Учитель. Назад в СССР. 2

Глава 9

И ничего не произошло. Мы стояли в школьной подсобке и лупали глазами, пытаясь понять, почему свет не включился. Через минуту до нас дошло, и я, давя улыбку, щелкнул выключателем.

— Ну все, разобрались, — недовольно буркнул под нос Степна Григорьевич, видно было, разволновался завхоз, но старался не подавать вида.

— Отлично, тогда я пошел лампу свою проверю… Хотя да… Не проверю, — огорчился, сообразив, что провод надо пересмотреть и починить, а еще лучше заменить на более надёжный.

— Отставить, — опережая мои мысли, велел Борода. — Бери свою шарманку и ступай ко мне в мастерские. Спалишь мне всю школу, не отмотаемся от проверок.

«Собственно, нас пересажают всех, если школу спалим», — хмыкнул про себя, вслух же сказал, что сейчас приду. После чего метнулся на второй этаж в кабинет, где до этого заседали всем коллективом.

К моему удивлению, Ниночка Кудрявцева все еще ждала меня в кабинете. Хотя чему я удивляюсь?

Сказано ждать, девушка ждет. Не было в эти годы вредности портосовской, как я ее называл: капризничаю и выпендриваюсь на том простом основании, что я девочка и имею законное основание выделываться. «Так, Саныч, не ворчи, стариком станешь», — хохотнул про себя, с удовольствием перескакивая через две ступеньки. Взлетел по лестнице, как молодой. Хотя почему как? Даже обидно. М-да, Петросян из меня так себе. И все-таки, хорошо быть молодым и резвым. Спасибо, кто бы ты не был, за такой невероятный шанс.

— А вот и я, Нина Валентиновна, — радостно гаркнул, влетая в кабинет.

— Ой, — пискнула Ниночка, и отскочила от стола.

Отскочить-то она отскочила, да неловко. А в руках у Ниночки оказалась лампа…

«Мышка бежала, хвостиком взмахнула… Твою… Черт!» — пронеслось в одну секунду в голове, когда я понял: девушка держала лампу в руках, и сейчас она, в смысле лампа, стремительно летит к полу, чтобы разбиться.

— Ой! Ай! — взвизгнула Нина, задергалась всем телом, пытаясь поймать лампочку Ильича.

В результате ненадёжного плана-прихвата, мы с комсоргом оказались в пикантном положении. Девушка умудрилась поймать поделку, но при этом отступила назад, подвернула ногу, влетела в стену, ойкнула и плюхнулась на попу.

Я же в стремительном броске через все парты опоздал и спасти, и поймать. Но зато виртуозно долбанулся бедром о край стола, в результате запутался в ногах, попытался поймать равновесие, но запнулся обо что-то на полу и влетел в бедную девушку со всего размаха.

В последний момент успел каким-то образом сгруппироваться, и не врезался головой в живот или в грудь перепуганной Ниночки. Зато… кхм… рухнул прямо лицом в подол. И все бы ничего, но в этот момент раздалось классическое покашливание, и хрипловатый голос парторга с нескрываемым весельем полюбопытствовал:

— А что это вы тут делаете? Егор Александрович, после такого… хм… общения у нас принято жениться.

— Ой… Валентина Ивановна! — смущенно пискнула Ниночка.- Да я… да мы… да ну… — в голосе девчонке зазвенели отчаянные слезы.

Я рывком скатился с колен бедного комсорга, одним рывком поднялся на ноги, протянул руку пунцовой Кудрявцевой. Нина, как я и предполагал, практически плакала. Губы девушки дрожали, щеки и шея пылали некрасивым багровым румянцем, на ресничках повисли слезинки. Но к груди героическая комсорг прижимала мою лампу, целую и невредимую.

— Нина, все хорошо, не переживайте, — подмигнул я. — Давайте руку, я вам помогу.

— Я… — девушка практически всхлипнула. — Не разбилась! — радостно-удивленно воскликнула Ниночка, и еще нижнее прижала поделку к своей груди. М-да, я даже на секундочку позавидовал светильнику.

— Так что, Егор Александрович? Честным пирком, да за свадебку? — хмыкнула Валентина Ивановна, неслышно появляясь за моей спиной.

От неожиданности я вздрогнул и едва не развернулся, чтобы… Короче, едва успел удержать рефлекс на поводке. Вот не люблю, когда ко мне подкрадываются со спины.

— Никак нет, Валентина Ивановна, мы тут опыты проводим, — со всей серьезностью глядя в глаза учительнице физики, заявил на голубом глазу.

— Опыты? — седая бровь изумленно выгнулась.

— Изучаем скорость свободного паления двух тел одновременно, — выдал я.

Дедешко дрогнули уголки губ, а затем мы с ней расхохотались, не сдерживая эмоций. Я от пережитого нервяка, а вот по какой причине смеялась парторг, не ведаю.

— Что? Егор… Александрович! Помогите, пожалуйста, — раздалось снизу.

Мы едва не забыли про бедняжку Ниночку, которая по-прежнему сидела на полу, крепко прижимая к груди лампу Ильича.

— Давайте руку, — снова предложил я и протянул ладонь.

— Нет уж, — замотала головой девушка. — Держите свою… летающую лампу! А я сама!

— Давайте, держу, — я принял из рук Кудрявцевой поделку, осторожно пристроил на учительский стол и снова подал Ниночке руку.

Комсорг закусила губу, кинула короткий взгляд на Валентину Ивановну, но затем решительно ухватилась за мои пальцы и стремительно поднялась. От ее решительности мы едва не завалились теперь уже на Валентину Ивановну.

— Ну-ну, молодежь, потише, проверять теорию падения трех тел мне сегодня не хочется. Годы не те, да и… — физичка взмахнула рукой, в которой был зажат карандаш. — Свет, я так понимаю, уже починили? — переключилась парторг на деловой лад.

Что скрывалось за ее многозначительным «и» так и осталось непонятным.

— Починили, — кивнул я, осторожно придержав девушку.

Убедившись что Ниночка в состоянии держать равновесие, я легко отодвинулся на пионерское расстояние, чтобы не смущать и без того смущенную Кудрявцеву.

— Прекрасно. Запускайте вашу машинку, очень любопытно, что вы придумали, Егор Александрович, — велела Валентина Ивановна.

— Вынужден отказать в вашей просьбе, — улыбнулся я.

— Причина? — деловито полюбопытствовала парторг.

— Неисправность провода. Так что демонстрация откладывается на неопределенное время. Собственно, Степан Григорьевич ожидает меня в мастерской, чтобы, так сказать, закончить начатое.

— Доломать? — пошутила Валентина Ивановна.

— Весьма вероятно, — отшутился я. — Дамы… Э-э-э… Товарищи женщин, разрешите вас покинуть? — исправился я, заметив легкое удивление в глазах учительницы физики в ответ на мое обращение.

Ее задумчивый оценивающий взгляд я тоже успел поймать, но ничего страшного в нем не заметил. Во всяком случае, интуиция моя уверяла: человек парторг хороший, в спину не ударит, если что-то заинтересует — спросит напрямки. Это меня радовало.

— Прошу меня извинить, но труба зовет. Товарищ Борода опоздавших не жалует, -извинился, подхватывая со стола лампу Ильича.

— Что есть, то есть, — кивнула Валентина Ивановна, не двигаясь с места. Пришлось нырнуть в проход рядом.

— Как почините, приносите в учительскую весьма любопытная идея. Весьма, — донеслось мне в спину.- Так я буду ждать, Егор Александрович.

— Договорились, Валентина Ивановна. До свидания, Ниноч… Нина Валентиновна, — кивнул я обеим.

— Егор Александрович! — вскинулась Кудрявцева. — А как же сценарий? — всплеснув руками, растеряно пробормотала Нина.

— Сценарий в силе, — я остановился в дверях. — Можем сегодня обсудить после того как починю… — я ткнул пальцем в поделку. — Юрию Ильичу надо показать, а то переживает. Обещал ему…

— Да, хорошо, я буду ждать в пионерской комнате, — радостно просияв улыбкой, обрадовалась Кудрявцева.

— Почему бы вам не проводить Ниночку домой, после того, как изделие заработает, и вы его всем нам продемонстрируете? Заодно и обсудите ваши идеи. А завтра утром на свежую голову без потрясений сядете и распишете весь спектакль, — предложила физичка.

Мне показалось, или в глазах Валентины Ивановны мелькнул неприкрытый интерес. Точнее, чисто женское желание свести поближе двоих молодых и одиноких. Я качнул головой, прогоняя глупые мысли. Парторг чересчур парторг, чтобы заниматься такими глупостями. Или нет?

— Можно и проводить, — осторожно согласился я. — Главное, знать куда вести. Я в Жеребцово человек новый, улицы не успел изучить. Знаю свою и вот школьную, — пожал плечами, желая побыстрее смыться из класса, а то так и женят под благовидным предлогом. А мне жениться пока никак, я еще собаку не завел. «А, черт, уже и собака есть», — вздрогнул я, вспомнив своего нового жильца. Саныч, пора делать ноги!

— Так Ниночка недалеко от вас живет, Егор Александрович, — очаровательно улыбнувшись, прояснила ситуацию Валентина Ивановна. — И дорогу покажет, и чаем напоит. Хотя чай, пожалуй, пока рановато. Родители, знаете ли, люди простые… Могут неправильно понять. Чай откладывается, а вот прогулка с обсуждением вполне, вполне.

«Да ведь физика издевается!» — дошло до меня наконец. Не так чтобы всерьез или там по жёсткому над Ниной или надо мной. По дружески, с дальним прицелом и перспективой для нас обоих, насколько понимаю. Как говорится, взрослые лучше знают, что детям необходимо для хорошей жизни. Я же все время забываю: местные не в курсе моего настоящего возраста и судят по данным паспорта и внешности. А внешность у Егора чересчур порядочная, юная и местами симпатичная, насколько могу судить.

— Проводим и обсудим, Валентина Ивановна, не переживайте, — залихватски кивнул я, стараясь и с шуткой не перегнуть, и дать понять парторгу, что тонкий юмор и острый крючок оценил и заметил, дальше сам разберусь.

— Тогда жду, Егор Александрович. Не забудьте пригласить на демонстрацию. Любопытно, да, очень любопытно посмотреть, что вы напридумывали, — и меня отпустили царственным жестом.

И было в этом кивке столько благородства, но без высокомерия. Все-так я прав: парторг — чудная женщина. Необычная. Таких за свою жизнь встречал раза два. Есть в них что-то особенное, отчего единственную встречу запоминаешь навсегда. Или теперь мне можно говорить за все свои жизни?

— Чего так долго? — недовольно проворчал Степан Григорьевич, когда я влетел в мастерскую. — Пошли… Сюда ставь… — распоряжался завхоз, показывая, куда идти и где будем работать. — Провод нашел, вилку менять будешь? — деловито уточнил Борода, сверля меня суровым взглядом.

Я задумался: прикинул все за и против, и решил, буду менять все. Во избежание, так сказать.

— Буду. Сгорел сарай, гори и хата. Чем меньше режем, тем лучше результат, — выдал я.

— Чего? — нахмурился Степан Григорьевич.

— Говорю, лучше полностью провод заменить, чем резать кусок и приматывать все изолентой, — уточнил я.

— И то верно, — согласился завхоз. — Помощь нужна? — брови хозяйственника сошлись на переносице.

— Никак нет, сам справлюсь, — отказался я.

— Сам с усам, — буркнул Борода. — Ну, сам так сам, ишь ты, самостоятельный какой выискался, — закончишь — позовешь, вместе проверять будем. Понял? — завхоз цепким взглядом оглядел мое лицо.

— Так точно, товарищ завхоз, — улыбнулся я.

— Смотри у меня! — пригрозил мне пальцем Борода и, хромая, двинулся в сторону своего кабинета.

Починка не заняла у меня много времени, и примерно через полчаса я зашел в каморку завхоза.

— Степан Григорьевич, у меня все. Осталось только проверить — появляясь на пороге комнаты, объявил я.

Борода задумчиво на меня посмотрел, шевеля губами. Я вопросительно приподнял брови, и только потом сообразил, что хозяйственник пересчитывает молотки, отвертки и прочие инструменты. После каждого счета въедливый трудовик что-то записывал в толстую ученическую тетрадку, ставил пометку, затем укладывал пересчитанный инструмент в деревянную коробку, отодвигал в сторону и приступал к следующему ящичку.

— Готово?

— Готово, — подтвердил я.

— Ну пойдем, глянем, чего ты наваял, — хмыкнул завхоз, тяжело развернулся и потопал в учебное помещение.

— Ну, показывай, что ли, — проворчал Степан Григорьевич, поглядывая на мою поделку, торжественно стоящую посреди чистой столешницы. После работы я все за собой прибрал и с удовольствием отметил, товарищ Борода оценил мои старания. Что называется: мне несложно, а завхоза понять могу, сам такой же был. После дела порядок — первая задача.

— Куда можно воткнуть? — поинтересовался я.

— Сказал бы я, чего и куда втыкают, да больно молод ты, — беззлобно буркнул Степан Григорьевич. — Ну, давай, тащи сюда.