Властелин стихий

Глава 4

Ночная смена, наконец, закончилась с наступлением рассвета, и пожилой стражник Босх, устало потирая глаза, вышел из ворот городской тюрьмы. Поежился от налетевшего порыва осеннего ветра, и, вздохнув, зашагал в сторону дома — отсыпаться.

— Здравствуйте, дядюшка Босх! — окликнул его звонкий девичий голос.

— О, Марточка! — радостно улыбнулся стражник, глядя на подошедшую к нему девушку — А ты здесь какими судьбами?

— Вот пришла еще раз поблагодарить вас за помощь. Как ваша поясница поживает?

— Благодаря тебе неплохо. А ты, я слышал, лицензию травницы в Гильдии получила?

— Да, прошла испытание, теперь могу законно продавать травы и делать из них лекарства. Даже лавку для этого нашла. Скоро откроемся, и вы можете приходить, если нужда какая будет. Всегда буду вам рада.

— Это кто же тебе так помог? — удивился стражник.

— Свет не без добрых людей — уклонилась девушка от прямого ответа и протянула ему маленькую корзинку, в которой лежала глиняная банка, закупоренная вощеной бумагой, и стеклянный бутылек — А я вам лекарство принесла, как и обещала. Здесь знакомая вам мазь, а настойку принимать надо только на ночь, по пять капель на стакан воды.

— Вот спасибо тебе, девонька! — обрадовался Босх, принимая щедрый подарок — А то я уж было пригорюнился: твоя чудесная мазь заканчивается, а куда ж я теперь без нее?

— Да, неужели думали, что я вас без лекарства оставлю? — укоризненно покачала головой девушка — Ох, дядюшка Босх, надо вам выбираться из холодного подземелья. Зимой там небось совсем сыро?

— Не без этого, Марточка. Но ведь деньги нужны, да и без работы я сидеть не могу.

— А вы не хотите у меня в лавке поработать? Много пока платить не смогу, но зато в тепле будете, еще и тяжелые ведра носить не придется.

— Да, зачем я тебе? — махнул рукой стражник — В травах я не разбираюсь, какая от меня польза. Тебе бы кого-то помоложе найти, да пошустрее.

— Очень мне помощник нужен — призналась травница — у меня ведь не только в лавке дела, в деревню тоже придется часто отлучаться, чтобы посуду там обжигать и собирать травы в окрестных лесах.

— Так может, тебе на моего старшего внука глянуть? — задумался дядька Босх — Он у нас парнишка сообразительный, и с малолетства к труду приученный. Не озорник какой.

— Не откажусь от такого помощника! А завтра он сможет прийти?

— Да, он и сегодня забежит, если надо. Вот только до дома дойду, так сразу его к тебе и отправлю.

— Конечно, надо! Пойдемте, я покажу вам свою лавку, а вы уж потом сами ему объясните, как меня найти. А то я плохо еще ваш город знаю…

Девушка подхватила под руку пожилого мужчину, и они, не спеша, пошли в сторону торгового квартала. Лавка располагалась недалеко от старой городской стены, которую молодой князь велел недавно снести. Никто пока не знал дальнейших замыслов Йена, но Бренна по секрету рассказала подруге, что скоро это место будет не узнать. Старшая ведьмочка даже собиралась вложить оставшиеся деньги в земельные участки, пока еще они продаются задешево. По ее заверениям цена потом возрастет на них многократно…

— … Хорошее место, людное — похвалил дядька Босх новые владения Марты, придирчиво осматривая помещения, отведенные под лавку — только одним помощником тут точно не обойдешься. Придется кого-нибудь и посерьезнее моего внука нанять.

— Да, я понимаю… — расстроенно вздохнула травница — только где ж его взять? В городе я никого не знаю, а чужому человеку со стороны товар и деньги доверить боязно: ну, как обворуют? И постоянно лавку закрывать на несколько дней, тоже не дело — покупателей так растерять недолго.

— Ты вот что… погоди, Марточка, расстраиваться — задумался пожилой тюремщик — надо сначала поспрашивать среди знакомых, может, кому работа нужна. Внучка-то я сегодня тебе пришлю, но вот с продавцом, боюсь так быстро не получится.

— Так с этим терпит пока. Мне все-равно еще кое-какие вещи из деревни перевезти нужно, а прежде чем лавку открывать, часть лекарств сначала приготовить придется.

— Ну, и славно. Жди тогда сегодня моего Кевина…

В Вертан мы въезжаем в сумерках, на исходе второго дня — уставшие, собравшие на себя всю пыль фэсских дорог. Но если на городских воротах нас при предъявлении подорожной грамоты, заверенной магическим оттиском княжеской печати Тиссенов, пропускают без разговоров, то на въезде в Замок Марциев резко тормознули. Выясняется, что сам князь Фесса сейчас в отъезде, и поэтому впускать незнакомцев стражники не спешат, сначала посылают гонца за управляющим.

Пока ждем его, я переключаюсь на магическое зрение и с любопытством рассматриваю резиденцию Марциев.

Замок, конечно, побольше и подревнее нашего Тиссеновского будет, но он не выглядит ветхим — его явно перестраивали и не раз. И цитадель эта также светится мощной сетью защитных чар — магии сюда вбухано как бы даже не больше, чем в нашу. Скашиваю глаза на Лукаса — Учитель тоже пребывает в легкой прострации, любуясь красотой магических плетений, светящихся чуть зеленоватым светом. Эффектно, что уж тут говорить… Придворный маг Марциев не зря ест свой хлеб, и судя по мастерству, рангом он никак не ниже грандмастера. Жаль наш Эверс не видит всей этой магической красоты — от зависти, наверное, удавился бы!

Управляющий является лишь минут через десять, долго рассматривает грамоту, только что не обнюхивает ее, потом с неохотой велит пропустить наш отряд в Замок. Дианель как чувствовал — отправился на ночлег в ближайшую гостиницу. Лукаса, как главного в нашей делегации, вежливо приглашают проследовать в гостевые покои, а весь отряд охраны отправляют на постой в обычную казарму для замковой стражи.

Харт вопросительно смотрит на меня, я в ответ незаметным кивком показываю ему на Свана с Варгом. Мне в гостевых покоях делать пока нечего, в казарме я получу гораздо больше полезной информации, но вот пост у дверей Лукаса выставить не помешает. Командир охраны научился уже понимать меня без слов.

— Господин управляющий, мы не можем оставить княжеского секретаря без охраны. У него при себе важные документы! — входит он в образ туповатого служаки.

— В нашем замке господин секретарь в полной безопасности! — презрительно кривится управляющий.

— У меня строгий приказ князя: или вы разрешаете выставить пост у его покоев, или мы покинем ваш замок и отправимся в ближайшую гостиницу — набычился Харт — а оттуда пошлем вестник нашему господину, что его личного секретаря приняли в Вертане без должного почтения.

Управляющему приходится уступить, и Лукас уходит в сопровождении двух наших парней. А нас отводят в замковую казарму и заселяют в одну из свободных комнат. Там довольно просторно, но грязно и не прибрано — один в один, как было у нас в казарме еще пару месяцев назад. Парни, вздохнув, просят принести метлу и начинают убираться в комнате, выметая весь мусор за порог. Нисс с Зангом отправляются на конюшню, проверить как устроили наших лошадей. Я же сажусь за стол и достаю из сумки книгу, купленную в лавке соседнего городишка. Все вроде идет мирно и тихо…

И тут вдруг в дверях появляются местные стражники, свободные от службы. На их лицах просто светится желание нарваться на ссору с нами. Видимо здесь вполне обычное дело, помахать кулаками на сон грядущий, а тут вдруг новые лица нарисовались. Ну, как не примотаться к нам? Естественно, они начинают нас задирать. Мы сначала их игнорируем, делая вид, что нас все это не трогает. Но пренебрежительное молчание чужаков их только распаляет:

— Чего молчите, западники? Языки от страха проглотили? — провоцируют нас.

— Не дело воинам перебрёхиваться, как дворовые собаки… — наконец, отвечаю я, не поднимая головы от книги.

— Это ты, что ли воин⁈ Кого собакой назвал, щенок сопливый⁈

— Кто громче всех лает, того и назвал.

Словесная перепалка заканчивается вызовом на поединок. И вызывают естественно меня, как самого языкастого и самого слабого на вид. Потому что при взгляде на морды моих парней, желания подраться возникает у стражников гораздо меньше. И здесь выясняется главная подстава: оружие в казарме обнажать запрещено и применять всякие магические штучки тоже — поэтому только обычный рукопашный бой. А биться со мной будет громила с ручищами, как две лопаты. То есть, честно драться никто изначально и не собирался.

Ладно…! Раз пошла такая пьянка, есть у меня в арсенале один очень неприятный приемчик из прошлой жизни. Использовал его всего пару раз, поскольку не очень люблю такое, но мастерство же не пропьешь. А если бугай начнет совсем беспредельничать, обижая маленького и беззащитного Артемку, на крайняк шарахну по нему и магией. И пусть мне потом дядюшка Марций хоть слово скажет за своих распоясавшихся уродов.

Лем скидывает куртку, предлагая заменить меня в поединке, и я с удивлением вижу на нем любимый пояс Олафа. Укоризненно качаю головой. Вот только гарроты нам здесь и не хватало! Представляю, какая бойня после этого начнется в казарме. Нет уж, мы и сами с усами. Пока я восстанавливаю дисциплину в рядах своей охраны, запрещая парням вмешиваться, для поединка уже расчистили середину комнаты, а в дверях собрались пара десятков зрителей, свободных от службы.

Громила первым ринулся вперед, намереваясь выбить из меня наглость одним ударом огромного кулака. Понятно, что такому юнцу, как я, больше бы и не понадобилось. Но для всех стало полной неожиданностью, когда я, резко пригнувшись, шустро поднырнул под ручищи амбала и оказался за его спиной. Этот средневековый Кинг-Конг еще даже не начал разворачиваться, а я уже обеими ладонями ударил его сзади по ушам, вложив в свой удар всю силу, на которую только был способен.

Жестоко? Да. Представлял ли я последствия такого удара? Конечно. В лучшем случае, за этим последует болевой шок и потеря ориентации в пространстве. В худшем — у соперника порвутся барабанные перепонки, или случится кровоизлияние в мозг. По сути это та же самая контузия, причем, безо всяких взрывов и безо всякой магии.

Нет, а этот урод стал бы меня щадить⁈ Не думаю. Он изначально видел, что перед ним противник далеко не его уровня, а всего лишь юнец, еще не набравший мужской силы. И он все равно собирался превратить меня в фарш. Остановил мой вид мерзавца? Нет. Вот и меня ничего не остановило. И пусть еще скажет спасибо, что остался жив. Шарахнул бы по нему магией — и сейчас горку его пепла заметали бы на совок.

А так громила всего лишь рухнул на колени и завыл, как раненый зверь, мотая своей башкой из стороны в сторону. Повыл, повыл, а потом вдруг завалился на бок и затих… Окружающие застыли в шоке, не в силах поверить тому, что видят их глаза. Мои парни тоже с трудом удержали на лицах невозмутимое выражение. Я же брезгливо отряхнул руки, перешагнул через потерявшего сознание громилу и, вернувшись за стол, с показным спокойствием снова уткнулся в книгу.

Хотя, если честно, перед глазами все плыло, и меня знатно потряхивало от мощного выброса адреналина в кровь. Черт…! Нехорошо все же получится, если я, не рассчитав силы, убил идиота. Но вроде бы не должен…

— … Что здесь происходит⁈ — раздался от двери властный мужской голос, и стражники, испуганно оглянувшись, поспешили расступиться в стороны.

А вот и князь Фесса собственной персоной. В пожилом мужчине с уставшим лицом, без труда узнавались фамильные черты Марциев. Густав был так похож на своего отца, что у меня щека невольно дернулась.

— Ваше Сиятельство, тут все было по-честному! — затараторил один из стражников, давая князю увидеть потерявшего сознание громилу — Левар сам нарвался, молодой западник только защищался. Клянусь, оружие и магические амулеты в поединке никто из них не применял.

— Допрыгался скотина… — голос князя был спокойным и таким же уставшим, как его осунувшееся лицо — оттащите эту падаль в лазарет, а по дороге вылейте на него ведро воды, чтобы пришел в себя.

Странно, но за все это время Касиус Марций только мельком взглянул на поверженного амбала или на моих спутников, его взгляд с первой минуты был прикован ко мне.

— Иди за мной,…западник.

Князь развернулся и, не оглядываясь, вышел из комнаты. Мне не оставалось ничего другого, как последовать за ним, бросив перед этим предостерегающий взгляд на своих парней и жестом приказывая им оставаться в казарме.

Мы с князем проходим по внутреннему коридору, через неприметную дверь попадаем в переход, а потом в длинную галерею, чью стены украшает бесконечная череда портретов. Впервые в этом мире я вижу такое количество картин, собранных в одном месте. Как в музее, блин… Разница с замком Тиссенов впечатляющая. На освещение галереи магии тут не пожалели — матовые светильники закреплены над каждым портретом. Касиус Марций идет не спеша, будто давая мне возможность разглядеть лица на портретах. И я начинаю подозревать, что князь меня узнал с первого взгляда, так же, как и я его. Без вмешательства Софии видимо не обошлось.

— … Матушка все же написала вам? — не выдержав, спрашиваю я у князя.

— А должна была? — останавливается дядюшка и поворачивается ко мне лицом — Йен, зачем мне письмо кузины, если у меня есть глаза?

Он кивает мне на портрет, на котором изображен высокий темноволосый мужчина лет сорока в старинных латах. Я подхожу поближе и с интересом вглядываюсь в лицо незнакомца. Хотя… какой же он незнакомец? Это лицо, только более молодое и в шрамах, я вижу в зеркале каждое утро.

«Но я ведь в чужой личине!» — пронзает меня мысль, и я хватаюсь рукой за амулет. Нет он на месте. Значит… значит у Касиуса есть какой-то хитрый артефакт, позволяющий видеть сквозь наведенные личины. Что ж, придется играть в открытую. И не забыть предупредить Лукаса. Будем надеяться, что артефакт этот очень редкий — иначе вся наша маскировка насмарку. Дианель похоже, знал или догадывался о таком амулете.

— Это… мой дед?

— Да. Вианор Марций. Отец твоей матери Софии и младший брат моего отца — князь сделал несколько шагов и остановился у следующей картины — А на этом парном портрете Вианор как раз изображен вместе со своим старшим братом — моим отцом Густавом.

Боги… Здесь мой дед еще моложе, и еще больше похож на меня. Вернее, Йен на него. А вот Густав все же похож на отца, а не на своего деда, в честь которого его назвали.

— Интересно, почему во мне порода Марциев перебила Тиссеновскую? — задумчиво говорю я, продолжая рассматривать своего предка. Похоже, именно так я и буду выглядеть лет через десять — пятнадцать. Если, конечно, эльфийский амулет сделает свою работу и восстановит мое изувеченное лицо.

— Ничего удивительного…! — усмехнулся Касиус — Марции — потомки императорского рода, и в нас течет императорская кровь, которую трудно перекрыть. Мы хоть и боковая ветвь, но наследие этой крови все равно очень сильно.

— Знаете, что странно? Матушка никогда не рассказывала нам с братом о родственниках с вашей стороны.

— Альбрехт бы взбесился, услышав о них. Она просто берегла вас с Ульрихом от его гнева.

Дальше мы пошли рядом, плечо к плечу. Запнулся я только у одного старинного портрета, на котором белокурая женщина показалась мне удивительно знакомой. Но вспомнить, откуда знаю ее лицо, так и не смог. Может, память Йена шалит?

После картинной галереи мы с князем проходим через парадный зал замка, зеркала и окна которого до сих пор затянуты траурной темной вуалью. А на парадной лестнице я вижу большой портрет Густава, освещенный магическими светильниками. Перед ним до сих пор лежат букеты живых цветов, перевитые черными лентами. Некоторые цветы совсем простенькие — последние, осенние… Видимо слуги любили покойного княжича и оплакивают его смерть вместе с хозяевами замка.

В горле у меня встает ком… именно таким Густав и остался в моей памяти. Младший Марций на этом портрете такой живой, такой жизнерадостный и красивый, что хочется взвыть зверем от лютой несправедливости — ну, почему он, почему, Карифа?!!! И даже от того, что я уничтожил его убийц, мне не становится легче, сколько бы времени не прошло. Труднее всего простить себя за его смерть, и я к этому пока не готов.

С трудом отрываю взгляд от портрета и проглатываю ком, стоящий в горле. Делаю первый шаг, поднимаясь по парадной лестнице. Густав мертв, а жизнь продолжается. И за спиной меня терпеливо ожидает его отец — князь, с которым нам теперь предстоит рука об руку воевать с темными…

Общались мы с дядей так, словно знакомы сто лет. Впрочем, Касиус действительно давно знал Йена, и последний раз они с Густавом приезжали в Минэй года четыре назад. Только в памяти Йена это событие почему-то не задержалось, так… лишь слабое воспоминание. Это я еще при знакомстве с Густавом отметил.

Незаметно для себя я перешел к рассказу о последних днях Густава, в желании выговориться перед Касиусом. Рассказывал, как мы с ним помогали друг другу, как много разговаривали с его сыном, и с каким уважением и любовью Густав отзывался об отце.

— Он вас очень любил, князь. И очень гордился вами. Даже когда рассказывал, как вы пороли его в детстве и наказывали за шалости, он никогда не забывал упомянуть, что доставалось ему от вас всегда за дело. Я даже немного завидовал Густаву, что ему так повезло с вами. Как вы понимаете, я таким справедливым отцом похвалиться не могу. И тогда же я решил для себя, что, если меня дома снова начнут гнобить, плюну на все и уеду к вам в Вертан.

— Чего ж не приехал?

— Да, у вас же инквизиторы шастают, как у себя дома! А у меня с ними напряженные отношения. К тому же и пары дней не прошло, как на наш Замок напали темные. Ну, и понеслось…

— Пойдем-ка, племянник, в мой кабинет. Поужинаем, и заодно подробно расскажешь мне, что у вас дома творится. А то слухи из Минэя и Тибала доходят такие, что впору уже роман писать…