Вне Фазы

Глава 16 Решение

Маш вернулся в Пурпурные Владения, на сей раз — уже не как пленный. В этом заверил его Бэйн во время их короткого диалога перед обменом. Флета была свободна, и здесь правил Прозрачный Адепт. Конечно, стоять у стены больше не было необходимости, просто Бэйн использовал это место в качестве знакомого им обоим, чтобы его перехватить, но цепи Маша не сковывали. Он надеялся, что Бэйну тоже удастся освободиться, или что его вызволит Гражданин Голубой. Если же нет, придётся ему снова вернуться на Протон, поскольку Маш чувствовал себя ответственным за своё механическое тело.

Пурпурный стоял перед ним с бесстрастным лицом. Маш понял, что адепт не знал о свершившемся обмене.

— Я Маш, — сообщил юноша. Теперь ему предстоит узнать, соблюдает ли тот правила договора.

— Ситуация изменилась, — хмуро уведомил его Пурпурный. — Я передал твоего двойника Прозрачному, который обещал добиться твоего сотрудничества. Ты можешь идти. Не принёс ли ты с собой каких-нибудь посланий?

— Там я был прикован к стене, — ответил Маш. — И не принял сообщений.

— Значит, я всё сделал по-своему, — пробормотал Пурпурный. — Здесь тебе была уготована та же участь. Но, пока политика Прозрачного действует, можешь отправляться по своим делам. — Он развернулся и вышел из клетки.

Здесь точно всё изменилось! Маш беспрепятственно покинул клетку и направился по туннелю прочь из Пурпурных Владений. Никто его не задерживал. Пурпурный, и впрямь, отпустил пленника!

Выйдя из пещеры, которая служила входом во владения врага, Маш задержался. Он стоял на взгорье; под ногами покачивались вершины деревьев. Это была северная долина: теоретически под ним расстилалась большая часть Фазы, но взгляду предстала лишь ближайшая панорама, явно незатронутая человеком.

Перед ним появился водянистый пузырь, парящий в воздухе. Маш устало улыбнулся.

— Приветствую тебя, Прозрачный Адепт, — сказал он.

— Здравствуй и ты, Маш с Протона, — отозвался тот. — Чем намереваешься заняться?

— Найти Флету.

— Твой двойник освободил её; думается мне, она полетела в Голубые Владения.

— Разумно, — согласился Маш.

— Я могу перенести тебя туда, если таково твоё желание.

— Благодарю, Адепт, но нет. Я не приду к тебе, пока не буду готов к сотрудничеству.

— Справедливо, — заметил Прозрачный. — Мои двери всегда открыты для тебя. — И пузырь растворился.

Маш погрузился в размышления. Он тоже отправится в Голубые Владения. Но как? Пешком добираться наверняка долго, но и в своей магии юноша уверен не был, особенно сейчас, когда остался в одиночестве. Его заклинания работали неплохо только с помощью музыки Флеты — либо когда он подходил к их составлению осторожно. Попытайся Маш переместиться: где он окажется в случае, если заклинание сработает не так, как положено? А ещё не стоило забывать о том, что каждое из них действовало всего раз; тратить магию впустую не следовало. Значит, придётся идти пешком.

Он направился к северу. К удивлению Маша, спускаться по взгорью оказалось почти так же трудно, как подниматься. Вскоре он весь вспотел, поскольку солнце стояло в зените, и его организм был живым. В механическом теле юноша никогда не уставал и не потел, но теперь наслаждался этими проявлениями тела обычного.

В поле зрения очутилась гарпия с устрашающей причёской.

— Феба! — воскликнул Маш.

Она услышала его и пошла на снижение.

— Подражатель Адепту! И один?

— Я ищу Флету, — признался Маш. — Ты её не видела?

— Лицезрела примерно день тому назад. Я направила её в Голубые Владения.

Подтверждено!

— Туда я сейчас и иду.

С такой скоростью ты никогда её не нагонишь. В последний раз, когда наши пути пересеклись, она галопом припустила на север.

— И всё же я продолжу свой путь. Спасибо за информацию, Феба.

— Никто не благодарит гарпий, — проворчала она. — Ты просто ничего этим не добьёшься.

— Прости, — Маш помахал ей на прощанье и возобновил свой поход.

— И когда поймаешь её, больше не отпускай! — проскрежетала гарпия ему вслед.

Этому доброму совету он точно последует. Маш продолжал спускаться и через какое-то время земля под ногами выровнялась. Начиная с этой точки, он зашагал быстрее и даже отыскал маршрут, выбранный ими первоначально. Юноша знал, что идёт по владениям единорогов, где хищники не водятся.

Он ошибался. После полудня, когда Маш устало брёл через луг, его накрыла громадная тень. Взглянув вверх, он опознал дракона.

Он надеялся, что чудище просто пролетает мимо. Но нет. Дракон явно приметил усталого путника и решил, что нашёл подходящую добычу. По сравнению со своим соплеменником с южной стороны горной гряды, этот выглядел мелким; должно быть, падальщик, нападающий лишь на слабых и неспособных защищаться жертв.

Ну, последнему описанию Маш соответствовал. Он не только устал, но и находился на открытом пространстве, без возможности укрыться под древесными кронами. У него не было оружия. Юноша не мог ни сражаться, ни скрыться из вида.

Дракон сделал петлю и устремился вниз, раскрыв когти в намерении схватить добычу и унести её; вероятней всего, в процессе полёта он бы ещё и откусил Машу голову, чтобы тот не сопротивлялся.

Магия! Возникла нужда защитить себя заклинанием!

Но каким? У него были считанные секунды на размышления. Дракон стремительно приближался. Маленькие глазки и острые клыки сверкали под солнечные лучами.

Надо сделать его менее крупным — таким, чтобы он не мог причинить Машу вред!

— Падай, дракон! Уменьшайся со всех сторон! — пропел юноша, когда тот был совсем близко. И уже знал, что заклинание не сработает.

Дракон заколебался. Пролетая над головой Маша, он потерял равновесие. Рывки ветра, нагоняемого мощными крыльями, едва не сбили юношу с ног. Дракон действительно упал, но ненадолго. Совладав со своим телом, он поднялся и закачался. Выглядел он при этом ещё более огромным, чем раньше.

Огромным? Чудище и в самом деле росло!

Маш понял, что заклинание в очередной раз его подвело. Оно не только не сработало в полную силу; магия оказала на монстра противоположный эффект! Вместо того, чтобы уменьшить его, она дракона увеличила! Маш только ухудшил своё положение.

Он безуспешно порылся в памяти, пытаясь выудить рифмы для заклинания получше и сосредоточиться, чтобы оно подействовало. А ведь к нему ещё и музыку требовалось придумать — и быстро… Маш зачарованно смотрел, как дракон взлетал и увеличивался на глазах.

Затем чудище выпрямилось — и вдруг беспомощно повалилось на землю. Дракон отчаянно хлопал крыльями, но тем не хватало пространства для размаха, и они раз за разом с грохотом врезались в землю. Маш ощущал её сотрясение.

Дракон затих. Похоже, он умер или же был близок к этому. Маш решил не проверять монстра на притворство. Юноша воспользовался шансом удрать от опасности подальше.

Однако почему-то медлил. Маш уже понял, что его заклинание привело к катастрофе совсем другого рода, тем самым укрепляя его решимость не применять магию, но ему было интересно, почему дракон упал? Тот явно стал больше — следовательно, и его устойчивость должна была только возрасти.

Больше? Означало ли это, что Маш увеличил его вес? Разумеется, тут, на Фазе, масса не имела критического значения, как показывал пример превращения Флеты из единорога в колибри. Если дракон стал выше и тяжелее, изменилась сама динамика его полёта; ему требовался больший размах крыла. В магической реальности не работали многие законы физики, но некоторые, кажется, сохранились — те, которые не имели к ней прямого отношения. Значит, для успешного взлёта и парения крылья дракона должны были расти быстрее него. Этого не произошло; потому он и упал.

Заклинание в итоге спасло Маша. Но не благодаря его способностям к магии! Успех обеспечила простая случайность, и удовлетворения юноша не чувствовал.

Продолжая идти с такой же скоростью, как и прежде, он точно потеряет преимущество. Если Флета проскакала здесь день назад, Маш отстанет от неё на целых два дня, пока доберётся до Голубых Владений. Но пользоваться магией он всё же отказывался. Магия казалась юноше рискованным экспериментом, неизбежно сопряжённым с множеством опасностей и непредвиденных побочных эффектов. Он не мог проникнуть в её суть, и таким образом последствия любого, даже самого мелкого колдовства, могли привести к катастрофе.

Однако, если Маш хочет остаться на Фазе, он обязан оттачивать мастерство выживания в диком мире — особенно зная о существовании хищников вроде дракона. Поэтому и пользоваться магией было необходимо, чтобы в случае нужды она работала на него. А главным, в чём сейчас Маш нуждался, оставалось быстрое перемещение из одной точки в другую.

Он сел на камень и тщательно всё обдумал. Рисковать собой юноше не хотелось; постигшая дракона участь его устрашала. Но он мог попробовать наколдовать что-нибудь, что увеличит его скорость…

На Протоне, выбираясь на пустоши, Маш пользовался транспортом. Получится ли здесь?

Какое транспортное средство будет лучшим выбором для смешанной террасы и бездорожья? Точно не колёсное, поскольку под ногами росла трава, валялись камни и щебень, бежали ручейки. Значит, летающее.

Машина на воздушной подушке.

Придумав подходящую рифму, Маш начал насвистывать мелодию. Затем сосредоточился на том, чего хотел, чтобы оно получилось таким, как надо. И пропел: — Обеспечь меня авто, улечу я далеко.

Вокруг заклубился туман и рассеялся, оставляя перед юношей предмет. Получилось!

Серьёзно? Когда Маш осмотрел автомобиль со всех сторон, он нашёл его больше похожим на лодку. Даже на каноэ с двумя вёслами в нём.

Что ему делать с каноэ посреди равнины? Воды поблизости не наблюдалось. А даже если бы протекала река, плыть пришлось бы по течению, которое совсем не обязательно вело туда, куда требовалось попасть Машу. Опять он всё испортил.

Постойте-ка.

Юноша уставился на каноэ. Оно стояло не на замле, а парило над ней.

Он ведь просил летающую машину. Значит, часть заклинания сработала верно.

Маш положил ладони на борт каноэ и слегка надавил. То прогнулось, угрожая перевернуться, но на землю не опустилось.

Отлично. Продолжая придерживать борт, Маш перебросил через него ногу. Под его весом каноэ наклонилось и выглядело ненадёжным, но всё-таки выдержало. Юноша забрался внутрь и занял сиденье. Каноэ продолжало парить.

Он взял весло. Притворившись, что окунает его в воду, Маш сделал гребок там, где она плескалась бы.

Он ощутил сопротивление, потащил весло назад, и каноэ мягко двинулось вперёд.

Маш решил не думать над этим. Он был достаточно опытен в управлении лодками, чтобы плыть дальше. Так он и сделал.

Плаванье получилось довольно медленным, но куда менее утомительным, чем пешее путешествие. Со временем Маш обнаружил, что каноэ способно преодолеть некоторое расстояние и по инерции, следуя невидимым воздушным потокам. Это позволило ему экономить силы.

Но даже так было очевидно: к наступлению ночи Голубых Владений ему не достичь. Поэтому юноша направил лодку к небольшой рощице, где надеялся набрать и фруктов, успев изрядно проголодаться.

Ему повезло. С веток свешивались спелые плоды, а между деревьями струился ручеёк. Маш сорвал лиану, чтобы привязать каноэ, затем утолил жажду. Обеспечив себя достаточным количеством фруктов на ужин, остальные он сложил в каноэ про запас.

Поразмыслив, Маш наломал в кустах покрытых листьями веток и пристроил их в лодке так, чтобы на них удобно было спать. Он не хотел ночью лишиться своего средства передвижения; в любом случае, внутри юноша чувствовал себя в большей безопасности, нежели под деревом.

Утром он проснулся отдохнувшим и с новыми силами возобновил свой путь. Маш плыл с хорошей скоростью и вскоре очутился у развилки. Он выбра восточную тропу, не пожелав искушать своим присутствием демонов Ущелья. Но даже так, достигнув места, где их с Флетой поджидали в засаде гоблины, юноша занервничал и постарался преодолеть его побыстрей. Он сомневался, что справился бы с гоблинами одним веслом.

Но их там не было. Маш продолжал беспрепятственно плыть к северу. Наконец, вдали выросли голубые башенки. Путь близился к концу.

Возле рва юноша заколебался. Плыть ли ему напрямик или окликнуть хозяев замка?

От принятия решения его спасла вышедшая навстречу красавица среднего возраста. Маш мгновенно узнал её, хотя никогда прежде не встречал: Леди Стайл, мать Бэйна.

— Привяжи свою лодку и входи, Маш, — пригласила она его. — Ужин ждёт тебя.

Значит, они ждали его прибытия! Это означало, что и Флета здесь.

Однако её не было. Леди объяснила, что кобылица покинула их двумя днями ранее, направляясь к Табуну.

— Но Адепт жаждет встречи с тобой, — заверила она его.

Стайл выглядел в точности, как отец Маша, Гражданин Голубой. Жутковатое сходство. Маш умылся и присоединился к паре за ужином. Они оказались приятной компанией. Но пришёл-то он сюда за Флетой.

Стайл покачал головой.

— Она задумала сочетаться с тобой браком, а это невозможно, — непреклонно сказал он.

— Почему? Мне известна её природа, и я люблю её. Я вернулся на Фазу, чтобы быть вместе с ней.

— За всю историю существования Фазы ни один человек не женился на животном. Ты пришёл из более либерального измерения, но сей мир во многом отличается от него. Здесь ты известен, как сын Адепта. Подобный брак навлёк бы позор на наши Владения.

Теперь разница между Голубым и Стайлом стала очевидной. Отец Маша приветствовал слияние видов, желая разрушить барьеры, от которых страдала большая часть общества Протона. Но, кажется, в течение этих двадцати лет Стайл следовал в противоположном направлении, становясь всё более консервативным.

— Но когда возникает любовь… — начал было Маш.

— Речь идёт не только о любви, — мягко вступила Леди. — Адепт должен способствовать появлению наследника, во избежание хаоса и борьбы тех, кто позже вознамерится занять его место. У человека с единорогом потомства не будет.

Об этом Маш не подумал. Смысл в её словах определённо присутствовал. И он не мог принимать решение единолично; тело ведь принадлежало их сыну. Если бы Маш использовал его не так, как они все планировали, он бы разрушил все их устремления и чаяния. Права на это он не имел.

— Более того, — продолжал Стайл. — Мы растили Бэйна таким образом, чтобы после меня Голубым Адептом стал он. С ним работал Красный, оттачивая его талант. Бэйн обладает огромным потенциалом; повзрослев, он обретёт ещё большее могущество, нежели я сам. И враждебные адепты не посмеют открыто выступить против нашей политики.

— Я думал, вы и так неплохо справляетесь, — понурился Маш.

— Нет. Они набирают мощь, а я слабею. Чтобы сдерживать их и дальше, нам потребуется древняя магия.

— Ты имеешь в виду времена, когда магия пребывала в полной силе? До утраты фазита с протонитом? Каким образом ты заполучишь её, а адепты — нет?

— Такого способа нет. Но, обладая редким талантом, специальной подготовкой и Книгой Магии, Бэйн мог бы достичь подобного уровня.

И это правда, понял Маш. Он был никудышной заменой Бэйну! Годами его магии не обучали; в лучшем случае, заклинания Маша выходили неуклюжими, в худшем — позорными или даже опасными. Нет, по сравнению с Бэйном, он был никем.

Он так жаждал вернуться в это измерение, чтобы быть с Флетой! И совершенно не подумал о других вещах. Не представил всей картины целиком. Он не имел права рушить надежды семьи Бэйна, а заодно — и Фазы. Превратившись в живое существо, Маш повёл себя эгоистично, но его дисциплинированный разум не утратил понятий о достоинстве и чести. Его мечты оставались лишь мечтами. А обязанности — вот они, перед ним.

— Думаю, я должен вернуться на Протон, — с трудом вымолвил Маш.

— Мы не таим против тебя зла, — уверила его Леди. — И сожалеем о том, что Бэйн вынужден будет покинуть свою подругу на Протоне. Но мы сражаемся за сохранение на Фазе всего лучшего, и никогда не предполагали, что связь между мирами возобновится.

Конечно же, они предпочитали сохранить существующий порядок вещей, понял Маш. Будучи молодыми, они с Бэйном были готовы к любым переменам. Проблема ценностей разных поколений оставалась актуальной не только на Протоне. Там он был недоволен жизнью, но и здесь положение оказалось не лучше.

— Позвольте мне отыскать Флету и попрощаться с ней, — попросил Маш. — Затем я найду Бэйна и произведу обратный обмен. — Он знал, что поступает правильно, но радости от этого не испытывал.

Ночь юноша провёл в Голубом Замке, а утром они нагрузили его лодку провизией.

— Я бы предложил тебе бОльшую помощь, — сказал Стайл. — Но, когда мы узнали о свершившемся между вами обмене, я посоветовался с Красным, а он, в свою очередь, воспользовался Книгой Магии, дабы заглянуть в будущее. Предсказание гласит, что я могу совершить ужасную ошибку с непредсказуемыми последствиями по отношению к тебе, однако её можно избежать. Оракула на Фазе уже нет, и нам остаётся лишь следовать формулам Книги. Они могущественные, но не детализированные; нам не известно, какую ошибка подразумевала Книга. Подозреваю, это, скорее, действие, нежели бездействие. Поэтому предоставляю тебе полную свободу, насколько сие в моих силах, во избежание ошибки. Вот почему я не пришёл тебе на помощь, когда тебя атаковал дракон.

— Вы наблюдали за мной? — изумился Маш.

— Да, и не я один. Я полагался на оппонентов — враждебных адептов, зная, что они не допустят твоей гибели, которая разрушила бы их планы.

— Но они тоже не вмешались! Я сам остановил дракона!

— Думается мне, они выжидали для того, чтобы вовлечь меня в ту самую ошибку, которую я способен совершить. По всей вероятности, они придали твоему заклинанию мощи.

Маш осознал, что это было вполне возможно. Сила магии потрясла его самого, но он посчитал его собственным достижением. Вот почему заклинание перестало увеличивать дракона. Наблюдатели, не желая открывать своё присутствие, вмешались незаметно…

Он вздохнул.

— Это правда: я в ваших лесах, как заблудившийся ребёнок. Расскажу обо всём Флете и уйду.

Он оттолкнулся веслом, и каноэ двинулось вперёд. Впереди Маша ждал долгий путь, но юноша знал, что справится. Теперь он понимал намного больше, чем раньше.

Порывы южного ветра помогали ему, ускоряя движение лодки, и Маш преодолел длинную дистанцию, прежде чем ощутил усталость. Однако теперь он отставал от Флеты уже на три дня. Он надеялся, что она задержалась в Табуне надолго.

Ветер крепчал. Опустив весло на дно лодки, Маш позволил ему нести себя, как былинку. Мимо стремительно проносились разнообразные пейзажи. Изредка требовалось прилагать усилия, чтобы не врезаться в деревья, но за исключением этого, дорога оказалась весьма приятной. Маш жалел, что не может остаться на Фазе, но логику ситуации, имеющей всего один выход, отрицать тоже не мог. Он не принадлежал этому месту, и его присутствие магическому миру лишь навредит. Предстоящее расставание с Флетой тяготило его, но оно было неизбежным.

Маш добрался до пасшегося на равнинах Табуна после полудня и направил каноэ к единорогам. Главный жеребец вышел ему навстречу. Его шкура отливала благородной синевой морских глубин, на ногах красовались красные носки, и он чем-то напоминал Флету. Очевидно, это был её дядя Клип.

— Меня зовут Маш, я тут с кратковременным визитом, — представился юноша, веслом удерживая каноэ на месте. — И хотел бы побеседовать с Флетой.

Единорог превратился в мужчину.

— А я — предводитель табуна. Моя племянница навещала нас три дня тому назад, но затем отправилась в гости к местной стае оборотней.

— Значит, и мне надо туда же, — решил Маш.

— Если ты не водишь с ними близкого знакомства, лучше не надо, — предостерёг его Клип. — Мы слыхали о тебе от Флеты. К тому же, ты разгуливаешь в обличье нашего друга Бэйна. Но волки не приветствуют чужаков.

— Я должен найти её, чтобы попрощаться, — повторил Маш.

Клип одобрительно взглянул на него.

— В таком случае я отправлю с тобой проводника. — Вновь приняв свой истинный облик, он сыграл короткую мелодию на роге. Звучал тот, как саксофон.

В Табуне возникло лёгкое замешательство. Единороги отличались самыми разнообразными окрасами; рядом с большинством кобылиц паслись жеребята. Один из них и вышел вперёд, чтобы встать рядом с вожаком. Он был пегим, покрытым зелёными и оранжевыми пятнышками. Жеребёнок выдул вопросительную ноту, при чём звук его рога поразительно напоминал тромбон.

Клип опять обернулся человеком.

— Боун, проводи этого паренька к стае Каррелгира и представь его им, — велел он.

Боун принял тот же облик, чтобы ответить.

— Но это же Бэйн! Зачем ему проводник?

— Это Маш, — сказал Клип. — Хочешь быть изгнанным из Табуна раньше срока? Делай, как я говорю.

— Да, господин, — согласился мальчик.

— Забирайся в лодку и помоги ему с веслом, — приказал Клип.

Боун ловко прыгнул в лодку, занял переднее сиденье сиденье и воспользовался веслом. Внезапно скорость каноэ значительно возросла, что было очень кстати, поскольку ветер к тому времени стих.

Они поплыли к востоку. Вскоре сгустились сумерки. Боун направил лодку к рощице из плодовых деревьев, где они её и привязали. Маш поел и устроился на ночлег; Боун возвратился к своему привычному облику и стал щипать траву.

На следующий день они вновь заработали вёслами. Боун, как и любой ребёнок, не мог долго усидеть на месте молча. Он весело болтал о том-о сём.

— Тебе нравится жизнь на равнинах? — поинтересовался Маш.

— О, разумеется! — оживился мальчик. — Но после изгнания из Табуна она здорово осложнится.

— Ты будешь изгнан? Почему?

— Изгоняют всех подросших жеребцов. В Табуне он может быть только один — вожак. Поэтому нам приходится пастись в одиночестве и защищаться от врагов самостоятельно в надежде на то, что в один прекрасный день у каждого из нас появится свой табун.

— Но разве не справедливей было бы разделить жеребцов и кобыл по парам?

— Какой странный табун получился бы! — насмешливо фыркнул Боун. — Только самому сильному позволено зачинать жеребят.

Маш увидел ещё одну причину жизни Флеты вне табуна и представителей своего вида. Всех кобылок обслуживал один конь? Да, им явно не хватало внимания!

— Так твой отец — Клип?

— Клип? Нет! Он победил моего отца пятнадцать лет назад. — Боун загрёб воздух веслом. — И что это было за сражение! Клип избрал для себя местом пребывания холмы, где собрал свой маленький табун с Бэлль, но жизнь там, надо полагать, закалила его, потому что он спустился вниз и вызвал на бой вожака нашего табуна, который к тому времени уже состарился. Клип одержал над ним верх и прогнал. Конечно, и сам Клип сейчас не молод. Жеребцы с холмов отслеживают каждый его шаг. Но он — брат Нейсы, а у неё есть друзья… О, да, Голубой Адепт наделил её множеством друзей, и тому, кто нападёт на её брата, не поздоровится!

Обычаи Фазы отличались куда большей суровостью, чем полагал Маш! Он мог понять, почему драконы охотятся на единорогов и всё такое, но не сознавал, насколько жестокими могли быть внутренние правила табуна.

— Значит, тебя ждёт самостоятельная жизнь, и, вероятно, когда-нибудь ты вызовешь на битву вожака одного из табунов?

— Не отрицаю, — согласился юнец. — А может, в такой битве убьют и меня самого.

И Флета являлась частью этой жизни! Неужели он вернётся на Протон, покинув её на произвол судьбы? Недавнее решение оставить этот мир пошатнулось. Но чего он добьётся, отобрав у табуна, кроме презрения к ней всех её родных и друзей?

Они добрались до стаи вечером. Каррелгир оказался крупным седеющим волком а, когда принял человеческое обличье, — суровым мужчиной средних лет, в чьих волосах тут и там прорезались седые пряди. Боун рядом с ним явно чувствовал себя не в своей тарелке и рад был обернуться единорогом, чтобы резво ускакать, едва успев представить ему своего спутника.

— Верно, она была здесь три-четыре дня назад, — кинул вожак стаи. — А когда нас покинула, держала путь во владения вампиров.

Очередная задержка! Он не приближался к Флете, а — напротив — удалялся от неё!

Оборотни угостили юношу поджаренным мясом. Он не стал расспрашивать о его происхождении. Они предоставили Машу удобную лежанку из сена, хотя он чувствовал себя на ней не так уютно, как они в своём волчьем облике.

Утром Каррелгир настоял на сопровождении Маша охранником, и впереди него запрыгнула в лодку волчица по имени Фурраменин. Положив лапы на переднее сиденье, она повернула нос в нужном направлении, и юноша повёл каноэ туда.

В полдень спутница устроила привал у источника, чтобы он мог остановиться попить и поискать фруктов. Выпрыгнув из каноэ, она взглянула на плоды и обернулась девушкой. Оказалось, в человеческом обличье она тоже могла питаться фруктами и овощами вместо того, чтобы охотиться. Маш не возражал; он побаивался волчицы, хотя и убеждал себя мысленно в том, что она на него не набросится. Девушка из неё получилась хоть куда: молодая, здоровая и хорошенькая, хотя он предпочёл бы видеть её либо полностью нагой, либо одетой. Её меховая юбочка и бюстгальтер будоражили воображение.

Фурраменин не стала менять обличье и позже, когда они снова пустились в путь. Начала было грести, но ей явно не хватало навыков и силы единорога, поэтому плыло судёнышко не так быстро, как вчера. Им пришлось снова разбить лагерь ещё до прибытия во владения вампиров.

Путники снова нарвали плодов и лишь затем устроились на ночь.

— Можешь лечь в каноэ, если хочешь, — предложил Маш.

— Нет, я снова обернусь сукой и найду себе подходящее убежище, — отозвалась девушка. Но мгновенно претворять обещание в жизнь не стала, тем самым отвлекая и Маша. Он продолжал думать о ней, как о привлекательной молодой женщине, что вызывало определённые неудобства, особенно, когда она за чем-нибудь наклонялась вперёд. Юноша гадал, каким образом животные здесь обрели человеческий разум.

— Ты знакома с Флетой? — вежливо поинтересовался он.

— Да, мы — подруги, — отозвалась Фурраменин. — Вот почему я вызвалась сопровождать тебя добровольно. Мы с ней беседовали, и она поведала о человеке, который ей небезразличен. Этот человек — ты?

— Да. Теперь я ищу её, чтобы попрощаться, поскольку должен вернуться в свой мир.

— Она знала, что так оно и будет. Но если бы ты остался, наверняка сказала бы тебе те самые слова трижды.

— Какие слова?

— Разве сей обычай не известен тебе? Когда человек или существо, умеющее принимать человеческий облик, полюбит искренне, они должны сказать своей половинке слова любви трижды, и тогда их подлинность подтвердит всплеск.

Теперь он вспомнил; Флета и в самом деле об этом упоминала. Кроме одной детали.

— Всплеск?

Девушка рассмеялась.

— Похоже, вы на Протоне в настоящей любви смыслите мало. Всплеск — отклик магии. Он распространяется лишь в присутствии настоящей правды, имеющей большое значение.

— А что если его в таком случае не произойдёт?

— Значит, и любовь фальшивая. Но никто не произносит сии слова трижды, если они не являются правдой. — Она улыбнулась. — Мой отец, Каррелгир, рассказывал о том, как Стайл поклялся в вечной дружбе матери Флеты, Нейсе, и всплеск оказался таким мощным, что они дружны и по сей день. Клятва призывает весь табун единорогов и нашу стаю заодно к хорошим отношениям с Нейсой. Впервые на нашей памяти человек так прочно связал себя с животным. Впоследствии Табун и Стая перестали враждовать; слишком многие оказались друзьями. Но Стайл — Адепт. Другой такой магии не существует.

— Знаю, — угрюмо кивнул Маш.

Фурраменин снова обернулась волчицей и свернулась в клубок под каноэ, наконец-таки предоставив Машу возможность расслабиться. Однако сон к нему не шёл. Если Флета открыла миру свою любовь к нему, как мог он дать ей знать о предстоящем расставании? И всё же сделать это требовалось.

С утра пораньше они продолжили плаванье, и к полудню добрались до пещеры вампиров. Фурраменин представила Маша своей подруге Сачеван, которая, разумеется, оказалась летучей мышью. Затем, превратившись в волчицу, она помчалась назад домой.

Летучая мышь спикировала на землю и обернулась женщиной. Машу пришлось напрячь лицевые мышцы, чтобы предотвратить отвисание челюсти и выпячивание глазных яблок, поскольку девушки прекрасней ему видеть ещё не доводилось. Её облачение из чёрного шёлка скрывало больше, нежели меха Фурраменин, но формы под ним были ещё более соблазнительны. Летучая мышь? Вампир? Любой мужчина обнажил бы перед ней шею ради одного лишь её прикосновения.

Сачеван улыбнулась, усугубив ситуацию показавшимися острыми клыками, которые ни на йоту не преуменьшили её очарования.

— Друзья нашими трофеями не становятся, — сказала она, угадав его мысль. — Да и вообще, мы питаемся не кровью. Она служит для ритуалов. Не беспокойся за своё здоровье, красавчик. — Её голос источал обманчивую мягкость, от которой кожа юноши покрылась мурашками.

— Я… Я просто ищу Флету, — сказал он. — Я должен…

— Верно, — вздохнула Сачеван. — И это весьма печально. Она спрашивала меня, возможен ли брак между человеком и животным, и я убедила её в нереальности подобных мечтаний. К несчастью.

Уж кому, как не вампирше, об этом знать!

— Но я должен, по крайней мере, увидеться с ней до того, как уйду.

— Она была здесь четыре дня назад. Может, и пять. И направилась к Красному Адепту.

— К Адепту? Зачем?

— Я не посмела спрашивать.

— Я должен её догнать!

— Позволь тебя проводить.

— Я… Я не уверен, что это мудро.

Она снова улыбнулась.

— Боишься, что укушу?

— Эм, не совсем. — Поцелуя он боялся куда больше! Что подумает Флета, явись он к ней в компании такой красавицы?

— Мы можем быть там уже к ночи, — сказала она, изящно забираясь в каноэ.

Маш с трудом оторвал взгляд от её феноменального профиля и сделал гребок веслом. Если Сачеван говорила правду, ему не придётся проводить ночь рядом с ней: что с летучей мышью, что с роскошной девушкой. Он даже не знал, которое из двух её обличий волнует его больше. Путники свернули на юг.

И впрямь, не успело солнце опуститься за линию горизонта, как они приблизились к обиталищу Красного Адепта.

Сачеван набрала в грудь воздуха, заставив Маша подавить очередной вздох восхищения.

— Приве-е-е-ет, Красный Адепт! — крикнула она. — Мышка привела к тебе посетителя!

В холме, служившем подножием замку, открылось отверстие, куда они и устремились. Оттуда начинался туннель к центральному залу.

Там сидел тролль. Встревожившись, чувствуя себя преданным, Маш начал было разворачивать каноэ, но Сачеван выбралась из лодки и бесстрашно подошла к троллю.

— Адепт, моё имя — Сачеван, — представилась она. — Я из стаи, которую ты взял под свою опеку. Давно искала я предлога с тобою встретиться.

Тролль воззрился на неё, явно поражённый теми же качествами, которые уже успел оценить Маш. Он был уродлив, как и его соплеменники, но, похоже, угрозы от него не исходило.

— Значит, это и есть двойник Бэйна, — наконец, проговорил он.

— Верно, — с улыбкой согласилась она. — Сие — Маш, который пришёл из научного мира под названием Протон, дабы увидеться с единорогом Флетой.

Тролль посмотрел на Маша, хотя его, подобно всем остальным мужчинам, так и тянуло перевести взгляд обратно на Сачеван.

— Не самое мудрое решение, — отметил он.

— Я знаю, — откликнулся Маш. — И лишь хочу с ней попрощаться. Затем я обязан вернуться на Протон.

— Другое дело. Враждебно настроенные адепты желают воссоединить Оракул, что ныне пребывает на Протоне, с Книгой Магии, которой обладаю я. Единственный способ сего избежать — держать вас обоих каждого в своём мире, и никаких посланий.

Это стало для Маша новостью.

— А что плохого в воссоединении этих двух вещей?

Книга — сборник всех формул, что лежат в основе магии и науки. Оракул, так называемый компьютер, является механизмом интерпретации сих формул. Вместе они представляют собой могущество во плоти, в обоих мирах сразу. Наилучшим выходом будет не допускать их попадание в неверные руки.

— Но мы с Бэйном не стали бы…

— Осознанно — нет, — согласился Адепт. — Однако существуют методы искушения, которыми непременно воспользуются жадные до власти враждебные адепты. Лучше утратить контакт между мирами.

Маш видел, на что способны Пурпурный и его альтер-эго с Протона. Они-то точно ничего хорошего не сделают!

— Но я думаю, Флета всё это понимает. Мне только… Я должен увидеться с ней ещё раз, прежде чем покинуть Фазу навсегда.

Тролль кивнул.

— Она отбыла четыре дня назад.

— Я обязан её найти и должным образом попрощаться, — сказал Маш.

— Я обещал ей, что никто не вмешается, — вздохнул тролль.

Маш ощутил внезапный приступ дурноты.

— Не вмешается во что?

— Сего я поведать не могу.

— О, а я догадываюсь! — воскликнула Сачеван. — Она собирается умереть!

— Умереть! — в ужасе повторил Маш. — Не может быть!

— Она знала, что её мечты нельзя претворить в жизнь, — грустно произнёс тролль. — Я не мог её переубедить, посему снабдил чарами, которые она просила, и позволил уйти.

— Чего она просила? — закричал Маш.

— Я не имею права…

— Прошу тебя, почтенный Адепт, — выдохнула Сачеван, склоняясь к нему.

Маш увидел, как лицо тролля застыло так же, как недавно — его собственное. Труль вспотел и с трудом промычал: — Разучиться менять облик после превращения в человека. Ничего более не скажу; я обещал ей.

— Но это ей не повредит! — возразил Маш.

Вампирша схватила его за руку и развернула к лодке.

— Благодарим тебя, Адепт, — крикнула она через плечо. — Ты не предал своей клятвы. Флета — наш друг.

— Я не хотел вмешиваться! — запротестовал тролль, будто они его в этом обвиняли.

— Нам сие известно, — кивнула Сачеван. И вот они уже снова сидят в судёнышке и молотят воздух вёслами, направляясь к выходу.

Снаружи Сачеван повернулась к Машу.

— Я знаю, куда она идёт. Мы пробыли подругами достаточно долго; известно мне, что у неё на уме. И я могу показать тебе это место. Но отсюда до него целый день бега для единорога, и для меня расстояние слишком далеко, чтобы преодолеть его без крови. А в этом каноэ нам её не догнать.

— День? Она покинула пещеру четыре дня назад! Значит, три дня назад…

— Нет, она ведь заперта в теле человека, помнишь? Посему исполнение замысла займёт у неё, по меньшей мере, пять дней.

— Это значит, что она ещё туда не добралась? И если я смогу её опередить…

Вампирша покачала головой.

— Я могу показать тебе короткий путь, и сия лодка способна плыть над провалами, озёрами и деревьями. Но даже с двумя мощными вёслами путешествие займёт два дня.

Маш был благодарен ей за предложение, но Сачеван явно не была создана для гребли. Как же ему увеличить обычную скорость вдвое?

— Я должен попробовать применить магию, — решил юноша.

— Бэйну удалось бы переместиться туда всего за миг, — одобрила план она.

— Но я не Бэйн. Попытайся я путешествовать таким путём, мог бы уничтожить и себя, и тебя.

Вампирша испустила вздох.

— Боюсь, что так оно и есть. Я не знаю, что делать.

— Опиши все особенности маршрута и лети домой, — попросил Маш. — Я сделаю всё, что в моих силах.

— Нет, она ведь — друг мне. Я дам твоей магии шанс.

Ценить Сачеван делалось всё проще!

— Тогда подожди; я попытаюсь придать нам сил. Это кажется наиболее безопасным. — Юноша вспомнил, как просил магию о потенции, чтобы пережить опасный период Флеты. Тогда магия исполнила его желание.

Он сотворил рифму. Затем спросил: — Сачеван, ты умеешь петь?

Она сложила губки в гримаске огорчения.

— Сие не мой талант.

— Но ты можешь попробовать? Мне нужна музыка, чтобы увеличить мою магию, иначе всё пойдёт не так.

— Хорошо. — Она набрала в грудь воздуха и принялась напевать мелодию, не разжимая губ. Девушка была права: пение не было её сильной стороной. Но даже такая музыка лучше, чем ничего.

Маш сосредоточился, как мог, зная, что это просто обязано сработать, ведь под угрозой сама жизнь Флеты. Он тоже запел вместе с вампиршей. Затем выдал один маленький куплет: — Дай нам прыть дистанцию покрыть.

Вокруг них вместе с лодкой образовался и заклубился туман, который вскоре рассеялся. Однако никакой разницы Маш не чувствовал.

— Не знаю, сработало ли это, — признался он. — Давай попробуем грести.

Они попробовали, и гребля тоже ничем не отличалась от их прежних усилий. Каноэ двигалось к северо-западу. Довольно быстро; но если они устанут…

Они не устали. Гребля перестала быть тяжёлым физическим трудом; каждый гребок теперь был, словно первый.

Путешественники выплыли из покрывающего склон холма леса. Прежде каноэ парило прямо над землёй, повторяя её очертания, но теперь не снизилось. Было ли это влиянием магии или всего лишь откликом на желание гребца? А может, тролль, который явно отличался от своих собратьев добротой, решил незаметно им помочь? Маш не стал это обсуждать; он просто продолжал грести.

Но темнота уже надвигалась на них с неба.

— Мы не можем остановиться, — сказал Маш. — У нас всего день, чтобы её перехватить!

— Путь мне известен, и я буду направлять тебя ночью, — кивнула Сачеван, не прекращая работать веслом.

Они продолжали плыть, и руки не уставали, а ладони не покрывались мозолями. Заклинание оказалось достаточно эффективным, и за это Маш мысленно благодарил. И всё же двигались они медленно; их скорость не превышала полуторной скорости пешего хода.

Затем он осознал ещё кое-что: пятидневная прогулка предполагала пять ночей сна. Если они не будут останавливаться, преодолеть двухдневное расстояние за сутки вполне возможно!

И они не стали задерживаться на ночлег. Ночные существа то и дело вскрикивали вокруг них, и в кустах раздавались разного рода шорохи, но никто не пересёк их путь. Не побеспокоил. Разумеется, Машу уже доводилось спать в лесу во время предыдущего путешествия, и на него никто не нападал, но он предполагал это следствием удачи и — отчасти — безопасных мест для ночлега, которые выбирал. А частично — и компании: одной ночью его спутником был единорог, другой — оборотень. Ну, теперь юношу сопровождал вампир; должно быть, такой защиты тоже хватало.

Веки тяжелели.

— Маш! — резко окликнула Сачеван.

Юноша вскинул голову.

— Я перестал грести?

— Да.

— Очень хочется спать. Кажется, о сохранении бодрости моя магия не подумала.

— Попробуешь другое заклятье?

— Боюсь, придётся обойтись существующим. Моя магия так нестабильна, что не стоит испытывать своё везение.

— Тогда мы должны не позволять друг другу заснуть, — решила вампирша. — Смежишь веки снова, я тебя укушу.

Это его несколько взбодрило. Они грели ещё час, прежде чем девушка прекратила греблю.

— Сачеван, — позвал он. — Ты спишь?

Она вскинулась.

— Верно. Прости.

— Только попробуй уснуть ещё раз, и я… — Чем можно напугать красавицу? В голову лезло только одно, но именно этого он не мог произнести вслух.

— Я в любом случае ничего не боюсь, — улыбнулась она, и юноша ощутил, как его бросило в жар.

— Ты читаешь мои мысли?

— У всех мужчин на уме лишь одно. — Это уж точно, в её-то присутствии.

В конце концов, он додумался до подходящей угрозы.

— Я ударю тебя веслом и выброшу из лодки.

— Я сменю облик и уклонюсь в полёте, — отозвалась она. Однако больше засыпать не стала, явно не желая оказаться вытолкнутой на землю. Таким образом они продолжали подбадривать друг друга, не прекращая грести. С наступлением дня дремота отступила. Но её место занял голод.

— Мы можем позволить себе остановиться и поесть? — спросил Маш. — У меня есть запасы.

— Думаю, мы можем опоздать, — покачала головой Сачеван. — Дорога каждая минута.

Жизнью Флеты они рисковать не могли, так что продолжали работать вёслами, несмотря на голод.

По мере того, как небо светлело, они приближались к Белому горному хребту.

— Обрыв в той стороне, — указала Сачеван. — Но до него всё ещё далеко. Не знаю, успеем ли.

— Ты… ты можешь изменить облик и лететь вперёд, чтобы убедиться? — спросил Маш. — А я пока буду грести.

— Туда? Могу. Но тебя сие замедлит, — напомнила вампирша.

— Понимаю. Но я должен знать.

— Ладно. — Сачеван положила весло обратно в лодку, видоизменилась и полетела вперёд. Маш грёб, стараясь вкладывать в каждое движение больше сил, чем раньше, чтобы сохранить нужную скорость. Однако он осознавал, что этого недостаточно.

Летучая мышь вернулась. Опустившись на сиденье, она вновь превратилась в девушку.

— Она там, — взволнованно сказала Сачеван. — Я не стала приближаться, поскольку сие заняло бы больше времени; едва увидев её, помчалась назад. Она идёт к краю обрыва, и до него осталось всего несколько минут. — Вампирша опять энергично заработала веслом, и каноэ набрало скорость.

— Значит, мы прибудем вовремя! — воскликнул Маш.

— Нет, — грустно ответила Сачеван. — Она достигнет края прежде нас. Мы будем внизу, а она — уже наверху. Нам её не остановить, разве только Флета услышит наш зов.

Они яростно гребли, и каноэ прямо-таки летело вперёд, но заклинание выносливости не было рассчитано на дополнительные усилия, и теперь путники начали уставать. Маш увидел, что одеяние Сачеван, пропитавшись потом, повлажнело, а локоны спутались. Он и сам ощущал полное изнемождение. Однако впереди уже показался обрыв.

Там, на краю, стояла крошечная фигурка. Маш знал, что видит Флету, запертую в человеческом теле. Если бы только она его дождалась…

И что бы он тогда сказал ей? Что решил покинуть её навсегда и возвратиться на Протон? Какой ужасной вестью это стало бы для Флеты!

В воздухе прошла еле заметная волна. Когда она коснулась его, Машу показалось, что он услышал своё имя, с безнадёжной тоской произнесённое трижды.

— Нет! — выдохнула Сачеван.

Похолодев от ужаса, Маш смотрел, как Флета вытянула руки и нырнула с обрыва в омут мрака, расстилавшегося под ним.

Ему не удалось добраться до неё вовремя — и даже оказавшись там, он бы не смог её поймать. Высота скалы была слишком велика. Флета разобьётся об острые камни на дне пропасти.

Будто в замедленной съёмке он наблюдал за её последним полётом с раскинутыми в молчаливом призыве руками. Он знал, что она сделала это ради него, освобождая от нужды в своём присутствии. Но Маш просто не мог позволить этому произойти!

Он хотел было применить магию, чтобы её спасти, но под давлением кошмарного момента мозг опустел. Маш не мог придумать ни одной рифмы, не говоря уже о том, чтобы её пропеть! А даже если бы у него получилось, его магии не сравниться было с могуществом Адепта! Всё, что он знал, — это то, что любит Флету и не желает отдавать её смерти. Ни по какой причине. А она продолжала падать.

— Люблю! — закричал Маш в разделявшую их пустоту.

Мир вокруг замер, будто прислушиваясь.

— Люблю! — крикнул он снова.

Мир подёрнулся дымкой ожидания, застилая каноэ пеленой тумана, отрезая его от всех происходящих в это время событий. Магия сгущалась.

— Люблю! — прокричал он в третий раз, вложив в это слово всю душу.

Мощь его слов пронзила расстояние между ними, словно молния, ударившись в девушку и отразившись от неё солнечными лучами. От них просветлело всё: скалы, каменистая земля, даже само небо. Беззвучный взрыв нарушил безмолвие и волнами пронёсся сквозь Фазу.

Всё вокруг выглядело, будто после грозы: ярким, чистым и свежим. Воздух был абсолютно прозрачен.

Но Флета исчезла. Там, где они видели падающую женскую фигуру, больше не было ничего.

— Всплеск! — выдохнула Сачеван. Следы её усталости испарились; она выглядела так же великолепно, как всегда, и даже лучше. — Никогда не лицезрела ничего подобного! Мне нравится всё вокруг!

— Но моя любовь! — вскричал Маш с нарастающим ужасом. — Что я сделал с Флетой?

Они окинули испуганным взглядом сверкавшую перед ними пустоту.

Её нарушило щебетание колибри.

Боясь поверить в чудо, Маш вытянул руку.

На его ладонь вспорхнула крошечная птаха. Перья сложенных крылышек светились чернотой, а коготки отливали золотом.

— Всплеск! — повторила Сачеван. — Он отменил заклятье, наложенное на неё Трулем!

— И её природные рефлексы одержали верх, — кивнул Маш.

— Она спаслась!

— Но никто не в силах отменить магию Адепта! — продолжала вампирша. — Думается мне, ты…

Пташка перелетела на борт каноэ, и через мгновение в нём уже сидела Флета в своём человеческом обличе. Неожиданный вес заставил лодку пошатнуться. Мгновение она с сияющими глазами просто смотрела на Маша, затем упала в его объятья.

Он понял, что не может её покинуть, вне зависимости от последствий. Все логические доводы в пользу благополучия двух миров угасли перед лицом настоящей любви.

Но подобная любовь на Фазе была запрещена, а забрать её с собой на Протон Маш не мог. Что же им делать?

Рядом с каноэ возник пузырь с лицом Прозрачного Адепта внутри.

— Придите к нам, и мы будем отстаивать право вашей любви. Вас никогда не разлучат, — предложил он. И за его словами тоже последовала рябь, не сравнимая с той, что произошла минуту назад, но всё равно подтверждающая искренность его слов. Адепт дал обещание, которое сдержит.

Маш подумал о том, что Стайл и Красный Адепт могли бы предотвратить самоубийство Флеты, если бы только пожелали. Но какой лучший способ заставить его уйти с Фазы, если не смерть возлюбленной? Внезапно он понял, какую критическую ошибку суждено было совершить Адепту Стайлу: позволить Флете убить себя.

Его воля укрепилась.

— Мы пойдём с тобой, — решил он.

Сачеван ошеломлённо воззрилась на него.

— Я знаю, что другого выхода нет, — признала она. — Не могу сего отрицать. Но ой, какой хаос надвигается на нас! — И от этих слов тоже пошли волны.

Конец