Тупиковая ветвь (СИ)

Глава 30

Едва красные стопари удаляющейся «Нивы», растворились в окутавшей слободу тьме, Шрам сунул руку за пазуху и ловко извлёк титановый корпус спутникового телефона. Прислушался к безмолвию осенней ночи, пытаясь отделить шуршание ёрзающего на плече импа от иных звуков. Тех просто не существовало. В это время года некому летать, ползать, бегать после захода солнца. Не сезон.

Выйдя из тусклого пятна, отбрасываемого на бетон керосиновой лампой, сержант включил девайс и выбрал функцию чтения поступивших сообщений. Таковых оказалось два.

В первом, куратор подтверждал связь Корневого Вениамина Дмитриевича с представителями правительственного сектора, отвечающими за формирование региональных кабинетов, а также с сотрудниками силовых ведомств. Последних оказалось всего трое, и они не обладали достаточными полномочиями, чтобы влиять на общую стратегию. Достать из архива материалы по бывшим оперативникам и закрытым делам могли, однако, инициировать собственное расследование или запустить в производство закрытые дела, нет. Следовательно, с этой стороны подвоха ждать не стоит. Скорее всего, как и предполагал Шрам, Беню поманили какой-нибудь хлебной должностью, взамен попросив выполнить маленькое деликатное поручение.

Второй документ оказался составленным наспех, каким-то вольным стилем, напоминающим помесь анонимки с компроматом, с большим количеством допущений и предположений. В конце куратор пояснял, что это компиляция из агентурных донесений, проверка по которым либо приостановлена распоряжением сверху, либо невозможна, ввиду отсутствия прямых доказательств.

Успокоив себя, что в нынешнем положении любая, даже непроверенная информация, весьма полезна, Шрам перешёл в раздел исходящие и занялся тем, чего ненавидел больше всего: набирать текст собственного донесения.

Можно, конечно, наговорить новости и отправить аудиофайлом, но негоже отменять собственное решение, установленное неделю назад, из-за опасения колдовской прослушки. Всё-таки эти маги имеют власть только над живой плотью, а воздействовать на технические устройства не могут.

Закончив донесение, Шрам внимательно перечитал, опасаясь, что пропустил какие-то важные детали, и нажал подтверждение отправки.

Обернувшись ко входу, сержант вздрогнул от неожиданности, мгновенно отметив чужое присутствие. Рука, спонтанно метнувшаяся к кобуре, замерла, успев наполовину выхватить «Грач». Возле стены ангара, накрытый как паранджой сгустком тьмы, стоял домовой.

— Иннокентий Кузьмич, какими судьбами? — ляпнул, вместо приветствия, — Хоть бы покашлял для приличия.

— Не хотел отвлекать, — вполне миролюбиво признался дух, — Я же понимаю разницу между тем, кому можно зашить карман, и тем, кто может спросить за мелкую шалость.

— Только не говори, что внезапно проникся уважением ко мне. Не поверю. Максимум на что способны домовые, это снисходительно покровительствовать своим соседям.

— Не прибедняйся, Отмеченный Печатью, — с еле уловимым оттенком сарказма, сказал Иннокентий, — Даже последние отморозки среди людей, с почтительностью относятся к вооружённому человеку.

— Можно подумать, тебя пугают пули, — фыркнул сержант, возвращая флажок предохранителя на место и убирая пистолет в кобуру.

— Меня напрягает, когда Хранитель Магического Меча, начинает тупить, не понимая, какую ответственность на него возложили.

И тут до Шрама дошло, какого оружия боится хранитель домашнего очага. Понял и испытал чувство вины.

— Клянусь, я не специально, — неумело оправдываясь, повинился сержант, — Стропорез верну, лично мне он без надобности. Прошу, извинись перед Макфлаем и передай, что приду ночевать в гостиницу, как только закончу операцию.

— Э-э-э… — на этот раз непонимание и удивление прозвучали в восклицании домового, — Про то, что вернёшься, сам скажи Карине. Девочка волнуется. Вбила себе в голову, что чем-то обидела тебя и с нетерпением ждёт возможности извиниться. Кстати, уверен, её извинения тебе понравятся. Что касаемо Тенконгчичу, то я не вправе даже дышать в его сторону.

— Подожди… — осмысливая слова духа, решил уточнить Шрам, — Разве не дракон послал тебя? Он что, совсем не раздражён моим исчезновением?

— Ох, люди… — печально вздохнул Иннокентий, — Называют себя вершиной эволюции, а рассуждают как мухи перед закрытой форточкой. Неужели ты думаешь, что можешь спрятаться от Владыки Неба в ржавом ангаре на окраине слободы?

— Давай так, — пресекая насмешки домового, предложил сержант, — Ты прекращаешь стебаться надо мной и терпеливо, как заслуженный учитель тупому ученику, объясняешь мне чего я не понимаю. Договорились?

Кеша, выглядевший в черноте сгустка мутным абрисом с гравюры Дюрера, пожал плечами. Подумал и поняв, что человек от него не отвяжется, пока не добьётся своего, понуро кивнул.

— Находясь в своей вселенной, Макфлай способен читать мои мысли? Поэтому он уверен, что верну его подарок?

— Никто не может прочесть мысли человека, — заверил домовой и снова вздохнул, — Сам процесс их возникновения столь хаотичен и нестабилен, что подобное невозможно. Это сложнее, чем научить импа говорить по-русски.

— Но он же говорит?! — опешил сержант.

— Правда? — усмехнулся дух, — В сказке щука тоже говорит с Емелей, хотя всем известно, что речевой аппарат рыбы не приспособлен к воспроизведению горловых звуков. Ладно. Я обещал. Мы, жители Нави, общаемся не голосом, а транслируем образы, облечённые в оттенки наших эмоций. Ваши фантасты придумали термин: визуализация. Его мало кто из людей понимает, но книги и фильмы широко разрекламировали этот принцип. На самом деле всё гораздо сложнее, но для тупого подростка объяснение сойдёт.

— То есть Бес шлёт мне в мозг образы, они преобразуются в электрические сигналы, а нейроны преобразуют в эквивалент человеческой речи. Примерно так, как световые фотоны, преломившись в хрусталике, превращаются в картинки в затылочной части мозга?

— Учитывая, что диссертацию на эту тему ты писать не собираешься, то да.

— Сволочи! — вскипел Шрам.

— Кто?

— Оба!

— Не согласен. В мои обязанности не входит объяснять подобное тупым школярам. Сволочь, скорее твой друг, Малюта. Он, ведь, давно об этом догадался, но, почему-то, тебя не поставил в известность. Так что разбирайся с ним. Ко мне ещё вопросы есть?

— Для встречи с Макфлаем место не играет никакой роли? Он может присниться и здесь, если захочет?

— Молодец! Делаешь успехи, — похвалил Кеша.

— Он считает, что стропорез мне ещё пригодится?

— Поправка, — вмешался в рассуждения военного домовой, — Не нужно столь уничижительно называть Магический Меч. Тенконгчичу тебе объяснил, что нельзя верить всему, что видят твои глаза. Зачастую мозг, не найдя подходящего образа из твоего мира, подменяет истинный облик предмета на его аналогию, доступную для понимания. Меч не перестал быть мечом, просто принял привычный тебе образ.

— Значит, — Шрам выхватил стропорез и выбросил лезвие с серейторной заточкой, — Если я представлю складной нож…

— Давай не здесь и не сейчас, — струхнул от собственной откровенности Иннокентий, — Ты понял принцип, а носить на бедре двухметровый клинок тебе будет, ох, как неудобно. Если вопросов больше нет, то я пойду.

Сгусток отделился от стены и плавно поплыл в сторону промзоны.

— Постой! — спохватился сержант, — А чё приходил-то?

— Девочка волнуется. Позвони ей. Представь, я чувствую ответственность за её психологическое состояние.

— Такие, как ты, не подвержены случайным эмпатиям, — напрягся Шрам, — Ты что-то предвидишь, Кассандр хренов?

— У вас могут быть дети.

— Ты кто? Сводник, сваха, повитуха? Может репродуктолог?

— Ни слова больше, — донеслось из пустоты, едва сгусток слился с окружающей ангар темнотой.

Большую часть следующего дня пришлось посвятить сначала подгонке экзоскелета, а затем отработке слаженности и взаимопонимания. Основная трудность заключалась в скорости передвижения. Благодаря движку и каркасу, искусственно усиливающему все группы мышц, Бирюк прыгал с кочки на кочку, словно камуфлированный кузнечик. Хотя нет. Исходя из комплекции пулемётчика и огромного полимерного ранца, он больше походил на лягушку с бионическими протезами. Угнаться за таким земноводным, не представлялось возможным даже Шраму.

Пришлось полностью менять уже наработанную схему. Теперь, при атаке, основной задачей Бирюка стало, сдерживая свою прыть, оставаться между Рохлей и Мачо, не ломая линию фронта. Прокладывать огнём дорогу, а в нужный момент, притормозив, обеспечивать прикрытие флангов. Вторую линию составляли командир и Обморок, в качестве ведомого. Анжелика держалась в тылу, управляя дроном, осуществляющим наблюдение сверху. Кроме того, на девушку возложили ответственность за дистанционный запуск и наведение на цель БПЛА-камикадзе, стартовый тубус которого, закрепили на станке пулемётного гнезда.

— Завтра отработаем тактику защиты и отступления, — сказал Шрам, глядя на раскрасневшиеся лица бойцов, высунувших языки от усталости, — Нужно заранее предусмотреть все варианты, даже крайне неблагополучные.

Никто не оспорил слова командира и, едва дождавшись команды на погрузку, все плюхнулись в мягкие кресла, со стоном расслабив гудящие конечности. Шрам заметил, это вся эта внешняя лёгкость передвижения в экзоскелете с трудом давалась Бирюку. Он устал, пожалуй, больше других, но терпел, сжав зубы, и не жаловался.

К вечеру амбре водителя улетучилось, и он уже не прятал глаза, мусоля во рту мятные леденцы.

— Поехали, алкаш, — в очередной раз подколов Амбу, сержант забрался в кабину, — И хватит играть со мною в прятки. Думаешь, что я не догадываюсь, чего ты задумал? Выкладывай, пока не начал вставлять под ногти зубочистки!

— Вот сейчас конкретно обидел, — пробурчал здоровяк, плавно выруливая на дорогу к казарме, — На испуг брать меня бесполезно, а вот недоверие оскорбляет!

— Да пойми ты, балда, прийти и радостно доложить, мол, убрали Брюса без твоей помощи, не получится. Не знаю, кого ты подписал, но в одиночку никто не справится. Кончай геройствовать. Колись!

Амба, некоторое время, как и положено матёрому бродяге, кочевряжился, делая вид, что всецело поглощён раздолбанной колеёй и попыткам удержать машину от стремления юзом сползти в кювет. Однако, даже он не выдержал настойчивого взгляда сержанта, буравящего его висок, как алмазное долото горную породу.

— Ну чё ты начинаешь, Денис! — делая вид, что сдался после долгих уговоров и под давлением неопровержимых улик, начал здоровяк, — С Трепло встретился. Посидели, покалякали, обкашляли одну мыслю. Гадом буду, исключительно ради общего дела!

— Конкретнее! — прорычал Шрам, запоздало пытаясь застегнуть карабин ремня безопасности, — И веди плавнее, всё равно не отстану!

— Ладно, — смирившись со свой участью, Амба сбавил скорость до черепашьего темпа, — Он сам вызвался. Я только сказал, что Брюс у нас, как кость в горле торчит. Ещё сказал, что часто бывает в «Последнем завете». Спёр у московской семейки дочку и развлекается с ней на ранчо, а родаков держит в заложниках под присмотром блаженной настоятельницы. Ну, а чё? Никаких секретов я не выдал! Что касаемо Марика — он могёт! Мамой клянусь! Мы с ним не раз это делали. И здесь и в Пеняево, и во Владимире. Как два пальца об асфальт! У Бирюка спроси!

— Мля! — прохрипел в наушнике голос пулемётчика, — Ты братана в блудняк вписал. Одно дело, барыг в подворотне щипать, другое, мокрушника на гоп-стоп брать. Он же кишки не задумываясь выпустит.

— Ты сам, командир, говорил, что нужен резкий и отчаянный чел, — словно оправдываясь, залепетал здоровяк.

Исчез не только гонор бывалого бродяги, но и остатки хмеля окончательно выветрились из головы.

Прибыв в казарму, Шрам первым делом бросился к телефону. Клещ отсутствовал и потребовалось минут десять, прежде, чем кто-то из помощников, разыскал своего шефа.

— Что стряслось? — спросил запыхавшийся голос, — В слободе вроде тревогу отменили.

— У тебя есть доверенный человек в «Последнем завете»?

— Нафиг, мне эта богадельня сдалась?

— А связь?

— Стандартная.

— То есть сидит там девочка-связист и принимает радиограммы. А позвать к микрофону может?

— Может. Помощь ближнему, это святое. Что надо-то, скажи толком? Насте что-то передать?

— Амба подписал своего кореша, чтобы Брюса на гоп-стоп взять.

— А что, толково! Сам искал незасвеченного. Трепло, небось? Этот может! Подойдет, как бы случайно, и перо в печень сунет.

— Вы оба, меня не слушали! Брюс — ведьмак! Это его на пару секунд задержит и только раззадорит! Бить нужно в солнечное сплетение, где второе сердце, а потом голову отрезать! Мля! Весь план под хвост!

— Ехать надо, — уверенно заявили на другом конце провода, — Двое суток прошло с нашего визита. Если Брюс уже в курсе него, то Трепло считай труп. Когда он выехал?

— Сегодня.

— К полуночи будем там. Я только заправлюсь и вам пару канистр возьму. Ждите.

Шрам бросил трубку на рычаг с такой злостью, словно пластмассовая деталь была виновата во всех бедах, внезапно свалившихся на голову сержанта. Группа молча стояла рядом, напряжённо ожидая решения командира. Ни у кого в глазах страха не наблюдалось. Что угодно, только не страх. Рохля и Мачо вообще равнодушно переминались с ноги на ногу. Их рефлексы подсказывали, что после чистки оружия будет ужин. Последнее, они, избавившись от заклятия, очень полюбили.

— Может всё обойдётся? — заискивающе пробасил Амба.

Клещ прибыл через час и с порога попытался разрядить гнетущую атмосферу.

— У вас так кисло, что мыши под полом от тоски повесились. Не хватает тревожной мелодии и подписи: Штирлиц ещё никогда не был так близко к провалу. Я связался с коммуной, поболтал с оператором о том, о сём, чтобы не привлекать внимания. Заодно выяснил, что у них тихо. Поверь, Шрам, случись у них сегодня убийство, все бы стояли на ушах.

— Почти успокоил, — всё ещё хмурясь, мрачно заявил сержант, пожимая руку посреднику, — Самое опасное в нашем деле — это безрассудный герой-одиночка. Мой план построен на точном расчёте и понимании возможностей противника, а тут два собутыльника решили, что сами с усами и могут в одиночку переиграть всех. Знаешь, это как стоишь перед выгребной ямой, прикидывая, с какой силой надо оттолкнуться, чтобы перепрыгнуть, а тут тебе в спину дышлом хрясь и ты мордой летишь в дерьмо.

— Не передёргивай, — усмехнулся Клещ и, словно стараясь побольнее уколоть, заявил, — Сам виноват. Тебя спрашивали, каков план. А ты в партизана на допросе в гестапо поиграть вздумал. Секреты, мля, туман войны, блин. А у нас всё просто: сначала стреляем, опосля спрашиваем. Сам говорил, что засада в коммуне идеальный вариант. Говорил, блин?

— Ты себя только слышал! Я говорил, что есть два варианта. Что засада в коммуне на первый взгляд предпочтительней. Но на утро изменил мнение.

— А нас ты забыл предупредить?! — всплеснул руками Клещ.

— А должен? — набычился Шрам, — Думать — это моя обязанность! Ваша — исполнять! И не вносить отсебятину!

— Вы ещё подеритесь, — устало предложила Анжелика, — Как дети, ей-богу. Решайте уже: едем или садимся ужинать?

— Мы с Клещём смотаемся. Заберём Трепло и обратно. Остальным действовать по распорядку дня.

— Не поместитесь, — сквозь зубы пробурчал Амба, — Не надо нас за полных идиотов держать. С Трепло, Татарин и Шняга поехали. Для прикрытия.

— На чём поехали?

— На бричке, разумеется. Машины у них нету.

— Вот на бричке эти двое и вернутся. Когда перетрахают половину обители. Для конспирации. А то самый ленивый задумается, чего это военные в коммуну зачастили? Всё!

К моменту выезда окончательно стемнело. Компактная скорлупка бронированной «Нивы», благодаря меньшему весу и приспущенным огромным протекторам держал дорогу лучше, чем тяжеленный штабной сарай. Первые полчаса, Клещ вёл вездеход молча, искоса посматривая на сержанта, пытаясь определить, достаточно ли тот остыл, после недавней перепалки. Наконец, не выдержал.

— Это правильно, что на моей поехали. У меня магнитола на все местные радиостанции настроена, да и рация мощнее. Сто верст легко покрывает.

Шрам хмыкнул.

— Тоже мне сервис! В «Урале» бортовой компьютер и даже телек есть.

— Как бы знаю, — напомнил посредник, поймав передачу с аудиокнигой Терри Пратчетта, — Чего ребятам запрещаешь пользоваться? Классная вещь. Четыре часа пролетят незаметно.

— Жизни им хочу спасти, — всё ещё хмурясь, сказал сержант, — У нас на марше случай был. Васька Смолин, вместо того, чтобы за обстановкой следить, музон в наушниках гонял. Так пулю и словил, под «Лесника» Горшка. А дальность рации, подбирал под конкретную операцию. Не затем, чтобы понтоваться. Твоя, кстати, всё равно до коммуны не добьёт. Мощей не хватит.

— Хорош бычить, Денис, — миролюбиво предложил посредник, — Полдороги я буду принимать сигнал от слобожанской вышки, а потом настроюсь на радиоточку обители. Нам ведь что надо? Знать обстановку в коммуне. Так? Если всё тихо, то забираем Трепло и вертаемся. Верно?

— Верно, — нехотя согласился сержант.

— А теперь скажи мне, если не в падлу, каков твой план был? И чем «Последний завет» не устроил?

— Далеко. И время посещения неизвестно. Неделю торчать в поле, рассчитывая на авось? Так операции не планируют. Херня это, а не план.

— То есть ты придумал лучше?

— Ебстебственно! Обочник и Путанник ещё вчера начали наведываться к ранчо Мирского. Их присутствия он не мог не заметить. А дальше у колдуна закономерно возникают вопросы: с какой целью эти нежити трутся поблизости? Помнишь правило: один раз — случайность, два- совпадение, ну, а три — это уже закономерность? Тут у любого дупло подгорать начнёт.

— Подожди! Сам же говорил, что Мирский их… того, развоплотит, в смысле.

— Артём, чтобы чай заварить, нужно примус сначала разжечь, потом воду вскипятить. Засекал сколько на это уходит? А колдовать ещё дольше. Это тебе не соплю на дорогу высморкать. Тут целый ритуал. И нежить его хорошо знает. Покрутятся безопасное время и дёру в избу к Дыркуну. Усёк?

— Усёк, — заверил Клещ, — Отследить их не составило бы большого труда для Брюса, и он пошёл бы к шептуну, чтобы спросить с любопытных. А тут ты с «Сумраком» в кустах. Согласен, план просто конфетка. Я бы тоже психанул, если бы мои парни такую идеальную схему запороли. Только в следующий раз предупреждай заранее, а не играй в шпионов.

Когда подъехали к КПП, сонный голос ведущего радиостанции «На краю Ойкумены» объявил, что в одиннадцать тридцать для всех скитальцев начинается программа «Не спи — замёрзнешь» и хрипловатый парень из местной группы с надрывом затянул:

На вопрос: — "Как дела"? Я отвечу: — "Нормально".

Не хочу, чтобы лезли с расспросами в душу,

может в жизни моей что-то и аномально,

но проблемы свои на тебя не обрушу.

Уложу, как всегда, их в стакан и наполню,

тем, что беды мои иногда растворяет,

не спеши браковать этот принцип, я помню,

алкоголь никогда всех проблем не решает.

Да, по сути, решать для меня и не нужно,

они были и есть, и, конечно же, будут,

по секрету скажу: мне без них даже скучно,

потому и бегу по порочному кругу.

Шрам только хотел посоветовать напарнику погасить фары, как в их свете отворилась калитка и, на укатанный гравий парковки, вывалился, подволакивающий ногу, Брюс.

Скорее всего, ослеплённый дальним светом галогеновых ламп он не понял, что происходит и медленно двинулся к машине. Правой рукой он сжимал горло, пытаясь остановить хлещущую из артерии кровь, а левой, сдавливал глубокий порез на бедре.

Под сержантом будто пружина распрямилась. Пока Клещ удивлённо разглядывал возникшую перед глазами картину и пытался сообразить, что делать, Шрам выскочил из кабины и, стреляя короткими очередями, бросился к ведьмаку.

Ни одна пуля не прошла мимо цели. Каждая тройка, оставляла на замшевой парке аккуратные дырочки, заставляя того пятится к забору, всё больше проседая на подгибающихся коленях. За два шага сержант выпустил автомат и выхватил стропорез, рефлекторно выкидывая из пазов лезвие.

Он даже не успел удивиться, когда вместо ножовочного полотна, перед ним оказалось полуметровое мачете, слегка искривлённое, с односторонней заточкой. Удобно подхватив рукоять второй рукой, Шрам, не сбавляя шаг, сделал полу замах и снёс голову Брюса, вместе с прижатыми к шее пальцами.