Варнак. "Мертвая вода"

Глава 6

«Мертвая вода» стояла у россыпи островов, которые я только что излазил вдоль и поперек без особого результата. Прибил несколько здоровенных черепах, крупных варанов, а на третьем острове едва отбился от коренастых обезьян, похожих на павианов. Бой вышел трудным, проклятые макаки нападали со всех сторон, швырялись камнями и кокосами, а челюсти не уступали хватке медвежьему капкану. Удалось победить лишь благодаря цепям, пользуясь их длиной, лезвиями и тем, что длинные звенья пугали обезьян на инстинктивном уровне, видимо, напоминая змей.

– Макаки голожопые! – в сердцах сплюнул я. – Чтоб вас разорвало!

Крупный павиан с ирокезом на макушке коротко хрипнул и затих. Цепь втянулась в ладонь и я перевел дух. Джунгли вокруг завалены трупами, кусты перемолоты в труху, а на пальмовых стволах глубокие разрезы от лезвий. Меч упал в изрытый песок, а я переводил дух. Драка вымотала, обезьяны визгливо орали, мелькали бешеным круговоротом и атаковали стремительно, с разных сторон. Безрассудная вылазка, конечно, но я не ожидал встретить тут такую ораву. Думал так, пара крокодилов или что-то вроде – острова маленькие совсем.

– И что тут у нас?

Хорошо, что вожак павианов оказался всего лишь крупнее сородичей раза в полтора, а не местным Конгом. Трофеями скупая система не баловала. Их попросту не было. Глупо, конечно, ожидать золота или серебра с мохнатых образин, но разочарование все равно чувствовалось. Убедившись, что тушки пусты абсолютно, я хмуро тащился к берегу, поглядывая по сторонам.

На шхуне бегал туда-сюда Чук, визгливо вскрикивал и усиленно исполнял странный ритуал. Я с недоумением встал у трапа и наблюдал, не решаясь вмешиваться. Пигмей набирал полный рот рома и с мощным выдохом опрыскивал палубу, как промышленный пульверизатор. Творилось неслыханное. Невероятное. Аж жутью повеяло.

– Чук, – тихонько позвал я. – Ты сбрендил?

Боцман обернулся и я лицезрел вытаращенные глаза с лопнувшими сосудами, красную физиономию и надутые щеки, как у хомяка, что пытается разом спереть все зерно у соседа. Чук со стоном выпустил фонтан рома и вытер распухшие губы, похожие на пару оладий.

– Капитан! – Чук спешно влил в пасть остатки рома, но на этот раз проглотил. – Там дух с рыбьим хвостом!

В волнах плескалась рыбья мелкота, покачивались водоросли, темнели ракушки и ковыряли дохлую рыбину мелкие крабы. Никаких духов с хвостами я не увидел.

– Рехнулся? Или перепил?

Забравшись по трапу я брезгливо отстранил боцмана в сторону и оглядел океан.

– Где?

– Только что был, – заверил Чук, – клянусь!

Вода за бортом вдруг взлетела фонтаном и из воды взметнулась русалка. Радостно улыбаясь, она отжала зеленоватые волосы и перебросила на спину. Чешуйчатая половина осталась под водой, а миловидное личико обратилось ко мне. Большие с паволокой, голубые глаза вспыхнули радостью.

– Герой, – томно улыбнулась русалка, – я вижу, что путь твой тернист, труден и полон опасностей. У меня есть дар для тебя!

Я с интересом разглядывал небольшие ракушки, прикрывавшие полную молочную грудь двумя кружками.

– Окстись, Чук, – бросил я боцману, – это русалка. Не трать ром.

– Так вот герой, я предлагаю тебе...

– Пардон, отвлекся. Что у вас, я не расслышал?

Вместо ответа она сунула руки в воду и торжественно извлекла из волн длинный меч. Красивое лезвие переливалось и выглядело весьма достойно, а в рукояти поблескивают загадочно красные самоцветы.

– Тебе нужно лишь…

– Стоп-стоп-стоп, – перебил я снова. – Пока ты не рассказала про морского дракона или еще какую неведомую зверушку есть вопрос. Этот меч можно продать?

Русалка осеклась с недоумением. В глазах появилось задумчивое выражение и она на минуту зависла, бросив быстрый взгляд на мою татуировку.

– Это оружие станет принадлежать лишь тебе! – запела она, наконец. – На лезвии появится изысканная вязь древних символов, что сложатся в... Как тебя зовут?

– Варнак.

– И что это значит?

– Беглый каторжник.

– Да чтоб тебя! – рявкнула русалка, утопив с размаху меч. – Ты – идиот? Что за дурацкое имя? Да и я хороша! По твоему корыту все ведь понятно было! Вот дура!

Прекрасное лицо пылало гневом, а вода вокруг русалки потемнела.

– Ну почему сразу идиот? – лениво ответил я, откупорив бутылку. – Имя, как имя. Тебя вот как звать?

– Немертея! И это значит – «Истина»!

– Круто, – заметил я, отхлебнув огненной воды. – Не надо так кипятиться, а то рыбы всплывают.

Немертея фыркнула и гневно откинула мокрые волосы на затылок, так мощно качнув грудью, что у меня взгляд прикипел. Тряхнув головой и отогнав похабные мысли, я решил прояснить ситуацию.

– Я лишь сократил бесполезную трепотню про меч, – пожал я плечами. – Видишь ли, булатные мечи и прочие стальные ужасные кинджалы мне нельзя, я обет дал, рыцарский.

– Рыцарь? – изумрудные брови иронично вскинулись. – Совсем не похож.

– Истинная простота, – хмыкнул я. – Я бродячий рыцарь. А что в таком виде, так это чтобы русалки не помирали косяками от разрыва сердца, увидев меня на белом коне и в золотых доспехах. Рому хошь?

– Я не плавником деланная, – отрезала Немертея, – не надо водоросли на уши вешать. И дрянь эту я пить не буду! Значит, меч не подходит, да?.. Скажи-ка, а как на счет поручений?

Я передал бутылку Чуку, что пускал слюни, и кивнул, продолжай, мол, хвостатая.

– Ты ведь искатель приключений?

– Естественно, – кивнул я. – На пятую точку особенно хорошо находятся.

– Это как?

– Не парься, – усмехнулся я. – Фишка такая есть у приключенцев, искать проблем на эту точку. Что нужно?

– Моя троюродная сестра недавно вышла замуж, – начала Немертея. – А я никак не могу доставить подарок молодоженам.

– Куда конкретно доставить? – деловито поинтересовался я. – И что именно?

Русалка поколебалась, но я ведь и в самом деле игрок, а что мордой лица не вышел, так это в алгоритм не вписывается. Руки снова погрузились в волны и на этот раз извлекли массивное ожерелье из черных жемчужин.

– Учти, – предупредила Немертея, – на него наложено ужаснейшее проклятие. Так что красть или продавать не рекомендую. Сестренке проклятие не повредит, а у особо хитрых может кое-что отвалиться в одном месте, а в другом – вырасти.

– Ну его на хрен тогда, – сплюнул я за борт, – сама тащи.

Русалка возмущенно отплыла подальше и с негодованием плескала водой.

– Ты бы что интересное предложила, Немертея, – заявил я. – У нас серьезный корабль, а я – серьезный капитан, а не мальчик на подхвате.

– Чего-чего?

– Того! Я думал как? Вот он океан, таинственные глубины, ужасные чудища, пираты, клады, подводные города и все такое. А на деле что?

– Что? – осторожно спросила русалка, оглядываясь.

– Принеси, положь, подай, – объяснил я, разглядывая, как грудь Немертеи соблазнительно шлепает по морской глади. – Ты покопайся в черепе, вдруг там что-то интересное есть, а?

Немертея еще раз осмотрела меня с ног до головы и поморщилась, сделав какие-то выводы.

– Вон там человек тонет, – недовольно пробурчала Немертея и указала пальцем. – Из героев. Скоро акулы почуют, поторапливайся.

С этими словами она разочарованно махнула рукой, хвост ударил по волнам и чешуйчатая красотка исчезла в глубине.

– Чук, поднять якорь! – скомандовал я. – Отплываем!

«Мертвая вода» отчалила и поспешила в указанном направлении. В воде не колыхались доски или остовы корабля, так что Чук вглядывался в каждый сантиметр водной глади, ища утопающего. Впрочем, надолго поиски не затянулись, утопающий объявился сам.

– Братан! Дружище!

Я повертел головой.

– Тут!

В воде мелькала лохматая голова, в брызгах вздымались руки, а над игроком красными буквами прописан ник Мусье. Русалка подсказала правильно, только не учла, что тонет агрессор, а не мирный путешественник.

– Брось канат, парень! Спаси утопающего!

– Кто знает, спасать или не спасать? – задумчиво протянул я, глядя на бултыхающегося агра, почти семидесятку. – Реснись, да и все дела.

– Далеко! – Захлебывался Мусье. – Да не трону я тебя, зуб даю! Золото есть!

Я пригляделся к игроку и вырубил духа. Проклял свою доброту и направил шхуну ближе, пока был разгон.

– Чук! – скомандовал я. – Брось канат утопленнику!

Мелькнула бухта, сложенная аккуратными кольцами и втемяшилась Мусье прямо в лицо. Довольный боцман с интересом наблюдал за игроком, силясь понять, что же он такого будет с веревкой делать. Крепить конец на шхуне ему и в голову людоедскую не пришло – швырнул всю связку. Я вздохнул, взял другой канат, привязал конец и швырнул второй утопающему.

– Спасибо! – Мусье перевалился через борт и распластался в луже воды. – Выручил.

Одет он оказался более чем скромно. Штаны, тонкая кольчуга да наплечники. Причем оружия не видно, да вдобавок, он был босиком. Представитель клана «Ядозуб», название которого мне не говорило ровным счетом ничего.

– Добро пожаловать и все такое, – хмыкнул я. – Это Чук, непись с островов.

– Гад! – Игрок зло посмотрел на боцмана. – Кто так спасает?

– Сам просил веревку, – обиделся боцман. – Я умный, я кинул.

Боцман, уловив мой жест, стоял за пушкой и целил Мусье в грудь. Агр поморщился, видя поблескивающий гарпун, и правильно оценил гномью ковку и нервную хватку боцмана. Вид у Чука был похмельный, трясущийся и дикий. Натуральный людоед. И Мусье не спешил меня резать, а лишь переводил дух, не выказывая желания зарезать экипаж, ограбить и спалить шхуну.

– Ты как тут оказался? – Я слегка напрягся от такого утопающего. – Посреди океана?

– Долгая история, – отмахнулся Мусье. – Нанял неписей, а они по башке дали, ограбили и в море скинули, гады позорные!

– Какое тогда у тебя золото?

– Мне на островок нужно, тут неподалеку. Там база Содружества и целый флот исследователей, у них в лагере есть аукцион и банк. Рассчитаюсь с лихвой, братан.

– Да? – заинтересовался я. – Что в океане забыло Содружество?

– Артефакты ищут, – пояснил Мусье. – На горе засели культисты, у них полно всего. Погнали?

Я задумался.

– Верное дело, – поспешил добавить Мусье, видя мои колебания. – Я правильный агр, так что не парься, не кину. Да и честь клана, сам понимаешь.

– Показывай карту, – согласился я.

– Смотри, вот здесь. На той тихоходной посудине я бы еще пару часов плыл, а твоя долетит минут за тридцать. Еще и с духом.

– Нормально, – согласился я, выбрав направление и дав газу. – А где твои сокланы?

– Ну их, – отмахнулся он. – Я жадный, а они еще жаднее. Это они еще не в курсе, сколько у меня квестов на сокровища, а то я бы с корабля не слезал, поверь.

Я скалил зубы, а Мусье продолжил, тоже усмехнувшись:

– А так – тема интересная. Кладов по всем островам напихано, успевай лопатой махать. Только карты на дороге не валяются, сам понимаешь.

– Где ты их находишь? – с искренним любопытством поинтересовался я. – Ни одной карты не видел, если честно. Выгодное дело?

– А то! – кивнул Мусье. – Подсказываю – карты часто в бутылках путешествуют. Иногда и квесты на спасение попадаются.

– Чук! – скомандовал я. – Вытащи палец из носа и выглядывай бутылки в море.

– Ром! – обрадовался людоед и завертел головой, не отпуская, впрочем, пушки. – Ром в воде!

– Стремный он у тебя, – заметил Мусье, – впрочем, лучше неписи, чем братья-игроки. Прописная истина виртуала. А такой простодырый не кинет. Контракт?

– Ага, контракт на месяц пока. Пользы только никакой. Ты агр как получил? – поинтересовался я больной темой. – Бандитствуешь?

– Воюем тут с некоторыми, – честно признался он, – оборзевшими. Вот и приходится. Я по классу разбойник, прикинь. Вот и краснею за клан.

– О! А поподробнее?

– Сабли, кинжалы, ножи и метательное – тут я царь и бог. Яды и ловушки, скрытность. Остальное не расскажу, даже не пытай. Ты, я смотрю, тоже не стандартным танком идешь?

– Да как сказать...

– Не говори, если не хочешь, – кивнул Мусье, поглядывая на гарпун, что неприятно блестел и не собирался менять прицел. – А тут какими судьбами? Может подскажу чего?

– Бесцельно, – ответил я, – обычный кач. Поспокойней, чем сейчас на континенте.

– А что? Нормальный вариант, – одобрил Мусье. – До острова доберемся – можешь там побродить. Есть где качнуться и неплохо подняться по деньгам.

– Серьезно?

– Вполне, – Мусье кивнул. – Артефакты хрен найдешь с наскока, но монстры жирные, да всякие реликвии у культистов попадаются. Маги Содружества скупают только так, они лагерем стоят на другой стороне острова. Но основной гемор – добраться до дворцов сквозь гору.

Я заинтересованно слушал болтливого разбойника, не слишком развешивая уши. Ему может и легко с кучей полезных навыков, а вот мне рога сшибут в первой же схватке и поминай, как звали. Но с другой стороны, можно артефактами разжиться и золотишко не помешает. Попробовать стоило однозначно. Не выйдет, так не выйдет, поплыву дальше.

– Что там в мире делается? – спросил я. – Отстал от мировой геополитики, понимаешь ли.

– Война и хаос со всех сторон, там такие интриги кипят, что не пересказать, – удивил Мусье. – Все союзы к чертям полетели, каждый присягает божеству на свое усмотрение, а они меж собой не очень-то дружат. Мураши вообще как с катушек слетели со своей Ильферией. Кашу заварили на пол-континента, отморозки.

– А что Север? – затронул я близкую тему. – Как там сейчас?

– Там жесть, – ответил Мусье. – И сестры Ринн. Кочевников теперь нет, зато зверья – вплоть до пещерных медведей. Народ с ума сходит по шкурам и ингредиентам. Но там жестко, поверь. И неписи эти паскудные вдобавок. Чтобы завалящий квест получить, надо из шкуры вылезти!

Я вчера как раз форум читал, так что рассказ Мусье о северных реалиях не удивил. Север успешно протестировал новую механику, которая теперь распространилась на весь игровой мир. Исчезли надписи с неписей, флора и фауна перестала кричать о себе в голос, убрали таблички «Дерево» с деревьев и все такое. Оружие и экипировка оставили в прошлом показатели урона, уйдя в материальную часть. Эпики и выше обзавелись собственным развитием и требовали прокачки, редких материалов и наложения заклятий и рун, да и просто обычной заточки. Мой акулий меч, естественно, оказался обычным дрыном, который не качался, не развивался, и кроме жуткого внешнего вида ничем особенным не выделялся. Все остальное было как в реале – сталь превосходила сырое железо и тому подобное. Вдобавок, в городах можно было у специальных мастеров заточить оружие до бритвенной остроты, нанести специальные пропитки или яды, ну и прочий изыск для богатых и успешных.

Север перепахали основательно. Все мелкие города-государства слились в крупные королевства. Там, где я топтал Северноморье, теперь расстилались земли королевства Хольг, некоего объединения людей и зверолюдов всех мастей. Рядом соседствовали еще пара крупных королевств. Одно было заточено на руды и металл, захватив горный хребет, но далеко не углубляясь – подгорных ур-шугов истребили невесть откуда взявшиеся мрачные гоблины, которые пылали незамутненной чистой кулинарной страстью ко всему, что не было мрачным, не было гоблином, и пожирали ритуально все, что можно пожрать. Второе королевство охватывало остатки лесов и уходило равнинами к Стране болот, успешно занимаясь скотоводством и фермерством. Все три новых государства не слишком хорошо друг к другу относились и ревностно следили за пограничными столбами на предмет их незаконного перемещения. Вдобавок, в Стране болот появились варвары, обитающие от центра и до океана. Занимались они торговлей дурманящими травками, ходили в набеги за рабами и рассекали по топям на низкорослых быках, добавляя к своей природной варварской свирепости еще и пару рогов ездовых копытных. Я просмотрел последние новости болотников, но информации о том, что хибару Щавеля разнесли и растоптали копытами, не нашел.

Часть тундры оккупировали сестры Ринн, ставшие посланницами Хаоса, успешно вырезав во имя его всех кочевников, и теперь собирали армию в большой цитадели в центре потухшего вулкана. Некроманты сунулись по привычке в тундру и откатились, когда жуткие сестренки раскрасили мхи кровью переделанных монстров. По скудным землям передвигались отряды бронированных тварей, участились пограничные сшибки и мелкие столкновения. Север искрил и трясся, готовясь рвануть. Носороги мигрировали к людским границам, а их на боевом посту сменили волосатые мамонты с очень ценными бивнями и крепкой шкурой. Охотники лезли туда изо всех щелей, чему несказанно радовали сестренок, обеспечивая алтари свежим мясом. Червь, разбуженный мурашами, прогрызся аж до горных хребтов у Дубрав, сожрал всех эльфов, которые неумело пытались пробить в скалах шахты, воцарился у подножия гор и свирепствовал там, словно дракон. Гарпии чтили его, как неведомого бога, и обезлюдевшие перевалы усеивали статуи червя, слепленные из костей, глины и гарпячьего же помета.

Север стал тем, чем задумывался. Жутковатым, недружелюбным и суровым местом. Под скудной растительностью и мертвыми горами блестели залежи редких металлов, а руины древних городов манили охотников за сокровищами и жадных грабителей могил. Туда потянулись игроки с редкой профессией ученых, в наивной надежде урвать побольше свитков и манускриптов. Хитрые неписи встретили их с распростертыми объятиями, мгновенно организовав обширный черный рынок, где на каждый свиток с рунами приходилось двадцать подделок, неотличимых от оригиналов. На форуме стоял крик и рев по этому поводу.

Особенно впечатлили темы, где игроки, привыкшие к изысканным речевым оборотам центральных земель и вежливым раскланиванием с каждым встречным пастухом, столкнулись с суровыми северными реалиями. За «будьте любезны соблаговолить и оказать посильное вспомоществование» первый же паркетный шаркун получил в рыло прямо в приемной местного короля и был утоплен в ямах за дворцом. Жизнь отмороженных северян скоротечна и жестока, изысканные дворцовые интриги дальше подкупа повара и отравы не уходили, поэтому ценили краткость – сестру таланта, решительность и жесткость. Варварский край, чего уж там. Я помнил, как меня встретили неписи в первый день, и только хохотал над проблемами покорителей севера.

– Короче, – заключил Мусье, – я бы на север не совался. Ну его на фиг, братан. О, смотри, вон туда рули.

Остров Семигранный, чтобы это не значило, оказался здоровенным на мой неискушенный взгляд. Половину его занимала высоченная гора, а все остальное пространство покрывали джунгли. Мусье указал на просторную лагуну, в которой покачивались на волнах самые разнообразные лодки, яхты и даже плоты. Суда Содружества стояли особняком, под усиленной охраной, а на широком пляже раскинулся лагерь, огороженный частоколом с вышками.

– Швартуйся с края, – Мусье вглядывался в берег, – правее. Там знакомцы стоят, попрошу за твой корабль. А то разграбят не ровен час.

– Внимание, Чук, – тут же занервничал я, – с корабля ни ногой! Никакого рома! Бди и не пущай, понял? Стреляй в харю всем, кто полезет.

Боцман кивнул и перенацелил пушку на берег. Мы причалили. Мусье быстро сбежал по трапу и с кем-то здоровался, размахивая руками и указывая на меня. Чук метнулся на камбуз и выбрался с копьем и саблей на поясе. Встал обратно к бортовой пушке с суровым видом и щурился на берег.

– Так держать, товарищ боцман! – Я хлопнул людоеда по плечу. – Смотри, Чук, не подведи. Твой ром вылакают в первую очередь.

Людоед засопел яростно, глядя на игроков и неписей, как на родовых вражин, а я поспешил на берег. Мусье поджидал у трапа.

– Присмотрят, – успокоил он с ходу, – не переживай. Пошли к неписям, рассчитаюсь. Решил по острову?

– Поброжу, интереса ради, – кивнул я, пока мы направлялись к лагерю. – Попытка не пытка.

– Правильный настрой, – одобрил Мусье. – Не хабара наберешь, так уровней. Лишним не будет.

Лагерь оказался чуть ли не городом. Большие палатки, хижины из тростника и даже деревянные здания из грубо ошкуренных бревен. Несколько торговых палаток под открытым небом с зазывалами, в центре – двухэтажная крепостица с банком и аукционом, а сами ученые стояли особняком за отдельным заборчиком и стражами. Мусье отсыпал полста золотом за спасение и растворился меж палаток. А я направился к седобородым старцам, надеясь выторговать квесты и разузнать, с чем игроки имеют дело на этом клочке суши.

К ученым непосредственно меня никто и близко не подпустил. Хмурый страж указал на писаря, что ковырял пером в толстенном гроссбухе, размазывая кляксы.

– Что угодно искателю приключений? – скучным голосом произнес канцелярист, макая жеваное перо в чернильницу. – Хотите заработать?

– Есть такое, – кивнул я. – Что предлагаете?

– Исследовать гору, – клерк даже глаз не поднял, тарабаня заученные фразы. – Мы скупаем артефакты и реликвии. Уши культистов принимает капитан, он в главном здании.

– А уши какие? – не понял я. – В смысле, уши?

– Которые на голове. Исключительно левые, насколько мне известно.

Большего я не добился. Мозгов неписи прописали ровно столько, чтобы хватало на эти фразы. Остальное его не колебало. Объяснил и хватит. Я было попробовал разузнать у ученых, что мелькали в палатках, но меня быстро завернула стража.

– Что непонятно? Нельзя сюда бродягам! – рявкнул здоровяк в доспехах. – Следующий!

Меня оттеснил в сторону очередной игрок и клерк забубнил те же пояснения.

– Разберемся, – хмуро пообещал я и покинул лагерь. – Хрен я вам артефакты продам, если найду.

Песчаная полоса без всяких полутонов перешла в джунгли. Высоченные пальмы, лианы, крики попугаев, тяжелый и влажный воздух, полный комплект. Заросли сомкнулись, оставив позади пляж и «Мертвую воду». Жизнь в джунглях оказалась гораздо разнообразнее и бодрее, чем в лесах материка. Едва я достаточно углубился, как первый же валяющийся пальмовый ствол дернулся под ногами, заскрежетал, распахнул жвалы, способные перехватить лошадь пополам без напряга, и взвился над головой. Это оказалась сколопендра, длинная, со множеством лап, искусно притворяющая павшим стволом в листве и караулящая раззяв, вроде меня.

– Ох ты ж зараза! – Я рухнул на землю, быстро подхватился и выставил меч. – Кыш!

Сколопендра изогнулась, как кобра, и стремительно атаковала. Меч скрежетнул по жвалам, меня швырнуло назад и вдавило в ствол пальмы.

– Блин!

Жвалы впились в дерево, зажав меня с боков. Из крохотной зубастой пасти летела зеленая пена, а меч уперся в хитин. Сколопендра принялась давить и пытаться схарчить меня вместе с пальмой, я орал и безрезультатно толкал мечом, стараясь освободиться.

– Держись!

Свистнуло, захрустело, а голову сколопендры рассекла глубокая полоса. В лицо брызнула зеленая жижа, а когда я проморгался, то противник уже бился в судорогах, катаясь по земле. Рядом стоял Мусье и протирал лезвие сабли. Второй удар вошел точно между шейными сегментами и обезглавил великанское насекомое.

– Куда сунулся? – спросил он. – Там тропка от лагеря начинается.

– Кто бы знал? – отплевывался я, протирая лицо. – Спасибо.

– Как чувствовал, что надо приглядеть, – ухмыльнулся Мусье. – Впрочем, ты не первый и не последний. Все новички в лобовую на джунгли бросаются. Пошли, провожу до тропки, там не пропадешь. А то ты резкий, как понос. Я пока метнулся до знакомца, новости узнать, обернулся, а тебя нет. Джунгли поглотили.

Пристыженный, я поспешил следом. Через несколько минут мы и в самом деле выбрались на тропу, широкую и утоптанную. По ней к горе спешил небольшой отряд игроков, да несколько одиночек.

– Вот тут двигайся, – Мусье хлопнул меня по плечу. – Бывай, бродяга, мне пора возвращаться.

– Спасибо еще раз!

Мусье исчез на повороте к лагерю, а я перевел дух и направился к горе, поглядывая на джунгли. Уже зная, как маскируются сколопендры, я вычленил на ходу пару бревен, чуть по лбу себе не стукнув от досады. Не так уж хорошо они и прятались. Хитиновые тела малость блестели, на них не рос мох и ветки, да вдобавок они чуть подрагивали изредка.

– Краб слепошарый, – бубнил я под нос. – Привык с волками бодаться, олень северный.

Тропинка ширилась. Меня обогнал небольшой отряд, голов в десять. Игроки косились с легким недоумением, видя отсутствие доспехов и экипировки в целом. Я скривил злобную рожу, мол, сами такие. Когда они скрылись у меня созрел коварный план мести насекомышам. Приметив подходящую пальму, я выстрелил цепью и вскарабкался на покачивающееся дерево. Перебрался на следующее по ветвям и приметил затаившуюся сколопендру.

– Не подведи, – зло прошептал я цепи, что ощетинилась бритвами. – Хоть разок!

Звенья тихо выползали из кисти и скручивались в кольца. Когда получилось пять оборотов, я сконцентрировался до гула в ушах и стал опускать их к голове сколопендры. Насекомое прозевало опасность, поджидая добычу из кустов, а никак не с пальмы. Звенья метнулись и быстро обхватили сочленение головы с туловищем.

– Вот так!

Сколопендра взвилась яростно, почуяв удавку, пальмы затрещали под ударами жвал и хитиновых сегментов. Я стиснул зубы и цепь закрутилась, втягиваясь в ладонь, и сжимая кольца со всей силы. Пять оборотов зубастой цепи с хрустом и воем грызли хитин. Сколопендра стрекотала и билась внизу, безуспешно стараясь ухватить источник боли. Наконец, лезвия с чавканьем погрузились в плоть, брызгая зеленой жижей.

– На, сука! – взревел я, когда массивная голова тяжело рухнула в траву. – Выкуси!

Обезглавленное тело в судорогах ломало кусты, фонтанируя зеленью, а я торжествовал победу. Дождался пока корчи утихнут и спрыгнул с пальмы.

– Как-то так, – провозгласил я, прикидывая, чем порадует гигантское насекомое. – Плетельщик тебе не хухры-мухры, жужелица позорная!

Вдохновленный победой, я подобрал склянк с желчью и пару хитиновых пластинок. Так себе трофеи, но вот опыта за сколопендру отсыпали вполне прилично. Даже с учетом жадного питомца, что никак не спешил добрать сотый уровень и прекратить пожирать кровно нажитый и выстраданный опыт хозяина.

– Вешайтесь, уховертки, я иду качаться, – кровожадно сказал я кустам и полез на пальму. – Всех порешу!

Следующая сколопендра уловила феромоны умершей подруги или просто оказалась умнее. Резко рванула головой как только почувствовала шипастую удавку и стащила меня с пальмы. Пришлось прыгать и уворачиваться от жвал, одновременно командуя цепью, что успешно крутилась выставив лезвия. Кое-как совладав с коварной тварью, я понял, что не все так радужно. И дурню-плетельщику никто просто так не даст отпиливать головы.

И я увлекся, да так, что уже и гора с артефактами благополучно забылась. Засады с цепями захватили с головой и я провел блестящую серию экспериментов. Пару раз был сожран, но быстро наловчился прятаться за стволами пальм и прыгать в сторону в последний момент от надвигающихся жвал. А то и вовсе трусливо убегать и заманивать одуревшую от жажды крови сколопендру в места, где пальмы стояли гуще и длинное сегментированное туловище разом теряло маневренность.

Наиболее эффективными оказались два метода.

В первом случае цепь быстро захлестывала в один оборот шейный сегмент, сплеталась в кольцо и я изо всех сил заставлял ее вращаться туда-сюда и сжиматься, вспарывая хитин, как циркуляркой. Цепь можно было и не натягивать, благо, что она послушно крутилась и без напряжения. Стащить меня с безопасной пальмы у сколопендр получалось, если только они в агонии слишком далеко откатывались, выбирая запас.

Во втором случае я коварно подкрадывался с тыла, а цепь змеей ползла на подходящую ветку, спускалась виселицей и вздергивала сколопендру. Самым сложным было контролировать одновременно управление цепью и собственные действия. Когда сколопендру подтягивало, я с воплем бросался вперед и вбивал меч прямо между жвалами. Так получалось быстрее, чем пилить хитиновую броню, но гораздо рискованнее.

К вечеру, зеленый от слюней и крови многоножек, я опомнился. Кое-как добрался до тропинки, шокировал запоздалого игрока, плетущегося к горе, диким внешним видом. Полюбовался мелькающими пятками перепуганного приключенца и хлопнул себя по лбу. Интерфейс обрадовал меня тридцать первым уровнем, а прожорливая Алиска получила девяносто второй. Появилась возможность научиться новой фишке. Я радостно ткнул на значок и несколько завис. Умение называлось «Микромир». С другой стороны – следующий уровень «Шипов» позволял устроить многоножкам тотальное истребление, если я правильно понял. А второй этап «Крепости» усиливал мои виртуальные кости, что интриговало и манило, учитывая бездоспешный класс и отсутствие нормальной защиты.

– Хм…

Согласно описанию «Микромира» меня будут слушаться пауки. Я скривился. Задумался. Представил, как вокруг копошатся тысячи, миллионы голопузых и мохнатых, тонконогих и жирных, да всяких-разных паучар и мне поплохело. Тем более умение это единичное, то есть, вложив в него десять единиц, новых горизонтов не открывается. Я поначалу-то пустил слюни и представил, как вламываюсь в Путанный лес, раздавая пинки и приказы направо и налево, а послушные громадные членистоногие складывают к моим ногам горы золота и артефактов из таинственных городов. А оказалось – фиг там валялся. Представители разумных рас в категорию не попадали, облом.

– И что качать? – ломал я голову, стоя посреди джунглей. – Цепи добавить? Или новинку?

Пауков я откровенно брезговал. А что они умеют, кроме паутины и яда, представлял слабо.

– Завтра разберусь, – решил я. – Почитаю на сон грядущий энциклопедию.

Утром я открыл «Микромир», слив единицу таланта, и поспешил по тропинке в гору. Управление пауками показалось достаточно полезной фишкой, так что я не стал жалеть единицу таланта. Заарканил мелкого восьминога и он проползет в любую щель. Может с уровнями я еще и подслушивать смогу через них, кто знает? Шпионство, оно тоже не бесполезное умение. Так что выбор сделан, тропа идет на подъем, а джунгли постепенно расступаются, давая дорогу грибам, с меня ростом.

– Занятный экземпляр! – восхитился я, обходя первый гриб. – В реале бы такие. Срубил парочку и до следующего года жевать устанешь.

Гриб с метрового диаметра шляпкой прочно врос в землю и покачивался, блестя росой. Я огляделся. Грибы росли все чаще, вытеснив пальмы и одуряюще пахли. Неподалеку один сгрызли муравьи, размером с крупного кота, терзали его жвалами и исчезали в джунглях с толстыми мясистыми ломтями. Тропинка вилась между грибных великанов и упиралась в гору, что раскинулась сразу на краю грибницы.

– Наконец-то, – обрадовался я, огляделся на предмет злобных врагов, никого не обнаружил и припустил к цели. – Готовьте артефакты, гады!

На акулий меч я смотрел несколько иначе. Статус основного оружия пошатнулся, а цепи, в которые я вливал очки талантов, тут же забивал и хватался за рукоять меча, заиграли новыми красками. В прямом столкновении еще стоило потренироваться, а вот в подлом нападении со спины они оказались тем, что нужно. Я вспомнил как еще на старте планировал качать тихушника, а шипастая удавка-пила выгодно отличалась от кинжалов и ножей. Душила, резала, запутывала и обезглавливала разом.

Внимательно приглядываясь к грибам, я пробирался к горе, пока не обнаружил паутину под одной из массивных шляпок. Ткач спрятался наверху, в искусно сплетенном домике.

– Иди сюда, – неуверенно произнес я, поднеся палец к убежищу. – Э-э-э… Повинуйся, засранец паутинный! Так что ли?

Умение сработало. Из домика выскочил тропический паучара, здоровенный и откормленный. Заметался по паутине растерянно, потом ткнулся в палец и проворно вскарабкался на руку. Я едва сдержался, чтобы не размазать его кулаком, оборвать паутину, сжечь гриб, спалить джунгли и с диким воем не умчаться к океану, чтобы утопиться на хрен. Паук оказался на редкость отвратным, в ярко-зеленых пятнах, волосатый, как сволочь. Мерзкий ткач шевелил конечностями и в ответ по позвоночнику бегали ледяные мурашки.

– Все, спасибо за сотрудничество, братан, – просипел я. – Иди лови мушек.

Паучара шустро умчался в домик и затаился. Я передернул не плечами даже, а всем телом.

– Б-р-р-р-р! Мать твою, какой же ты стремный! Фу!

Ради интереса вгляделся в коконы. В одном дергалась плохо спеленутая птичья лапка.

– Да ну на фиг таких помощников!

Грибница кончилась и передо мной возвышалась долгожданная гора. Пологая внизу, она устремлялась на такую высоту, что верхушка терялась из виду и приходилось голову задирать. Тропа поднималась по склону и исчезала, сворачивая впереди. Добравшись до поворота я увидел небольшое ровное пространство, на котором стояли палатки и дымились костры, у которых сидели игроки. Позади лагеря распахнулась пещера, в которую можно было загнать четыре «Мертвых воды» в ряд.

У пещеры готовились к походу игроки, я уловил пару взглядов, но и только. Внимания никто не обращал, каждый был занят своим делом, ниже полтинника никого. Я приметил такого же одиночку, как и сам, стоящего поодаль. Игрок Листоверт сидел под пальмой и курил трубку, ник отсвечивал краснотой, физиономия – злобой, а неприязненные взгляды он игнорировал с великолепным презрением. Агр имел топор на поясе, по цельнокованому оружию бегали шипящие искорки, а легкие доспехи отличались мастерским изготовлением и были явно не простыми. Вдобавок, из оружия он имел еще и копье, наконечник которого больше походил на меч по ширине и длине, тоже отличного качества. Группа игроков поглядывала на агра неприязненно, но попыток навалять или прогнать никто не делал. Вид у гражданина был решительный, а экипировка солидная.

– О, новичок, – махнул некто Крепа, укутанный в толстенные латы с заклепанными пробоинами. – Ты откуда вылез?

– С тропы, как и все, – не понял я. – А что?

– Да так, – танк пожал плечами, оценивая мой прикид и общую заляпанность, – мелковат для пещер.

– А что там?

– Вот это – начало, – кивнул он на здоровенный проем, – первый этаж самый легкий и простой. В нем дофига отнорков на следующие уровни, что повыше. И там вот начинается тяжелый и трудный путь к городу.

– Пещера через всю гору? – не поверил я. – Там карабкаться придется?

– Все проще, – объяснил Крепа, – небольшая пещера, потом выход на площадку у горы, как на ступеньку. Отдышался – следующая пещера вверх, опять площадка.

– Как все непросто, – заметил я. – А в городе что?

– Доберешься и узнаешь, – снисходительно бросил Крепа, поправив топор на поясе. – Но не думаю, что ты осилишь хотя бы половину пути. Шел бы ты обратно или в джунглях жуков давил.

Его окрикнули и танк поспешил к своим. Игроки сноровисто выстроились в боевой порядок и исчезли в пещерах. Я проводил их взглядом, но долго раздумывать не стал и направился следом. Черный зев пещеры поглотил сразу же, я немного потоптался у входа, ожидая пока глаза привыкнут к мерцающему и мягкому свету гнилушек и фосфоресцирующих грибов, а потом осторожно выставил меч и направился вглубь.

Пещера постепенно сужалась и дробилась на десятки коридоров. Капала вода, шуршали камни, из темноты доносились голоса и лязг железа. Гулко бухнуло, из ближайшего хода ударил горячий воздух, а мне на голову осыпались мелкие камешки.

– Понятно, – сообразил я, – занято.

Выбрав коридор наугад из оставшихся, я осторожно углубился в каменные пещеры. Светом служили все те же гнилушки, камни под ногами носили следы множества ног и лап, а покатые стены пестрели нишами и впадинами. Пару раз я перепрыгивал юркие ручейки, что исчезали в щелях под стенами, старательно пучил глаза в полумрак и готовился рубить все, что шевелится.

Спустя какое-то время, задолбавшись от постоянной готовности, я плюнул на осторожность и прибавил шаг, не забывая осматривать каждый отнорок и щель. Игра тут же подкинула сюрприз и на меня упало что-то темное и шипящее. В бока впились сотни игл, я замычал, колотясь о стены и призывая гнев небес на коварного пещерного засранца. Полоса здоровья позеленела и поползла вниз, рот залепило мехом, а руки безуспешно пытались отодрать нападающего, больше похожего на одеяло из верблюжьей шерсти с кучей рыболовных крючков.

Балансируя на грани, я полоснул по груди мечом. Акульи зубы вспороли одеяло и меня заодно, но не слишком глубоко. Тут же воздух ворвался в легкие, а глаза смогли разглядеть волосатую тварь, что брызгала кровью и пыталась забраться на стену.

– Ах ты урод! – рявкнул я, замахиваясь. – Куда пошел?

Меч развалил одеяло пополам, зубьями распахав, как плугом. На стене осталась рваная царапина, а таинственный пещерный житель стек на пол и замер. Я выхлебал эликсир и брезгливо перевернул клинком половинку монстра. Та же шерсть, подобие тонких лапок, а внизу отверстие понятного назначения.

– Гадство! – скривился я и перевернул вторую половину. – Ага…

На втором куске обнаружилась широченная пасть с крохотными зубами-иглами и здоровенные плоские глаза. Само одеяло по краям усеивали коготки, загнутые крючьями, а землистого цвета мех позволял коварному пещернику висеть на потолке незамеченным. Затем следовало падение, пещерник заматывал собой неосторожного путника, забивал дыхательные пути шерстью, а крючки удерживали до полного удушения, травя ядом, чтобы жизнь совсем медом не казалась.

– Какой интересный уродец, – буркнул я, разрубив каждую половину еще раз. Со злости. – И много вас таких?

Как оказалось – очень. Стоило пройти несколько метров, как сверху неслышно валилось мягкое одеяло и норовило обнять, ласково сопроводив в верхнюю тундру, травя и удушая, как опытный маньяк. Дальнейший путь напоминал форменное издевательство. Я боялся все время таращиться вверх, полагая, что население горы не ограничивается потолочными деятелями, поэтому темп продвижения замедлился. Меч то и дело пробивал тощие одеяла, бесшумно планирующие на голову, а я усиленно старался разглядеть их в засадном положении. Не получалось. Слишком они были неподвижны и в полумраке незаметны. Так что «первый этаж самый легкий и простой» я преодолевал около часа. Опыта падало по чайной ложке, трофеев не было вовсе. Я только и успевал хлебать эликсиры, да оттачивать колющие удары.

– Когда-то бил кабанов и жаловался, – хрипел я, пробиваясь к подъему. – Скелеты скучные, да, Кир? Зомби, видите ли, пахнут, аристократ хренов... На, сука!

Очередное одеяло разлетелось неровными клочками, а я на последнем издыхании тащился по пещере. Впереди забрезжил свет, а ход ушел круто вверх. Обоняние резала вонь куч испражнений, которые мерзкими сталагмитами нарастали под потолочными упырями. Теперь я гордо именовал себя следопытом, вычисляя самых ленивых по кучам фекалий. Чем дальше я уходил, тем безалабернее пещерники относились к маскировке. Если поначалу они таились так, что не вычислишь, то уже к выходу не соизволили и гадить в стороне от места засады.

– Наконец-то! – Я обессиленно привалился к краю коридора, из которого тянуло свежим воздухом, а ветер доносил крики птиц. – Выбрался…

Ветерок приятно овевал лицо, прогоняя усталость и унося мерзкую вонь. Я посидел немного, собрался с силами и вылез из пещеры. Тут можно было передохнуть, на пологом склоне. Чуть поодаль злорадно темнела очередная пещера, намекая на следующий этап издевательств. Я со вздохом оглядел нависающие камни над головой, отмахнулся от мысли карабкаться напрямую и бросился на покорение второго этажа.

Все те же коридоры, неспешный подъем и подозрительные шорохи. Во второй пещере с потолка не капало, исчезла грязь под ногами, а постоянный ветерок высушил каменные коридоры, поэтому шел я легко. Так же легко впереди появились желтые крупные муравьи, не уступающие размером овчарке. Поджарые и быстрые, они сновали по коридорам, ныряли в прогрызенные ходы и сталкивались с сухим костяным треском. Пещера оканчивалась стеной, центр которой раздирала широкая расщелина. Оттуда и шел постоянный поток желтых муравьев.

Я остановился, силясь сообразить, как прорываться сквозь мелькающих насекомых, а передо мной возник один из мурашей, привстал на лапках и замахал усиками. Я, к счастью, вчера читал про пауков, незаметно перекинулся на насекомых в целом, да и со школы кое-что помнил. Это часовой и он явно требовал пароль. Я скосил глаза, стараясь подглядеть как желтые здороваются, а бдительный мураш уже бесцеремонно колотил усиками прямо по физиономии.

– Да погоди ты, скотина, – зашипел я, отмахиваясь, – дай вспомнить…

Жвалы дернулись угрожающе, а брюшко подогнулось. Резко запахло муравьиной кислотой. Я наугад постучал костяшками по сочленениям антенн и муравей осел, будто обухом между антенн получил. Покрутил головой, зачем-то ощупал усики, тщательно их обкусал и вылизал, а потом снова насел, запрашивая пропуск двуногого в муравьиные владения.

– Что ты за гад дотошный? – возмутился я, стараясь не делать резких движений. – Может, я просто забыл? Иди в задницу.

Муравей никуда идти не пожелал. Бдительный страж требовал пароль, а я начал паниковать. Остальные муравьи стали носиться медленней, прислушиваясь или принюхиваясь, так что я решился. Снова отбил кулаками дробь на антеннах, но немного иначе. Муравей опешил, затрясся от негодования, поджал брюхо и стрельнул струей кислоты. Я успел отскочить, рубанул мечом по бронированной голове и быстро выстрелил цепью. Тяжелый удар ошеломил желтого, а цепь привычно уже завершила круговые движения и с хрустом отделила голову.

Видя, как собратья муравья замедлились и шевелят антеннами, я быстро прыгнул назад. Кислота стекала по стене, я со всех ног бросился к ней, ударился телом и стал тереться, предчувствуя, как десятки острых жвал сейчас проведут безвкусную вивисекцию по-муравьиному.

– Успел, – выдохнул я и брезгливо огляделся с ног до головы. Едкая кислота смешалась с каменной крошкой и пылью, так что я походил на Винни-Пуха перед его знаменитым полетом на воздушном шаре. Такое же грязное чмо. – Маскировка высшего уровня.

Воняло действительно на высшем уровне, разъедало глаза и жгло в груди, но здорово бодрило. Ходячим концентратом муравьиной кислоты я обогнул место убийства часового. Там рассерженно крутилось несколько муравьев, ощупывая павшего. Я прилип к камням и по стеночке пополз к расщелине, закрывая глаза и вжимаясь, когда рядом мелькал очередной встревоженный желтый боец с распахнутыми жвалами.

Неподалеку от хода-расщелины я надолго замер, разглядывая мурашей и запоминая, как они молотят усиками, опознавая друг друга. Запоминалось так себе – муравьи слишком шустро сталкивались в коридоре, подхватывались, обменивались молниеносными прикосновениями и удирали по муравьиным делам.

– Третий сегмент – один раз, – шептал я, вжавшись в стену и прикидываясь корявым наростом. – Второй – два раза. Нет, третий – два, а второй – один. Или пятый? Гадство!

Наконец, я заметил, как два мураша сшиблись и обменялись другими постукиваниями, попроще. Муравей покрупнее выдавил изо рта подрагивающую каплю, а второй быстро ее впитал.

– Ага. Это значит – «дай пожрать», – сообразил я. – Ну-ну…

Коварный план созрел, осталось потратить время на наблюдения. Я укрепился духом, представил, что за такие мучения точно обломятся горы злата и артефакты уровня божественного, не меньше, прилип спиной к небольшой впадине и стал глазеть. Летело время, муравьи неутомимо гоняли в расщелину и обратно, таскали грибы и насекомых, кормили друг друга и делились росой или медом. Трижды в пещеру вламывались игроки, бросались в лобовую атаку и жесточайшим образом унижались желтой ордой. Я трясся, но продолжал наблюдать.

– Рискнем, – вздохнул я, когда сил неподвижно вжиматься в стену не осталось, а очередная партия игроков отбросила копыта на пороге. – Где наша не пропадала…

Пришлось по стеночке вернуться ко входу, где валялись коконы игроков и муравьиные трупы, найти лужицы кислоты и основательно вываляться, освежив идентифицирующий запах. Ради интереса осмотрел коконы, но посредственные доспехи и пара мечей не показались интересной добычей. Золото жадные и предусмотрительные игроки с собой и вовсе не брали.

Муравьи успокоились, утащили трупы сородичей прочь, игроков не было слышно, так что я скрестил пальцы даже на ногах и робко сунулся в расщелину. Муравьи огибали меня, быстро исчезая позади, а всех, кто натыкался и требовал пароль я колотил по антеннам с требованием покушать. Муравьи выдавливали из глотки капли меда или нектара и драпали дальше. Я мысленно выл и трясся от ужаса, но тащился вперед, на все требования отвечая только одним – жрать, жрать и еще раз жрать. Мураши оказались вежливыми ребятами и забывали про пароль, старательно пытаясь накормить грязного уродливого собрата. Я устал делать вид, что пью мутные капли, а полудохлую добычу, которой так же угощали, украдкой отбрасывал в сторону.

Расщелина оказалась сквозной, проходя сквозь небольшую пещерку, в центре которой виднелась дыра огромного колодца. Я сообразил, что муравейник там, внизу. С той стороны расщелины так же вбегали муравьи и исчезали в прогрызенном в полу отверстии. Я обнаглел настолько, что шел полным ходом, а не полз, как больная черепаха. А когда навстречу выметнулся очередной желтый муравей с добычей, то я отобрал у него отвратную жирную гусеницу, больше меня в полтора раза, взгромоздил на плечи и попер в сторону выхода.

У колодца бдили стражи гораздо серьезнее, чем те, что сновали вокруг и таскали добычу. Три желтых великана подозрительно ощупывали и оглядывали каждого входящего, а их вид разительно отличался от мелких желтых работяг. Троица, видно сразу, из гвардейцев и на «дайте пожрать» мигом рога обломают, это не дурней-фуражиров обманывать, тут ребятки посообразительнее и здоровее раз в пять. Так что в муравейник я соваться не стал и пересекал пещерку вдоль стены, загребая концами гусеницы пыль. Мимо носились бронированные монстры, в нос шибало кислотой, а я бодрее припустил по коридору, радуясь собственной мудрости и хитрожопости.

Выбравшись на очередной перевал, следующую стартовую площадку для новой пещеры, я всучил гусеницу первому встречному мурашу.

– Держи, братан.

Муравей вцепился жвалами в гусеницу, закинул на загривок и радостно ускакал в муравейник. Я быстро отбежал подальше и облегченно выдохнул. Сразу от выхода муравьи устремлялись двумя потоками к краю площадки и исчезали внизу. Обратно шли тяжелее, с раздутыми брюшками, таща в жвалах многоногую добычу. Сама площадка оказалась относительно свободной, подмигивая чернотой следующей пещеры. Я выругался. Мне уже не так сильно хотелось артефактов и презренного злата. Хотелось в душ, горячий или холодный, не важно. И мыла. Здоровенный кусок простого хозяйственного мыла.

– Подъем, Кир! – скомандовал я и устремился ко входу. – Артефакты и трофеи ждут!

Ближе к вечеру следующего дня я добрался до древнего города. Грязный, уставший и замученный, я распластался на толстой ветке, как прибитая гадюка на палке. Впереди величаво раскинулся полуразрушенный город. На самом краю горы лепились хижины бедняков, высились ближе к вершине дворцовые комплексы, а в городской стене зияли дыры. Пещеры кончились вместе с их обитателями, а я все еще приходил в себя. Не знаю точно, на сколько ярусов я поднялся, так как они стали сливаться перед глазами уже после десятой пещеры, отличающейся от других лишь степенью агрессивности обитателей.

Меч потемнел от грязи и крови всех цветов и оттенков, между зубьями торчали волокна, а острие скололось. Я походил на дикого пещерного человека с безумным взглядом и голыми рефлексами, из которых оставались только жизненно важные – бить, рвать, удирать, прятаться и прочий ассортимент примитивного неандертальца. Рядом уселся жирный попугай, раззявил клюв и принялся скрипуче орать. Не изменив позы я махнул мечом, а попугая разметало, как подушку ломом. Полетели перья и ошметки, а я сел и потряс головой.

– Нечего шуметь, пернатый, – виновато проводил я то, что осталось от бедолаги, напутственным словом. – Сам дурак.

Под пальмой никто не бегал и не пытался меня сожрать, что после двух дней в пещерах казалось просто чудом. В пещерах я бродил как местный таракан, ползая по выемкам на стенах, прячась в нишах, да бегал по отноркам, унося ноги от многочисленных пещерных жителей. С каждым подъемом приходилось изворачиваться и хитрить, маскироваться и устраивать засады, так что я смотрел на город мутными от отвращения глазами, вымотанный до предела. Дал зарок не лезть в капсулу пару дней, отоспаться и отдохнуть. На стенах тем временем замелькали крохотные факелы – культисты точили ножи и ждали гостей, неосторожных авантюристов и голопузых плетельщиков с корявыми мечами.