Участковый. Книга вторая

Глава 8

Мысль о визите к тете Глаше крутилась в моей голове навязчивой, хоть и не самой приятной идеей. Пройти через гиблое болото в одиночку равносильно самоубийству. Это я, даже будучи исключительно городским человеком, понимал наверняка.

Мне нужен был проводник. Кто-то из местных, хорошо знающий дорогу к ведьме. Думаю, вполне очевидно, что выбор, как ни прискорбно, пал на Анатолия Бесова.

Просто конкретно в данном случае брать с собой того же Семёнова, слишком опасно. Если историю борьбы с биологической заразой в колхозе он принял на веру легко, объяснить ему, на кой черт нам старуха, окопавшаяся в лесу, подальше от посторонних глаз, будет сложнее. Да и потом, тема разговора, который я планировал с тетей Глашей, тоже вызовет вопросы. Так что… Нечистый мне в помощь.

Покинув комиссионку, я без сомнений направился к дому, где жил Бесов. В этот раз обнаружил его сразу. Во дворе, под раскидистой яблоней, за большим столом, вкопанном в землю, шла ожесточенная битва в домино.

Игроков, помимо Бесова, было четверо. Все они, как один, «радовали» взор окружающих немного опухшими лицами и маятной тоской во взгляде. Тоска эта являлась итогом настойчивого желания опохмелиться.

Судя по обрывкам разговоров, которые я смог расслышать на подходе, на кону стояла трехлитровая банка пива, которую купит проигравший.

Сам Бесов значительно отличался от своих партнеров по игре. В застиранной тельняшке, в трениках с вытянутыми коленками, он выглядел подозрительно бодро, хотя по идее не так давно пришел с ночной смены.

Анатолий Дмитриевич с азартом хлопал костяшками по столу и явно испытывал огромное удовольствие от происходящего. Ровно до того момента, пока не заметил мое появление.

Увидев меня, Бесов резво вскочил с лавочки и рванул куда-то в сторону сараев, принадлежавших жителям дома. Но я был готов к подобному развитию событий, а потому оказался быстрее. В два прыжка догнал Бесова, схватил его за шиворот и знатно, от всей души тряхнул.

— Да что ж это за дела, Анатолий Дмитриевич? Стоит вам увидеть мою скромную персону, в вас сразу просыпается Усэйн Болт. Так и норовите куда-нибудь убежать на максимальной скорости.

— Товарищ лейтенант! Опять⁈ — захныкал нечистый. — Я же легализовался! На заводе работаю! Заметьте, даже спирт не ворую!

— Прекрати орать, Анатолий. — Посоветовал я ему, попутно оттаскивая подальше от мужиков, которые заинтересовано косились в нашу сторону. Даже домино свое немного подзабыли, — Нам нужно на болото. Вернее, через него. К тете Глаше. Ты поведешь.

Лицо беса приобрело цвет перезрелого баклажана.

— К Глафире⁈ Да вы с ума сошли! Если вам надо, так вы идите. А я совершенно не горю желанием. Баба с мерзким характером. Демоны высшего порядка нервно курят в сторонке. Стерва и дрянь. Вот так. Она меня в прошлый раз ладаном и крапивой от пасеки отгоняла! А вас, мента, на порог не пустит!

— Либо ты идешь, либо я пишу докладную наверх, что на ликеро-водочном заводе бес-спекулянт ворует спирт и создает риск раскрытия своей личности.

— Так я не ворую и ничего не создаю! — Возмутился Бесов.

— А кто об этом знает? — Усмехнулся я прямо в раскрасневшееся лицо Анатолия Дмитриевича. — Пока разберутся… Сам понимаешь.

— Ну ты, начальник… — Бесов покачал головой, то ли поражаясь моим методам работы, то ли восхищаясь ими.

В итоге Бесов понял, что шансов нет, и обреченно поник.

— Ладно. — Выдохнул Анатолий Дмитриевич. — Только дайте хоть переодеться, что ли. Да и вообще. Морально настроиться. Я Глафиру страсть как не люблю. И наши чувства взаимны, между прочим.

Мы с Бесовым зашли к нему домой. Он переоделся, нацепил нормальные штаны, напялил высокие резиновые сапоги, (откуда только взял их), и дополнил свой образ совершенно не подходящей случаю нарядной рубашкой. Сверху одел пиджак.

— Глашка особо на уважение к своей персоне падкая. — Пояснил Бесов. — Пусть видит, что к ней, как на праздник собирались. Глядишь, подобрее будет.

Мы уже планировали выдвигаться. Вышли во двор, который за время нашего отсутствия успел лишиться любителей домино. Однако… События обрели крайне неожиданный, а главное, крайне нежелательный поворот.

Из-за угла соседского дома появилась знакомая фигура в идеально отутюженной форме.

— Петров! А я тебя ищу! — В нашу сторону, сияя ехидной улыбкой, направлялся капитан Сериков. — Видел, как ты в комиссионку наведывался Сначала зашел, а потом, считай только через полчаса вышел. Любопытно, знаешь ли, стало, куда из отдела отправишься. Что за анонимные осведомители на тебя работают. А тут — смотрю, к нашей прелестной Любови Никитичне нырнул. Что за дела у вас, Иван Сергеевич, с гражданкой Флёровой?

В голосе следака прозвучала интонация, сильно попахивающая банальной ревностью.

— Ого… — Тихонько хмыкнул Бесов, — Оказывается, товарищ капитан, как и половина мужского населения города, безнадежно влюблен в директора комиссионного магазина. И, судя по тому, как он на тебя, лейтенант, смотрит, уже неоднократно получал от ворот поворот.

— Ну? — Сериков перегородил дорогу.

— Дела служебные. — буркнул я и попытался обойти следака.

Но у Серикова явно были другие планы. Он упорно не давал мне пройти.

— А сейчас? Куда это вы в такой компании? — он с презрением окинул взглядом Бесова.

Анатолий Дмитриевич вдруг оживился, а потом вообще, легонько толкнув меня локтем в бок, заявил:

— А мы, товарищ капитан, клад искать собрались! Знатный такой, старинный. Говорят, золото скифов. Вы думаете, зачем Иван Сергеевич к Флёровой ходил? Да потому что она дружбу водит со всякими ушлыми личностями, которые ей нет-нет любопытное барахлишко несут. Так вот, недавно вроде бы пошел слух, что за болотом клад был спрятан. Лет этак семьдесят назад. Когда революционные массы решили взять свое. Ну вы понимаете…

Я чуть не поперхнулся воздухом, удивленно вытаращившись на Бесова. Тот в ответ многозначительно мне подмигнул. Смысл его кривляний сводился к тому, что Анатолий Дмитриевич решил поглумиться над следаком и очень просил меня данному мероприятию не мешать.

Сериков сначала недоверчиво прищурился. Посмотрел на серьезную физиономию Бесова, затем на мое мрачное лицо. А потом… Еле ощутимо потянуло полынью. Я оглянулся на нечистого. Тот стоял, вылупив глаза и всем своим видом показывал, что совершенно никакие мороки сейчас не наводит.

А вот Сериков вдруг резко встрепенулся, его взгляд загорелся хищным, голодным блеском.

— Да в самом деле, Иван Сергеевич, что ж я вам, разве не друг? Разве мы не коллеги? — радостно заявил он, а потом, распахнув объятия, сделал шаг ко мне и крепко обнял, несколько раз хлопнув по спине. — Неужели думали, что я вас одного вот так и брошу? А кстати, где тут можно раздобыть лопату?

— Эдуард, это шутка, — попытался я его образумить. — Никакого клада нет.

Но Сериков уже не слушал. Он уже видел себя в ореоле славы и богатства. Естественно, все эти видения появились не без помощи Бесова, который, совершенно довольный произведенным эффектом, тихо прошипел мне на ухо:

— Отстань, начальник. Дай позубоскалить. Слишком уж он жадный и подлый. Давай посмотрим, как Эдуард в болоте сокровища искать будет. Он же не отстанет. Один чёрт за нами увяжется. Тебе надо, чтоб следак слушал, о чем с Глафирой говорить будешь? Думаю, не надо. Вот и все. Не мешай. Я немножко. Совсем чуть-чуть. Исключительно, чтоб преподать урок.

Ну… Что сказать… Наверное, есть во мне что-то нехорошее. Потому как я… промолчал. Даже перестал убеждать Серикова, что мысль о сокровищах крайне нелепая и абсурдная.

— Без меня не уходите! — скомандовал Сериков, срываясь с места. — Десять минут!

Ровно через десять минут он вернулся, сияющий, с новой блестящей лопатой на плече. Я за это время успел перекинуться с Бесовым парой фраз и взять с него обещание, что его «урок» не повлечёт за собой физические травмы, несовместимые с жизнью.

Так началось наше великое и абсурдное путешествие на болото в гости к старой ведьме.

Пока мы шли по окраинам города, Сериков не умолкал.

— Ты только представь, Петров! Золото скифов! Я, конечно, часть отдам государству… Остальное — на развитие культуры. Может, даже поддержу местную художественную самодеятельность. Любовь Никитична тогда меня оценит, — Следак мечтательно вздохнул и закатил глаза. — Ты не представляешь, какая это женщина! Ум, грация… А я, дурак, в прошлый раз ей букет гладиолусов принес. Она посмотрела на них так, будто я притащил охапку лопухов. Говорит: «Эдуард Степанович, предпочитаю орхидеи». Орхидеи! Где я, скажите на милость, в нашем-то городе орхидеи найду?

Я топал молча, стараясь не рассмеяться в голос. Забавно было наблюдать со стороны, как Серикова гонит вперед азарт наживы.

Закончив свои рассуждения о том, куда будут потрачены несметные богатства, он принялся что-то мурлыкать себе под нос, одновременно натачивая подобранным по дороге камнем лопату. От этих мерных, леденящих душу «вжик-вжик!» нервно приседал, оглядываясь по сторонам, Бесов и морщился я.

Вскоре город закончился, и мы вошли в лес, который подозрительно быстро сменился топями. Такое чувство, будто неведомая сила значительно сократила наш путь, сразу направив в болото. Судя по довольной физиономии Бесова, я даже знал, как выглядит эта «неведомая сила».

Под ногами теперь хлюпало и чавкало. Иногда, с противным всхлипом, булькала вонючим газом стоячая жижа. Периодически из-за деревьев доносился вой, похожий на волчий, (хотя сейчас, между прочим, белый день), или нервно вскрикивал в самое ухо филин. В общем, атмосфера была, скажем прямо, самой подходящей для путешествия в компании настоящего беса и следователя, претендующего на роль «оборотня в погонах».

— За мной, след в след! — Рявкнул Бесов через плечо. — По сторонам не смотрите. Или… Если что странное увидите, внимания не обращайте.

Сериков, одержимый желанием найти клад, на слова Анатолия Дмитриевич не обратил никакого внимания. Он первое время шагал бодро, но вскоре затих, с трудом переставляя ноги. В какой-то момент Эдик, размахивая лопатой и, мечтая вслух о том, как поразит Любовь Никитичну своим богатством, не заметил зыбкую трясину. Секунда — и он с громким «чмоком» ушел по грудь в черную жижу.

Я сначала даже не понял, что произошло. Просто внезапно следак, топавший прямо за мной, резко заткнулся и как-то подозрительно заскулил.

Я обернулся. Из тугой, покрытой ряской жижи, которую не отличишь от обычной болотистой почвы, торчала верхняя часть Серикова. Он ухитрился одним заходом провалиться сразу по пояс. Видимо, в этом месте была какая-нибудь яма. Не знаю.

— Помогите! Тону! — просипел следак, отчаянно хватая руками воздух и смешно вытаращив глаза.

Самое интересное, говорил он почти шепотом, не кричал. Наверное, с перепугу. Лопаты нигде не было видно. Ее окончательно и бесповоротно забрало болото.

Что мне оставалось делать? Естественно, я бросился на помощь Эдику. Потому что глумиться над высокомерным придурком — это одно, а позволить ему сгинуть в болоте — совсем другое. Но самое хреновое, что Бесов, которого я хотел привлечь к спасению сотрудника следственного отдела, внезапно исчез. Испарился. Будто его и не было.

— Вот ведь тварь потусторонняя. — Выругался я тихонько себе под нос.

В любом случае, пришлось действовать самостоятельно. А я, как бы, подобного опыта никогда не имел. Решил, если из воды тянут за волосы, то из болота, наверное, так же. Тем более, Серикова засосало уже по самую шею. Тянуть-то особо и не за что.

Плюхнулся на колени, подполз к следаку, смахнул с его башки фуражку, хватился за кудри, которых, к счастью, у капитана было до хрена. Тут Эдику, конечно, повезло. Окажись он лысым или коротко стриженным — все, сгинул бы с концами.

— Слушай, лейтенант, ты уж решайся — или топи меня к лешему, или кончай волосы рвать! — Прошипел Сериков, когда я третий или четвертый раз со всей силы дёрнул его за шевелюру, без особого результата.

Я хотел ответить, что, если кое-кто не прекратит сейчас демонстрировать свой мерзкий характер, то кое-кому придется спасаться самостоятельно, но… В этот момент понял, моим ногам как-то слишком мокро. Опустил взгляд вниз и увидел, что больше не стою на суше, а медленно погружаюсь в болото. Точь-в-точь как Сериков.

— Делай что-нибудь, лейтенант, — Со слезами в голосе простонал Сериков. — Я готов простить тебе твой интерес к Флёровой. Даже не буду мстить. Она — красивая женщина, твое увлечение вполне оправдано.

— Меня засасывает, — Отчего-то шепотом ответил я.

— А что ты хочешь, любовь — такое чувство!

— В болото, придурок! В болото меня засасывает!

Я изо всех сил пытался выбраться, но от каждого движения только погружался все глубже и глубже. Казалось, мы оба сейчас отправимся на дно.

И тут случилось невероятное. Из-за кучки чахлых березок вдруг появился Бесов. Лицо у Анатолия Дмитриевича выглядело крайне раздосадованным и недовольным. Широкими шагами он приблизился прямо к нашим торчащим из жижи головам, наклонился, сунул обе руки в болото, схватил и меня, и следака за шиворот, а потом одним рывком, с громким «чваком» вытащил нас на свободу.

Трясина на секунду замерла, будто размышляя: «Какого хрена⁈» затем… отрыгнула лопату Серикова, которая своим черенком прилетела ровнехонько следаку в лоб.

Эдик лежал на спине, весь покрытый слизью, и хрипел. Я выглядел ничуть не лучше.

Бесов стоял над нами с таким выражением лица, будто только что предал всех демонов преисподней. Он подошел ко мне, присел на корточки, а потом тихонько высказался:

— Никому ни слова. Чтобы никто и никогда не узнал, что Анатолий Бесов… спас… двоих ментов. А одного… вообще особенного. Мне еще с этим как-то жить.

— Ты сбежал. — Ответил я ему. — Хотел таким образом со мной разделаться?

— Хотел. — Согласился нечистый, — Но, представляешь, почему-то не смог. Обратно меня поволокло неведомой силой. И в груди так мерзко заныло.

— Это совесть. — «Успокоил» я бесова. — Поздравляю.

Судя по физиономии Анатия Дмитриевича, он точно не успокоился. А очень даже наоборот. Факт проснувшейся совести ранил его до глубины души. Ввернее, в данном случае, до глубины его нечистого естества.

Дальше мы шли молча. Сериков был слишком шокирован, чтобы говорить, и слава богу. После случившегося мне совершенно не хотелось слушать весь тот бред, который Эдуард нёс в начале пути.

Наконец, Бесов вывел нас сначала из топей в лесную чашу, а потом — на широкую, просторную поляну. Со стороны это место смотрелось так, будто прямо посреди леса кто-то взял и вырезал большой квадрат.

Вместо ожидаемой избушки на курьих ножках нас встретил аккуратный домик с пасекой. На крыльце, оперевшись плечом о дверной косяк, стояла женщина.

Я, честно говоря, думал, что встречусь со старухой, сморщенной как печеное яблоко. По крайней мере старые восьмидесятилетние ведьмы вызывали у меня именно такую ассоциацию. Но дамочке, наблюдавшей за нашим приближением, нельзя было дать больше шестидесяти.

Глафира Игнатьевна оказалась высокой, статной, с густыми седыми волосами, уложенными в строгую, но элегантную прическу, и пронзительными молодыми глазами.

Она дождалась, пока мы подойдём ближе, к самому порогу. Затем окинула насмешливым взглядом нашу грязную, изможденную троицу: беса, инквизитора и мента, покрытых болотной слизью, и медленно спустилась по ступеням. Замерла напротив нас, сложив руки на груди.

— Ну, — сказала она спокойным, бархатным голосом. — Кого ко мне нелегкая принесла? Проходите, гости дорогие. Как раз чай с медом заварила. Похоже, он вам очень нужен.