Волчья невеста

Глава 21

Ева

Казалось, я буду плавать в темноте и невесомости вечность. Вряд ли Владыка забрал бы меня в свои чертоги за все содеянное. Таким, как я, прямая дорога в Преисподнюю. А значит, тьма и забвение — мои побратимы навек. Но темнота рассеивается. Очень медленно перед моими глазами начинает светлеть. Сильнее и сильнее, будто восходит солнце. Впрочем, как только я с трудом разлепляю веки, понимаю, что надо мной не солнце, а звездное небо. Все еще кружащийся небосвод. Солнце же у меня в груди: жжется и обещает спать дотла.

Я хотела спросить: «Я умерла?» Но получилось только хриплое:

— Я…

Чувство было такое, что мне в горло напихали осколков. Больно. Безумно больно. Но боль и стала мне ответом на мой же вопрос. Для тех, кто уходит в мир иной, боли нет и чувств тоже. А я все еще чувствовала.

Боль, удивление, страх. Последний особенно, когда звезды закрыла физиономия Лиама. Я замычала и попыталась отползти, но он положил ладонь мне на плечо, пригвоздив к земле, на которой я лежала.

— Жива живехонька, — оскалился он или улыбнулся. — Но горло побереги, чтобы все правильно срослось.

Срослось? Я потянулась к собственной шее и нащупала кусок ткани, плотно обвязанный вокруг горла. Эта ткань… Она остановила кровотечение? Когда Рина меня ударила. Или не ударила. Но она явно пыталась выдрать из моих рук кинжал. Неудачно. Или удачно? Не понимаю ничего.

Тем временем Лиам подал мне мех с водой и помог приподняться на локти. Он был последний, кому я бы позволила к себе прикасаться, но сейчас выбирать не приходилось: горло пекло и саднило, и только вода помогла смягчить эту боль.

— К-к? — выдохнула я, глядя на сидящего рядом Лиама. У меня еле язык ворочался, но он меня понял.

— Как ты выжила после того, как генеральская племянница попыталась перерезать тебе горло?

Я кивнула, продолжая ощупывать повязку. После нескольких глотков воды стало будто полегче.

— Меня это тоже интересует, знаешь ли, — удивил меня зверь. — Будь ты человеком, то давно бы истекла кровью, как курица, которой отсекли голову острым ножом.

Ничего себе сравнение! Я вложила в свой взгляд все, что о нем думаю.

— Я че…

— Не человек, — перебил Лиам мои попытки ответить. — Раны у людей, конечно, тоже способны заживать, но не за несколько часов. А вот вервольф после такого выжить может. Особенно альфа.

Я прищурилась, понимая, что ненавистный зверь решил надо мной подшутить. С него станется. Но на самоуверенном лице я ни то что насмешки не обнаружила, там отражением застыло мое недоверие.

Тогда мои глаза широко-широко расширились.

— Я не… — на этот раз я осеклась сама и не из-за боли. Я не знала, что хочу сказать. Что я не вервольф? Что не альфа?

Что вообще со мной произошло?

— Что, нет предположений? — поддел меня Лиам. — А у меня есть. Пока ты тут валялась и заживляла смертельную для человека рану, у меня было время поразмыслить.

Кажется, за эти несколько минут я научилась разговаривать глазами, потому что вложила в собственный взгляд все свое желание его послушать. Жизнь — странная штука, раньше бы я все отдала, чтобы не слышать и не видеть Лиама, а сейчас жду с нетерпением, что он скажет.

— Первым моим предположением было, что ты полукровка, — выдал зверь и получил мой скептический взгляд. — Да-да, все мы знаем, что полукровок не существует. У вервольфа и человека не бывает потомства.

Он почесал подбородок и задумался, а я наконец-то обратила внимание на то, где мы: для привала Лиам выбрал широкий берег незнакомой мне реки.

— Потом вспомнил про твой аромат, — продолжил зверь, — и до меня дошло, что это происки богов.

— Твоих? — тихо прохрипела я. Голос ко мне потихоньку возвращался.

— Или твоего, — хмыкнул он. — Или же ты их совместное творение.

Я всю жизнь была обычной, и тут… Творение богов?!

Я замотала головой, отказываясь в это верить. Вместо ответа Лиам потянулся к моей шее и в мгновение ока сдернул с меня повязку.

Я задохнулась от ужаса, захрипела, хватая ртом воздух: кусочек ткани даже при свете звезд полностью поменял цвет, пропитавшись моей кровью. Но мои пальцы нащупали на коже не рану, а затягивающийся рубец. Шрам, который в лучшем случае возник бы у меня через месяц. Если бы я, конечно, выжила.

А я бы не выжила без помощи богов.

Владыка пошутил надо мной снова? За что? Зачем?

Я так задумалась над этим, что пропустила мимо ушей слова Лиама, но, когда вскинула голову, он со знакомой насмешкой повторил:

— Говорю, может, они решили уравнять шансы, эти боги. А может, просто послали мне такой необычный дар. Истинную.

— Тебе?

— Мне, — кивнул он, быстро став серьезным. — Ты же со мной.

— Все… альфы говорили… про мой запах. С ним… что-то… не так, — такую длинную фразу я произнесла с трудом, но молчать больше не могла. — Значит, я… подхожу всем.

Лиам ощетинился, как настоящий волк, мигом превратившись в того, кого я опасалась и кого всем сердцем ненавидела.

— Ты видишь здесь кого-то еще? — прорычал он, сжав пальцами мой подбородок. — Значит, я заберу тебя себе.

— Лучше смерть, — выплюнула я.

— Если ты вервольф, жить будешь долго, — хохотнул мерзавец, а затем посмотрел на меня с вожделением. — Поправляйся, моя истинная. Я и так слишком долго ждал, чтобы попробовать твое тело.

За последнее время я столько всего пережила, столько раз боялась, что вместо того, чтобы почувствовать страх, ощутила искреннюю злость.

— Так вы относитесь к истинным? Берете силой?

— А в этом есть необходимость? — облизнулся Лиам. — Тебе понравится, Ева. Обещаю. Даже если не хочешь меня сейчас, захочешь в процессе. Если ты каким-то непостижимым образом превращаешься в вервольфа, инстинкты возьмут над тобой верх.

Как это было с Теодриком. Я хотела его, несмотря на все произошедшее… Но Лиам? Нет. Как представила, что он снова прикоснется ко мне, меня замутило от омерзения. А теперь выходит и убить себя сложнее! Не говоря уже о том, что никакого оружия я поблизости не увидела. Только севшую на мель лодку с одиноким веслом. Наверное, заранее приготовленную генералом.

Мне бы добраться до этой лодки… А дальше? Лиам сильнее и быстрее. Утопиться в реке? Я едва подавила смешок, потому что, несмотря на дикое ощущение безысходности, мне не хотелось умирать. Не после того, что я пережила. Когда оказываешься на волосок от смерти, вообще начинаешь неистово любить жизнь. И что я могу сделать? Уговорить Лиама? Как делала это множество раз в монастыре. Помолиться? Если Владыка наделил меня такой уникальной особенностью, таким даром, то должен же и защищать.

Почему-то это показалось мне правильным. Несмотря на то, что я в последнее время все реже и реже обращалась к своему богу, который лишил меня защиты. Лишил ли? Я ведь жива. Я нужна ему для чего-то.

И я медленно поднялась на колени. Голова все еще кружилась, но это меня не остановило. Сложив руки в привычном молитвенном жесте, я обратилась к Небу. Обратилась с единственной просьбой — послать мне спасение. Я неистово, от всего сердца благодарила за свою жизнь. За то, что спаслась. И хотела, чтобы так было и дальше. Вот не верила я ни разу, что Владыка выбрал меня в дар Лиаму!

— Что ты делаешь? — зарычал зверь.

— Молюсь, — ответила я, не открывая глаз и не отрываясь от своего занятия. И, действительно, меня будто бы охватила теплая волна. Словно кто-то отозвался на мой зов. Кто-то сильный и могущественный. Меня словно обняло этой силой!

— Прекрати это… — Лиам осекся, и я тоже услышала шорох листьев, едва различимый треск веток где-то в лесу. Почему я только сейчас заметила, каким стал мой слух? Мои инстинкты.

Это могла быть какая-то ночная птица, но я прекрасно знала, что ночные птицы умеют быть бесшумными даже для вервольфов. Мое сердце радостно встрепенулось, потому что я знала — это ответ Владыки.

На угрожающее звериное рычание Лиама я все-таки распахнула глаза и закрыла рот ладонями. Потому что из леса на берег вышел огромный серебристый волк. Следом с левой стороны пришел бурый. А за ним еще один, черный как ночь. Волки выходили к нам из чащи. Мощные гиганты с горящими золотом глазами и оскаленными пастями.

Вервольфы.

И не просто вервольфы, судя по размеру. Альфы.

На берег реки стекался весь альянс.

Теплое ощущение божественных объятий исчезло вместе с этим осознанием. Потому что я прекрасно помнила, что альянс сделал с остальными волчьими невестами, и когда я просила у Владыки помощи, то подразумевала вовсе не прислать ко мне кровожадных вервольфов. В их же кровожадности сомневаться не приходилось: яркая луна прекрасно освещала все, что происходило на каменистом берегу.

И все они смотрели на меня. Все, кроме Лиама, который мгновенно перекинулся в волка. Это словно послужило неким сигналом для остальных, потому что серебристый прыгнул в мою сторону без предупреждения.

Но его тут же сбил с лап откуда-то взявшийся черный, и они покатились по земле.

Лиам толкнул меня к лодке, пока сам бросился в драку с бурым. Не знаю, откуда во мне взялись силы. От страха, больше неоткуда! Но я отпрянула, потом побежала, стараясь смотреть на свое спасение, а не на разверзнувшуюся вокруг бойню.

Альфы дрались не на жизнь, а на смерть, пытаясь добраться до меня. Но стоило кому-то пробиться вперед, приблизиться ко мне ближе, чем на пару шагов, его тут же сметал другой волк. Вервольфы клацали зубами, рычали от ярости или выли от боли, но не останавливались. Не отступались.

Возле воды я оказалась достаточно быстро. Хотя может, дело было в том, что волки были заняты войной друг с другом. Захоти они совместно уничтожить меня, вряд ли бы у меня это получилось. А так я с разбегу толкнула лодку, чтобы тут же вскрикнуть от того, что она переломилась под ударом мощного тела белого альфы. Дерево треснуло, забирая очередную надежду на спасение.

Он разинул угрожающую пасть, полную острых зубов, и я замерла, заглядывая в глаза своей смерти. Это конец? Но белый волк не успел даже шагнуть ко мне, как его сбил с лап другой альфа, показавшийся мне смутно знакомым.

Теодрик?!

Теодрик

Он опоздал.

Дагольф уверял, что они смогут опередить альянс, но Теодрик почувствовал других альф, когда шел по следу Евы. Идти по нему было несложно, потому что она была ранена, и кровь оставляла сильный шлейф запаха. Естественно, не только он это ощущал. Так хищники выслеживают свою добычу, и сейчас на нее охотились все альфы.

В какой-то миг Теодрик даже задумался: жива ли Ева, если она потеряла столько крови? Но потом вовсе споткнулся, потому что ощутил зов. Такой сильный и одновременно пугающий. Пугающий, потому что сам альфа не слышал зова с тех пор, как потерял истинную. С того самого злополучного дня, когда не успел спасти собственную семью.

Его, как на поводке, потянуло вперед. Но не по следу, а куда-то в сторону. По прямой. Если до этого момента он ощущал усталость в теле, то сейчас в нем будто бы открылись новые силы, толкающие его вперед и вперед.

И все же он опоздал. Когда Теодрик взбежал на большой валун у берега реки, то увидел, что альянс их опередил, и внизу уже шло ожесточенное сражение за Еву. Сама же девушка выделялась светлым пятном на галечном пляже и неслась к воде.

Маленькая. Беззащитная перед хищниками.

В его крови вскипела ненависть на всех альф, что напугали ее, а самому захотелось прыгнуть вниз и рвать глотки всем волкам, которые попадутся на его пути!

Но прежде чем Теодрик прыгнул, сильные руки обхватили его и развернули: Дагольф принял человеческий облик, рискуя остаться без рук. Не ожидавший этого волк замер на мгновение.

— Станешь ее защищать, — прошипел побратим ему на ухо, — и погибнешь, сражаясь с другими альфами. Вы порвете друг друга. Но именно она наша общая беда.

«Она моя истинная», — зарычал Теодрик. Зарычал бы, будь он способен говорить, но Дагольф его понял.

— Они ничья истинная, — рыкнул он, продолжая сжимать руки на волчьей шее и не отпуская его. — Помнишь, что я говорил? Она фальшивка. Обман. Ведьма. Убьем ее — и все прекратится.

Ведьма. Точно ведьма. И однажды уже предала его. Еще и обманывает сейчас, когда зовет, просит о помощи.

Стоит покончить с этим. Уничтожить человеческую ловушку. Иначе они действительно перебьют друг друга: тем более уже пало четверо альф в ожесточенной бойне.

Поэтому он кивнул, и Дагольф его понял, отпустил.

Теодрик прыгнул, прогоняя от испуганной девушки Лихха.

Ева его узнала: в ее глазах через страх пробилась, отразилась надежда. Она перестала звать, как если бы тот, кто ей нужен, уже откликнулся. Он откликнулся.

Это было странно, потому что если все остальные слышали, чувствовали то, что чувствовал сам Теодрик, то это не должно было прекращаться. И если она звала всех альф подряд… Или только его.

Теодрик поколебался всего на мгновение, как Лихх тут же на него напал, положил на лопатки. Но тем самым открылся. Теодрик вгрызся в горло белого волка, и тот истошно завыл. Брызнула кровь, потекла по массивной шее, темная и горячая. Лихх вырвался, оставляя в его зубах кусок плоти, и отшатнулся, чтобы тут же отлететь к валуну под ударом мощной лапы Теодрика. Удариться и осесть безжизненной тушей.

Теодрик крутанулся, готовый биться дальше. Убить следующего. Но альфы сами неплохо справлялись с убийством друг друга, а ближе всех оказался его побратим и лучший друг. Только Дагольф не собирался нападать, он вообще снова принял облик человека. Друг здорово рисковал, но, возможно, именно это спасло его от нападения: Теодрик в таком состоянии готов был растерзать любого, кто сейчас подойдет к Еве.

— Убей ее! — выкрикнул Дагольф. Его лицо исказила боль, когда он оглянулся на других альф. — Спаси их!

Теодрик перевел взгляд на Еву. Бледную, испуганную, хрупкую. Он вздрогнула от слов Дагольфа: конечно же, все поняла. И надежда в ее глазах погасла. Она сжала губы, которые он так любил целовать, в тонкую нитку, а брови сдвинула. Страх из ее взгляда тоже ушел, уступив решимости и злости. Ева сжала кулаки, готовая драться.

Как настоящая волчица.

Как его истинная.

Теодрик сам не понял, как тоже перекинулся. Ему нужно было понять одно.

— Ты слышал ее зов? — спросил он у побратима.

— Ее запах, — поправил его Дагольф.

— Нет, ее мысли. Чувства, как у истинной.

— Если бы я читал мысли этой твари, — выплюнул с отвращением побратим, — то давно бы ее придушил!

Это был тот ответ, который Теодрик хотел услышать. Который позволил ему выбрать правильно.

Он прыгнул, прямо в воздухе вновь превращаясь в волка. Целясь в горло, чтобы убить. Ева вздрогнула, ее глаза широко распахнулись: это все, что он успел заметить, сосредоточившись на том, чтобы побратим больше не встал.

Дагольф перекинуться не успел, поэтому сейчас лежал на камнях с точно таким же удивленным видом. Он явно не понимал, почему Теодрик выбрал ее. Просто он не терял истинную.

— Не убивай его, — попросила Ева хрипло. Она даже шагнула в его сторону. — Он же твой друг.

«Хочешь, чтобы он преследовал тебя до конца твоих дней?» — заговорил Теодрик. Когда все стало на свои места с истинностью, он воспользовался этой особенностью.

Ева споткнулась, но явно его услышала. Она снова сжала губы и обвела берег, превратившийся в поле битвы, беспомощным взглядом. Альянс перебил друг друга, и она это тоже поняла, но не прыгала от радости, что люди наконец-то победили. Наоборот просила пощадить собственного врага.

Привела она тогда Теодрика в ловушку или нет, в его истинной не было злобы и кровожадности. Она изначально была подарком богов. Его вторым шансом.

Теодрик разжал челюсти. Рана от его зубов выглядела жутко, но Дагольф мог выжить, а мог и сдохнуть. Альфа подумал, что пусть предки решают его дальнейшую судьбу.

А свою он уже нашел.