Узы ветра

Глава 12

Влад оказался довольно удобным для меня спарринг-партнёром. По крайней мере, сопоставимым как по физическим кондициям, так и по уровню мастерства. В отличие от того же Гарольда, которому было совершенно без разницы, кого валять по полу - меня, Влада или обоих одновременно. До уровня тренера нам было как до небес. А с молодым магом мне было вполне комфортно. Он был немного выше и хоть и не отличался плотным телосложением, но мяса на костях было заметно больше, чем у меня. Несмотря на то, что парень больше был склонен к наукам и искусству, какую-никакую базу ему отец-тиран дал, за что тому можно выразить благодарность.

Отработали вместе обязательную разминочную программу. Так как Влад был человеком новым и непривычным к Гарольдовой системе обучения, мне пришлось на ходу объяснять, как выполнить то или иное упражнение, чтобы получить положительный результат, а не остаться с вывернутыми конечностями. К чести Бо'туара он справился вполне сносно. Видно было, что парень держится только на морально-волевых, но отрицательных эмоций не выказывает и не ноет. Мне, чтобы освоить этот акробатический комплекс, понадобилась не одна неделя.

После под наблюдением Фалька встали в отработку рукопашных приёмов и навыков. Поведение Влада было каким-то валким и, на мой взгляд, чуть заторможенным. Я довольно легко уходил и уклонялся от размашистых ударов, успевая проводить контратаки так, что соперник не успевал даже заметить моих движений. Не в полной мере, конечно. Иногда и Влад меня доставал. Но работай мы в полную силу, а не намечая удары, у молодого мага не было бы шансов.

— Пренебрежение физическими нагрузками негативно отражается на вашей вполне неплохой изначальной технике, молодой человек, — откомментировал итог спарринга Гарольд. — Запустили вы себя, запустили.

— Да я давненько не тренировался, всё больше на работе... — попытался оправдаться Бо'туар.

— Пять минут перерыв и начнём отрабатывать работу в партере, — не слушая сбивчивые объяснения парня, объявил Фальк и мы дружно уселись на лавку. Я только схватился за кувшин с водой, как тренер гаркнул:

— Перерыв не для того, чтобы расслабляться! Растяжка сама себя не сделает!

Переглянувшись с напарником, мы, обреченно вздыхая, сползли с такой удобной в данный момент лавки и принялись тянуться, готовя конечности к будущим нагрузкам.

— Заводим руку вот так, видно? Обхватываем вторую поплотней и, не давая противнику помешать, тянем обеими на себя. Понятно? Раз понятно, по очереди повторяем. — Тренер объяснял, как выполняется удушающий прием. Влад, как более опытный, практически без поправок со стороны Фалька, повторил показанный приём, а мне пришлось несколько раз уточнять, что и куда нужно было просовывать и что где фиксировать. Но в конечном итоге кое-как справился.

Настал черёд поединка по правилам борьбы. И вот тут-то Влад и отыгрался за неудачу в рукопашной по полной. Как я не старался, никак не мог вывести оппонента на болевой или удушающий приём. Вязкость и валкость движений, мешающая в предыдущем спарринге, тут неожиданно дала свои плоды, и Бо'туар раз за разом, будто скользкая рыба, вырывался из моих захватов. Дополнительным преимуществом стала разница в весе. Чтобы опрокинуть или бросить на пол соперника, приходилось прикладывать немалые усилия, рвя жилы, что в конечном итоге сыграло против меня, сбив дыхалку. Вымотавшись, я растерял всякое внимание и, попавшись на уловку, оказался в тисках. Попытки борьбы ни к чему не приводили. Но я не сдавался, тщетно стараясь вывернуться из захвата. От нехватки кислорода зрение начало пропадать, а сознание заволокло чёрным туманом. Тут бы мне хлопнуть противника по руке, но сил на это не осталось.

— Господин Ши'фьен, господин Ши'фьен! — было первым, что я услышал, придя в себя. Это Влад с беспокойством трепал меня за плечо, пытаясь разбудить.

— Не голоси! — одернул Бо'туара голос Гарольда. — Очнулся он.

— Очнулся, очнулся, — открыл глаза и протянул руку магу. — Помоги хоть сесть что ли, убивец.

— Я так испугался, господин Ши'фьен. — Тараторил носящийся вокруг парень, — я думал, вы умерли! Страшно представить, что со мной сделал бы Господин Эрин!

Я сел, потирая саднящее горло.

— Мы договорились на ты, — напомнил я взволнованному юноше. — А чего ты больше боялся - того, что убил меня или реакции моего папеньки?

Влад застыл как вкопанный и наконец замолчал задумавшись.

— Почему раньше не сдался? — Убедившись в том, что я больше не умираю, неожиданно спросил Фальк.

— Пытался выпутаться. Отрабатывал до конца, — ответил я.

— Смело, но глупо. Ответь, что лучше - немного отступить и победить позже, нежели бесславно погибнуть в тщетных попытках? — Спросил тренер, но когда я уже собрался было открыть рот, взмахом руки остановил меня и произнёс, — Не мне. Ответь самому себе. На сегодня всё, все молодцы. Влад, если захочешь ко мне в группу, буду рад тебя видеть. Всего доброго, господа.

Вяло попрощавшись с Гарольдом, мы решили немного посидеть, переводя дух, прежде чем отправиться вслед за покинувшим зал тренером. Некоторое время сидели в молчании, а потом Влад вдруг сказал:

— Твоего отца я боюсь больше, чем факта убийства...

Влад расположился в соседней, как две капли воды похожей на мою, комнате. Перед сном мы долго сидели, разговаривая на разные темы, и обсуждали всё на свете. Я ненароком попробовал выудить у парня информацию об обучении в магической школе, но тот на удивление резко оборвал мои расспросы, сославшись на те же запреты, о которых говорил Эрин. При этом Бо'туар с теплом в голосе рассказывал о том, что было дозволено. Ему явно нравилось то время. В отличие от дня сегодняшнего, где помимо работы ему приходится ещё возиться с трудным подростком. Так я, по крайней мере, думал.

Утром следующего дня, позавтракав, мы отправились в нашу импровизированную лабораторию. Настал черёд оценивать плоды нашей работы. Плоды оказались с гнильцой. Но обо всём по порядку.

Неплохой результат был с глицерином. Влад отключил холодильную камеру, так как в этом больше не было нужды, а я достал посуду с застывшим на поверхности мылом. Расколов белый толстый слой начал откидывать получившееся мыло в отдельную ёмкость.

— Можно мыть руки, — указал я с интересом следившему за мной Владу на увеличивающуюся горку самодельного хозяйственного мыла.

Совсем мелочь убирать не стал. Попросил подать сито. И вот, спустя несколько циклов фильтрации, очищенный глицерин приятного золотистого оттенка уже плещется в отдельной банке.

Настало время нитроцеллюлозы. После нескольких промывок в обычной воде и в растворе с содой мы разложили твердоватую на ощупь и пожелтевшую вату на пергаментных листах, предварительно разъединив её на волокна, как бы распушая.

— Я могу продуть всё теплым ветром, — предложил Влад, поднимая руку с кольцом.

— Не вздумай! — Крикнул я и схватил я мага за руку. Тот непонимающе посмотрел на меня. Пришлось объяснить уже более спокойным голосом. — Это горючее вещество, основа для будущего пороха. Она может воспламениться от нагрева. Поэтому просто даём высохнуть, а вечером будем испытывать.

Оставив целлюлозу сохнуть и убрав глицерин в сейф, отправились наверх, где предстояло провести в ожидании несколько часов. От нервозного ожидания отвлекались разговорами, да ещё тренировка заставила отбросить всякие мысли.

После тренировки, на которой мы в точности повторили вчерашние успехи, за исключением того, что Влад в этот раз меня не задушил, а чуть не сломал руку, мы, приведя себя в порядок, на перегонки побежали в подвал. Тут нас ожидало фиаско.

При попытке поджечь вату, вместо того, чтобы вспыхнуть и исчезнуть без следа, нитроцеллюлоза бодро занялась пламенем и начала гореть. Да, быстро, гораздо быстрее, нежели обычная вата. Но она именно что горела, сколько бы кусочков я не пробовал поджечь. А должна была испариться, будто её тут и не было. В чем-то я определённо ошибся.

В отличие от меня, Влад с нескрываемым восторгом смотрел на вспыхивающие и быстро сгорающие пучки целлюлозы. Но, заметив мой хмурый вид, он озадаченно спросил:

— В чем дело, Джеймс?

Я горестно вздохнул и принялся объяснять.

— Эффект похож на тот, что нужен, но это не он. Вата должна вспыхивать и моментально испаряться в этой самой вспышке, а не гореть.

— И что будем делать?

— Экспериментировать Влад.

Двенадцать дней. Три десятка образцов. Пять разбитых пробирок. Три пары прожжённых кислотой перчаток. Две ссоры с Владом. Сотни матерных слов и тонна нервов. Вот сколько всего понадобилось, чтобы в конечном итоге подобрать правильную дозировку и получить именно тот продукт, который был нужен. Одна искра, одна вспышка - и на столе, наконец, ничего не осталось. Вату будто украл кто-то очень быстрый. Когда мы, наконец, добились нужного результата, я не испытал радости. Зато было облегчение. Будто скала свалилась с плеч. Несколько последних дней Ши’фьен изводил меня вопросами о том, как продвигается наша работа и когда я уже верну ему его помощника. Ибо тот, кто его временно заменяет, якобы бесит его больше, чем я. Теперь я могу дать хоть какую-то ясность. И себе, и Эрину.

Остался небольшой нюанс. Сделать нитроцеллюлозу пластичной. А для этого нужно было превратить глицерин в очень опасное вещество – нитроглицерин. Вспомнилась сцена из одного хорошего фильма, где говорилось, что достаточно добавить в глицерин азотной кислоты, чтоб получить нитроглицерин. Не сказать, что плод воображения главного героя в корне ошибался, но процесс всё-таки несколько сложнее и требует большего количества ингредиентов.

Помимо вышеупомянутой азотной кислоты, понадобится ещё и серная. Смешиваем их в пропорции один к трём. При этом уже целенаправленно попросил заморозить воду в тазу, так как при повышении температуры в процессе смешивания происходит термическое разложение, чего ни в коем случае нельзя допускать. Дальше по капле добавляю глицерин и постоянно перемешиваю. Влад, неотрывно наблюдая за процессом, работает вентилятором. Через некоторое время на поверхности начала образовываться мутная плёнка, постепенно увеличивающаяся и превращающаяся в полноценный слой. Этот слой – именно то, что нам требуется. Аккуратно собираю нитроглицерин и сливаю в уже подготовленную банку с водой. Это делается для того, чтобы очистить нужное вещество от кислотных примесей. Они растворяются в воде, а очищенный нитроглицерин мутными каплями бежевого цвет оседает на дно. Сливаю воду и так же, как в случае с нитроцеллюлозой, заменяю её на раствор соды, чтобы нейтрализовать остатки кислот. Последним штрихом остаётся ещё раз промыть обычной водой. Из-за этих переливов туда-сюда от изначально полученного вещества осталось чуть больше половины. Зато, если не сделать этого, полученный нитроглицерин будет совершенно нестабильным, и мы рискуем потерять вообще все плоды нашей нелёгкой деятельности.

Пока возились с нитроглицерином, время как-то незаметно перевалило за полдень. Зная нестабильность тех веществ, что мы получили, я не стал рисковать и откладывать на потом последний этап изготовления пороха. Наскоро перекусив появившейся в раздевалке, как по волшебству, едой (конечно же, нет, просто слуги уже привыкли приносить еду в одно и то же время) мы приступили к делу.

Осталось совсем немного - придать нитроцеллюлозе необходимую форму. Для этого её нужно растворить и добавить вещества, которые её пластифицируют. Для растворения нитроваты нужна будет смесь из ацетона и этилового спирта. Воняет это всё дело жутко, но Влад вроде справляется с проветриванием. По парню видно, что он устал. Вон пот уже заливает глаза, но держится. Ни разу не пожаловался, что ему тяжело.

Полученное вещество, кстати, можно и в таком виде реализовывать, ведь это, по сути, один из видов пластика, которого в этом мире я пока не встречал. Но меня этот вариант не устраивает, и мы с напарником двигаемся дальше. В растворённую нитроцеллюлозу добавляю полученный ранее нитроглицерин и лежавший без дела всё это время вазелин. Получившаяся масса была похожа на тесто, только морковного цвета. Выбрав пару шприцев с нужным диаметром горла, мы в быстром темпе начали загружать в них вязкую смесь и выдавливать на листы дешёвой серой бумаги. Получившиеся дорожки цилиндрической формы теперь оставим сушиться. Неужели всё?

Вечерние посиделки с Владом в этот раз грозили превратиться в сонное царство. И я, неожиданно даже для самого себя, задал вопрос:

—Скажи честно, тебе в тягость подобное время препровождение? Ты в последнее время даже не выходишь за пределы поместья. И со мной носишься везде, будто привязанный. Это ведь не твоя инициатива, а приказ моего отца.

Влад активно замотал головой.

— Ну что ты. Мне очень приятно здесь находиться. А твои знания - это что-то с чем-то. Не думал, что подросток может быть таким…таким…

— Каким?

— Это странно, но как будто умудрённый опытом преподаватель из училища. Именно таким ты мне кажешься. Да, это приказ мастера Ши’фьена, но это не значит, что мне не нравится проводить тут время.

— Неожиданно, — улыбнулся я. Этот немного наивный паренёк даже не представлял, насколько близок к истине. А его дружба для меня как глоток свежего воздуха. — Ладно, друг, давай спать. Сегодня был трудный и продуктивный день.

— Спокойной ночи, — вернул мне улыбку Влад, и зевая, отправился в свою комнату.

Дети сидели неровным кружком на застеленном ковром полу. Они перебирали раскиданные тут и там игрушки. Кто-то возил по полу машинку, кто-то пытался оторвать кукле голову. Все были при деле. Давая возможность уже не молодой уставшей воспитательнице расслабиться, присев на стул, и вытянуть ноги. Я рассматривал этих смешных и нелепых карапузов, угукавших на разные лады, пока взгляд мой не упал на девочку, неотрывно смотревшую прямо на меня. Маленькая принцесса в розовом платье, неуловимо кого-то мне напоминавшая, сидела на попе и рассматривала меня, умилительно склонив головку набок.

— У? — спросила малышка, указав на меня пальчиком.

— Что такое маленькая? — было интересно, что хочет ребёнок. Я вполне осознавал, что она вряд ли меня услышит, но к моему удивлению, девочка взяла игрушечного слоника и протянула мне.

— У! — в голосе малышки послышались требовательные нотки.

— Ты хочешь, чтобы я с тобой поиграл? — спросил я, удивлённо вертя головой. Ни другие дети, ни воспитатель не обращали на меня ровным счётом никакого внимания.

— А, — кивнуло светловолосое чудо.

Вдруг один из мальчиков, сидящих неподалёку от нас, пронзительно зарыдал, по всей видимости, прищемив себе палец колёсиком машинки. Воспитательница подскочила к пацану и принялась его успокаивать.

— А! — настойчиво тянула ко мне свои ручки девочка. Я попытался взять игрушку из её руки и, естественно, у меня ничего не получилось. Нечем было брать. Рук просто не было. Не было ничего. Как девочка меня видела, ума не приложу.

— Прости, милая, я не смогу с тобой поиграть. Меня тут нет, — с грустью в голосе попытался я объяснить ребёнку.

— У?

— Анечка, ты с кем там общаешься? — закончив успокаивать мальца, воспитательница обратила внимание на странное поведение девочки. Анечка значит? Вот почему мне знакомы черты её лица. Это была моя дочь. Но не тот свёрток, что я видел, уезжая в то злополучное утро, а повзрослевший годовалый или даже больше ребёнок.

— А-а, — указала на меня Аня.

— Но там никого нет, Анют, — проговорила воспитательница, подозрительно косясь в ту сторону, куда дочь показывала ручкой.

— Анечка, звёздочка моя… — если бы я мог, я бы расплакался. Внутри стало так тяжело…

— А-а!