Воронцов. Перезагрузка. Книга 8

Глава 2

Снег скрипел под полозьями саней особенно звонко в утренней тишине. Машенька, укутанная в меха и тёплые одеяла, сидела рядом со мной, прижавшись к боку. Лицо у неё было бледное, но спокойное — она доверяла мне и верила, что всё будет хорошо.

— А далеко ещё? — тихо спросила она, когда мы уже отъехали от Уваровки на несколько вёрст.

— До первого привала ещё несколько часов, — ответил я, поправляя одеяло, которое сползло с её ног. — Как ты себя чувствуешь?

— Нормально, — она слабо улыбнулась. — Не тряси только сильно, Захар.

Захар, державший вожжи, обернулся:

— Стараюсь, Мария Фоминична. Дорога хорошая, укатанная. Но всё равно будем часто останавливаться, чтобы вы отдыхали.

Позади нас ехали сани с тульскими мастерами. Григорий сидел впереди, рядом с возницей, остальные четверо расположились сзади. Даже издалека было слышно, как они оживлённо что-то обсуждают.

— Послушай, Антон, — доносился голос Семёна, — а как думаешь, на заводе нас примут? Или будут коситься, мол, понаехали тут умники?

— Да какая разница, как примут, — отвечал Антон. — Главное — дело делать. Результаты покажем — уважать будут. Да и Егор Андреевич там будет и генерал, он говорил, что поддержит нас.

— Правильно говоришь, — подал голос Григорий, не оборачиваясь. — Мы не болтать едем, а работать. Вот и покажем, на что способны.

Фёдор что-то буркнул себе под нос. Иван Волков рассмеялся:

— Фёдор говорит, что главное — Егора Андреевича не подвести. Он в нас поверил, мы и должны оправдать доверие.

Я улыбнулся, слыша их разговор. Хорошие ребята подобрались. Серьёзные, ответственные.

Третьими ехали сани с вещами, а за ними Ричард с Никифором. Ричард время от времени поглядывал на наши сани, проверяя и переспрашивая всё ли в порядке с Машей.

Через час мы остановились у небольшой рощицы. Захар помог Машеньке спуститься с саней, я подхватил её под руку.

— Осторожно, тут скользко, — предупредил я, поддерживая её.

Пока мужики разводили костер да занимались организацией перекуса, мы с Машкой немного прогулялись. Когда возвращались, к этому времени уже и еда была готова и чай вскипятили.

— Как Мария Фоминична? — тихо спросил Ричард, когда мы подошли обратно. — Дорога не сильно утомила?

— Пока терпимо, — ответил я. — Но ехать будем медленно, с частыми остановками.

— Правильно, — одобрил он. — Здоровье главное.

Машенька попила горячего чаю, немного поела. Цвет лица у неё стал лучше.

— Как ты? — спросил я.

— Лучше, — кивнула она. — Отдохнула немного. Поехали дальше.

Мы собрались и выехали снова. День был морозный, но ясный. Солнце слепило глаза, отражаясь от снега. Дорога шла через заснеженные поля и перелески.

— Красиво как, — тихо сказала Машенька, глядя на зимний пейзаж. — Как в сказке.

— Да, красиво, — согласился я, обнимая её.

К вечеру мы доехали до той самой поляны, где обычно останавливались на ночь. Мужики первым делом быстро поставили шатер, постелили поверх веток шкуры, одеяла. Потом разожгли четыре костра вокруг, рядом поставили еще один шатёр — побольше.

— Ляг, отдохни, — сказал я Машеньке, помогая ей, — чуть позже поужинаем.

Она легла, закрыла глаза:

— Устала я, чего-то Егорушка. Вроде ж и ничего не делала — сидела себе да ехала, а как-то все равно тяжело…

— Поспи, солнышко, — я укрыл её одеялом, погладил по волосам. — Завтра ещё день пути, нужно набраться сил.

Машенька быстро заснула. Я тихонько вышел на улицу, прикрыв полог.

Мужики сидели у костра, пили чай и разговаривали. Ричард проверял свою медицинскую сумку, перебирая какие-то склянки с лекарствами.

— Как Мария Фоминична? — спросил он, поднимая на меня взгляд.

— Устала, но вроде нормально, — ответил я, садясь рядом. — Спит сейчас.

— Это хорошо, — кивнул Ричард. — Сон — лучшее лекарство. Завтра доедем до Тулы?

— Да, к вечеру должны быть, — подтвердил я. — Если всё пойдёт хорошо.

Григорий подсел к нам:

— Егор Андреевич, а можно вопрос? Когда мы на завод вернёмся, с чего начинать будем?

Я задумался:

— Для начала вам нужно обустроиться, хорошо, что вливаться в коллектив не надо, так как все вас там и так знают. Это очень хорошо. Но всё-равно, не спешите сразу всё переворачивать. Присмотритесь, как там дела идут, новым взглядом оцените где основные проблемы. А потом уже начинайте предлагать улучшения.

— А если нас не будут слушать? — спросил Антон Волков.

— Покажите на деле, — ответил я. — Сделайте одну деталь по новому методу — качественнее, быстрее. Когда люди увидят результат, сами захотят научиться. Да и руководство вас поддержит. Не захотят смотреть — их заставят увидеть.

Фёдор кивнул:

— Дело говорите. Лучше один раз показать, чем сто раз рассказать.

— Именно, — согласился я. — И помните — вы команда. Поддерживайте друг друга, работайте сообща. Вместе вы сильнее. Да и повторюсь — поддержка руководства завода у вас будет.

Мастера переглянулись, кивнули с пониманием.

Мы ещё немного посидели, обсуждая планы, потом разошлись по шатрам. Я вернулся к Машеньке, осторожно лёг рядом, стараясь не разбудить её. Она сонно пробормотала что-то и прижалась ко мне.

Утро следующего дня встретило нас ясной погодой. Маша проснулась бодрее, даже хорошо поела за завтраком.

— Сегодня последний день пути, — сказал я ей. — Потерпи ещё немного.

— Я терплю, — улыбнулась она. — Главное, что ты рядом.

Мы выехали рано, чтобы успеть до темноты. Дорога шла через лес, потом снова вышла на открытые поля. Солнце поднималось всё выше, и становилось даже немного теплее.

Ближе к полудню я велел Захару остановиться у небольшой рощи. Мы размяли ноги, попили горячего чаю.

Мастера тоже вышли из саней, разминались, переговаривались.

— Скоро уже, — говорил Семён, глядя вперёд по дороге. — Вон, церковные купола виднеются!

Действительно, вдали показались золотые купола тульских церквей.

— Ещё пара часов, и будем на месте, — сказал Григорий.

Мы снова тронулись в путь. Постепенно дорога становилась более оживлённой — встречались обозы, путники, крестьянские сани. Тула приближалась.

Когда до города оставалось часа два пути, Захар обернулся ко мне:

— Егор Андреевич, может, вперёд кого пошлём? Чтобы Фому предупредить, что скоро будем?

— Правильная мысль, — согласился я. — Никифор!

Никифор, ехавший позади третьих саней, подъехал ближе:

— Да, Егор Андреевич?

— Скачи вперёд, — распорядился я. — Найди Фому Степановича, скажи, что через пару часов будем. Пусть всё приготовит.

— Сделаю! — кивнул Никифор, пришпорил коня и поскакал вперёд, быстро скрывшись за поворотом.

А мы ехали дальше. Машка притихла, положив руки на живот.

— Всё хорошо? — обеспокоенно спросил я.

— Да, — кивнула она. — Просто ребёночек шевелится. С самого утра прям.

Я улыбнулся:

— Это хорошо. Значит, здоровый.

Наконец мы въехали в Тулу. Город встретил нас привычным шумом — скрипом возов, криками торговцев, лаем собак. Захар уверенно вёл сани по знакомым улицам.

— Посольская улица недалеко, — сказал он. — Минут двадцать ещё.

Мы ехали мимо знакомых мест — вот дом градоначальника, вот торговые ряды, вот церковь Николы Чудотворца. Тула жила своей обычной жизнью, не обращая внимания на наш небольшой кортеж.

Наконец Захар свернул на тихую улицу, застроенную добротными домами.

— Вот Посольская, — объявил он. — Сейчас найдём нужный дом.

Мы проехали мимо нескольких домов, и вдруг впереди я увидел знакомую фигуру — Фома стоял у ворот большого двухэтажного особняка, радостно махая рукой.

— Егор Андреевич! — закричал он, увидев нас. — Сюда, сюда!

Захар подъехал к воротам. Фома уже бежал к нам с довольной улыбкой на лице:

— Егор Андреевич, Машенька, приехали наконец! Всё готово, дом прекрасный!

Он начал было говорить дальше, но тут из сторожки, стоявшей рядом с воротами, вышел знакомый человек — Иван Дмитриевич, с ироничной улыбкой на губах.

— Егор Андреевич, а скажите-ка мне на милость — с какого это перепуга консультант тайной канцелярии будет снимать жильё непонятно где⁈ — произнёс он вместо приветствия.

Я недоуменно посмотрел на него, спрыгивая с саней:

— Иван Дмитриевич? Что вы здесь делаете? И что за странный вопрос?

Он рассмеялся, подходя ближе:

— Всё очень просто, Егор Андреевич. Был тут должник один, крупный купец. Задолжал казне изрядную сумму, сам уехал в глубинку от кредиторов прятаться. Дом свой сдал государству в счёт долга. Вот Фома Степанович, — он кивнул на смущённого Фому, — приехал искать вам жильё, а я ему и предложил — зачем деньги тратить на аренду, когда вот он, государственный дом, пустует? Оформили всё как надо, переписали на вас в счет долга того купца — все официально. Теперь это ваш особняк, Егор Андреевич.

Я ошарашенно оглядел дом. Действительно добротный особняк — двухэтажный, с резными наличниками, крепкими воротами, большим двором.

— Но… но я не могу просто так взять государственное имущество! — запротестовал я.

— Можете, — отрезал Иван Дмитриевич. — Во-первых, это не подарок, Фома выкупил его и у него есть грамота. Ну а я в свою очередь для консультанта тайной канцелярии похлопотал, чтоб всё оформили без проволочек и лишних вопросов. Во-вторых, вы государству уже столько пользы принесли, что этот дом — капля в море. В-третьих, — он понизил голос, — нам выгодно, чтобы вы жили в хорошем месте, принимали нужных людей, вели дела. А не ютились где-нибудь в съёмной каморке или постоялом дворе.

Фома радостно закивал:

— Да-да, Егор Андреевич! Я когда узнал, что это государственный дом и Иван Дмитриевич предлагает нам его, сразу согласился! Цена смешная, символическая практически. А дом — загляденье!

Я посмотрел на Машу. Она устало улыбнулась.

— Хорошо, — кивнул я Ивану Дмитриевичу. — Благодарю вас. Это действительно очень кстати.

— Вот и славно, — удовлетворённо сказал он. — А теперь проходите, осматривайтесь. Тут ещё и служители есть, которые за домом следили. Их я тоже на вас переоформил. Толковые люди, проверенные.

Ворота распахнулись, и мы въехали во двор. Просторный, чистый, с хозяйственными постройками — конюшней, сараем, баней. У крыльца дома стояли трое людей — пожилая женщина в чистом переднике, молодая девушка и седобородый мужик в тулупе.

Фома поспешил представить:

— Вот, Егор Андреевич, это Матрёна — экономка. Она тут хозяйством ведает. Это Дуняша — служанка, по дому помогает. А это Савелий — дворник, за порядком следит.

Матрёна низко поклонилась:

— Милости просим, барин, барыня. Дом готов, всё прибрано, печи топлены.

— Спасибо, — кивнул я, помогая Машеньке спуститься с саней. — Покажите нам комнаты.

Мы поднялись на крыльцо и вошли в дом. Тёплый воздух приятно обволок после морозной улицы. Я огляделся — просторная прихожая, дубовая лестница на второй этаж, чистые полы, добротная мебель.

— Проходите, проходите, — засуетилась Матрёна. — Покушаете с дороги, еда только с печи? — Спросила она.

Я посмотрел на Машку. Та покачала головой, что не голодная.

— Позже, — ответил я. Матрёна тут же переключила внимание:

— На втором этаже спальни. Я лучшую для вас приготовила, самую тёплую и светлую.

Мы поднялись по лестнице. Она распахнула дверь в просторную комнату с большой кроватью, застеленной чистым бельём, мягкой периной и тёплым одеялом. Окна выходили на тихую улицу, изразцовая печь жарко топилась, наполняя комнату теплом.

— Ой, как хорошо, — выдохнула Машка, оглядываясь. — Егорушка, здесь так уютно!

— Вот и здорово, — сказал я, помогая ей раздеться. — Ложись на кровать, — укрыл одеялом. — Ты вымоталась за дорогу.

Она благодарно улыбнулась и закрыла глаза. Через минуту уже спала.

Я вышел из комнаты, тихо прикрыв дверь. Внизу меня ждали Иван Дмитриевич и Фома.

— Ну как, устраивает? — спросил Иван Дмитриевич.

— Более чем, — признался я. — Дом действительно хороший. Спасибо, что позаботились.

— Не за что, — махнул он рукой. — Это в наших интересах. Кстати, служители действительно толковые. Матрёна двадцать лет в хороших домах служила, хозяйство знает. Дуняша молодая, но работящая. Савелий — отставной солдат, надёжный. Они будут вам верой-правдой служить.

Фома добавил:

— Да и расположение удачное, Егор Андреевич. До центра недалеко, но и не в самой суете. Тихо, спокойно. До дома градоначальника две улицы, до оружейного завода минут двадцать на лошади. Удобно.

Я кивнул:

— Действительно удобно. Ну что, давайте осмотрим дом подробнее.

Мы обошли все комнаты. На первом этаже располагались просторная гостиная с большим столом и лавками, кухня с огромной печью, где уже хозяйничала Матрёна, две кладовые, набитые припасами. На втором этаже — четыре спальни, все светлые и тёплые, с добротной мебелью.

— А для слуг где комнаты? — спросил я.

— Тут, на первом этаже, в заднем крыле, — показал Фома. — Три комнатки. Для Матрёны, Дуняши и Савелия. Ещё одну или две можно отвести.

— Отлично, — одобрил я. — Как раз для Захара с Никифором.

— Им вон ту комнату присмотрел, у входа, — Фома указал на дверь. — Оттуда удобно за порядком следить.

Действительно, комната располагалась так, что из неё хорошо просматривались и входная дверь, и окна, выходящие во двор.

Мы вернулись в гостиную. Иван Дмитриевич посерьёзнел:

— Ну что, Егор Андреевич, теперь о делах. Вас ждут на заводе. Генерал Давыдов хочет обсудить план модернизации. Трубы, которые вы заказали, уже почти готовы. Скоро начнётся монтаж под пневматическую систему.

— Хорошо, — кивнул я. — Приеду завтра или послезавтра. Мастеров с собой привез, пусть сразу в работу включаются.

— Кстати о мастерах, — Иван Дмитриевич посмотрел в окно, где у ворот стояли сани с тульскими гостями. — Они где размещаться будут?

— У них свои дома в городе, — ответил я. — Они же местные, на заводе работают. Просто жили в Уваровке на время обучения.

— А-а, понял, — кивнул Иван Дмитриевич. — Ну и ладно. Пусть отдыхают сегодня, а завтра на завод.

Он собрался уходить, но на пороге обернулся:

— И ещё, Егор Андреевич. Акушера я уже предупредил. Лучший в Туле, Пётр Иванович Белов. Он готов приехать в любое время, как только понадобится. Адрес я Матрёне оставил.

— Спасибо, — искренне поблагодарил я. — Вы обо всём подумали.

— Это моя работа, — усмехнулся он и ушёл.

Фома тоже засобирался:

— Ну, я пойду, Егор Андреевич. Устраивайтесь, отдыхайте. А завтра зайду, обсудим торговые дела.

— Хорошо, Фома, — я проводил его до двери. — И спасибо тебе. Отлично всё организовал. Слушай, а ты куда сейчас?

— Так на постоялый двор, куда ж ещё?

— Фома, так оставайся — есть же спальни свободные. Не чужой же, честное слово.

Он довольно улыбнулся.

— Спасибо, Егор Андреевич. Пойду тогда с постоялого двора рассчитаюсь.

Я вернулся в гостиную, где у печи сидел Ричард, грея руки.

— Ну как, устроился? — спросил я.

— Прекрасно устроился, — кивнул он. — Дом отличный. Мне Матрёна комнату на втором этаже отвела, рядом с вашей спальней. Говорит, так удобнее будет, если Марии Фоминичне помощь понадобится.

— Толковая женщина эта Матрёна, — согласился я.

Захар с Никифором тоже зашли в гостиную.

— Егор Андреевич, мы осмотрели дом, — доложил Захар. — Всё в порядке. Ворота крепкие, замки надёжные. Во дворе никаких подозрительных мест нет. Савелий показал, что где находится.

— Отлично, — кивнул я. — Тогда устраивайтесь, отдыхайте. Завтра начнётся работа.

Вечер прошёл в обустройстве. Вещи разобрали, разложили по комнатам. Матрёна накрыла на стол — щи, кашу, пироги. Все собрались за большим столом в гостиной.

Машка тоже спустилась, отдохнувшая и посвежевшая.

— Как ты? — спросил я, усаживая её рядом с собой.

— Лучше, — улыбнулась она. — Поспала, отдохнула. Дом очень хороший, Егорушка. Здесь будет уютно.

— Я рад, — я взял её за руку. — Главное, чтобы тебе было комфортно.

За ужином мы обсудили планы на ближайшие дни. Я рассказал, что завтра поеду на завод с мастерами, начнём работу над модернизацией производства.

— А мне что делать? — спросила Машенька.

— Тебе — отдыхать, — строго сказал я. — Гулять понемногу, дышать свежим воздухом, хорошо питаться. И главное — никаких нагрузок.

Ричард поддержал:

— Егор Андреевич прав. Вам сейчас нужен покой и режим. Я буду регулярно проверять ваше состояние.

Машенька покорно кивнула:

— Хорошо. Буду слушаться.

После ужина все разошлись по комнатам. Мы с Машкой поднялись в спальню и улеглись в кровать.

— Спокойной ночи, солнышко, — поцеловал я её, обнимая.

— Спокойной ночи, Егорушка, — она сонно улыбнулась и закрыла глаза.

Я ещё некоторое время лежал и не мог уснуть. Завтра начинается новый этап нашей жизни. В Туле, в этом большом доме, в окружении новых людей и новых забот.