Варнак. "Мертвая вода"

Глава 7

Спустя день, отдохнув, я смотрел на пропасть и хлипкий навесной мостик. Канаты истлели, доски частично выпали, а на той стороне обрыва гору облепили корявые каменные хижины. Мосток провисал над узким ущельем, неприятно скрипел провалами досок и намекал, что легкой прогулки не будет. На дне торчали обломки скал, между которыми с ревом мчался горный поток.

К самому городу я выбрался крайне удачно, что после грязных и вонючих пещер казалось подарком небес. Какой-то черный ход или вроде того. Ни врат крепких, ни широченного моста, только хлипкая ниточка моста и глухие стены, местами украшенные обвалившимися участками и дырами. И теперь вместо штурма с другими игроками центральных ворот, я могу хитрым змеем проскользнуть там, где не ждут. Хотя еще поди знай, что там за культисты? Может, мордовороты поперек себя шире, а может дрищи в балахонах...

– Гадство, – привычно ворчал я, трогая ногой ступеньку. – Свезло или нет? Не поймешь с ходу.

Я осмотрел реку и острые пики на дне, но кроме шаткого мостика других способов преодолеть пропасть не заметил. Ступенька прогнулась и затрещала, но выдержала. И я переправился с горем пополам, едва не сорвавшись несколько раз. С трудом зацепился цепью за край высокой стены и долго полз, проклиная свою жадность. Вершина стены тянулась метра на четыре в ширину, кое-где ржавели котлы, из которых когда-то лили смолу на голову осаждающих. Хотя я лично не мог представить, чтобы кто-то массово преодолел пропасть по жиденькому мосту в достаточном для штурма количестве и не привлекая внимания. Но и на стене, в свою очередь, никого не было. Я вытянул шею, но на всем видимом протяжении никто не бдил. Действительно, черный ход.

Мощеные улицы зияли вывороченными плитами, в некоторых местах завалены хламом и обрушившимися стенами хибар. Я быстро спустился, перебежал через улочку и скользнул в первую попавшуюся хижину. Тишина оглушала, ботинки успешно выполняли свою функцию, единственное, что нарушало безмолвие, так это мое переполошенное дыхание. Врагов не видно, игроков тоже, что тут и где я не знал, поэтому решил продолжать разведку.

Обнаружил люк на крышу, аккуратно отодвинул тяжелый квадрат и выбрался наружу. Крыша этого дома, да и всех вокруг, имела плоскую ровную форму, без скатов и козырьков. Соседние дома обхватывали гору полукругом, а над головой виднелась еще одна стена, пониже основной, видимо отделяющая кварталы побогаче. Прикинув на глаз высоту, я решился. Цепь взвилась, обмоталась за выступающий кирпич и я вскарабкался по стене, как неуклюжий паук-инвалид с четырьмя конечностями, вдобавок плотно покрытый засохшей коркой слюней и крови пещерных обитателей.

У самого края я замер и долго висел, вслушиваясь и даже принюхиваясь. Не заметив опасности, перевалился через край, скользнув к другому краю стены. Быстрый взгляд на ту сторону и опять никого.

– Выходной у них или что? – дивился я безжизненному городу. – Настращали, уроды, а тут пусто, как на кармане в субботу. Где утырки с артефактами?

Эта улица была побогаче. Здания с красивым некогда фасадом, тротуары, обломки фонтанов и статуй. Выше была еще стена, а там, как я успел разглядеть с той стороны пропасти, располагался гигантский дворцовый комплекс. Заметив, что стена чередуется небольшими караульными башенками, я решил взобраться и устроить в одной из них наблюдательный пункт. Действовал я по той же схеме – рывок через дорогу, крыша, цепь, стена. Карабкался я с каждым разом все лучше. Прямо скалолаз-недоучка.

Я высунулся между зубцов последней стены. На меня в упор уставился мужик в балахоне. Мы замерли от неожиданности, таращась друг на друга, как два дурня. Балахон вышел из ступора первым, вскинул руки, в которых как по волшебству оказался топор с короткой рукоятью, а я поспешно выстрелил цепью. Звенья захлестнули горло, я резко дернул на себя и вцепился в стену. Мелькнуло немытое тело, руку страшно рвануло, едва не вывернув из сустава, а на цепи коротко дернулся и обмяк горожанин.

– Блин блинский, – прошипел я, спускаясь и стараясь не сорваться. – Чуть не облажался.

Тело опустилось на крышу дома, я быстро очутился рядом и ткнул его мечом. Мужик не шевелился. Культист, как культист, ничего особенного. Тощий умерщвлятель плоти принадлежал рядовому составу, судя по отсутствию денег и ценностей. Под балахоном грязное тряпье, доспехов нет, а тело напоминало скелет, обтянутый кожей. На груди болтался медальон с оскаленным черепом, а кроме топора нашелся кинжал и неограненный аметист в кармане. Повертев камушек между пальцами, я отправил находку в инвентарь. Камни мне пока не попадались как трофеи. Может в меч получится вставить или еще как использовать. К своему стыду пробел в знаниях о драгоценных камнях и их бонусах имелся. Даже не пробел, а просто пустое пятно, которое нужно восполнить, почитав мануалы.

– Ладно, – решился я, – проверим, у кого кость крепче.

Культисты замышляли недобрые дела, как я понял, вскарабкавшись на стену и выдернув еще одного. Дворцовый комплекс охраняли, из-за стен доносились заунывные песнопения и выкрики. Вокруг бродили балахоны, периодически взмахивая руками и что-то хором завывая. Я успел метнуться по стене и спрятаться в башне, аккуратно поглядывая в узкую бойницу. Приметил еще одного часового, неспешно бредущего по стене в мою сторону и притаился у входа. Как только культист вошел в башенку, удавка с лезвиями отправила его прямиком к их божеству на доклад.

Остальные часовые бродили на своих участках, не особо-то и наблюдая за тем, что творится под стенами. Праздношатающиеся разгильдяи. И про какие трудности говорили игроки? Молебен тем временем набирал силы и громкости, неумолчный гул все повышался и повышался, а подвывания на площади переросли в выкрики. Дворцовый комплекс внезапно подернулся пеленой, задрожал воздух и пророкотал гром.

Небо быстро заволокло тучами и хлынул настоящий тропический ливень. Я не спешил покидать башню, продолжая наблюдать, а на улицах, тем временем, зашевелились плиты.

– Ничего не понимаю, – я смотрел, как из под плит высовываются бурые темные щупальца и трогают камни. – Что тут творится?

Культисты поспешили скрыться в комплексе, а я высмотрел дыру в стене и помчался по лужам, уворачиваясь от щупалец. Влетел в дыру, рубанул по статуе, с перепугу перепутав с культистом, ощетинился и огляделся. Врагов не было, в комнате пусто, лишь обезглавленная статуя и пара столов.

– Вперед, – приободрил я себя, вышиб дверь и очертя голову бросился в коридор. – Сокрушу, гады!

Культисты оказались не совсем готовы к тому, что в их дворцах окажется грязный, воняющий муравьиной кислотой отморозок с зубатым мечом. В моей голове вызрел хитрый и предельно простой план. Вместо того, чтобы таиться и ловить одиночек, я решил в наглую штурмовать в духе стремительного рывка и панической атаки, благо во дворце шлялись одни балахонники без доспехов. И я помчался по коридорам, вламывался в кабинеты и рубил направо и налево. Культисты метались перепугано, падали под ударами меча, а я мчался и мчался, нацелившись на центр, откуда доносились заунывные молитвы и речитативы.

То ли воины из балахонников оказались так себе, то ли элитные бойцы сторожили главный вход, схлестываясь с игроками, но я успешно пробивался, пользуясь элементом внезапности. Рубил, кого успевал достать, душил и рвал цепями, вышибал двери, мчался по коридорам изо всех сил. Мелькали кабинеты, статуи, картины, перекошенные лица культистов, меч с хрустом вспарывал беззащитные тела, лязгал, отбивая короткие ритуальные ножи, а я мчался на главное мероприятие, ориентируясь на громкий речитатив, не останавливаясь ни на секунду.

Когда рухнула дверь от мощного пинка, на меня уставилась, разом подпрыгнув, целая толпа в балахонах. Культисты прервали хоровое пение, но и глазом моргнуть не успели, как я располовинил ближайших и в длинном прыжке снес алтарь в центре. Высокий культист отшатнулся, когда перед ним возник грязный и страшный человек, вцепился жадными руками в толстый фолиант, из которого тот читал заклинания и люто заорал:

– Отдал быстро, козлина!

Пока культист с отвисшей челюстью цеплялся за книгу, я коротко двинул его в лоб кулаком, рубанул соседа мечом, в три прыжка оказался у окна и выбросился в него, сжимая в руках фолиант. Стремительный рывок в соседнюю башенку, дверь разлетелась от удара, мелькнула лестница и я помчался со всех ног вверх, сбрасывая с шеи обломки рамы. Все произошло так стремительно, что мои пятки стучали на середине лестницы, когда за спиной раздался многоголосый крик возмущения наглым осквернением святыни. Следом влетел пульсирующий черный шар, взорвался с грохотом и расплавил порядочный кусок пола, зацепив лестницу и обдав мою спину жаром.

– Потом, все потом! – кричал я, пихая фолиант в инвентарь, а ноги несли по коридорам. – Раззявы!

На втором этаже я нырнул в следующий коридор, а башня, как я понял, была лишь началом очередного дворца. Проклиная строителей, налепивших этот комплекс хрен пойми как, я старался найти выход, но быстро потерялся во множестве комнат и коридоров. Внезапно дворец содрогнулся, я упал и врезался в стену. Резко стемнело, мир померк и затрясся, а воздух загустел и налился тяжелым смрадом. Я подхватился, слыша топот ног, бросился в дверь наугад, промчался через мешанину комнат и кабинетов, и опомнился только в темных пустынных коридорах. Дворец мелко подрагивал, а стены причудливо изгибались, меняясь на глазах.

– Что за хрень тут творится? – шептал я, замерев и пугливо вслушиваясь. – Что-то я не то сделал…

Ритуал культистов так сработал или я его неудачно нарушил, но каменные стены, да и само здание, явно оживало. Коридоры покрылись слизью, пол вздрагивал и стал противно мягким, а канделябры превратились в уродливые бородавки. Я крутил головой, в поисках выхода, но его и близко не было. За спиной подрагивали коридоры, все больше напоминающие чьи-то кишки, в которых я превратился в блуждающего паразита. Крики культистов стихли, как ножом обрезанные.

Впереди мелькнуло белое и дорогу перегородил бледный длинный червь, похожий на жирную анаконду. Я замер, сжимая меч, а червь поводил безглазой башкой по сторонам, безошибочно вычислил меня неким образом и распахнул круглую пасть. Мелькнули четыре длинных клыка и язык-присоска и он напал, молнией скользнув по слизистой поверхности.

Я хотел увернуться и рубануть, но вместо этого ноги предательски раскатились и я упал на задницу. Длинная туша пролетела выше, а руки сами вздернули меч, погрузив клинок в подрагивающую шкуру. Червь оказался мягкий, не бронированный ни разу, поэтому акульи зубы легко прошили его насквозь и с чавканьем вспороли, вывалив на меня груду вонючих потрохов. Червь забился в корчах, а я выл от отвращения, валяясь и дергаясь раздавленной лягушкой.

Кое-как оттолкнув затихшего червя и встав на ноги, я потащился дальше, наобум выбирая направление. Дворец переплавился в некий организм, как я понял, а этот червяк представлял собой обычного глиста. Оставалось надеяться, что я не переварюсь. Ради эксперимента воткнул клинок в стену, та дернулась, коридор сжался, едва не расплющив экспериментатора и я прекратил сомнительные опыты.

– Блин, это же не кит! – Я тащился по коридору и выглядывал опасность. – Хрен тут, а не ворвань или амбра. И сердце воды тем более. Стоп!

Я встал, как вкопанный, пораженный внезапным озарением. Найти сердце этого монстра и раздолбать в клочья. Это ж сколько опыта отсыпят, страшно представить! Во мне зашевелился, пробуждаясь, алчный задрот, а ноги ускорились. Судя по глистам, я где-то в… где-то далеко и ниже сердца. Так что нужно было только найти уходящие вверх ходы и взбираться по ним к главным органам. Все гениальное – просто.

Через полчаса блужданий и драк с бледными глистами мечты поблекли. Коридоры извивались, то поднимаясь вверх, то уходя вниз. И все это пульсировало, исторгало слизь, жутко воняло и смердело. Кишки коридоров постепенно стали шире, а глистов сменили новые твари, больше похожие на шары с щупальцами и присосками. Пришлось изворачиваться, хлестать цепью направо и налево, отбиваясь от цепких объятий, которыми меня пытались встретить новые паразиты.

– Что ты за тварь неведомая? – озверело вопил я, полосуя очередного шарообразного монстра. – Тут в кишках целые колонии, мать твою! Жопная цивилизация! А ты даже не чешешься!

В полостях и складках, что появились на стенах, светилась мерзкая бахрома иссиня-черного цвета. Настенные бородавки исторгали гной, а я осатанело пер вперед, рубя все подряд и матерясь. Стали попадаться полости, в которых что-то булькало и чавкало. Я искренне стал подозревать, что никаких сердец у этого существа нет в принципе и уже примеривался к ближайшей стенке, где пульсировали вены, чтобы прорубаться наружу, пока хватит сил, как коридор кончился огромной полостью с зеленоватой густой жижей на дне.

– Это что такое? – Я покачивался и неуверенно водил мечом по сторонам. – Желудочный сок?

Из зеленой жидкости вынырнул полупереваренный культист. Я отпрыгнул от озера и быстро удрал обратно, не видя способа преодолеть этот желудок. Дальнейшее плохо отложилось в памяти. Желание бросить прекрасные приключения так и не смогло преодолеть жадность, и я рубил и полз, карабкался и удирал от паразитов, тонул в пищеварительном соке и хлебал эликсиры. Пластал стены и пробивался через странные перепонки, проклиная великанского урода, в чьих кишках все так запутано. В одной из полостей нашел пульсирующий орган размером с блюдо, висящий в связке вен и сухожилий, и безжалостно выдрал, изгваздавшись так, что от местного глиста теперь отличался только наличием рук и ног. Стены тряслись, когда я добывал трофей, а со всех сторон доносился гулкий, едва слышный звук, похожий на рев.

– Ори, скотина, ори, – я сунул трофей в инвентарь, разбираться времени не было, – сейчас еще и сердечную реанимацию наоборот исполню. Дай только добраться до насоса.

Но до неведомой твари наконец дошло, что в кишках злобствует новый паразит, потому что гул все нарастал, а стены дергались, заставляя меня проявлять чудеса акробатики, продвигаясь вперед. Мучения должны быть вознаграждены, мстительно думал я и продирался дальше. А колоссальное количество опыта за сердце я должен добыть любой ценой. Найдя в очередной полости еще один небольшой орган или бородавку, но на этот раз на потолке, я воспрянул духом. Выдрав его цепью, я выскочил в кишку и помчался дальше, чувствуя, как под ногами подрагивает, а впереди бухает что-то огромное. Но тут меня поджидал облом. Стенки впереди схлопнулись, из бородавок хлынуло невообразимое количество слизи, мутный поток подхватил меня и поволок со страшной скоростью куда-то вверх.

Я орал, плевался, махал мечом и пытался зацепиться за что-нибудь, но все попытки оказались тщетными. Протащив по кишкам в потоке слизи с километр, как показалось, меня выбросило наружу, как мелкую рыбешку в фонтане кита. Мелькнула верхушка островной горы, несколько зданий и башенок, и я вознесся в небеса, размахивая конечностями.

– Алиска! – взвыл я на лету сиреной. – Алиска, спасай!

Меня накрыла густая тень, бока сжали мощные капканы, гулко хлопнуло и падение прекратилось. Я всхлипывал от облегчения, а виверна набрала высоту и изящно приземлилась на плоскую, как блин, площадку, почти на самой вершине горы.

Лапы брезгливо разжались и я выпал на плиты, как кусок грязи с вытаращенными глазами. Отдышался немного, подполз к краю и глянул на город. Место громадного дворцового комплекса занимала подрагивающая бурая масса неведомого организма, который меня и выплюнул. Эта штука напоминала амебу или слизняка-переростка, только размером с океанский лайнер. Схлопывающаяся пасть грызла остатки дворцов, а массивная туша сокрушала стены. С криками носились культисты, спасая шкуры, а призванная тварь в безмолвной ярости металась и давила их, швыряла щупальцами в глотку и исторгала океаны слизи, в которой плавились камни.

– Жуть, – булькнул я. – И кошмар.

Отдышавшись, я поднялся, опираясь на меч. Перевел взгляд с Алиски на круглую, идеально ровную площадку и лишь открывал и закрывал рот, не в силах выразить всю глубину постигшего откровения. Каменный блин крыши идеально подходил для посадки, прямо тютелька в тютельку заточен под виверну. У нее даже крылья не свешивались по краям.

– Пещеры, – зарычал я, перепугав Алиску, – муравьи и кислота их вонючая! Город этот засраный! И монстр! А надо-то было, Кир, вызвать питомца и с комфортом прилететь сразу сюда!

Виверна не поняла негодования и поглядела по сторонам на всякий случай, а то хозяин уж слишком люто рычал. Проворчала что-то успокаивающее, шумно обнюхала меня и чихнула, едва не сбросив вниз. Развернулась и с опаской вытянула шею, разглядывая беснующегося внизу многотонного слизистого урода.

– Ты права, – согласился я, встав рядом и поймав брезгливый взгляд, – опять я, грязный как сволочь, на тебе поеду. И только попробуй спросить, откуда я вылез! Даже вспоминать не хочу!

Алиска мощным прыжком взвилась в небеса, хлопнула крыльями и в два счета доставила меня на берег прямиком к шхуне. Только что я ползал в кишках неведомой твари, что выср… исторгла меня из внутренностей, а сейчас стою на берегу и с «Мертвой воды» преданно глядит Чук. Алиска штопором ушла в небеса, игроки у лагеря разглядывали ее с жадным интересом, а я забрел в теплую воду по колено и рухнул лицом вниз, подняв брызги выше пальм.

– Капитан!

– Отстань, людоедина, – вынырнул я, – мне нужно смыть… позор смыть, понял?

– Все в порядке? Поход успешный?

– Нет, Чук, не в порядке. А поход да, поход – он тот еще поход...

– А где пленные и добыча?

Я дернулся от гадостных воспоминаний и уставился на Чука, как злобный крокодил на жирную зебру у водопоя. Чук все понял, состряпал суровое лицо и вытянулся, сжимая саблю.

– Эй, Варнак!

– Да какого хрена? – простонал я. – Дайте отдохнуть, ироды!

На берегу топталось несколько игроков.

– Где питомца взял?

– Подарили. – Я нащупал дно и встал, обтекая. В воде медленно расплывалось черное облако и всплыло несколько рыбешек кверху пузом. – Подарки не передаривают, если что.

– Мы в курсе, что призванные петы не передаются. А где подарили? Может подскажешь?

– В горах на севере, – честно ответил я. – Желаю удачи.

– А где конкретно?

– Конкретно отвечаю – отвалите.

– Да пошел ты…

Разочарованные игроки ушли к лагерю ученых, а я выбрался на берег. На горе грохотало, монстр развернулся во все монстрячьи силы и рушил скалы. Из джунглей выскочила группа игроков с выпученными глазами, а на кладбище возникла целая толпа, кто в трусах, кто с привязанными шмотками. Исследователи забегали, стража оживилась, а с острова в открытый океан полетели птицы, оглашая округу испуганными криками.

– Чук готовься к отплытию, – скомандовал я, а перед глазами все мелькали и мелькали потроха да глисты, – валим с этих берегов. Ни секунды не хочу тут оставаться!

– А что там было, в походе? – спросил Чук. – Много врагов?

Людоед перевел взгляд на облако грязи, которое уносило отливом и передернул плечами.

– Там была задница, Чук, – честно ответил я. – Огромная, натуральная монструозная жопа. Такие дела.

«Мертвая вода» мчалась на юго-восток, удаляясь от торговых маршрутов и пиратских баз, забираясь в глушь и медленно, но верно обходя континент по дуге. Океан позеленел, вокруг змеились водоросли и торфяные острова. Впереди вырос целый лес из острых скал, облепленных водорослями, травой и птичьими гнездами. Я разглядел несколько деревьев, умудрившихся вырасти на крутых склонах.

– Что там, Чук? – спросил я. – Есть что в легендах?

– Обычные скалы, – Чук торчал на носу и усиленно вглядывался в каменный лес. – И тут мелко, но корабль пройдет.

– Разведаем?

– Страшновато, капитан.

– Когда тебе не было страшновато, тунцовый хвост? – вздохнул я. – Ты бы знал, что было на том острове. У меня психологическая травма и нужно отдохнуть. Прибить кита или скелетика несчастного. Что-нить стандартное и безобидное.

«Мертвая вода» чуть замедлилась, расталкивая ковер из водорослей, а я еще раз изучил трофеи с города культистов. Книга оказалась магическим гримуаром с невероятным количеством заклятий призыва всевозможной нечисти, снабжена подробными картинками для каждой безобразной тварины. Что характерно, толпа половозрелых мужиков не вписала в массивную книгу ни единого заклятия для призыва суккуба или иной демоницы сексуального характера. Ни единого. Я тщательно проверил. Каждую страницу. Проклятые извращенцы.

А две железы, что я выдрал из внутренностей монстра, оказались и вовсе ремесленными ингредиентами для алхимиков. Я надеялся, что они, как минимум, высшего уровня и страшно дорогие. Алхимию я не знал, поэтому подробной информации не получил. Подведя итог печальной и унизительной вылазки, мне достался только опыт, сын ошибок трудных, да и все, собственно. Уровень вскарабкался до тридцать четвертого, а Алиска взяла девяносто третий. И я изо всех сил желал, чтобы она поскорее достигла потолка в сотку и прекратила эти издевательства с отъемом кровно заработанного опыта. Единицы опыта ушли в «Крепость», я, как бездоспешный плетельщик, справедливо решил усиливать персонажа. А «Микромир» решил вкачать после модернизации следующего этапа цепей, когда доберусь до полтинника, а то и еще позже. На хрен эти насекомые сейчас не сдались.

– Капитан, беда!

На скалах молча и разом выпрямились невысокие фигуры. Шхуна дернулась и встала, как вкопанная. Странные серокожие неписи смотрели пристально и недобро. В руках покачивались длинные остроги, а шхуну быстро окружило множество узких лодочек.

– Беда, – согласился я, хватая меч. – Чук, к бою! Шашки наголо!

Боцман бросил быстрый взгляд на обитателей рифов и ловким нырком с места эвакуировался в трюм.

– Засранец! – рявкнул я, пытаясь найти выход из скального лабиринта. – Уволю, червь гальюнный!

– Эй, странник! – рядом остановилась длинная лодка. – Есть разговор!

– Давай поговорим, коль не шутишь, – нервно ответил я, сжимая меч. – Только на моей палубе.

На борт вскарабкалась делегация из пяти человек. Вблизи серая кожа оказалась плотным слоем краски, так что передо мной стояли обычные островные жители. Может и не людоеды, если повезет. Вперед выступил главный, с внушительным набором украшений и самой разноцветной набедренной повязке.

– День добрый, – поприветствовал я местных. – Что за разговор?

– У нас возникла проблема, – не стал тянуть кота главный. – И мы хотим тебя нанять. Ты искатель приключений?

– Натуральный, – кивнул я. – Ищу кому помочь, а то колбасит без добрых дел.

– Замечательно! – Серые переглянулись. – Ты тот странник, приход которого предсказан сотни лет назад! Бесстрашный воитель в сияющих доспехах, чей острый меч сокрушает всякое зло!

Тут главный споткнулся и неуверенно оглядел предсказанного героя. Я подбоченился и закинул меч на плечо.

– Меч остер, желания чисты, говори, кому задницу надрать.

– Плывем с нами, шаман все объяснит.

– Погнали, – кивнул я, – ведите, чего уж.

Главный остался указывать дорогу, остальные спустились в лодки и сноровисто скользнули вперед. Шхуна восстановила плавучесть и пошла на среднем ходу. Место обитания серых граждан оказалось в самом центре лабиринта из острых скал, рифов и мелей. «Мертвая вода» блуждала довольно долго, пока не выбралась к плоскому, как блин, острову, на котором густо наросли палатки и хижины. К этому времени Чук успел принять на грудь, да так основательно, что осмелел и выбрался на палубу. На серых поглядывал пренебрежительно, щупал саблю и всем видом изображал лютого воина и пожирателя свежевырванных печенок и сердец.

– Кишка ты устричная, – прокомментировал я выход экипажа, – и щупальце китовое.

Главный островитянин простоял соляным столбом, с великолепным презрением игнорируя Чука. Лишь торжественно простирал руку, указывая направление, да гортанными возгласами командовал бойцами в лодках, пока мы не достигли их острова. Берег круто уходил на глубину и «Мертвая вода» пристала почти вплотную. Трап ударился о камни, Чук занял пост, а я поспешил следом за старшим по вытоптанным улочкам к хижине шамана, что была увешана амулетами и скальпами плотно и густо, будто к конкурсу готовилась.

Я раздвинул полог и ввалился в хижину. В потолке зияло отверстие, всасывающее густой дым от костерка. Сам шаман, высокий и худой, как жердь, с непроницаемым лицом расположился у очага, пыхал трубкой и изредка прикладывался к бутылке, что торчала в песочном полу, в ямке. Худое тело плотно покрыто темной глиной, отчего он казался коряво выжженным болваном. В носу массивное кольцо, в ушах серьги грубой работы, а глаза выпуклые и неподвижные, как у жабы.

– День добрый, говорящий с ветром, – вежливо поздоровался я. – Излагай, чего у вас за проблемы.

– Духи сказали, что ты придешь, – величаво провозгласил шаман, искоса поглядывая, как я реагирую. – Мы ждали тебя.

Я состряпал каменную физиономию.

– Духи поведали о могучем воине, чей клинок не знает пощады.

Я присмотрелся к шаману внимательней и произнес:

– Завязывал бы ты с представлением. Темнила из тебя так себе, честно скажу. У тебя кусок глины отклеился. Вон, на шее.

Шаман лапнул себя за шею и сплюнул. Я скалил зубы.

– Ладно, раскусил. – Шаман бросил бубен на земляной пол и сел на него же. – Хрен с ним.

Звякнула бутылка, появились две пиалы из половинок кокоса, булькнуло и ароматно пахнуло вином.

– Будем знакомы, – шаман поднял пиалу и опрокинул в рот, – меня зовут Альвур, сам я родом из Лефана, удрал на эти острова лет десять назад.

– Нормально тебя побросало, – уважительно заметил я, тоже подняв пиалу. – Как ты в шаманы угодил?

– Долгая история, – Альвур долил местного самогона, – я на родине библиотекарем работал, немного с духами экспериментировал, так что здесь приняли, как родного.

– Понятно, – прервал я, – а зачем весь этот бред про избранного и воина из преданий?

– По привычке, – честно признался Альвур. – На континенте везде Избранные, да Те Самые. Еще Великих Путепрокладывателей не счесть, ну и само собой Предсказанные Пророчествами. Я и здесь такую песню завел, а ну как кто клюнет?

Непись оказался весьма занятным. Едкий, как щелочь, и за словом в карман не лез.

– Допустим, я клюнул, хоть и не Тот Самый. В чем проблема?

– Тут с наскока не решить, – задумался Альвур. – Есть проблема социального характера. Ты видел у нас женщин?

Я припомнил. В деревне были только мужики и ни единой людоедской красотки.

– Неа, – честно признался я. – Не видел.

– Вот она, проблема. Женщины живут на соседнем острове – рукой подать. С полгода как туда перебрались, наслушавшись бессмертных девиц, и теперь лишь раз в месяц устраивают праздник продления рода, чтоб их разорвало!

Я понимающе покивал. Знакомо, ага.

– Я, как человек заинтересованный, устал месяцами писать стихи и медитировать, – сказал он возмущенно и зачем-то показал ладони. – И дети опять же. Представляешь, эти дикие самки даже сыновей оставляют у себя.

– Стоит ли лезть в такие расклады? – осторожно спросил я. – Да и я, большей частью, привык решать вопросы кулаками. Социальщина не мое.

– Туманны слова героя, – вздохнул Альвур, – непонятны. Возможно это поможет достигнуть консенсуса?

С этими словами он повелительно крикнул. Полог распахнулся, впуская серого бойца с длинным свертком в руках. Он почтительно склонился перед шаманом, коснувшись лбом песка и вроде как даже поцеловав его, аккуратно сложил сверток к ногам Альвура и быстро покинул хижину.

– Извини, самому неловко, – смутился Альвур. – Никак не могу их отучить пятки целовать. Одно дело – бабы, а другое, когда к стопам мчатся припадать здоровые мужики. Нервирует, но ничего не поделать. Шаманы на островах – первые после богов и вождя.

– Что там? – Я кивнул на сверток. – Ближе к делу, Альвур.

– Ах да…

Тряпицы раскрылись. Внутри лежали эскизы татуировок. Я обрадованно потер ладони, а Альвур доставал широкие ленты и раскладывал на пол.

– Так, – пробормотал шаман, расправляя первую. – Смотри, выбирай. Все самое лучшее!

Я заинтересованно вгляделся и посмурнел.

– Бонус к поеданию врагов? – Первая лента легла в сторону. – Спасибо, не увлекаюсь. Эта тоже не пойдет. Зачем мне мастерство готовки из человечины?

Альвур с тоской глядел, как забракованные эскизы кочуют в сторонку.

– Вызов Энги Кровавой раз в неделю, – безжалостно откидывал я в сторону очередную татуировку, – и умение упрощенного ритуала призыва? Хм… А, понятно, для вызова нужно три метра кишок вокруг жертвенного столба, вместо стандартных десяти. Так себе уменьице. Блин, Альвур, тут все людоедское, понимаешь?

– А вдруг? – Шаман кивнул на мою физиономию. – Герои всякие бывают.

– Не борзей, говорящий с ветрами. Я хоть не особо снаружи, но внутри героический, спасу нет. Зачем мне, к примеру, вот это?

Очередной эскиз давал неслабый бонус к самогоноварению, с дополнительным шансом сотворить суперядреную брагу из бананов. Я скрутил его в трубочку и отложил.

– Может что-то конкретное? – спросил Альвур с надеждой. – Предложи?

– У вас каменных топоров не завалялось? Магических, героических, как хочешь называй. Мне очень нужно оружие из органики.

– На кой? – удивился Альвур.

– Нужно.

– Остроги есть у рыбаков, – припомнил шаман, – дубинки. Остальное из железа вымениваем.

– Может камни драгоценные? – с отчаянием спросил я. – Кольца редкие?

– Украшения? – вдруг оживился Альвур. – Есть кое-что!

Снова примчался серый, на этот раз с большой шкатулкой. Когда он исчез за пологом, Альвур откинул крышу и запустил внутрь обе руки. Покопавшись, он извлек несколько украшений, простых, без камней, из серого, с черными разводами, материала.

– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовался я. – Вот это интересно.

– Есть нюанс…

Нюанс я увидел. Проклятый металл. Одно из колечек вдевалось в ухо, как серьга. Второе – в нос. Ну и три стандартных на пальцы.

– Это я в нос продевать не буду, не корова.

Альвур обидчиво покосился на массивный металлический круг в собственном носу, но возражать не стал. Серьга при ближайшем рассмотрении оказалась интересной цацкой, с встроенным переводчиком любых текстов. Кольца повышали мастерство и шанс разжиться редкими трофеями. Каждая побрякушка слеплена из проклятого материала и сулила предупреждающими надписями об интересных и неприятных проклятиях. Цепи в потрохах блокировали кое-что, конечно, но брать колечко, что притягивает, к примеру, монстров за километр, не хотелось. К тому же, половина проклятий была скрыта, что подсказывало мне о их высоком уровне, а как показывала практика, волшебные цепи моего великолепного класса блокировали только низкоуровневое ведьмино дерьмо. А тут явно экстра-класс.

– Гадство! – Я раздраженно захлопнул шкатулку и оттолкнул. – Вот честно говорю, как есть – ничего не подходит.

– Может бойцов в команду выделить? – с надеждой предложил Альвур.

– Бухают? – мрачно спросил я. – У меня трюм ромом забит.

Альвур промолчал, пряча глаза.

– Спасибо, не надо, – буркнул я. – Мне одного утырка хватает, а если несколько алкашей на шхуне будет, то хоть топись. Я своего людоедину могу поменять на что-нибудь. Берешь?

Альвур затряс головой и выставил руки.

– Ну вот.

– Твой корабль! – внезапно оживился Альвур. – У нас есть сердца воды! Четыре штуки!

– Что же ты раньше молчал, ирод? – взревел я. – Показывай, где остров! Немедля!

Когда «Мертвая вода» пролетела между островами и ткнулась в соседний берег, что был рядышком, я оставил Чука на страже и ступил на песок. Навстречу мчались островные валькирии, потрясая копьями. Эти оказались стройнее, чем на родине боцмана, но ростом были, как он. Загорелые, с грубыми лицами и неприятными взглядами.

– Здравствуйте, дамы, – вежливо произнес я. – Я простой странник, выполняю поручения, покупаю-продаю.

– Чего надо? – ответила одна из встречающих. – И что продаешь?

Я впервые пожалел о сугубо холостяцкой яхте. Кроме горы ржавого железа и набитого ромом трюма предложить-то и нечего. Ни шелков, ни пряностей, ни драгоценностей. Уж тем более косметики или платьев. Хотя им платья ни к чему, все в набедренных повязках щеголяют, а грудь прикрывают широкой полосой ткани.

– Оружие, ром, э-э-э…

– Лекарства есть? Ты не знахарь?

– В принципе да, – кивнул я. – Костоправ и зубодрал, травматолог и патологоанатом. Вскрытие по живому и мертвому, гадание на кишках. Заряжаю воду положительными энергиями, правлю чакры и настраиваю выходы в астрал.

Женщины переглянулись с сомнением, замялись.

– Кто болеет? – Я с ходу взял быка за рога. – Лечу недорого, а таким красоткам и вовсе с большой скидкой.

– Шагай за мной, знахарь.

Ступив в деревню, как две капли похожую на все пигмейские, я гордо шагал в кольце островитянок, напустив задумчивый вид. Когда впереди появилась хижина, стоявшая особняком и огороженная частоколом, женщины указали на вход.

– Больной там. Осматривай.

Я покосился на дикарок, но они заняли пост у входа. Так что я бестрепетно шагнул ко входу по усыпанной цветами дорожке, сунулся внутрь и мгновенно напоролся на худющего, трясущегося упыря, что полз от широченного ложа, занимавшего большую часть хижины.

– Кто тут мне? – рявкнул я, замахиваясь. – А ну осади, дохлятина!

Осунувшийся, бледный, с ужасающими мешками под глазами, он трясущейся рукой тянулся ко мне. Чего греха таить, моим первым желанием было раскроить тощему упырю черепушку, что я едва и не сделал. В последний момент рука замерла, остановив клинок в сантиметре от головы бедолаги, что обессиленно упал вниз лицом.

– Да ты тоже с материка, – изумился я, убрав лезвие в сторону. – Живой человек!

Подхватил истощенное тело и забросил на кровать. Осмотрел еще раз. Верняк, обычный непись, только загорелый до черноты. Он с континента, к гадалке не ходи, обычная физиономия, русые волосы, нос картохой и ни одной татуировки. Я внимательнее осмотрел хижину. Знакомая картина, сталкивался у лесных амазонок. Паренек-то тут сну-сну исполняет для островных валькирий, сто процентов. Кровать, как аэродром, столик с едой, бутыли вина, маленькие пузырьки с настойками.

– Странник… – прошелестел тощага, не веря глазам. – Ты живой? Не видение? Не бред?

– Живее всех живых, – кивнул я. – Как дела?

Парень страдальчески скривился, бросая пугливые взгляды на порог, а уши шевелились, ловя звуки с улицы. Не уловив опасности он с трудом стянул со столика половинку кокоса, наполненную водой.

– Что, брачные игрища надоели? – участливо спросил я. – Хочется домой?

– Очень хочется, – просипел страдалец, припадая к чаше и хлюпая воду, – сил никаких нет… Я рыцарь, а не бык-производитель… Спаси меня, странник!

– В натуре рыцарь? А хрен ли ты тут делаешь? – изумился я. – Бродячий, что ли?

– Странствующий! – поправил парень, откинувшись на подушки. – Наш корабль потерпел крушение и я, к сожалению, не утонул. Меня выудили из волн местные дамы и теперь используют…

– Не по назначению, да?

– Как тебе сказать, – замялся рыцарь, – поначалу я не слишком и сопротивлялся. Но шестой месяц подряд, изо дня в день, из ночи в ночь…

– Понял тебя, – усмехнулся я, – понял. Так вот ты какой, олень северный. Вот, значит, и причина нашлась.

– Какая?

– Такая, – объяснил я, – что на том берегу теперь пишут неимоверное количество стихов и предаются унынию. Я-то думаю, что за воздержание? А эти волчицы тут рыцаря пользуют и не парятся.

– Я хочу домой…

– Понял, не паникуй. – Я лихорадочно соображал. – Рыцарь, значитца, да?

Он сжался под моим недобрым взглядом и нахмурился:

– Настоящий, с кодексом, все как полагается. Благородный Дир из Брекенса, что в центр...

– То есть удрать ночью ты не сможешь? – перебил я возлияния Дира. Еще начнет благородных предков перечислять, а у него явно их как позвонков в хвосте у динозавра, целый батальон грюкает. – Тихо свалить по-быстрому, да и все дела?

– Без родовых доспехов? – ужаснулся рыцарь. – Без отцовского меча?

– Без материнского щита и шпор сестры, – подхватил я, – понял я, понял. Дай подумать.

Дир насупился, но заткнулся. Забрезживший шанс на спасение перевесил спесь и он покорно стал ждать решения проблемы, глядя исподлобья. Я рыцаря понимал, так как во мне можно было увидеть и бродягу, и голодранца, и людоеда, особенно за штурвалом «Мертвой воды», но никак не опытного спасателя. В голове вдруг возникла диковатая идея, рассчитанная на простоту островных нравов и возможность устроить эффектное зрелище.

– Как насчет исконно рыцарской забавы? – спросил я. – Типа турнира?

– Турнир? – простонал рыцарь. – Я не смогу влезть на коня. Да тут и нет коней…

– Дракон, понял? – пояснил я. – Сразишься с драконом. И победить у тебя не получится.

Рыцарь побледнел.

– Все путем, железный, – успокоил я, – это ручной дракон.

С этими словами я выбрался из шатра и мгновенно оказался в плотном кольце обеспокоенных женщин.

– Что с ним? – сурово вопросили из толпы. – Это лечится?

– Гражданки! Дамы! – громко воскликнул я. – Вы изъездили белого варвара до состояния тряпки! Ему нужен отпуск!

– Еще чего! Лечи его, скотина!

– Сама ты скотина, – обиделся я. – Ты на рожу свою посмотри, корова с кольцом в носу!

– Рот закрой, черепушка!

В горло уперлось несколько широких копейных наконечников, едва не прорывая кожу.

– Давай так, знахарь хренов, – прошипела одна из островитянок, вплотную приблизив треугольные зубы к моему носу, – или ты лечишь нашего мужичка, чтобы он завтра прыгал как очумелый, или мы отправим его в отпуск на месяц. В яму. А ты займешь его место.

Я громко сглотнул.

– Так понятней?

Я пальцами отвел широкий наконечник от кадыка и вкрадчиво произнес:

– Дамы, есть интересный вариант. Ваш пленник… То есть, производитель – рыцарь. У них случается драконовая болезнь. Если они долго не сокрушают драконов, то начинают болеть, хиреть, пить и немножко умирать.

Дикарки переглянулись.

– Ему нужно победить дракона и он сразу войдет в полную силу, – закончил я. – И к вашему счастью, я знаю, как приманить сюда это свирепое чудище.

Следующий час я потратил в лихорадочной беготне. Женщины долго упирались, спорили до хрипа и проклинали заезжего лекаря, но тут выполз Дир и торжественно поклялся в том, что он рыцарь и действительно должен побеждать драконов. Причем поклялся он так хитроумно, что про болезнь ни слова не сказал, но так получилось, что островитянки связали его немощь именно с длительным драконоборским воздержанием. Потом я тащился пешком на другую сторону острова, мотивируя это обрядом призыва дракона. Рыцарь взял с островитянок слово, что мне никто мешать не будет.

– Значит так, – объяснил я Алиске в сотый раз, – рыцарь тебя слегка поколотит мечом. Плашмя, поняла? А ты порычи громко, зубами поклацай, изобрази битву. Но есть его не нужно, хорошо? Поборись там, в песке его поваляй...

Алиска ворчала, рычала, презрительно фыркала и то и дело норовила растянуться на песке. Пришлось притащить Чука, вручить ему меч и репетировать. После десятой попытки худо-бедно получилось. Бледный Чук с закрытыми глазами размахивал мечом, Алиска терпеливо махала лапами над головой боцмана, которого чуть воздушным потоком не сносило. Заключительным аккордом был сокрушительный удар по Алиске и изображение умирающего рыцаря, что из последних сил просит похоронить его на родине. Дамы в слезах, я со скорбным видом отплываю с трупом убиенного на борту. Ничего лучше я придумать не сумел.

– Ты его только не прибей, пожалуйста, – увещевал я Алиску. – Этот рыцарь на этом острове не нужен. Из-за него соседи страдают вон на том острове.

Виверна внимательно слушала, поглядывала на соседний остров, но особого понимания я в ее взгляде не видел. Скорее, там крылось недоумение очередными хозяйскими закидонами пополам с вопросом – отчего это ее должен безнаказанно пытаться выпотрошить какой-то там рыцарь. Чук накидался ромом и снова встал напротив с мечом. Упакован он был в одну из пиратских кольчуг, что ему оказалась до колен.

– Алиска, я тебя добром прошу, – не сдавался я, командуя спектаклем. – Он тебя понарошку прибьет, потом мы его заберем на корабль и за наградой к соседям. Я там жирных коз видел, выбью тебе штук двадцать. Да не грызи ты его так! Это же Чук! Плюнь сейчас же! Сломаешь!

К вечеру на пляж выбрался Дир. В полном доспехе, с мечом, щитом и в шлеме. Проинструктировал я его досконально, но он все равно порядком нервничал и переживал. Особенно его донимал вопрос об обмане диких, но все же дам. Я справедливо указал на то, что он пленник, его пытают и на его рыцарский кодекс тут плюют с самой высокой пальмы. А так он останется в памяти этих самых дам, как павший в тяжком бою с чудовищем героем.

– Готовься, сейчас все будет, – успокоил я, украдкой поглядывая по сторонам. – Ты только не забудь, все должно выглядеть натурально.

– Я все еще не вполне уверен...

Алиска спикировала с небес, рухнула на пляж и вжалась в песок. Земля чуть дрогнула под тяжестью огромного тела, а Алиска тут же распахнула пасть и взревела так, что пальмы пригнулись. Я, честно говоря, сам едва не обделался, уж очень талантливо она играла. Глазища налились кровью, зубы блестели, а гребень встал дыбом. Она хлестнула хвостом, срубив несколько пальм и уставилась на рыцаря кровожадно и с лютой злобой. Я на всякий случай ткнул в него пальцем и сместился на пару шагов в сторону.

– Это что? – пропищал Дир, едва не упустив оружие. – Это не дракон.

– Виверна, – зло выдавил я, – не видишь? Врежь ей правдоподобно, пару раз. Потом – как договаривались, понял?

– Виверна не подходит! Мы условились о драконе, – заблеял рыцарь, нервно топчась на месте, – а не об этой адской твари. Она сожрет меня!

– Да ты охренел, военный? – яростно зашептал я. – Или она, или тебя девки до смерти заездят. Руби, говорю, меднолобый!

– Я…

– Чему вас учат, в академиях рыцарских? – шипел я, стараясь выдерживать перепуганный вид. – Атакуй!

– Мне… это… того…

– Алиска! – не выдержал я. – Давай сама!

Выкрикнув приказ, я припустил в сторону и прыгнул в кусты. Виверна зарычала, низко и люто, и поползла на рыцаря, буравя того очень недобрым взглядом. Дир закрылся щитом и вскинул меч, зубы выбивали дробь, а колени подрагивали. В деревне ободряюще вопили дикарки, не высовываясь, впрочем, из-за изгороди. Я махал из кустов руками, жестами поясняя рыцарю, как рубануть эффектнее и максимально для Алиски безопасно. Но все пошло не по плану. У виверн, видимо, была стойкая неприязнь к рыцарскому сообществу в целом и к странствующим немощным рыцарям в частности. Распахнулась пасть, ослепительно сверкнули сахарные клыки и Дир с обреченным воплем исчез за частоколом зубов, упустив меч.

– Не понял! – заорал я, выкатившись кубарем из кустов. – Алиска, какого хрена? Плюнь гадость!

Но виверна оттолкнулась задними лапами, прыгнула вверх и хлопнула крыльями, уносясь прямиком к мужскому острову. Видимо, решила сама рыцаря на коз поменять, без хозяйских дурных идей. Крики в деревне стихли, сменившись могильной тишиной. Я поежился и маленькими шажками посеменил к океану, остро жалея, что не умею становиться невидимым.

– Смерть выродку! – завизжал пронзительно чей-то голос. – Он убил нашего мужичка! Скормил дракону! Я видела, как он подавал знаки!

Я стремглав бросился к берегу.

– Стой, черепушка!

– Мой рыцарь!

– На кол его! В котел!

Тяжело вбежав в океан, я нырнул в набегающую волну, распугав рыбную мелочь. Пока хватало дыхания работал конечностями, мечтая отрастить жабры или рыбий хвост для скорости. Рядом в облачках пузырьков пролетали копья и остроги. Наконец, я вынырнул, кашляя и размахивая руками.

– Дамы! – отплевывался я, хватая воздух. – Отстаньте! Я не виноват!

Навстречу неслась под всеми парусами «Мертвая вода», я радостно булькнул и поплыл навстречу, вспарывая воду быстрыми стежками. Боцман крутил штурвал, что-то кричал и тыкал пальцем мне за спину. Матерые и опытные дикарки прыгали в лодки и стремительно неслись ко мне. Я заорал, торопя людоедину, но шхуна уже нависла надо мной всей массой.

– Куда ты рулишь? – завыл я, отчаянно колотя руками. – Я тебя сожру, гад!

Чук остановил духа и метнулся спасать капитана. Меня ударило бортом, едва не утопило волной, а в лицо прилетел канат. Проклиная криворукого боцмана, я полз по веревке, чувствуя пятой точкой приближающиеся зазубренные наконечники острог.

– Разворачивай, – захрипел я в лицо Чука, что имел неосторожность высунуться, – и уматываем отсюда… Быстрее, лишенец, башку отрублю…

Чук перепугано замахал руками и с топотом умчался на мостик. «Мертвая вода» дернулась и стала набирать скорость. Я перевалился через фальшборт и обессиленной медузой растекся на палубе в луже воды. Дух ветра выл так, что паруса трещали, а устрашенный боцман вцепился в штурвал клещом.

– Пора на материк, – я кое-как поднялся, – валить на сушу. Там земля твердая под ногами, леса, птички кукарекают. А тут дичь всякая на каждом шагу.

– А я? Мне куда? – забеспокоился Чук. – Капитан, может не надо?

Я отстранил боцмана и встал за штурвал. Позади отставали лодки с разъяренными женщинами. «Мертвая вода» оторвалась среди скал, оставив весельный флот позади, по широкой дуге обошла и пришвартовалась к острову мужчин. На берегу сидела Алиска, под ногами валялся пожеванный и обморочный рыцарь, а племя с Альвуром во главе боязливо топталось в сторонке.

– И что это было? – хмуро спросил я виверну, как только спустился по трапу. – Алиска, он должен был тебя пару раз стукнуть, изобразить сражение и все такое, нет?

Виверна ткнула лапой распростертого рыцаря и угрожающе зарычала, стрельнув глазами.

– И? – не понял я. – Ну рыцарь. Так и ты не дракон. Чего завелась-то?

Алиска отвернулась и заворчала, как огромный трактор, аж камни задрожали. Зыркнула еще раз, зло и раздраженно, и отошла подальше.

– Алиска, пугани дам на соседнем острове. Только без жертв.

Виверна взметнулась к облакам, как камень из катапульты, в три удара крыльев оказалась на соседнем острове и принялась пугать. Рев слышен был даже здесь, трещало, валились пальмы, а из джунглей с криками полетели птицы.

– Все путем, – успокоил я Альвура, что осторожно приближался, – немножко шевельнет ваших амазонок.

– Надеюсь, без жертв? – Шаман с тревогой вслушивался в грохот, рев и треск. – Уверен?

– Обижаешь, – нахмурился я и склонился над рыцарем. – Хорош в жука-притворяшку играть, Дир.

Рыцарь разлепил глаза и жалобно всхлипнул. Исслюнявленный и жеваный он представлял жалкое зрелище. Впрочем, я бывало и хуже выглядел. А тут и вода под рукой.

– Виверна, – он пополз к океану, как детеныш черепахи, шустро загребая песок, – проклятая виверна.

– Но-но, – я погрозил пальцем, – она у меня вполне приличная девочка. Чего ты? Переборщила немного, так она еще ребенок, играется.

– Ледяные виверны, – объяснил Дир, с плеском умываясь, – заклятые враги рыцарей Эллоада.

– Кого-кого?

– Того самого, – огрызнулся рыцарь. – Спасибо, что я жив и спасен, но впредь я бы не хотел иметь с вами дела.

– Да иди ты в задницу, меднолобый! – возмутился я. – Успехов в пути до континента.

Альвур нетерпеливо поспешил к своей хижине, вприпрыжку и с плохо скрываемой радостью. Когда я вошел, он сел у костра, привычным жестом достал корявую бутыль местного самогона и разложил нехитрую закуску, преимущественно из рыбы.

– Предлагаю отметить!

Система порадовала успешно выполненным заданием. Я глянул сообщение. Квест благополучно закрылся и в инвентарь упало полста золота, да чуть опыта. Я набычился и буравил взглядом довольного Альвура, ожидая сердца. Тот не заставил долго ждать, повелительно крикнул и внутрь просочился островитянин с полотняным свертком. Сердца воды напоминали мутные капли размером с кружку или полузасохшую медузу. С четырех подрагивающих сфер капала вода, но я радостно закинул их в инвентарь.

– Мы в расчете?

– Несомненно, Альвур.

– А рыцарь?

– Это твой головняк, – отмахнулся я. – Хочешь, так у себя оставь.

– Ну уж нет, – нахмурился шаман. – Завтра купцы должны прибыть, я его спрячу до поры и с ними отправлю.

– Дело твое, – равнодушно отмахнулся я. – Это зеркало?

– Ага.

Я подошел к полированному прямоугольнику во всю стену. Осмотрел придирчиво отражение. Штаны и ботинки, акулий меч через плечо, бритая башка с черепом на морде и неприятный взгляд. Я вызвал цепь и выпустил лезвия. Видок был – хоть сейчас с кистенем под мост.

– Отморозок, а не герой, – кисло отметил я, – ясен пень никто нормальных квестов не предлагает такой-то роже!

– О чем ты? – хохотнул Альвур. – Нормальность зависит от восприятия.

– Тебе легко говорить, – покосился я на захмелевшего шамана. – Завтра ваши женщины переедут обратно и все будет в шоколаде.

– А чего ты хочешь? – поинтересовался Альвур, блаженно прихлебывая ром. – Ты капитан, уважаемый людоед и владелец корабля. Что не так?

– Тоже верно, – кивнул я. – Сейчас рвал бы задницу на материке, ловил жаб во славу какого-нибудь захудалого городишки, чтобы втридорога купить кривую хижину с видом на помойку.

Хлопнули крылья и снаружи донеслись испуганные выкрики. Мы выбрались из хижины. Алиска села задницей прямо в кострище, подняла облако пепла, из которого вытянула шею и злобно озирала деревеньку. За дальней хижиной мелькнул Дир, укрываясь от опасного монстра, а я вопросительно вскинул подбородок. Алиска рыкнула успокаивающе, гулко икнула и выплюнула здоровенный горшок, порядком жеваный.

– Завтра? – пробормотал Альвур. – Сегодня же примчатся обратно.

– Я ей обещал двадцать коз, – показал я на Алиску. – Организуешь?

Алиска повернулась к шаману и очень внимательно вслушалась. В глазах вспыхнули голодные огоньки.

– Немедля пригнать! – крикнул Альвур. – Самых жирных!

Когда «Мертвая вода» отплыла, устремляясь в гущу скал, то я успел заметить лодки и плоты, забитые скарбом. Ветреные дамы возвращались к супругам. Рыцаря я оставил на острове, пусть теперь сам объясняется почему оказался не сожран и что он делает в стойбище коварных мужиков. Железяка надменная. Шхуна пожрала четыре сердца отчего на первой мачте выросло вдруг «воронье гнездо». Других новообразований не выросло.

Все эти квесты с вариативной наградой сидели в печенках. Как и это мелководье с недопиратами и утырочными обитателями. Время текло, а я все еще копошился в лягушатнике и бегал по мелким поручениям. Как-то недостойно истинного богатыря. Нужно что-то менять, найти хотя бы пару человек в команду и уходить южнее, где в районе тропиков шли разнообразные и увлекательные движения.