Узы ветра

Глава 8

Сознание возвращалось рывками. Первым, что я почувствовал, был ветер. Ощущение потоков воздуха в последнее время усилилось настолько, что чаще всего я просыпался именно от движения рядом с собой. Будто поблизости ходят люди. Странное ощущение, но нисколько не приносящее дискомфорта. В отличие от того, что я почувствовал следом. Тело сковывало холодом. Правая щека и правая же кисть горели огнём. Ледяным огнём, как оказалось. Усилием воли заставил себя разлепить глаза.

Так и есть. Я лежал в сугробе. Страх отморозить себе что-нибудь нужное заставил меня пошевелиться и попытаться встать. Проваливаясь в снегу с трудом я встал на четвереньки. Попытки принять вертикальное положение привели лишь к тому, что накатила дурнота. Состояние было такое, будто меня чем-то опоили. Скорее всего, так и было, ведь последнее, что я помню - лёгкий завтрак на ходу перед утренней пробежкой. Я проспал, поэтому принимал пищу бегом, одновременно одеваясь в тёплый спортивный костюм, в который я как раз и был облачён сейчас. А после завтрака - полнейшая темнота, будто сознание отключилось.

Эрин, что, решил от меня избавиться после таких трудов и нервов, что он потратил на меня? Глупо и не похоже на наставника. Скорее это очередная проверка или своего рода тренировка. Принимаем как данность. Если эта проверка, то должна быть какая-то цель. Из очевидного - выживание в лесу. Но для выживания нужно снаряжение, без которого я долго не протяну. Охлопав себя по карманам, я лишь убедился в собственных выводах.

Значит, цель не долговременное выживание. А что тогда? Ориентирование на местности? Больше подходит. Получается, нужно вернуться домой. Проще простого. Если бы ещё не этот холод.

Последствия приема неизвестного препарата, отправившего меня в глубокий сон и позволившего вывезти в лес, постепенно отступали. Желудок больше не крутило от боли при каждом движении, и я потихоньку, используя ствол ближайшего дерева в качестве опоры, поднялся на ноги.

Что мы имеем? Руки без перчаток окоченели настолько, что уже не чувствую пальцев. Начинаем отогревать. Голову кое-как прикрыл капюшоном. Тело и ноги ещё в норме. Холод добрался только до кончиков пальцев стоп. Танцуя на месте в попытках хоть немного согреться, я пытался сориентироваться. Вот что интересно, никаких следов на снегу не было. Похоже, кто-то хорошенько убрал за собой. Значит, буду разбираться без подсказок.

Мох скрыт снегом. Солнце еле пробивало через кроны. Но хотя бы было понятно, где оно. Не думаю, что я провалялся долго. Возьмём за ориентир, что обед пока не наступил. Припомнив форму ветвей у елей рядом с поместьем и сопоставив их с теми, что росли тут, я более или менее начал определяться с тем, в какую сторону меня увезли и, соответственно, куда следует идти. Не спеша двинулся вперёд. Была идея пробежаться, чтобы согреться, но отбросил её. Не известно, сколько придётся идти, а силы нужно беречь. Плюс от бега я вспотею и начну ещё сильнее мёрзнуть, если опять пойду пешком. Поэтому решил идти в комфортном для себя темпе. Но итак холод пробирал всё сильнее и сильнее. К тому моменту, как солнышко поднялось в зенит и зависло над головой, ноги и руки я чувствовать перестал от слова "совсем". Попытки хоть как-то разогнать кровь не увенчались успехом. Холод захватывал всё больше площади тела, и через какое-то время появилось ощущение, что я проморожен до костей. Сознание потихоньку гасло. Хотелось лечь и уснуть. Но я знал – лягу, больше не встану. Никогда не встану. Было бы глупо попасть в другой Мир и умереть, замёрзнув в сугробе. Ничего, что бы могло помочь, я придумать не мог. Рассудок помутился, и соображал я с большим трудом. Будто мысли тоже замёрзли.

Ориентацию в пространстве я потерял давным-давно. Да уже и неважно на самом деле, куда я иду. Прийти бы хоть куда-то...

В тот момент, когда я практически сдался, произошло событие, которое, как мне кажется, спасло мою жизнь. Через полуприкрытые веки я увидел, как вокруг меня крутятся воздушные потоки. Но это был не тот ледяной ветер, что сопровождал меня ранее, а другой... будто теплый, ласковый и… осязаемый. Каким-то внутренним чутьём я понял, что могу прикоснуться к нему. Это было необъяснимо. Я просто знал и всё. Протянув окоченевшие руки к потокам воздуха, я почувствовал сопротивление. Ощущения были сродни тем, будто месишь тесто. Но самое главное, это "тесто" было тёплым. И оно щедро делилось своим теплом со мной. В организм через руки хлынул поток энергии, расходившийся по телу и дарящий непередаваемые ощущения. Каждая клеточка напитывалась спасительным теплом. В грудной клетке за солнечным сплетением будто разгорался огонь. Именно там была точка концентрации доселе неизвестной мне энергии. По мере её накопления я всё лучше чувствовал потоки воздуха. Теперь это было не мягкое тесто, а вполне твёрдый объект. Будто приложил ладони к трубе горячего водоснабжения.

Неизвестно, сколько бы я ещё так простоял. У меня совершенно отсутствовало желание отрываться от спасительного потока. Но крутящийся вокруг воздух, словно имея сознание, сам решил, что с меня достаточно, и, обвив, будто обнимая на прощанье, устремился вверх, чтоб распасться там на ворох мелких линий. А затем вообще раствориться среди ясного голубого неба. Спасибо тебе, странный ветер.

Я ещё немного постоял, улыбаясь, словно дурной, пытаясь осмыслить, что сейчас произошло. После того, как ветер улетел, такого сильного тепла по телу я больше не ощущал. Но в груди всё ещё тлел уголёк энергии. Точка концентрации никуда не делась, и стоило мне только сосредоточиться на внутренних ощущениях, уголёк начинал разгораться. Сосредоточившись на точке концентрации, я по наитию попытался, как обычно, коснуться холодных потоков воздуха, что видел вокруг. Да! Вот оно. Это было, конечно, не так, как с недавним тёплым гостем, но в корне отличалось от всего, что я чувствовал раньше. Ладони больше не проходили сквозь. Они чувствовали опору.

Прикосновение к ледяному ветру выбило меня из эйфории и заставило включить голову. Я всё ещё нахожусь неизвестно где и вот-вот замёрзну. Не хотелось бы проверять, придёт ли мне ветер на помощь, если я снова начну отключаться от холода. Осмотрелся, чтоб сориентироваться. Не так уж сильно я отклонился от маршрута. Внеся нужные коррективы, вновь зашагал в направлении дома.

Как то я раньше не видел попадавшиеся то там, то здесь следы зверей? Видимо сказался обрушившийся стресс и холод. Теперь же, отогревшись, я всё чаще и чаще стал замечать дорожки, оставленные лапами. Я не великий знаток животных, но следы волка от следов лисы отличить в состоянии. Так и сейчас. Мой путь то и дело пересекали вмятины на снегу, принадлежавшие преимущественно лисам. Было их ну уж очень много, как по мне. Волчьи следы попадались достаточно редко. Пару раз встретил отпечатки копыт лося. А почему, собственно, я меряю Земными мерками? Я же не знаю, что населяет Эллорион. Может это и не лисы с волками вовсе?

Задумавшись о фауне Торма, я не заметил, как вышел на открытую полянку. Взгляд зацепился за что-то, но я никак не мог понять, что не так. Стоп. Я хлопнул себя по лбу. По небу растекалась полоса дыма. Поместье в зимний период, естественно, отапливалось печным отоплением. И почему я не додумался просто залезть на дерево сразу и не осмотреть округу. "Умная мысля...", как говорится.

Не задерживаясь, я поспешил к дереву, казавшемуся мне более или менее удобным для подъёма и одновременно достаточно высокому, чтобы получить хоть какой-то обзор. С лазанием у меня никогда проблем не возникало. Не стало это проблемой и сейчас. Уже через считанные минуты я спустился назад, четко поняв, в какую сторону мне идти, и даже более или менее прикинул, сколько осталось топать по мёрзлому лесу.

Ошибся в своих расчётах я всего минут на двадцать по своим внутренним часам. В итоге, когда меж деревьев замелькал просвет вырубки с видневшимися невдалеке постройками, солнце уже катилось к закату. Выйдя, наконец, на открытую местность, я увидел нервно вышагивающего по внутреннему двору Эрина Ши'фьена.

Что это? Переживает, что ли? Не похоже на него.

— Очень долго, — это было первое и последнее на сегодня, что я услышал от наставника. Захлопнув крышку часов, в которые он смотрел с того момента, как заметил меня, он отправился в дом. Мне ничего не оставалось как поплестись следом. Только сейчас я почувствовал, насколько устал и вымотался за этот неполный день. Войдя в дом вслед за Эрином, я заметил, как он, поднимавшись по лестнице в сторону своей комнаты, мельком обернулся, оглядывая меня. На его лице отразилось облегчение. Получается, переживал, справлюсь я или нет. Не успел я даже толком обрадоваться факту каких-то чувств у папаши, как на меня напал рой служанок, которые, непрерывно охая и ахая, начали стягивать с меня промокшую одежду, укутывать в толстый плед, поить обжигающим чаем и делать ещё миллион каких-то дел. Сопротивляться им не было ни сил, ни желания, поэтому я лишь молча следовал всему, что мне было велено, и не заметил, как оказался в постели, моментально погрузившись в сон.

Я нервно вышагивал под окнами роддома, утаптывая ни в чем неповинный снег до каменного состояния. От переживаний за супругу, которую несколько часов назад отправили на кесарево, и за только-только родившуюся дочку я не мог найти себе места. Ещё и этот дурацкий снег падает на лицо, щекоча нос и заставляя меня непрерывно его натирать. Нервы после бессонной ночи ни к чёрту. Никто из родственников не пытается что-либо говорить. Все на нервах и разделяют мои переживания.

Громкий звонок мобильника, как гром среди ясного неба, раздался из сумки тёщи. Ответив на вызов, она расплывается в улыбке.

- Да, да…отлично. Три двести, пятьдесят два сантиметра. Ага… ага…какая, четвертая, это изнутри или с улицы? Всё, всё, сейчас будем!

Сбросив вызов, теща указывает на одно из окон первого этажа.

Пошли, Леська вон там лежит. Покажет кроху сейчас!

Я устремляюсь в указанном направлении, не замечая сугробы. Уже на подходе вижу, как в окне зашевелились шторы, а за ними…

Последствия прогулки по заснеженному лесу преследовали меня ещё неделю. Несмотря на предпринятые сразу по возвращении меры, я затемпературил и слёг. Через пару дней, когда стало полегче, меня, наконец, посетил наставник, возжелав разобрать произошедшее.

Первый вопрос, который задал Ши'фьен огорошил меня своей точностью.

— Ты смог полноценно взаимодействовать с ветром?

— Как ты догадался?

— Очень просто. Это было целью твоего похода, ты разве не понял?

— И как я должен был это понять, по-твоему?

— Думал, память Джеймса подбросит тебе ответ, — с недоумением во взгляде воззрился на меня Эрин. — Нет? Ну, хорошо, повторю то, что уже когда-то рассказывал, — собеседник занял более удобную позу в кресле и принялся вещать. — Особенность чаще всего проявляется при половом созревании. Реже, как в моём случае, при достижении определённой планки в оперировании магией. Но раскрыть её потенциал полностью ещё сложнее. Доподлинно неизвестно, с чем это связано, но в момент сильных эмоциональных переживаний или пиковых нагрузок случается резкий скачок, повышающий взаимосвязь между магом и его особенностью. Мне казалось, что после переселения души связь итак установится. Но, по всей видимости, ошибся. И я решил выждать время, чтоб проследить, будет ли прогресс. Но ты и сам видишь, что прогресса не было. Нужен был толчок. Вот и всё.

— И ты решил заморозить меня до полусмерти? Отличная идея, ничего не скажешь, —откашлялся я. — И что дальше?

— Дальше? Работай. Развивай то, что получил. Кстати, — щёлкнул пальцами наставник, — что именно и как это было?

— Расскажу, но сперва ты расскажешь о своём, — я решил уточнить давно интересовавший меня момент.

Ши'фьен почему-то смутился.

— А я и не развил. Как не пытался, но полноценной связи получить так и не удалось. Чего я только не пробовал... Вспомнить страшно. Но дальше огненных фигурок так и не зашло. Но сейчас речь не обо мне.

Я вкратце описал события, произошедшие в лесу. Лицо Эрина вытянулось, когда я дошёл до описания огонька, до сих пор бившегося у меня в груди.

— Не может быть... — растерянно произнёс Ши'фьен, — это невозможно, я ничего не чувствую.

— Можно чуть больше информации? — Не выдержал я этого бессвязного потока мыслей.

— То, что ты описал, очень похоже на инициацию. Вернее, на её результат.

— Легче не стало. Давай по порядку, — вздохнул я.

— Инициация - это процесс пробуждения магической энергии. Поступая в школу, каждый прошедший испытание и попавший в замок надевает кольцо и при помощи него и специального артефакта получает каплю магии, с помощью которой в дальнейшем развивается. Эта самая "капля" не что иное, как огонёк в груди. Очень похоже на твой случай. Но никто ещё не пробуждал магию вне стен магических академий. Так же есть момент. Сильный маг способен чувствовать других магов рядом. А с тобой такого нет.

— Так и я не от мира сего, — усмехнулся я.

— Нет...а если так? — Спросил Ши'фьен, а затем взмахнул рукой. Моё тело будто стало ватным. Двигаться я по-прежнему мог, но отклик в конечностях был каким-то неактивным, будто замедленным.

Через пару минут это ощущение пропало. Эрин не торопился что-либо говорить.

— Ну и? — Первым нарушил я тишину.

— Ничего. Сканирование ничего не дало. В тебе нет магии, — развёл руками наставник.

— Может, это что-то другое? — Предположил я.

— У меня нет ответа. Пока нет. — Подвёл итог нашей беседе Ши'фьен и, попрощавшись, покинул комнату.

На следующий день меня посетил горячо "любимый" профессор Стрибсон. Старикан со свойственной ему неторопливостью, без лишних расшаркиваний начал доставать свои железки и раскладывать на столе.

Воспоминания о методах лечения этого больного на голову доктора придали мне сил, и, несмотря на последствия простуды, я подскочил на кровати и протестующе завопил.

— Не, не, не! Даже не думай подключать ко мне свои пыточные инструменты.

— А вы гораздо активней, чем в прошлый раз, молодой человек. Значит, мои методы работают! — Не смутился моей реакции на его появление.

— За твои методы тебе руки надо поломать, козёл! — Выругался я.

— Ну что вы, молодой человек, — Стрибсон не обратил внимание на неподобающее поведение. Или сделал вид, что не обратил. — В этот раз обещаю. Никакого дискомфорта. Стандартная процедура проверки наличия магии. Займёт не более пяти минут. Меня вызвал Ваш батюшка, уж не знаю почему. Вы ведь ещё молоды, чтобы учиться на мага. Ну да хозяин-барин, как говорится. Мне платят, я проверяю. Поэтому займите, пожалуйста горизонтальное положение и дайте мне поработать. Повторюсь, никакого дискомфорта вы не почувствуете. Обещаю.

Я несколько колебался, припоминая, какую боль испытал, когда мне запускали речевой аппарат. Но всё же лёг обратно.

— Если соврёшь, я тебе голову пробью вон той табуреткой и не посмотрю, что ты старик, — указал я на стоявшую в углу комнаты табуретку, хмуро сверля глазами профессора.

— А Вы суровый, — улыбнулся Стрибсон, но я увидел, что за улыбкой он прячет неуверенность. Похоже, мне удалось его напугать. — Дайте руки.

Я выполнил требуемое, и на запястьях сомкнулись медные крокодилы, от которых тянулись провода к небольшой коробке, установленной на столе. Чем-то мне всё это напомнило зарядку автомобильного аккумулятора.

— Вот так, — доктор щёлкнул тумблером, и коробка негромко загудела. Я почувствовал два лёгких укола в запястья. Этим и ограничилось. Никакого больше адски обжигающего огня.

Машина немного поработала, а потом из неё начал вылазить длинный узкий листок. Прямо как из кардиографа. Стрибсон выждал какое-то время, выключил машину и оторвал результаты моего сканирования.

— Что и требовалось доказать! — Невозмутимо произнёс он, разглядывая листок. — Ничего.

— То есть во мне нет магии?

— Конечно же! Откуда ей взяться? Ну-с, молодой человек, на этом я Вас покидаю. — Споро собрав принадлежности, Стрибсон ретировался. А я остался в недоумении. И что тогда у меня в груди?

Просто так лежать в постели было утомительно. Я заново прочёл все трактаты по фехтованию, что у меня имелись. Так же уделил внимание книгам по истории Торма, которые нашлись в библиотеке Ши'фьенов. Эрин достаточно подробно рассказывал об истории, поэтому многое я уже знал. Следовательно, исторические сборники мне быстро надоели.

Другое дело - развитие магии. О такой знаковой фигуре, как Основатель, было гораздо интересней читать. Этот человек, по сути, стал проводником давно забытых искусств в новую историю Эллориона. Магия в своём проявлении была утеряна многие годы назад. А Основатель сумел каким-то только ему известным чудом вернуть не только знания, но и пробудить в себе способности к оперированию токами энергии. Я было подумал сравнить его с Прометеем, но если последний именно принёс огонь людям, то Основатель лишь решил задачку по возвращению из небытия давно забытого искусства. Но и это не мало.

Был у Основателя сподвижник из гномьего племени Бардук Серый. Именно ему приписывается другое открытие. Не меньшее по значимости. Он с подачи Основателя начал изучение материалов, содержащих в себе магическую энергию. Его исследования привели к открытию магических камней. Если быть точным, он установил, что любые драгоценные камни содержат в себе некую частичку магии. Размер накопленной энергии зависел от размера камня, его чистоты, а также возраста. Что же до свойств камней, они выражались в цветовой гамме по отношению к стихиям, с которыми каким-то образом взаимодействовали. С некоторыми нюансами, естественно. Так, если камень лежал у подножия действующего вулкана, он впитывал в себя в первую очередь стихию огня и приобретал красный оттенок. Но ведь он одновременно контактирует с землёй, втягивая в себя и её силу. Следовательно, темнеет. И так со всеми стихиями. По оттенку камня легко можно определить, что именно он в себя втягивал. А по насыщенности цвета становилось понятно, молодой камешек перед нами или древний, заставший ещё местных динозавров.

Возникла неожиданная проблема. Токи магии открыть то открыли. И все носители прекрасно чувствовали, что сокрыто в драгоценных батарейках, а вот использовать в своих целях эти накопления никак не получалось.

И тут мы узнаём ещё об одной личности, сумевшей помочь в данном вопросе. Дело в том, что в окружении Основателя кого только не было. Врачи, мореходы, учёные, оружейники и многие другие люди и нелюди. Так вот, был среди них ничем не примечательный молодой человек с простым именем Карл. Работал этот Карл помощником ювелира. И всех достижений у того Карла было то, что одновременно с работой в ювелирной лавке он обучался у Основателя, почувствовавшего в нём наличие магических способностей. Но это было до того, как Карл, после активации своих способностей, решил поэкспериментировать с ними в процессе обработки драгоценных камней. Вышедший из-под его руки огранённый изумрудик неожиданно отдал часть своей энергии молодому ученику.

Ошарашенный неожиданным открытием, Карл побежал прямиком к своему учителю, а тот, в свою очередь, подтвердил наличие отклика огранённого камня носителю магического искусства.

Вы спросите, а что, никто из магов не носил драгоценностей, чтобы понять, что они являются накопителями магии и в огранённом виде способны отдавать свой запас? Ответ предельно прост. Всё, что было во владении у магов до этого момента, обрабатывалось без применения магических способностей обычными ювелирами. И ничем иным, кроме красивой побрякушки, содержащей толику магии, быть не могло. Хотя свою пользу принесли и они. В дальнейшем ювелиры-маги пытались вновь огранить уже имеющиеся украшения, значительно уменьшая их в размере, зато превращая в функционирующий кристалл. Драгоценный порошок, получившийся в результате обработки. Магическая пыль, как её обозвали, так же шла в дело. Её начали применять при изготовлении различных материалов и эликсиров. Одним из примеров применения пыли стало топливо для местных автомобилей, которое получили в результате перегонки сырой нефти с добавлением угля и той самой пыли.

Отдельно стоит упомянуть мыслеописание, сделанное вроде как самим Основателем. В нём он описывает свои чувства относительно того, чем научился пользоваться, то бишь магию: "...пожар в недрах тебя. Стоит только прикоснуться к его пламени, он становится игривым котёнком, жаждущим твоего внимания. Игра с ним искажает суть, убирает рамки. Сила разума концентрирует пожар, направляя его в требуемое русло..." Ничего непонятно, но очень интересно. Из этой короткой записки можно с уверенностью выделить несколько моментов. Во-первых: магия действительно очень похожа на то, что получил я, как и сказал Ши'фьен но несколько иной формы. Это тоже некая концентрация силы, находящаяся внутри тела. Во-вторых: она управляется разумом, при помощи которого носитель магии обращается к источнику. В-третьих: выходя за пределы организма, магические потоки становятся осязаемыми. Принимают те или иные формы.

Выход магии за пределы физического тела, кстати, просто так невозможен. Увы и ах. Только Основатель мог оперировать токами внутренней энергии без каких-либо вспомогательных средств. А все его ученики, и их ученики, и ученики тех учеников, в общем, все, кто был после использовали и используют до сих пор специальные кольца, позволяющие магическим потокам покидать пределы организма в той или иной форме, которая необходима носителю. Но и тут не всё так просто. Ши'фьен упоминал, что каждый, кто поступает в магическое училище, даёт клятву о неразглашении знаний. Эта клятва как-то завязана на кольце и в случае нарушения данного слова убивает своего носителя. Снятие кольца, к слову, не спасёт. Проверено. Всех об этом предупреждают. Но, несмотря на это, находятся те, кто считает себя умнее высших сил, пронизывающих мир Эллориона. Соответственно, чем больше таких умников, тем меньше таких умников.

Читая эти трактаты, я невольно обращался к угольку, тлеющему у меня в груди. Почему-то моё воображение рисовало его светящимся белым неоновым светом. Когда я представил его в таком виде, то получил некий отклик, который расценил как одобрительный. Будто у уголька имелся разум.

Так вот, погружённый в разбор исторических записей, я не замечал, что думаю именно о том, что находится у меня за солнечным сплетением. Эти мысли мягко и ненавязчиво заставляли уголёк мерцать в такт сердцебиению. И когда я понял, что происходит, уголёк уже был больше похож на небольшой огонёк, весело горящий и распространяющийся вокруг неоновой сердцевины. Естественно, своим осознанием я сбил весь настрой, но свет уголька стал ярче. Вспомнив о прочитанном изречении Основателя, я решил попробовать пойти тем же путём. Чем чёрт не шутит? С фантазией у меня проблем не было никогда. Мысленно обратившись к угольку, я представил, как он становится ярче и выпускает потоки неонового огня вокруг себя. Сначала ничего не происходило. Я закрыл глаза и попытался отрешиться от окружающего мира, будто медитировал. Так и лежал, фантазируя, пока не задремал. Практически проваливаясь в сон, я отчётливо увидел, как вокруг уголька образовалось неравномерное свечение. Сон как рукой сняло. Я продолжил мысленно давить на уголёк до тех пор, пока свечение не сравнялось по цвету с сердцевиной, а поверхность не выровнялась и не приняла форму шара.