Воронцов. Перезагрузка. Книга 8

Глава 1

Утро выдалось морозным и ясным. Я проснулся рано, ещё до рассвета. Машенька спала, укрывшись тёплым одеялом. Я осторожно встал, стараясь её не разбудить, оделся и вышел из дома.

На улице было тихо. Деревня ещё спала. Только далеко за лесом из трубы кузницы поднимался дымок — Петька, видимо, уже разжёг горн.

Я глубоко вдохнул морозный воздух, прочищая мысли. Вчерашний разговор с Ричардом не давал покоя. Нужно было срочно организовать переезд в Тулу, причём так, чтобы и дела здесь не встали, и Машка получила всё необходимое.

Первым делом я отправился к Захару. Тот уже был на ногах, проверял караульных.

— Захар, — окликнул я его, — собери к полудню всех ключевых людей. Фому, Илью, Петьку, Семёна, Степана. Важный разговор есть.

— Будет сделано, Егор Андреевич, — кивнул он, видя серьёзность на моём лице. — Что-то случилось?

— Потом расскажу, — ответил я. — При всех.

Вернувшись домой, я застал Машу проснувшейся. Она сидела на кровати, обхватив руками живот.

— Как ты? — спросил я, подходя к ней.

— Лучше, — слабо улыбнулась она. — Не болит. Но я всё равно боюсь, Егорушка.

Я сел рядом, обнял её:

— Мы поедем в Тулу. К лучшему акушеру. Там ты родишь в безопасности, с опытным врачом рядом.

— Когда поедем? — тихо спросила она.

— Дня через три, — ответил я. — Нужно всё подготовить, организовать.

Машенька кивнула, прижимаясь ко мне:

— Хорошо, Егорушка, как скажешь.

После завтрака я отправился в мастерскую. Тульские мастера уже вовсю работали над калибром. Григорий что-то объяснял братьям Волковым, Фёдор с Семёном Кравцовым обсуждали точность измерений.

— Мужики, — обратился я к ним, — на минуту прервитесь.

Все отложили работу, повернулись ко мне.

— У меня новость, — сказал я. — Моей жене нужна медицинская помощь. Мы с ней уезжаем в Тулу на неопределённый срок. До родов точно, но, скорее всего, и дольше.

Мастера переглянулись, заволновались.

— А как же обучение? — спросил Антон Волков.

— Обучение в Уваровке завершается, — объявил я. — Вы получили основные знания, освоили принципы стандартизации, научились работать с точными инструментами. Дальше — практика на заводе.

— То есть мы возвращаемся? — уточнил Григорий.

— Да, — кивнул я. — Но это не конец нашего сотрудничества. Я буду курировать вашу работу в Туле. Приезжать на завод, проверять прогресс, помогать с внедрением новых технологий. Просто база моя теперь будет в городе.

Фёдор Железнов спросил:

— А когда мы едем?

— Через три дня, — ответил я. — Вместе с нами. У вас будет время собраться, попрощаться с местными, доделать то, над чем сейчас работаете.

Семён Кравцов выглядел растерянным:

— Но мы ещё столько не успели! Калибр не доделан, паровую машину хотели улучшить…

— Семён, — терпеливо сказал я, — вы получили главное — понимание принципов. Остальное доделаете уже на заводе. Более того, там у вас будут лучшие условия, больше ресурсов, помощники.

Григорий задумчиво кивнул:

— Егор Андреевич прав. Мы действительно многому научились. Теперь нужно применять знания на практике.

— Именно, — согласился я. — А я буду помогать. Не бросаю вас.

Мастера успокоились, приняли ситуацию. Они продолжили работу над калибром, теперь уже с пониманием, что это их последний совместный проект в Уваровке.

К полудню в моём доме собрались все ключевые люди. Фома, Илья, Петька, Семён, Степан, Захар. Ещё Ричард присоединился.

Я встал во главе стола:

— Спасибо, что пришли. У меня для вас важное объявление. Моя жена нуждается в медицинской помощи. Мы уезжаем в Тулу. Надолго — раньше лета не вернемся. Но я буду наезжать. Часто.

В комнате повисла тишина. Все понимали серьёзность ситуации.

— Это значит, что мне нужно организовать всё так, чтобы дела здесь продолжались без моего постоянного присутствия, — продолжил я. — Поэтому слушайте внимательно. У каждого будут чёткие задачи.

Я повернулся к Фоме:

— Фома Степанович, — я достал увесистый кошель и положил его на стол, — здесь пятьсот рублей. Твоя задача — найти в Туле приличный дом для аренды. Не роскошный, но добротный и удобный. Чтобы было тепло, просторно, безопасно. Если сам не найдёшь — обратись к Ивану Дмитриевичу, он поможет.

Фома взял кошель, взвесил в руке:

— Сделаю, Егор Андреевич. Найду хороший дом.

— Ещё, — добавил я, — ты продолжаешь вести торговлю. Все сделки по стеклу, дереву, любым другим товарам — через тебя. Ты мой доверенный представитель в делах.

— Понял, — серьёзно кивнул Фома. — Не подведу.

Я повернулся к Семёну:

— Семён твоя задача — наращивать производство стекла. У тебя теперь есть новые формы, новая реторта. Используй их по максимуму. Спрос огромный, нужно его удовлетворять.

Семён кивнул:

— Постараюсь, Егор Андреевич. Буду делать столько, сколько смогу.

— Но без ущерба качеству, — строго добавил я. — Лучше меньше, но хорошего качества, чем много брака.

— Понял, — заверил Семён.

Я посмотрел на Петьку:

— Петька, ты продолжаешь работать с металлом. Помогаешь Семёну, поддерживаешь оборудование в исправности. И главное — пневматическая система должна работать без сбоев. Это сердце всего производства.

— Буду следить, — пообещал Петька. — Не допущу поломок.

— А ещё, — добавил я, — когда освободишься, займись изготовлением керамики.

Я достал свою записную книжку, где были наброски процесса:

— Смотри. Берёшь белую глину, промываешь от примесей, замачиваешь до нужной консистенции. Потом формуешь изделия — простые для начала, миски, тарелки, кружки. Сушишь на воздухе несколько дней. Потом обжигаешь в печи.

— А какая температура нужна? — спросил Петька.

— Высокая, — ответил я. — Докрасна раскалить нужно, и держать несколько часов. Получится прочная керамика, белая, красивая.

— Попробую, — кивнул Петька. — Интересное дело.

— И ещё, — напомнил я, — не забывайте про фарфор.

— Делаем, Егор Андреевич, — подтвердил Петька.

Я повернулся к Илье:

— Илья, на тебе общее хозяйство деревни. Следи, чтобы все постройки были в порядке, ремонт вовремя делался. И главное — заготовка леса.

— Да, сейчас зима, самое время, — кивнул Илья. — Брёвна рубим, на весну к распиловке готово будет.

— Именно, — согласился я. — К весне нужен хороший запас. Спрос на доски не падает, нужно обеспечить производство.

— Сделаем, — пообещал Илья. — Мужиков соберу, организуем заготовку.

Я посмотрел на Степана:

— Степан, ты помогаешь Илье. Координируешь работу мужиков, следишь за инструментом, организуешь транспортировку брёвен.

— Всё будет, Егор Андреевич, — заверил Степан.

Наконец я повернулся к Захару:

— Захар, охрана деревни остаётся на Иване с большей частью служивых. Ты берёшь только Никифора и едешь со мной в Тулу. Там нам тоже нужна защита.

Захар кивнул:

— Понял. Иван справится, он надёжный. А мы с Никифором вас прикроем.

— Вот и отлично, — я обвёл взглядом всех собравшихся. — Мужики, я понимаю, что это внезапно. Но я верю в вас. Каждый из вас знает своё дело. Работайте добросовестно, помогайте друг другу, решайте проблемы сообща. Я буду регулярно наведываться, проверять, как дела, помогать с трудностями.

Фома поднял руку:

— Егор Андреевич, а если что-то срочное случится? Как с вами связаться?

— Через гонца, — ответил я. — Или сам приезжай в Тулу, если нужно.

— Понятно, — кивнул Фома.

Илья задумчиво почесал бороду:

— А долго вы в городе пробудете?

— Не знаю точно, — признался я. — До родов точно. Потом посмотрим по обстоятельствам. Может, останемся на лето, может, вернёмся раньше.

— Ясно, — протянул Илья.

Семён робко поднял руку:

— Егор Андреевич, а если у меня с производством что-то не заладится? К кому обращаться?

— К Фоме, — ответил я. — Он мой представитель. С серьёзными техническими проблемами — ждите меня, я буду периодически приезжать. С мелкими — Петька поможет.

Петька гордо выпрямился:

— Помогу, конечно! Мы ж вместе всё это строили, я всё помню.

Я улыбнулся его энтузиазму:

— Вот видите. Вы не одни. Вы — команда. Помогайте друг другу, и всё получится.

Ричард, молчавший до этого, спросил:

— Егор Андреевич, а мне что делать? Тоже с вами ехать?

— Ричард, — сказал я, — ты однозначно едешь с нами. Твоя помощь может понадобиться в любой момент. А если вдруг в Уваровке что случится, то до Тулы верхом с заводной пол дня скакать.

Он кивнул с пониманием:

— Хорошо. Как скажете.

Я снова обвёл взглядом собравшихся:

— Ну что, есть ещё вопросы?

Все молчали, переваривая информацию.

— Если вопросов нет, приступаем к подготовке, — объявил я. — Через три дня выезжаем. Фома, начинай собираться в дорогу — тебе нужно в Тулу первым, чтобы успеть найти дом. Остальные — продолжайте текущую работу, но готовьтесь к моему отсутствию.

Все закивали и начали расходиться. Фома задержался:

— Егор Андреевич, а какой именно дом искать? Сколько комнат, где в городе?

— Комнат четыре-пять, — прикинул я. — Чтобы нам с Машей было где жить, гостей принимать, для прислуги место. Желательно в приличном районе, но не в самом центре — там дорого и шумно. И главное — чтобы тепло было, добротная печь.

— Понял, — кивнул Фома, доставая свою записную книжку и что-то помечая. — Найду.

— Ещё, — добавил я, — нужна будет прислуга. Кухарка, горничная. Машеньке в её положении тяжело всё самой делать.

— Об этом тоже позабочусь, — заверил Фома.

Когда все разошлись, я вернулся к Маше. Она сидела у окна, задумчиво глядя на падающий снег.

— Дал указания? — спросила она, повернув ко мне голову.

— Да, — я подошёл, обнял её со спины. — Через три дня едем. Фома уже завтра уедет, будет искать дом.

— А деревня? — тихо спросила она. — Как же без тебя?

— Справятся, — уверенно сказал я. — Здесь хорошие люди, все знают своё дело. Я им доверяю.

Машенька повернулась, посмотрела на меня:

— Ты ведь волнуешься, правда?

Я не стал врать:

— Волнуюсь. И за тебя, и за ребёнка, и за дела здесь. Но что делать? Жизнь такая — нужно принимать решения и действовать.

Она прижалась ко мне:

— Я тоже боюсь. Но когда ты рядом, то нет.

Мы так и стояли у окна, обнявшись, глядя на зимний пейзаж за окном.

На следующее утро Фома уже был готов к отъезду. Он запряг лошадь, уложил небольшую сумку с вещами. Вместе с ним поехали пару служивых.

— Ну, я поехал, Егор Андреевич, — сказал он, залезая на сани. — К вашему приезду всё устрою.

— Полагаюсь на тебя, — я протянул ему руку.

Он крепко пожал её и тронул вожжи. Сани тронулись, быстро скрылись за поворотом дороги.

Я вернулся в мастерскую. Мастера работали над калибром с удвоенным рвением — хотели закончить проект до отъезда.

Григорий склонился над верстаком, тщательно подгоняя очередную деталь. Братья Волковы полировали измерительные поверхности. Семён Кравцов собирал механизм крепления. Фёдор проверял общую геометрию конструкции.

— Как продвигается? — спросил я, подходя ближе.

— Почти готово, — доложил Григорий, не отрываясь от работы. — Ещё день-два, и закончим.

— Отлично, — одобрил я. — Этот калибр возьмёте с собой на завод. Будет вашим первым проектом там.

— И доказательством того, чему мы научились, — добавил Антон Волков.

— Именно, — согласился я.

Фёдор добавил:

— Знаете, Егор Андреевич, я всю жизнь только ковал. Одно и то же, изо дня в день. А тут за эти недели столько нового узнал! И про точность, и про стандарты, и про то, как вместе работать. Спасибо вам.

Его слова были приятны:

— Спасибо тебе, Фёдор. И всем вам. Вы оказались прилежными учениками. Сейчас перед вами, да и мной будет большая задача. Так что работы на заводе будет много.

Семён Кравцов поднял голову от работы:

— А вы правда будете на завод приезжать? Помогать нам?

— Обязательно, — заверил я. — Это не конец нашего сотрудничества, а начало. Вы внедрите новые методы, а я буду консультировать, помогать с трудностями.

— Это хорошо, — облегчённо выдохнул Семён. — А то я боялся, что мы вернёмся на завод и там нас никто не поймёт.

— Поймут, — уверенно сказал Григорий. — Когда увидят результаты — поймут. А результаты мы им покажем.

На следующий день с утра я собрал уваровских мужиков — Петьку, Илью, Семёна, Степана, Митяя. Мы пошли в кузницу.

— Мужики, — обратился я к ним, — хочу ещё раз показать вам процесс изготовления керамики. Петька будет заниматься этим в моё отсутствие, но все должны понимать основы.

Я достал мешок с белой глиной, которую мы нашли недалеко от деревни:

— Смотрите. Первый этап — подготовка глины. Нужно удалить все примеси, камешки, мусор. Для этого обработанную светильным газом и выбранным металлом глину замачиваем в большом количестве воды.

Мы ссыпали глину в деревянную бочку, залили водой, тщательно перемешали.

— Теперь ждём, пока тяжёлые примеси осядут на дно, — объяснил я. — Займёт несколько часов. Потом аккуратно сливаем чистую глиняную взвесь в другую ёмкость.

— А зачем так сложно? — спросил Митяй. — Нельзя просто руками примеси выбрать?

— Можно, — согласился я, — но не все примеси видны глазу. Мелкие песчинки, органика — всё это портит керамику. Промывка водой удаляет даже мелкие включения.

Через несколько часов мы слили отстоявшуюся глиняную взвесь. Теперь нужно было выпарить лишнюю воду.

— Ставим на медленный огонь, — показал я, — и постоянно помешиваем. Вода испаряется, глина густеет. Когда достигнет консистенции густой сметаны — готово.

Петька взял в руки весло для перемешивания:

— Долго мешать нужно?

— Несколько часов, — честно ответил я. — Поэтому лучше делать большими партиями, чтобы не тратить время на каждую мелочь.

Пока глина уваривалась, я показал им формовку:

— Можно лепить руками, как обычную глиняную посуду. А можно использовать формы — получается ровнее, одинаковее. Мы так делали для фарфора.

Я достал деревянную форму для миски, которую Илья делал по моим чертежам:

— Смотрите. Глину раскатываем в пласт нужной толщины. Укладываем в форму, плотно прижимаем. Лишнее обрезаем. Оставляем сохнуть.

— А сколько сохнет? — спросил Степан.

— Зависит от толщины и влажности, — пояснил я. — Тонкая посуда — дня три-четыре. Толстостенные изделия — неделю, может, больше. Главное — сушить медленно, иначе потрескается.

Митяй попробовал сформовать миску сам. Получилось не очень ровно, но для первого раза неплохо.

— Практика нужна, — подбодрил я его. — Чем больше делаешь, тем лучше получается.

Наконец мы дошли до обжига — самого важного этапа.

— Обжиг превращает мягкую глину в твёрдую керамику, — объяснял я. — Нужна высокая температура — докрасна раскалить печь. И держать несколько часов.

Мы подошли к печи.

— Укладываем изделия, — показал я, осторожно размещая высушенные заготовки. — Не вплотную друг к другу, с зазором. Иначе могут склеиться при обжиге.

— А температуру как контролировать? — спросил Петька.

— По цвету, — ответил я. — Видишь, когда печь раскалена докрасна? Это примерно нужная температура. Держим так несколько часов. Потом медленно, очень медленно остужаем. Резкое охлаждение — и всё потрескается.

— Сложно как-то, — протянул Илья.

— Поначалу сложно, — согласился я. — Но с опытом придёт понимание. Петька, ты будешь экспериментировать, записывать результаты. Какая температура, сколько времени, какой результат. Постепенно выведешь оптимальный режим.

Петька серьёзно кивнул:

— Понял, Егор Андреевич. Буду стараться.

— И ещё, — добавил я, — не забывайте про фарфор.

Мы провели у печи ещё несколько часов, пока шёл первый обжиг. Я объяснял тонкости, отвечал на вопросы, показывал, как определять готовность по внешним признакам.

Когда обжиг закончился и печь начала остывать, я собрал всех:

— Ну что, мужики, кажется, я показал вам всё основное. Теперь дело за вами. Работайте, экспериментируйте, учитесь. Я буду периодически приезжать, проверять прогресс.

Петька решительно кивнул:

— Не подведём, Егор Андреевич. Всё сделаем как надо.

— Верю, — улыбнулся я.

Вечером следующего дня приехал запыхавшийся гонец от Фомы. Передал короткую записку: «Дом нашёл. Хороший, на Посольской улице. Четыре комнаты, и две для прислуги. Тёплый, с печью большой. Прислугу нанял — кухарку Матрёну да горничную Дуньку. Обе опытные. Жду вас».

Я облегчённо выдохнул. Фома справился быстро и, судя по всему, толково.

— Машунь, — позвал я жену, — дом готов. Можем ехать.

Она вышла из комнаты:

— Когда?

— Завтра с утра, — ответил я. — Всё готово?

Она кивнула:

— Вещи собраны. Анфиса помогла.

— Отлично, — я обнял её. — Значит, завтра начинаем новый этап.

На следующее утро деревня поднялась рано. Все знали, что сегодня мы уезжаем, и пришли проводить.

Двое саней стояли у дома, гружёные вещами. Захар с Никифором проверяли упряжь. Тульские мастера тоже были готовы к отъезду — их сани стояли рядом.

Я вышел на крыльцо. Перед домом собралась почти вся деревня.

— Спасибо всем, что пришли проводить — обратился я к собравшимся. — Я уезжаю ненадолго. Но это не прощание. Я буду регулярно наведываться, помогать, консультировать. Уваровка — моё детище, я её не брошу.

Степан вышел вперёд:

— Егор Андреевич, мы всё понимаем. Семья — это главное. А мы тут справимся, не переживайте.

— Знаю, что справитесь, — улыбнулся я. — Вы все молодцы, умные, работящие. Верю в вас.

Илья кашлянул:

— Мы постараемся вас не подвести. Будем работать как вы учили.

— И это главное, — кивнул я. — Работайте честно, помогайте друг другу, развивайте деревню.

Петька спросил:

— Егор Андреевич, так, а все-таки, вы надолго?

— Не знаю точно, Петька, — честно ответил я. — Но думаю, к лету вернемся. Ну а я сам буду часто приезжать.

Семён поклонился:

— Счастливого пути, Егор Андреевич. И чтоб всё хорошо было с Марией Фоминичной.

Я кивнул в ответ:

— Спасибо, Семён.

Один за другим подходили люди — кланялись, желали добра, обещали беречь деревню. Это было трогательно.

Наконец Машенька вышла из дома, закутанная в тёплую шубу. Анфиса помогла ей сесть в сани, укутала одеялами.

— Ну, в путь, — скомандовал я.

Захар тронул вожжи. Наши сани двинулись. Следом — сани с тульскими мастерами, потом — с вещами.

Деревня провожала нас долго. Люди махали руками, кричали пожелания. Я оглянулся — Уваровка выглядела такой уютной, покрытой снегом, с дымком из труб.

«До встречи», — мысленно сказал я деревне.

Машенька прижалась ко мне:

— Грустно уезжать.

— Но нужно, — мягко ответил я. — Ради нашего ребёнка.

Она кивнула, положив руки на живот.