Владыка Пустоты 5

Глава 21

Исследовательский комплекс «Белогорье».

Концентрация альва-частиц 978,3 на миллион

Шум лопастей спасательных вертолетов сливался с гулом умирающего Белогорья. Густой от сажи воздух едва не светился, альва-фон после боя был просто запредельным. В носу свербело от запахов гари и озона. Среди руин и гротескных нагромождений обломков то и дело вспыхивали яркие разряды молний.

Над Белогорьем вставало солнце, освещая ещё редкими лучами дымящееся поле боя.

Прижавшись спиной к стальной переборке, Аями смотрела, как группа эвакуации уносит на носилках израненного Егора. Ещё одна группа медиков обступила сидевшую на земле Софью. Майор хорошо видела, как вспыхивает её нестабильная аура — верный признак развивающейся альва-порчи. Девчонке наверняка придется долго лечиться, чтобы вернуть прежнюю форму.

Пётр Кирсанов, проводив сына к вертолету, уже спешил к израненной Руи. И судя по его боевому костюму старой модели и мечу, маг рассчитывал помочь им в бою, или отомстить за них, если придётся.

В глазах всё плыло и двоилось. После нечеловеческого напряжения боя Аями ощутила, как накатывает слабость. Доспех Феникса, ставший её второй кожей, гнал по венам и альва-каналам отравленную стимуляторами кровь. Как вышедший из подчинения демон, он боролся с ней, пытаясь одержать верх.

Сморгнув багровую пелену, вставшую перед глазами, она сглотнула кроваво-горькую слюну и поискала беспокойным взглядом четвёртую фигуру.

Не хватало ещё одного, самого важного человека.

— Слава…

Всё тело свело судорогой боли, по венам словно пустили жидкую сталь. Аями закашлялась, прижав ладонь ко рту.

Едва приступ отступил, она скосила взгляд на обожжённую перчатку. На ткани виднелись кляксы густой крови.

Плохо дело. Концентрация альвы в крови после стимулятора уже была запредельной. Еще немного, и начнут отказывать и разрушаться органы. Вышедшая из-под контроля альва сжигала её тело. А ещё фон… она уже не обращала внимания на тревожный треск счетчика альва-излучения, в Белогорье фон давно уже превысил смертельный.

Оставалось только одно средство…

Аями вытащила из кармана колбу-инъектор с бледно-голубой жидкостью внутри. Лекарство от альва-порчи, созданное Кариной Ленда. Панацея, способная спасти миллионы людей.

Её оставалось меньше половины пузырька.

Она понесла инъектор к лицу, как по телу прошла волна дрожи. Недоброе предчувствие пронзило голову, сменившись ощущением — что-то приближается. Невероятно сильное и пугающе знакомое.

— Господин Кирсанов, альва-фон растёт! — раздался крик медика.

Майор убрала инъектор в карман и обернулась.

— Похоже, реакторы вот-вот взорвутся — крикнул тот в ответ, держа на руках ослабевшую Руи. — Уходим немедленно! Забирайте всех!

Накатившая слабость мгновенно отступила, в груди с новыми силами заколотилось сердце. Аями поднялась, сжав рукоять меча, и посмотрела на облака. Мощная аура альвы нарастала прямо над ними. Аура Владыки.

— Это не реакторы… — прошептала она. — Вот дерьмо!

Из облаков вырвалась объятый золотым светом силуэт и устремился к людям.

— Бегите! — крикнула Аями и бросилась наперерез. Лезвие её меча вспыхнуло, рыжее пламя заструилось по клинку. Она прыгнула и замахнулась, вкладывая в удар все силы.

Сбросив оболочку, силуэт развернулся. На миг она заметила струящиеся белые волосы и оранжевые глаза Владыки… а в следующий миг всё утонуло в ослепительной вспышке света.

В лицо ударил ветер, Аями зажмурилась, закрывая лицо.

Мгновение — и порыв ветра стих. Она открыла глаза.

Мир вокруг изменился. Она стояла на иссиня-черной палубе Белогорья… вернее, его двойника. Громада, испещренная сеткой шестигранных узоров, висела посреди черно-фиолетового пространства. Вокруг парили громады черного камня, подсвеченные тусклым фиолетовым светом.

Треск и гул сменились давящей тишиной. Даже запах гари пропал, уступив смутно знакомому химическому запаху.

Она никогда не была здесь раньше, но слышала о таком.

Квантовый мир. Карманное измерение, подвластное только кодексам и альве. Место, где даже законы физики работают иначе.

За спиной раздался звук — и Хошино обернулась.

В воздухе над черной громадой виднелась женская фигура в серо-фиолетовых одеждах. За её спиной светились крылья из лент энергии и костяных копий, а над головой полыхало кольцо золотого света. Её оранжевые глаза смотрели на Аями с торжеством, а на губах играла усмешка.

— Тебе не сбежать отсюда, — Владыка Пустоты зашагала вперёд по возникающим в воздухе плиткам энергии как по ступенькам. Каждый её шаг отдавался гулким эхом в тишине.

— Где Ярослав⁈

— Хооо, — Владыка осклабилась. — Ты на грани смерти, и все равно беспокоишься за него?

— Отвечай, чудовище! — Хошино стиснула рукоять меча обеими руками, и лезвие вспыхнуло ярким пламенем, освещая широкую площадку. — Что ты сделала с ним!

— То же, что и с его девчонкой, — губы Владыки растянулись в зловещей хищной улыбке. — Альва пожрала их. Их больше нет. Как не станет и тебя.

Она подняла руку — и воздух за ее спиной вспыхнул от энергии. Владыка сложила пальцы и указала вперёд.

Громадный чернокаменный столб возник из воздуха и устремился в Аями. Она заслонилась мечом, как махина, выбив искры ударила в нее. Чернокаменный снаряд с ревом протащил её несколько десятков метров и вонзился в стену.

Владыка снова повернула руку. Ещё два черных куба ударили в то же место, размалывая содержимое между собой. Громады поднялись в воздух и с треском провернулись, как жернова. Еще жест — и кубы разделились вчетверо. Словно громадные кубики Рубика, они пришли в движение. Следом в них вонзились еще четыре куба.

— И это всё? — усмехнулась Владыка. — Ты хуже червя!

Ленты за её спиной вспыхнули, разворачиваясь. Дрожащую громаду кубов пронзили два светящихся лезвия-ленты, разрезая надвое. Ленты взмыли снова и ударили по вертикали. Как раскаленная нить прорезает пластик, они прошивали черные глыбы, рубили снова и снова, не оставляя ни единого шанса любому, кто мог выжить.

Но и этого Владыке показалось мало. Взмахнув рукой, она сжала пальцы в кулак. Воздух вздрогнул: над чернокаменной крепостью вспыхнул огромный портал и обрушил на неё мощнейший поток энергии.

Он пронзил камень насквозь. Все пространство осветилось мощнейшим взрывом, клон Белогорья задрожал в судорогах, словно от землетрясения. Груда громадных обломков рухнула на палубу, дымясь и потрескивая разрядами.

Ленты энергии сжались и вернулись ей за спину, угасая.

— И это тебя девчонка сочла достойной соперницей? — усмехнулась Владыка и, развернувшись, пошла назад. — Жалкое зрелище…

Она едва сделала шаг, как волосы на затылке встали дыбом от пронзившего её чувства опасности.

Владыка качнулась в сторону, инстинктивно уклоняясь. И краем глаза увидела, как возле её лица пронесся, вспарывая воздух, громадный пылающий обломок.

Он с грохотом вонзился в башню в полусотне метров. По черному монолиту пошли глубокие трещины.

Судорожно вздохнув, Владыка обернулась.

Из груды черных обломков показалась фигура, сжимающая в руках дымящийся меч. Её тело покрывали раны, она пошатывалась, а боевой костюм зиял обожженными дырами. Из пробитых блоков текла жидкость, смешиваясь с кровью воительницы.

— Мы ещё… не закончили… — пошатываясь, она пошла вперёд. — Ты слишком много болтаешь… для той кто еще не победил.

Владыка скрипнула зубами. Альва, бушевавшая в ней, затрепетала при виде соперницы, пережившей атаки, способные убить любой кодекс. Этого просто не могло быть!

Энергия внутри неё задрожала. А хватка альвы, крепко державшая порабощённую Владыку, ослабла. Настолько, что она впервые ощутила, как из недр её души пробивается голос Лилит… и ещё один.

— Как… — она поперхнулась своими словами. — Как ты выжила⁈ Ты, слабая, никчемная человеческая дрянь!..

— Тебе этого никогда не понять, тварь, — она сплюнула кровью на землю и, утерев рот, подняла меч. — Ты закончила со своей атакой? Тогда сожми зубки покрепче, теперь моя очередь.

Она бросилась вперёд, и по клинку её меча побежало ослепительное пламя. Энергия вновь наполнила тело, вытесняя боль. Казалось, она сама стала энергией, сжигая себя до конца в последнем бою.

— Не подходи!..

Владыка вскинула руку, и сотни порталов окружили Хошино, обрушивая на неё град светящихся копий. Майор замерла, занося клинок. Альва-кристаллы на мече запылали, как угли разгорающегося костра. Взмах — и клинок, исторгнув поток воющего пламени, прочертил кривую дугу в нисходящем ударе.

Вереница взрывов сотрясла поле боя, разгоняя давящую тьму. Разрастающееся кольцо пламени окружило Аями.

— Назад!..

Хошино с криком метнулась к Владыке Пустоты, занося клинок. Окружившее меч пламя торжествующе гудело, и ему вторил рев двигателей на спине Доспеха Феникса. Костюм, созданный для самых тяжелых битв, наконец-то раскрывал себя полностью и отдавал подчинившей его хозяйке всю свою мощь.

Она больше не обращала внимания на летящие ей наперерез копья Владыки, они просто не успевали задеть её тело. Её тяжёлый меч порхал как перо, прорезая насквозь чернокаменные глыбы, которыми яростно отбивалась альва-тварь.

Аями прорубалась сквозь её атаки и заслоны, и с каждым шагом отчетливее видела в глазах соперницы знакомые черты.

Он был там, внутри неё. Её Ярослав всё ещё был жив! Запертый внутри тела Владыки, он ещё сопротивлялся!

— Ярослав! Борись с ней! — крикнула она и выбила снопы искр из очередного черного куба. Владыка взмыла в воздух, энергетические ленты за её спиной развернулись и ударили в соперницу. Клинок уперся в них с яростным звоном, пламя вихрями ударило в стороны.

— Я знаю, что тебя предали, что тебя использовали самые близкие люди, — она взмыла следом за Владыкой. — Но даже если ты думаешь, что весь мир отвернулся от тебя, я — на твоей стороне!

— Заткнись, ты!.. — взревела Владыка жутким многоголосьем, окружая себя сферой барьера. — Он мёртв!..

— Я знаю, ты меня слышишь, — Аями ударила мечом по сверкающему щиту. — Ты всегда был упорным, и верил в людей даже когда все отворачивались от тебя. Даже с тяжелейшими ранами ты всегда находил силы встать. Я прошу тебя, вставай!

— Его больше нет! — Владыка ударила по ней новой волной копий. Чернокаменные глыбы снова обрушились на воительницу, грозя на этот раз доделать начатое.

— Никогда не сдавайся! — крикнула она, разрубая мечом черный куб. — Даже если самые близкие отвернулись от тебя, даже если предал весь мир — сражайся за него! За тех, кто стоял рядом с тобой и ушёл раньше! За тех, кто жил, кто жив сейчас, и кто придёт после! Твои друзья верят в тебя, твоя сестра верит, и я… кха!

Бритвенные ленты полоснули по её боку и руке, высекая брызги шипящей крови. Отбив их, Аями с криком обрушилась на отлетевшую назад Владыку. она вскинула голову и выстрелила в неё потоком смертоносной энергии.

Хошино опустила меч, чертя пламенную дугу — и он ударил по столбу света, рассекая его надвое.

Энергия в её теле бушевала, сжигая дотла. Клинок гудел, охваченный огнём, который, казалось, шёл из её сердца. За спиной ревели струи двигателей доспеха, бросая отчаянную воительницу вперёд.

Она ставила на кон всю себя, без остатка.

— Сражайся, Слава! За тех, кто тебе дорог, и за всё самое прекрасное, что есть в этом мире!.. — из последних сил крикнула она и с яростным воплем обрушила пылающий клинок на ошарашенную соперницу.

Мощнейший взрыв озарил тьму, рассеивая её на многие километры вокруг. Огромный шар огня вспух над полем боя, и из него вырвалась объятая дымом фигура, падая на землю.

Владыка ударилась о плиты пола и прокатилась назад. Хватка альвы, державшая её тело, отступила — и впервые на неё нахлынули неведомые прежде эмоции.

Среди полутьмы раздался крик, она вскинула голову — и на неё обрушилась Хошино Аями, охваченная ореолом чистейшего пламени. Её израненный клинок описал нисходящую дугу, Владыка зажмурилась…

И услышала над самым своим ухом её голос.

— … даже если нет ни шанса победить… никогда не сдавайся…

Она медленно открыла глаза. Над ней нависла Аями, опершись обеими руками на меч, упершийся в пол за спиной Владыки. Глаза соперницы помутнели, её пламя угасало.

Раздался хруст разбивающегося металла — и меч воительницы, выдержавший тысячи сокрушительных ударов, рассыпался на куски. Потеряв опору, Аями рухнула на Владыку. Обняв девушку, она приблизилась к её уху и прошептала.

— Вот мой последний урок… Слава…

Её руки ослабли, впуская девушку.

Владыка замерла. Внутри неё взвились прежде неведомые, непередаваемые эмоции. Чужие чувства, воспоминания и переживания затопили её, начисто смывая железную хватку Альвы. По щекам побежали слёзы. Горло свело судорогой.

— Н-нет!.. — воскликнула она, отбрасывая соперницу назад. Аями завалилась навзничь, и только теперь Владыка заметила на её губах слабую улыбку.

В тот же миг она ощутила в своей шее холодную сталь иглы. Раздался шелест мотора, и по её телу разлилась огненными струями неведомая жидкость…

— Теперь… дело за тобой… — прошептала Аями и улыбнулась. В последний раз.

Квантовый мир содрогнулся от крика Владыки. Девушка схватилась за голову, выгибая спину — её золотые глаза вспыхнули, меняя цвет на небесно-голубой, ленты энергии осыпались светящимся пеплом, а вокруг замелькали схлопывающиеся порталы.

Громады черного камня, парившие в воздухе, пошли трещинами и начали разваливаться на глазах, как и вся махина химерического Белогорья. Грохот рассыпающегося колосса заглушил собой крик Владыки, освобожденного от плена Альвы.

Земля под Аями расползалась, осыпаясь в пустоту и унося за собой её тело. Но потухшие глаза смотрели вверх. Туда, где сквозь вечную тьму квантового мира пробивались первые лучи света.

А за ним показалось небо реального мира.

Императорский Дворец. Вечер.

Концентрация альва-частиц 11,4 на миллион

Роман шел по пустынным коридорам дворца. С самого возвращения ему было не по себе. Душу точили подозрения, и чем больше он пытался разобраться в них. тем сильнее росла уверенность.

— Вокруг одни предатели… — прошептал он и тряхнул головой.

В ушах стоял непроходящий гул. Сперва он думал, это последствия войны или эффект альвы. Но теперь в шуме он мог различить голоса.

— Ты инструмент…

— Позор рода…

— Разочарование…

— Второй сын.

Второй. Это слово каленым железом отпечаталось в памяти, и только сейчас он прочувствовал всю глубину. Ярослав Вайнер, сын предателя, его должник, и тот, кто вечно отнимал у него заслуженное по праву — его брат. Чертов брат!!!

— Аластер! — рявкнул Роман, прижав ладонь к глазу. Голова разрывалась от боли.

Но кодекс не спешил на зов хозяина. Зато голоса в голове стали громче.

— Черт бы тебя подрал… хватит… — прошептал он. — Я должен поговорить с отцом. Пусть объяснит, я заслуживаю знать!

Скрипнув зубами, он зашагал к покоям отца. А в голове вспыхнули образы недавнего прошлого.

Подонок Ярослав появился из ниоткуда. И сразу влез в его — Его! — церемонию посвящения. Тогда он искренне был ему благодарен, но сейчас задумался — а не было ли все это частью плана?

В Империи были силы, которым восшествие на престол цесаревича встанет как кость в горле. И Ярослав мог быть одним из них. Слишком все складно получалось — появился в нужное время и в нужном месте. Спас его от рокового выстрела, и тут же получил кодекс. Так долго и удачно скрывался от опричников, и даже мог обдурить их, а после этого еще и заключил контракт с кодексом.

Разве кодексы не принадлежат тем, кто их призвал? Как же ему удалось переманить её к себе? Сыграла родственная кровь?..

И всё, что началось дальше, было звеньями одной цепи. Отец словно специально простил род Вайнеров, а затем была Аня Аракчеева, их помолвка, абсолютно глупая потасовка на осеннем балу, война… и всякий раз этот подонок оказывался там, где должен был быть он!

— Подделка… заменитель…

— Разочарование рода…

— Неумелый инструмент, Роман…

— Надежда…

— Надежда?.. — он замер, обдумывая новую мысль.

Если отец всё знал с самого начала, мог ли он начать двигать Вайнера к престолу? Вместо него. Что, если все это время он, Роман, был лишь запасным вариантом? До тех пор, пока не будет готов настоящий наследник. Истинный Сын… Надежда императора.

Внутри похолодело от этой мысли.

Он не был самовлюбленным и горделивым хлыщом, родившимся с золотой ложкой во рту, как многие наследники Великих Родов Империи. Каждый успех приходил к нему после упорного труда, и он гордился этим. Он был силён, и эта сила пришла не от генов отца, и не из-за положения его рода. Он честно заслужил её.

И от этого в нем сильнее распалялась злость. Как отец мог выбрать другого, если знал, сколько сил он прикладывает? Он всегда был серьёзен в своих стремлениях! И в учебе, и в бою он был лучшим не потому, что наследник, а потому что пахал не покладая рук!

— Ненужный мусор.

— Замена.

— Второй сын.

— Неудачник…

Уши горели от злости и стыда. Поднявшись по мраморной лестнице дальнего крыла, он уже мерил размашистыми шагами коридор, ведущий к отцовским покоям. А внутри всё трепетало.

Он привык к холодности отца. Казалось, тот всегда и на всех смотрел свысока, хладнокровно обдумывая роль каждого человека в своем великом плане. И если родной сын, цесаревич, не оправдал его надежд, он мог решить, что его место займет другой.

— Разве ты отдашь ему свое место?..

— Сдашься как трус? Ты трус!..

Впереди показалась дверь в кабинет отца.

— Черт тебя побери… ты отдал ему всё, — прошипел Роман, глядя на золотую ручку двери. — Моего кодекса, мою невесту, мой боевой триумф, мою славу…

— Твоё будущее, — вторили голоса в голове. — Твой престол.

— Твою семью… твою честь.

Он подошел к двери, и побелевшая от напряжения рука стиснула ручку.

Как же он ошибался. Вайнер, этот безродный выродок, оказавшийся его братом, не отнял у него всё. Он не мог сделать это сам.

Это сделал его собственный отец. Тот, кого он после смерти матери любил всем сердцем, ударил его в спину. Растоптал его веру и гордость.

Растоптал его надежды. И просто отбросил в сторону, освободив дорогу первому сыну.

— Разве ты отдашь ему ещё и это? Уступишь и уйдешь, как трус? Разве ты не будешь бороться?

— Я… — Роман сглотнул.

Эмоции захлестнули его. Злость, обида, отчаяние, страх, разочарование — всё слилось воедино и вспыхнуло в груди нестерпимым жаром.

— Не прощу… — прошептал он. — Не прощу!

Ручка двери щелкнула.

— Отец! — вскрикнул он.

— Сын?.. Что тебе надо? — обернулся государь, стоявший у окна.

Император больше не был похож на того, прежнего отца, властного и сильного. На могучем лице залегли глубокие тени, кожа стала болезненной и бледной. Сгорбившись, он поковылял ему навстречу.

— Почему ты скрыл, что Вайнер — твой сын?..

Император застыл, выпучив глаза. Впервые он видел отца настолько растерянным и испуганным.

— Откуда ты?..

— О, я знаю не только это! — бросил Роман, и поток слов хлынул из него. — Ты скрыл не только это! Ты всегда помогал ему, тайно двигая к власти! Это ты позволил ему отнять мой кодекс, снял с него опалу, ты позволил ему увести мою невесту! Ты всегда прикрывал его, чтобы привести на престол!

— Скажи ему! скажи всё! — прогрохотали голоса, и он уже не мог им противиться.

Выпалив все разом, он едва успел вобрать воздух, как снова заговорил.

— Ты даже подговорил мою наглую кузину Ленда выйти за него, чтобы узаконить претензии на престол! Я знаю всё, отец! Ты предал меня! Только скажи, за что? Чем я провинился, не оправдав твоих надежд⁈ Ты всегда задвигал меня на второе место, всегда бил по рукам, не давая раскрыть себя!

— Ты ошибаешься, сын, — произнёс он, но Роман уже не слышал его.

Перед глазами дрожала багровая пелена. Он ощутил, как всколыхнулась энергия альвы за его спиной. Его кодекс наконец-то явился, чтобы увидеть его триумф!

— Отзови свой кодекс, Роман! — угрожающе заявил отец.

— Довольно! — крикнул он. — Больше ты ничего у меня не отнимешь, отец!

Рука машинально легла на пояс, обняв рукоять офицерского кортика.

— Я сказал — назад! — грянул отец, поднимая руку. Мощная волна силы ударила в Романа. Он ощутил, как все кости в теле стали тяжелее в несколько раз. Но теперь он был не тем слабым мальчишкой, каким был раньше. В его руках была мощь кодекса. И он зачерпнул его силы с лихвой.

Преодолевая бешеное давление, он рванулся к отцу. Багровая пелена всколыхнулась, хор голосов в голосе взвился оглушительным ревом.

— Давай! Верни себе всё! Верни!..

— Верни мне!.. — крикнул он — и, взмахнув клинком, опустил руку. Никогда ещё удар не вызывал у него такой выброс энергии, такую радость и облегчение. Словно сжатая пружина, наконец-то распрямившись, он выпустил всё, что копилось в нем долгие годы.

Клинок вошел в грудь, пробив её насквозь. Между пальцев брызнула горячая кровь. Издав стон, отец пошатнулся, схватил слабнущей рукой его руку — и рухнул на землю.

Голоса взвились — и исчезли за одно мгновение. Багровая пелена упала с глаз, а помутнение тотчас прошло.

Только сердце бешено колотилось в груди, отдаваясь в липких от крови пальцах.

Тяжело дыша, Роман посмотрел на пол. Император… его отец лежал в луже растекающейся крови, хватая ртом воздух.

Его глаза смотрели на него с сожалением и грустью.

— Боже…

Роман выронил окровавленный кортик, его пальцы задрожали. В груди расползался ледяной ужас.

— Я… что я натворил?.. — прошептал он дрожащими губами, глядя на свои руки. — Что я натворил, отец?..