Учитель. Назад в СССР. 2

Глава 18

— Григорий Степанович, ну нельзя же так неаккуратно, — едва сдерживая смех, посетовала Ниночка. — Голову беречь надо. Это важная часть тела.

— Угу, я в нее ем, — буркнул Григорий, поднимаясь.

Этого мы уже не выдержали и буквально в голос заржали, физрук к нам присоединился. Отхохотавшись, утерев слезы, я кивнул на бумаги в руках Нины и поинтересовался:

— Готово?

— Готово! — с гордостью объявила Кудрявцева. — Пять экземпляров сделала.

— А пять зачем? — обалдел я.

— Завучу, директору, Тамаре Игнатьевне, тебе и мне, — загибая пальцы, перечисляла пионервожатая.

— Пошла отдавать Зое Аркадьевне.

— Так. Стоп! — остановил энтузиастку.

— Что такое? — нахмурилась девушка.

— Всем стоять, никому не двигаться. Так, Григорий Степанович, из класса никого не выпускать, — приказал я. — Я мигом!

— Ты куда?

— А впускать?

Воскликнули одновременно Борода и Кудрявцева.

— К директору. Всех впускать, — ответил обоим сразу и скрылся.

— Юрий Ильич, разрешите? — просовывая голову в кабине директора, спросил я.

— А, Егор Александрович? — рассеянно ответил Свиридов, поднимая голову от бумаг. — Проходите. Вы по делу? Или что-то случилось?

— По делу — заверил я.

— Слушаю вас, — директор сложил руки на столе и приготовился внимательно меня выслушать.

— Да я быстро, Юрий Ильич, тут такое дело. Ниночка… Нина Валентиновна сейчас отнесет Зое Аркадьевне отпечатанные экземпляры сценария. У меня большая просьба: вы можете назначить совещание по линейке на восемь утра, как вас попросит завуч, а попозже? Очень нужно!

— Хм… Могу я поинтересоваться зачем? — склонив голову к плечу, весело блеснув глазами, полюбопытствовал Свиридов.

— Мы тут одну идею придумали. Очень нужно, чтобы Зоя Аркадьевна состав участников узнала в последний момент.

— Понимаю, — задумчиво пошевелил бровями Свиридов. — Идея хоть стоящая?

— Стоящая, Юрий Ильич. Честное комсомольское.

— Ну, хорошо, товарищ Зверев. Пойду вам навстречу. Даже готов внести инициативу от своего лица.

— Какую?

Интересно, что попросит директор взамен на мою пустяковую просьбу.

— Совещание назначаю на сегодня. Вот прямо сейчас и осудим ваш сценарий.

— Да ладно? — обрадовался я,.

Так даже лучше, не придётся Гришане объяснять, зачем переносить первую репетицию на час попозже. Когда Ниночка объявила, что сценарий отпечатан, а Борода завил о готовности приступить к тренировкам с восьми утра, я прикинул, что толпа учеников, под конец лета добровольно притопавших в школу, обязательно насторожит глазастого завуча. Поэтому и решил попросить директора о переносе времени, чтобы дети проскользнули незаметно, пока Шпынько занята на совещании. К тому времени товарищ Зоя уже озвучит свою кандидатуру выпускника, мы дружно ее одобрим, и все закончится хорошо.

— Так я тогда позову причастных? — предположил я Свиридову свою помощь.

— Зови. А кого ждать-то, кроме завуча? — спохватился директор.

— Так завуча, Тамару Игнатьевну, Нину Валентиновну, разумеется, и… — я заколебался: говорить про физрука прямо сейчас, или оставить пирамиду как сюрприз до линейки. — И Григория Степановича, — решил все-таки, что начальник должен быть в курсе событий. Тем более мужик он хороший, вряд ли запретит нам акробатический этюд. Еще и поддержит.

— Учителя физкультуры? — неподдельно изумился Юрий Ильич.

— Его самого, — подтвердил я. — Новая фишка нашей линейки.

— Что? Что за фишка? — заинтересовался директор.

— Э-э-э… Ну… скажем так, неожиданная сюжетная сцена нашей линейки. Мы ее только что придумала. Завершающая сцена, так сказать.

— Ну… хорошо, — с сомнением покачал головой Свиридов. — Зовите всех, кого посчитаете нужным, из тех, кто задействован в мероприятии. И не забудьте Валентину Ивановну пригласить, — напомнил директор.

— Обязательно, Юрий Ильич. Я пошел?

— Идите, — улыбнулся директор возвращаясь к бумагам. — Хотя постойте…

Свиридов глянул на часы на своем запястье. «Ух, ты, небось „Штурманиские“, первые часы в космосе», — мелькнула мысль.

— Да… через полчасика ожидаю всех в своем кабинете. Договорились?

— Так точно, — кивнул я и отправился оповещать всех причастных. Но сначала поднялся в свой класс и объяснил ситуацию ребятам.

— Да ты что! Не пойду я! Сам все расскажешь! — замахал руками Григорий.

— Надо, Гриша, надо! — строго произнёс я.- Посидишь, помолчишь, где надо, подтвердишь по своей части, по спортивной. Остальное мы с Ниной берем на себя. Договор?

— Ну… по своей разве что… Договор, — хмуро кивнул Борода.

— Ой, что-то я волнуюсь! — Кудрявцева раскраснелась, разволновалась, принялась обмахиваться отпечатанными листочками. — Ты уверен, Егор? — взволнованно уточнила девушка.

— В чем? В том, что наша задумка гениальна? На все сто процентов! Главное, отрепетировать так, чтобы ни одной помарки! Чтобы все четко, ну и чтобы никто не упал и ногу не сломал, или там руку, — пошутил я.

— Сплюнь! — испуганно охнула Ниночка.

— Готовы? — я окинул ободряющим взглядом заговорщиков.

— Всегда готовы, — на полном серьезе подтвердил Григорий.

— Я тогда понесла? — Кудрявцева потрясла бумагами.

— Неси. Постой! Наши оставь, остальные неси. Черт, Нин… Один оставь, мы ж с тобой про парторга забыли! — чертыхнулся я.

— Ой, точно! — воскликнула девушка. — Я еще напечатаю, ты не волнуйся!

— Спасибо, — искренне поблагодарил я. — Копий побольше надо. Детям же еще…

— Сделаю! Иди, созывай народ, а я пока к Шпынько, — заверила Ниночка, и мы втроем покинули класс.

— А я куда?

— А ты со мной. Потом вместе к директору.- Ну, хорошо… — вздохнул Гришаня. — Может все-таки без меня? А? Его? — замялся возле кабинета русички физрук.

— Нет, Григорий Степанович, без тебя просто никак! Я в этих спортивных штуках ни разу не разбираюсь. А если Аркадьевна что-то спросит, а я ни в зуб ногой? И все, пиши, пропало. Запретит напрочь.

— Ну, это да… Зоя Аркадьевна может, — огорчился Борода. — Ладно, пошли, что ли.

И мы двинулись оповещать коллег об экстренном сборе.

Спустя полчаса мы втроем: я, Нина и Григорий стояли перед закрытой директорской дверью. Внутри слышались женские голоса, похоже, директор предпочитал пока не встревать.

— Ну что, с… э-э-э…- запнулся я, чуть не ляпнув «С Богом!». — Ну что, да начнется битва! — решительно произнес я и толкнул двери. — Здравствуйте, товарищи! — громко поздоровался, чтобы заглушить испуганную реплику Гришани:

— Какая битва? Егор ты чего!

— Здравствуйте, Егора Александрович, — улыбнувшись, поприветствовала Валентина Ивановна. — Нина Валентиновна, да не мнитесь вы на пороге, никто вас не съест. Правда, Зоя Аркадьевна? — и зырк в сторону Шпынько. — Тем более с таким защитником… Даже с двумя. Здравствуйте, Григорий Степанович.

— Товарищ Борода, у директора совещание, загляните попозже, — строго отчеканила Зоя Аркадьевна.

Гришаня вздрогнул, попятился было, но потом поймал мой одобряющий взгляд и процедил сквозь зубы:

— Здравствуйте… все… Я тоже… на совещание, Зоя Аркадьевна… — и бочком протиснулся мимо нас с Ниночкой поближе к шкафу, забился в угол и хотел там затаиться.

Но Свиридов не позволил физруку этого сделать. Заметил маневр парня, громко поздоровался со всеми, чтобы перебить возмущенную Шпынько, пригласил всех за стол.

— Товарищи, присаживайтесь. Зоя Аркадьевна, вас не затруднит подвинуться поближе ко мне? Благодарю вас. Валентина Ивановна, все в порядке? Тамара Игнатьевна…

— Все просто замечательно, дорогой Юрий Ильич. С нетерпением жду, когда молодые специалисты представят нам сценарий линейки. Право, я не очень понимаю, зачем им мое одобрение. Вполне достаточно, если товарищ директор прочитает и даст отмашку. Но раз надо, значит, надо, — прокомментировала Валентина Ивановна с тщательно отмеренной дозой ехидства.

При этом смотрела она на Свиридова, но мне показалось, что реплика предназначалась отнюдь не директору, а недовольному завучу.

— Ну, что, товарищи, кто начнет? — поинтересовался Свиридов, окинув всех понимающим взглядом.

— Пожалуй, я, Юрий Ильич, если вы не возражаете, — чопорно поджав губы, произнесла Зоя Аркадьевна.

— Прошу вас, товарищ Шпынько. Что скажете?

— Я прочитала творчество наших молодых специалистов. И после долгого размышления, изучения текста, пообщавшись с Тамарой Игнатьевной, — одобрительный взгляд в сторону русички. — Внесла некоторые коррективы. Я все еще категорически против превращать торжественную линейку в цирк… — завуч скривилась. — Но под давлением общественности и с вашего одобрения, товарищ Свиридов, могу рекомендовать… утвердить… После того, как вы тщательного ознакомитесь с текстом и моими замечаниями, товарищ директор. Окончательное утверждение только после генеральной репетиции! Если что-то пойдет не так, настаиваю на отмене этого… театра в любой момент.

Не дождавшись реакции Свиридова, завуч продолжила:

— Но обязана предупредить, Юрий Ильич. Это… — короткий ноготок постучал по отпечатанным оисточкам. — Это, конечно, ново, слегка вызывающе, по столичному. И я не уверена, что там… одобрят. Театральщина на торжественной линейке — это рискованно, на мой взгляд. Решать вам, как директору. Но если репетиции будут проходить под руководством и контролем Тамары Игнатьевны, я надеюсь, все пройдет без эксцессов.

— Благодарю за доверие, Зоя Аркадьевна, — царица русского языка чуть склонила голову, не глядя в мою сторону.

«Руководить процессом? Ну-ну, — ухмыльнулся я про себя.- А молодец все-таки Звягинцева. Надо же, и когда только Шпынько успела с ней пообщаться? Неужто носила сценарий на обсуждение? Но Тамара Игнатьевна какова? Без зазрения совести назначила сама себя руководителем. Надеюсь, она все-таки для отвода глаз это озвучила. В любом случае, репетиции сценария на ней. А если замечу, что она третирует Нину, отстраню. Сами справимся. Авторитетом меня не проймешь. Дело главнее».

— Вот здесь и вот здесь необходимы правки, Юрий Ильич.

Зоя Аркадьевна приподнялась со своего места и положила перед директором стопку отпечатанных листов, исчерканных красным.

— Я могу поинтересоваться, что за правки, Зоя Аркадьевна, — вежливо уточнил, давая директору возможность изучить сценарий.

— Можете, вы расскажете, товарищ Шпынько, — предложил Свиридов. — Думаю, ребятам необходимо знать ваши замечания.

— Ну хорошо. Товарищ Зверев, линейка накануне Великого события — юбилея Октября! Вы никак не отразили это в вашем, с позволения сказать, тексте. Ни слова об этом! Считаю подобное недопустимым. Нас не поймут высокие гости, родители, дети в конце концов. И уж тем более не оценит такое вопиющее опущение гость из роно!

— Ну почему же никаких слов, Зоя Аркадьевна, — я успел поймать паузу в речи завуча. — В самом начале сценарий стоит пометка: торжественная речь директора завуча, парторга и гостя. Решил указать всех, не знаю, как у вас принято.

Не позволив Шпынько меня перебить, я продолжил.

— Про Октябрь мы с товарищами подумали и даже привлекли специалиста для решения этого вопроса.

— Это кого же? — заинтересовался Свиридов, отвлекаясь от чтения.

— Григорий Степанович Борода, учитель физкультуры, — тождественно представил я Гришаню, который, чуть ссутулившись, сидел на стуле в самом конце стола. — Прощу любить и жаловать.

— Этого нет в сценарии! — тут же всполошилась товарищ Шпынько.

— Зоя Аркадьевна, дорогая, — чуточку растягивая слова, включилась в разговор Валентина Ивановна. — Дайте же товарищу Егору сказать.

Я благодарно улыбнулся парторгу и вернулся к разговору.

— Это новая сцена, товарищ Шпынько. Буквально утром придумали вместе с Ниной Валентиновной и товарищем Бородой. Но сцена ключевая. Все, как вы заказывали, Зоя Аркадьевна, — заверил завуча.

— Но позвольте, я ничего не заказывала! — возмутилась Шпынько.

— Только что вы посетовали, что в сценарии не слова по Октябрьскую революцию. Мы решили отказаться от торжественных речей в процессе мероприятия. Подумали, достаточно того что скажет администрация. У нас идея получше.

— Не томите, Егор Александрович? — настойчиво попросила Тамара Игнатьевна, опережая возмущение Шпынько.

— Акробатический этюд, в финале которого выпускник и первоклассник делают круг почета и звонят в школьный колокольчик, дают первый звонок в новом учебном году

— Но позвольте! — начала Зоя Аркадьевна. — Это небезопасно! Если ученик упадет, сломает руку? Это будет катастрофа! Я категорически против!

— Зоя Аркадьевна, нашим детям не привыкать падать с высоты. И подниматься они умеют. Идея мне, как парторгу, — Валентина Ивановна сделал акцент на своей должности. — Очень даже нравится. Схему разработали?

— А как же, — подтвердил я.- Григорий Степанович, покажите, будьте добры.

Гришаня неловко поднялся ос своего места и развернул широкий лист бумаги.

А я-то все думал, что за документ он сжимает в руках. Оказалось, пока я бегал к директору, Гриша с Ниной умудрились оперативно склеить четыре двойных тетрадных листочка и нарисовать схему этюда. Ну да, человечки больше походили на палки и огуречики, но ребята умудрились изобразить все этапы акробатического этюда более-менее понятно. Даже слоган для плаката придумали: «Слава Великому Октябрю!»

— Ну что же, неплохо, неплохо, — одобрительно закивала Валентина Ивановна.

Ниночка нервно улыбнулась, шагнула вперед и положила рисунок на стол, чтобы и остальные могли разглядеть. Кудрявцева помогала физрук, удерживая в руках развернутую схему, пока Гриша объяснял, что на ней изображено.

— Как вы видите, ничего страшного тут нет. Ребят я подобрал проверенных. Движения отработаны. С похожим номером мы уже выступали на спортивных соревнованиях. Плакат нарисуем, только я вот не знаю, кто будет первоклашку на плечах нести. Сможе он стать заключительным звеном… Вдруг он хилый… Тогда придется кое-что переделывать…

Гришаня замолчал и вопросительно уставился на меня.

— Да, Зоя Аркадьевна, вы пообещали подсказать, кого из ребят можно назначить на выход с первоклассником?

Мы все вместе дружно уставились на завуча.

Шпынько нервно поправила воротничок, открыла папочку, достала из нее листок, закрыла папочку, положила бумагу, тщательно разгладила документ.

— Товарищ Свиридов, я могу предложить свои кандидатуры? — уточнила у директора.

— Конечно, Зоя Аркадьевна, сделайте милость, — подтвердил Юрий Ильич, продолжая читать.

В какой-то момент мне показалось, директор делает вид, что внимательно читает, лишь бы не встревать в дискуссию. Посмотрим, чем закончится, но если что, сдаваться я не намерен.

— После долгого размышления, приняв во внимания запросы товарища Зверева, я пришла к выводу, что единственный мальчик, которому можно доверить такую честь в десятом классе, это Барыкин Павел. Отличник, активист, примерное поведение — все это характеризует ученика как сознательного комсомольца и положительного человека. Вам подходит Барыкин, товарищ Борода? — не удержалась от шпильки завуч, не глядя на физрука.

— Как скажете, Зоя Аркадьевна. Очень подходит, — старательно сдерживая радость в голосе, негромко подтвердил Гришаня.

«Ну, что я говорил?» — читалось во взгляде, который бросил на меня Григорий.

— Я очень рада, что сумела вам угодить, — поджала губы Зоя Аркадьевна. — Что касается первоклассника… У меня несколько кандидатур. Вася Петропавлов, его отец заслуженный работник сельского хозяйства, мать ведущая доярка, имеют оба награды и похвальные грамоты как местного уровня, так и областного значения. Леночка Жиглова, ее дедушка ветеран война, имеет Орден Красного Знамени, Герой Труда. Ну и Коленька Лиходед, младший сын товарища председателя в этом году идет в школу. Юрий Ильич, я склоняюсь к последней кандидатуре, — настойчиво проговорила завуч.

— Могу я полюбопытствовать, по какой причине именно Коленька Лиходед в приоритете? — не сдержался я.