Воронцов. Перезагрузка. Книга 8

Глава 18

Я проснулся с ощущением, что впереди меня ждёт череда невероятно насыщенных дней. Я тихонько выскользнул из комнаты, стараясь не разбудить Машку.

Внизу меня уже ждал Захар с готовыми санями.

Первым делом я отправился к ювелиру — тому самому мастеру, который делал мне иголки для капельницы. Лавка его находилась в небольшом каменном доме с узкими окнами. Вывеска гласила «Золотых и серебряных дел мастер».

Я вошёл внутрь. В лавке пахло металлом и какой-то едкой химией. За верстаком сидел сам хозяин. Увидев меня, он отложил инструмент и поднялся:

— Егор Андреевич! Рад вас снова видеть! Что привело?

— Доброе утро, — поздоровался я, проходя к верстаку. — У меня к вам дело. Помните те иголки, что вы мне делали?

— Как не помнить! — оживился он. — Хирургические, тонкие. Работа ювелирная была.

— Вот именно. Мне нужно ещё. Много. Штук двадцать-тридцать. Можете взяться?

Ювелир присвистнул:

— Двадцать-тридцать? Это серьёзный заказ, Егор Андреевич. Сколько времени?

— Как быстро сможете? — спросил я. — Дело срочное. Для клиники, которую открываем.

Мастер почесал бороду, задумчиво глядя в потолок:

— Да-да, слышал я о новой клинике. Ну, если отложить все остальные заказы и заниматься только этим… Полторы-две недели. Может, чуть раньше, если помощник мой не подведёт.

— Отлично, — обрадовался я. — Делайте. Деньги не проблема.

Мы договорились о цене — немалой, но справедливой. Я отсчитал половину суммы в качестве аванса. Ювелир пересчитал деньги, кивнул удовлетворённо:

— Будет сделано, Егор Андреевич. Как закончу — сразу пришлю человека.

— Только сразу же отправьте к Ричарду, английскому врачу, — напомнил я. — Он заберёт иголки и отнесёт их к Савелию Кузьмичу, кузнецу. Тому нужно будет покрыть их серебром, как ту первую. А потом снова передаст вам, чтоб вы отполировали, как в прошлый раз.

— Помню, помню, — закивал он. — Всё будет как надо.

Попрощавшись с ювелиром, я направился к Савелию Кузьмичу. Издалека был слышен знакомый звук — ритмичные удары молота по наковальне.

Войдя внутрь, я увидел его за работой — он ковал какую-то деталь, раскалённый металл сверкал под ударами. Увидев меня, он опустил молот, потом сунул заготовку в воду — зашипело, поднялся пар:

— Егор Андреевич, доброе утро! Давно не виделись!

— Здравствуй, Савелий Кузьмич, — ответил я, подходя ближе. — Я к тебе с делом пришёл.

— Слушаю, — он вытер руки о фартук.

— Помните, как мы с вами иголку серебром покрывали? — начал я.

— Помню, как же не помнить! — заулыбался кузнец. — Хитрая работа была. Электролизом вы назвали, если не ошибаюсь?

— Именно! — обрадовался я его памяти. — Так вот, скоро к вам придёт Ричард, английский врач. Принесёт две-три дюжины таких же иголок. Их все нужно будет покрыть серебром, точно так же, как ту первую.

Савелий Кузьмич задумался:

— Две-три дюжины… Это работы на несколько дней. Может, даже неделю. Но сделаем, конечно. Только нужно всё подготовить — раствор электролита сделать, пластины серебряные достать.

— Деньги дам. — заверил я. — Главное, чтобы качество было такое же, как в первый раз.

— Будет, Егор Андреевич, не сомневайтесь, — твёрдо сказал он. — Если нужно, сам лично займусь.

Мы обсудили детали — сколько серебра понадобится, какие химикаты, сколько времени займёт работа. Я выделил ему деньги на закупку всего необходимого и попросил начать подготовку уже сейчас, чтобы когда Ричард принесёт иголки, можно было сразу приступать.

Следующим пунктом моей программы был завод. Григорий обещал, что к моему возвращению будут готовы первые свёрла для сверления стволов. Я очень надеялся, что всё получилось.

Завод встретил меня привычным шумом и лязгом. Я направился прямиком в цех, где работал Григорий.

Увидев меня, он бросил свои дела и поспешил навстречу:

— Егор Андреевич! Наконец-то! Мы вас заждались!

— Здравствуй, Григорий, — поздоровался я. — Ну что, свёрла готовы?

— Готовы! — с гордостью сказал он. — Семь штук сделали! Все по вашим чертежам!

Он повёл меня к верстаку, где аккуратно разложены были длинные металлические стержни со спиральными канавками — свёрла для глубокого сверления. Я взял одно из них, внимательно осмотрел.

С первого взгляда выглядело неплохо. Но я знал, что дьявол кроется в деталях. Я повернулся к Григорию:

— Штангенциркуль есть?

— Есть, Егор Андреевич, — он тут же достал инструмент, протянул мне.

Я начал методично измерять диаметр сверла в разных точках по длине. Первое — хорошо, везде одинаково. Второе — тоже в порядке. Третье… Стоп. Здесь диаметр на полмиллиметра больше. Я продолжил измерения — да, неравномерность была очевидна.

— Это сверло бракованное, — сказал я, откладывая его в сторону.

Григорий побледнел:

— Что⁈ Но мы так старались!

— Старались — это хорошо, — кивнул я. — Но недостаточно. Смотри.

Я показал ему измерения на штангенциркуле, объяснил, в чём проблема. Если диаметр сверла неравномерен, то и отверстие будет неровным. Ствол получится кривым, возможно с раковинами, ненадёжным.

К нам уже подтянулись другие мастера — братья Волковы, Семён Кравцов, Фёдор Железнов. Все с интересом наблюдали.

Я продолжил проверку остальных свёрл. Ещё два оказались с такими же дефектами. Четыре из семи были годными.

— Вот эти три, — я указал на бракованные, — идут обратно к кузнецам на переделку. Объясните им, в чём проблема. Пусть накручивают канавки равномернее, внимательнее следят за процессом.

Григорий кивнул, явно расстроенный, но понимающий:

— Будет сделано, Егор Андреевич.

— Не расстраивайся, — похлопал я его по плечу. — Это нормально. С первого раза идеально редко получается. Главное — учиться на ошибках.

— А эти четыре? — спросил Семён Кравцов, показывая на годные свёрла. — Что с ними делать будем?

— Сейчас проверим их в деле, — сказал я. — Где станок, который вы приспособили для глубокого сверления?

— Вот здесь, Егор Андреевич, — Фёдор Железнов повёл нас к дальнему углу цеха.

Там стоял модифицированный токарный станок. Мастера проделали отличную работу — установили мощный патрон для удержания заготовки, усилили станину, добавили механизм подачи станины к сверлу. К станку был подведён пневматический привод.

— Молодцы, — похвалил я. — Хорошая работа.

— Спасибо, Егор Андреевич, — заулыбался Фёдор. — Старались.

Я осмотрел заготовку, приготовленную для сверления — это был цельный стальной пруток длиной чуть больше длины ствола и диаметром примерно семь сантиметров. Будущий ствол.

— Устанавливайте, — скомандовал я.

Мастера взялись за работу. Они аккуратно закрепили заготовку в креплении станины, тщательно выровняли, проверили, чтобы не было никаких перекосов. Потом установили сверло в патрон.

К этому времени в цехе начала собираться публика. Мастера со всех участков бросали свои дела и подходили посмотреть. Слух о том, что сейчас будут сверлить ствол, разнёсся по заводу со скоростью лесного пожара.

Даже генерал Давыдов появился — стоял чуть поодаль, руки за спиной, лицо непроницаемое. Я кивнул ему в знак приветствия, он кивнул в ответ.

— Готовы? — спросил я Григория, который стоял у станка.

— Готовы, Егор Андреевич.

— Тогда начинаем. Медленно, аккуратно. Как только сверло коснётся металла — сразу же капаем масло.

Григорий открыл клапан подачи воздуха. Пневмодвигатель зашипел, сверло начало вращаться — быстро, ровно, с характерным свистом.

Потом он начал медленно подавать заготовку вперёд, к вращающемуся сверлу. Все затаили дыхание.

Сверло коснулось металла.

По цеху раздался пронзительный скрежет — настолько громкий и неприятный, что несколько человек инстинктивно зажали уши. Я видел, как сверло вгрызается в металл, как летят мелкие стружки, как заготовка начинает слегка дрожать.

— Стоп! — скомандовал я через несколько секунд.

Григорий тут же отодвинул заготовку обратно. Я перекрыл клапан, пневмодвигатель остановился. В наступившей тишине было слышно, как кто-то тяжело дышит.

Я подошёл к заготовке, осмотрел место контакта. Сверло успело войти примерно на сантиметр точно в центре заготовки — неглубоко, но достаточно, чтобы оценить процесс. В углублении виднелись следы перегрева — металл слегка посинел.

— Масло, — сказал я, протягивая руку.

Семён подал мне маслёнку. Я капнул немного масла прямо в углубление, дал ему растечься. Масло должно было смазывать сверло, предотвращая перегрев и снижая трение.

— Продолжаем, — скомандовал я.

Григорий снова открыл клапан. Сверло зажужжало, он начал подавать заготовку вперёд. На этот раз скрежет был тише — масло делало своё дело. Я видел, как сверло медленно, но верно входит в металл, как стружка выходит по спиральным канавкам, как заготовка постепенно уходит вперёд.

Каждые несколько минут я останавливал процесс, добавлял масло, проверял состояние сверла и заготовки. Нельзя было спешить — один неверный шаг, и сверло могло сломаться, а заготовка — испортиться.

Время тянулось медленно. Пятнадцать минут превратились в вечность. Вокруг стояла полная тишина — даже в других частях цеха работа, кажется, остановилась. Все смотрели на нас.

Наконец, после бесконечных пятнадцати минут, сверло прошло всю заготовку насквозь. Семьдесят пять сантиметров чистого металла были просверлены.

Я перекрыл клапан. Пневмодвигатель затих. Григорий осторожно отодвинул заготовку назад, и мы аккуратно сняли её с креплений.

Заготовка была горячей — я чувствовал тепло даже через рукавицы. Но это было нормально — трение при сверлении всегда выделяет много тепла.

Я поднёс заготовку к свету, идущему из окна, и заглянул в просверлённое отверстие.

То, что я увидел, вызвало у меня улыбку удовлетворения.

Отверстие было практически идеальным. Ровное, гладкое, без раковин и трещин. Внутренние стенки блестели, словно отполированные. Это был первый ствол, изготовленный методом сверления, а не ковки вокруг стержня.

— Дайте посмотреть, — раздался нетерпеливый голос Давыдова.

Я передал ему заготовку. Генерал долго — минуты полторы-две — рассматривал её со всех сторон. Потом поднёс к свету, заглянул в отверстие, как делал я. Его лицо оставалось непроницаемым, но я видел, как в глазах мелькнуло что-то похожее на изумление.

Потом он показал заготовку одному из мастеров, стоявших рядом. Это оказался Андрей Иванович — начальник кузнечного цеха, человек с двадцатилетним стажем, настоящий мастер своего дела.

Он взял заготовку в руки, внимательно осмотрел. Я увидел, как его лицо постепенно мрачнеет. Он явно понимал, что значит эта технология для традиционного способа изготовления стволов — для его работы, для работы его людей.

Давыдов что-то говорил ему, указывая на заготовку, на станок, на меня. Я понял, что он пытается объяснить кузнецу преимущества новой технологии, но при этом, возможно, принижая традиционный метод.

Это было неправильно.

Я подошёл ближе:

— Простите, что вмешиваюсь, господин генерал. Андрей Иванович, — я повернулся к кузнецу, — не думайте, что мы пытаемся умалить вашу работу или работу ваших людей.

Кузнецов посмотрел на меня настороженно:

— Но ведь вы показываете, что можете делать стволы быстрее и лучше, чем мы?

— Не лучше, — возразил я. — По-другому. У каждого метода свои преимущества.

Он нахмурился, не понимая.

Я взял у него заготовку, показал всем присутствующим:

— Смотрите. Этот ствол сделан методом сверления. Да, отверстие получилось ровное, гладкое. Но посмотрите на металл вокруг — он не уплотнён, не проработан ковкой. То есть прочность его меньше, чем у ствола, который вы и ваши мастера делают традиционным способом.

Кузнецов приподнял бровь, заинтересовавшись.

— Ваш метод, Андрей Иванович, — продолжал я, — даёт более прочный ствол, потому что металл проковывается вокруг стержня, уплотняется, становится однороднее. Это важно, особенно для тяжёлых орудий, которые должны выдерживать большие нагрузки.

— Так зачем тогда ваш метод? — спросил он, уже не так враждебно.

— Потому что мой метод быстрее, — ответил я. — И дешевле. Для лёгкого оружия — мушкетов, пистолетов — он вполне подходит. Его запаса прочности будет достаточно. Стволы для этого типа оружия будут достаточно прочные, и при этом их можно делать в несколько раз быстрее. И, что немаловажно, — качественнее. Это позволит наладить массовое производство с гораздо меньшими трудозатратами.

Я сделал паузу, давая ему время осмыслить:

— А ваш метод — для качественного, прочного оружия. Для пушек, для нарезных ружей, для особо ответственных заказов. Это как два инструмента в руках мастера. Молоток и пила — оба нужны, просто для разных задач.

Андрей Иванович задумался, потом медленно кивнул:

— Понимаю. То есть мы не конкуренты, а… дополняем друг друга?

— Именно! — обрадовался я. — Ваши мастера будут делать то, что требует высочайшего качества. А этот метод — для массового производства, где важна скорость и количество.

Давыдов, слушавший наш разговор, одобрительно кивнул:

— Правильные слова, Егор Андреевич. Андрей Иванович, вы и ваши люди ценны для завода. Никто не собирается вас заменять машинами. Просто теперь у нас будет больше возможностей. И часть мастеров просто обучится работать по новой технологии.

Мастер заметно расслабился. Он ещё раз посмотрел на заготовку, потом на станок, потом на меня:

— Ну что ж, если так, то я не против. Только вот… а нельзя ли совместить оба метода?

Я заинтересовался:

— Что вы имеете в виду?

— Ну, — он почесал затылок, — можно ведь сначала проковать заготовку, сделать ее прочнее, а уже потом делать сверловку. Тогда и скорость будет, и прочность?

Я задумался. Идея была… интересная. Действительно, если сначала сделать черновую заготовку более плотной, прокованной, а уже потом сверлить, то это скорость производства, и обеспечит высокое качество.

— Это стоит попробовать, — медленно сказал я. — Андрей Иванович, вы предложили очень толковую идею. Давайте так — мы пока будем делать так, а мастера Григория, которые делали сверла, подумают над тем, как закалить наконечник сверла, чтоб сохранить его диаметр, чтоб можно было сверлить более плотный металл. Тогда и попробуем совместить.

Андрей Иванович оживился:

— Договорились! Как только будете готовы — дайте знать и я всё организую.

Давыдов похлопал в ладоши, привлекая внимание всех собравшихся:

— Господа! Вы все видели, что произошло сегодня. Мы сделали важный шаг вперёд. Теперь у нас есть новая технология изготовления стволов. Но, — он поднял палец, — это не значит, что старые методы плохи. Это значит, что у нас теперь больше инструментов. И чем больше инструментов — тем лучше работа.

По цеху прокатился одобрительный гул. Мастера переговаривались, обсуждали увиденное.

Давыдов подошёл ко мне:

— Егор Андреевич, пройдёмте в мой кабинет. Нужно обсудить дальнейшие шаги.

Мы вышли из цеха, направились к административному зданию. По дороге генерал заговорил:

— Вы правильно поступили с Андреем Ивановичем. Он хороший мастер, опытный, но консервативный. Боится нового. Вы нашли правильные слова, чтобы его успокоить.

— Я просто сказал правду, — ответил я. — Обе технологии имеют право на существование. Главное — понимать, когда какую использовать.

— Мудрые слова, — кивнул Давыдов.

В его кабинете мы уселись за стол. Генерал достал бумаги, начал записывать:

— Значит, так. У нас есть четыре годных сверла. Сколько стволов в день можем делать?

Я прикинул:

— Одно сверление занимает примерно пятнадцать минут плюс подготовка и остывание заготовки. Скажем, час на один ствол с учётом всех операций. Если работать в две смены, четыре станка — можем выдавать тридцать-сорок стволов в день.

Давыдов присвистнул:

— Это в разы больше, чем сейчас!

— Да, — согласился я. — Но есть ограничения. Нужно больше свёрл — они изнашиваются. Нужны обученные мастера. Нужно организовать бесперебойную подачу заготовок и масла.

— Всё организуем, — твёрдо сказал генерал. — Это приоритет. Если мы сможем так увеличить производство — это революция.

Мы ещё долго обсуждали детали — сколько станков нужно установить, сколько мастеров обучить, как организовать работу, где брать материалы.

Наконец он сказал:

— Егор Андреевич, я официально назначаю вас руководителем проекта по внедрению технологии глубокого сверления. У вас будут все необходимые полномочия и ресурсы.

Я хотел возразить — у меня и так дел по горло, — но понял, что это важно. Слишком важно, чтобы отказываться.

— Хорошо, — кивнул я. — Но мне понадобится помощь. Григорий станет моим заместителем по техническим вопросам. Ему нужно дать официальное звание и жалованье.

— Будет сделано, — согласился Давыдов.

Мы пожали друг другу руки. Выходя из кабинета, я чувствовал одновременно гордость и тяжесть ответственности. Ещё один проект, ещё одна задача. Но это было важно. Это меняло всё.

Вернувшись в цех, я застал Григория в окружении мастеров. Они наперебой задавали ему вопросы о новой технологии. Увидев меня, Григорий извинился перед ними и подошёл:

— Егор Андреевич, что решили?

— Решили, что ты теперь мой заместитель по проекту внедрения глубокого сверления, — сказал я с улыбкой. — Поздравляю, Григорий. Тебе повысили звание и жалованье.

Он раскрыл рот от удивления:

— Я? Заместитель? Но я…

— Ты справишься, — твёрдо сказал я. — Ты знаешь технологию, ты умеешь работать с людьми, ты ответственный. Именно то, что нужно.

Он выпрямился, в глазах загорелся огонёк гордости:

— Спасибо, Егор Андреевич. Не подведу.

— Знаю, — улыбнулся я. — А теперь за работу. Нужно сделать ещё несколько стволов, чтобы отработать процесс. И начинай думать, как организовать обучение других мастеров.

Остаток дня прошёл в интенсивной работе. Мы просверлили ещё три заготовки — две получились отлично, одна с небольшим дефектом. Я показывал мастерам все тонкости процесса — как правильно закреплять заготовку, как подавать масло, как контролировать скорость вращения и подачи.

К вечеру я был выжат как лимон. Голова гудела от обилия информации и разговоров. Но внутри теплилось чувство глубокого удовлетворения. Мы сделали это. Мы показали, что новая технология работает.