Участковый. Книга вторая

Глава 7

Утро началось с того, что я чуть не опоздал на оперативное совещание. Это уже какая-то закономерность. Бежать на службу, вылупив глаза.

Впрочем, если учитывать тот режим, в котором мне приходится существовать, ничего удивительного. Ночная эпопея с куриной лапкой и гневными посланиями на зеркале вымотала меня окончательно. Во сне мне снилось, что я бегаю по гигантскому лабиринту с тремя картофелинами в руках, а за мной гонится то ли призрак Игната, то ли комендант Иваныч с отверткой.

В отделении царила утренняя суета. Милиционеры, закончившие ночную смену, с замутненными глазами пили чай, который по крепости мог соперничать с моторным маслом, и дымили крепким табаком с обеих рук. Те, кто только пришли, наоборот, выглядели бодро, громко переговариваясь и звеня ключами от кабинетов.

К положенному времени, весь оперативный состав, участковые и следователи в количестве двух персон, одной из которых, конечно же был Сериков, собрались в кабинете, предназначенном для совещаний. Народу набилось битком, пахло по́том, сигеретами дешевым одеколоном и чем-то неуловимо казенным. Полковник Безрадостный восседал за столом, похожий на монумент советской законности. Перед ним лежала стопка бумаг и толстая папка.

— Товарищи милиционеры! — начал он густым, пропитанным утренним недовольством басом. — За минувшие сутки оперативная обстановка в районе оставалась в целом стабильной. Однако…

Василий Кузьмич сделал драматическую паузу, окинув собравшихся тяжелым взглядом, а затем продолжил:

— Однако, имеются факторы, вызывающие серьезную озабоченность. Во-первых, продолжают орудовать спекулянты на колхозном рынке. Товарищ Лыков, это ваш участок. Почему до сих пор не наведен порядок?

Лыков попытался что-то пробормотать про хитроумие бабушек, торгующих семечками, но полковник его тут же оборвал:

— Не надо мне про хитроумие! На кой черт мне твои оправдания. Ты кто? Ты советский милиционер! Хочешь сказать, что эти старушки поумнее тебя будут? Может мы их тогда на службу оформим? Надо работать, Лыков! Или ты хочешь, чтобы меня в горкоме опять за срыв плана по борьбе с нетрудовыми доходами отчитали?

Затем настал черед докладов. Капитан Капустин, педантичный до занудства, отчитался о проверке паспортного режима в своем районе, озвучив список из двадцати семи граждан, у которых были обнаружены неисправленные штампы прописки. Слушать это было мучительно. Многие начали клевать носом, а один из оперов даже тихонечко захрапел.

Потом слово взял Сериков. Он встал, уверенно поправил галстук и, бросив на меня едкий взгляд, начал:

— Товарищ полковник, по делу об убийстве гражданина Воронова проводится комплекс оперативно-следственных мероприятий. Вчера была получена информация, требующая тщательной проверки. Лейтенант Петров, — следак снова посмотрел на меня, — Утверждает, что располагает некими анонимными источниками, указывающими на то, что тело было перемещено из района старого депо. Я, как следователь, ответственный за данное дело, считаю своим долгом проверить и эту версию, сколь бы фантастической она ни казалась.

Безрадостный хмыкнул:

— Ну, Петров у нас парень инициативный. Вчера вот доярок от какой-то заразы спас. Председатель «Красной зари» сегодня утром звонил, едва не плакал от счастья. Благодарил Петрова и Семёнова. — В голосе начальника отдела отчетливо прозвучало удовлетворение. — Ладно, работайте. Семёнов, ты помогай. Опроси жителей возле депо, поговори с путейцами. А ты, Петров, — полковник уставился на меня, — Раз уж, пробыв в городе каких-то три дня, уже имеешь здесь осведомителей, займись Вороновым. Выясни все, что можно: кто он, откуда, с кем общался. Может, в гостинице что осталось. В общем, копни его биографию. Сериков, ты не против?

Эдик ядовито улыбнулся:

— Конечно, нет, товарищ полковник. Пусть копает. Только, Петров, имей в виду — вся информация через меня. Понял? Никакой самодеятельности.

Я молча кивнул. Спорить или пререкаться с Эдиком не было ни сил, ни желания.

Собственно говоря, именно это я и собирался сделать. Выяснить все, что возможно, относительно персоны Воронова. Для меня до сих пор оставалось загадкой, почему именно он стал жертвой столь странного убийства.

Если смотреть в лоб всей ситуации, так сказать, прямо и без изысков, то по идее, Воронова убили, чтоб подставить вампиров. Однако, я склонялся к тому, что отматывать нужно в другую сторону. Вампиров подставили, чтоб скрыть истинную причину убийства Воронова. Вот, что беспокоило меня и не давало покоя.

А значит, Евгений представлял из себя какую-то ценность или важный элемент истории, которая пока что скрыта от меня. Соответственно, нужно хорошенько покопаться в биографии этого парня. Есть ощущение, он — ключик к разгадке.

Мой план был простым, как дважды два. Я решил отправиться к Ля Флёр. Она была единственной, кто в этом городе мог дать хоть какую-то зацепку по Воронову. Заодно собирался расспросить ее о местных ведьмах, как велела Лилу в своем послании. Потому что при нашей встрече гражданка Флёрова упоминала двух дамочек, занимающихся подобной деятельностью.

После оперативного совещания Семёнов, хмурый и невыспавшийся, отловил меня в коридоре.

— Ну что, Вань, поехали, народ опрашивать будем? Или сначала попробуем выяснить, что за гражданин у нас, этот Воронов.

— Витя, давай разделимся, — предложил я. — Ты опросишь людей у депо и путейцев. Ты свой в доску, с тобой поговорят. А я займусь бумажной частью по Воронову. Свяжусь с Москвой, наведаюсь в гостиницу, покопаюсь в информации. Так быстрее будет.

Семёнов с облегчением вздохнул. Сидеть в кабинете и звонить по телефону ему очевидно нравилось меньше, чем мотаться по пыльным улицам.

— Договорились. Только, смотри, если что, зови на подмогу. А то Сериков… он не простит тебе ни одной осечки. — Добавил старлей.

Я заверил Семёнова, что при малейшей на то необходимости, сразу побегу к нему, затем распрощался с ним и, не мешкая, направился в комиссионный магазин.

Было еще рано, до открытия оставалось порядка пятнадцати минут. Я постучал в боковую дверь, ту, что вела в служебные помещения. Мне открыла молодая продавщица с игривым взглядом. Похоже, Наденьку Ля Флёр и правда уволила. Хотя, может, просто сейчас работает другая смена.

— Любови Никитичны еще нет, — с улыбкой произнесла девушка, делая мне «глазки». А вы новый сотрудник милиции, да? Не женаты? Я вот тоже не замужем. Жду, так сказать, настоящую любовь. А вы верите в любовь, товарищ лейтенант?

— Всей душой, — сказал я, стараясь, чтоб мой ответ не звучал слишком уж саркастически, затем осторожно отодвинул девушку с прохода и двинулся вглубь магазина, — Вы же не против, я подожду Любовь Никитичну. Служебное дело.

— Конечно-конечно… Товарищ лейтенант, может, чайку? — Девушка двинулась вслед за мной.

В итоге мне пришлось провести в кабинете Ля Флёр, который располагался в противоположной от подсобок стороне, минут двадцать, разглядывая коллекцию старинных безделушек, коих тут было просто до черта. Наверное, это — особенность долгой жизни, вот такая тяга к старинным вещам и к их собирательству. Просто обычные старушки копят всякий хлам, а кровососущие — тоже хлам, но дорогой.

Наконец, дверь открылась, на пороге появилась вампирша. В темном строгом платье, с распущенными волосами, спускающимися по спине едва ли не до талии, она снова показалась мне похожей на Белоснежку. Все-таки, удивительно красивая женщина. Интересно, это связано с ее привычкой пить кровь или природа-мать постаралась?

— Лейтенант, — произнесла Ля Флёр, снимая ажурные перчатки. — Хотела бы сказать, что крайне удивлена твоим визитом, но не буду строить из себя святую невинность. Почувствовала тебя еще на подходе к магазину. Что привело в такую рань? Фу… Это, между прочим, одна из неприятных сторон жизни смертных. Вставать ни свет, ни заря и топать на работу. Но речь не об этом… — Вампирша подошла ко мне совсем близко, — Вы же понимаете, какой урон наносите в глазах окружающих моей репутации? И я сейчас не о простых гражданах.

— Ваша репутация, Любовь Никитична, и так под вопросом. Поверьте, ни у кого нет заблуждения, будто вы — невинная незабудка. Даже среди ваших же сородичей бытует мнение, что с вами лучше не связываться.

— Ну что вы. — Усмехнулась Флёрова, — Наговаривают, сучьи дети. А про репутацию… Я имела в виду, что столь частые визиты инквизитора могут создать превратное впечатление, будто я сотрудничаю с правоохранительными органами. А это в нашем кругу, мягко говоря, не приветствуется.

— Ничего страшного. Переживете. — Отрезал я, — Мне нужна информация. О Воронове. Вся, что у вас есть.

Любовь Никитична еле заметно скривилась, прошла к столу и села на свое рабочее месте, сцепив тонкие, аристократичные пальцы в замок. Я устроился напротив нее, на стуле, предназначенном для посетителей.

— Я уже все рассказала. Мальчик был наивный, влюбленный. Я его держала на расстоянии. Он своей безумной любовью пил мою кровь… в переносном смысле, разумеется. Все.

Вампирша развела руки в стороны, всем своим видом демонстрия сожаление. Мол, ей очень жаль, что информация такая скудная.

— Вспомните детали, — настойчиво попросил я. — С кем он общался? О чем говорил? Может, куда-то ходил? И… Любовь Никитична, хотелось бы верить, что вы не считаете меня идиотом. Старшие вампиры имеют некоторые способности. Если бы вы хотели его реально отшить, то просто внушили бы парню, чтоб он собрал вещи и свалил в свой Геленжик. Но нет. Такого не произошло. Соответственно, у меня возникает подозрение, что вы не просто так позволили ему крутиться рядом. Он вам был чем-то интересен.

Ля Флёр несколько минут смотрела на меня молча. Ее взгляд стал тяжёлым, а пальцы барабанили по столешнице.

— Дьявол! Ладно! — Наконец, решилась она, — Скажу, как есть. Вы правы. Я могла бы велеть ему оставить меня в покое. И… Я именно так и сделала. Но на него не подействовало внушение.

Вампирша откинулась на спинку стула и снова поморщилась, будто ей неприятно говорить об этом.

— Этот мальчик был странным, лейтенант. Во всех смыслах. Конечно же я пытался отправить его восвояси. Неоднократно. Однако… не сработало. И такое на моей практике происходит впервые.

— Любопытно… — Я задумался, осмысляя услышанное. — И как вы могли бы это объяснить?

— Он… увлекался историей. Археологией. Говорил, что участвовал в каких-то раскопках здесь, в области. Недалеко от города. Кажется, курганы какие-то вскрывали. Потом он куда-то ездил… А на момент нашего знакомства должен был попасть в Геленджик. Говорил, что хочет проверить одну теорию. Связанную с находками из тех раскопок. Так вот… Черт!

Флёрова вскочила с места и подошла к окну. Замерла возле него, глядя вдаль.

— Ну что ж вы, Любовь Никитична, продолжайте. — Подбодрил я вампиршу.

— Значит так, Лейтенант… — Она повернулась ко мне. Выражение ее лица стало каким-то… Хищным, что ли. — Сейчас я скажу тебе то, о чем не должна знать ни одна живая душа. Ясно? И особенно — неживая. Дай слово, что не станешь пользоваться этой информацией.

Я со спокойной совестью пообещал Флёровой все, о чем она просила. Потому как реально не собирался манипулировать вампирскими тайнами. Меня интересовала личность Воронова и причина, по которой грохнули именно его.

— В общем, есть один артефакт. Он важен исключительно для нас, для вампиров. С помощью артефакта можно плодить себе подобных, не нарушая Договор. То есть, чтоб создать Птенца, в классическом варианте старший вампир должен сначала умертвить человека, а потом оживить его своей кровью. Это — прямое нарушение пункта 5-б, параграф о допустимых действиях Детей Ночи. Так нас называют в кругу «своих». Но… Если заполучить артефакт, о котором я вам говорю… То создать Птенца можно не через смерть. Есть специальный ритуал, в котором данный артефакт задействован. И вот по итогу вместо человека мы получим вполне себе бодренького вампира. Теперь, как это связано с Вороновым… Противостоять внушению старшего вампира не способен ни один человек. Да что там человек… Даже демоны высшего порядка не всегда могут противиться нашей воле. За что нас сильно не любят. Но! Если смертный какое-то время, даже непродолжительное, провёл рядом с артефактом, о котором сейчас шла речь… У него… скажем так… появляется некоторая устойчивость к влиянию вампиров. Иммунитет. И вот, что я вам скажу…

Флёрова оторвалась от окна, вернулась к столу и снова уселась на свое рабочее место.

— У меня есть подозрение, что Евгений Воронов удивительным образом во время раскопок раздобыл артефакт. Долгое время он считался утерянным. Многие из моей «семьи» его искали, но безуспешно. И вдруг ровно после появления Жени, я получаю загадочное предложение приобрести эту крайне занимательную штучку. Не то, чтоб я мечтала об аромии вампиров. Если честно, от такой перспективы немного подтрясывает. Но стать обладательницей древнего и могущественного артефакта — почему нет? Однако, как я сказала, той ночью продавец так и не явился. А Женю убили. Что еще больше убеждает меня в наличие связи между Вороновым и «Скипетром Ночи».

Любовь Никитична замолчала, разглядывая меня своими прекрасными, янтарными глазами. Я тоже сидел молча. Просто офигевал от внезапности поворота событий.

Только вчера какой-то идиотский призрак вещал мне об этом скипетре, а сегодня вдруг оказывается, что артефакт мог быть связан с Вороновым.

— Вы не знаете, где именно вел раскопки Воронов? Вдруг рассказывал. Мало ли.

— Знаю, конечно, — Фыркнула вампирша. — Он удолбал меня историями о том, как правильно раскапывать курганы. Совсем недалеко от города. Если ехать на запад, через элеватор, вы попадёте сначала в колхоз «Красная заря», а уже за ним, километров через десять, будет место раскопок. Вроде бы там найдены скифские захоронения.

— Охренеть… — Выдохнул я, лихорадочно прокручивая в голове полученную информацию. — Любовь Никитична… Скажите, а какие еще последствия могут быть от этого артефакта?

— Да в принципе, больше никаких. Для людей, имею в виду. Только фантастическая устойчивость к вампирскому внушению. Ну и… А! Точно. Рядом с местом нахождения артефакта, когда он становится активным, может значительно увеличиться деятельность призраков, привидений, полтергейстов.

— Почему вы не тряхнули Воронова, если начали подозревать, будто он связан с артефактом?

— Он был очень таинственен, лейтенант. Говорил что-то о «наследии древних» и «ключах к великой силе». Сначала я не придала этому значения. Мало ли, что плетет смертный мальчишка, тем более влюблённый. Молодые люди часто пытаются произвести впечатление на предмет своей страсти. В тот момент даже не подумала о Скипетре. Удивилась устойчивости сознания Воронова и все. Но потом… Получила анонимное письмо с предложением встретиться и с указанной целью встречи… Остальное вам известно. О том, что Воронов может быть тем, кто откопал артефакт, а потом, по какой-либо причине отдал его кому-то другому, я подумала уже после его смерти. И еще… в последние дни Женя много времени проводил в местном архиве, которых находится в историческом музее.

— Отличная история у нас вырисовывается. — Покачал я головой, — Воронов искал что-то, связанное с раскопками, но в итоге нашел кого-то, кто оказался его убийцей. И этот кто-то явно не обычный преступник. Ну что ж… Будет ковыряться дальше. У меня к вам огромная просьба. Если таинственный покупатель выйдет на связь, скажите мне об этом. Даю честное слово не пытаться завладеть артефактом, он мне сто лет не нужен. А насчет армии вампиров… Знаете, пожалуй, соглашусь. Лучше, если эта штуковина окажется у вас. Почему-то есть ощущение, что вы говорите правду. Вам он нужен исключительно как предмет старины, который значительно повысит ваш статус среди других вампиров.

Любовь Никитичная с недоверием посмотрела мне в глаза.

— Ты серьёзно, лейтенант? И никаких нравоучений о том, что эта вещь не должна вообще находиться у кого-нибудь из моих сородичей?

— Нет. Я же говорю, лучше вы, чем кто-то другой. Кто-то более амбициозный, имеющий планы по захвату мира людей. Скажите, у меня есть еще вопрос. Нужна информация о местных… нестандартных личностях. О женщинах с определенными… способностями. Вы говорили, таких в городе двое.

Глаза вампирши сузились.

— Вы ищете ведьм, лейтенант? Зачем?

— Да так… Имеются вопросы. Просто скажите, что знаете.

Ля Флёр усмехнулась.

— В нашем городе, как и в любом другом, есть свои знахарки, свои шептухи. Но настоящих… единицы. Первая — Мария Степановна Селиверстова. Работает художественным руководителем в нашем Дворце культуры.

Я не удержался и фыркнул. Художественный руководитель — ведьма? Идеальное прикрытие. Кто станет подозревать работника советской культуры в колдовстве?

— Вторая — тетя Глаша. Глафира Игнатьевна. Ей лет под восемьдесят. Нигде не работает, на пенсии. Тайком принимает людей, лечит травами, снимает сглаз. Более традиционный вариант. Только тут есть сложность. Она живет на болоте. Вернее, за ним. У нее пасека. Чтоб попасть в гости к Глафире вам надо будет пройти через лес и топи. Советую взять кого-то из местных в качестве провожатого. Иначе, мы имеем все шансы вас больше не увидеть. Местестечко там гиблое. Тетя Глаша так обезопасила себя от лишних, ненужных гостей.

Естественно, после всего услышанного, мой выбор был очевиден. С тетей Глашей шансов получить информацию. Она — опытная, взрослая ведьма, которая должна знать многое. А значит, мне нужна именно она.

Я поблагодарил вампиршу, распрощался с ней и вышел из комиссионного магазина. Следующим пунктом в моём маршруте значилась Глафира Игнатьевна.