Ветер перемен. Книга пятая

Глава 13

Двадцать дней назад.

СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО

Экз. № 1

НАЧАЛЬНИКУ ПЕРВОГО ГЛАВНОГО УПРАВЛЕНИЯ КГБ СССР

генерал- лейтенанту тов. МОРТИНУ. Ф. К.

(через Центр – шифром, канал «Восток»)

ИЗ РЕЗИДЕНТУРЫ КГБ СССР В ФРГ (г. БОНН)

ОПЕРАТИВНОЕ СООБЩЕНИЕ № 0173/И

от 18 мая 1973 года

О поведении гражданина СССР ЛЮБИМОВА А.П., находящегося на территории ФРГ.

В рамках текущего оперативного сопровождения группы советских граждан, находящихся в ФРГ в составе культурной делегации под эгидой Минкульта и МИД СССР, зафиксированы действия одного из участников, вызывающие оперативную настороженность и требующие дополнительного анализа.

Гражданин ЛЮБИМОВ Александр Павлович, русский , 1954 г.р., военнослужащий срочной службы ГСВГ, проходящий службу в военном оркестре и являясь участником эстрадного ансамбля " Ветер перемен", без уведомления принимающей стороны и согласования с сопровождающими лицами, оставил место коллективного размещения. По достоверным каналам установлено его самостоятельное переселение в частное домовладение, расположенное в административных пределах г. Бад-Годесберг, зарегистрированное на имя гражданина ФРГ АРНОЛЬДА ХЕТТВЕРА — дизайнера в строительной компании.

Согласно имеющимся агентурным данным, Хеттвер приходится дядей гражданке ГДР ГАБРИЭЛЬ ХЕТТВЕР, с которой Любимов поддерживает личные отношения неформального характера. В рамках наружного наблюдения зафиксированы факты совместного проживания, а также публичные проявления поведения, позволяющие с высокой степенью вероятности предполагать наличие между ними интимной связи.

По сведениям агентуры, факт переселения Любимова осуществлён, как представляется, с ведома полковника ГРОМОВА С.А. включённого в состав делегации под прикрытием «радиоинженера и настройщика музыкальных инструментов », по линии Особого отдела одной из частей ГСВГ, в которой проходят службу участники ансамбля. Информация о данном перемещении в резидентуру не поступала, причина такого решения Громова не установлена. Не исключается наличие самостоятельной оперативной задачи, не санкционированной по линии Центра.

Дополнительно установлено:

17 мая с.г. Любимов А.П. выезжал за пределы г. Бонна на частном автомобиле в сопровождении Арнольда Хеттвера. Предположительное направление — федеральная земля Рейнланд-Пфальц. Цель поездки и возможные контакты — неизвестны. Отсутствие контроля со стороны кураторов вызывает обоснованные подозрения. Возвращение Любимова зафиксировано в тот же вечер. В период отсутствия фигурантов, гражданка Хеттвер оставалась в доме одна. По данным наружного наблюдения, в непосредственной близости от дома в указанное время находились двое лиц, ведущих себя скрытно, без признаков бытовой активности. Поведение указанных лиц допускает версию наружного прикрытия. Данные о принадлежности и профиле этих лиц на текущий момент отсутствуют.

Также обращает на себя внимание активизация интереса к Любимову со стороны представителей художественно-интеллектуальной среды и отдельных западногерманских журналистов. Не исключается попытка установления неформальных каналов влияния с перспективой вовлечения в программы т.н. «культурного обмена» с последующей эмиграцией.

Предложения:

1. Представляется целесообразным через Центр инициировать запрос в МО и МИД СССР с целью получения официальной информации относительно возможной причастности указанного лица к деятельности, представляющей интерес для органов госбезопасности.

2. Разрешить подключение агентурного аппарата в районах Бонн – Рейнланд-Пфальц для углублённого наблюдения.

3. Проверить наличие отдельного задания, полученного по линии Особого отдела дивизии.

4. В случае установления факта намеренного невыезда с территории ФРГ по завершении срока командировки — рассмотреть вопрос о немедленном отзыве.

Приложение:

Материалы фотофиксации объекта и лиц, замеченных в районе дома (см. Приложение № 1, гриф «ОСОБО»).

РЕЗИДЕНТ КГБ СССР в ФРГ

Подпись: «РЕЙН»

(полковник А.Н. Кагляк)

18 мая 1973 г.

Анатолий Николаевич ещё раз перечитал докладную, аккуратно свернул её и набрав шифр на дверце сейфа открыл её.

За папкой «Оперативная переписка», лежал серый конверт с грифом «Секретно. Только лично». Резидент аккуратно вложил туда докладную, перевязал лентой и вложил в дипломатическую капсулу. Через два дня курьер из МИДа, вылетающий в Москву, доставит её по назначению. Пока времени было достаточно и Кагляк решил выбрать пусть и самый медленный способ доставки, в отличии от передачи шифрограммой по радио, зато и самый безопасный и не привлекающий внимание. Бундовцы и так, в связи с предстоящим визитом Ген.сека КПСС, резко активизировали работу и шерстят эфир дни и ночи, в попытках перехватить радиограммы советской резидентуры. Да и ситуация в данный момент реальной угрозы не представляет. Хотя поведение этого пацана из ансамбля и вызывает удивление. Оно просто не укладывается ни в какие рамки. Что ж, будем смотреть за ним... И смотреть очень внимательно!

* * * * *

Уже первая ночь без Габриэль обернулась настоящей пыткой. Я постоянно крутился, то укрываясь лёгким одеялом, то сбрасывая его, то брал подушку, взбивал её, укладывал поудобнее и через минуту отшвыривал , то забывался коротким сном, то просыпался... И снова всё повторялось по кругу. К хорошему привыкаешь быстро - эту банальность я в полной мере испытал на себе в ту ночь, когда этого хорошего лишился. Честно говоря, даже не ожидал такого...

Утром, разбитый и в настроении ниже плинтуса, побрел на кухню, чисто автоматически, смолол кофе, заварил и налил... две чашки. Посмотрел на них и - стало ещё хуже.

Да что б тебя! Попытался стряхнуть с себя тоску, выпил обе чашки кофе, посмотрел на масло, колбасу, два ломтика поджаренного хлеба, торчавшие из тостера ... Встал, убрал это всё в холодильник. Какая к, чертям еда?!

Посмотрел на себя в зеркало...

Красавец! Можно писать картину "Узник Бухенвальда".

Бухенвальд...

Ага, были мы там с Женькой Мордасовым в прошлый раз. Уж и не помню, почему нас туда понесло, ведь путь был не близкий. Три часа тряслись в поезде до Веймара, там перепугали пол-города своими вопросами: " Как проехать в концлагерь Бухенвальд", в конце концов добрались туда на автобусе. Лагерь был пуст. Мы с Женькой бродили одни по огромной территории, заглянули в крематорий, в музей лагеря, в котором меня поразило огромное фото-панно на котором американский солдат сидит на земле возле кучи трупов, обхватив голову руками. Выходя из музея, вдруг услышали оживленные разговоры целой толпы туристов. Не одни, значит мы такие тут? " Коля, сфотографируй меня возле крематория." - услышали мы. - " Гид говорит, что прям на этом месте расстреляли Эрнеста Тельмана".

Господи, какие только мысли не лезут в голову, когда она не в порядке!

Ну-ка, взяли ноги в руки, отключили забарахлившие мозги и побежали разгонять тоску!

Я быстро натянул шорты, майку и кроссовки. Бегом спустился по лестнице и помчался по дорожке к Рейну. Попетляв по всему нашему парку, загоняв себя до обильного пота и старательно оберегая голову от любых мыслей, на ходу скинул одежду и плюхнулся в реку. Не хрустальный горный ручей, конечно, но за неимением гербовой... Вода была мутно- зелёной, с буроватым отливом и каким-то совсем не благоухающим ароматом. Ладно и не в такой купались. У нас в Первомайке мы вообще в одном пруду с коровами плавали, а те ещё и органические удобрения нам подбрасывали, совместно с утками. И, как говорится - никто не умер! И тут же память подбросила смешной случай. Мы компанией сидели на берегу пруда и рисовали друг на друге разные узоры: грязная вода, высыхая, оставляла на теле тонкий слой глины, который и позволял наносить " боевую раскраску", обходясь без татуировок. " А мама мне говорила, что купаться в этом пруду нельзя, - вдруг сказал Серёга Исаев, старательно рисуя на груди узоры, " как у индейцев". Мать у него была почти медиком - работала санитаркой в больнице, поэтому много знала "из медицины". " В этом пруду пацаны недавно поймали туберкулёзную палочку!", сделав страшные глаза, добавил Сергей. Мне стало смешно и я уточнил:" А какого размера эта палочка была?" " Ну, такая...", неуверенно сказал Сергей разведя ладони сантиметров на двадцать друг от друга. " Тогда не страшно! ", отмахнулся я. " Да полуметра они ещё не опасные!" Вся компания, вздохнула с облегчением.

- Герр Александр, - услышал я, завязывая шнурки кроссовок и повернувшись увидел нашего "садовника". - Доброе утро! Я не советовал бы вам купаться в реке. У вас же есть прекрасный бассейн!

- Привет , а что, Рейн такой грязный? Мне показался нормальный...

- Лет двадцать назад он тут был почти как в Швейцарии, а сейчас... - "садовник" скривился. - Хотя, до Кёльна ещё не так загажен. А вот дальше по течению - совсем плохо. Детишки даже когда ловят рыбу, выбрасывают её обратно - слишком сильно пахнет.

- Ну, если рыба ещё живёт, то и я выживу! - подмигнул я и пошёл к дому.

У самого входа встретился ещё один "технический работник" с внимательным взглядом, о чём -то разговаривающий с Марком.

- Доброе утро, герр Александр, - поприветствовали меня оба, чуть ли не хором.

- И вам... - я ещё не всех обитателей нашего особняка запомнил по именам, поэтому решил ограничиться одним приветствием на двоих.

И уже обращаясь только к Марку, спросил:

- Мистер Парсонс уже встал, не знаешь?

- Он давно в студии, - чуть улыбнулся тот, - Даже не знаю, ложился ли он вообще.

- А ты как, выспался?

- Спасибо, всё нормально. Будут какие -либо указания? Пожелания?

Мне кажется, или Марк не такой бодрый, как обычно?

- Готовься, Марк к встрече наших фройлян, - вздохнул я. - С Габи я как-нибудь справлюсь, а вот Ники мне разлуку с тобой не простит. Ты уж подкачайся к тому времени!..

Я похлопал его по плечу и легко взбежал на свой второй этаж.

" Нужно, всё -таки смыть речную воду", подумал я. -" Запах совсем не морской..."

Через пятнадцать минут я спустился в студию.

Парсонс в наушниках колдовал над пультом. Увидев меня, он только поднял руку в приветствии и помахал, приглашая присоединиться.

Я нацепил вторую пару наушников и в уши ворвался звук моего соло в Caruso. Всё -таки, когда слушаешь вот так, как бы со стороны, то восприятие музыки совсем другое. Как будто и не ты это только что играл...

Алан экспериментировал с тембрами, придавая звуку различную окраску. Добившись, по его мнению, нужного звучания он удовлетворённо кивнул и стянув с головы наушники, сказал:

- Отличная вещь! Уверен - это будет хит! Тебе особенно удаются драматические вещи, там, где есть искренние чувства.

А я вспомнил все альбомы Алана Парсонса в прошлой моей действительности. Меня они покорили именно своими "медляками", как у нас тогда принято было говорить.

- Ты, тонко чувствующий человек, это заметно, - продолжил Алан. - И, уверен, у нас с тобой получится совместная работа.

- Очень надеюсь, Алан и спасибо за комплимент.

- О, это не комплимент! - засмеялся Парсонс. - Даже твоей жене, мне нет надобности делать комплименты, хотя их и принято делать женщинам. Комплименты ведь, по сути являются сладкой ложью, приправленной долей правды. А у вас такой уровень, что можно ограничиться одной только голой правдой.

При воспоминании о Габи у меня сладко заныло сердце... Да что ж это такое?!

Это и есть любовь?!..

Мы с Аланом говорили на английском и эта последняя моя мысль прозвучала у меня в голове как

Is This Love...?

Я замер, стараясь не упустить мысль и тут стихи на английском стали сами собой рождаться в голове.

Схватив первую попавшуюся ручку, которые разноцветным букетом торчали из пластикового стакана я быстро стал записывать.

I should have known it would feel like this alone

Мне стоило знать — так одиноко будет без тебя.

These empty days, this silence in our home

Пустые дни, и тишина в доме,

I walk through rooms like shadows of before

Я брожу по комнатам — лишь тени наших встреч.

And I just wait… to see you at the door

И просто жду… когда ты войдёшь в эту дверь.

I find I spend my time counting down the days

Я провожу время, отсчитывая дни.

I whisper to the night the words I couldn’t say

Шепчу в темноту слова, что не успел сказать.

I need your eyes to tell me it’s all right

Мне нужны твои глаза, которые сказали бы мне, что все в порядке.

‘Cause without you, even stars lose their light

Потому что без тебя даже звёзды меркнут.

Is this love that I’m holding?

Это любовь, что живёт во мне?

Is this the truth I’ve been afraid to see?

Или это та правда, которую я боялся признать?

Is this love, or just longing?

Это любовь… или просто тоска?

No, this is love — 'cause it’s stronger than me

Нет, это любовь — она сильнее меня…

Пока я писал эти строки, в голове звучала музыка Whitesnake.

Но откуда я знаю текст ?! Кроме этой строчки - Is this love, я ничего не помнил. Да и не прислушивался никогда к словам, как обычно. Так откуда он? И он ли это? Сейчас и не проверишь. Не у кого спросить...

- Отличные слова! - очнулся я от голоса Парсонса. Он, заглядывая мне через плечо, читал написанное мною. - А музыка уже есть? Или хотя бы намётки?

- Есть, Алан, есть! - у меня прямо руки чесались попробовать. - Жаль группы нет...

- Давай попробуем вдвоём, - предложил Парсонс. - Я немного играю на некоторых инструментах...

Точно! Парсонс же мультиинструменталист, вспомнил я. Только не помню, на чем конкретно он играл и когда начал. Сначала ведь, вроде был только звукорежиссёром...

- Двоих будет маловато,но давай попробуем... - неуверенно сказал я.

- Зачем вдвоём? - улыбнулся Алан. - Тут у нас такие серьёзные машины есть... Причём, хорошо мне знакомые. Тут и синтезатор Moog и Mellotron, который играет реальными звуками, а не синтезированными.

Ага, так это они и есть! Как-то в прошлой жизни не довелось эту древность видеть в живую.

- Набросай гармонию и настучи ритм, ты же за барабанами сидел? - спросил меня Алан.

Я только молча кивнул и почти бегом направился в бокс для записи, прихватив с собой гитару.

Мы быстро, с первого дубля записали партию ритм-гитары и мой голос, чтобы была понятна мелодия, потом я, слушая своё пение в наушниках настучал партию ударных и в конце присоединился Парсонс со своими электронными чудищами.

Время до обеда пролетело мгновенно, но мы уже имели приличного качества демо-запись.

- Ну что, коллега, - довольно улыбаясь, Парсонс откинулся на спинку кресла. - По-моему, ты родил очередной хит! Поздравляю!

- Не я, а мы, Алан, - покачал я головой. - Ты умеешь даже для простой песне сотворить такое звучание, что она становится чем-то совершенно немыслимым.

- Ты преувеличиваешь... - улыбаясь ответил Парсонс.

- Да? - я тоже улыбнулся, - А что ты сделал из практически обычной распевки вокалистки?

Парсонс удивлённо посмотрел на меня:

- Ты имеешь ввиду ?...

-Да, " The Great Gig in the Sky", - кивнул я. - С последнего альбома Pink Floyd.

- Откуда ты знаешь, как мы её писали? - недоумение так и осталось на лице Парсонса.

- Нет, подробностей я не знаю, - поспешил я отступить. - Но это, мне кажется, видно по характеру песни, в которой даже нет текста.

- Ну там Джерри Драммер, наш шофёр, чего-то говорит! - засмеялся Парсонс.

- Так это шофёр говорит?! - поразился я. - Теперь понятно. Для шофёра эти слова очень подходят: " I am not afraid of dying. Anytime will do, I don't mind" . " Я не боюсь умереть. Подойдёт любое время, мне всё равно."

- Это была идея Роджера Уотерса, - стал вспоминать Парсонс. - Сначала мы не поняли его затею. Он написал карточки с разными вопросами и раздавал их всем, кто попадался ему на пути - друзьям, персоналу студии, техникам. Вопросы были самые разные, вроде таких : " Ты боишься смерти?", " Когда ты в последний раз был жестоким?", " Что ты думаешь о безумии?" Мы записывали все ответы на магнитную ленту, а потом нарезали её на куски и вставили высказывания людей в разные треки альбома, в "Money", " Us and Them"...

- Получилось очень здорово, Алан! The Dark Side of the Moon - шедевр на века!

- Ну, так уж и на века... - довольно улыбнулся Парсонс.

"Если эти века будут у Человечества...", подумал я.