песочные часы. — Обычно десять…

— Вот видите, — сказал я. — Воздух идёт равномерно, жар сильнее, металл греется быстрее.

Кузнец взял клещи, вытащил заготовку, положил на наковальню. Взял молот, начал бить. Металл поддавался легко, пластично. Искры летели во все стороны.

— Хорошо куётся, — пробормотал Андрей Иванович. — Прогрелась равномерно, нет холодных мест…

Он проковал заготовку, снова сунул в горн. Вентилятор продолжал работать, не уставая, не сбиваясь с ритма. Через несколько минут заготовка снова была раскалена.

— Ну что, Андрей Иванович? — спросил я. — Как вам новая система?

Он помолчал, потом медленно кивнул:

— Быстрее. Это точно. И жар ровнее. И людям легче — не нужно меха качать.

— Тогда ставим на все горны? — уточнил я.

— Ставьте, — согласился он. — Раз работает — зачем отказываться?

К концу недели шесть горнов в кузнечном цеху были оборудованы вентиляторами. Мастера быстро освоились с новой системой и остались довольны. Производительность выросла процентов на тридцать — металл грелся быстрее, работать стало легче.

Давыдов, узнав о результатах, лично пришёл в кузнечный цех посмотреть:

— Егор Андреевич, вы не перестаёте меня удивлять! Каждая ваша задумка даёт результат!

— Спасибо, господин генерал, — ответил я. — Но это ещё не всё. У меня есть идея посерьёзнее.

Он заинтересованно посмотрел на меня:

— Какая же?

— Механический молот, — сказал я. — Машина, которая будет бить по металлу вместо человека. Мощно, точно, без устали.

Давыдов присвистнул:

— Механический молот? Такое вообще возможно?

— Возможно, — уверенно ответил я. — Я уже продумал конструкцию. Правда, для полноценного молота нужен паровой двигатель — большая мощность требуется. Но сначала я хочу сделать прототип на пневмодвигателе. Просто чтобы показать принцип работы.

— А зачем он нужен, этот молот? — спросил Андрей Иванович, подошедший к нам. — Человек с молотом разве не справляется?

— Справляется, — согласился я. — Но есть работы, где нужна монотонность и однообразность. Например, проковывать длинную заготовку по всей длине одинаковыми ударами. Человек устаёт, удары становятся слабее, неровнее. А машина не устаёт. Она будет бить с одинаковой силой хоть час, хоть десять часов подряд.

Андрей Иванович задумался:

— Ну, это да… Бывают такие работы. Монотонные, нудные. Рука потом болит.

— Вот для таких работ молот и нужен, — кивнул я. — Плюс, он может бить сильнее, чем человек. Это позволит ковать более толстые заготовки, обрабатывать более твёрдые металлы.

Давыдов похлопал в ладоши:

— Отлично! Егор Андреевич, делайте ваш прототип. Если получится — внедрим на заводе.

На следующий день я собрал совещание — Григорий, Савелий Кузьмич, братья Волковы, Семён Кравцов, Фёдор Железнов. Все мои лучшие мастера.

— Господа, — начал я, разворачивая на столе большой лист бумаги, — представляю вашему вниманию — механический молот!

Я показал им чертёж, который нарисовал вчера вечером. Конструкция была относительно простой — массивный молот весом килограммов пятьдесят, который поднимался и опускался с помощью кривошипно-шатунного механизма. Кривошип вращался пневмодвигателем.

— Вот видите, — я показывал на чертеже, — двигатель вращает этот вал. На валу эксцентрик — такая штука со смещённым центром. Эксцентрик тянет шатун вверх. Шатун поднимает молот. Потом эксцентрик проворачивается дальше, шатун опускается, молот падает вниз и бьёт по наковальне. Потом цикл повторяется.

— А с какой скоростью он будет бить? — спросил Семён Кравцов.

— Зависит от скорости вращения двигателя, — объяснил я. — Можно регулировать клапаном. Если нужны быстрые, лёгкие удары — открываем клапан шире, двигатель крутится быстрее. Если нужны медленные, мощные — прикрываем клапан.

Григорий склонился над чертежом, внимательно его изучая:

— Егор Андреевич, а как молот будет останавливаться? Ведь если он постоянно бьёт, заготовку не перевернёшь, не переложишь…

— Хороший вопрос, — одобрил я. — Для этого будет специальный рычаг, который отсоединяет шатун от молота. Дёрнул за рычаг — молот остановился. Отпустил — снова работает.

Савелий Кузьмич, который до этого молчал, наконец заговорил:

— Егор Андреевич, идея интересная. Но я честно скажу — скептически отношусь. Металл нужно чувствовать. Понимать, когда бить сильнее, когда слабее, под каким углом. Машина этого не поймёт.

Я кивнул:

— Савелий Кузьмич, вы правы. Для художественной ковки, для сложных изделий машина не подходит. Там действительно нужно чувство, опыт, мастерство. Но я упираю на то, что есть работы, где нужна монотонность и однообразность. Вот для таких целей механический молот и нужен.

Он задумчиво потёр подбородок:

— Ну, если только для монотонных работ… Тогда может быть…

— Давайте так, — предложил я. — Сделаем прототип. Попробуем в деле. Если не понравится — ничего страшного, это же всего лишь эксперимент. А если понравится — будем делать полноценную версию с паровым двигателем.

Все согласились. Мы разделили обязанности — Григорий с братьями Волковыми взялся за изготовление рамы и направляющих, по которым будет ходить молот. Семён Кравцов делал кривошипно-шатунный механизм. Фёдор Железнов отливал сам молот — массивный железный блок.

Я координировал всё, делал более детальные чертежи отдельных узлов, помогал с расчётами.

Работа шла быстро. Мастера уже привыкли к моим проектам, понимали с полуслова. Григорий особенно хорошо вник в суть — он уже сам мог спроектировать многие узлы, не спрашивая меня.

Через неделю основные части были готовы. Мы начали сборку прямо в механическом цеху завода.

Рама получилась массивной — сварена из толстых железных балок, прикручена к полу мощными болтами. Вдоль рамы шли направляющие — два вертикальных стержня, по которым скользил молот.

Сам молот весил пятьдесят два килограмма — я лично взвешивал на заводских весах. Нижняя часть молота, та, что должна была бить по металлу, была плоской и гладко отполированной.

Кривошипно-шатунный механизм установили сверху. Мы несколько раз проверяли, правильно ли всё собрано, нет ли люфтов, свободно ли ходит шатун.

Наконец подключили пневмодвигатель. Проверили все соединения, убедились, что воздух нигде не подтекает.

— Ну что, господа, — сказал я, оглядывая собравшихся мастеров, — момент истины. Сейчас узнаем, работает наша конструкция или нет.

Григорий стоял у клапана, готовый открыть подачу воздуха. Все остальные собрались вокруг молота, с напряжением ожидая.

— Открывай, — скомандовал я.

Григорий повернул рукоятку клапана. Послышалось знакомое шипение — воздух пошёл в пневмодвигатель. Вал начал вращаться. Медленно сначала, потом быстрее.

Эксцентрик на валу начал тянуть шатун. Шатун потянул молот вверх. Молот пошёл вверх по направляющим — плавно, без рывков.

Эксцентрик провернулся дальше. Шатун пошёл вниз. Молот начал падать, набирая скорость.

БАХ!

Молот с грохотом ударил по наковальне. Звук был оглушительным — железо о железо. По цеху прокатилось эхо. Несколько человек инстинктивно вжали головы.

Эксцентрик продолжал вращаться. Молот снова пошёл вверх, потом вниз.

БАХ!

Снова вверх, снова вниз.

БАХ!

Молот работал! Он мерно поднимался и опускался, раз за разом, с математической точностью. Каждый удар был одинаковой силы, приходился в одно и то же место.

Я стоял, не в силах оторвать взгляда от этого зрелища. Оно завораживало — такая мощь, такая точность, такая монотонная, неумолимая работа машины.

— Стоп! — крикнул я через минуту.

Григорий перекрыл клапан. Двигатель остановился. Молот в последний раз ударил и замер.

По цеху пронёсся восторженный гул. Мастера начали переговариваться, показывать на молот пальцами, обсуждать увиденное.

Савелий Кузьмич подошёл ближе, осмотрел наковальню. На её поверхности были видны следы ударов — ровные, одинаковые отпечатки.

— Бьёт действительно одинаково, — признал он. — Каждый удар в одно место, с одной силой.

— Вот именно, — кивнул я. — А теперь попробуем на настоящей заготовке.

Я взял железный брусок, положил на наковальню под молот. Дал знак Григорию. Он открыл клапан.

Молот ожил. Поднялся, опустился, ударил по бруску.

БАХ!

Брусок чуть сплющился в месте удара.

БАХ!

Ещё немного.

БАХ! БАХ! БАХ!

Удары шли один за другим, монотонно, мощно. Я видел, как брусок постепенно расплющивается, становится шире и тоньше.

Через минуту я подал сигнал остановить. Григорий перекрыл клапан. Молот замер.

Я взял щипцами обработанный брусок, осмотрел. Металл был прокован равномерно по всей ширине молота. Толщина везде одинаковая. Поверхность ровная, без выпуклостей и впадин.

— Господа, — торжественно сказал я, поднимая брусок, — механический молот работает!

Мастера одобрительно загудели. Даже Савелий Кузьмич кивнул, хоть и с некоторой сдержанностью.