Виконт Линейных Войск 6

Глава 9

Холодные объятия мертвого тела приятно освежали постель жарким днем. Объятья смерти, довольно поэтично, не правда ли? Ласло с наслаждением потянулся и убрал мертвые руки с груди.

Увы, поэтика — поэтикой, но его увлечение становилось всё более расточительным. И дело даже не в цене и не в том, что расходились нехорошие слухи. Всё проще — девушек в его вкусе становилось всё меньше и меньше. Если раньше найти себе красотку в постель было легко, то теперь…

Теперь приходилось стараться. Лишь единицы крестьянок готовы были за деньги идти к нему в постель, догадываясь, что ночь будет последней. Остальные попадали к нему не по своей воле. Первое время слезы и мольбы его возбуждали, но это быстро надоело. Слишком однообразно.

Поэтому он начал экспериментировать. Зелья, что затуманивали разум и притупляли боль. Разные методы убийств. В последнее время он предпочитал удушение. Было почти так же приятно, как обычно, но при этом постель не пачкалась кровью. Какая жалость, что Единый не дал ему дар некроманта, вот тогда бы он разгулялся по-настоящему!

Он повернулся к мертвой девушке и убрал волосы с лица. Увы, курносая была в его вкусе лишь отчасти. И кто был в этом виноват? В том, что он вынужден довольствоваться чем придется, а не лучшим? В том, что теперь он не мог иначе? Ведь только близость смерти позволяла ему разрядиться! Теперь каждый раз во время близости он слышал гул пролетевшего совсем рядом железного шара и ощущал кровь на губах. Лишь это позволяло ему чувствовать себя живым.

О да! Он точно знал, кто в этом виноват. Из-за кого он уже несколько месяцев не мог вкусить хоть сколько-нибудь благородных девушек, перебиваясь отмытыми крестьянками! Из-за кого он вынужден лишь заглядываться на свою телохранительницу, но не может возлечь с ней.

Ведь задушить воительницу будет непросто.

Ласло положил руки на холодную шею, и они идеально легли на посиневшие следы. Да! Если бы он мог сделать это с ней… Это было бы стократ ярче, чем десятки крестьянок. Если он ощутил это впервые с её сестрой, то судьба Моники просто предрешена быть такой же.

Самое обидное, что она прекрасно знала о его увлечении, а значит — придется заковать её в кандалы. Хотя, может, используя зелья, получится одурманить её разум? Но сопротивление воинов к алхимии было куда выше, потребуется дорогостоящие компоненты…

Ласло сжал шею с такой силой, что захрустели позвонки. Идея все больше его увлекала. Да, он не просто хочет этого, он обязан! Обязан повторить всё так же. Но как ему разогнать железный шар?

Проклятые алхимики всё не могли найти достаточно сильный состав.

Магией, было бы надежнее, но найти достаточно сильного мага, которому он мог бы довериться… Что идеально провел бы шар рядом с ним, без риска его случайно убить. Хм, а быть может, этот риск необходим? То самое присутствие возможной смерти, как в прошлый раз? А ведь точно…

Плоть сама собой взмылась вверх.

О да. Все должно быть идеально. Все должно быть именно так.

Некоторое время он фантазировал, не замечая, что его идеи становились всё безумнее. Но даже если бы он это заметил — то лишь еще больше бы винил того, кто (по его мнению) в этом был виноват. Проклятого Кондора.

Стук в дверь развеял влажные фантазии.

— Мой лорд, вы просили разбудить, если алхимики подготовят еще один образец. — Не входя в спальню, доложил слуга.

Маркиз тяжело вздохнул, брезгливым пинком спихнул труп с постели и принялся одеваться. Быть может, эти недотепы наконец порадуют его хорошими новостями?

Многострадальное, трофейное ружье рявкнуло, словно мантикора, которой прищемили хвост. Струя пламени трехметровым языком высунулась из ствола и облизала доспех. Звон разнесся по залу и всё тут же заволокло непроглядным дымом.

Ну, во всяком случае, в этот раз дым не был ядовитым.

Заранее приглашенный маг воздуха очистил зал и хриплый смех разнесся вдоль каменных стен. На латных доспехах, что стояли в центре зала, образовалась вмятина.

— Тебя это всё еще веселит, солдат? — Поинтересовался Ласло у истощенного пленника.

Прикованный к стене нагло ухмыльнулся.

— Мне это никогда не надоест. Ваши неудачи держат меня на этом свете.

— Тогда ты умрешь сразу же, как мы добьемся успеха. — Приговорил его Ласло и отвернулся в поисках отскочившей пули.

Сперва он сохранил ему жизнь, потому что хотел доказать — их алхимия не уступает Кондорской, но многочисленные неудачи заставили его выглядеть глупо. Даже убить он теперь его не мог, ведь это было бы признанием поражения. Но ничего, пусть это займет время — он увидит отчаяние на этом лице.

Импульс магии и деформированная пуля приземляется в его ладонь. Ласло прикладывает её к доспеху.

— Уже лучше. Будь удар раза в полтора сильнее — то пробило бы. Сколько стоил этот выстрел?

— У нас очень большой прогресс, господин. Мы использовали панцирь огненного краба и уголь, чтобы поджечь его — пришлось модернизировать замок руной, но так даже стало удо…

— Цена. — Маркиз жестко перебил алхимика.

— Огненных крабов выращивать относительно просто, но этим никто не занимается… Эм, десять серебряных монет, но! Но! Если наладить массовое выращивание, то цена просто рухнет, возможно, до всего одной монеты!

Ласло довольно улыбнулся. По сравнению с тем, что первые образцы стояли десятки золотых, он чуял, что на верном пути. Ведь Кондор не мог бы иметь столько порошка в армии, если бы он был дорогим!

— Это хороший результат. Однако, его мощь всё еще неудовлетворительна.

— Мы работаем над этим, господин. Нужно подобрать компонент, что служил бы катализатором. Это займет много времени, но быть может, Третий Принц сможет помочь? Его знания алхимии уникальны.

— Нет. Мы приблизились к разгадке, остался лишь последний шаг. Он заплатит нам куда больше за готовый продукт, чем просто за пару идей. Продолжайте работу, не жалейте средств!

Алхимики поклонились.

Ласло проследил, чтобы охрана отвела их в лаборатории, и направился в подземелья. К своей игрушке.

Конечно, он отчасти лукавил. Третий принц отвалил бы кучу денег уже за то, чего он добился, но… к чему ему деньги, когда на кону стоит нечто более важное? Грядет буря и, чтобы стоять возле Принца равной фигурой, а не бесправной пешкой — нужна сила. Много силы.

К тому же, он уже получил достаточно денег за то, что реликвия святош отправилась куда нужно.

Каменные ступеньки с каждым шагом становились все более скользкими. Сырость и влага — вечные спутники подземелий. Возможно, поставив пару рунных кругов на проветривание — можно было бы избежать этого… Но зачем упрощать жизнь пленникам?

Посвистывая, он направился к камере своего любимца.

Рослая Моника, что охраняла его камеру, подняла настроение еще сильнее.

— Мой лорд.

— Ничего не случилось?

— Он не съел утрешнюю порцию еды. Слаб после процедур.

— Ая-яй-яй. Нехорошо. Покорми его силой, когда я уйду. Скоро нам вновь потребуется его кровь. А пока — можешь погулять. — Благодушно разрешил он воительнице.

Да, надо обязательно поговорить с алхимиками — подумал он, провожая взглядом попку телохранительницы. Когда бы ему сделать это с ней? Подождать конца месяца, чтобы отметить начало нового мира, ведь потом будет не до этого, либо же дождаться окончательной победы Третьего Принца? Такой сложный выбор.

Ласло открыл дверь. Она была не заперта, в этом не было нужды.

— Тук-тук. Проснись и пой, моя птичка… Единый, да ты бледен, словно постящийся Епископ!

Казимир лежал на пуховой перине, безразлично уставившись в потолок. На его руках болезненно бугрились свежезалеченные раны, а на лице не было ни кровинки. Он даже никак не отреагировал на гостя, хотя всегда старался валяться в ногах, даже когда был слаб. Любопытно.

— Я пришел, Казимир.

— Вижу. — Едва слышно промолвил он.

— И ты не приветствуешь своего лорда, как тебе полагается? Быть может, тебе жить надоело?

— Быть может. — Ответил он.

Ласло покачал головой, похоже процедуры его сломали. Знай он, что сынок Шорта настолько хлипкий, не проводил бы их так часто. Потерпел бы, хотя маги требовали всё больше крови для перенастройки системы защиты замка. Придется замедлиться.

— Дружок, да ты совсем расклеился, где твоя тяга к жизни? — Весело произнес Маркиз и плюхнулся на кровать, нарочно придавив Казимиру руку.

— Вытекла. — Мрачно ответил он.

— Да неужели в Бездне дождь пошел? Я слышу достойный ответ! — Ухмыльнулся Ласло и шутя ударил его по щеке.

Холодная. Прямо как у трупа. По телу Маркиза прошел мандраж, эта близость смерти… Возбуждает.

— У меня есть пара хороших новостей для тебя, Кази. Первая, процедур не будет целую неделю, можешь начинать благодарить.

— …

В ответ — тишина.

— Я не слышу благодарности. — Угрожающе начал Ласло.

— Какой смысл… Все равно итог один.

Обреченный голос не понравился новому хозяину замка Шортов. Ласло не тратил время на угрозы, он схватил с постели беспомощную руку и принялся ломать пальцы. Благодаря практике, но стал в этом весьма хорош. Хруст. Вновь и вновь. Палец за пальцем.

Казимир продержался почти всю кисть, но на четвертом — хруст смешался с криком.

— Вот видишь, тебе не всё равно, как прийти к итогу. — Нравоучительно произнес Маркиз и помахал перед лицом неудавшегося наследника его рукой, с вывернутыми пальцами. — А теперь, что нужно сказать?

— Спасибо. — Пролепетал он сквозь выступившие слезы.

— Другое дело.

Маркиз отпустил искалеченную руку, и та бессильно рухнула на постель, отчего Казимир вновь застонал. Это хорошо. Значит, он еще не совсем сломан и можно будет поиграть еще.

— Ах да. Ты меня сбил с мысли, стоило бы тебя за это наказать… Но мне лень. Вторая хорошая новость — скоро у тебя будет гость.

— Гость?

— Да, особенный гость. Если будешь хорошо себя вести, я даже позволю тебе посмотреть, как я выпытываю все его секреты. Вытягиваю их клещами и зубилами. Ну же, отгадывай.

— Первый… Герцог?

— Что? Ну ты и тупица. До этого еще далеко, но когда-нибудь… Кхм. Неважно. Ты ошибся, а плата за ошибку — палец.

По подземелью вновь раздался хруст.

— Еще попытку?

— Я не знаю! — Захныкал Казимир.

— Так неинтересно. А ведь разгадка была простой — это тот, кого ты ненавидишь так же, как меня. Ну?

— Таких людей… нет.

— Людей нет, тут ты прав. Но это не человек, это демонический выродок. Кондор. Ты рад?

Маркиз вгляделся в лицо пленника, но там царило безразличие.

— Так, я не вижу радости. Где радость?

Младший Шорт натянул на себя фальшивую гримасу.

— Молодец, молодец. Так вот, скоро я устраиваю бал в бывшем особняке твоего отца, что за городом. Шикарный особняк, кстати, я доволен. Туда придут все бароны, что присягнули мне… Кстати, ты знал, что они все решили предать тебя и твоего отца? Я вновь объединил эти земли. — С удовольствием произнес Ласло, надеясь на досаду.

— Ты заставил их силой.

— И что? У них был вариант умереть, некоторые, кстати, так и поступили. Помнишь Барона Гюсто? Может, он в детстве дарил тебе лошадки или что-то в этом роде? Нет? Жаль. Ведь теперь у него не будет шанса подарить что-то. Потому что он мертв. И весь его род — тоже.

— …

В глазах Казимира что-то блеснуло. И это не были слезы.

— Ха-ха-ха! — Рассмеялся Маркиз, довольный тем, что получается расшевелить впавшего в апатию пленника. — Итак, будет бал. Тебя я не позову, к сожалению, ведь ты тоже «мертв». Но зато туда прибудет Кондор. Об этом уже договорено с Королем, осталось лишь утрясти плату побольше с этого зазнавшегося маразматика. Цап! Птичка сама залетит ко мне в клетку, я не поскупился и нанял через гильдейцев лучших мастеров своего дела. Ты рад?

— Я рад. Очень рад. — В его голосе впервые прозвучала искренняя радость. — Рад, потому что тогда гнев Короля не заставит себя долго ждать.

— Короля? Ах да, я же тебе еще не сказал.

Ласло заговорщически наклонился над пленником и едва слышно шепнул ему в ухо.

— К тому времени, как все поймут, что я сделал… Король уже будет мертв.

Погода испортилась. Темные тучи нависли над горизонтом закрывая собой солнце. Вдали сверкали молнии, глухие раскаты все чаще заглушали стук копыт по пока еще сухой дороге. Караван шел в нескольких днях пути отсюда, а я подгонял лошадь, надеясь успеть добраться в город до того, как разразится ливень.

Очень уж я сомневался, что кипа бумаг в кожаных сумках переживет проливной дождь без потерь. За полями уже возвышались крыши домов, когда первые капли начали робко прибивать дорожную пыль.

Судя по тому, насколько черными были тучи, мое решение оторваться от каравана, а не плестись с ним — было правильным. Если дороги раскиснут, я мог бы потерять еще несколько дней на ровном месте.

Пролетаю мимо постов, мимо домов и кварталов. Беженцев заметно поубавилось, но быть может, они просто спрятались от дождя.

Передаю коня слуге, стаскиваю сумки и ныряю под крышу ратуши. Несколько секунд — и дождь дробью барабанит по черепице, плотной стеной накрывает город.

Успел.

Внутри — непривычно пустынно, разве что Алуин о чем-то спорил с одним из чиновников, набранных Тамиллой.

— Какие-то проблемы, барон?

— Виконт. — Уважительно кивает он. — Пришел узнать, нет ли вестей о моем выкупе.

Перевожу взгляд на помощника, тот запинаясь, отвечает.

— Н-ничего не поступало. Простите.

— Мог бы и сразу сказать. — Ворчит Барон и поворачивается ко мне. — Ладно, пойду я.

— Оставайтесь. На улице такая непогода, что лучше переждите здесь. — Предлагаю я.

— Благодарю, но не могу. Через полчаса у меня урок.

— Урок? Вы устроились в мою школу для крестьян?

— Я учу только детей. Не вижу в этом ничего зазорного, я люблю детей.

— И не думал вас упрекать. — Серьезно произношу я. — Напротив, это заслуживает уважения.

Он пожимает плечами, несколько смутившись.

— Там хорошо платят, а мне не помешали бы деньги. Может, накоплю на свой выкуп, если позволите самому за себя платить.

— Никаких проблем, копите с чистой совестью.

Барон благодарно кивает и направляется к дверям.

— Постойте. Возьмите хотя бы зонт. — Протягиваю я один из служебных зонтов со стойки.

— Спасибо. — Отвечает он и исчезает в пелене дождь.

Я некоторое время смотрю ему вслед. Едва ли крошечный по сравнению с бароном зонт ему сильно поможет, но даже небольшая помощь — уже хорошо.

— Закажите в мастерской зонт побольше и передайте его барону, вместе с моей благодарностью за работу. — Приказываю я помощнику, и тот спешно откупоривает чернильницу, чтобы записать приказ.

— А еще подготовьте экипаж в Рейкланд.

По такой непогоде ехать не хотелось, но торчать здесь и терять время — я не мог. Нужно было ознакомить Пита с бумагами и начать работу как можно скорее. Ах, да.

— А еще отправьте Графу Сельбори записку от меня, чтобы он как следует выспался к моему приезду, нам предстоит много интересной работы.

Администратор отрывает перьевую ручку от пергамента.

— Господин, в записке нет нужды. Граф сейчас находится прямо над нами, на вершине Ратуши. Он прибыл два дня назад.

— Тогда можешь забыть про экипаж.

Я подхватываю сумки и направляюсь к лестнице.

На верхнем этаже никого не было. Пустой балкон захлестывал ливень.

И где же он, черт его дери? Я уже хотел искать под столом, как на балкон шлепнулось что-то мокрое.

— Ауч! Скользко, однако. Привет, Рэн. Я видел, как ты скачешь, повезло тебе — успел в последний момент.

С Пита стекали реки воды. Похоже, когда администратор говорил, что он на вершине — он в самом деле имел в виду, вершину ратуши.

— Что ты там делал?

— Наблюдал. Сверху хорошо все видно. Вот, подойди сюда! — Он приглашающе замахал рукой.

Маленький козырек не спасал от захлестывающего ливня, камзол моментально промок. На секунду я пожалел, что не захватил зонт.

С ратуши прекрасно было видно яму… Точнее, было бы видно, если бы не пелена дождя. Хотя порой дождевые полосы расходились, позволяя увидеть не только рукотворный котлован, но и сотни фигур вокруг него.

— Жаль гоблинов. И жаль, что я не увидел взрыв. Даже не знаю, чего мне жаль больше. — Посетовал Пит.

— Кто это там? Вокруг ямы?

— А, это? Паломники. Слухи быстро разошлись, думаю, инквизиция скоро этим заинтересуется. Не может не заинтересоваться. Теократия очень не любит, когда чудеса случаются не по её указке.

— Всего лишь пара сотен бочек с порохом и селитрой, какие тут чудеса? Я же всё объяснил…

Пит развел руками.

— Люди любят верить в чудеса, что с них взять. Но разве так не круче? Мы творим чудеса своими руками.

— Удивительно, как до тебя еще не добралась инквизиция, с такими-то идеями.

— Ну, они пытались. Даже хотели сжечь мое поместье, Четвертый Герцог спас, сказал, что я забавный.

Жест, которым я вытер с лица дождевую воду, идеально заменил фейспалм.

— Я думал, ты в Рейкланде.

— Ага. Решил развеяться. Строить город было очень увлекательно, черные щупальца за стеной, невиданные механизмы, литейные. Это классно, но стало надоедать. Хотелось немного природы и полей. О, кстати, смотри!

Он зашел внутрь комнаты и вытащил из ножен меч. Обычный, стальной, не привязанный кровью. Вернее, не вполне обычный.

Приглядевшись, я узнал ту самую, массовую штамповку. Разве что, качество заметно улучшилось. Изделие прошло закалку и отпуск. Лезвие стало прямым, заточка — почти идеальной, а главное — рукоять наконец-то стала приличной формы и на ней явственно были видны следы резцов по металлу.

Только вот лезвие все было заляпано какими-то зелеными разводами.

— Что это? Яд? — Поинтересовался я.

— А? Нет. Это просто следы от травы, кустов и небольших деревьев. Я испытывал его по пути, чтобы понять, как улучшить.

Я быстро представил, как он с криками атакует придорожную крапиву. Что ж, вполне в его духе.

— И как, понял?

— О да. Вот, например, рукоять. Я специально сделал борозды и насечки, чтобы клинок лучше сидел в руке, но по итогу… — Он продемонстрировал мне натертую ладонь, на которой красовались кровавые мозоли. — По итогу надо было просто залить её резиной, так было бы лучше. Но ничего, ведь теперь резина будет лучше держаться благодаря этим бороздам! Не переделывать же конвейер, верно? Просто финальным этапом добавить немного кипящей резины!

Я не стал говорить ему, что у воинов не будет никаких проблем с металлической рукояткой, с их-то мозолистыми руками. Напротив, важно кивнул.

— Отличная мысль. Только резина должна быть жесткой, чтобы крепко держалась на рукояти.

Ведь если это станет популярным, это будет еще один способ зарабатывать на резине. Благодаря контролю над Черным лесом — мы буквально монополисты этого ресурса! Так что больше резины везде, где только можно!

Резина на рукоятках мечей, эх. Забавно смешиваются разные времена. Интересно, до чего мы еще дойдем?

— Значит, ты проверял на траве… Но это не вполне то, что предстоит мечу. Почему не тестировал на туше свиньи или на окороке?

— Не люблю кровь. — Поморщился он, принимая назад меч.

Я повернулся к балкону.

— Тогда можешь не жалеть, что пропустил взрыв. Он бы тебе не понравился.

— Пожалуй. Печально, что мы не можем жить мирно. Не пойми неправильно, я говорил с беженцами и слушал их рассказы, но… Я думаю, есть шанс для мира. Мне кажется, что я должен вернуться к работе над драконьем деревом. Может, если я сумею сделать так, чтобы его плоды вызывали у гоблинов отвращение к человеческому мясу?

— Они бы всё равно убивали. Не ради еды, так ради забавы.

— Возможно, но всё равно как-то грустно…

Он вернулся на балкон и задумчиво разглядывал воронку, что стремительно наполнялась водой.

Надо бы его как-то приободрить.

— Я недавно занимался модификацией пороха, чтобы впечатлить алхимиков. Йод дает красивый, фиолетовый дым, есть и другие вещества, что красят пламя и искры. Если постараться, то можно создать взрыв в небе, что будет не хуже фокусов огненных магов, причем абсолютно безопасным.

— Красивый взрыв вместо ужасного? И никакой крови? Звучит неплохо. — Меланхолично произнес он.

— Да, устроим салют, когда закончим с новой порцией работы.

— Новая порция? — Подозрительно нахмурился он.

Я указал пальцем на сумки.

— Там все бумаги, примерные эскизы, направление работы, некоторые расчеты, части механизмов и предложения. Только нужно переодеться, не дай бог их намочить!

Спустя полчаса он лихорадочно рылся в сумках, шелестя бумагой.

Его меланхоличное настроение полностью сменилось нервным возбуждением.

— Да вы еще более безумны, чем я, Виконт. Гигантская, самодвижущая шахтная повозка от Рейкланда до Орлиного утеса?

— Поезд. — Кивнул я.

— Завод по производству стальных стаканчиков… с пулями?

— Патронный завод.

— Стальное чудовище, что пожирает деревья?

— Предприятие по изготовлению целлюлозы.

— А это еще что? — Спросил он, достав тщательно завернутый сверток.

— Сыр.

— Сыр? Хм, пахнет вкусно. Отличный план на ближайшую пару лет. Чем займемся первым делом?

— Всем. И у нас нет пары лет.

— А сколько есть?

— Две недели.

— Абсолютно невозможно. — Покачал головой он, разворачивая сыр.