Ветер перемен. Книга пятая

Глава 7

Я быстро встал и шагнув к сидящему Горбачеву, положил руку на его ладонь, лежащую на столе. Он от неожиданности вздрогнул и попытался отдёрнуть её, но я, прижав её к столешнице, задержал на пару секунд.

- Что вы делаете?! - возмутился он и с силой выдернул свою ладонь. Но и этих двух секунд мне было достаточно. Я успел узнать всё...

- Ничего себе! - не удержался я.

- Это что за нежности у вас такие?! - расслышал я знаменитый голос самого любимого Генсека советского народа, возвращаясь в обычное состояние.

- Да вот, земляка встретил. - ответил я, продолжая смотреть в глаза Горбачёву. - Или как это будет правильно сказать по отношению ко времени? Временщика? Нет, это другое означает... Хотя... Может сами расскажите, Михаил Сергеевич? Я думаю, пора...

Горбачёв молчал, лихорадочно о чём-то думая.

- Михаил Сергеевич, можете смело говорить, - подбодрил я его. - Вам не придётся доказывать, убеждать, приводить какие-то факты и вас никто не заподозрит в сумасшествии или шарлатанстве. Леонид Ильич поверит вам, потому что всё необходимое я сделал за вас: я такой же путешественник во времени и сумел доказать, что такое возможно. А ваш рассказ, как непосредственного организатора и участника Перестройки на самом высоком уровне - бесценен!

- И вы тоже?! - глаза Горбачёва из обычных славянских превратились в ближневосточные - круглые и навыкате.

- Ну, а почему бы и нет, Михаил Сергеевич? Мне почему-то теперь кажется, что это не такая уж редкость и мы с вами не единственные на этой планете. Раньше я ни о каких путешественниках не слышал, как похоже и вы, но это ведь ничего не значит? Может мы тогда не доросли до этого знания? А сейчас время пришло... А мы ещё и встретились с вами! Думаете, случайно? Ну, оооочень сомневаюсь! - я сделал паузу, продолжая глядеть на изумлённого Горбачёва и повторил: - Так что, расскажете?

Горбачёв помолчал, собираясь с мыслями...

Потом, видимо решившись, оглядел всю нашу компанию, замершую в ожидании и вздохнув, сказал:

- Не знаю, с чего начать... Думаю, вся моя жизнь интереса для вас не представляет. Потому что в ней ничего особенного и не было. Звезд с неба не хватал, партийная карьера шла ни шатко ни валко и к середине 80-х годов я дорос только до второго секретаря крайкома партии на Ставрополье.

- Как это?! - удивился я. - Вы же были уже членом Политбюро! Я хорошо помню!

- Не торопитесь, Александр, - у Горбачёва дрогнули уголки губ. - Вы просили рассказать, так слушайте!

Михаил Сергеевич снова на секунду задумался и теперь уже более уверенно, продолжил:

- В середине семидесятых, СССР начал размещать на западных границах новые ракеты с разделяющейся боеголовкой. У нас они назывались "Пионер", а на Западе их называли СС-20. Помню, что народ, подогретый телевидением, даже радовался этому: " Показали Западу нашу мощь!" Но в то время никто не мог предположить, к чему это может привести и , в конце концов, привело! Западные страны попытались отговорить советское руководство от этого шага, но мы только отмахнулись. Тогда американцы завезли в Европу Першинги и Томагавки. 25 сентября 1983 года у нас с Раисой Максимовной была годовщина свадьбы. Круглая дата - 30 лет вместе! Мы пригласили родственников и самых близких друзей. Собрались на нашей даче. Было очень тепло, поэтому стол поставили во дворе, под виноградом. И уже сели, но тут Раиса заметила, что забыла поставить приправу, аджику. Она её хорошо делала и гостям всегда очень нравилась. Рая сама хотела бежать в подвал, но я остановил её и сказал, что схожу сам ...

Михаил Сергеевич замолчал. Несколько секунд сидел молча уставившись в крышку стола. Никто не проронил ни слова.

- В подвале, когда я уже нашел банку с аджикой и повернулся, чтобы идти наверх, я вдруг ощутил сильный толчок. Зазвенели банки, с потолка посыпалась пыль, свет мигнул и погас. Я не сразу, на ощупь, нашёл лестницу, и провозившись какое-то время, всё -таки выбрался наверх. Уже поднимаясь по лестнице я ощутил жар, а когда открыл дверь из подвала, в лицо ударило пламя. Дом горел. Я, закрыв лицо рукавом, выскочил во двор. За столом сидели обгорелые трупы жены, родственников и друзей. Не буду рассказывать как я пережил это и выжил , сейчас это не важно. Важно то, что я узнал позже. Все дни я проводил в поисках пропитания, забираясь в обгорелые остовы домов и в подвалы. В одном из них я нашёл транзисторный приёмник, который каким-то чудом ещё работал. Я попытался поймать хотя бы одну радиостанцию, чтобы узнать, что случилось. Но сколько я ни крутил ручку транзистора, ни одной советской радиостанции я так и не нашёл. Но потом, проштудировав все диапазоны, я наткнулся на радио Китая, которое вещало на русском языке. Из сообщений его я узнал, что между СССР и США произошла молниеносная ядерная война и обе страны практически уничтожены. Только по окраинам остались не полностью сгоревшие города. Досталось и Европе, особенно там, где располагались американские военные базы.

- Кто напал первым? - перебил Брежнев.

- Китайская радиостанция утверждала, что их спутники зафиксировали сначала массовый пуск ракет Советским союзом, а уже потом, через несколько минут, США ответили всей своей мощью.

- СССР напал первым?! - не поверил Брежнев. - Не может быть! Почему? Кто тогда стоял во главе страны?

- Андропов... - тихо ответил Горбачёв. - Он стал Генеральным секретарем в ноябре 77-го.

- А я? - Брежнев затаил дыхание.

- Несчастный случай на охоте. - слегка пожал плечами Михаил Сергеевич. - В Завидово. Так сообщили стране.

- И народ поверил и принял это? - Брежнев слегка побледнел.

- А то вы не знаете наш народ, Леонид Ильич, - вздохнул Горбачёв. - Да и расследования практически никакого не было, потому что егерь, застреливший Вас, якобы, по ошибке, тут же, осознав что натворил, покончил с собой. Как будто бы... Наверняка на кухнях народ шептался, но очень скоро это стало слишком опасно: Андропов развернул по всей стране "наведение порядка". Чистка коснулась все эшелоны власти: от Кремля до райкомов. Десятки высших государственных деятелей, сотни и тысячи, помельче, были сняты со своих постов и они просто канули в неизвестность. По всей стране развернулась борьба против "буржуазных перерожденцев". Сахарова, Бродского, Солженицына, даже Тарковского - выслали за Полярный круг. Повсеместно укреплялась трудовая дисциплина. Проводились облавы на тунеядцев и прогульщиков, которых направляли во вновь созданные "трудовые армии".

- А как на это отреагировали западные страны? - подал голос Яковлев.

- А как они могли реагировать? - скривился Михаил Сергеевич. - Практически все связи с Западом были прекращены. Закрыты все культурные проекты, прекратились обмены, визиты, по телевизору с утра до вечера пропагандисты твердили, что страна окружена врагами и мы должны сплотиться, быть начеку, разоблачать внутренних врагов... В общем, ничего нового... Резко возросла милитаризация страны. День и ночь "ковался оборонный щит страны" в ожидании неминуемого нападения НАТО. Когда в Польше на волне недовольства народа условиями жизни родилась и стала быстро набирать силу и популярность "Солидарность", Советский союз ввёл войска, несмотря на настойчивые просьбы польского руководства этого не делать.

Горбачёв замолчал.

- И чем всё закончилось? - медленно роняя слова спросил Брежнев. - Как в Чехословакии?

- Гораздо хуже, Леонид Ильич... - вздохнул Горбачёв. - Даже хуже, чем в Венгрии в 56-м. Очень много крови... И после этого американцы привезли в Европу массу своих Першингов. А потом - война...

- Но неужели Юрка сошёл с ума?! - глаза Брежнева сверкали.

- Китайцы, анализируя произошедшее, пришли к выводу, что войну спровоцировал сбой в системе. - продолжил Горбачёв. - Сбой или ложное срабатывание системы раннего предупреждения. И если раньше, когда ракет средней дальности не было ни у нас на границе, ни американских в Европе, было время, чтобы проверить реальность пуска ракет противником или связаться напрямую с руководством той же Америки, то теперь этого времени не было и последовал немедленный удар из-за ошибки техники.

Ивашутин и Калугин за всё время не проронили ни слова, впившись глазами в Горбачёва.

- Я не помню сколько времени я провёл в постоянных скитаниях и поисках пищи, - продолжил Михаил Сергеевич. - Но скоро стал чувствовать, что слабею. Радиация постепенно убивала меня. В один из дней я попытался проникнуть в погреб полу сгоревшего дома. Металлическая дверь долго не поддавалась моим усилиям. Я стал искать, чем можно было бы выбить её и в гараже нашёл кувалду. После нескольких ударов мне удалось почти сбить дверь с петель. Я собрался с силами и изо всей силы ударил в самый центр двери и в тот же момент сверху что-то упало мне на голову. Очнулся я в больничной палате, где кроме меня лежало ещё трое мальчишек. Голова была плотно забинтована и мне с трудом удавалось её поворачивать. Когда я зашевелился один из мальчишек сказал: - О, Миха очнулся!

Такое обращение меня удивило, но когда я пригляделся, то с удивлением узнал в мальчишке своего школьного друга. Я не мог понять, что со мной и почему мой ровесник так и остался мальчишкой? И только чуть позже, когда в палату вошёл доктор с медсестрой, я узнал, что я и сам ещё четырнадцатилетний пацан. Из осторожных расспросов удалось выяснить, что я со сверстниками ехал в автобусе в пионерлагерь. На горной дороге лопнуло колесо, водитель не удержал автобус на трассе и мы свалились в реку с приличной высоты. Вскоре в больницу приехали встревоженные родители и мне пришлось изворачиваться, чтобы они не поняли, что вместо их сына-школьника, на кровати лежит пятидесятилетний мужик. Спасло то, что у меня был сильный ушиб головы и доктор предупредил родителей, что у меня могут быть проблемы с памятью. Когда пришло время выписки и сняли бинты, на моей голове обнаружилось родимое пятно. Я лихорадочно пытался придумать историю для родителей о причине его появления, но оказалось, что оно было у меня с рождения. Вернее, не совсем у меня, а у того Михаила Горбачёва, в чьё тело я переместился. В больнице у меня было много времени чтобы подумать обо всём, что со мной и моей страной случилось в той, первой жизни и я решил сделать всё, что в моих силах, чтобы это не повторилось вновь. Я решил выбрать уже знакомую мне партийную карьеру, только поставил себе задачу подняться на самый верх партийной номенклатуры и используя огромные возможности Генерального секретаря партии так изменить ход истории, чтобы превратить мою страну в свободное и процветающее государство. А значит -избежать атомного апокалипсиса .

Михаил Сергеевич замолчал, а потом закончил:

- Мне удалось провести Перестройку. Правда, получилось не всё так, как планировалось, но страна, народ, пройдя через трудности, получили демократию, свободные выборы и гораздо более высокий уровень жизни, чем он был при социализме. А самое главное - войны с Западом не случилось.

Горбачёв замолчал, а я буквально ощутил на себе жгучий взгляд Брежнева.

- Так войны не было? - вкрадчиво осведомился он у Михаила Сергеевича.

- На этот раз в 1983 году её удалось избежать. - ответил Михаил Сергеевич. - Когда с 1976 года мы снова стали размещать эти проклятые ракеты на границе СССР, я, как член Политбюро, приложил все усилия, чтобы остановить это безумие. Но я оказался единственным противником этого и ракеты мы разместили. А когда американцы, как и в прошлой моей жизни повезли свои Першинги в Европу, я понял, что мы снова на волосок от гибели. Мне удалось пробить своё назначение в группу контроля при Политбюро за ядерным арсеналом и я стал при первой возможности выезжать на "объекты", как у нас это называлось. Много разговаривал с командующим ракетными войсками, с простыми офицерами, которые дежурили на "объектах". И со страхом ждал 25 сентября ...

Горбачёв сделал паузу.

- А почему ты не пришёл ко мне и не рассказал всё? - воскликнул Брежнев.

- Не хватило духа, Леонид Ильич, - тяжело вздохнул Горбачёв.- Боялся, что сочтёте меня сумасшедшим и все мои усилия пойдут прахом. Доказать своё "прибытие" из будущего или откуда там я прибыл, я не надеялся. Не было у меня никаких доказательств, кроме слов. Не знаю, как Александру это удалось, но сколько я ни думал об этом, аргументов не находил. И у меня оставалась надежда, пусть и мизерная, что на этот раз пронесёт. Я ведь во всех своих беседах с военными постоянно подчеркивал, что может произойти сбой системы и поэтому нельзя торопиться, необходимо всё перепроверять. Тем более, что на этот раз Андропов стал Генеральным секретарем только в 1982 году и не успел ещё отравить страну паранойей. Мои усилия, в конце концов дали результат! Когда в тот же сентябрьский день космическая система раннего предупреждения "Око" сыграла тревогу и сообщила, о запуске межконтинентальных баллистических ракет с американской базы по Советскому союзу, подполковник Станислав Петров перестраховался и передал по цепочке сообщение, что это ложное срабатывание системы. "Ответный" удар СССР не нанёс. А вскоре подтвердилось, что это действительно была ошибка техники.

- А советский народ узнал об этом только когда СССР уже развалился. - сказал я.

- Но войны с Западом, значит не случилось? - повторил Брежнев, снова глянув на меня.

- В 1983 году - нет! - покачал головой Михаил Сергеевич. - Но 24 февраля 2022 года началась война в Украине. Я в это время уже больше года находился в госпитале, почки совсем отказали. Видимо там и умер . По крайней мере, ни о каких других событиях я не помню. Но, думаю этот конфликт быстро закончился...

- К сожалению, Михаил Сергеевич и на этот раз без войны не обошлось... - покачал я головой.

- Как? - вскинул голову Горбачёв. - Вы сами её видели?

- Из-за неё я и оказался здесь... - ответил я. - А вы, значит дважды избранный? Видимо на вас очень надеются. Вы попытались первый раз предотвратить катастрофу и при вас она не случилась, а теперь вас снова переместили и вы помните две последние ваши жизни. Скажите, а в группе настоящих патриотов вы как оказались? Почему не попытались повторить свою партийную карьеру ещё быстрее и раньше подняться на высший пост а партии?

- Почему же не попытался? - возразил Горбачёв. - Конечно же я и в третий раз пошёл тем же, хорошо знакомым мне путём. Зная наверняка, с кем следует поддерживать дружеские отношения, я стал подниматься по карьерной лестнице гораздо быстрее, чем в прошлый раз. Но я видел, что страна идёт тем же путём, слишком закостенела наша система! И я понял, что если мне и удастся снова занять пост Генерального секретаря КПСС, что, конечно же совсем не гарантированно, я снова опоздаю с Перестройкой. К тому времени экономика будет практически мертва, а к чему привели реформы в тех условиях, я знаю. Да и вы - тоже! Реформы нужно начинать уже сейчас и людей, которые вставляли палки в колёса, убирать из руководства тоже нужно как можно раньше. Тогда у нас есть шанс и страну сохранить и войны избежать. И, Леонид Ильич, теперь вы знаете об этих ракетах СС-20 и о том, какую угрозу они несут, если мы их разместим на западных границах страны. К тому же, нет абсолютно никакой необходимости делать это. Этого делать нельзя! Это вызовет эскалацию напряжённости! Американцы, в ответ, повезут свои и снова возникает риск...

- Знаю! - перебил Брежнев. - Ничего размещать мы не будем. А будем сокращать и то вооружение, что имеем. Да, вот так!..

Этих слов никто из присутствующих явно не ожидал. Может только я надеялся на это...

Ивашутин, Горбачёв, Яковлев и Калугин переглянулись с посветлевшими лицами.

- В таком случае, сейчас у нас есть уникальные условия! - поднял палец Яковлев. - У нас сразу два человека, которые наблюдали все процессы в стране на ближайшие пятьдесят лет. И если даже сейчас нам не удастся превратить Советский союз в нормальное, демократическое и процветающее передовое государство, значит грош нам цена!

" А стране?" - подумал, но не сказал я.