Учитель. Назад в СССР. 2

Глава 13

По пути в школу с нами не приключилось никаких происшествий, чему я слегка удивился. Как-то уже почти привык, что со мной день через день что-то происходит. Ниночка зашла за мной, как и обещала, в половину восьмого. Отметил про себя, что девчонка как-то по-особенному улыбается что ли, да и выражение лица какое-то отсутствующее немного, более нежное. Неужто по дороге домой Нина с Иваном поговорили и решили конфликт? Было бы неплохо.

Не знаю, насколько талантлив Коленков как столяр, словам Кудрявцевой у меня нет причин не верить, но дружбой парня стоит заручиться. Пусть и под небольшим давлением, но помогать Коленков нам согласился. А там втянется. Ради любимых женщин мужчина и не на такие подвиги способен. Ваня с виду, конечно, не Наполеон, но кто знает.

По дороге на работу мы с Ниной Валентиновной активно обсуждали идею, накидывали сюжетных поворотов и всяких подробностей. Остановились на сказочных героях из «Золотого Ключика». Про себя я решил, не стоит забегать наперед и шокировать сельскую советскую общественность моим багажом знаний насчет первого сентября.

Начнем потихоньку, привлечем ребят старшеклассников, потом и малышню подтянем ко всем мероприятиям.

Чем хороша была советская система образования, точнее, детская организация в родном Советском Союзе, связкой поколений. Старшие обязательно заботились о младших. Октябрятские звёздочки принимали деятельное участие не только в жизни своего класса и друг друга, малышню учили заботиться о своих младших братьях и сестренках.

Если классная руководительница была с выдумкой, у класса появлялись свои подшефные — старшая группа из детского садика. Собственно и над классом мог взять шефство какой-нибудь трудовой коллектив. Тут тебе и поощрения, и даже возможность оплаченных экскурсий. И хорошие призы за победу в школьном соцсоревновании по итогам года.

Над октябрятами стояли пионеры, у каждого отряда был свой подопечный класс из начальной школы. Каждое пионерское звено брало под свое крыло отряд октябрят.

Политинформации, внеурочные занятия, спортивные мероприятия, театральные постановки, стенгазеты, молнии, соревнования между классами… Все это делало школьную жизнь ярче, интересней, дружелюбней.

Оно понятно, в детском коллективе всякое случается. Потому как детский мир — это отражение нашего взрослого. Бывали и драки, и травля более слабых и менее понятных для большинства, но в эти благословенные годы учителя еще имели возможность дарить детям то самое доброе светлое, умное в полном объеме. На своем примере показывая, что такое хорошо, что такое плохо. Учитель — это звучало гордо не только на селе.

В моем будущем учитель — раб отчетов и системы.

Я-то что? Уроки, спортивные кружки и мероприятия по военной подготовке отвел и, как говорится, целый день свободен. Наблюдая за работой учителей в той своей школе из будущего, я тихо офигевал от того объема работы, который с каждым годом все больше и больше вколачивал педагогов в учительские столы и экраны мониторов. Насчет урезания прав и увеличения обязанностей и вовсе молчу.

В далеком двадцать первом веке на учителе только ленивый не ездит.

Не знаю как в больших городах, но в нашей провинции педагог существо практически бесправное, доступное и родителям и начальству двадцать четыре на семь. Частенько классный руководитель и завуч по воспитательной лучше родителей знают, где находится их чадо в вечернее время. Говорят, в столице нашей Родине городе-герое Москве, чтобы встретиться с классной «мамой» надобно на прием через секретарь директора записываться, и на телефон учителю после окончания рабочего дня никто из родителей не звонит. Ни в шесть вечера, ни в одиннадцать ночи…

Покричать на педсоветах, повозмущаться, спустить пар — в каждом коллективе имеется своя палка, которая пытается праведным гневом поднять массы. На самом деле такие крикуньи гонят волну, чтобы прикрыть криком, претензиями и недовольством свою лень и нежелание работать.

Иногда мне казалось, пройдет еще пять-десять лет, и у педагогов отнимут все свободное время, уроки станут вести роботы, а учителя будут строчить отчеты, сдавать бесконечную статистику из серии «сколько зеленоглазых мальчиков училось в восемьдесят третьем году в выпускном классе», повышать квалификацию и бесконечно участвовать в конкурсах, акциях, субботниках, флешмобах. И наравне с МЧС спасать мир от очередной катастрофы.

При этом всякая мошка из управления образования так и норовит найти какую-нибудь погрешность и ткнуть в нее носом. Пигалица, ни разу не работавшая в школе, имеет полное право спокойно отчитать педагога с сорокалетним стажем. И ей даже в голову не придет, как минимум, сменить хамоватый менторский тон на более уважительный. Не учили их этому в семьях. А чтобы извиниться за свою ошибку или за потерянный документ — это и вовсе из области фантастики.

Я, кстати, поклонник теории, что воспитывать должна семья, а не школа. И никто меня в этом не переубедит.

Но что-то я раздухарился в мыслях, похоже, чересчур сильно ностальгия в голову ударила. Или ответственность.

Посмотрю, как оно в здешней школе сложит, потом и выводы буду делать.

А пока первоочередная задача — завоевывать авторитет не только среди коллег, но и среди детей. Для моей глобальной цели точно пригодится. План по спасению страны Советов без лозунгов, агрессии и подметных писем медленно, но верно вырисовывался. Менять государство лучше изнутри, перекраивая систему постепенно, воспитывая новое поколение с гибким разумом, с жаждой жить теми ценностями, которые стали краеугольными камнями революции. Их как-то постепенно, незаметно отложили в дальний уголок, доставая лишь по большим праздникам.

Разрушив старый фундамент, много хорошего мы построили? Много, очень много. Но порой мне казалось, совсем не то и без правильной цементной стяжки.

— Нина Валентиновна, — зайдите ко мне, — раздался недовольный голос Зои Аркадьевны, нашего завуча.

— Доброе утро, Зоя Аркадьевна, — задорно поздоровалась Ниночка и шагнула в кабинет.

Я притормозил, сделав вид, что разглядываю стенды, хотелось убедиться, что Кудрявцевой не влетит за то, что пришла в школу вместе со мной, или еще по какой причине. За эти несколько дней я окончательно осознал, что ни черта не разбираюсь в реалиях советской действительности шестидесятых и отношений на селе.

— Нина Валентиновна, сценарий готов? — прозвучало из-за неплотно прикрытой двери.

— Зоечкка Аркадьевна — затараторила восторженно пионервожатая. — Мы с Егором та-а-акое придумали!

— С кем, позвольте уточнить? — голос Шпынько похолодел на пару градусов.

— Ой, простите, — сбавила тон Нина. — Мы с Егором Александровичем придумали очень замечательное театрализованное представление…

— Сколько раз я буду вам напоминать Нина Валентиновна, что Егоры, Светы, Веры остаются за порогом школы. Здесь не место панибратству!

— Да, Зоя Аркадьевна, я понимаю, — покаялась Нина.

— Так, подождите, какое представление? — информация дошла до завучевских ушей.

Я прямо-таки будто своими глазами увидел, как приподнимаются тонкие брови Зои Аркадьевны, очки медленно сползают на кончик носа, а поверх оправы появляются возмущенные глаза.

— Вы решили с Егором Александровичем цирк устроить из начала учебного года? — прошипела завуч.

Вот и спрашивается, чем я ей не угодил, что она настолько в штыки восприняла мое появление в школе? Может, дорогу кому перешел? Надо будет прозондировать почву, и что греха таить, развести женский коллектив на сплетни. В них всегда очень много интересной информации, главное уметь из женской фантазии выделить основную мысль. А для этой стратегии мне жизненно необходим тортик! Надо будет узнать, где его можно прикупить.

— Что вы, Зоя Аркадьевна! — запротестовала Ниночка. — Мы хотим подарить ребятам праздник! Поздравить выпускников, отметить самых лучших, а первоклашкам наглядно показать: школа — это радостно и нестрашно! Что учителя и ребята в школьных стенах очень рады. И никто никого не обидит, а даже и наоборот! Все очень рады, что малыши пришли в школу учиться, дружить и получать отличные отметки, а еще…

— Советский ребенок не может не радоваться тому, что государство предоставило ему право бесплатно учиться, — отчеканила завуч.

«Ух ты ж, ёшкин поварёшкин, неужто все настолько запущено?» — мелькнула мысль. Тут, похоже, завуч из тех административных работников старой закалки, когда гибкость ума напрочь отсутствует. Дети должны ходить строем, улыбаться на уроках нельзя, а на переменах желательно перемещаться вдоль стеночки. Интересно, а что скажет завуч, если мы с Ниной Валентиновной и с мои десятым классом организуем школьную радиоточку и начнем вещать на переменах про школьные новости? А на большой переменке будем крутить песни. Как там называлась передача? «Рабочий поддень», — услужливо подсказала память. Ну вот, а у нас будет «Школьный полдень», к примеру.

— Конечно, Зоя Аркадьевна, — голос Ниночки слегка потускнел.

Так дело не пойдет, я решительно распахнул двери в кабинет завуча и с улыбкой переступил порог.

— Доброго, здравствуйте, — радостно оповестил я всех присутствующих.

Как и предполагал, Нина Валентиновна стояла, как провинившаяся школьница, возле стола завуча с поникшими плечами и печальным взором. Девушке явно не хватало уверенности в себе.

— Зоя Аркадьевна, не отвлекаю? Я вот зашел по случаю, раз уж здесь комсорг, обсудить сценарий первого сентября. Вы не против?

— Товарищ… э-э-э… — запнулась завуч, сделав вид, что не помнит мою фамилию.

«Не верю!» — хотелось пошутить, поскольку такие дамы, как наша завуч, никогда и ничего не забывают.

— Зверев Егор Александрович, — любезно напомнил я, щелкнул каблуками, коротко, но уважительно кивнув.

— Так вот, товарищ Зверев, я вас не вызывала! Что касается линейки… — начала было Зоя Аркадьевна, но я решительно перебил.

— Что касается линейки, позвольте, мы с Ниной Валентиновной все подготовим, распишем состав участников, реплики, оборудование, и затем принесем вам отпечатанный экземпляр на утверждение. Обещаю, Зоя Аркадьевна, буду биться за каждую строчку. И точку, — улыбнувшись еще радостней, закончил я. — А сейчас, позвольте, я украду у вас нашу пионервожатую, потому как время не ждет, сценарий сам себя не напишет.

С этими ловами я подхватил Ниночку за локоть и потащил к выходу. Девчонка настолько растерялась от происходящего, что никак не отреагировала на мои военные действия. Собственно как и завуч.

Но надо отдать должное товарищу Шпынько, она среагировала быстро:

— Чтобы к концу рабочего дня сценарий был у меня на столе, товарищ Зверев! — отчеканила Зоя Аркадьевна. — Дверь за собой закройте!

— Так точно, многоуважаемая Зоя Аркадьевна, — отозвался я, мягко прикрывая за собой вход в логово работника по воспитательной части.

— Слушай, а партог тоже такая? — шепотком поинтересовался у Ниночки.

— Что? — Кудрявцева, наконец, вернулась из прострации в школьные стены.

— Говорю, парторг такая же… строгая, — смягчил я эпитет.

— Нет, Валентина Ивановна она добрая.

«Добрый партог?» — удивился я, поглядим, посмотрим.

День промчался незаметно, выпит до дна, что называется, но прошел не зря. Сценарий с долгими и короткими перерывами на общественно-полезнее дела мы с Ниной Валентиновной все-таки дописали. Осталось его только напечатать. Да вот беда, к секретарю директора с таким вопросом не подойдешь, у нее своих дел выше крыше. Я на машинке последний раз печатал, дай Бог памяти… Уже и не упомню, а Ниночка строчила как из рогатки, то бишь медленно, но верно и двумя пальчиками.

— Нина, да к черту все, пошли защищать проект, — в конце концов не выдержал я. — Ну не съест же завуч нас, в самом деле.

Кудрявцева с большим сомнением на меня посмотрела, покачала головой и продолжила перепечатывать текст с кучи разрозненных листков в клеточку.

— Может, быстрее ручкой переписать? Ну или там концепт обозначить, тезисами расписать, а полностью, с репликами и персонажами завтра принесем, — предложил я другой вариант.

— Егор, ты просто плохо знаешь нашу Зою Аркадьевну. Для нее неправильно оформленный документ — не документ вовсе, а, ну не знаю…

— Туалетная бумажка, ясно-понятно, — хмыкнул я.

— Что? — Ниночка непонимающе на меня глянула.

— Да так, мысли вслух, — отмахнулся я. Глядя, как Нина печатает старательно на машинке.

— Нин, ну серьезно, так мы до утра провозимся, рабочий день скоро закончится, Шпынько уйдет, и кому мы тогда показывать будем?

— Ты нашего завуча не знаешь, говорю же, — упрямо отмахнулась Кудрявцева. — Она позже всех уходит и раньше всех приходит. Иногда даже вперед Юрия Ильича, — уточнила девушка.

— Так, все, мне это надоело, — решительно поднялся со стула, забрал тетрадные листочки со стола.

— Егор! Ну, ты что! — воскликнула Нина. — Ну, в самом деле! Теперь искать, где закончила!

— Все, на сегодня ты закончила, — отрезал я.- Пошли к Аркадьевне, будем защищать проект. А завтра сдадим, как положено, в двух экземплярах по форме.

— В трёх, — машинально исправила Кудрявцева.

— А в трех-то зачем? — удивился я.

— Директору, завучу и парторгу, — перечислила комсорг. — А еще ведущим, и на реплики ученикам.

— Все, я понял. Завтра будем печатать очень много копий! Клпирка-то хоть хорошая? — озаботился я, припомнив, как в эти годы делали копии документов.

— Новенькая, — похвасталась пионервожатая. — Мне мама раздобыла целую пачку.

— Прекрасно. Все, идем. Есть хочу, аж зубы сводит, и в магазин не успею забежать… Значит, на ужин сегодня шакшука.

— Что? — Ниночка аж приостановилась, услышав странное слово.

— Ну, блюдо такое из яиц с овощами, почти как вчерашняя глазунья, только все вперемешку. Как говорится, смешать, но не взбалтывать, иначе будет омлет

— Ясно, — пробормотала девчонка, озадачено покачав головой.

Ну да, знаю, что поделать. Иногда меня заносит. Несмотря на все мое почти героическое прошлое и большую часть лет. прожитых в Советском Союзе, перестроиться и резко забыть огромный кусок собственной жизни с ее новыми тенденциями, словами, реалиями далеко не так просто, как кажется писателям-фантастам.

— Зоя Аркадьевна, мы пришли, — вламываясь в кабинет, объявил я. — Вот! — потрясая листочками, заявил, с улыбкой глядя на завуча.

— Что вот? — поверх стекол глянула на нас товарищ Шпынько.

— Сценарий принесли, только напечатать не успели, только-только закончили. Но мы готовы разыграть перед вами все в лицах, так сказать. Уж не обессудьте, товарищей и важных гостей лично я еще не всех пофамильно не знаю, поэтому тут необходим ваш строгий контроль и учет.

— Товарищ Зверев, у вас в Москве все такие… бойкие? — процедила Зоя Аркадьевна. — И вас разве не учили, как нужно оформлять документы? Даже если это сценарий, — слово «сценарий» из уст завуча прозвучала как нечто неприличное.

— Не Что вы, Зоя Аркадьевна, я такой единственный, — со всей серьезностью заявил завучу.

И я едва удержался чтобы не покачнуться, когда между лопаток довольно-таки ощутимо мне прилетел комсомольский привет от Нины Валентиновны. Кулачок у девчонки оказался будь здоров, какой увесистый.

— Так что? Начнем? А то очень кушать хочется, — состроил я жалобное лицо.

— Даже не знаю, — завуч поджала губы. — Вы предлагает мне вот ЭТО, — выделив слово, Зоя Аркадьевна скривилась, глядя на разодранную тетрадку в моих руках. — Показывать товарищу директору и товарищу партогу? Такое неуважение к руководству школы…

— Зоря Аркадьевна, — прижав ворох бумаг к сердцу, проникновенно начал я. — Мы вам сейчас все покажем, в деталях расскажем. А завтра, клянусь комсомольским значком, к десяти утра у вас на столе будут три экземпляра, отпечатанных и оформленных как полагается. Лично проконтролирую, — закончил я.

— Надеюсь, личное участие ограничится диктовкой? А не посиделками во дворе с распитием? — холодно уточнила Зоя Аркадьевна.

Очень хотелось продолжить дискуссию о том, с кем и что я распивал в своем доме, но острые коготки Ниночки впились в мою поясницу, пришлось заткнуться и ответить более лольно.

— Не поверите, весь чай выпили, пока сценарий обсуждали. Зато какого помощника нашли! У-у-у!

— Коленкова? — неподдельно изумилась завуч. — Он и в школе не отличался хорошим поведением, а нынче и вовсе к нему участковый как к себе домой ходит. Я не позволю, имейте ввиду, этому человеку испортить торжественное мероприятия, — сказала, как отрезала, Зоя Аркадьевна.

«Ну, это мы еще посмотрим, — решил про себя. — Кто кроме Ивана сыграет Карабаса Барабаса в нашей версии „Золотого Ключика“? Вот и я никого не знаю».

— Неправда, — Нина Валентиновна, про которую я едва не забыл в порыве спора, вышла из-за моей спины и сердито сопя, встала на защиту Коленкова.

— Зачем вы так, Зоя Аркадьевна? — негромко спросила девушка. — Вы же знаете, у него семейные обстоятельства… Ваня хороший. И надёжный. И рукастый. Он нам декорации сделает. Он обещал.

Брови завуча поползли на лоб.

— Еще и декорации! Позвольте уточнить, во что вы решили превратить линейку?

— А вот об этом мы как раз-таки и хотели поговорить!

Я решительно подхватил стул, поставил его к столу товарища Шпынько, почти силком усадил сиденье Ниночку, хлопнул перед завучем топкой тетрадных листков, и, нависая над вредной дамой, принялся рассказывать, что мы «удумали» и во что решили превратить линейку в честь первого сентября.