Владыка Пустоты 5

Глава 20

Великореченск, Рязанское княжество.

Концентрация альва-частиц 47,9 на миллион

— Скотий бог Велес, прошу, защити всех, кто мне дорог. Агнцев твоих Варвару, Осипа, Алексея…

Сложив руки на груди, Полина шептала имена в горячей молитве. Вокруг поставленного наспех алтаря потрескивали свечки, от горько-сладкого запаха трав и воска кружилась голова.

— Опять молишься?

Не прекращая шептать, она покосилась в сторону. У дерева, увитого лентами и венками, стоял Лука. Уже не тот простой слуга, которого она встретила несколько месяцев назад. Из его взгляда ушла веселая простодушность, уступив хищной остроте и стремительности. Как и положено молодому, но амбициозному лидеру ячейки сопротивления.

Он изменился. Как и она сама.

— … агнцев твоих Полину, Есению и… и Ярослава.

Сглотнув, она положила в чашу с горящим маслом маленький пучок полыни. Искры взвились к небу, пламя вспыхнуло, разнося запах трав.

— И как, помогли твои молитвы, м? — усмехнулся Лука. — Может, они защитили, когда опричники напали на поместье? Или открыли глаза твоему обожаемому княжичу?

Полина поднялась и обернулась к парню. Её упрямый взгляд встретился с его холодными, колючими глазами.

— Вот правда, никак я тебя не пойму, — Лука подошел к ней. — Ты вроде умная девчонка, но в толк никак не возьмёшь, что ты ему не нужна. Может напомнить, как он отвернулся от тебя, а?

Поля отвела взгляд, куснув губу.

Она всё помнила. Как бешено билось сердце, когда они бежали через лес от опричников, как он сжимал её руку, как их тяжелое дыхание эхом разносилось по лесу. И его лицо, когда он отпустил её руку.

«Давай просто сбежим вдвоём!..»

Она снова слышала свой дрожащий голос, и в груди свело от горечи.

Слава даже не обернулся. Не сказал «прощай», даже последнего шанса не дал.

— Дошло наконец? — холодно произнёс Лука. — Вижу, что дошло. Может, ты и понастроила себе радужных планов, но пойми. Ты всегда для него была не больше чем просто «подруга детства».

Его слова резанули по ушам, веки невыносимо зажгло от навернувшихся слёз. Хотелось возразить, крикнуть что-нибудь в ответ, но горло сдавило невидимой рукой.

Лука прав. Поля боялась признать ту правду, что он сказал ей в лицо. Для княжича она была всего лишь подругой.

А она отдала бы всё, лишь бы быть с ним.

Горечь обиды сдавила грудь, не давая как следует вдохнуть холодный воздух капища.

— Хватит, — сморгнув слёзы, тихо ответила она.

— Вот и я говорю, хватит, — кивнул Лука. — Пойми ты уже, Вайнер такой же, как все эти дворяне, они никогда не считали нас ровней себе! Ты же видела это тыщу раз! Как они относятся к нам. Разве не они устроили весь этот беспредел? Из-за кого, по-твоему, по всей стране сейчас хаос и десятки порталов с монстрами, а?

Он указал на выход из святилища, откуда доносились беспокойные голоса людей.

— Кого, ты думаешь, эти монстры будут убивать первым делом? Нас! Простолюдинов, работяг, невинных мещан! Ты же видела, пока мы сюда ехали, сколько раненых и убитых в каждом городе, в каждой деревне! И где же все эти маги и имперская полиция, которая должна нас защищать, я тебя спрашиваю?

— Они… — Полина осеклась.

— Их нет, — голос Луки стал жёстче. — А раз так, мы должны взять всё в свои руки, Поля. Если мы себя не спасём, никто не спасёт. Если мир и правда рушится из-за альвы, мы обязаны защищать себя. А дворяне…

Он криво усмехнулся.

— Эти богатеи думают, что могут запереться в своих поместьях и просто переждать, пока твари не сожрут нас всех и уйдут. Мы заставим их пожалеть. И нанесём удар первыми. Ты со мной, Поля?

Лука протянул ей руку и посмотрел прямо в глаза.

Девушка нервно закусила губу. Она и так была в смятении с тех пор, как покинула поместье, и до сих пор даже не знала, что сталось с Осипом или Варей. Неизвестность изводила её, и чем дальше, тем больше она чувствовала себя брошенной.

В конце концов, она и правда осталась одна. И на ум снова лезли слова Вари, которые она так долго гнала от себя.

«Хватит сидеть и ждать, дурёха! Под лежачий камень вода не течёт. Так что подбери-ка подол и шевелись, если настроилась серьёзно».

— Ты прав, я иду, — она вложила ладонь в его горячую руку и кивнула. — Хватит сомневаться.

— Вот это я понимаю! — заулыбался Лука. — Давно надо было так сделать, Полька! И забудь ты уже этого хлыща! Пойми ты, он просто тобой воспользовался и бросил. Спорю, он даже не вспоминал про какую-то служанку, а уже вовсю кувыркается с дворянками…

— Не смей так о нем говорить, — нахмурилась Полина, и в пропахшем травами воздухе повеяло холодом. Лука замер, растерянно глядя на девушку: вокруг её фигуры заискрились крошечные снежинки. Её пальцы, еще миг назад бывшие мягкими и прохладными, стали как кусок льда.

— А… — он поспешил отпустить её руку и потёр похолодевшее запястье. — Ты это, аккуратнее со своей… силой, девчонка. И учти, нам теперь пути назад нет. Ты для Империи теперь такой же повстанец, как мы все.

— Это почему? — она приподняла брови. — Я никого не трогала, я просто хочу справедливости, и…

— Та штука, которую ты носила на свадьбе Вайнера и Ленды, — напомнил он. — Это был детонатор, и чудо, что я остановил тех, кто хотел его подорвать. Но опричникам будет плевать, Поля, если они найдут там твои отпечатки.

Она ошарашенно уставилась на него.

— Ты!..

— Обманул тебя? — он покачал головой. — Я сам не знал, девочка. Нами воспользовались, но я уже избавился от того, кто нас подставил. Так что мы теперь все повязаны. Но это уже и не важно. Мы берём всё в свои руки и не остановимся, пока не добьёмся своего. К нам присоединились сотни новобранцев. Они тоже потеряли свои семьи, детей, близких. Мы не имеем право их подвести. Опричники будут охотиться за нами.

Поля тихо выдохнула. На душе и без того было погано, а теперь ещё и эта новость добавила неприятностей.

— Скоро у нас новый рейд, — тихо произнёс Лука. — Я скажу тебе, когда всё будет готово.

— Хорошо, — кивнула она. — Я пойду в лагерь.

Девушка уже пошла к выходу из святилища, как он придержал её за руку.

— Поля, если что-то будет нужно, ты мне говори, хорошо? — Лука неуклюже улыбнулся. — И держись рядышком, я найду тебе хорошее местечко и нормальную одежду. Ну и это… если проблемы будут, я помогу. Идёт?

— Угу, — кивнула она и, выскользнув из его хватки, ушла из капища.

Лука проводил её взглядом, не заметив, как позади у алтаря из тени вышла невысокая сухощавая фигура.

— Она наконец-то перешагнула свои сомнения, — заметил волхв. — А её сила будет проявляться всё чаще.

— Насчёт этого, — Лука взволнованно посмотрел на жреца. — Её сила…

— Это дар Велеса, а не магия, — старик покачал головой. — Она должна верить в это. И пока она верит, то будет делать всё, что мы ей скажем. Её сила может стать тем самым огнём, за которым пойдут простолюдины, Лука. Так что цепко держи девчонку, а иначе…

Он тихо рассмеялся.

— Иначе что?

— Иначе этот огонь сожжёт нас всех, — строгий взгляд его глубоко посаженных глаз уперся в парня. — Если она оступится, всё наше дело окажется под угрозой.

— Не оступится, — возразил он. — Я прослежу, чтобы девчонка стала одной из нас.

Урал, десять километров от поля боя с Владыкой.

Концентрация альва-частиц 301,6 на миллион

— Держись, я приказываю! Не смей умирать!

— Простите, госпожа…

— Я запрещаю тебе, слышишь? Запрещаю! Гхх!

Карина склонилась над лежащей Роран и прижала израненные, холодные ладони к её груди. Её не волновало, то где-то вдали еще гремело сражение, что в небе над ними медленно росла громада разваливающегося на глазах Белогорья. Обломки пополам с серым пеплом сыпались на лес дождём.

Позади неё у дерева лежала Есения Вайнер, бледная и без сознания. А вдали виднелся разбитый при посадке вертолёт, теперь чадивший густым черным дымом. До него шла, петляя, дорожка из их следов, сплошь усеянная трупами альва-монстров, убитых Роран.

Но этот бой дался ей слишком тяжело. Её изорванное тело зияло светящимися ранами, а стылая земля под ней пропиталась золотистой кровью кодекса.

Она умирала. И сколько бы Карина ни пыталась ей помочь, никакая магия не помогала.

Сжав зубы, она попыталась призвать всю оставшуюся в ней альву. Острая боль пронзила тело, слабая энергия пробежала по венам как раскаленный свинец, заставляя болезненно стонать и без того вымотанную девушку.

Собрав жалкие крохи оставшейся энергии, она влила их в израненное тело кодекса.

— Держись, — упорно прошептала она, стиснув ткань её комбинезона. — Держись! Возьми мою энергию, всю без остатка, но залечи раны! Я же знаю, ты можешь!

— Госпожа…

Она посмотрела на Карину со снисходительной улыбкой, словно на неразумное дитя. И от этой улыбки у неё внутри похолодело.

— Нет… нет-нет, не смей прощаться! — сбивчиво вскрикнула она. — Я запрещаю, поняла? Запрещаю! Я твоя госпожа, ты обязана мне подчиняться! Я…

Она задохнулась холодным воздухом, дыхание спёрло в груди. Она ощутила, как веки зажгло от предательски подступивших слёз.

— Не надо больше, госпожа, ты и так измотана, — голос Роран прозвучал одновременно успокаивающе и болезненно. — Хватит. Мы ведь обе знаем, что мои раны не исцелить никакими силами… даже со всей альвой мира я не смогу…

Торопливо вытерев глаза, она вперила в неё упрямый взгляд.

— А я — смогу! плевать на альву, у меня есть родовой дар!

— Госпожа, — устало вздохнула Роран. — Это сработало с людьми, но никто не пробовал на кодексах… Вы и так заплатили слишком высокую цену…

Но Карина её не слушала. Устроившись на мерзлой земле, она прижала ладони к груди и голове Роран и закрыла глаза.

Цена её дара была высока. Хрупкое тело девушки могло не выдержать боли от ран кодекса, которые ей придётся взять на себя. Но иначе вдохнуть собственную жизненную силу в умирающего не выйдет.

Она знала: если есть хоть один шанс спасти Роран, пусть даже так, она без раздумий сделает это.

Карина ненавидела людей. Неблагодарных и высокомерных ублюдков, сгубивших всю её семью. Но Роран… для неё не было в этом мире никого ближе, чем кодекс.

Воздух задрожал над землёй, прохладная вода облекла её руки и покрыла тело умирающей, растекаясь по ранам. Карина зажмурилась: боль от тысяч ударов пронзила её тело, заставляя сдерживать стон.

Плевать на боль, она стерпит что угодно! Во имя Всеотца, только бы это помогло!..

Она сжалась в предчувствии бесконечно пытки, как внезапно боль отступила. Девушка открыла глаза…

И прохладная рука кодекса накрыла её ладонь. Раны на её теле мерцали, но не затягивались ни на миллиметр.

— Госпожа, — сипло прошептала Роран, улыбаясь. — Вы сделали всё, что только можно. Но это выше даже ваших сил.

— Н-не сработало… — пробормотала она. — Но п… почему?

Блестящие капельки одна за другой упали на потемневшую ткань её костюма. Карина подняла ладонь — слёзы одна за другой катились по ее щекам, окропляя кожу. Горячие, как сама жизнь.

— Берегите силы, госпожа.

Роран обняла пальцами её ладонь и прижала к груди хозяйки.

— Я рада, что служила вам верой и правдой до конца.

— П-перестань, что ты говоришь? — Карина замотала головой, размазывая бегущие слёзы. — Это не конец! Я просто немого устала, сейчас отдохну и мы снова!..

Слова застряли в горле. Теперь наконец-то она поняла — это и правда конец. И осознание этого вырвалось из её сдавленной груди отчаянным стоном.

Она заплакала во весь голос. Отбросив всю шелуху статуса главы рода, напыщенность и высокомерие.

На холодной земле сидела простая девчонка и во весь голос оплакивала умирающего на её руках друга.

— Ты… не бросай меня, пожалуйста!.. Мы еще столько не успели! Ты единственная, кто меня понимал! Ты всегда была для мен особенной, Роран! Как я… как я без тебя теперь?.. Пожалуйста, не бросай меня!..

— Госпожа…

Собрав остатки сил, кодекс коснулась её мокрой щеки и улыбнулась. Тепло, и с материнской заботой, которой сама никогда не знала.

— Вы всегда были для меня особенной, госпожа Карина, — её голос стал тише, но девчонка ловила каждое её слово. — Для меня было великой честью служить вам. Вы так тщательно скрывали ото всех свою боль, и я рада, что сейчас вижу вас настоящую.

— Р-роран…

— Не плачьте, — она смахнула пальцами слезы с её щеки. — Позвольте мне в последний раз увидеть вашу нежную, красивую улыбку.

Всхлипнув, Карина посмотрела на неё — и уголки её губ поползли вверх.

— Прости, я… я никудышная актриса, — прошептала она. — Даже улыбка вышла какой-то горькой…

— Она прекрасна, — выдохнула Роран. Её глаза начали темнеть, словно горевший внутри них свет затухал. — Не надо горевать… я прожила… достойную жизнь рядом с вами… жаль только…

Голос её стал тише, и Карине пришлось нагнуться ближе, чтобы расслышать её слова.

— Жаль только… что я не увижу, как вы станете матерью… подержать на руках ваших детей… но обещаю… я присмотрю за вами… с небес…

Её голос затих. Пальцы, обнимавшие её ладонь, обмякли и выскользнули.

— Роран… — Карина посмотрела на её лицо с застывшей улыбкой. — Роран!

На миг горе охватило её полностью. Прижав тело кодекса к себе, она зарыдала, горько и отчаянно. Свет окружил её фигуру, и тело Роран засияло, на глазах распадаясь мириадами крошечных светящихся хлопьев. Они выскальзывали между пальцев и поднимались к небу, унося с собой все следы её кодекса, пока сидевшая на земле девушка не осталась одна, обнимая холодный воздух.

— Роран… — прошептала она, глядя вслед светящемуся потоку альвы, уходившему к небесам.

В груди было пусто, как в могиле, куда забыли положить тело. Хотелось рухнуть на землю и не двигаться, пока ее не растерзают альва-монстры, или махина падающего Белогорья не раздавит её без следа.

Хотелось выть и царапать землю, обламывая ногти. Хотелось умереть.

Но это уже ничего не изменит.

Она облизнула растрескавшиеся, саднящие губы — и скривилась от горько-солёного привкуса.

— Хватит…

По лесу прокатился отдаленный низкий рёв, переходящий в рокот.

Карина вскинула голову: звук шел со стороны разбившегося вертолёта. Альва-монстры снова взяли их след.

Ничего ещё не кончилось. Роран погибла, чтобы спасти её. Спасти их. Нельзя дать её жертве пропасть впустую.

Карина повернулась к дереву, под которым лежала Есеня. Девчонка была без сознания, но её губы вяло шевелились, словно она бормотала что-то сквозь сон.

Верно. Нельзя умирать здесь, когда от неё зависит ещё одна жизнь. Роран бы этого не хотела. Ярослав бы не хотел. Её Ярослав…

Стиснув захрустевшие песком зубы, она со стоном поднялась на ноги. Тело совсем закоченело и не слушалось, так что даже эта малость стоила ей невероятных усилий. Стиснув кулачок, она подошла к Есене и взвалила её на спину.

— Ничего ещё не кончилось… — прошептала она, упрямо глядя вперёд. — Мы с тобой отсюда выберемся, сестрёнка. А когда выберемся… я заставлю Императора и Потёмкина тысячу раз пожалеть, что они устроили всю эту вакханалию…

Она пошла вперёд. Каждый шаг казался подвигом и отнимал все силы, но она упрямо шла дальше, делая ещё один шаг, и ещё.

Слава бы не сдался. Роран бы не сдалась.

— И мне… как главе рода… как будущей императрице… — её голос задрожал, как листок. — Не положено сдаваться вот так!..

Девушка шла вперёд, таща на себе груз весом больше неё самой. За спиной уже слышались треск кустов и клацанье когтей о древесную кору. Преследователи нагоняли их. Пройдёт ещё минут десять, а может, пятнадцать, и чудовища закончат то, что начали их убитые сородичи.

Она ждала этого с тупым безразличием. И шагала вперёд, пока силы окончательно не покинули её.

— Чёрт бы вас!.. — выругалась она и, спустив Есеню на землю, повернулась назад.

Среди светлеющего на глазах леса хорошо были видны приземистые силуэты бегущих по следу чудовищ. Сгорбленные твари поблескивали серо-черными боками со светящимися прожилками альвы. Почуяв её, они ускорились.

— Думаете, мы будем легкой добычей? — дерзко крикнула она, отбрасывая со лба упрямую фиолетовую прядку. — Ну же! Хотите сожрать девчонку? Сперва пройдите меня!

Она раскинула руки заслоняя собой лежащую на земле Есеню.

Твари рывками бросились вперёд, ближайшая была уже в десятке метров. Карина воззвала к внутреннему резерву — но едва не ослепла от боли, пронзившей всё тело. В ушах раздался нестерпимый шум…

И ближайшая тварь рухнула на землю с размозженной головой.

А за ней под грохот десятков выстрелов начали падать и остальные. Карина застыла, давя в себе робкую надежду, и медленно обернулась.

— К-карина?.. — на земле зашевелилась Есеня.

Впереди среди деревьев показались люди. Десятки вооруженных людей шли к ней, на ходу стреляя по разбегающимся монстрам.

— Это… это же наши! — встрепенулась Есеня. — Карина, мы спасены!..

— Не уверена, что это наши, — холодно процедила она, не сводя глаз с людей, державших её на мушке. — Они не в форме… это повстанцы.