Ветер перемен. Книга пятая

Глава 29

2 июня 1973 года. Москва.

Кабинет Председателя КГБ СССР Андропова Ю. В.

Юрий Владимирович, по давно заведенной привычке, начинал свой рабочий день с чтения поступивших за ночь донесений зарубежной резидентуры — привычка, общая и для начальников ПГУ, и для него самого. А так, как щупальца самой могущественной секретной службы в мире раскинулись по всей планете, почитать было чего. Причём всегда, даже в те дни, когда, казалось бы в мире ничего особенного и не происходит. Но сейчас было явно не то время. События, до этого шедшие своим обычным темпом, вдруг резко изменили скорость и что самое главное и неприятное — в них появилось много такого, чего просто не могло быть, если исходить из привычной логики. Неожиданно провалился глубоко законспирированный и добившийся невиданных результатов агент "штази" Гюнтер Гийом. Причём, ничто не предвещало такого поворота. Гийом не допустил ни единой ошибки и не сделал ничего такого, что могло бы привлечь к нему внимание западно-германских спецслужб. Однако он арестован и пока о его судьбе ничего не известно. Из Бонна не поступило предложение на обмен, как это обычно происходит. Затем, полный разгром РАФ — западно-германской "Красной армии", до этого действовавшей довольно успешно, а если и случались аресты некоторых её членов, все они отбывали наказание во вполне приличных условиях. А тут — таинственная смерть от какого-то вируса сразу ВСЕХ членов организации, находившихся на их секретной базе. Похожая ситуация и с итальянскими "Красными бригадами". Разгром и поголовное истребление "революционеров". Нет, председатель КГБ отлично представлял себе из каких отморозков состояло это "революционное подполье" в обеих странах, но действия государственных спецслужб никогда не были так жестоки и , надо признать — так эффективны. А если вспомнить ещё и ликвидацию нарождающегося крупного нарко-картеля в Колумбии... Слишком уж точно и смело действуют спец-группы. Словно заранее знают где и когда наносить удар.

Юрий Владимирович снял очки и с силой потёр переносицу. А ведь это не все странности происходящие в мире...

Визит Генерального секретаря ЦК КПСС в ФРГ был запланирован , но как и почему там оказался Президент Соединённых штатов?! Ведь никаких намёков на это не было. Такое впечатление, что Никсон вдруг, ни с того, ни с сего, сел в самолёт и помчался через океан. Зачем? Чего такого срочного необходимо было обсудить ему с канцлером ФРГ? А что он сделал сразу после этого разговора? Встретился с юным солдатиком-муыкантом из Группы советских войск в Германии! Это вообще как?! Даже с Брежневым, находившимся тут же в Бонне Никсон увиделся позже, на совместной встрече трёх лидеров стран. Но там был и четвёртый собеседник. И кто?! Всё тот же Любимов Александр!.. Юрий Владимирович не мог поверить в это, но об этом сообщала и собственная резидентура и агенты "штази", которые не замечались ранее в излишнем употреблении горячительных напитков, в отличие от своих советских коллег. Так что эти невероятные события не спишешь на "белую горячку"...

Андропов взял верхнюю папку. В ней была докладная от начальника Первого главного управления КГБ генерал-лейтенанта Мортина Фёдора Константиновича.

Докладная записка начальника ПГУ КГБ СССР

СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО

Председателю КГБ при СМ СССР

т. Андропову Ю.В.

О сообщении резидентуры КГБ в ФРГ

В Центр поступила шифрограмма № 745/Б от резидентуры КГБ в ФРГ («Рейн») от 1 июня 1973 г.

В ней сообщается следующее:

В ходе сопровождения советской делегации из Бонна установлено, что руководитель музыкальной группы «Ветер перемен» Любимов Александр не явился на рейс и самовольно остался в ФРГ.

Имеются основания полагать, что вместе с ним остаётся гражданка ГДР, также находившаяся в составе делегации.

В аэропорту предпринял попытку уклонения от возвращения в ГСВГ объект Богданович Юрий, также являющийся участником группы "Ветер перемен". Попытка была пресечена сотрудниками резидентуры.

В ходе беседы Богданович согласился на сотрудничество с органами КГБ. Подписал обязательство, выбрал псевдоним «Пианист», обязался предоставлять сведения о поведении и связях Любимова.

Резидент отмечает, что вербовка носила случайный характер, обусловленный непредвиденными действиями объекта. Психологическое состояние Богдановича настороженное, однако он выразил готовность к выполнению указаний.

Приняты меры по сохранению конфиденциальности сотрудничества и обеспечению безопасности объекта.

Предложения:

– дать указание резидентуре проверить достоверность намерений Богдановича и закрепить его на сотрудничестве;

– установить круг лиц, с которыми поддерживает контакт Любимов в ФРГ, и возможное использование его западными спецслужбами в пропагандистских целях;

– исключить утечку информации в западную печать о происшествии.

Начальник ПГУ КГБ СССР

генерал-лейтенант МОРТИН Ф. К.

Здесь же лежало и расшифрованное донесение от Резидента из Бонна.

" Значит, остался..." — подумал Андропов. — "Что ж, это ожидаемо. Не поедет же этот музыкант после того, что натворил в Бонне, просто служить в свой полк. Теперь, самое главное — что он будет делать дальше? Все эти встречи с главами государств, что они означают? Хорошо, что у резидента, наконец появился человек, которого легко подвести к Любимову. Только бы этот "пианист" не раскололся при первой же встрече со своим другом и не стал работать против нас... Кстати, а где во всем этом полковник Громов? Какова его роль?"

Юрий Владимирович выбрал авторучку с красными чернилами и написал сверху докладной свою резолюцию:

Товарищу Мортину Ф. К.

1. Вопрос по Любимову требует особого контроля ввиду возможного политического резонанса.

2. Проверку по Громову ускорить. Интересует — умышленный недосмотр или иное?

3. По Богдановичу – доложить конкретику, исключить фиктивные отчёты.

4. Принять меры к исключению утечек информации за рубеж.

Ю. Андропов

В этот же день в Бонн "улетела" шифрограмма:

Москва – Бонн

Резиденту " Рейн"

Сов. секретно / Шифр. № 7А

Получена Ваша информация о ситуации с Любимовым и Богдановичем.

1. Дезертирство Любимова оцениваем как событие, имеющее не только оперативное, но и политическое значение, ввиду его контактов с представителями руководства ФРГ и США, а также факта встречи с Генеральным секретарём ЦК.

2. Требую в кратчайший срок установить:

– круг лиц в ФРГ, с которыми Любимов поддерживает контакт;

– каналы, через которые он вышел на упомянутые западные фигуры;

– возможное использование его западными спецслужбами в пропагандистских целях.

3. Сообщение о привлечении Богдановича к сотрудничеству требует документально подтверждённых результатов. Недостаточно декларации о согласии, необходимо проверить его возможности, мотивацию и достоверность предоставляемых им сведений.

4. Вопрос по полковнику Громову остаётся в работе. До получения итогов проверки ПГУ и 2-го Главного управления воздержаться от любых неформальных контактов с ним и связанных лиц.

5. Принять меры к исключению появления в западной прессе материалов, компрометирующих СССР и его делегацию в связи с Любимовым.

Доложить в установленном порядке.

Начальник ПГУ КГБ при СМ СССР

Генерал-лейтенант МОРТИН Ф. К.

---------------------------------------------------

Единственнй вечер, когда нам с Габи удалось выбраться немного развеяться и который, казалось бы, должен был стать незабываемым из-за личности хозяина квартирника, прошёл, мягко говоря, не совсем так, как ожидалось. А так как я помнил, что причиной провала мероприятия был я сам, то постарался исправить это безобразие сразу, как только представилась возможность.

— Вика, твоя идея насчёт квартирника была шикарна и не твоя вина, что всё так сложилось, — сказал я по телефону из приемной Леонида Ильича после доклада у него результатов по системе DRAGON. — Кульпа мия, как говорят испанцы. Моя вина. Поэтому давай сегодня сходим куда-нибудь, где собирается молодежь, молодые музыканты, неформалы разных мастей... Ну ты, поняла меня, да?

— Да ладно, они там сами у Владимира Семёновича виноваты, — даже в трубке было слышно, как она возмущённо фыркнула. — Пьют как кони! Давайте тогда сегодня сходим на Пушкинскую, в "Лиру"? Это кафе молоджное такое. Там как раз такая публика и собирается, как ты говоришь. Хотите?

— Вика, ты же помнишь, что мы с Габи в Москве впервые. Нигде не были и ничего не знаем. Поэтому полностью полагаюсь на тебя. Если ты считаешь, что " Лира" это стоящее место, значит идём! Музыка будет?

— Ещё какая! — в голосе Вики слышалось явное восхищение. — Там такие парни играют — куда там этим телевизионным "звёздам " из " Голубого огонька"!

— Тогда вопросов больше нет, — согласился я. — Заедешь за нами? Я ведь подозреваю что одних нас всё равно не отпустят.

— Даже и не мечтай! — хохотнула Вика. — Я от деда строгий наказ имею. Только никак не пойму, это вас с Габи так за музыку что ли берегут? Не, дед конечно музыку обожает и артисты у него любимые есть, тот же Магомаев, с которым ты так классно в Бонне пел, но чтобы он так беспокоился за них — такого не припомню.

— Ну вот значит такие мы особенные. — отшутился я. А что ещё скажешь? — Значит мы тебя дома ждём!

— Тогда я и Мишу прихвачу, — добавила Вика. — У него тоже вечер свободный.

— Какого Мишу? — на всякий случай уточнил я.

— Мужа моего. Когда мы на квартирник ездили он с дочерью сидел, — объяснила Вика. — Бабушка не смогла побыть с ней, а сегодня она у нас. Дед Лёня отпустил.

Почему-то это новость оказалась для меня совсем неожиданной и я глупо переспросил:

— А ты замужем?

— Да, замужем. На Новый год свадьбу сыграли . — как-то легко ответила Вика.

На Новый год? И уже дочь? Хотя, о чём это я? Мало ли у кого и как бывает...

— Мы часиков к девяти подъедем, — сказала Вика. — В "Лире" раньше делать нечего. Там самое интересное только к полуночи начинается.

— Ну это везде так, — согласился я. — Значит, до вечера!

Без пятнадцати девять знакомая черная " Волга" остановилась под окнами нашего номера.

— Ну, солнце моё, сегодня обещаю вести себя хорошо, так что расслабься и отдыхай! — задвинув занавеску на окне, повернулся я к Габи.

— Ох, хотелось бы верить... — притворно вздохнула она, глядя на меня с прищуром.

— Ну что я уж настолько отвратительно себя веду? — надул я губы, принимая её игру. — Надеюсь ты меня за это не разлюбишь?

Я подошёл к сидящей у зеркала Габриэль и обнял её сзади за плечи.

— По отношению ко мне, ты всегда ведёшь себя идеально, так что пока можешь не беспокоиться. — Габи повернула голову и звонко поцеловала меня в нос. — Всё, я готова! Пошли!

Мы спустились вниз и оставив ключи портье вышли на улицу. Двери черной "Волги" с правой стороны сразу же распахнулись — из одной выпрорхнула Виктория, а из передней, пассажирской, неспеша появился высокий красавец в безукоризненном костюме.

— Габриэль, Саша, познакомьтесь — это мой муж Михаил. — представила Вика своего спутника, метнув на него сияющий взгляд.

"Так влюбленна? Хотя, для молодоженов это нормально...", подумал я и тут же обратил внимание на вспыхнувшие глаза Михаила, когда он посмотрел на Габи.

Нет, Габи конечно трудно не заметить и не отреагировать, но он вроде тоже молодожён ... Вика, по-крайней мере на меня так не смотрит. Неужели я настолько проигрываю ему?

— Габриэль, — чуть наклонила голову Габи и протянула руку.

— Михаил, — ответил красавец и осторожно пожал её руку, накрыв второй.

— Александр, можно просто Саша, — представился я, дождавшись, когда он наконец отпустит ладошку Габи.

Что за чёрт?! Неужели я такой ревнивый и вижу того, чего нет?

— Ну что, поехали? — улыбаясь спросила Вика. — Габриэль, садись к окошку, ты же так мало ещё видела Москву.

— Тогда я посередине, там самое неудобное место, — тут же встрял Михаил. — А Саша — у другого окна. Оставим лучшие места гостям столицы.

— Нет, давай я сяду по середине, — придержала Вика за локоть мужа. — Ты слишком большой и вам троим будет тесно сидеть вместе.

— Но тебя же всегда укачивает на заднем сиденье, — удивился Михаил. — А я уж как-нибудь потерплю , ехать не очень долго...

— Вот именно, — твердо сказала Вика. — Укачать не успеет. Садись вперёд!

Говоря это, Вика как-то уж слишком внимательно посмотрела на мужа. Жаль я в прошлой жизни ничего не знал об этой паре. Да я вообще не знал, что у Брежнева была внучка. О дочери слышал. И не только я. Вся страна обсуждала похождения дочери Генсека Галины. Даже несколько сериалов сняли, а один я даже как-то умудрился посмотреть. А вот о Виктории, её дочери, узнал только сейчас... Интересно, как сложилась её жизнь тогда и что случиться в этой? В хроники Акаши прошлой жизни не заглянешь, а в этой есть записи только того, что уже случилось.

Мы расселись по местам и молчаливый шофер, не проронивший ни слова, мягко тронул с места.

— Так вы, значит первый раз в Москве? — тут же повернулся к нам Михаил.

Вопрос он задал как бы нам обоим, но смотрел только на Габриэль.

— Да, я вообще впервые в Советском союзе, — слегка улыбнувшись, ответила Габи и посмотрев на меня, добавила: — Саша тоже в Москве никогда не был. Хоть он и жил всё время в СССР.

— Нравится наша столица? — спросил Михаил, даже не взглянув на меня.

— Я мало что видела, — ответила Габи. — Только то, что показала мне Вика. Мне очень понравилась Красная площадь, собор Василия Блаженного ...

— А ГУМ? — напомнила Виктория. — Это же самый лучший магазин в Союзе!

— Там очень много народу, — смущённо улыбнулась Габи. — А хороших вещей — мало. Даже у нас в Ризе — больше. Саша может подтвердить.

— Ага, даже кожаные джинсы были, — вспомнил я. — Я чуть было не примерил их, да Габи не дала.

И мы с Габи одновременно засмеялись. Михаил с Викой недоуменно переглянулись.

— А почему не разрешила? — удивлённо спросила Вика. — Кожаные джинсы это же мечта! У нас бы они вмиг разлетелись, а очереди два раза опоясали бы ГУМ!

— Ну вот чтобы не создавать нездоровый ажиотаж, их и забросили в ГДР, — пожал я плечами. — Но немцы не оценили такой подарок.

— В смысле, забросили? — не поняла Вика. — Кто? Американцы?

— Не, американцы на такой шедевр не способны, — покачал я головой. — Их сшили на фабрике " Большевичка".

— Да ладно?! — не поверила Вика. — И как?

— Ну я же говорю, Габи даже не разрешила мне их померить. Говорит, сразу разлюблю тебя в таком уродстве!

— Никогда не видела в ГУМе джинсы советского производства, — удивлённо сказала Виктория и посмотрела на мужа, словно желая найти у него поддержку своим словам.

— Да что вообще может наша лёгкая промышленность? — скривился Михаил. — Вместо батников ватники, вместо брюк — галифе!

Вика с готовностью засмеялась.

— Вика рассказывала о вашем выступлении на фестивале, — продолжил Михаил, снова вперив взгляд в Габи. — Я, к сожалению, не смог посмотреть. Может быть в "Лире" что-нибудь споёте? Там дают возможность почти любому проявить свои таланты, а уж вам будут рады особо!

— Я не знаю... — нерешительно ответила Габи и посмотрела на меня. — Мы с Сашей не планировали выступать. Мне интересно послушать советских музыкантов и их песни. У нас в ГДР они мало известны.

— Мы едем отдыхать, — поддержал я Габи. — Так что, вряд ли... Вы можете посмотреть концерт, который мы привезли в подарок вашему тестю, Леониду Ильичу. Это конечно не совсем эстрада, но надеюсь вам понравится.

— Ой, правда Миш, концерт просто отпад! — Вика даже схватилась за локоть мужа, лежащий на спинке сиденья. — Такой огромный зал в соборе, а Габи — настоящий ангел!

— С этим не поспоришь! — согласился Михаил, поедая глазами смутившуюся Габриэль.

Нет, мне не показалось и я не чрезмерно ревнив, Михаил действительно ведёт себя слегка залезая за рамки приличия.

В машине повисла неловкая пауза... Я попытался придумать что-нибудь для разрядки, но, как на зло,на языке вертелись только неподходящие слова для этого. А я ведь обещал Габи вечер отдыха. Хватит с меня дискуссий!