Вне Фазы

Глава 10 Адепт

Коричневый Замок оказался внушительным строением из тёмного песчаника, а вовсе не из дерева, как ожидал увидеть Маш. Его окружал орехово-каштановый лес, посреди которого несла свои бурые воды река. Даже трава здесь росла глинистого оттенка. Ошибиться в личности владельца всего этого странного великолепия было невозможно. Тяжёлые дубовые двери охранялись двумя огромными деревянными големами. Однако Флета бесстрашно направилась прямо к ним.

— Бэйн часто сюда заглядывает, — пояснила она. — И я тоже, особенно в юности, когда мне часто доводилось носить его на спине, ведь тогда он не перемещался в пространстве при помощи магии. Когда я родилась, Коричневой едва исполнилось десять лет от роду, — значит, сейчас ей около тридцати. Она обучила меня людскому наречию и обычаям твоего вида. Присматривала она и за Бэйном. Её можно назвать лучшим из Адептов.

Машу подобной рекомендации хватило. Они подошли к големам, и он убрал невидимость, осознав, что вторгаться так во владения дружественно настроенного Адепта просто неприлично.

— Передайте своей госпоже, что прибыли Флета и её друг, — обратилась к стражам девушка.

Один из големов медленно развернулся и скрылся за дверью; второй неподвижно застыл на месте, изредка со скрипом ворочая глазами. Вскоре первый возвратился.

— За мной! — гулко прогудел он. Маш задался было вопросом, каким образом существо, не наделённое способностью дышать, вообще может говорить, но быстро понял, что всё дело в магии.

Они проследовали за ним в замок. Внутреннее убранство поражало всеми оттенками коричневого. В центре зала их уже ждала красивая женщина с каштановыми локонами. На ней было замшевое платье, перчатки и тапочки, а кудри были перехвачены коричневой атласной лентой. Перед ними стояла хозяйка замка и по совместительству — Коричневый Адепт. Маш почему-то думал, что она окажется темнокожей, однако женщина отличалась лишь хорошим загаром.

— Флета, сколько же времени мы не виделись! — поприветствовала девушку незнакомка. — А с Бэйном…

— Сие не Бэйн, Коричневая, — покачала головой Флета. — Видишь ты двойника Бэйна, живёт он на Протоне.

Карие глаза Коричневой внимательно изучили Маша.

— Верно, теперь я улавливаю разницу! Но мне казалось, что контакт между мирами давно утерян.

— Пока он восстановлен только между нами, сэр, — вступил в беседу Маш.

— Сэр? — удивлённо переспросила позабавленная женщина.

Маш смутился.

— В моём измерении носить одежду дозволяется только Гражданам. Я…

Та рассмеялась.

— Я помню Граждан! Стайл и Голубой сражались с ними, и в конце битвы я немного помогла. Называй меня Коричневой; если ты не сын Стайла — следовательно, ты — сын Голубого.

— Так и есть, — согласился Маш. — Меня зовут Маш, и я роботю.

— Ровоты очень похожи на големов, — вставила Флета.

— Но я сейчас в теле Бэйна, а он — в моём. Нам нужно совершить обратный обмен, только мы не знаем, как. Поэтому мы и направлялись в Голубые Владения, пока демоны с гоблинами не преградили нам путь. Пришлось отклониться с курса, и вот мы тут.

— Так вот почему забеспокоились чудища! — воскликнула Коричневая. — Они пустились за вами в погоню!

— Да, — кивнул Маш. — Причина нам не известна. Мы надеемся на твою помощь.

— Разумеется, я посодействую, — откликнулась Коричневая. — Я отправлю искусственную птицу во Владения Голубого, и твоя беда разрешится благополучно. А пока вы двое можете остановиться здесь; големы защитят вас от гоблинов.

— О, благодарю тебя! — воскликнула Флета, обнимая Коричневую. Адепт щёлкнула пальцами, и в окно влетел маленький воробышек, который, покружив, опустился на её запястье. Он выглядел совсем как настоящий, но тоже являлся големом; впечатляющее доказательство могущества магии этой женщины.

— Отправляйся к Голубому Адепту и скажи ему, чтобы связался с Коричневой, — приказала она птице. — Дело важное.

Птичка послушно вспорхнула со своего насеста и вылетела обратно в окно.

— Она умеет говорить? — изумился Маш.

— Нет, — с улыбкой покачала головой Коричневая. — Лишь понимает, куда лететь. Но Голубой знает, что просто так весточку я не пошлю. Мы получим ответ часа через два.

Они отведали щедро предложенных Коричневой яств. Затем Маш переоделся в то, что она дала; сотворённое им одеяние уже изрядно поизносилось. Общаться с Коричневой было просто и приятно; она относилась к Стайлу и его сыну с большим почтением, а ещё её интересовало всё, что Маш рассказывал о Протоне.

— Но теперь, когда я встретил Флету, — закончив повествование, сказал он, — то сомневаюсь, действительно ли хочу вернуться на Протон. Если она не сможет отправиться со мной…

Флета хотела было его остановить, но Коричневая уже всё поняла.

— Означает ли сие, что ты готов променять зов домашнего очага на взаимоотношения с кобылкой?

— Нет, — возразила Флета.

— Да, — ответил Маш. — Думаю, я люблю её.

— Но на Фазе подобное невозможно, — запротестовала Флета. — Твой род и мой не связаны узами любви.

— А ты, — продолжала Коричневая, переведя взгляд на Флету. — Ты не любишь его?

Губка Флеты задрожала, как это уже случалось раньше.

— Ведомо мне, что сие запрещено.

— Но ты его любишь.

— Да, — прошептала та.

— Тогда для чего помогаешь ему возвратиться в тот мир?

— Потому что нам не суждено быть вместе, а его дом — там.

— Не уверен, — отрицательно качнул головой Маш. — Но если я останусь здесь, Бэйн окажется в ловушке, и я знаю, что поступить так с ним — подло.

— Следовательно, ваше обоюдное чувство лишено надежды и пребывает под запретом, — подытожила Коричневая. — Похоже, с этим я вам помочь не могу.

— Никто не может, — погрустнела Флета, обращая к Машу взор, исполненный такого отчаяния, что тот поднялся с кресла и подошёл к ней, чтобы обнять.

На этом месте их прервали. Над столом заклубился туман, который сформировался в человеческую голову.

— Так новичок сблизился с животным! — заметила голова.

— Что ты забыл здесь, Прозрачный? — гневно поинтересовалась Коричневая.

— Наши разведчики выяснили, что юноша не тот, кем кажется, — отозвался Прозрачный. — Сие не ученик Адепта, но его двойник с Протона.

— Я уже поняла, — отрезала Коричневая. — Посему ваши посланники и преследуют сию пару?

— Преследуют? Вряд ли. Сей молодой человек стал единственной возможностью контакта с другим миром на протяжение многих лет. Мы давно пожалели об утерянной связи с теми, кто остался на Протоне, и хотели бы попросить парня доставить им сообщения. Ради этого и шли по его следу, а за службу предлагаем соответствующее вознаграждение.

— Вы посылали демонов, гарпий и гоблинов! — рассердилась Флета. — И называете сие наградой?

— Следи за своим языком, животное, во избежание его потери! — рявкнул на неё Прозрачный.

— Не называй её животным! — вспыхнул Маш.

Туманная голова окинула его внимательным взглядом, затем кивнула.

— Значит, сие — правда. — Адепт холодно улыбнулся. — Прошу прощения, единорог, если тебя оскорбил.

— Отзови свои войска, — парировала Флета.

— Их уже нет, — ответил Прозрачный. Его взгляд вернулся к Машу. — Какова твоя цена за передачу сообщений?

— Цена?

— Золото? Рабы? Дворец? Я и мои союзники весьма щедры, если не переходить нам путь.

— Тобой и твоими союзниками не гордится Фаза! — огрызнулась Коричневая. — Избавь мои Владения от своего присутствия!

— Дай мне минуту, повелительница брёвен. — И туманный взор вновь невозмутимо обратился к Машу. — Если ты не готов заключить соглашение сейчас, позови меня, когда надумаешь. Возьми чашу с водой, вылей её на землю, произнеси моё имя, и я тут же откликнусь. Думаю, ты вскоре поймёшь, что предложение выгодно нам обоим. — И голова, наконец, испарилась.

— Отвратительное вторжение! — пробормотала Коричневая. — Мы пытаемся поддерживать с враждебными Адептами нейтралитет, и Прозрачный — не самый худший из их рядов, но даже он часто испытывает моё терпение.

— Ты упоминала о том, что помогала сражаться с Гражданами, — вспомнил Маш. — Это как-то связано с враждебными Адептами?

— Да. — На сей раз улыбка Коричневой была исполнена ностальгии. — Тогда я была ребёнком и едва успела занять своё место после смерти предшественника. Стайл в роли нового Голубого Адепта появился здесь и устроил хаос в моих Владениях. Я рассердилась, но, узнав его поближе, помогла ему. Я даже несла временную ответственность за Книгу Магии, а в конце предала его ради его же собственного блага, обратив мир, куда он направлялся, в противоположный.

— Значит, это ты перенесла Голубого на Протона, а Стайла — на Фазу! — воскликнул Маш.

— Верно. Затем я вернула Книгу Магии троллю Трулу, и он стал Красным Адептом. С тех пор Стайл направлял Фазу выгодным для всех путём, поражая силы зла в лице противодействующих Адептов, которые, естественно, возненавидели его. Они всегда мечтали низвергнуть его и поработить животных и Маленький Народец, однако он всегда держался настороже. Красный по мере надобности снабжал нас могущественными новыми заклинаниями, и Фаза, несмотря на утрату магии, процветала.

— Магия была утрачена? Но ведь я же ей пользовался!

— Ты не лицезрел её в предыдущие дни. Когда миры разделились, половина магического камня — фазита — осталась на Протоне, дабы восполнить недостаток протонита. Сие восстановило баланс между мирами, их взаимного уничтожения не произошло, и после разделения никто больше не мог пересечь границу. Однако могущество магии значительно ослабло, и я думаю, то же случилось с экономикой Протона, поскольку на неограниченное добывание протонита наложили запрет.

— Так оно и было, — кивнул Маш. — Но Протон остался в прибыли, потому что цены на протонит взлетели, а экспортируется лишь малая часть. Мой отец работал над изменением общественных порядков в лучшую сторону, чтобы никто от этого не пострадал. Наделённые разумом машины немало ему помогли. Но консервативные Граждане до сих пор состоят в оппозиции. Они хотят разбогатеть, добывая и экспортируя протонит в неограниченных количествах, как раньше.

— Стайл наладил межвидовое общение, — продолжала Коричневая. — Бэйна назвали в честь снадобья, которое оборотни применяли для того, чтобы становиться сильнее. Также во время игр его вкушал молодняк единорогов, оборотней, вампиров, а также — изредка — даже дети Маленького Народца или троллей.

— Я слышал о них от Флеты, — послав девушке улыбку, признался Маш. — Но как далеко заходит межвидовое общение? Флете кажется, будто долговременные отношения между нами запрещены.

Коричневая сочувствующе простёрла к ним руки.

— Дружба — одно; семья — совсем другое. Виды заинтересованы в чистоте своей крови, ведь именно оттуда берётся их могущество. Таким образом, даже в лучшем случае связь будет нелёгкой. Стайл с Нейсой тоже были весьма близки, но женился он на человеческой женщине. Посему, даже если ты не вернёшься в свой мир, одобрения своему поступку в нашем мире дождёшься навряд ли.

— Она говорит правду, — с несчастным видом пробормотала Флета.

— Я так не думаю! — отозвался Маш. — Я вырос в обществе, где роботы вроде меня самого смешивались с другими существами, и эти контакты не ограничивались никем. Мой отец — человек, а мать — машина. Существует ли бОльшая разница между мной и единорогом, чем между мной и человеком?

Коричневая покачала головой.

— На Фазе тебя назвали бы големом, поскольку ты обладаешь собственным телом. Но даже так Шина колебалась, когда зашла речь о посещении нашего мира. Я верю, что големов следует наделить правами, но с ними связана суть моей магии. Фаза не готова к кровосмешению в любом виде и не готова к разумным големам, как к отдельному виду. Если бы ты забрал Флету с собой на Протон, возможно, там ваша совместная жизнь сложилась бы лучше.

Маш вздохнул.

— Возвращаться туда в одиночестве я не хочу, но и забрать её с собой не могу.

— Я всегда знала, что наша любовь невозможно, — печально заметила Флета. — И поступала глупо, когда так её жаждала.

— А я всегда мечтал о подобном опыте, — грустно сказал он. — Но тоже знал, что нельзя витать в облаках всю жизнь. Как только я узнаю, как совершить обратный обмен, придётся вернуть это тело Бэйну.

Вскоре к ним прибыл новый гость. Из кухни вышел человек с полным подносом сластей: шоколадного мороженого. Маш окинул его мимолётным взглядом, затем присмотрелся.

— Отец!

Коричневая рассмеялась.

— Стайл, что за глупости! Совсем не обязательно было переодеваться в слугу!

Это, и в самом деле, был Стайл, Адепт. Он выглядел в точности, как Гражданин Голубой, за исключением одежды. Низкого роста — ниже всех, находившихся в комнате, — но ладно скроенный мужчина лет сорока.

— Я не знал, чего ожидать, — сказал Стайл, ставя поднос на стол. — Поэтому решил появиться незаметно. — Голос его тоже был неотличим от голоса Голубого.

— Ты оживил одного из моих големов! — воскликнула Коричневая.

— Он уже был жив. Я просто придал ему сходство со мной.

— Присядь, угостись мороженым, — с доброй усмешкой предложила Коричневая. Маш не мог не улыбнуться: ему, как никому другому, было известно, что обычный голем в пище не нуждался.

— У меня другие вкусы, — парировал Стайл.

Коричневая щёлкнула пальцами. Появился ещё один голем.

— Принеси голубое мороженое, — велела она.

Через минуту тот возвратился с мороженым из голубики, которое и поставил перед Стайлом. Адепт взял ложку и принялся за еду.

Флета приоткрыла рот от изумления. Но Коричневая просияла.

— Ты создал иллюзию поедания мороженого, как до этого — иллюзию жизни для голема.

Стайл улыбнулся.

— Провести тебя становится всё труднее, Коричневая. С какой целью ты отправила ко мне гонца?

— Сие не твой сын, Бэйн, но его двойник с Протона, Маш, — перешла сразу к сути Коричневая. — Ему необходимо узнать, как вернуться на Протон.

Теперь настал черёд Стайла прийти в замешательство. Он уставился на Бэйна. Потом взглянул на Коричневую.

— Ты позволишь?

— Всегда пожалуйста, — откликнулась та.

Стайл что-то чуть слышно пропел. Вокруг Маша словно закрутилась некая сила, однако больше ничего не произошло.

— Значит, сие — правда, — выдохнул Стайл. — Контакт между измерениями, впервые за последние двадцать лет!

Коричневая расслабилась. Похоже, до его заявления у неё оставались некие сомнения касательно истории Маша, несмотря на дружественное к нему отношение. Но теперь его слова подтвердила магия Стайла.

— Флета привела меня сюда, — сказал Маш. — Нас преследовали посланцы враждебных Адептов.

Стайл кивнул.

— Вот почему я ничего не заметил! Они не применяли магию. Я считал, что ты развлекаешься со старой подругой, и знал, что мой сын легко справится с горсткой гоблинов.

— Мне удалось воспользоваться магией, но не слишком удачно, особенно поначалу, — сознался Маш. — Без Флеты меня бы уже захватили в плен.

— Я привела его сюда, поскольку думала, что они не будут отрезать путь к сему замку так, как в Голубые Владения, — сказала Флета. — Но я не знаю, как возвратить Маша на Протон.

— Как ты попал в это измерение? — поинтересовался Стайл.

— Я пожелал этого… и внезапно моё желание сбылось.

— Но пожелать своего возвращения ты не можешь?

Маш покачал головой.

— Не сработало.

Стайл поразмыслил.

— Где это произошло?

— На поляне рядом с болотом.

Стайл взглянул на Флету.

— На какой поляне?

Флета описала поляну подробней и добавила, что Бэйн уже бывал там несколько раз прежде, до обмена телами.

— Значит, Бэйн тоже пробовал попасть на Протон?

— Да, — ответил Маш.

— Твоё местоположение на Протоне… как оно соотносилось с точкой прибытия на Фазу?

— Они располагались в том же месте, — припомнил Маш.

— Следовательно, твоё тело находилось там же, где его? Каждое в своём измерении.

— Думаю, да.

— Должно быть, это и есть ключевой момент! Стоит только занять нужную позицию — и обмен свершится. Вероятно, Бэйн ускорил его заклинанием.

Маш ошарашенно выпрямился на стуле. Конечно же, в этом и содержалась разгадка! Внезапно она стала очевидной. Физических усилий для перемещения в иное тело не требовалось. Но едва он удалился от нужной точки, оно стало невозможным.

— Я виноват! — издал он печальный возглас. — Покинул точку обмена, и он оказался в ловушке, сам того не сознавая!

— Надо полагать, Бэйн пытается установить твоё местонахождение, — предположил Стайл. — Обладает ли он для этого нужным механизмом?

— Понятия не имею, — вздохнул Маш. — Но должен, потому что знал, куда отправляется, а я — нет. Но даже так, на Протоне обмен может не сработать.

— Ему придётся применить другое заклинание, — согласился Стайл. — Если только вы уже не настроены друг на друга. Если ты постараешься сосредоточиться на его местоположении…

— Как же я об этом не подумал! — воскликнул Маш, чувствуя себя глупцом. Он замолчал и попробовал сконцентрироваться на мысли о Бэйне. Где ты, мой двойник?

Он ощутил слабый отклик, будто эхо из далёкого далёка. Но не был в этом уверен.

— Повторяй попытки периодически, — предложил Стайл. — Я считаю, что никто не справится с данной ситуацией лучше вас самих. — Он наклонился вперёд. — Но пока обмена не произошло, нам следует обдумать и другие вещи. Состоялся контакт между измерениями, который мы полагали невозможным. Ваша обоюдная психическая связь, возможно, единственная в своём роде. Теперь я понимаю, почему за вами гнались Адепты. Они узнали обо всём первыми и собрались вновь наладить контакт с Протоном.

— Да, — согласился Маш. — Они хотят, чтобы я передавал их сообщения, и предложили за это всё, чего я пожелаю.

Стайл кивнул.

— Все мы стосковались по новостям! Но ты… Если ты — сын моего двойника, кто твоя мать?

— Шина.

— Шина — лучшая и прекраснейшая из женщин, но также она является роботом. Неужели теперь роботы вынашивают детей?

— Нет. Я тоже робот, — быстро объяснил Маш.

— И всё же физически ты похож на Бэйна?

— Именно, насколько я могу судить.

— И обладаешь душой, которая сейчас пребывает здесь.

— Пока его сознание находится в моём механическом теле, — подтвердил Маш.

— Я заподозрил, что машины наделены душой, когда повстречался с Шиной, — припомнил Стайл, и его взгляд затуманился. — Кажется, теперь мы получили доказательство сему. — Он пожал плечами. — Передай своей матери, что я помню её и рад тому, что их с Голубым судьбы соединились. — Затем он покинул комнату, оставив после себя лишь деревянного голема с нетронутым тающим мороженым перед ним.

— Не очень-то ты его заинтересовал! — возмутилась Флета.

Маш улыбнулся.

— Напротив, он проявил максимум любопытства. Он похож на моего отца; не позволяет лицу отражать эмоции. Я рад, что встретил его, и уж его-то сообщение передам точно.

— Мне показалось, что Стайл вёл себя слишком сдержанно, — заметила Коричневая. — Он будет наблюдать за тобой, Маш.

— Я так и понял. — Маш взглянул на Флету. — Теперь, когда ключ к разгадке в моих руках, времени у нас осталось совсем мало.

— Да, — уныло согласилась она.

— Я обеспечу вас убежищем, пока вы пребываете здесь, — пообещала Коричневая.

Убежище и впрямь пришлось им по сердцу.

— Она всё понимает, — прошептала Флета.

— Понимает, — кивнул Маш. — Должно быть, и ей довелось испытать запретную любовь.

Впервые они провели ночь в замке, без оглядки на погоню, без страха, что их обнаружат, и это было замечательно. Они занимались любовью с отчаянием, порождённым мыслями о предстоящей разлуке.

— Но, конечно же, я не обязан всё время оставаться на Протоне, — пробормотал Маш. — Если я смог выбраться сюда однажды, получится и снова. По крайней мере, для того, чтобы повидаться с тобой.

— Верно, — в глазах Флеты вспыхнула надежда. — Если согласится Бэйн. Не ведомо мне, что на сие он скажет…

— Бэйн — хороший человек. Он на это пойдёт. — Некоторое время они лежали молча. Потом Маш заговорил опять: — Ты сказала Коричневой, что любишь меня.

— Я не имела права… — убито отозвалась девушка.

— Я уверен, что подобное случалось и раньше! Ведь животные способны принимать человеческое обличье и умны так же, как люди… Неужели единорогу, оборотню или вампиру никогда ранее не доводилось полюбить человека?

— О, да, — вспомнила Флета. — Но сия любовь выливалась лишь в игры.

— Игры… сексуальные? И ничем серьёзным они не заканчивались?

— Верно. Любовь — особенное чувство.

— Точно! И, пока я не занял человеческое тело, кажется, только и делал, что развлекал себя играми. Но теперь я чувствую, что люблю тебя, Флета, и не считаю это неправильным. Я знаю, что ты из себя представляешь, и если ты тоже меня любишь…

Она грустно покачала головой.

— Подобные связи держатся в секрете, о них открыто не говорят. Время от времени самка оборотня становится наложницей человека, и всем понятно, что она идёт на сие ради любви. Иногда животное прельщает сердца, подобно вампирше Сачеван, и люди влюбляются.

— Подобно кому?

— Сачеван. Прекраснейшая из всего своего вида. Думаю, Бэйн играл в игры и с ней. — Флета скорчила гримаску. — Но тебе с ней встречаться необязательно, — твёрдо закончила она.

— Значит, животные и люди никогда не сочетаются браком.

— Никогда, согласно правилу трёх раз, — согласилась она.

— Трёх раз? Трёх раз чего?

— Когда твой вид… или иногда другие виды… говорят о настоящей любви, один признаётся другому в своих чувствах трижды, и тогда никаких сомнений не остаётся.

— Трижды? Ты имеешь в виду, что скажи я слова «люблю тебя» три раза, ты бы мне поверила?

— Да, — кивнула девушка. — Но не произноси их, Маш. Пути назад не будет!

— Не понимаю.

— Верно, — повторила она и поцеловала его.

Утром они присоединились к Коричневой за завтраком, а затем отправились на прогулку по её Владениям. Иногда Маш приостанавливался, сосредотачиваясь на Бэйне, и ощущал того намного явственней, чем раньше.

— Он ближе! — воскликнул юноша. — Должно быть, пробирается сюда, настраиваясь на меня.

— Да, — проронила Флета, и её нижняя губка дрогнула.

Маш поцеловал девушку.

— Я вернусь!

— Я буду ждать тебя.

Они дошли до красивого сада, полного цветов всех оттенков шоколада.

— Этот цвет начинает мне нравиться, — заметил Маш.

— Они растут на лучшем удобрении в мире, — сказала Флета.

— Да? На каком же?

— На катышках единорогов.

Он рассмеялся, приняв её слова за шутку. Однако Флета оставалась серьёзной.

— Когда моя мать, Нейса, повстречалась с Коричневой, и та помогла Стайлу, единороги стали снабжать её удобрениями для сада, и он с тех пор процветает.

Это напомнило Машу о её природе. Со времени их прибытия в Коричневые Владения она не принимала своего основного обличья.

— Флета, прежде чем мы расстанемся, ты не…

Она вопросительно взглянула на него.

— Ты не сыграешь для меня мелодию? Твоя музыка восхитительна.

— Но для этого…

— Что плохого в твоём естественном облике?

Она заколебалась. Очевидно было, что Флета предпочитала общаться с ним, когда выглядела, как настоящая девушка. Затем она пожала плечами и обернулась сама собой, с отливающей чернотой шерстью и в золотых носках. Из рога зазвучала приятная мелодия, которая вскоре разделилась надвое; в напеве присутствовали и высокие, и низкие ноты одновременно. Как у неё получалось издавать звуки сразу двух разных инструментов, Маш не понимал. Надо полагать, и здесь не обошлось без магии. Возможно, высокие ноты исходили из самого кончика рога, а низкие — из его более широкой основы. Но музыка поистине пленяла. Он всегда будет помнить и её красоту, и музыкальность.

Закончив, Флета снова превратилась в девушку.

— Ты ценишь во мне лишь мою мелодию, — поддразнила она его.

— Я бы ценил тебя не меньше, если бы… — Маш огляделся в поисках подходящей метафоры. Они стояли неподалёку от круглого пруда, в грязи которого раздували зоб толстые коричневые жабы. — …твой рог звучал, как лягушачье кваканье.

Она рассмеялась, однако из пруда донеслось сердитое кваканье: его слова услышали и сочли оскорбительными. Мгновение спустя на них смотрели уже все обитательницы пруда.

— Похоже, здесь нужно следить за тем, что говоришь, — сказала Флета, подавляя смешливое фырканье в лошадином стиле.

Маш был поражён. Ему и в голову не приходило, что жабы могут понимать человеческую речь.

— Я…

— Квак! — вознегодовала самая большая из них. Затем обернулась к своим соплеменницам. Те расположились кольцом вокруг пруда и дружно заквакали.

Звучали здесь и низкие, и высокие голоса, но большинство принадлежали среднему диапазону. Жабы квакали в определённой последовательности, и внезапно Маш услышал мелодию: каждый звук был нотой. Более того, они в точности повторяли музыку, только что сыгранную рогом Флеты. Обе её партии, во всех подробностях. И эта новая мелодия получилась красивее изначальной.

Жабы закончили, и воцарилась тишина. Они ждали.

Маш знал, чего именно. В своём невежестве он неумышленно, но беспричинно обидел их и задолжал извинения.

Он посмотрел на Флету.

— Вообще-то твой рог звучит весьма похоже на кваканье, — громко сказал он. — Чудесно!

Девушка ответила улыбкой.

— Благодарю за комплимент.

Жабы погрузились в размышления. Потом довольная предводительница прыгнула обратно в воду, и все последовали за ней. Через мгновение берег был чист.

— Думаю, они тебя простили, — пробормотала Флета. Затем обняла его и наградила поцелуями вперемешку со счастливым смехом.

Опять превратившись в единорога, она сыграла другую мелодию. На сей раз Маш вторил ей, подпевая. Кваканье со стороны пруда тоже возобновилось, создавая прелестное эхо. Звучало всё это, как исполнение целого оркестра.

Внезапно раздался грохот, и земля под ногами затряслась. Встревоженная Флета тут же замолчала.

Вода из озерца скрылась в подземных глубинах. Жабы отчаянно дёргали ножками, пытаясь выскочить на сушу. Грязь пузырилась и скользила в разраставшуюся дыру.

Цветник вокруг них обрушился вниз. Флета выдула ошеломлённую ноту, едва не утратив равновесия. Маш, осознав, что происходит нечто непоправимое, бросился к ней и вспрыгнул на её спину, когда земля под его ногами тоже устремилась в провал.

— Скачи во всю мочь! — крикнул он.

Она перебирала ногами, пытаясь пуститься в галоп, но целые глыбы земли под её копытами срывались вниз, в пропасть. Как Флета ни старалась выбраться, они неудержимо соскальзывали туда же.

Из трещин в земле показались струи дыма.

— Вулкан! — закричал Маш, спрыгивая с её спины. — Обернись птицей и улетай, Флета!

Но она не сделала этого; она бы не оставила его в беде.

Земля снова задрожала. Клубы дыма увеличились, заслоняя обзор. Вокруг Маша с Флетой сформировался шар, отрезавший им путь.

— Магия! — воскликнул Маш. — Попробую контр-заклинание!

Но под давлением обстоятельств в голову не лезли ни мелодии, ни нужные рифмы. Флета выдула ноту в попытке ему помочь, однако дым, словно специально поджидая этого момента, удушающе устремился в её лёгкие. Они были беспомощны.

Через мгновение всё прояснилось, однако они уже не были в саду. Их перебросили в чьи-то каменные покои. Вокруг громоздились уродливые тролли, которые тут же схватили Маша за руки и заткнули ему рот. Флету прижали к стене. Одно из существ удерживало её рог.

— Добро пожаловать, новичок! — поприветствовал их мужчина, входя в комнату. — Я Пурпурный Адепт, и сии тролли служат мне. Как тебе, надо полагать, известно, я выбрал местом своего обиталища Пурпурные Горы, и именно мне подвластны сотрясения земли. Мне необходима услуга с твоей стороны, новичок, и сейчас ты дашь клятву, что её мне окажешь.

По сигналу Пурпурного тролль убрал лапу с губ Маша. Тот выплюнул попавший в рот песок и мелкие камешки.

— Ты её не услышишь, преступник!

— Известно мне, что тебе подчиняется магия слова, и как только ты попытаешься пропеть заклятье, мой слуга тут же пресечёт твои старания. Тебе не вырваться.

— Но и помогать я тебе не собираюсь! — гневно отозвался Маш.

— Если ты не принесёшь мне клятвы, пострадает твоя кляча.

— Она не моя кляча! — воскликнул Маш.

— Верно, она твоя наложница. Я видел достаточно, пока вы двое проходили мои Владения. Как ты думаешь, новичок, лишится ли она способности издавать музыку, утратив свой рог?

Флета забилась в мощных руках троллей, но те крепко держали её. Она не могла ни выбраться, ни изменить обличье, пока рог оставался в их власти.

Что случится с единорогом, чей рог отрежут? Маш не знал, но сам факт того, что злобный Адепт ожидал устрашить его этой угрозой — плюс реакция Флеты — сказали ему достаточно. Этому человеку нельзя было доверять, и рисковать благополучием Флеты он не мог.

— Я доставлю сообщение на Протон, — устало произнёс он. — Освободи её.

— Освободить? Нет, она останется тут, обеспечивая твою готовность сотрудничать с нами и дальше. — Пурпурный подал ещё один сигнал, и тролли вывели упирающуюся Флету из покоев. — Её поместят в заколдованную клетку во избежание побега в любом из её обликов. Пока ты ведёшь себя хорошо, и мы будем хорошо её содержать.

Маша накрыла волна ярости, которой он никогда раньше не испытывал. Но он знал, что способен контролировать её. Он не имел права рисковать Флетой!

— Что мне следует передать?

— Первую весть ты передашь моему двойнику, Гражданину Пурпурному, дабы тот знал: контакт восстановлен. Он будет знать, что делать дальше, и передаст ответное сообщение.

Первую весть. Сколько же вестей ему придётся передать всего?

Должен был, просто обязан был найтись способ выбраться отсюда. Маш подавил эту мысль, не желая, чтобы эмоции отражались на его лице.

— Я должен занять место своего двойника, — сказал он адепту. — Если ты не выпустишь меня отсюда, этого не произойдёт.

— Ты будешь передвигаться только в моём присутствии, — ответил Пурпурный. — И имей в виду, новичок, что твоей магии, хотя она и действует на обычных людей, не сравниться с мощью моей. Задумаешь что-то против меня, я не только парирую удар, но и велю своим подручным заняться рогом животного. Тролли ненавидят единорогов; лишь страх передо мной удерживает их от того, чтобы заставить её вопить от боли.

Да, Машу предстояло хорошенько обдумать ситуацию, когда его ненависть утихнет.

Он настроился на Бэйна, который теперь был очень близко. Похоже, на Протоне Бэйн получил возможность следовать за ним. Значит, их обмен состоится совсем скоро… тогда они и проверят, сработает ли предположение Стайла.

Он сосредоточился, обнаружив, что теперь знал и направление, откуда приближался его двойник. Маш посмотрел в ту сторону, готовый зашагать к нему навстречу… однако он находился в подземном туннеле, и стена отрезала путь.

Маш направился вдоль по тоннелю. Пурпурный Адепт не спускал с него глаз.

— Насколько я понимаю, — начал враг, — ты пришёл к нам с Протона, что и ограничило твою магическую мощь. Едва произойдёт обратный обмен, на твоём месте будет стоять Бэйн, обладающий реальным могуществом. Но ты должен помнить: любая чужеродная магия будет стоить животному рога, если не жизни. Посему лучше бы тебе не только выполнить моё поручение, но и снабдить необходимыми знаниями и своего двойника. Он может относиться к животному далеко не так хорошо, как ты, и оставить её на милость судьбы.

— Я тебя понял, — сухо откликнулся Маш и продолжал идти.

Присутствие его альтернативной личности становилось всё явственней. Маш осознал, что их дороги скоро пересекутся. Он приготовился произвести обратный обмен незаметно. Это было частью его только что придуманного дикого плана.

Туннель изогнулся, ведя его прямо к цели — и внезапно это случилось. Они почувствовали друг друга! Но Маш не останавливался, и через мгновение контакт прервался; он не воспользовался возможностью, когда та подвернулась.

Затем он ощутил, как двойник приближается к нему со спины.

«Подожди», — пришла к нему чужая мысль.

«Не могу, — подумал Маш, пока тот, другой, снова проходил через него. — Я во власти врага».

«Я тоже!» — отозвался Бэйн.

Маш застонал. Его отчаянная надежда разбилась в пух и прах. Он хотел просить о помощи с Протона. Организовать ответное давление на Пурпурного, чтобы тот отпустил их. Если бы удалось произвести обмен незаметно для враждебного Адепта и нанести ответный удар… а затем поменяться телами ещё раз…

Он продолжал размеренно шагать. Бэйн снова вступил в контакт, на сей раз прочно удерживая его.

«Он держит Флету в качестве заложницы. Я беспомощен».

«Здесь пленница — Агапа».

Они быстро сравнили ситуации и поняли, что шанс на победу — пусть ничтожный, но есть. Довольные собой и друг другом, юноши наконец возвратились каждый в свой мир.