Варнак. "Мертвая вода"

Глава 10

Привычно ускользая от пиратов, избегая игроков и минуя мелкие острова, «Мертвая вода» неслась к острову с отметкой в виде звериной башки. На пути попался бродячий торговец в юркой лоханке и после короткой погони перепуганный барыга сдался, позволив людоедской шхуне состыковаться с кораблем.

Айне мигом осмотрела товары и мы скупили едва ли не все барахло, что у него было. Счастливый морской офеня получил две сотни золотых, пять бочонков рома, окропленных горючими боцманскими слезами, часть выбитой пиратской экипировки и подался в сторону континента, а на палубе взгромоздились тюки с ремесленными ингредиентами, какими-то травами, книгами, в том числе и букварем со словарями.

– Айне! – скомандовал я. – Таскай покупки на камбуз, сортируй, учи азбуку. Хватит пинать балду и уподобляться Чуку.

– Капитан, – обиженно икнул боцман. – Я не того. Не этого. О мой ром!..

– А ты помогай, – указал я на груду барахла. – И хватит ныть, в трюме пойла – хоть залейся.

Покупки исчезли на камбузе. Айне принялась разгребать, сортировать и укладывать, жужжа, как шмель, и бормоча ругательства, а Чук исчез в трюме, оглашая океан унылыми стонами и жалобами. Когда «Мертвая вода» подошла к тигриному острову, Чук успел залить горе расставания с ромом едва ли не до комы, так что страховать меня с берега предстояло Айне. Я зарядил пушку, показал куда жать и подтащил бочонок, чтобы мелкая фея смогла целиться и в случае чего выстрелить.

– Сиди тут, у пушки. – Я внимательно оглядывал берег, заросший тростником. – Будь готова.

– Так точно! – Айне забралась на бочонок и навела пушку на заросли. – Аккуратнее, напарник.

В душе горюя о верном акульем мече, я подхватил один из трофейных палашей и спрыгнул в воду. Выбрался на камни, держа оружие наготове, и углубился в заросли. Ботинки поглощали шаги и слышно было только как шуршит раздвигаемый клинком тростник. Что-то напрягало и заставляло нервничать, по спине забегали мурашки. Я никак не мог сообразить, откуда взялось неприятное ощущение, странно знакомое.

Тростник смыкался за спиной, а я крался, сжимая рукоять что было сил. Дошло до меня когда я основательно продвинулся – на острове не пели птицы, не стрекотали насекомые, вокруг не было живого совершенно. Я замер, лихорадочно соображая и вслушиваясь. Вроде бы позади шелестнуло. Я пригнулся и вслушался. Тишина. Развернулся и сделал несколько шагов к берегу. Ухо тут же уловило прежний легкий шелест, но чуть в стороне. Запоздало все же дошло – на меня уже охотились.

Нечто крупное и злобное кралось рядом, вглядывалось в дурня с низкопробным палашом, принюхивалось и прикидывало, с какой стороны начинать его жрать. В реале все чувствовалось не в пример ярче, но и сейчас ощущения не из приятных. Я напряженно вслушивался, стараясь не сорваться и не помчаться к берегу. Догонит и задавит моментально, к гадалке не ходи.

– Падла, – прошептал я, чувствуя, как адреналин мутной волной вскипает в крови, – какая же хитрая падла…

Шелест раздался справа, стих, через секунду позади хрустнула веточка. В тростнике мелькнуло гибкое туловище, мохнатое, в полоску. Подробно разглядеть не успел, слишком быстро двигался зверь, а ноги сами швырнули меня в сторону. На место, где я только что стоял упал мохнатый ком, ощетинившийся когтями. Цепь ударила, бешено закрутилась, полетел изрубленный тростник, но зверь взвился в прыжке и исчез в зарослях.

– Гадство!

Я перекатился и бросился за ним. Вломился в заросли и замер, глядя на отпечатки тяжелых лап. Судя по глубине следов зверь попросту прыгнул вперед. Поднялся ветер и тростник зашелестел, скрадывая и без того тихую поступь неведомого океанского тигра. Мысленно проклиная выкрутасы погоды, я припал к земле, а цепи поднялись и закрутились над головой, срезая тростник и разрубая все вокруг. Мелькнула полосатая туша, оказавшаяся за спиной, как я и предполагал. Из оскаленной пасти выкатился громогласный рык и зверь расплылся в длинном прыжке. Я бросился наземь, пропустил зверя над головой и ударил вслед. Цепи снова опоздали за подвижной тварью, бессильно срубив тростник.

– Беда… – Я бросился в противоположную сторону.

Полосатый решил поразвлечься с добычей или цепи привели в смятение, сделал вывод я, ломая ноги в темноте и спотыкаясь о камни. Зверь превышал весом меня раз в пять, в поджаром теле ни капли жира, резкий и быстрый, а когти способны ошкурить слона в пару взмахов. Точно играется, скотина. Я мчался и пятой точкой чувствовал, как зверюга преследует в тростнике, а глаза безуспешно искали хоть какое-то дерево или скалу.

– Что ж такое!

Нога зацепилась за корень и я рухнул, проехав носом метра два. Подхватился и увидел дыру в земле, узкую, только-только втиснуться. Позади взревел зверь и я бросился в яму, торопясь изо всех сил, чувствуя, как клыки приближаются к незащищенному тылу с каждым мгновением. Спрыгнул вниз и мягко приземлился на землю. Уши резанул пронзительный визг, мелькнуло белое, щеку ожгло болью и я едва не размозжил голову прелестной молодой девушке, что мягко осела на пол и потеряла сознание.

– Гадство!

Щека горела огнем от хорошей такой пощечины, а красотка в шелковом платье лежала в отключке. Я зацепился взглядом за дорогие серьги, тяжелое золотое ожерелье на высокой груди, нежную кожу и хрупкую фигуру. В пышных светлых волосах виднелась заколка с крупными бриллиантами.

– Быть не может, – опешил я. – Зуб даю – принцесса! Наконец-то долбаная принцесса.

На голову посыпалась земля и в щель протиснулась когтистая лапа. Рычание оглушило, а когти вспороли воздух, едва не сорвав скальп. Я присел и спешно огляделся. Единственный выход над головой и там оскалилась страшенная звериная морда.

– Вот тут ты не угадал, – разозлился я. – Всю дорогу мечтал спасти коронованную особу, так что ловить тут тебе нечего, кошатина драная!

Едва пасть распахнулась, а гулкий рев стал выкатываться из глотки, шип на цепи пробил язык насквозь. Рычание сменилось мяукающими воплями и голова зверя скрылась, затрещал тростник, постепенно удаляясь от ямы. Я подхватил бездыханную девушку, кое-как выбрался наружу и прислушался. Вой зверя отдалялся, он крушил тростник и орал в стороне, но тембр быстро менялся и в жалкое мяканье вплетались отчетливые бешеные нотки. Сообразив, что сейчас тигр вернется карать за неожиданный пирсинг, я улепетнул по своим следам со всей доступной скоростью. Принцессу перекинул через плечо, словно куль с картошкой, и ломился сквозь заросли, не обращая внимания, что голова девушки колотится по спине.

– Айне! – заорал я, выскочив на берег. – Крути штурвал! Быстрее!

Фея с топотом бросилась на мостик, а я в несколько прыжков достиг борта и вскарабкался на палубу. Спасенная красотка упала на доски, якорь с визгом выпрыгнул из воды, а шхуна дернулась, трусливо набирая ход. За спиной дико взревел невидимый в зарослях зверь, обнаруживший что добыча ускользнула.

– Валим отсюда в темпе! – крикнул я. – Рули от берега!

Дух загудел и «Мертвая вода» стала разгоняться. Я прыгнул к кормовой пушке, молниеносно закрутил ворот и наложил гарпун.

– Покажись, не стесняйся, – шептал я, вцепившись в пушку, – давай, уродец. Дай только шанс.

Зверь идиотом не был и на злобные уверения не повелся, а шелест стих. Шхуна набрала скорость и отдалилась от берега, а я вглядывался до последнего, но ночная тварь подставляться под гарпуны не пожелала. Лишь когда «Мертвая вода» отошла на порядочное расстояние на берегу показался темный силуэт. Айне вспикнула, когда раздался протяжный и дикий вой, полный разочарования и ярости.

– Кто это, напарник? – прошептала фея, вскарабкавшись на плечо. – До чего страшно орет.

– Тигр-переросток, – напряженно ответил я. – Чуть не сожрал, скотина.

– Кого притащил? – Айне кивнула на спасенную. – Где подобрал?

– В пещере пряталась. Давай ее на камбуз определим, пока в себя не придет.

– Там места мало, – надулась фейка, – для всяких подобрашек.

– Она принцесса, к гадалке не ходи, – хмыкнул я. – Одежда дорогая, шелк, бархат, драгоценности.

– И что?

– И награда за спасение, – терпеливо объяснил я. – Не узнаю тебя, жадная лесная повелительница.

Айне другими глазами осмотрела спасенную. Девушка мерно дышала, но находилась в глубоком обмороке. Фея задумчиво обошла ее, пощупала платье, поддела пальцем золотое ожерелье и задумалась.

– И правда, напарник, – Айне оживилась, – богатенькая. А мы ее спасли и папка-король даст королевскую награду, ага?

– Конечно спасли. Именно мы. Если бы ты отважно не прикрывала спину, то я бы пропал. Иди, разгребай логово, там кровать где-то есть на камбузе. Чук где? Какого хрена не у пушки?

– Дрыхнет, – сплюнула Айне за борт. – Будила, но это бесполезно.

Я уложил девушку на кровать, а фейка запалила лампадку, с треском колотя кремнем. Вспыхнул тусклый огонек, разгорелся, а я с любопытством огляделся. Айне действительно устроила на камбузе фейное логово. В углу покачивался цветастый гамак, на столике белела груда обглоданных костей и огрызков.

– Красиво, да? – Айне горделиво обвела рукой камбуз. – Я старалась.

Стены блестели свежей краской, на полочках и единственном шкафу ароматными пучками разложены травы и сборы. Мешочки и кисеты всех размеров, горшки с вощеными крышками, свертки бумаг и книги, чашки и чайник, кастрюли и прочее, прочее, прочее. У меня глаза разбежались. Я думал эти обормоты все кучей скидали в угол, а фея вон как расстаралась. Особенно порадовала полка за дверью, где устроились книги.

– Молодец, – похвалил я, – посуду только помой и объедки выкинуть не помешает.

– Это мигом, – засуетилась Айне, – в момент.

Объедки вылетели в иллюминатор, фея разноцветным смерчем пролетела по комнате с тряпкой и ведерком и камбуз заблестел, как надраенный самовар.

– Вот это да! – восхитился я. – На глазах растешь!

Айне задрала носик и довольно засопела. Действительно развивается, подумал я, уже не та замарашка. Почти матерая феища получается, остается крылья отрастить, да поднатореть в призыве.

– Слушай, напарник, – протянула фея, когда закончила уборку. – Вот если она принцесса всамделишная, то может тебе на ней жениться?

– Чего-о-о?

– Того, – облизнулась Айне и потерла лапки. – Станешь принцессиным мужем, а меня удочерите и заживем, как в сказке. Свой замок, кареты, пиры, будем как сыр в масле кататься! Спать на перинах, кушать всяких молочных поросят и торты, толстеть и радоваться.

Я глупо разевал рот, обомлевший от коварного плана.

– Отличный вариант! – Айне подтолкнула меня к девушке. – Давай, буди ее поцелуем или как там принцесс будят?

– Вот ты продуманная, мелочь, – подхватил я фею за шиворот. – Я сюда не жениться пришел, знаешь ли.

– А чего? – брыкалась Айне. – Целуй скорее! А то Чук утром перегаром все провоняет. Она тогда не поверит, что ты принц! Действуй, пока она не в себе!

– У тебя совсем ум за разум зашел, – я вытащил Айне на палубу и прикрыл дверь. – На хрен мне местные принцессы? В борделе головняков меньше. Да и принц из меня…

– Надо попробовать! – Айне не успокаивалась. – Целую, говорю, побыстрее!

Я захлопнул дверь и вперился в притихшую фею.

– Все-все, я поняла! Ой!

Айне потерла задницу и забурчала:

– Хороший же план. Вот всегда так. Хочешь как лучше, а получаешь по попе.

– Все, давай до утра. Не сожги корабль. План у нее, ага.

Утром я обнаружил дрыхнувшую Айне и «Мертвую воду» в свободном плавании на полном ходу. Не успел возмутиться разгильдяйству экипажа и раздать живительных люлей, как оказалось, что девушка проснулась.

– Где я?

– Ох ты ж твою за ногу!

Я подпрыгнул от неожиданности и едва не растянулся на палубе.

– Вы кто такие?

Спасенная очнулась. Стояла позади, в дверях камбуза, держалась за голову и очумело разглядывала парус с осьминогами.

– Мы – спасатели! – пискнула Айне из кресла, разлепив глаза. – Отбили тебя от страшного людоедского зверя! Сейчас расскажу.

Судя по взгляду, который девушка бросала то на меня, то на шхуну, украшенную дикарской живописью, не говоря уж про паруса, вопрос людоедских зверей остался открытым. Как назло, из трюма выполз Чук, жутко опухший, перегарный, и как никогда похожий на матерого и опытнейшего каннибала. Боцман зевал во всю пасть, будто нарочно выставив желтые треугольные зубы, да чесал задницу. Спасатели те еще.

– Варнак, путешественник, временами герой, – представился я, наклонив голову, – спасатель невинных девиц от винных чудищ. С кем имею честь?

– Мое имя – Суали, я третья дочь короля Ровиона Справедливого, правителя Лидании… Где мы? И что за страшный корабль?

Айне тянулась и зевала, оглашая океан громким писклявым подвыванием.

– Ничего не страшный, – ответил я уязвленно, – а национальный, с архипелага Краба. А что расписной, как тульский самовар, так это ретивость островитян и народный обычай. Вы лучше скажите в какую сторону вас спасать? Океан-то большой.

– Ты точно принцесса? Королевская дочка? – бесцеремонная Айне выбралась из одеяла и ходила вокруг девушки, задрав голову. – А почему такая худая?

– Айне, – озлился я, – дай…

– У принцесс много денег? Что король даст за спасение?

Суали хлопала глазами и немо шевелила губами, не зная, что сказать наглой малявке.

– Ты учти, – разглагольствовала Айне, – меньше миллиона мы рассматривать не станем. Я тебе как фея заявляю.

– Айне! – рявкнул я.

– Все-все, молчу.

– На чем мы остановились? Ах, да. Уважаемая Суали, расскажите вашу историю. Кто похитил? Как вы оказались на острове посреди океана и где ваше королевство?

Я ждал системного сообщения и квеста, а наглая фея с корыстными закидонами могла все испортить. В кой-то веки настоящая принцесса попалась и я не собирался поганить квест, превращая его из спасательного в «гони выкуп, король, а то мы вздернем твою дочку на рее».

– Собственно говоря, все случилось внезапно…

Суали выкрали из родового замка, прямо из спальни. Сунули в мешок, посадили на нечто крылатое и долго мчались в ночном небе. Из-за мешка на голове девушка ничего толком не разглядела, лиц похитителей не видела, запомнила только чешуйчатую спину летающего зверя, крики похитителей и падение в воду. Чудом выплыла на островок, где бродил странный зверь, от которого она и пряталась в узкой пещерке, пока одной темной ночью перед ней не возник грязный и вонючий дикарь, при виде которого Суали потеряла сознание от ужаса.

– А очнулась я на вашем корабле. Вы и вправду меня спасли?

– Спасли, конечно… – Я в затруднении отвел глаза. – Дикарь, говорите? Вонючий? Не встречал.

Айне хрюкнула и нагло захихикала, бросая на меня многозначительные взгляды.

– Дикарей нет, – выкрутился я, – вы спасены и свободны. Мы также можем доставить вас к отцу, но не вот прямо сейчас. Сами понимаете, путь не близкий, то да се…

– Вовсе не обязательно плыть до континента, – заверила Суали, – достаточно найти любой корабль под нашим флагом. У нас сильнейший флот и меня наверняка ищут. Четыре дня прошло с похищения, а корабли отца, да что там – весь флот Лидании за это время должен перерыть даже океанское дно.

Доступно задание: спасение принцессы Суали.

Доставить принцессу на континент или к ближайшему кораблю королевства Лидании.

Награда: вариативно.

– Зашибись. Э-э-э… Замечательно, в смысле. Погнали.

Я вернулся к штурвалу и взял к ближайшему торговому пути. Раз пошла такая пляска стоит шевелить конечностями.

– А цепочка у тебя золотая? – не унималась Айне. – А ты точно принцесса? Всамделишная?

– А ты-то кто? – нахмурилась Суали, не ожидая столь бесцеремонного напора от мелкого существа. – Никогда таких не видела.

– Я – фея! – надулась Айне. – Самая настоящая. Бывшая старшая жрица Феррана, а ныне – напарница вон того, с черепушкой на лице. Пиратская фея. А это – боцман Чук, людоед по найму.

– Пираты? Людоеды? – ужаснулась девушка, отступив к борту. – Что тут происходит? Извольте объясниться!

– Айне, чтоб тебя разорвало! – зарычал я, до хруста сжав штурвал. – Хватит нести чушь!

– Ладно тебе, – отмахнулась настырная фейка, преследуя спасенную. – Я же так, преувеличиваю немножко.

– Не обращайте внимания, она у меня чуточку дурная. По голове стукнутая.

Чук уловил мои жесты и радостно скрылся в трюме, предаваться утреннему моциону, а я направил корабль, ориентируясь на ближайший торговый путь. «Мертвая вода» бороздила необжитые воды не так далеко, как мне хотелось, так что цивилизация встретила нас распростертыми объятиями. В воде мелькали обломки судов, неподалеку улепетывала пара кораблей от нескольких пиратских галер, отчаянно орали игроки, а в воду то и дело шлепались всякие огненные шары, гарпуны и прочий хлам. Средних размеров корабль сцепился в клинче с галерой и на палубе шла ожесточенная рубка. По правый борт несколько лодок окружили кашалота и нагарпунивали его изо всех сил. Китяра оказался опытным и отвечал точными таранами, на наших глазах утопив одну из лодок и почти разрушив вторую.

Несколько кораблей болтались на горизонте, нас медленно обгоняла огромная торговая баржа, вокруг которой кружили небольшие бриги, с них на «Мертвую воду» крайне подозрительно поглядывали вооруженные бойцы. Я состряпал каменную физиономию и разглядывал флаги. Нам нужен был белый лев на красном фоне, геральдический символ Лидании. И после долгих поисков нам повезло.

Сразу пять кораблей взяли «Мертвую воду» в кольцо, едва заметив на носу шхуны размахивающую руками Суали. Борта сомкнулись и на палубе мгновенно стало не протолкнуться от рыцарей в тяжелых латах.

– Морды в пол! – заорала абордажная команда, с лязгом влетевшая на палубу. – Принцесса!

Суали мигом утащили на корабль. Пока я разевал рот и силился выдавить объяснения, мне смачно дали в зубы кулаком, для убедительности закованным в латную перчатку, сбили с ног и ловко звякнули кандалами. Айне с визгом улепетывала по палубе и махала саблей, пока ее не схватили за шкирку. По правому борту раздался плеск и ругань рыцарей – Чук доблестно просочился в иллюминатор, решив не участвовать в столкновении.

– Вы чего? – взвизгнула Айне, брыкаясь и размахивая кулаками. – Пустите!

– Рот закрой! – рявкнул один из рыцарей. – Сейчас будет суд!

– Какой суд, мать вашу?! – заорал и я. – Отвалите, железные пид...

В рот затолкали вонючую тряпку, едва не выбив зубы, сноровисто примотали меня к мачте и принялись готовиться к судебному заседанию. Под ноги полетели разбитые бочки и доски, то ли наши из трюма, то ли запасливые рыцари с собой притащили. Все это обильно полили горючим маслом и рядом возник жрец с факелом. Приготовления прошли стремительно и без бюрократических волокит. Я замычал и попытался раскидать кучу дров, что уже была по колени.

– Молчать! – Новая зуботычина. – Сейчас говорит жрец!

Я, в принципе, и так говорить не мог, а только жевал кляп. И на требование замолчать оставалось вращать глазами и издавать неподобающие герою звуки, с ужасом глядя на потрескивающий факел.

– Обвиняемый в похищении благородной Суали, неустановленный пират и… – Жрец презрительно повел глазами по рисункам на бортах и парусах. – ...людоед с пособницей, приговариваем тебя к смерти через медленное сожжение. Окатите его водой!

Пара оруженосцев быстренько примчались с ведрами, плеснули мне в ошалевшую физиономию и встали по бокам.

– Так нельзя! – надрывалась Айне. – Мы невиновны! Мы вашу дуру спасли!

– Привяжите к людоеду сообщницу, – кратко бросил жрец, указав пальцем на фейку, – сожжем вместе.

Айне примотали ко мне, снабдив кляпом, и побелевшие от ужаса глаза сверлили меня с пуза.

– Или четвертовать? – не успокаивался маньяк-жрец, вглядываясь в дрова. – Вдруг они еретики-хаоситы?

Кольцо вояк раздвинул могучий рыцарь с командирскими значками на шлеме, длинный плащ волочился по палубе, а позолоченная рукоять меча с драгоценными камнями указывала на знатного дворянина.

– Отставить! Это же обычный дикарь и его мелкий выродок, – рявкнул он, оценив обстановку, – такое наказание чересчур, падре.

– Как прикажете, – чуть склонил голову жрец, – четвертуем только людоеда?

Я вгрызся в кляп, ожесточенно тряся головой.

– Нет, падре, я решительно против. Мы рыцари, – заявил командир, – и паладины благочестивого Эллоада, а не палачи или живодеры. Четвертовать не будем, огня вполне достаточно. Плесните еще воды, а то мелкая дрянь быстро сгорит.

Айне замычала, дернулась и потеряла сознание, а я забился в путах. Цепи шевельнулись в кистях, а я лихорадочно соображал, как спастись. Айне не переживет сожжения, так что нужно что-то делать. Разметать железных здоровяков не получится, порвать кандалы не смогу, а цепями я не успею распилить толстенную мачту, тем более факел-то вот он.

– Прекратите!

Суали возникла рядом, как телепортировалась. Тонкие брови сшиблись на переносице, голос повелительный, а глаза мечут молнии.

– Эти двое – мои спасители! – Суали повысила голос и топнула по палубе. – Освободить немедленно и наградить!

– Вы уверены? – с сомнением произнес жрец. – Позвольте я проверю, а ну как вас околдовали?

Жрец выставил ладони и забубнил молитву. Проверка убедила рыцарей в здравии и трезвом уме принцессы. Кто-то снял кандалы, я едва успел подхватить бездыханную Айне и тяжело дышал, не решаясь отлипнуть от мачты. Ноги забрызганы маслом, а перед глазами еще стоит жуткая картина, где горю я, горит фейка и чадно полыхает «Мертвая вода».

– Мать твою королевскую, – прохрипел я, сползая на палубу, – что ж ты так долго?

Рыцари зароптали, а Суали нахмурилась. Впрочем, принцесса незамедлительно вернулась на свой корабль, сухо попрощавшись и пожелав удачи. Мне сунули мешочек с наградой и пару минут спустя палуба «Мертвой воды» опустела. Я подобрал фею и усадил в кресло, слегка хлопнув по щекам.

– Это рай? – пролепетала Айне, открыв глаза. – Эх, такая молодая и красивая, и так рано…

Взгляд сконцентрировался на мне, в них возникло непонимание и изумление.

– А ты что тут делаешь? – слабым голосом прошептала Айне. – Это феин рай, тебе сюда нельзя.

– Успокойся, мелочь, – обрадовал я воскресшую напарницу, – ты еще на этом свете.

– А где эти? – Айне подхватилась и завертела головой. – Куда делись?

– Все, принцесса поплыла домой.

– Напарник, ну их, принцесс этих, а? Поплыли куда-нибудь поскорее, а то еще вернутся.

– А и погнали, – согласился я. – Пора выдвигаться. А там и на материк скоро. Вылови Чука, слышишь, скребется где-то справа?

В мешочке оказались драгоценные камни. Два десятка алмазов. И опыта за квест хватило как раз преодолеть барьер сорокового уровня. Чук вполз по якорной цепи и икал от потрясения, рухнув на палубу.

– Больше ожиданий от этих принцесс, – пробормотал я, разворачивая «Мертвую воду». – На фиг такие спасения. Чук, падла! А хотя… не боись, людоедина, ты принял единственно правильное решение.

Шхуна повернула на восток и помчалась дальше в океан, оставляя за кормой оживленные воды, держа курс на малонаселенные места. А на исходе дня у Айне коротнули мозги, выйдя на новый виток развития. Я намеревался оставить «Мертвую воду» на попечение разгильдяйской команды и как следует выспаться, но получил неожиданную лекцию.

– Напарник тебе нужен костюм, – заявила Айне.

Фея расположилась в кресле, на столик поставила здоровенное глубокое блюдо, почти таз, доверху забитый фруктами.

– На кой? – изумился я. – С чего вдруг?

– Потому что ты дикий, аки вепрь, и на бандюгу похож. Нас чуть не сожгли из-за этого.

Я скривился, вспоминая скорый суд и едва не состоявшуюся казнь.

– Это все ты виноват, – уличила Айне, вгрызаясь в яблоко, – и твой кошмарный вид и облик.

– С чего это? – удивился я. – Я герой, к чему мне наряжаться?

– Напарник, ты совершенно одичал, – Айне размахивала яблоком. – Я бы на месте рыцарей тоже нас сожгла.

Я уязвлено хмурился.

– Скажешь, что я не права? – прищурилась фея. – Могу напомнить, как встретила тебя в грязи по ноздри, в трусах на голое тело, ноги в медвежьих какашках и на ушах висит.

– Слышь, мелочь…

– И ничего не изменилось, – заявила Айне, – штаны и ботинки это ладно, но на физиономии татуировка палача. Про корабль нужно говорить? И про цепи гадские, все в ковырялках острых?

– Ты на что намекаешь?

– На внешний вид, – пожала плечами Айне. – Я давно хотела сказать, что пора менять имидж. Ты ведь даже не пирата похож, а на дикаря. Людоед. Чук-переросток.

Я хмуро оглядел «Мертвую воду».

– Вот-вот, – Айне воздела палец. – Как должен выглядеть истинный герой и спасатель прынцесс?

– Удиви.

– Доспехи красивые, длинный меч, осанка героическая и белый конь.

Айне швырнула огрызок за борт, сплюнула туда же семечко, слезла с кресла и обошла меня, пристально разглядывая со всех сторон.

– Я вижу не героя, а злыдня, грабителя беззащитных прохожих и мучителя котов.

– Чего, блин? – возмутился я. – Каких котов?

– Любых, – Айне разошлась не на шутку, топая ножкой, – вот совершенно любых. Тебе нужно приодеться и благородно улыбаться, как настоящему богатырю. А от твоей кривой ухмылки хочется описаться и отдать кошелек. Вместо белого коня ездишь на злобной ящерице размером с бабкин сарай и даже на корабле – во-о-о-он на том парусе, глянь! – кого-то жрут.

– Отстань, а?

– Не отстану. Надо зарабатывать денежку, купить кусок леса, найти принца мне и какую-нибудь не слишком тупую сельскую дурнушку тебе. А когда ты в таком виде, то никто не наймет и не заплатит.

– Не помню в планах лесов и принцев для наглых фей, – зарычал я. – Нам надо в степи пробиваться через неделю и ломиться к Курганам. И Феррану навалять.

– Это да, это я не отрицаю, – кивнула Айне, – но потом-то что?

– Потом – как попрет. Я не знаю, что мне обломится в Курганах и чем наградят.

– А если не наградят? – вкрадчиво спросила Айне. – Если вообще ничего не дадут? У тебя есть план, если что-то пойдет не так?

Я заткнулся и с изумлением изучал фею, что вскарабкалась к штурвалу и строго смотрела снизу вверх. В голове предостерегающе забила набат верная паранойя.

– Зачем тебе в Курганы?

– Меньше знаешь – здоровее сон, – предупредил я. – Тебе уж точно эта информация ни к чему.

– Нашел кого подозревать, – надулась Айне, – я такая же бродяжка, как и ты, между прочим. И так-то ты доверяешь верной напарнице, да?

– Феррану расскажи, – проворчал я, уязвленный отповедью Айне. – Ты чего разошлась сегодня?

– Не знаю, – пожала плечами Айне, – нашло что-то. В голове прямо ясность необыкновенная, я даже кушать не хочу. Или это моя новая могучая магия так действует?

– Кстати, раз мы теперь напарники, то кто тебя под крыло хотел принять? И Феррана кинуть?

Айне вздрогнула, а глаза забегали по сторонам. Но я требовательно сверлил взглядом фейкину переносицу.

– Ладно, только потому, что ты мой верный товарищ, – вздохнула Айне и вскарабкалась к штурвалу. – Клятвы я не давала, так что можно и рассказать по секрету.

Я навострил уши.

– Меня просил сам Серебробородый Горм! – громко прошептала Айне. – Знаешь его?

– Впервые слышу, – признался я. – Что за крендель?

– Сам ты крендель, – нахмурилась фейка, – а Горм – бог гномов, кобольдов и остальных горных шнырей.

– Кого-кого? – ухмыльнулся я. – Где таких словечек нахваталась?

– От тебя, – растянулась Айне в улыбке от уха до уха. – Я же умная фея.

– Ладно, и что, к тебе в лес заявился главный бородач собственной персоной?

– Прислал гнома, – пояснила Айне, – тоже бородатого. Тупой, как пень. Приперся в мой лес и начал унижаться. Так, мол, и так, великая госпожа Айне, чей свет затмевает луну и солнце, нижайше кланяюсь и смиренно прошу… Нет, не так. Смиренно, говорит, умоляю и прошу облобызать вашу туфлю…

В голове щелкнул фильтр. Опять наглую мелочь понесло. Картина нарисовалась следующая. Посланник гномов предложил лишь, чтобы фейка присягнула на верность Горму и позволила гномам выкосить ее участок леса, накопать шахт и прибрать этот кусочек под тяжелую руку гномьего божества. Только и всего.

– Блин, и вот про это ты мне говорила? – пораженно выдохнул я. – Так Феррана должны были подвинуть? Захватив одну полянку?

– Это была важная полянка, – мгновенно надулась Айне. – Самая лучшая в лесу.

– Вот фантазерка, – протянул я, – вот самомнение-то раздутое. И я ведь повелся… Впрочем, я в те времена еще не знал, какая ты болтунья.

– Ничего больше не расскажу! – Айне надула щеки и отвернулась. – Вот так всегда! Я все тебе рассказываю, все секретики и тайны, душу свою чистую изливаю! А ты в нее плюешь! Прямо внутрь!

– Мяса хочешь? – хладнокровно спросил я. – Шашлык.

– Давай!

Вот и все обиды.

– Город плавучий прямо по курсу. Сходим, пожуем, что там у них есть.

– Ур-р-р-я!

– Буди боцмана. Слушай, он в спячку там не впал, а? Ни хрена не делает который день.

– Обнаглел, – кивнула Айне и помчалась к трапу. – Чук! Аврал! Полундра! Капитана съели!

Из люка выбрался сонный людоед, почесывая в штанах и зевая. Чук, как непись, совершенно не менялся. Искусственный интеллект, как я подозревал, был ни при чем, скорее виноваты слишком комфортные условия. Задачи боцмана заключались в охране «Мертвой воды», управлении, пока меня не было, да поглощении невероятного количества рома. В перерывах между этими занятиями Чук спал, сотрясая шхуну громогласным храпом. Вот и отсутствие прогресса. А поскольку в ленивом людоеде изначально не было никакого любопытства или желания что-то менять в размеренной жизни, то у него мозги окончательно заплыли жиром. Или же все дело в том, что я не граблю караваны и не жру путешественников?

– Мдя… – Окно с контрактами выпрыгнуло перед глазами. – Три места, значит. И два заняты. Хм…

Три места для помощников предлагает игра. Причем существовали отдельные правила для матерых рыцарей, натасканных убийц или мощных магов. Неписей уникальных и серьезных. Таких можно было брать в единственном числе, а остальных выгонять на мороз. С учетом того, что тот же рыцарь, закаленный в боях и походах, а не турнирах, представлял из себя натуральную машину смерти, ограничение казалось вполне естественным.

Проблемой было обратить благородного меднолобого на тебя внимание, а уж тем более заманить в напарники. Худородному нищеброду начальных уровней светил лишь рыцарский пинок под зад. Нужно, как обычно, качать репутацию с орденом, лезть без мыла поручкаться к начальству, льстить, убивать драконов, вытирать сопли чумным крестьянам и холерным коровам. Делать добрые дела не щадя живота. Лишь тогда ты станешь другом ордена, а не подозрительным еретиком. Да и после дружбы нужно столько влияния умудриться заработать, что с рыцарями таскались лишь редкие хаи за сотку, угробившие на это кучу времени и нервов.

– Блин, ничего не светит, – раздраженно бросил я, смахивая окно. – В активе только с волосорогом вражда, да с эльфами. Вот и все достижения.

– Чего? – пискнула фея, навострив уши. – Что сказал?

– Одно утырочное место осталось, – объяснил я. – Думаю, кем укомплектовать, чтобы уж все шарахались.

– Какое место? – не поняла фея.

Я отмахнулся и направил «Мертвую воду» к городу.

– Костюм говоришь? – неуверенно задумался я. – Ладно, посмотрим.

Следующие два дня прошли в темпе марша. «Мертвая вода» без устали огибала лежавший вдали континент, трусливо проскакивала торговые маршруты и большие архипелаги, на которых сидели продвинутые морские кланы или пираты. Быстроходная шхуна неслась под всеми парусами, я подсчитывал дни, за бортом мелькали острова, корабли и плавучие города. «Мертвая вода» продиралась через шторма, продавливалась сквозь заросли водорослей, удирала от щупалец спрутов и зубов кашалотов. Иногда удавалось заметить мелкого кашалота, отбившегося от стаи и мы атаковали с переменным успехом. Опыт с морских гигантов тек рекой, но риск огрести по-полной был велик, так что действовали мы лишь будучи в полной уверенности победного итога.

Одним вечером я десантировался на интересный островок. Ветер развевал перо на широкополой шляпе, а белая рубаха непривычно прикрывала пузо. Прислушавшись к напарнице я прикупил-таки подходящую одежду, облагородив свой облик насколько это было возможно. Теперь я напоминал уважаемого морского волка, по-крайней мере, искренне на это надеялся. И с квестами дела могут пойти на лад, и неписи станут встречать приветливее, что ли.

– Другое дело! – важно пищала Айне, увязавшись со мной. – Почти герой!

Через какой-то неполный час раздавленная шляпа валялась у селения пигмеев, а я мчался сквозь джунгли не разбирая дороги. Сносил гнезда муравьев, продирался сквозь лианы и давил грубыми ботинками красивые тропические цветы. За мной оставалась целая просека, глубокие следы во влажной почве, а на пятки наседали дикари верхом на страусах-переростках. Новенькая рубаха запачкалась грязью, раздавленными фруктами и древесным соком, ребра приятно холодил ветерок сквозь прореху от наконечника копья.

– Айне! – пыхтел я на бегу. – Чтоб! Тебя! Разорвало!

Фейка вцепилась в голову, перебравшись с плеча, орала, куда надо повернуть, но так громко, что если бы я не оставлял следов, то нашли бы и по ее писклявому и перепуганному голосу.

– Это не я! – оправдывалась она, успевая оглядываться. – Вправо!

Я метнулся в сторону, едва увернувшись от нескольких копий с каменными наконечниками.

– Живей! Наддай!

Я наддал. Да так, что Айне едва не улетела от потока воздуха. Мы мчались в гору, я едва успел выскочить на неприметную тропинку и пер, как перепуганный заяц, спасая шкуру от смерти через четвертование тупым булыжником. Именно такое наказание предусматривало осквернение алтаря и кража артефакта.

– Быстрее!

Самый крупный страус ловко перебирал ногами и почти догнал. Я вывернулся от удара клювом, резко замотал длинные голенистые лапы цепями и пернатый с клекотанием обрушился на камни. Добивать не стал, вместо этого опрометью кинулся на гору.

– Далеко?

– Бегом! – взвизгнула Айне, а кусты затряслись под множеством лап. – Идут!

Карман жег украденный артефакт и я рванул по склону, не дожидаясь, пока разгневанные островитяне покарают вороватого игрока и мелкую подручную. Поначалу все складывалось как нельзя лучше. Мы прокрались в хижину шамана, я оглушил похрапывающего людоеда и связал, а ракушка-артефакт нашлась в циновке. Но пиратская фея не смогла просто так уняться. Айне жалкий артефакт лишь раззадорил, она нашла мешок и совала в него все, что подворачивалось под загребущие ручонки. И когда мы выбирались сквозь прореху в стене случился казус – из мешка с награбленным высыпался перец. Оглушительный чих едва не разнес хижину и перебудил людоедов даже с соседних островов. Я цапнул Айне за шкирку и драпанул в леса, получив пару стрел в задницу.

– Мешок жалко, – причитала Айне, трясясь на моей голове. – Вернемся ночью и дограбим. Мы же пираты.

– Мы идиоты! – Я карабкался на осыпь, стремясь достичь верхушек скал, что нависали над океаном. – Я уж точно, что с тобой связался!

– Да ладно, все этот перец виноват, – оправдывалась фея, крутя головой, – лезь скорей.

Я промолчал, сдержавшись. Длинными прыжками добрался до вершины, перехватил Айне руками и сиганул с утеса в океан. Фейка завизжала и мы пробили воду, едва не вспоров брюха о коралловые заросли.

– Тьфу! А-а-а! Напарник!

– Не ори, – отрезал я, сплевывая воду. – Где корабль?

– Я плавать не умею!

Фея вскарабкалась на голову, мокрая и злая, вцепилась в уши и тряслась.

– Где корабль? Высматривай, ты повыше.

– Вон! Позорный боцман почти не торопится, червяк гальюнный!

Я быстрыми стежками поплыл к шхуне. Чук стоял у штурвала, донельзя гордый оказанной честью и на удивление сноровисто управлял. Когда мы поднялись по канату, Чук лихо подбоченился.

– Как успехи, капитан?

Фея шмыгнула на камбуз, менять мокрую одежду, а я осторожно достал артефакт.

– Добыли. Так…

Артефакт «Лазурный коралл».

Удерживает владельца на плаву в любой жидкости. Позволяет дышать под водой.

– Ну что там? – крикнула Айне из камбуза. – Полезная штука?

Я силился сообразить что это. Тупизм разработчиков, баг или изощренное издевательство. Удерживает на плаву и позволяет дышать под водой. То есть, если я сейчас нацеплю лазурное недоразумение, активирую и выброшусь за борт, то оно удержит меня на поверхности. Как связать это с умением дышать под водой я категорически не представлял. Голову, что ли, пихать под воду?

– Сложно сказать, – закрыл я характеристики. – Не особо полезно, но и не мусор. Нормальная наводка, Чук. Вспоминай еще легенды. В следующий раз один пойду, без помощников.

Чук понятливо кивнул, заранее убедившись, что фейка не видит.

– Это перец! – На камбузе грохнуло. – И мешок дырявый!

– Засранка, чуть не запорола все дело, – объяснял я боцману. – Ты хоть головой думать начинай, а?

– Я ею и думаю, – глухо и возмущенно пропищало из камбуза.

– А жадность вообще ни при чем, конечно, – я встал к штурвалу. – Чук, а ты точно не знаком с местными?

– Лично никого не знаю, но это племя как у нас. Только мы с Краба, а они – Миноги. У нас и язык один.

Чук, довольный, что на орехи достается фейке, нагло облокотился на корму и втихаря прихлебывал ром, разглагольствуя о многообразии людоедских племен.

– Вас только расслабь, – заметил я, – сразу на шею сядете.

Чук поперхнулся и неуверенно спрятал бутылку.

– Да ладно, не потей, – отмахнулся я. – А если героически вернуть артефакт, рассказав, как отобрал его у пары проходимцев, то могут наградить? Чисто теоретически, конечно.

Из камбуза высунулась Айне и прислушалась. В глазах зажглось понимание и предвкушение наживы. Чук задумался, с сомнением поглядывал на медленно отдаляющийся остров и чесал затылок.

– У твоих были корабли, – напомнил я. – Тут только лодки, значит есть другие ценности.

– Женщины, – начал Чук, – жемчуг, самогон, рыба, китовые зубы, китовый жир…

– Китовое мясо, – в тон добавил я. – Соберись, людоедина, мне зачем жир и зубы? Золото, драгоценности, брыльянты с кулак и все такое. Свитки магические, карты сокровищ. Вот приоритеты, понял?

– Нужно на месте смотреть, – признался Чук. – Вдруг они плохие воины? Или набеги неудачные. Тогда мало добычи.

– Блин.

– Гадство, – поддакнула Айне. – Ты все время так говоришь. А блинов у тебя никогда не было.

– Слушай, похитительница приправ, займись рыбалкой, – отмахнулся я, – и бутылки поглядывай. А то в море столько времени и ничего не выудили. Вдруг как раз сейчас где-то принцесса ждет не дождется спасителя.

– Одна уже ждала, – ехидно заметила Айне, разматывая леску. – Зубы не болят?

Я едва не отвесил нахалке подзатыльника.

– Могу вернуть раковину, – предложил вдруг Чук, – и вернуться с наградой.

– Я на это и намекал. Кто скажет, почему боцман, а не капитан?

– Нас видели, – вставила Айне, – а его нет. Сплавает на лодке и всего делов.

– Только они ведь могут отобрать, – Чук сегодня поражал мыслительными процессами, – а меня съесть. Не знаю...

– Что тут знать? – удивился я, разворачивая шхуну и мысленно одобрив план. – Вернешь побрякушку, станешь национальным людоедским героем, усыпят тебя золотом выше головы и побрякушками увешают, как елку новогоднюю. Вождь самолично пожмет руку и даст медаль. Тебе останется собрать награды в мешок, махнуть им на прощание и свалить в закат.

Чук уверенности по-прежнему не выражал, но после второй бутылки согласился. Мы встали поодаль, шлюпка плюхнулась в воду, Чук взмахнул веслом и лодка направилась к острову кривым зигзагом. Боцман благополучно достиг берега, вытащил шлюпку на песок и исчез в джунглях. Я содрал грязную рваную рубаху, похожую теперь на половую тряпку, и швырнул за борт.

– Трата денег, – сплюнул я вслед. – В следующий раз надо куртку брать. А в этом шелковом недоразумении только на балы таскаться или в бордели.

Айне благоразумно промолчала, сосредоточившись на удочке.

Через два часа ничего не изменилось. Айне выудила из волн первую и долгожданную бутылку, в мутном стекле виднелся свернутый в трубочку лист бумаги.

– Клад, носом чую, – Айне мигом примчалась со штопором и ковыряла пробку. – Сокровища.

– Жди тут, – нахмурился я, – и не балуйся.

– Проверить хочешь? – проницательно заметила Айне. – Ну проверь, а то я испереживалась вся.

Я покосился на нахалку, что уже и про меня забыла. Изо всех фейных сил она вкручивала штопор в пробку. Я спустил за борт вторую шлюпку, домчался до берега, выбросился на песок, уполз в джунгли и быстро достиг россыпи хижин. Высунул нос из кустов, вглядываясь в деревню, что шумела, гудела и явно праздновала.

– Вот засранец! – восхищенно прошептал я. – Вот гад!

Чук устроился на песочке у большого костра, заметно пьяный, обожравшийся и довольный, как слон. Вокруг увивались стайки упитанных людоедок и наперебой совали ему в пасть фрукты, жареное мясо и рыбу. Рядом сидел старый, но крепкий вождь, благосклонно кивал боцману и прихлебывал из половинки кокоса. А Чук блаженно жмурился, откушивал дары и явно не собирался отрывать боцманскую задницу от богатой циновки.

– Алкота, блин.

Я змеей уполз в джунгли, выбрался на берег и шлюпка скользнула к «Мертвой воде».

– Чего там? – Айне грызла пробку, рядом валялся гнутый штопор. – Съели или нет?

– Чествуют скотину, – объяснил я, – гуляет, людоедина.

– Это надолго, – сообразила фейка, – пока напьются, пока отоспятся, то да се. Завтра с утреца будет или к полудню.

– Видимо да.

Айне погрызла еще, подумала и сунула обслюнявленную бутылку мне. Я подобрал штопор, в три оборота загнал крученую железку и откупорил.

– Чего там? Ну чего?

Айне приплясывала вокруг и махала руками. Я вытряхнул бумагу и осторожно развернул.

– Карта и написано что-то, – я разглядывал клочок бумаги, – вроде…

– Читай скорее! – Фейка уже носилась кругами. – Десять процентов тебе от сердца отрываю!

– Сколько? – протянул я. – Ты себе десять оставь, с Чуком распилишь. По контракту ты напарница, а на шхуне – пассажир.

– Я… – Айне остановилась и пожевала губы. – Я – старпом, во!

– Старвред ты, мелкий и наглый.

– Читай уже!

– Друг, нашедший письмо! – Полуразмытые буквы криво испещрили лист. – Спаси меня с необитаемого острова. Он небольшой, в виде подковы, в центре находится высокая гора с вершиной в виде трезубца. Не дай сгинуть от голода и болезней!

– А сокровища? – Айне отобрала лист и перечитала. – Тут ни слова про награду, напарник.

– Надо помочь, – пожал я плечами, – человек в беде, поспешим на выручку.

– Ну…

– Меркантильные нынче феи пошли, – нахмурился я. – Жадная фея не может быть старпомом. Она может стать лишь юнгой и пыхтеть с тряпкой, оттирая крысиные какашки в трюме.

– А как же морская романтика? – ехидно спросила Айне. – Приключения?

– Из трюма ты романтику не разглядишь, а вместо приключений будешь пить ром и морально разлагаться. Как Чук.

– Фу!

– А когда тебя прикончит интоксикация, то ты станешь гадским корабельным привидением, будешь ползать по каютам, вся в эктоплазме, как бледная сопля, и пугать матросов.

– Да ну тебя, – фыркнула Айне. – Ждем Чука и плывем спасать бутылочного бедолагу.

– Займись чем-нибудь полезным, а я завтра вернусь. Сегодня Чука торжественно награждают.

– А чем полезным? – поинтересовалась фея. – Может корабль перекрасить?

Я в это время нажал на выход и остановить фейку не успел.

Боцман приплыл едва ли не к полудню. Айне только забросила удочку, как от острова помчалась лодка, в которой маячила распухшая физиономия. Не успел Чук вскарабкаться на борт, а неугомонная Айне успела спрыгнуть в лодку, перерыть ее и забраться обратно на шхуну.

– Я не поняла, Чук, а где дары? Где золото? Или мясо?

– Капитан, – Чук выглядел помятым, но донельзя счастливым, – у них нет золота. Только еда и женщины.

– Сильно я и не рассчитывал, – скривился я, встав у штурвала. – Погнали, мы тут карту любопытную нашли. Тебя там не били? Чего такой потрепанный?

– Не-не! – Чук расплылся в довольной улыбке. – Вождь хотел меня наследником сделать. Очень проницательный и уважаемый человек.

– Да что ты! – всплеснула руками Айне. – Прямо младшим вождем?

– Завидовать нехорошо, – хмыкнул я. – Чук, не парься, это она так за тебя радуется.

– Кому завидовать? – Айне дернула носом. – У меня вообще целый храм был!

Чук неверной походкой побрел поднимать якорь.

– Ключевое слово «был», – пробормотал я, глядя то на Чука, то на остров. – Напомнить, чем кончилось?

Айне засопела негодующе, но возразить было нечего, поэтому она решила заняться делом и порыбачить. Якорь ударил о борт, Чук облегченно выдохнул и сунулся к трюму.

– Погоди, боцман, – задумчиво произнес я. – Слушай, а ты как? Остался бы на этом острове?

Глаза Чука заблестели и он радостно закивал.

– Точно?

– У них воинов мало, в набеги не ходят, – зачастил боцман, – врагов близко нет. Кушают хорошо, живут мирно. И меня любят. Я бы остался!

– А мы тебе что, лицом не вышли? – взвилась Айне. – Суровые приключения! Схватки! Вот вчера например…

– Да тихо ты! – рявкнул я. – Уверен, Чук?

Чук кивнул.

– А кто будет за кораблем следить? – возмутилась Айне, бросив удочку. – Я, что ли?

– Ты и будешь, – отмахнулся я. – Айне, нам через недельку выбираться в степи. Что там будет делать океанский людоед?

– Я не подумала, – сконфузилась фея, – так-то оно так, но теперь я буду тут пахать?

– Вот прямо пахать, – удивился я. – Что тут делать? Пока меня нет, штурвал крутить? Или что тебя напрягает? Короче, Чук, расторгаем контракт, я тебя рассчитываю, плюс премия и лодка. Нормально?

Чук расцвел и растянул улыбку до ушей. Айне насупилась, но быстро оттаяла.

– Ну хорошо, отпускаю тебя со службы, – махнула она ручкой, – все равно пользы нет, только ром хлещешь. Иди, благословляю, как старшая жрица. Побольше тебе маленьких людоедиков.

Когда на лодке устроился ящик рома, я выдал бывшему боцману сто золотых, гарпун на память и пожал руку.

– Бывай, Чуквуемеко, – улыбнулся я. – Успехов в новой жизни.

– Чмук… Чвек...мека, желаю всего наилучшего! – поддержала Айне. – Смотри, если пойдешь в набег – нас не утопи по ошибке!

– Прощай, капитан! – довольный Чук спустился в лодку. – Прощай, злой лесной дух!

– Эй! Вот засранец!

Лодка устремилась к острову, а мы помахали вслед.

– Как хочешь, лесная повелительница, но безопасность шхуны теперь на тебе, – зевнул я, дав среднюю мощность духу. – Наизнанку вывернись, но чтобы научилась магичить и защищать «Мертвую воду» в кратчайшие сроки.

Айне сидела на корме и болтала ногами.

– А чего это я?

– Больше некому, – заметил я. – Принимай хозяйство. И кто ныл, что хочет быть боцманом или старпомом? Поздравляю с повышением. Но если не нравится, то вакансия пороховой обезьяны всегда свободна.

– Что за обезьяна? – не поняла Айне. – И что такое порох?

– Забей, в вашем мире такого нет. Хотя пушку бы на борт, да как жахнуть по киту или пиратам, – размечтался я. – Только щепье бы в стороны полетело или жир китовый.

– Жаль, да, – согласилась Айне. – Надо колдунством брать. На материке молнии умеют кидать и шары огневые. Если маг попадется, то надо его нанять в рабы. В трюме на цепь поселим.

«Мертвая вода» набрала скорости, я взял курс на восток.

– Как в старые добрые времена, – подбоченилась Айне, – да, напарник? Я вся героическая – вперед. Ну и ты где-то тут, рядышком, помогаешь.

– Ну-ну, героическая. С артефактом уже облажалась, так что в следующий раз будешь охранять шхуну. Никуда я тебя не возьму, поняла?

– Ну напа-а-а-рник, – скуксилась Айне, – ну пожа-а-а-луйста…

– Зачем тебе понадобилось то барахло? Бубен, перец, приправы? – продолжал я выговаривать. – Клептомания? Или слабоумие? Взяли тихо и тихо ушли. Но нет. Это не по нашему, да?

Айне надулась и отвернулась.

– Тырить все, что плохо лежит, вот девиз лесных фей. У нас полный трюм, но ты даже кости обглоданные в мешок пихала. Зачем? Что ты хотела с ними сделать? Я вчера в трюм спустился – там все забито продуктами. Кое-что уже гниет и плесневеет. Ты от медведей привычку переняла с душком еду потреблять или что?

– Чего там сгнило? – пробубнила Айне. – Все свежее.

– Бананы в черные сопли превратились, кальмары эти гадские смердят и это только то, что на ум сразу приходит, – уличил я. – Если бы ты припасы ела, я бы и слова не сказал. Но ты же тонну рыбы ловишь каждый день, как сейнер океанский. И пузо уже торчит.

– Где? – взвилась фея. – Где пузо?

– Вот. И щеки, как у хомяка.

Фея побледнела и выдохнула, втянув живот.

– Нету пуза, – выдавила она. – Видишь?

– Угу.

– Ладно, не нуди, напарник, – проворчала Айне, вздохнув. – Это я с голодухи припасы делаю. Привыкла. Уберусь. Не ори.

– Давно бы так. Приступай, времени вагон. Еще плыть и плыть. Или идти? Хрен из знает, эти морские закидоны...

В трюме грохотало и гремело. Громко ворчала и ругалась Айне, а из иллюминаторов то и дело с плеском падал хлам, который скопила запасливая хранительница лесов. Я следил за океаном, привычно уводя шхуну, как только замечал на горизонте корабли или лодки. Пиратов стало попадаться меньше, а определив нас как легкую быстроходную шхуну они редко преследовали.

– Готово, – Айне вылезла из трюма, оторвав меня от раздумий. – Хвали.

Я обернулся. Позади качались в воде утратившие товарный вид припасы. Айне умудрилась выкинуть даже некоторые бочки и ящики, по частям. Труд, подумал я, сделает и из лесного чудища вполне себе нормальную фею.

– Камбуз, – ласково улыбнулся я. – Вперед.

Горько вздохнув, Айне потащилась на камбуз, громыхая пустым ведром по палубе. Я посвистывал и щурился под солнцем, фейка мыла и бегала за водой. Одного разгильдяя оказалось контролировать куда легче, чем двоих. А фейка пыхтела, скребла, драила и чистила, пока шхуна не стала напоминать владения рачительной хозяйки, а не стоянку дикарей, что разделывали там мамонтов, разбрасывая потроха во все стороны и вытирая руки о стены и шторы.

– Вот теперь действительно молодец, – похвалил я. – Нужно было с первого дня вас гонять вместе с Чуком.

Айне доплелась до мостика, распласталась на своем кресле и утерла трудовой пот. Выудила из-за спинки плетеную бутыль с соком.

– Хоть сейчас замуж, – одобрил я. – Подыскать какого-нибудь фея, не слишком умного, и в путь, под венец. Пусть и другие помучаются, а не я один.

– Спасибо, – каркнула фея, едва не подавившись соком. – Не ожидала я такой подставы, да еще и от напарника!

– Ну а чего ты? – не понял я. – Остепенишься, домик на лугу отстроишь или дупло у совы отобьешь. Дети появятся.

Я задумался и представил эту картину. Плечи сами собой передернулись.

– Лесу – трындец.

Айне сопела и подозрительно таращилась, хлюпая соком. Отдышалась и хрипло возмутилась:

– Шиш тебе! Великая я не пойдет замуж за первого попавшегося дурня с крыльями! Нужен принц, хоть захудалый, но настоящий.

– Да-да, не для того ягодка росла и все такое, – отмахнулся я. – Кстати, а что с крыльями, никак понять не могу? Видел у Лефана летающую фею, пообщался малость, а она только и думала, что я хочу у нее крылья оттяпать и тебе прирастить.

Айне вдруг замолчала, долго сидела неподвижно, а глаза подозрительно заблестели.

– Ты чего, Айне? – не понял я резкого перепада настроения. – Что случилось?

Она поднялась, развернулась спиной и резко сбросила рубаху. Вдоль лопаток змеились багровые толстые рубцы.

– Понял? – всхлипнула она, не оборачиваясь. – Какой-то гад оторвал, из твоих, из героев...

Я замолчал, разглядывая шрамы, что на узкой и худой спине смотрелись дико и страшно.

– Как так получилось, Айне? – тихо спросил я, отводя взгляд. – Что за урод?

– Не знаю, – Айне накинула рубашку и вытирала слезы, шмыгая носом. – Я мелкая совсем была… Какая я невеста? Никому не нужная...

Я взял ее на руки и Айне тут же разревелась в голос.

– Ну все, все, – я неуклюже гладил Айне по голове. – Добудем тебе новые крылья, честное слово.

Рыдания стали глуше.

– И козла того найдем, – пообещал я. – Он у меня всего лишится, паскуда.

– Честно? – Айне подняла заплаканную мордашку. – Правда?

– Зуб даю, – кивнул я. – Разберемся с Курганами и наваляем всему миру. И Феррану заодно, промеж рогов.

– Этого я сама прибью, – всхлипывала Айне, но успокоилась. – Слово?

– Слово, – подтвердил я. – Имя-то помнишь этого утырка?

– Вспомню, – буркнула фея. – Надо рыбы наловить, пока не приплыли.

Айне спрыгнула, метнулась на камбуз, по палубе дробью рассыпались шаги, а уже через минуту свистнула леска и булькнул поплавок. Я украдкой выдохнул, благодаря переменчивый как сполох характер Айне. Что за урод выдрал крылья я не знал, но нужно навалять отмороженной паскуде обязательно.

– На что ловишь? – поинтересовался я, желая поскорее проехать тему крыльев. – Чук жуков вывел.

Удочка снова свистнула, раздирая воздух.

– На кусок китятины. Интересно, если клюнет кит, то он станет людоедом?

– Каннибалом, – поправил я.

– Ну да, каннибалом. Станет или нет?

Я задумался. Потом задумался еще, на предмет того, что воспринял эту хрень про кита-каннибала всерьез, стою и морщу ум, вместо того, чтобы планировать порабощение мира.

– Бред какой, – ухмыльнулся я. – Лови ужин, пока не приплыли.

– Вообще-то, напарник, – начала Айне, – у нас не хватает матросов. Ты видишь хоть одного? Хоть завалящего? Маленького какого-нибудь? Вот и я не вижу. Мне не кем командовать и это надо решать. Только людоедов не нанимай, они на тебя плохо влияют.

– Что теперь, рой феек сюда загнать?

– Меня одной хватит. Да и кто их знает, дурынд моих? Кто и из какой пыльцы слеплен? Тут с умом нужно подходить. – деловито возразила Айне. – Надо нормальных матросов и повара. Нет. Надо повара, а потом матросов. А лучше…

Шхуна набрала ход, а остров с нашедшим смысл жизни Чуком постепенно исчезал на горизонте. Фея таскала мелких рыбешек, я посвистывал и любовался океаном. Позади пристроились дельфины, выныривая и играясь в волнах. Айне пришла в восторг, визжала, прыгала и чуть не оторвала мне голову, заставляя приобщиться к любованию «жирными рыбами». Через минуту Айне решила их загарпунить и мне с трудом удалось ее отговорить.

Вдалеке показалась флотилия, кораблей десять, не меньше. Я тут же взял в сторону, огибая по широкой дуге и едва не втемяшился в стадо кашалотов, что мирно поедали гигантскую черепаху с раздолбанным панцирем. Айне пыхтела у пушки, трясущимися от азарта руками пыталась зарядить гарпун, а я добавил ходу и прошмыгнул, не привлекая внимания китов. Черепаху пытались подъедать акулы, которых гоняли кашалоты помоложе, а матерые неспешно рвали тушу челюстями и «Мертвую воду» проводили редкими насмешливыми, казалось, взглядами. В океане все шло своим чередом. Снова свистнул крючок и угомонившаяся Айне, все мечтавшая добыть кита, вернулась к рыбалке.

К острову в форме подковы добрались глубокой ночью. Долго кружили вокруг скалистой громады, но ничего подковистого в острове не разглядели. Если бы не карта, где он выскочил, то и вовсе не поняли бы, что это и есть цель. Как именно потерпевший эту форму разглядел – загадка. Да и гора вовсе не гора, а высокий пик, с вершиной, где умерли три деревца без веток, которые четко выделялись в молочном свете луны.

– Оно? – спросила Айне, едва не вывихнув челюсти в зевке. – Трезубец корявенький есть.

– Завтра поглядим, – решил я. – Беги спать.