Глава 42. Руины новой жизни

На поле боя началась полнейшая неразбериха. Стало ясно, что Доменгон взят, но армия Пурпурных Драконов и выжившие стражники по прежнему превосходили в силе остатки армии Бальдра Большерука.

— Встать в строй! — скомандовал Дорнан. — Займём круговую оборону и выбьем ворота крепости! Но сначала… — генерал хотел было сказать: «Добьём выживших!», — однако в строй пурпурных всадников ворвалась громадная бронированная жаба.

Хрустнули кости и раскуроченная метеоритная сталь, челюсти Глории принялись рвать рыцарей на части вместе с лошадьми, а позади Дорнана приземлился на песок странный тип с аметистовыми глазами.

— Я вызываю тебя на бой, генерал! — прорычал паразит и направил остриё на исполина.

— Он серьёзно? — прыснул от смеха кто-то из Пурпурных Драконов.

— Самоубийца! — поддержали его, на удивление, со стороны рыцарей Белого Феникса.

— Даже мой конь чувствует твой жалкий четвёртый уровень, — ответил генерал, не оборачиваясь.

— Просто прими чёртов вызов! Или легендарный генерал испугался жалкого «смертного»?! — фыркнул Эспен.

— Дорогой… — Алиса взялась за рукав, но паразит резко отдёрнул ладонь.

— Не лезь. У меня с ним теперь свои счёты, — фыркнул паразит.

— Эс-спен… — хрипнул Людвиг. — В-возьми моего коня…

— Капитан… — дрогнул голос воина с аметистовыми зрачками. — Я отомщу!

— Хорошо, я приму твой вызов, — ответил, наконец, Дорнан. — А затем, мы продолжим это сражение и будем биться до полного уничтожения одной из сторон, даже если ею окажемся мы! Не найти подходящего дня для смерти лучше, чем сегодняшний!

— По рукам! — крикнул Эспен, взбираясь на Кровавого Мустанга.

«Щит. Первым делом я отниму у него щит, — на ходу придумывал план Эспен. — Правая сторона лица открыта. Достаточно угодить туда мечом и ублюдок отправиться к праотцам. Его броня и правда выглядит внушающей. Даже заряженной атакой мне её не прожечь».

Даже верхом на коне, Эспен был ниже Дорнана на полметра: будто моська решила напасть на слона. Одна только лошадь генерала, наверняка, была в состоянии отгрызть паразиту голову.

— Мне не понадобятся даже мистерии, — скучающе ответил генерал, занося алебарду.

Громадный топор пронёсся в сантиметре от правого уха, срезав копну волос. Эспен чудом отвёл лезвие от головы, ударив плашмя по древку. При том, локоть ощутил чудовищную вибрацию, что едва не вывихнула сустав, что в случае паразита означало бы смерть.

— Давай лейтенант! — поддержали его рейджеры.

— Ты и не такое вытворял! Надери ему зад!

— Давай, Эспен! — крикнула Алиса.

Проскочив мимо Дорнана, Эспен лязгнул того по спине. Безрезультатно, как и ожидалось. Слишком толстый доспех. Генерал обернулся, рассекая перед собой воздух. Паразит наклонился назад, пропуская топор в сантиметре от кончика носа и тут же кольнул в стык между пластин предплечья и плеча. Кольчуга надетая под бронёй была не хуже, но небольшая струйка кровь таки брызнула из локтя Дорнана. Ободрительный возгласы рейнджеров стали громче.

— Кия! — вернувшись в вертикальное положение, Эспен выстрелил мечом в сторону открытой стороны лица полководца. Кончиками пальцев он почувствовал, как жало зацепило краюшек кожи под глазом. Дорнан тут же закрылся щитом и замахнулся алебардой, обрушая её на голову Кровавого Мустанга. Паразит дёрнул поводья на себя, заставив коня встать на дыбы, пропуская топор мимо.

«Этого я и ждал!» — возликовал в глубине души Эспен, когда генерал Большая Гора попытался выбить его из седла ударом громадного щита. Нырнув под руку, паразит поднял белый меч над головой и вклинил между предплечьем и щитом Дорнана. Разошлись по швам кожаные ремни, удерживая стальной заслон. Щит с грохотом оказался на пустынной земле.

Теперь ничто, кроме древка алебарды не могло защитить генерала.

— Неплохой приём, — бросил Дорнан, обходя Эспена сбоку. — Но ты не подумал о той, силе, что содержится в руке, удерживающей подобный щит!

И ударом кулака Большая Гора размозжил голову скакуна Людвига. Не успев издать предсмертного ржания, Кровавый Мустанг подкосился, а Эспен вынужден был кувыркнуться вперёд, чтобы не напороться на собственный меч.

— Умри! — прорычал исполин и взмахнул алебардой.

Паразит, успевший только выставить белый меч и начав отходить, отлетел под ноги вражеским всадникам. На груди медленно расходился жар от пропитывающей рубашку крови. От зачарованного клинка остался только обломок с рукоятью.

— Лейтенант Эспен! — спохватились рейнджеры и сорвались с места.

— Идиоты, куда…

— Не вмешивайтесь! — сверкнули глаза генерала и громадный топор поднял вихрь их песка, а когда тот унялся, на землей лежало по десять рассечённых трупов людей и лошадей.

Небольшая песчаная долина у подножия горы вновь замерла в ожидании результата поединка. Дорнан медленно приближался к своему противнику, смакуя каждый момент. Пусть Эспен был не самым сильным адептом на Пути Тельмуса из встреченных генералом, но он сумел пустить ему кровь и даже выбить щит из рук, чего не удавалось тысячам других поверженных Дорнаном адептов. Победа над таким врагом, пожалуй, была единственным, что могло утолить жажду сражений исполина на ближайшие пару недель.

— Эспен! — прохрипел Людвиг, что вопреки чудовищной боли и начавшему сковывать тело савану Смерти, встал на ноги. — Спасибо за ружьё… капитан… Эспен… — и Жнец Таверн, вкладывая последнюю частичку собственной энергии двуручному мечу, подбросил его высоко над головами публики.

Даже Дорнан изволил посмотреть на полёт двухметрового клинка. Накрыв своим силуэтом Кустос, меч вонзился в землю перед паразитом. В эту же секунду Людвиг упал замертво на песок.

— Р-ра-а! — вскочил Эспен, хватаясь за стальной брус, который теперь так легко ложился в его руки из-за прилива адреналина и ненависти по отношению к Дорнану.

— Пошла! — рявкнул генерал, бросаясь на противника верхом.

Двое адептов приковали взгляды обеих армий, вернее того, что от них осталось. Когда до генерала оставались считанные метры, Эспен подвернул ногу и продолжил движение вперёд уже на заднице.

— Ува-а-а! — всем телом толкая чудовищный клинок, паразит провёл им по животу слоновой лошади — единственному незащищённому месту скакуна.

— Аргх! — простонал генерал, чувствуя как из-под седла прямо в живот ему вонзается широченное лезвие.

— Ха! — выдохнул Эспен, завершив вращение и выронив тяжёлый меч.

Слоновая лошадь прошла немного вперёд и рухнула на колени. Дорнан бросил последний взгляд на рассечённый живот и обмяк, повалившись набок вместе с верным скакуном и алебардой.

Едва это произошло, над долиной поднялись радостные крики.

* * *

Людвиг проснулся от лёгкого пинка в бок. Мокрая от росы трава приятно покалывала ладони, которые он подложил под голову. Кустос медленно клонился к закату, предвечерний ветерок приятно остужал лицо после пустынного пекла.

— Вставайте, капитан, — произнёс молодой мужчина с русыми волосами и бородой.

— Торфинн, ты? — приподнял бровь Жнец Таверн. — Значит, вот как оно выглядит… — вздохнул он, осознав, что к чему.

— Не думал, что Вы присоединитесь так скоро. Видимо, стоило брать в расчёт превосходство вашего безрассудства над всеми остальными чувствами, — укоризненно произнёс лейтенант, протягивая руку командиру.

— Ты здесь один? — спросил Людвиг.

— Обернитесь, капитан, — кивнул ему за спину Торфинн. — И снимите чёртову повязку, она Вам тут не понадобится.

Людвиг обернулся в сторону простирающегося до горизонта лагеря рейнджеров. У костров сидели десятки тысяч людей и каждого из них он знал поимённо. Их всех объединяло одно — они были мертвы.

— Помните Салли? — спросил лейтенант.

— Хороший был повар, — хмыкнул Людвиг.

— Он варит отличную медовуху. Пойдёмте, пока всю не растащили, — махнул рукой Торфинн.

— А потом? Как же Суд Равина? — поинтересовался капитан.

— До него тоже дожить надо. Сильно не напивайтесь, ночи здесь долгие и нелёгкие, но с Вами, думаю, мы найдём выход из любой передряги.

— Как в старые добрые?

— Как в старые добрые… — улыбнулся лейтенант. — Не находи, к слову, забавным, что мы оба здесь оказались из-за Эспена.

— Ты знаешь, я совсем не испытываю к нему гнева. Такие как Эспен… наверно, они нуждаются в таких как мы. Просто потому, что кто-то должен указать ему на всё дерьмо этого мира. А уж он, в свою очередь, как следует этот мир встряхнёт! Уверен, эту эпоху назовут именем нашего загадочного друга. Усёк?

* * *

Рыцарям Пурпурного Дракона позволили собрать тела убитых, включая Дорнана, и уйти за территорию Ультрас бескровно. Постепенно, в течении нескольких недель, вражеская Империя полностью вывела войска с оккупированных территорий. Даже тут не обошлось без выжженной земли и мародёрства, но таково было эхо войны. В верхах же начались мирные переговоры и большую часть ветеранов заменили на свежие подкрепления.

Через месяц остаткам Тринадцатого под командованием капитана Эспена, Лиса Пустыни было позволено покинуть Доменгон и вернуться в Старвод. О том, что его теперь зовут Лисом Пустыни, новоявленный командир узнал за кружкой медовухи.

Дело в том, что Доменгон стоял в климатической зоне, которая относилась к региону Великой Степи, а учитывая последние двести лет войны, из-за артиллерии и без того немногочисленная растительность вымерла, превратив подножие гор в пустыню. А поскольку Эспен провернул диверсию достойную целого сборника песен для пьяных менестрелей, то как и всякому былинному герою, ему требовалось подходящее звучное прозвище.

— Это же Лис Пустыни! Такой молодой! Интересно, он женат?! — восхищались с балконов дамы, бросая лепестки и целые букеты шедшим по центральному тракту рейнджерам.

Паразит скромно махал в ответ, ибо стоило чуть дольше, чем на секунду засмотреться на девушек, как в бок ударяла локтем ревнивая Алиса.

Уже в лагере состоялось прощание с погибшими, хоть тела пришлось кремировать ещё до того, под стенами Домегон, чтобы не обратились в упырей. Сразу после поминок, дабы развеять гнетущую атмосферу и напомнить о решающей победе в двухвековой войне, закатили пир.

В какой-то момент, Эспен, теперь уже глава лагеря, взял в руки кубок, заставив всех остальных замолчать.

— Я не так давно присоединился к рейнджерам, но меня уже можно считать ветераном. Знаю, что никто не заменит Людвига, но я сделаю всё для того, чтобы корпус и дальше служил людям, как завещал Жнец Таверн, да будут праотцы к нему благосклонны. И я хочу поблагодарить всех, кто сидит за этим столом сейчас, кто сидел за ним когда-то, а ныне наблюдает за нами, и тех, кто завтра примет судьбоносное решение присоединиться к нашим рядам. Без вас не было бы ни меня, ни Людвига, ни Торфинна, ни, наверное, всего этого лагеря. Сколь толковым не был бы полководец, а без верной команды ему ни за что не справиться в одиночку. И я обязан своей победой в дуэли с Дорнаном всем тем, кто кричал моё имя. Это правда… вдохновляет на подвиги.

— Кажись капитан совсем наклюкался, хе-хе!

— Не видел ни разу его таким откровенным! — поддержали добрым смехом речь Эспена, а тот и сам не заметил, как на глазах выступили слёзы.

«Какого…» — недоумевая, паразит смахнул капли с лица.

— И напоследок… — чуть повысил голос новоиспечённый капитан. — Я спешу сообщить вам, друзья, что на следующей недели мы с сержантом, — кивнул он в сторону Алисы, — собираемся пожениться.

Радостный и одобряющий гул поднялся за столом, а Эспен медленно взял Алису за запястье и, встав напротив, крепко сжал в объятиях.

* * *

— Мамуля! — спрыгнул с телеги радостный рыжий мальчонка.

— Сыночек! Ах, как же ты подрос за это время! — не сдержав слёз, амазонка прижала к себе сына, будто бы вечность не виделась.

Несмотря на то, что каникулы в приходской школе объявляли неделей позже, узнав о свадьбе матери, Моди разрешили отправиться в родные края пораньше. За почти год, что они не виделись, рыжик вытянулся и возмужал настолько, насколько мог это сделать девятилетний мальчишка.

— Дядя Эспен, поклянись, что будешь защищать маму и никогда не обидишь! — оторвавшись от Алисы, с укором посмотрел на паразита Моди.

— Ложа руку на сердце, клянусь выполнять всё вышеперечисленное! — улыбнувшись, ответил Эспен.

— Смотри мне, дядька! Ни то я Боженьку попрошу, чтобы проклял тебя, если солжёшь! — пригрозил кулачком паренёк и вернулся к материнским ласкам.

Бросив взгляд на одетую в белое, полупрозрачное платье с венком на голове Алису, паразит решил прогуляться по лагерю, где вовсю кипела жизнь. Нарядные рейнджеры украшали хижины флажками и цветами, играла музыка, плясали уже успевшие где-то напиться ветераны корпуса.

— Друзья мои, вы уверены, что я подойду для этой роли? — озадаченно спросил Голем, пока оборачивали лентами и одевали сотый венок на голову.

— Что тут происходит? — поинтересовался Эспен.

— Мы наряжаем его в идола Богини Любви! — ответили молодые барышни, по видимому, жёны кого-то из рейнджеров.

— Тебе удобно? — хихикнул Лис Пустыни, глядя как за украшениями постепенно растворяется силуэт каменного человека.

— Если честно, то меня это всё уже начинает раздражать, но я держусь, ибо…

— Вселенская Большая Любовь? — предположил Эспен.

— Именно… — вздохнул Голем.

Оставив на входе в лагерь глыбу, Эспен вошёл в свой капитанский шатёр и достал два свёртка из ларца, которые недавно приобрёл на рынке. Яхтир и Энас стояли около оружейного склада, при том неко с интересом поглядывал на поднос с жаренной рыбкой. К ним-то и направился паразит.

— Парни, пройдёмте внутрь, — сказал Эспен, отворяя склад. — Знаете, — произнёс он, когда толстая дверь захлопнулась, — в деревне на севере, где я раньше жил, существует одна традиция. Согласно ей, свадьба — это когда жених и невеста устраивают праздник для всех. И они дарят подарки всем гостям, особенно близким друзьям. У меня не так много сбережений, чтобы помимо пира дарить подарки всем подряд, но вас я просто не могу не поблагодарить, — с этими словами, Эспен развернул первый свёрток. — Это пространственный колчан для тебя, Энас. В неё помещается примерно пятьсот стрел и они все уже внутри. Причём, скажи спасибо Ноланду, их наконечники из метеоритного сплава.

— Мог не тратиться так, мы бы поняли, — покраснел лучник, но подарок принял. — Спасибо, друг.

— А тебе Яхтир, я дарю эту одежду, — на руках у паразита лежал бирюзовый халат, штаны и традиционная обувь кочевников. — Не суди строго, я не шарю за моду степных народов, но торговец-кирениец заверил меня, что это именно ваша традиционная одежда. Знаю, эти обноски тебе дороги, но не мог бы ты ради меня…

— Спасибо, брат мой, — ответил Яхтир и впервые на его лице возникло некое подобие радости. Не потому, что тот притворялся. Просто за восемь тысяч лет мук, кочевник забыл, что такое чувство вообще есть. — Ты не представляешь, как я хотел бы выразить тебе всю свою искреннюю благодарность, но мои мышцы лица атрофировались.

— Мне хватит и того, что ты будешь сидеть за столом на моей свадьбе… брат, — улыбнулся Эспен, запустив руку в волосы.

— А Глория и Гарольд? — спросил Энас, налюбовавшись колчаном.

— С Гарольдом мы и думали над тем, что лучше подарить. Сам он сказал, что лучший подарок для него — венчать нас с Алисой, — ответил паразит. — А Глория сейчас наслаждается целой телегой обрезков со скотобойни.

Вдруг, в дверь оружейного склада затарабанили. Эспен открыл её и тут же попал в окружение молодых девиц, которые что-то невнятное тараторили. Из всего бубнежа он понял только одно: невесту выкрали!

И он, было, уже схватился за меч, как его одёрнул подоспевший Гарольд. «Похищение» оказалось всего лишь старводской свадебной традицией и нужно было предоставить выкуп. Паразит нервно заглянул в денежный мешок, в котором было шаром покати. Взгляд Эспена скользнул в сторону Яхтира и Энаса.

Вздохнув, друзья последовали за женихом.

* * *

— Послание для госпожи, — произнесло безногое «ничтожество», постучав в дверь кельи.

Рене направила частичку собственной воли и заставила замок отвориться. Безногая прислуга внесла в комнату магический шар на пурпурной подушке и по велению Магистра оставили его на тумбе. При том, всё время «ничтожества» смотрели в пол, не смея даже подумать о том, чтобы поднять взгляд на девушку.

Песнь Бездны лежала в кровати, одетая в белую просторную рубаху и штаны, вытянув утомлённые походом идеальные ноги с пунцовыми подошвами. Чёрные шёлковые волосы закрывали лицо Рене, а одна из рук прикрывала пах.

Шар на тумбе был менее мощным, чем тот, что она носила с собой во время охоты на паразита и обзор в нём ограничивался диаметром сферы. Загоревшись пурпурным цветом, внутри передатчика возникло изображение Говорящего с воронами.

— Моя госпожа, всё давно готово. Сосуд вернулся недавно из похода и его бдительность занижена в связи с грядущей свадьбой, — сообщил слуга.

— Свадьбы? Червяк нашёл другое насекомое? Неужто у него и друзья есть теперь? — не подала виду Рене, прикусывая губу.

— Всё верно, моя госпожа. Кажись, он совсем позабыл о нас и, в первую очередь, о Вас, — ответил маг.

— Не простительно, — фыркнула Песнь Бездны. — Он всю свою недолгую жизнь должен помнить, кто именно отнял у него всё. И если червячку необходимо напомнить, я сделаю это.

— Только прикажите, госпожа, — склонился Говорящий.

— Уничтожь всё, что ему дорогу и скажи, что это сделала я. Хотя… он и так поймёт. Да, я хочу, чтобы ты вырвал у него душу и прокрутил через мясорубку! И тогда он придёт за мной, в нашу ловушку! — безумный смех заставил стены кельи содрогнуться.

— Будет исполнено, госпожа, — ответил слуга и разорвал соединение.

Рене отвернулась к окну. Холодные лучи мёртвой Невесты заставил едва заметные под копной волосы слёзы блестеть. Рука Магистра медленно начала поглаживать влагалище.

— Я разрушу твои идеалы… как ты разрушил мои… Ах! Как же я тебя ненавижу… и… и… как же я тебя обожаю, ублюдский червяк! — в истерике прокричала Песнь Бездны, зажав рот рукой, чтобы никто не услышал. Через несколько секунд, от одних только мыслей о предстоящей схватке с мечником, чьи глаза — два огранённых аметиста, простыня Магистра промокла от брызнувшей смазки.

* * *

Фелуция доставила на своей спине Алису, когда церемония бракосочетания началась. Гарольд попросил их взяться за руки и обернул кисти молодожён чистым белым платком. Пара поклялась быть вместе в богатстве и бедности, болезни и здравии и так до тех пор, пока смерть не разлучит их. Затем старик предложил им надеть обручальные браслеты.

Это были золотые наручи, один с двумя линиями — женский, и мужской с одной единственной. Эспен отдал Алисе свой браслет, а сам нацепил её, что в дальнейшем давало бы понять остальным женщинам о том, что он занят.

Толпа свидетелей радостно поддержала поцелуй молодожёнов, после чего, все незамедлительно перешли к пиру. Тут-то, вместе с холстом подскочил Моди.

— Так, все замрите! Я вам покажу магию искусства! — раскомандовался мальчишка, доставая краску и кисточки. Гости замерли, в ожидании чуда.

Моди, макнув кисть в разведённые на палитре лужицы краски, парнишка плавно описал в воздухе несколько волшебных символов, Эспен учуял носом телум в движениях юного художника. Плавные разводы перешли к резким, практически молниеносным движениям, что привели к выплеску энергии и…

— Вуаля! — Моди резко развернул мольберт на которым были запечатлены все гости присутствующие за столом. Посыпались аплодисменты, а Алиса подозвала сына к себе на колени.

— И давно ты так умеешь, малой? — поинтересовался Эспен, отпивая из бокала.

— Пару месяцев назад научился! — гордо заявил паренёк.

— Я думал святоши против Тельмуса, ибо «это удел заблудших язычников», — хмыкнул паразит.

— Дяденька-настоятель говорит, что магия она как чистая, незамутнённая вода: её можно выпить и утолить жажду, можно сварить брагу и напиться вусмерть, а можно намешать яду и кого-то отравить. Всё зависит от человека. Кто-то считает себя истинным воином, потому что держит меч или топор, но я считаю, что воином можно быть с кисточкой и палитрой. И от этого пользы намного больше! — заявил Моди.

«Что же, я недооценивал пацана, — задумался с Эспеном. — Повезло с пасынком, воспитывать не придётся!»

Гуляния длились до самой ночи. Моди, вымотавшись раньше взрослых, по просьбе Алисы ушёл ночевать к Маку. Да и сын был не против, поскольку соскучился по Фелуции и хотел с ней немного поиграть. Зверолов оказался не против и сам поручился смотреть за пареньком, припоминая прошлогодний инцидент.

Разобравшись с гостями, супруги ввалились в палатку капитана, вдоволь насладившись первой брачной ночью. Благо, что Эспен заранее подстриг иглы на щупальцах.

Паразит так и не смог уснуть этой ночью. Ворох мыслей бушевал в голове: если он теперь капитан рейнджеров, то уйти так просто на покой уже не выйдет. Его контракт подписан непосредственно с Империей Доминос и он обязан его исполнять, тем более, в качестве командира Тринадцатого. Впрочем, поскольку война закончилась, оставшиеся четыре года досидеть будет не так уж сложно, а затем… На кого оставить корпус? Яхтир сказал, что и дальше собирается мстить культу Темнобога, Энасу он давно ещё обещал помочь с делами на Родине, но теперь, когда у него есть новая семья и обязанности… А ведь ещё Глория! Он ведь и ей обещал, что будет идти вместе по Пути адепта.

И куда идти после контракта? Дальше северных земель Эспен нигде и не был. Он видел на картах Чумной Лес — место, которое крайне смутно помнил по тем временам, когда только ползал среди опавших листьев… В его чащобе стояла Цитадель Аммаста, но больше паразит к ней не стремился. Наоборот, нужно было бежать подальше!

«Значит на запад, или на юг, ближе к побережью, можно будет открыть на вырученные золотые небольшую лавку и торговать с моряками. Заодно, может, и выйдет помочь ушастому с путёвкой домой. За Яхтира и Голема можно не переживать, они оба бессмертные, Гарольд… Ну, надеюсь он доживёт оставшееся ему время в тишине и спокойствии, Глория… С ней предстоит разговор… Алиса, Моди… Теперь — они моя зона ответственности».

За раздумьями миновала ночь. Спонсу сменила синева предрассветного неба, из-под порога шатра подул сквозняк, заставляя маршировать ряды мурашек по коже спины.

«Точно, ведь месяц назад началась Осень… Выходит, мой контракт истекает на второй год Зимы и тогда… С миграцией придётся повременить. А может и вовсе остаться в Старводе на правах гражданина? Заделаться торговцем артефактной снарягой. Почему бы, собственно, и нет?»

Накрыв Алису тёплой шкурой со стены палатки, Эспен тихо оделся и вышел на улицу подышать. Планы на жизнь требовали тщательно себя обмозговать.

Эспена никто не воспитывал, фундаментальные законы человеческого социума приходилось узнавать самому, причём с позиции взрослого — когда никто с тобой не церемонится. Три года он ползал по лесу, ещё шесть — наслаждался людским счастьем, а последние три — бесконечно сражался. Не зная ничего кроме убийств и плетения интриг, Эспен плохо представлял, как именно складывается мирная жизнь у более развитых адептов. Ведь Малые Дубки жили уединённо, изредка пересекаясь с другими деревнями, а тут… Он должен был занять свою ячейку в огромном обществе, чтобы не стать жертвой и суметь обеспечить счастье своих близких.

— И как же, всё-таки, чёрт возьми, было легче жить по принципу: «Ты или тебя!», — воскликнул паразит, оказавшись на опушке леса неподалёку от речки, где впервые переспал с Алисой.

— Зачем, спрашивается, было нужно красть тело у Господина, — раздалось за спиной и с кроны вековой сосны совершенно бесшумно спустился Говорящий с воронами, а со всех сторон Эспен обступили трансформировавшиеся нелюди.

* * *

От сладких хмельных снов лагерь рейнджеров разбудили крики людей, живущих около ярмарки под Старводом. Помимо них раздавались и взрывы, но менее мощные, чем от пушечных ядер, скорее от…

— Бомбы! — вскочил с места лейтенант Энас. — Твою мать, неужто опять кто-то наклюкался?! Хотя… откуда у торговцев взрывчатка?!

Что-то громыхнуло около ворот в лагерь, застонали разорванные в клочья, но ещё живые сторожа. Тут же что-то тяжёленькое и круглое закатилось в палатку неко.

— Да какого… — только и успел выкрикнуть ушастый, как шатёр объяло пламя взрыва.

Выскакивающие сонные рейнджеры не могли понять, что происходит: стены лагеря, склад и лазарет пылали, между палатками мчались неизвестные люди в чёрных плащах, разбрасывая бутылки с зажигательной смесью и пороховые бомбы. Те, кто не умер во сне, довольно скоро начали присоединяться к товарищам, насаженные на копья и обезглавленные ударами сверху.

Первыми, кто сориентировались в происходящем хаосе оказались Яхтир и Голем. Глыба ухватился за поводья проносящегося мимо скакуна и проломил череп, после чего, довольно быстро скрутил всадника.

— Кто ты? — спросил он, ударяя того лбом оземь. — Признавайся, зачем вы напали? — ещё удар. — Какова ваша цель? — на третий удар, всадник перестал дышать и Голем, взявшись за секиру, принялся отражать атаки.

— Эспен! Эспен, где ты?! — выбежала одетая в одну только ночнушку Алиса с копьём. — Ах!

Прямо перед ней встал на дыбы конь налётчика, уже собираясь раздавить, как волна мистерий рассекла того вместе с владельцем. Из своей палатки вышел Яхтир, так и не снявший новый наряд.

— Что происходит?! — рявкнул киреней и тут же разрубил бок подлетевшему противнику. — Это, что культисты?! — взглянул он на чёрные одеяния убитого.

— Ты не видел Эспена и… Ох, Моди! — спохватилась амазонка, бросаясь в сторону выхода из лагеря. На её пути возникли двое аммастцев, но девушка и не заметила, как превратила каждого из них в решето молниеносными выпадами копья.

— Энас! Энас! — среди разбегающихся людей показался и Гарольд. Его и избрал своей целью один из неизвестных. — Hasta lucis! — произнёс маг и на месте нападавшего осталась лишь кучка пепла.

— Голем, помоги зачистить лагерь! Организуем оборону! А, чёрт! Оружейный склад горит! — обратился Яхтир.

— Сержант, лагерю хана! Всё до чего можно дотянуться уже пылает! — сообщил кто-то из рейнджеров и рухнул лицом в грязь, сражённый стрелой.

— Любо-о-овь! — просвистели каменные связки Голема, что ударом рассёк двоих напополам.

— Э-эх! — кочевник подпрыгнул, срезая с плеч голову очередного культиста, и тут же занял его место в седле. — Все за мной! Достанем оружие на ярмарке, объединимся с мирными жителями и отобьём атаку!

Десяток рейнджеров бросились спасать горящих коней из хлева, но в их сторону тут же полетело несколько бомб, разбросав ошмётки несчастных по не обрушенным участкам частокола.

— Яхтир, помоги! — услышал кирениец голос Гарольда.

Белый маг копошился среди останков палатки нового лейтенанта. Кочевник резко повернул в их сторону, вонзая катану в горло культисту, направившемуся туда же.

Среди мокрого пепла и обгоревших балок лежал сильно потрёпанный осколками лучник. Все конечности были на месте и не подлежали ампутации, но сильно пострадали от огня. К тому же, на месте левого уха Энаса теперь находился небольшой обрубок. Парень тяжело дышал, но то, что он это всё ещё мог делать — обнадёживало.

Привязав неко к седлу и усадив позади себя Гарольда, Яхтир вылетел через горящую арку ворот, бросив прощальный взгляд на полностью уничтоженный лагерь.

В пригороде дела шли не лучше. Кругом царил первобытный хаос и чудовищный пожар. На каждом шагу валялись тела, в основном — невинно убиенных, но кто-то умудрился таки дать отпор захватчикам.

Тем не менее, облачённые во тьму культисты то и дело подбрасывали новые бомбы, убивая и калеча десятки жителей ярмарки без разбора. Кажись, им было плевать, кто перед ними — рейнджеры, торговцы или прислуга. Это была акция устрашения, вот только выяснить для кого она предназначена только предстояло.

— Что происходит, дядя Мак?! — всполошился Моди.

— Не знаю… — нервно ответил зверолов, поглядывая в щель между дверьми и держа арбалет наготове. — Лучше тебе спря…

Двери выбило взрывом, придавив одной из них хозяина лавки. Моди сбило с ног ударной волной и он заплакал от страха. На территорию вольера вошёл всадник в чёрном. Хищно ухмыляясь, он вытащил из-за пазухи пистоль и прицелился в Моди.

— Ох! — вырвался стон из груди культиста и он упал с коня, пронзённый арбалетным болтом. Из-под тяжеленой двери на Моди поглядывал не заплывшим от крови правым глазом Мак.

— Беги, парень… Найди свою маму…

— Я вас не брошу, дядя! — выкрикнул Моди, пытаясь приподнять кусок врат.

— Оставь… я всё равно ног… не чувствую… — прохрипел зверолов.

— Сейчас я позову кого-то на помощь! — ответил мальчик и шагнул за пределы вольера.

— А не надо никого звать, хе-хе! Я уже здесь! — проводя языком по волнистому лезвию криса, произнёс одноглазый гоблин.

Ко всеобщей агонии добавился ещё и детский писк.

* * *

Эспен потянул за мечом, но вспомнил, что оставил его в палатке. Да и нынешний клинок был самым обычным, железным, который он всё равно собирался в скором времени заменить на зачарованный.

«Как же не вовремя!» — скрипнул зубами паразит, слыша доносящиеся из пригорода крики.

— Понимаешь… Эспен ведь тебя зовут? Понимаешь, дорогой мой Эспен, у каждого в этом мире есть своё место, — начал Говорящий с воронами. — Есть люди — они бывают разные. Одни несут спасение — это мы, — положил он руку на грудь. — Другие — его отвергают или не могут понять, таких большинство. Но есть такие как ты — черви. Которым место под нашими ногами. Для таких, как вы — не существует богов, не существует церкви, не существует понятия нравственности и чести. Ты — животное, Эспен. И твоё место в животном мире, среди диких кабанов, медведей и прочих. Понимаешь? Когда червяк вмешивается в дела людей, а уж тем более — нашего Господина — это ненормально. Это ошибка и ты сам это должен понимать, но противишься.

— Слишком многое трындишь! — прошипел Эспен, сжимая кулаки.

— О, я многое хотел бы высказать тебе, но остановлюсь на том, что уже было сказано… Собственно, всё то, что произойдёт дальше — воля моей госпожи.

— Рене, чёртова сука! — по лицу паразита разошлись желваки.

— Она даёт тебе шанс: прийти самому и сдаться на милость Аммаста. Поверь, ты и сам не представляешь, какую услугу окажешь, вернув тело. Только сделай это — и не будет больше боли, смерти, войн и грабежей. Не будет бессонных ночей, ран, бесконечных сражений и погони! Ты освободишься от этого мира и сам мир освободится от извечных паразитов, терзающих его тело — чувств!

— Да пошёл ты, ублюдок в маске! — топнул ногой Эспен, пуская трещины по земле. — Если уж по-твоему я — животное, то считаю обязательным познакомить вас всех с основополагающим правилом природы номер два: «Зазевавшийся хищник — сам становится жертвой!» — и ваш лимит слов уже исчерпан! — прорычал он и резко обернулся назад, кулаком снеся голову нелюдю в форме шестиглазой ящерицы.

Загрузка...