У рифов Армагеддона

I Королевский Дворец, Менчир, Корисанд

Князь Гектор Корисандийский с тщательно скрываемым беспокойством наблюдал за тем, как Борис Бармин, архиепископ Корисандийский, прошёл широким шагом мимо стражников тронной комнаты и тяжело зашагал вдоль ковровой дорожки к его трону. Охранники наблюдали, как он проходил с подчёркнуто невыразительными лицами, хотя напряжённость их спин показывала, как мало они заботились о своих инструкциях, после чего закрыли двери тронного зала позади него… с другой стороны.

Бушующие остатки поздней зимней грозы рассеялись раньше днём, и солнечный свет бросал на пол сквозь витражные стёкла скачущих зайчиков. Драгоценные камни на архиепископской официальной шапочке священника сверкали всякий раз, когда он проходил через один из этих пучков света, а его выражение было торжественным.

Бармин подошёл к подножию помоста и мрачно склонил голову. Затем он выпрямился, и Гектор склонил свою голову в знак уважения.

— Должен признаться, Ваше Высокопреосвященство, — сказал он, — что я был немного взволнован и больше, чем немного, испытывал тревогу, когда получил ваше сообщение.

— Я извиняюсь за это, Ваше Высочество, — сказал Бармин. — Только самые неотложные обстоятельства заставили бы меня запросить аудиенцию в такие краткие сроки.

— Я понимаю это. Это объясняет моё опасение, — ответил Гектор, показав зубы в слегка напряжённой улыбке, потому что «запросить» был бледным подобием нужного глагола. Сообщение архиепископа было не слишком тонко завуалированным императивным требованием о немедленной — и полностью неофициальной — встрече.

Если бы это был кто-то другой, Гектор мог бы сказать ему, притом не слишком вежливо, что он мог бы сделать со своей «просьбой». Однако, поскольку он был тем, кем был, у князя не было иного выбора, кроме как подчиниться. Это объясняло недовольство его гвардейцев.

И его собственное.

— Мир знает, что вы — ваш собственный первый советник, Ваше Высочество. — Бармин сам немного улыбнулся в ответ. — Если бы вы не были им, я бы, несомненно, заставил того, кто служил бы вам в этом качестве… тревожиться вместо вас.

— Отличная мысль, Ваше Высокопреосвященство. Наверное, я должен подумать об изменении моих порядков.

Бармин почтительно усмехнулся, а Гектор сделал глубокий вдох.

— Тем не менее, Ваше Высокопреосвященство, вы просили аудиенции, и вот вы здесь. Итак, как же Лига Корисанда может помочь Матери-Церкви?

— На самом деле, Ваше Высочество, — медленно сказал Бармин, — этим утром я здесь не совсем от имени Матери-Церкви. — Глаза Гектора расширились от удивления, и архиепископ слегка пожал плечами. — Я здесь от имени канцлера Трайнейра, но не в его ипостаси Викария Замсина.

Расширенные глаза Гектора сузились от внезапной догадки, когда он понял грани сказанного Бармином. Будучи Канцлером, Трайнейр мог официально выступать от Совета Викариев или от Рыцарей Храмовых Земель; как Викарий Замсин, он мог говорить только от лица Церкви. Это неожиданно открывало иное лицо у «просьбы» Бармина о полностью неофициальной аудиенции.

— Понимаю, — сказал он после короткой паузы. — В таком случае, как Лига Корисанда может услужить Канцлеру?

— На самом деле, Ваше Высочество, я здесь чтобы обсудить, как Канцлер может помочь вам.

— В самом деле? — Гектор смог сохранить свой голос и выражение лица под полным контролем, хоть это было и трудно.

— Ваше Высочество, — сказал Бармин, — мне было поручено говорить совершенно откровенно, без обычных дипломатических околичностей. С вашего разрешения это именно то, что я намереваюсь сделать.

Он приподнял брови, и Гектор кивнул.

— Спасибо, Ваше Высочество. — Бармин снова наклонил голову, затем откашлялся.

— Ваше Высочество, весь мир знает, что вы и князь Нарман уже несколько лет находитесь во всё возрастающих разногласиях с Хааральдом Черисийским. Мать-Церковь, конечно же, всегда должно печалить, когда те, кого она помазала, как светских правителей, смотрят друг на друга с неприязнью. Тем не менее, канцлер Трайнейр признаёт, как человек обременённый своими собственными тяжкими светскими обязанностями в Храмовых Землях, что даже разумные люди иногда могут обнаружить себя на противоположных сторонах непримиримых противоречий. Когда происходит такое, это может привести к открытой войне. В других случаях это может привести к постоянной, гнойной ране, которая отравляет всё вокруг неё.

Архиепископ безраздельно завладел вниманием Гектора. Князь заставил себя спокойно сидеть на своём троне, слушая очень внимательно, но если Бармин держал курс туда, куда, судя по всему, направлялся…

— Хотя и Корисанд, и Черис находятся далеко от Храмовых Земель, тот факт, что между вашими землями — и, конечно же, Изумрудом — ваши корабли перевозят так много мировых грузов, означает, что любая ссора между вами затрагивает всех, кто зависит от этого судоходства. Рыцари Храмовых Земель ничем не отличаются от любых других правителей в этом отношении, и они с возрастающей тревогой наблюдали, как вражда между вами и Хааральдом усугубилась.

— Однако до недавнего времени они поддерживали политику нейтралитета в этом конкретном споре. Это казалось им самой разумной линией поведения. Но в последние месяцы Рыцари Храмовых Земель осознали, что, по их мнению, представляет собой опасный сдвиг в политике со стороны Черис. Поскольку церковные суды вынесли решение против протеже Хааральда, Брейгата, в вопросе о преемственности Хант, он, похоже, решил разрешить ссору между вами — и, без сомнения, «отомстить за себя» за ту роль, которую, как он кажется чувствует, вы играли в споре о правопреемстве — силой оружия.

Гектору удалось не моргнуть. Несмотря на собственные опасения по поводу сообщений от Мейсена и Макферцана, он довольно сильно сомневался, как он сказал графу Корису, что Хааральд вообще был намерен атаковать Изумруд или Корисанд в ближайшее время. Во всяком случае, страх перед возможной реакцией Церкви должен был бы держать его под контролем.

— В большинстве случаев, я полагаю, — продолжил Бармин, — любая ссора, даже война, грохочущая так далеко от Храмовых Земель, возможно, не будет иметь большого значения для Рыцарей Храмовых Земель. Однако, учитывая очевидное чувство обиды Хааральда в отношении решения, вынесенного Матерью-Церковью против него, и тот факт, что он явно задумывает завоевательную войну против своих соседей, и тот факт, что, если ему удастся победить вас и Нармана, он приобретёт почти диктаторский контроль над большей частью мировой морской торговли, они просто не могут с полным спокойствием смотреть на его явные намерения. На самом деле, они считают, что амбиции Хааральда представляют собой явную угрозу для того мирного состояния отношений, которые Мать-Церковь обязана поддерживать между всеми землями.

— Сама Мать-Церковь, разумеется, не может участвовать в чисто светском конфликте, до тех пор, пока не будет доказано, что одна сторона нарушает закон или замысел Божий. Никто не может предположить, что обстоятельства являются таковыми в настоящее время. Но в их качествах как правителей, Рыцари Храмовых Земель отступили бы от выполнения своих обязанностей перед своими землями и подданными, если бы они позволили такой агрессии процветать.

— Поэтому канцлер Трайнейр поручил мне информировать вас о том, что Рыцари Храмовых Земель решили, что пришло время ограничить черисийскую агрессию. Они готовы помочь вам и князю Нарману в отношении чрезмерных амбиций Хааральда.

Бармин сделал паузу, и теперь уже была очередь Гектора откашляться.

— Очевидно, Ваше Высокопреосвященство, — сказал он, — я должен приветствовать это свидетельство поддержки Канцлера. Я приветствую это, уверяю вас. Однако, несмотря на то что это приятно, я боюсь, что Рыцари Храмовых Земель находятся далеко. И даже если бы это было не так, они обладают лишь небольшими военно-морскими силами.

— Само по себе, это, конечно, правда, Ваше Высочество, — согласился Бармин. — Тем не менее, вы не единственный князь, кому Канцлер сообщил о своих опасениях насчёт Черис. Для него стало очевидно, что главное намерение Черис — обеспечить контроль над всей мировой морской торговлей для своей эгоистичной прибыли. Соответственно, интересы других земель, за пределами Корисанда и Изумруда, точно так же, хоть и не сразу же, ставятся под угрозу. По мнению Канцлера, было бы справедливо для этих других стран нести свою долю бремени в разрушении этих намерений.

— Понимаю.

Гектор едва мог поверить в то, что слышал, и он напомнил себе действовать осторожно. Это совершенно непредвиденное предложение вышло далеко за пределы всего, на что он когда-либо осмеливался позволить себе надеяться, и соблазн воспользоваться им тотчас же был ошеломляющим. Но он понятия не имел, что побудило Трайнейра послать к нему Бармина, а также не понимал, в чём могут заключаться собственные конечные цели канцлера. С другой стороны…

— Могу ли я узнать, какие «другие земли» имеет в виду Канцлер, Ваше Высокопреосвященство?

— Конечно, Ваше Высочество. Я проинструктирован сказать вам, что Канцлер контактировал с королём Ранилдом Доларским. Он также предложил королю Горже Тароскому, так скажем, положительно рассмотреть любые инициативы, которые может предоставить ваш посол. И как я понимаю, архиепископу Жерому было поручено доставить послание королеве Шарлиен, также призвав её поддержать ваши усилия в этом вопросе.

Несмотря на всё, что он мог сделать, челюсть Гектора слегка отвисла. Вероятно, единственным человеком во всём мире, который ненавидел его больше, чем Хааральд Черисийский, была Шарлиен Чизхольмская, но даже она не смогла бы отвергнуть «предложение» Трайнейра поддержать его. Это только сделало предложение Канцлера ещё более захватывающим. Альянс практически всех возможных морских сил против Черис? С поддержкой Храмовых Земель и их огромного богатства? И, какой бы ни была фантазия, которой решил придерживаться Трайнейр, с неявной поддержкой самой Церкви?

— Ваше Высокопреосвященство, я… я ошеломлён, — сказал он с абсолютной честностью. — Я понятия не имел, что Канцлер был настолько хорошо осведомлён о делах, настолько далёких от Храмовых Земель. И я не понимал, насколько ясно он понимает намерения Черис. Безусловно, если он настроен так серьёзно, я буду бесконечно благодарен за любую помощь, которую он или Рыцари Храмовых Земель могли бы предоставить.

— Тогда должен ли я сообщить Канцлеру, что вы принимаете его предложение?

— Конечно должны, Ваше Высокопреосвященство!

— Я уверен, он будет очень рад услышать это, Ваше Высочество. — Бармин широко улыбнулся. — И он проинструктировал меня сказать вам, если вы примете его предложение о помощи, что курьеры Храма будут в вашем распоряжении для координации с вашими новыми союзниками.

— Пожалуйста, скажите ему, что я глубоко, глубоко благодарен за всё, что он так щедро предложил, — сказал Гектор искренне.

— Я сделаю это, — сказал Бармин. — А теперь, Ваше Высочество, я уверен, что вам нужно о многом позаботиться, и я, с вашего разрешения, оставлю вас.

II Дворец королевы Шарлиен, Черайас, Королевство Чизхольм

Королева Чизхольма Шарлиен ворвалась в зал совета, как ураган. Шарлиен была не особенно высокой женщиной, но на данный момент это было легко не заметить. Её тёмные волосы, казалось, потрескивали, её тёмно-карие глаза мерцали от ярости, а её тонкая, изящная фигура казалась сжатой, как перекрученный канат, когда она быстрыми, сердитыми длинными шагами пронеслась через зал к креслу во главе стола.

Она уселась, почти склонившись вперёд, в своё кресло, и посмотрела на двух мужчин, которые её ждали. Ни один из них не был рад обнаружить себя объектом пристального яростного взгляда их молодого монарха, хотя оба они знали, что её гнев направлен не на них.

Она сидела, не говоря ни слова, наверное, секунд десять, затем сделала глубокий вдох и откинулась на спинку кресла.

— Марек, сэр Льюк. — Её голос был резким и дёрганным. — Полагаю, я должна сказать добрый день, хотя ничего хорошего в нём нет.

Марек Сандирс, барон Зелёной Горы и Первый Советник Королевства Чизхольм слегка вздрогнул. Он знал этот тон, хоть он и не обвинял её за него сегодня.

— Марек ввёл вас в курс дела, сэр Льюк? — спросила королева.

— Не совсем, Ваше Величество, — осторожно ответил сэр Льюк Колмин, граф Шарпфилд. Шарпфилд был старшим адмиралом Чизхольмского Флота, и он больше был дома на шканцах галеры, чем когда он занимался политическими манёврами, которые обычно происходили при дворе. — Я прибыл всего за несколько минут до вас, и у него не было времени, чтобы дать мне больше, чем самый минимум. Я знаю, что были какие-то сообщения от Церкви, и, что бы там ни было, это касается Флота, и это, в общем-то, всё.

— Тогда позвольте мне выдать вам сводную версию, — резко сказала Шарлиен. — Сегодня утром архиепископ Жером попросил — да нет, потребовал — аудиенции. Разумеется, я предоставила её. И во время этой аудиенции он сообщил мне, что канцлер Трайнейр требует от нас поддержать Гектора Корисандийского против Черис.

— Что?

От удивления у Шарпфилда вырвался вопрос. Он вытаращил глаза на свою королеву, затем повернулся и бросил изумлённый взгляд на первого советника. Через мгновение он встряхнулся и повернулся обратно к Шарлиен.

— Прощу прощения, Ваше Величество. Это было… недопустимо с моей стороны. — Казалось, он почувствовал некоторый комфорт под знакомой оболочкой вежливости. — Марек — барон Зелёной Горы — рассказал мне, что сообщение архиепископа было оскорбительным и требовательным, но я понятия не имел, что Винсит сказал что-нибудь подобное этому!

— Ну, к сожалению, он это сказал, — проскрежетала Шарлиен. В её глазах мелькнула новая вспышка ярости, но затем её ноздри раздулись, и она снова вздохнула.

— Он это сказал, — сказала она более спокойно. — И был при этом не особенно вежлив. Очевидно, он знает, как мы относимся к Гектору здесь, в Чизхольме, но ясно, что Канцлеру — говорящему, конечно, от лица Рыцарей Храмовых Земель, а не от Матери-Церкви — всё равно.

— Какого рода «поддержку» мы должны предоставить, Ваше Величество? — осторожно спросил Шарпфилд, и королева тонко улыбнулась.

— Именно ту, которой вы, очевидно, боитесь, судя по вашему тону, — сказала она. — Мы обязаны предоставить максимально возможную помощь нашего флота, передав его под командование Гектора, против Королевского Черисийского Флота.

— Это же безумие! — сказал Шарпфилд. — Мы, наверное, единственные, кого Гектор ненавидит так же, как он ненавидит Хааральда!

— Возможно, не так сильно, как его, — не согласился Зелёная Гора. — Но я гарантирую вам, что мы почти наверняка занимаем второе место в его списке. Или, возможно, третье. В его планах должна быть строка «предать Нармана», в конце концов.

— Но они просят нас помочь нашему злейшему врагу уничтожить нашего самого вероятного союзника! — запротестовал Шарпфилд.

— Нет, они нас не просят, — сказала Шарлиен. — Они приказывают нам. И, к сожалению, — немножко огня, казалось, утекло из её глаз, а её стройные плечи поникли, — я не думаю, что у нас есть какой-то другой выбор, кроме как повиноваться.

— Ваше Величество, — сказал Шарпфилд, — если у нас нет другого выбора, кроме как повиноваться, то, очевидно, я буду выполнять все приказы, которые вы мне дадите. Но Марек прав. Если Гектору удастся победить Черис — а с Храмовыми Землями, стоящими за ним, я не вижу, как он, в конце концов, может этого не сделать, — тогда он переключится на нас так быстро, как сможет. Он будет с самого начала планировать это, и, если он сможет, вы знаете, кого он расположит так, чтобы они понесли самые тяжёлые потери. Его флот уже сейчас больше нашего, а его судостроительные возможности так же больше. Если мы понесём серьёзные потери в битве против Черис, то будет только вопросом времени, и не слишком большого, прежде чем он атакует нас.

— Я знаю, знаю, — вздохнула Шарлиен. Она наклонилась вперёд, опёрла локти на полированный стол и помассировала закрытые веки. Затем она опустила руки и посмотрела на Зелёную Гору.

— Видите ли вы какой-нибудь выход из этого положения, Марек? — спросила она, выглядя в это мгновение ещё моложе своего возраста.

Среброволосый первый советник был почти приёмным отцом кажущейся подростком девушки, которая унаследовала трон Чизхольма одиннадцать лет назад, после смерти своего отца в битве с пиратской конфедерацией Треллхейма, субсидированной (неофициально) Корисандом. За это время они вдвоём выдержали не один потенциально смертельный кризис, но, когда сейчас он взглянул на неё, выражение его было мрачным.

— Нет, Ваше Величество, — сказал он тяжело. — Я рассмотрел каждую альтернативу, которую я смог придумать, и ни одна из них не будет работать. Мы не можем проигнорировать Трайнейра и «Группу Четырёх» в этой ситуации.

— Но сэр Льюк прав, — сказала она почти отчаянно. — Если — когда — Гектор победит, он переключится на нас в тот самый момент, как только сможет. И без Черис, чтобы компенсировать его силу, мы не сможем победить его. Поэтому, подчинимся ли мы приказам Трайнейра или нет, мы всё равно в конце проиграем.

— Я понимаю, Ваше Величество.

Зелёная Гора потёр лоб. Очень немногие люди ожидали, что молодая королева Шарлиен останется на троне отца. Так было отчасти потому, что они недооценили её, но даже больше, возможно, потому что они выбросили Марека Сандирса из своих расчётов. Но на этот раз даже первый советник не увидел выхода.

— Я понимаю, — повторил он, — но, если мы бросим вызов Трайнейру, мы знаем, что случится. Если мы подчинимся ему, возможно, будет какой-то способ, которым нам удастся сдержать Гектора после этого. Во всяком случае, возможно, Трайнейр не захочет разрешать Гектору стать слишком сильным. И в этом случае мы почти наверняка будем единственным королевством, которое они могли бы поддержать в качестве противовеса.

— Простите меня, Ваше Величество, — сказал Шарпфилд, — но далеко не факт, что Гектор и Нарман смогут победить Черис, даже при нашей поддержке. Наши объединённые флоты могут количественно превосходить галеры Хааральда с немалым запасом, но его галеры больше и каждая, сама по себе, более мощная. И, как мне не больно это признать, его капитаны и экипажи подготовлены лучше, чем наши. Он попытается поймать отряды нашего флота по отдельности и разбить их. Даже если он будет вынужден дать бой при неблагоприятных шансах, он, вероятно, нанесёт урон, по крайней мере, такой же сильный, как и получит. Не говоря уже о том, что он мог бы остаться в порту, за островами Ключей и Замка́, и вступать в бой только для защиты проливов. У нас не будет достаточного преимущества, чтобы пробить себе путь сквозь такие узкие проходы. Если он укроется в Глотке, он может оставаться там, пока мы не будем вынуждены снова разделить наши силы, и в этом случае шансы Гектора отправить его в нокаут будут меньше, чем когда-нибудь, в лучшем случае.

— Простите, сэр Льюк, — сказала Шарлиен. — Я забыла рассказать вам. По словам Винсита, мы не единственные «союзники», которых Трайнейр предоставляет Гектору. Он также добавил в список Таро и Долар.

Шарпфилд на мгновение посмотрел на неё, а затем медленно покачал головой.

— Что во имя Небес могла сделать Черис, чтобы спровоцировать такую реакцию?

— Не знаю, — откровенно сказала Шарлиен. — Официальная линия состоит в том, что Хааральд намеревается атаковать Гектора, а Рыцари Храмовых Земель обеспокоены его планами агрессии и очевидным желанием обеспечить полный контроль над всем мировым торговым судоходством.

Глаза Шарпфилда расширились от недоверия, и она резко и грубо рассмеялась.

— Это всё драконье дерьмо, конечно, милорд! — презрительно сказала она. — Моё лучшее предположение состоит в том, что за всем этим в действительности стоит Клинтан. Он не доверяет никому из нас, кто так далёк от Храма, и все эти новые начинания, исходящие из Черис — новые корабли, новые прядильные и ткацкие машины, новые числа — вот то, что задело его за живое. Так что это — его ответ. Что ещё мы должны ожидать от этой блудливой свиньи?

— Ваше Величество, — тихо сказал Зелёная Гора. Она посмотрела на него, и он покачал головой.

— Хорошо, Марек, — сказала она через мгновение, тон её был менее едким, но более тяжёлым, — я буду следить за своим языком. Но это не делает ничего, из того, что я сказала, ложью. И это не меняет того факта, что, если они на самом деле сумеют объединить наш флот с флотами Гектора, Нармана, Долара и даже Таро, Черис обречена.

— Нет, не меняет, — согласился Зелёная Гора. Он откинулся на спинку кресла, положив руки на подлокотники. — С другой стороны, с таким большим количеством других привлечённых военно-морских сил, даже Гектору не нужен весь наш флот, чтобы победить Хааральда.

— И? — подсказала Шарлиен, когда первый советник прервался.

— И более половины нашего флота переведено в резерв, Ваше Величество. И нас также никак предварительно не предупредили о том, что мы должны будем поддержать нашего хорошего друга и соседа против порочной агрессии Черис. — От улыбки Зелёной Горы могло бы скиснуть свежее молоко. — В сложившихся обстоятельствах, я не вижу, как кто-нибудь сможет удивиться, если мы… будем испытывать некоторые трудности при расконсервации наших сил.

Он снова помолчал, и тишина вокруг стола опустилась ещё раз. Но на этот раз это была задумчивая, просчитывающая тишина.

— Это может быть рискованная игра, Марек, — сказал наконец Шарпфилд. — Это дело о Рыцарях Храмовых Земель — это глупость. За этим стоит Церковь, а это означает, что каждый младший священник и пономарь в королевстве будет потенциальным шпионом. Если Трайнейр — или, что ещё хуже, Клинтан — решит, что мы сознательно сдерживаемся…

Он позволил своему голосу умолкнуть и пожал плечами.

— Да, это может быть рискованно, — согласилась Шарлиен. — С другой стороны, в словах Марека есть смысл. В прошлом месяце вы сообщили Парламенту о том, в каком запущенном состоянии находится резерв, насколько сильно наши запасы рангоутного дерева и такелажа были задействованы для удовлетворения потребностей активного флота. Всё это было в официальном отчёте.

— И ещё, Льюк, — сказал Зелёная Гора, — вы много лет жаловались на всех некомпетентных взяточников в администрации Флота. Посмотрите на это так. Если мы увидим, что предписания поступают к тем некомпетентным людям, от которых вы так долго пытаетесь избавиться, они обязательно опростоволосятся, даже без некой разумной помощи от нас. И когда они это сделают, это не только сохранит значительную часть нашего собственного военно-морского флота прямо здесь, от греха подальше, но, когда Трайнейр потребует узнать, что случилось, мы просто скажем ему правду. — Первый советник неприятно улыбнулся. — Вы действительно думаете, что покровители, которые защищали их так долго, будут делать то же самое, когда мы предложим им успокоить гнев Матери-Церкви?

— То, что вы говорите — звучит очень соблазнительно, Марек, — сказал Шарпфилд с усмешкой, в которой было какое-то неподдельное, хотя и мрачное, веселье.

— Я думаю, что Марек прав. — Шарлиен вскинула свою царственную голову. — Это немного, но это лучшее, что мы можем сделать. И я думаю, что нам, вероятно, это может сойти с рук. Что может позволить нам отсрочить катастрофу хотя бы на некоторое время. Но если Церковь готова сделать это c Черис не найдя лучшей причины, чем раздражение Великого Инквизитора, то, в конечном счёте, никто от такого не застрахован. И когда у Клинтана не будет Черис, чтобы подозревать что-нибудь ещё, он сосредоточится на ком-то ещё, таком же далёком.

— Может быть, вы правы, Ваше Величество, — тяжело сказал Зелёная Гора. — На самом деле, вы, наверное, правы. Не похоже, чтобы мы не видели развитие этой ситуации на протяжении уже долгого времени, однако, вряд ли мы ожидали, что всё это взорвётся, как пороховой заряд, прямо в настоящий момент. Но всё, что мы можем сделать, это сделать всё, что можем.

— Я знаю. — Шарлиен снова вздохнула с печальным выражением лица. — Знаете, — почти капризно сказала она, — если бы у меня был выбор, кого поддержать, я бы выбрала Хааральда не раздумывая. На самом деле, если бы я думала, что у него есть хоть один шанс уцелеть, у меня было бы большое искушение бросить мой жребий вместе с его прямо сейчас, даже с Церковью на другой стороне.

— Тогда, может быть, так же хорошо, что у него нет шансов выжить, Ваше Величество, — мягко сказал Зелёная Гора. Она посмотрела на него, и его улыбка была такой же печальной, как и её собственная. — У него может быть только один шанс отбить эту атаку, Ваше Величество. Но, в конечном счёте, с Церковью против него…?

Первый советник покачал головой.

— Я тоже уважаю Хааральда, — сказал он. — И я бы неизмеримо больше предпочёл союз с ним союзу с Гектором. Но Черис обречена, Ваше Величество. Мы не можем этого изменить.

— Я знаю, — тихо сказала Шарлиен. — Я знаю.

III Королевский дворец, Теллесберг

— Насколько это плохо? — спросил граф Серой Гавани.

Масляные лампы ярко горели, освещая залу Тайного Совета, и огромную карту, которая была расстелена на столе. Скопированная с карт «архангела Хастингса», она отображала всю территорию Черис и простиралась дальше на восток, до западного побережья острова Зебедайя. На западе она отображала королевство Таро, восточное побережье Армагеддонского Рифа, и большую часть Моря Правосудия.

Здесь был Серая Гавань, и король Хааральд, но большая часть Совета отсутствовала. Волна Грома сидел на своём привычном месте, епископ Мейкел сидел слева от короля, а Мерлин и Кайлеб сидели вместе, лицом к королю по длинной стороне отполированного стола. Лейтенант Фалкан стоял за плечом Кайлеба, на принце была надета неряшливо выглядевшая солдатская куртка и хорошо поношенные брюки. Они быстро отправились обратно с острова Хелен на одной из новых шхун Флота, и Кайлеб не потрудился переодеться в придворное платье.

Кроме них шести, зал совета был пуст, так что вопрос Серой Гавани повис в воздухе.

— Примерно так же плохо, как могло бы быть, — мрачно сказал Кайлеб после некоторой паузы. Он кивнул в сторону Мерлина. — Согласно видениям Мерлина, «Группа Четырёх» явно решила, что пришло время уничтожить Черис раз и навсегда.

— Что вы видели, сейджин Мерлин? — мягко спросил епископ Мейкел, и Мерлин посмотрел на него.

— Давайте уже, ответьте ему, пожалуйста, Мерлин, — сказал Хааральд. Мерлин, в свою очередь, посмотрел на короля, и Хааральд устало улыбнулся. — Я не держу секретов от своего исповедника. Конечно, я понимаю, что он кое-что скрывает от своих религиозных начальников.

— Таинство исповеди неприкосновенно, Ваше Величество, — невозмутимо сказал Стейнейр.

— Даже вопреки требованиям вашего собственного архиепископа? — Тон Хааральда был тоном человека, вовлечённого в давно продолжающийся спор.

— Совесть священника и то, что, как он считает, Бог требует от него, перевешивают требования любой человеческой власти, — ответил Стейнейр. Глаза Мерлина, даже сейчас, слегка расширились, когда он услышал такое заявление от епископа Церкви, но Стейнейр продолжил тем же спокойным голосом. — Это было бы правдой, даже если бы архиепископ, требующий, чтобы я нарушил тайну исповеди, был достоин кольца, которое он носит. Каким, к сожалению, он не является.

— Понимаете, Мерлин? — Хааральд ещё раз улыбнулся. Это выглядело искренне, почти беззаботно. — Что делать монарху, когда он попадает в руки духовного наставника, подобного этому?

— Я не знаю, Ваше Величество, — сказал Мерлин, немного подумав. — Но я уверен, что король мог бы оказаться и в гораздо худшем обществе. — Он полупривстал и поклонился епископу.

— Я бы хотел надеяться, что мы все не окажемся дающими личный отчёт Богу «в моей компании» в ближайшем будущем, сейджин Мерлин, — сухо заметил Стейнейр. — Так что, будьте добры, расскажите нам, что вы видели.

— Конечно, Ваше Высокопреосвященство.

Мерлин снова сел, потом откашлялся.

— Я не знаю, что именно было в донесениях архиепископа Эрайка, — начал он. — Основываясь на том, что я видел и слышал во время его пастырского визита, казалось ясным, что он намеревался быть успокаивающим и умиротворяющим, насколько это возможно, хотя бы для того, чтобы защитить себя. Если это именно то, что он хотел сделать — он явно не справился. Агенты канцлера Трайнейра встречались с Гектором, Шарлиен, Ранилдом и Горжей. Они ещё не встречались с Нарманом, но я полагаю, что они намереваются сделать это. В последнюю пятидневку в Чизхольмском море бушевал сильный шторм. Я предполагаю, что курьерское судно, пересекающее водный промежуток от Чизхольма до Эрейстора, попало в него. Во всяком случае, я не думаю, что они соберутся вместе, не пригласив его туда, особенно учитывая, что архиепископ Борис специально предложил им сосредоточить свои силы в Бухте Эрейстор.

Он пожал плечами и продолжил.

— Гектор, очевидно, был рад выслушать «Рыцарей Храмовых Земель» и сделал сальто от радости, принимая их предложение о поддержке. Шарлиен была менее довольна этим. На самом деле она была в ярости, но она и Зелёная Гора не смогли найти способ отказаться и выжить.

— Горжа не совсем так неприлично счастлив насчёт этого, как Гектор, и у него, вероятно, не хватило бы смелости подумать о том, чтобы сменить сторону самостоятельно. Но, когда Макгрегейр надавил на него от имени Трайнейра, он сообщил послу Гектора, что Гектор может рассчитывать на Тароский Флот.

— А Ранилд? — спросил Стейнейр, когда Мерлин сделал паузу.

— А Ранилд почти так же восхищён перспективами, как и Гектор, — напрямую сказал Мерлин. — Он по уши в долгах перед Храмом, и Трайнейр согласился простить проценты почти всем его кредитам. Кроме того, Рыцари Храмовых Земель предложили выгодные субсидии Долару, Таро, и даже Чизхольму, чтобы помочь покрыть их военные расходы. Ранилд видит это так, словно он получит обильную прибыль из фактически собственных текущих расходов — не беря в расчёт, конечно, что некоторые из его подданных, возможно, будут убиты по ходу дела — плюс уберёт Черис из списка конкурирующих морских держав.

— Я держу пари, что его флотские командиры в меньшем восторге, чем он, — мрачно улыбнулся Хааральд.

— Мэликай думает, что это прекрасная идея, — ответил Мерлин. — Тирск воодушевлён гораздо меньше. Он, конечно, не говорил этого вслух, особенно когда король так обрадовался всему этому.

— Это потому, что Тирск — моряк, а Мэликай — нет, даже если он «верховный адмирал» Ранилда, — сказал Хааральд.

— Боюсь, я на самом деле очень мало знаю о них обоих, Ваше Величество, — сказал Мерлин, и Хааральд фыркнул.

— Граф Тирск производит впечатление моряка, какого вы можете найти в большинстве флотов. По моему мнению, которое следует признать предвзятым, я не думаю, что он так же хорош, как и мои адмиралы, но он не дурак, и точно понимает, что Трайнейр и Клинтан приказывают сделать его флоту. И как плохо подходят его корабли для этой задачи.

— Герцог Мэликай, с другой стороны, не моряк. Ему не нужно им быть, у него, как-никак, есть право рождения и связи, чтобы командовать их флотом. В глубине души он думает, как командующий армией, а не как адмирал. Фактически, их флот официально подчиняется приказам их армии, и я уверен, что у него нет ни малейшего представления о том, на что будет похоже путешествие в четырнадцать или пятнадцать тысяч миль.

— Оно может быть не таким плохим для них, как бы нам хотелось, отец, — тихо сказал Кайлеб. Король посмотрел на него, и он с сожалением пожал плечами. — Представители Совета также связались с Императором, и с князем Селкара и князем Мереты. Они «запросили» разрешение, чтобы Долар мог использовать их гавани по пути.

— Понимаю. — Хааральд откинулся назад и глубоко вдохнул. Теперь была его очередь пожать плечами.

— Я понимаю, — повторил он, — и это будет иметь значение. Но они всё ещё будут вести операции на конце линии снабжения — и линии отступления — в тысячи миль длинной. Это окажет свой эффект, особенно в отношении их боевого духа и агрессивности, а также того, что их корабли будут испытывать неустранимый износ. Особенно после того, как они пройдут мимо Земли Самсона и должны будут пересечь Море Правосудия. — Он тонко улыбнулся. — Их галеры годятся для океанических действий даже ещё меньше, чем наши, а у наших будет достаточно много времени в этих водах. И даже без этого их днища будут заросшими, их снаряжение будет изношенным, и, если я не ошибаюсь, им, вероятно, удастся потерять хотя бы несколько кораблей в процессе движения, даже если у них будет хорошая погода на всём пути.

— Это действительно правда, Ваше Величество, — сказал Серая Гавань, — но это звучит так, словно «Группа Четырёх» действует гораздо быстрее, чем мы допускали.

— Так и есть, — согласился Мерлин. — На самом деле, это то, что, во многом, меня больше всего беспокоит, милорд. Архиепископ Жером посетил Шарлиен в тот же день, когда архиепископ Борис высказал всю идею Гектору. Они могут захотеть сохранить иллюзию, что Гектор главный, но очевидно, что Трайнейр и другие являются кукловодами. «Группа Четырёх» говорила новым «союзникам» Гектора, что делать, раньше, чем Гектор даже узнал, что они у него есть, и когда придёт время, кто-то — возможно, Мейгвайр — станет тем, кто действительно отдаёт приказы их флотам.

— Это наводит на мысль о том, что они решили, что им нужно действовать гораздо быстрее, чем мы думали, — сказал Серая Гавань резко кивая.

— Что, в свою очередь, даёт нам основание предполагать, что у нас будет меньше времени на подготовку, чем мы надеялись, — прямо добавил Кайлеб.

— Ты прав. — Его отец кивнул в свою очередь и задумчиво надул щёки.

— Хорошо, — сказал он через мгновение. — Предположим, что Трайнейр и Мейгвайр начнут приводить весь этот план, который они и их приспешники придумали — а я могу держать пари, что, в действительности, это была идея Клинтана — в движение, как только они получат ответ от Гектора. Это будет середина сентября. Согласие Гектора может вернуться в Храм к началу октября. Если Мейгвайр немедленно отправит приказ Ранилду, чтобы его флот начал сниматься с якоря, он сможет быть в море к третьей пятидневке октября.

Он провёл кончиком пальца по карте, к северу и западу от Армагеддонского Рифа, и его глаза были сосредоточены.

— Предполагая, что он не столкнётся с какими-либо штормами или другими злоключениями на этом пути, он может быть доберётся до Котла, скажем, в конце ноября или в первую пару пятидневок февраля. То, что они должны сделать — это потратить своё время и подняться к побережью Ховарда и Хевена, затем пройти северное побережье Таро. Они понесут потери, что бы ни случилось, и любой моряк знал бы, что им нужно будет подремонтироваться, прежде чем они будут по-настоящему готовы к битве. Так что они должны отправить их в Таро и разрешить им ремонтироваться около месяца, прежде чем продолжить путь через южные участки Наковальни и вокруг Эрейстора.

Он постучал своим пальцем по воде между Таро и Черис, затем прервался. Он посмотрел по сторонам, чтобы увидеть, есть ли кто-то несогласный с его расчётами, но увидел только кивки.

— В связи с этим, факт того, что Мейгвайр не является моряком, а они так спешат, может сработать на нас. Я не буду рассчитывать на это, пока мы не узнаем больше, но, если нам очень-очень повезёт, он попытается отправить их через Море Паркера, чтобы спуститься вокруг Плача Макферсона.

— Как я уже сказал, я не собираюсь рассчитывать на это, но я собираюсь предположить, что Гектор уже начал полностью укомплектовывать свои активные галеры и мобилизовать свои резервы, — продолжил он. — И Нарману придётся сделать то же самое, как только они найдут время рассказать ему о новом соглашении. Предполагая, конечно, что толстый маленький шельмец не сделает нам всем одолжение и не свалится мёртвым от кровоизлияния в мозг, когда он узнает.

— К сожалению, это вряд ли произойдёт. Но ему и Гектору, вероятно, понадобится как минимум два месяца, чтобы подобрать и укомплектовать резервы. Таким образом, Гектор, возможно, будет готов двигаться как минимум за пару пятидневок до того, как Тирск и Мэликай смогут прибыть на место встречи с кораблями Горжи. Вероятно, Нарман должен быть готов к тому же времени, по планам Мейгвайра. Однако, если они не свяжутся с ним быстро, тогда он задержится, укомплектовывая и готовя все свои силы. С другой стороны, он намного ближе к нам, поэтому у него будет меньше возможностей во время перехода, чтобы беспокоиться об этом.

Король снова помолчал, задумчиво рассматривая карту. Его глаза двигались взад-вперёд несколько секунд, а затем он снова кивнул.

— Поскольку предполагается, что мы не должны ничего знать об этом, и, поскольку у людей, планирующих это, ещё меньше морского опыта, чем у Мэликая, они, вероятно, ожидают, что у них будет преимущество стратегической неожиданности. Практически нет шансов, что кто-то действительно сможет двигать что-то размером с Доларский Флот на всём пути к Черис так, чтобы мы не узнали об этом задолго до того, как он попадёт сюда, но они не будут так думать. Итак, что они, вероятно, будут делать — так это использовать силы Нармана, Гектора, и Шарлиен, чтобы занять наше внимание и связать нас защитой Бухты Каменной Банки и Глотки. Надеясь, что это достаточно серьёзная угроза, чтобы удержать нас от отвлечения любых наших сил от непосредственной конфронтации, даже если мы выясним, что Долар и Таро наступают.

Кончик его пальца вернулся к Черисийскому Морю, между Землёй Маргарет и Изумрудом.

— Если они думают, что они действительно умные, они могут попытаться нас зацепить между чем-то — назовём это «Северная Группа» и «Южная Группа» — в море. Такой ход мыслей может понравится планировщику, который в основном является сухопутным животным и который привык передавать сообщения между расположенными далеко друг от друга местами быстрее, чем кто-либо другой.

— С другой стороны, если они умны, то они просто объединят всё, что у них есть, в один огромный флот и бросят его прямо на нас.

Его правая рука сжалась в кулак и ударила по водам Бухты Каменной Банки.

— Насколько плохими могут быть шансы в таком случае, Хааральд? — тихо спросил епископ Мейкел.

— Плохими, — честно ответил король, откидываясь со стола и кладя руки на подлокотники кресла. — Предполагая, что Гектор и Нарман могут собрать все свои резервные галеры, и что Ранилд и Горжа могут сделать то же самое, они могут совместно собрать около трёхсот двадцати галер. У Чизхольма тридцать в строю, и ещё пятьдесят в резерве, поэтому если придёт весь флот Шарлиен, у них будет около четырёхсот.

— У нас, с другой стороны, осталось восемьдесят галер в действующем флоте, и ничего не осталось в резервном, и прямо в данную минуту у нас есть в общей сложности пятнадцать полностью функционирующих галеонов, и ещё шесть, все переоборудованные торговцы, в процессе подготовки. Предполагая, что Доларский Флот не прибудет в наши воды до первой пятидневки февраля, у нас будет около тридцати пяти или тридцати шести единиц в строю, и ещё пятнадцать или шестнадцать на подготовке. Таким образом, можем считать, что в общей сложности это примерно сто двадцать кораблей всех типов, галер и галеонов вместе взятых.

— Не забудьте про шхуны, отец, — сказал Кайлеб. — Как минимум, у нас будет двенадцать из них.

— Правильно. — Хааральд кивнул. — С другой стороны, они не будут очень сильно вооружены, и у них нет корабельных команд такого размера, как у галеонов.

— И даже с ними, нас по-прежнему будут превосходить в численности примерно, как четыре к одному, — сказал Стейнейр.

— Именно, Мейкел, — согласился король.

— Если мы сосредоточимся на защите Бухты, мы можем сильно уравновесить их численное преимущество, — заметил Серая Гавань, глядя на карту. — Если мы уступим Бухту Каменной Банки и устроим нашу позицию на острове Замка́, они смогут только пойти на нас в лобовую в узком фарватере.

— Нет. — Хааральд решительно покачал головой. — О, я согласен с тем, что ты только что сказал, Рейджис. Но если мы уступим им инициативу, мы проиграем. Если мы получим сильный восточный ветер — это маловероятно, я соглашусь, но всё-таки возможно весной, чем в любое другое время — мы могли бы закрепиться внутри островов Замка́ и Ключей. Кроме того, ближний бой в Северном канале был бы настолько ограниченным, что это лишило бы нас большинства преимуществ, построенных Подводной Горой, Оливиром и Мерлином галеонов. Они разработаны для того, чтобы держаться на расстоянии и лупить по галерам артиллерией, а не для такого вида ближнего боя. Если бы мы могли заманить их — убедить их атаковать нас в лоб, как ты говоришь — прежде чем они бы узнали о галеонах, то явный шок от нашей огневой мощи мог бы нанести достаточный урон — и вызвать достаточно паники — чтобы отбить их. Но, так же, этого может и не случиться, и, если они продолжат наступать, у них хватит численности, чтобы выдержать весь урон, который мы им можем нанести, и всё ещё бить нас. Они заплатят большую цену, но они могут это сделать.

— Или, если они более сообразительные, они могут просто отказаться от того, чтобы идти навстречу, стремясь к битве вообще. У них будет достаточная численность, чтобы блокировать нас там, где мы находимся, и игнорировать нас, и у них будет суда, способные принять целую армию в Изумруде и Корисанде и высадить её в Бухте Каменной Банки, чтобы напасть на Ключи со стороны суши, вообще никогда не сталкиваясь с нами корабль-на-корабль.

— Но, если мы не будем обороняться там, Ваше Величество, где мы будем это делать? — рассудительно спросил Серая Гавань.

— Мы нигде не можем встать в оборону и победить, — сказал Хааральд. — Единственный шанс, который у нас есть — сразиться с ними.

— Прошу прощения, Ваше Величество? — голос Серой Гавани прозвучал так, как будто он не был полностью уверен, что правильно расслышал своего монарха, и Хааральд зашёлся хриплым смехом.

— Задумываешься, не потерял ли я, под конец, свой рассудок, не так ли, Рейджис? — спросил он.

— Ни в коем случае, Ваше Величество. — Голос Серой Гавани по-прежнему звучал более чем немного сомневающимся, но в его глазах вспыхнули искорки веселья.

— О да, конечно, — сказал ему Хааральд. — И, надеюсь, другая сторона согласится с тобой.

— Что вы имеете в виду, отец? — спросил Кайлеб, внимательно глядя на короля.

— Я очень сомневаюсь, что Шарлиен станет восторженным участником нашей «Северной Группы», — сказал Хааральд. — А если она сотрудничает неохотно, вопреки своей воле, её адмиралы не будут бросаться со всем сердцем на операции по выполнению планов Гектора, и это означает, что с практической точки зрения добавление её эскадр к флотам Нармана и Гектора не будет влиять на баланс сил здесь, в наших территориальных водах, почти так же сильно, как могут указывать голые цифры.

— Я думаю, что в ваших словах есть смысл, Ваше Величество, — вмешался Мерлин. — Я считаю, что королева Шарлиен намеревается тянуть время настолько долго, насколько она сможет.

— Не удивительно, учитывая историю её взаимоотношений с Гектором, — согласился Серая Гавань, а Хааральд кивнул.

— Точно. Итак, в реалистичных условиях, до тех пор, пока Долар и Таро не прибудут, всё с чем нам придётся столкнуться, будет около ста пятидесяти галер, которые, как мы всегда ожидали, Нарман и Гектор смогут мобилизоваться против нас. И, конечно же, остаётся вопрос о том, сколько из Нармановских галер будет иметься в распоряжении, учитывая очевидные задержки их почты. Таким образом, цифры действительно могут быть немного лучше этого.

— Я также сомневаюсь, что умные маленькие, как вы выразились, Мерлин, «кукловоды» из Храма собираются немедленно применить корабли Таро. Они будут полагаться на то, что мы не знаем, что они делают. Горжа собирается продолжать быть нашим верным союзником до тех пор, пока монета действительно не упадёт, и они не скажут ему, чтобы он сменил мундир. Поэтому они, вероятно, планируют, что доларцы встретятся с торосцами где-то в Море Правосудия прежде, чем кто-нибудь из них войдёт в наши воды.

Мерлин откинулся на спинку стула задумчиво кивая. Нимуэ Албан была специалистом по тактике, и при том хорошим. Но Мерлин оценил явное превосходство короля Хааральда VII — по крайней мере, в этой конкретной области деятельности — как стратега.

— Какой маршрут вы думаете они выберут, после того как встретятся, отец? — спросил Кайлеб.

— Это сказать сложнее. — Хааральд пожал плечами. — Надеюсь, видения Мерлина расскажут нам об этом. А также, надеюсь, помогут уследить, где они на самом деле находятся в каждый конкретный момент.

Он посмотрел на Мерлина, подняв брови, и Мерлин кивнул в ответ.

— Я не могу гарантировать, насколько близко я смогу наблюдать за каждым из их флотских командиров, Ваше Величество, — сказал он, — но я должен быть в состоянии достаточно хорошо следить за самими флотами.

— Хорошо, — сказал король. — Но возвращаясь к твоему вопросу, Кайлеб: самый короткий маршрут будет северным, через Котёл и Пролив Транджир и вокруг Шагающих Камней.

Его палец проследил этот маршрут, пока он говорил.

— Но это также тот маршрут, который, как они ожидают, мы будем тщательно изучать, — продолжил он, — поэтому они могут выбрать южный проход, особенно с преобладающими в то время года в Море Правосудия северо-восточными ветрами. — Его палец переместился обратно на юг, вниз вдоль восточного побережья Армагеддонского Рифа, через море Паркера к западу от Земли Триона, а затем прошёл мимо Плача Макферсона и через Залив Линдена. — Это более длинный маршрут, но на самом деле они могут сделать более быстрый переход. И февраль — это начало лета в этих широтах, поэтому у них будет лучшая погода, которую они, вероятно, могли бы получить для перехода. Это всё хорошее, что он, скорее всего, сделает для флота доларских галер.

Он снова помолчал, глядя на карту, затем поднял глаза, сверкнув ими в свете ламп, и улыбнулся. Это было неприятное выражение.

— Но на самом деле не имеет значения, каким маршрутом они планируют последовать, — сказал он им. — В любом случае, им по-прежнему придётся пройти, по крайней мере, через южные районы Моря Правосудия, и им всё равно придётся где-то встретиться. И они не знают, что Мерлин сможет рассказать нам, где они и чем занимаются. Что означает, что они не будут ожидать от нас, что мы перехватим их в нескольких тысячах миль от их места назначения.

— Перехватим их, Ваше Величество? — Мерлин заметил, что Серая Гавань в действительности не казался очень удивлённым.

— Это последняя вещь, которую они будут ожидать, — сказал Хааральд, — и это разумно. Даже если предположить, что мы знаем, что они наступают — причём, я уверен, что гении, планирующие эту операцию, будут ожидать, что мы не знаем — не существует никакого способа чтобы мы могли найти их. И они не ждут от нас, что мы разделим наши силы, просто чтобы рискнуть проглядеть их в море и позволить им пройти мимо нас непойманными, даже если бы они думали, что у нас будет достаточно сил, чтобы попытаться сделать это.

— Это означает, что мы обратим их сюрприз против них самих, — сказал Кайлеб, и, когда его глаза засверкали, он, по мнению Мерлина, походил на своего отца ещё больше, чем когда-либо прежде.

— Вот именно, — согласился Хааральд. — В морских сражениях сражаются не корабли, Рейджис, в них сражаются люди. И люди, командующие и состоящие в экипажах этих галер, будут ошарашены, когда увидят корабли Королевского Черисийского Флота, готовые атаковать их в пятидневке пути от черисийских вод. Это, скорее всего, вызовет такую панику, что она поставит наш флот на полпути к победе прежде, чем противник сделает хотя бы один выстрел.

— Со всем моим уважением, Ваше Величество, лучше ему вызвать её, — с оттенком иронии сказал Серая Гавань. — Я предполагаю, что вы планируете использовать галеоны для этого?

— Это тот вид сражений в открытом море, для участия в которых они были разработаны, — сказал Хааральд. — Это может сыграть на их преимуществах — и недостатках галер — сильнее, чем мы могли бы устроить где-нибудь здесь, в домашних водах.

— Я согласен. Но чтобы доставить их туда, полагаясь на вашу худшую оценку того, что «Южная Группа» может быть в наших водах во второй пятидневке февраля, галеонам придётся отплыть в середине ноября. Как много их у нас будет к тому времени?

— Мерлин? Кайлеб? — Хааральд посмотрел на них, а Мерлин взглянул на Кайлеба.

— Что, если мы бросим работы над кораблями, наиболее далёкими от завершения, и сосредоточимся на тех, что ближе всех к спуску и завершению переоборудования? — спросил его Кайлеб.

— Это… может сработать. — Мерлин на мгновение погладил усы, затем кивнул. — Если мы это сделаем, то, вероятно, тридцать из них будут готовы поднять паруса к середине ноября. Может быть, ещё один или два. Но они всё ещё будут довольно «зелёными», Кайлеб.

— Пушечные расчёты будут неопытными меньше всех, — возразил принц. — И у них будет, по крайней мере, четыре или пять пятидневок для тренировки с парусами — и ещё больше для тренировки с пушками — прежде чем мы сможем добраться до врага.

— Пожалуй, это действительно так. — Мерлин мгновение подумал об этом, а затем повернулся лицом к королю.

— Я думаю, мы можем рассчитывать на тридцать, Ваше Величество, — сказал Мерлин.

— Против где-то примерно ста шестидесяти галер, — сказал Серая Гавань.

— Просто сравнение численности выглядит плохо, — сказал Хааральд. Серая Гавань сердито посмотрел на него, и король снова фыркнул. — Хорошо, — признал он, — это выглядит плохо, потому что это плохо и есть. Но это не так плохо, как кажется. Либо наша новая концепция cработает целиком, либо нет. И если она сработает, это лучшие условия, которые мы сможем придумать. И не забывайте про элемент неожиданности.

— Более того, — вставил епископ Мейкел. — Как вы уже указали, Ваше Величество, удивление порождает панику. Если галеоны могут нанести достаточный урон и создать достаточную панику, «Южная Группа» вполне может повернуть назад, даже если их фактические потери будут менее, чем сокрушительные. В этот момент галеоны смогут вернуться в наши домашние воды, что позволит вам сосредоточить все свои силы против «Северной Группы».

— Предполагая, что наши собственные галеры могут успешно играть с ней в салки, пока галеоны не вернутся, — сказал Серая Гавань. Епископ посмотрел на него, и первый советник криво усмехнулся. — Раньше я был морским офицером, Ваше Высокопреосвященство, а каждый морской офицер знает, что первый закон битвы — то, что может пойти не так, пойдёт не так.

— Верно, — сказал Хааральд. — Но этот закон применим к обеим сторонам.

— Это справедливо, — признал Серая Гавань.

— Я должно быть в чём-то прав, если ты готов признать так много, Рейджис! — со смехом сказал король. Потом он встряхнулся и оглядел совещательную залу более рассудительно.

— Я уверен, что есть много чего, что нам нужно уточнить, — сказал он, — но я думал о том, как бороться с Доларом с тех самых пор, как Мерлин впервые предупредил нас, что Трайнейр разговаривал с Ранилдом. Я убеждён, что это наше оптимальное решение. И я также убеждён, что наша важнейшая задача состоит в том, чтобы наши капитаны и наши экипажи были настолько уверенными и мотивированными, насколько это возможно. Особенно учитывая возможность, что факт, что Совет Викариев действительно стоит за всем этим, чтобы он не говорил, может стать известным. Даже самые стойкие начнут испытывать некоторые сомнения, если они подумают, что Мать-Церковь решила, что нас нужно разгромить.

— Принимая это во внимание, я думаю, что мне необходимо будет взять личное командование нашим галерным флотом. О, — он махнул рукой, когда Серая Гавань застыл на своём месте, — я знаю, что прошли годы с тех пор, я сам был во Флоте, Рейджис! Я не буду пытаться осуществлять реальное тактическое командование. Это будет делом Брайана — вот почему он верховный адмирал! Но для наших людей будет важно знать, что я там вместе с ними, живу или умираю.

— Ваше Величество, если что-то случится с вами… — начал Серая Гавань, но король покачал головой.

— Если нам не удастся победить эти объединённые силы, и победить их убедительно, всё кончено, Рейджис, — сказал он тихо. — Мы должны выиграть, по крайней мере, ещё шесть месяцев или год, а ещё лучше два или три года, чтобы ввести больше новых судов в строй. А если они победят нас — неважно, где я буду, когда это случится. Если бы меня позвали туда, зная, что когда я с ними, я помогаю нашим людям сражаться более эффективно — а ты знаешь, так же, как и я, что так и будет — тогда это то место, где я должен быть.

В течение долгого, безмолвного мгновения Серая Гавань смотрел в твёрдые, неуступчивые глаза своего монарха. Затем его собственные глаза опустились.

— А я, отец? — спросил Кайлеб, нарушая тишину.

— А ты, сын мой, — рассудительно сказал король Хааральд, ровно встретив пристальный взгляд Кайлеба, — будешь с адмиралом Стейнейром — и Мерлином — с флотом галеонов.

Глаза Кайлеба просияли. С другой стороны, Серая Гавань, казался застывшим в шаге от нового протеста, и король улыбнулся ему без какого-либо намёка на юмор.

— Всё, что я только что сказал о важности морального духа наших галер, ещё более справедливо в отношении флота галеонов, Рейджис, — сказал он. — Как бы они ни были уверены, никто и никогда не сражался в битве, какой будет эта, а численное превосходство над ними будет намного больше, чем над флотом галер. Им нужно будет иметь там кого-то из королевского дома, а Кайлеб провёл последний год изучая всё, что нужно знать о новых кораблях и новой артиллерии.

— А я, Ваше Величество? — спросил очень тихо Серая Гавань. — Где будет моё место в вашей генеральной стратегии?

— Именно там, где ты боишься, что оно будет, — грустно сказал Хааральд. — Прямо здесь, в Теллесберге, в качестве главы Тайного Совета и регента Жана, если что-то случится с Кайлебом и мной.

— Пожалуйста, Ваше Величество, я… — начал Серая Гавань, но Хааральд снова покачал головой.

— Нет, Рейджис. Ты нужен мне здесь.

Серая Гавань выглядел готовым продолжать, но затем он остановился и склонил голову в молчаливом подчинении.

— Спасибо, — тихо сказал Хааральд. Затем он резко усмехнулся. Серая Гавань поднял взгляд при этом звуке, и король улыбнулся ему.

— Я знаю, что это не то, что ты хотел услышать, Рейджис, — сказал он. — Поэтому, у меня для тебя есть небольшой подарок. Хорошо, для тебя и Бинжамина.

Он улыбнулся Волне Грома, который так долго сидел молча. Опыт барона лежал в других областях, в стороне от большой морской стратегии, и он знал это. Но теперь его глаза просветлели, и он сел прямее в своём кресле, и король снова засмеялся, увидев его энтузиазм.

— В сложившихся обстоятельствах, — сказал он, — я не вижу особого преимущества в том, чтобы позволять шпионам Гектора и Нармана продолжать действовать в Черис. Я бы хотел подождать ещё две или три пятидневки, на всякий случай, чтобы мы не дали кому-то из руководителей возможность сбежать в Изумруд, пока мы не будем готовы. Но, через… двенадцать дней с сегодняшнего числа, у вас обоих есть разрешение на то, чтобы схватить каждого отдельно взятого шпиона, которого вы и Мерлин смогли идентифицировать.