Тсалмот (Стивен Браст) читать бесплатно онлайн полную версию книги

Глава 5. ЦЕРЕМОНИЯ ОБМЕНА ДАРАМИ

В Фенарио, по словам деда, когда люди женятся, им полагается вручить друг другу некие предметы, которые должны символизировать, в общем, нечто.

Любовь? Согласие оставаться вместе? Не суть. В общем, Нойш — па сказал, что это должно быть то, что я сделаю сам. Я спросил, подойдет ли бифштекс с тройным луком, он сказал, нет. Наверное, во многих Домах драгаэрян тоже есть нечто такое. Мой знакомец Деймар рассказал, что в Доме Ястреба проводят ритуал, когда они мысленно передают друг другу некий личный секрет. Наверное, это считается то же самое. Или нет? Не знаю.

В итоге я отказался от варианта «сделай сам» и подарил ей заколку — синяя такая бабочка из серебра и бирюзы, а внутри небольшой тайничок, скажем, для яда или еще чего — нибудь. Она же вручила мне сковороду как раз с таким изгибом стенок, чтобы палачинта получалась идеальной. Ее дар тоже не был делом ее рук, так что, наверное, все в порядке. Я испек ей палачинток[14] а она не отравила меня, и как говорят, все, что ты пережил — так или иначе дает тебе преимущество в игре.

* * *

— Кто — нибудь, — спросил я, чуть приподняв лицо над плечом Коти, — мне скажет, что тут только что произошло?

— Уверена, что мы все ждем, когда ты нам это расскажешь, — сказала Алиера.

Я издел некий звук и сосредоточился на Коти в моих объятиях. Лойош чуть плотнее сжал когтями мое плечо, тем самым то ли подбадривая меня, то ли проверяя, что я по — прежнему нахожусь тут. Находиться тут было хорошо.

— Не думаю, что я смогу это описать, — наконец произнес я.

— Попробуй, — молвила Алиера. — Если ты попробуешь это описать, это может помочь тебе понять это, а возможно, даже поможет нам понять это.

— Ладно, — ответил я. У меня несколько минут ушло только на то, чтобы собраться с мыслями и начать, а потом я выдал им «это», куда более продолжительную версию, чем ту, которую только что рассказал вам, с куда большей нерешитльностью и «ну, не знаю» и «вроде как» и «почти казалось», и прочими междометиями. Алиера оказалась права, рассказывать во второй раз было проще, и даже кое — какой смысл местами обнаружился. А в четвертый — это как раз сейчас, о втором и третьем расскажу позже, — так и почти связно получилось. Вы получаете самое лучшее, возрадуйтесь.

Наверное, и с тобой тоже так, Сетра. В смысле, теперь — то все это более связно. Так может быть, ты сумеешь придумать что — нибудь…

Ладно, ладно. Но надеяться — то можно?

Так о чем бишь я? А, да. Пока я говорил, Коти вновь стиснула меня в объятиях, затем придвинула свой стул вплотную и села, сжимая мою руку.

Когда я закончил, Морролану было неуютно. Не знаю точно, о чем он думал, но наверное, ему же лучше. Мне так точно. И я сказал:

— Кто — нибудь знает, что это был за звук? Ну, который не совсем звук, то слово? Которое я описал…

— Твое имя, — ответила Некромантка.

— Э, — сказал умный я, — свое имя я знаю. Довольно — таки давно знаю.

Это не оно.

— А я хочу знать, — проговорила Алиера, — как это случилось.

— Если это чтобы такого не случилось снова — полностью согласен, — отозвался я.

— Где ты нашел камень? — пожелала знать Алиера.

— В доме у одного парня.

Она посмотрела на меня. Морролан кашлянул.

— Важно, — проговорил он, — попытаться понять, что случилось.

— Важно, — пробормотал я, — вернуть мои восемьсот золотых.

«Восемьсот двенадцать, — уточнил Лойош. — С половиной.»

— Что? — спросил Морролан.

— Неважно.

— В чьем доме? — вопросила Алиера.

Я не сразу сообразил, о чем она.

— А. Просто у одного парня.

Теперь на меня смотрели и Морролан, и Алиера. Коти изучала потолок, Некромантка — пустое пространство. Я кашлянул.

— Вы хотите знать о делах Дома Джарега? Сами знаете, какой будет ответ.

Пока они обдумывали сей факт, я спросил:

— Что вообще это за камень такой. Слезы Вирры?

— Обсидиан, который на протяжении тысяч лет… — начал Морролан.

— Да — да, полировали Темные воды. Что такое Темные воды?

— Вода, которая никогда не видела дневного света.

— Ага. И это важно?

— Это используется в некромантии.

— Зачем?

— Ее спроси, — указал он подбородком.

— Хмм? — отозвалась готовая помочь Некромантка. — Что?

Я повторил вопрос, и она выдала категорически непонятные формулировки в духе «вся жизнь», вода, свет и так далее.

— Владеть им незаконно? — уточнил я, когда она закончила, после чего я знал об этой штуке не больше, чем до своего вопроса.

— Нет, — ответил Морролан. — Хотя технически многое, что ты с его помощью можешь сделать, уже да. Призывать демонов, поднимать мертвых и другие подобные дела — наказуемо по имперским законам.

— Технически? — повторил я.

— Зависит от твоего Дома, — сказал он. — Никого из близких к вершине Цикла не осудят, если только не сотворено нечто особенно жуткое, тогда все эти обвинения скорее всего пойдут как отягчающие.

— Ха. То есть если ты валлиста, джарег или иорич, нужно блюсти закон, а вот если ты атира или дракон — нарушай сколько влезет. Чудесно.

— Так уж оно работает, — проговорил Морролан. А то я не знаю.

— Может быть, — предложила Коти, — просто стоит вернуться к тому, что мы делаем?

— А что именно? — спросила Алиера.

— Ну, мы — то прибыли сюда, чтобы узнать об этом камне, что он собой представляет, что с ним можно сделать…

— И сколько он стоит, — иронически улыбнулся Морролан.

— Нет, конечно, — возмутился я, — но раз уж ты сам поднял эту тему…

— Понятия не имею, — отозвался он.

— Совсем ничего? В смысле, могу я за него получить восемь сотен?

— Возможно, — сказала Алиера.

— Это хорошо, — проговорил я, — тогда я выиграл.

— Тот, в чьем доме был этот камень, — заметил Морролан, — ты сказал, «просто у одного парня», вот только «просто парень» такой штуки иметь не может. Они встречаются редко и используются только некромантами.

— А отследить его можно? — спросила Коти.

Я посмотрел на нее. Об этом я и не подумал.

— Хммм. Возможно, — сказал Морролан.

— Вряд ли, — отозвалась Алиера.

— Я могу его отследить, — проговорила Некромантка.

— Тебе и не нужно, — заметил я, — он прямо здесь.

Она кивнула, словно мое замечание было важным.

Я же покуда предавался сожалениям, что не велел Крейгару вызнать подробную информацию о «том парне». Рыболове. Какие у него планы? Важно ли это для меня? Если просто продать эту штуковину, не ударит ли она по мне же?

— О чем ты думаешь, Влад? — Морролан как — то очень уж пристально смотрел на меня.

— Да вот размышлял, сколько вермишели надо сделать и сколько времени это займет, мы с Коти планировали приготовить…

— Оставь это. Ты собираешься продать слезу Вирры?

— Подумываю об этом. А ты хочешь ее купить?

— Стоит это сделать, — обратилась Алиера к кузену, — хотя бы чтобы он не тянул к ней свои ручонки и не был бы убит, когда за ней придут.

— Я тронут, что ты так обо мне заботишься, — сказал я.

Она пожала плечами.

— Я бы не стала, но мы только что изрядно поработали, спасая тебя.

— Ну да, — кивнул я. — И кстати, большое спасибо.

Повисла неловкая тишина, которую нарушила Некромантка:

— Ты должен сообщить мне обо всех эффектах, которые заметишь.

— Каких вообще… ты о чем?

— О пост — эффектах превращения.

Коти сжала мою руку.

— О каких пост — эффектах мы говорим? — спросил я тем же тоном, каким говорят «я настолько не в теме, что не проще ли поговорить о картах».

— О, — тон Некромантки был не менее знаком, «хочешь поговорить о картах, изволь», — предсказать невозможно, кроме очевидных.

Я почувствовал, как все остальные смотрят на нее, так что хотя бы для них тут ничего оченидного не было.

— А каковы, — вопросил я, — очевидные пост — эффекты?

— Ты знаешь, — ответила она, — обычные.

Мы все так же смотрели на нее, ничего не говоря.

— Что? — спросила она.

— Каковы, — произнес я, медленно, чтобы она поняла, — обычные пост — эффекты?

— Ты знаешь, — повторила она.

Все мы ждали продолжения.

— Я имею в виду, проявление. Положенным способом.

— Проявление, — сказал я. — А что именно ты имеешь в виду под «проявлением»?

Выглядела Некромантка примерно так же, наверное, как я сам, задай мне кто — то вопрос «как ты дышишь?», смотря то на одного из нас, то на другого, и я посмеялся бы, не иди речь обо мне самом, и не чувствуй я, что это, может быть, весьма важно.

— Сейчас ты проявляешься, — сказала она.

— Вот, значит, что я делаю.

— Мы все так делаем.

— В смысле, где — то находимся.

— Да.

— А. Так это и есть проявление?

Она кивнула.

Морролан, похоже, ответом удовольствовался, а вот Алиера хмурилась, словно желала копнуть глубже. Я был полностью согласен и продолжал смотреть на нее — в смысле, на Алиеру, — очень, знаете ли, иногда помогает, смотришь на кого — то и надеешься, что окружающие уловят намек.

Наверное, сработало и здесь, поскольку Алиера проговорила:

— Это должно значить нечто большее, иначе зачем бы ты сказала «проявляешься» вместо «находишься здесь»?

Вот, это Алиера. Она умная. Поэтому и держу при себе.

Некромантка глубоко задумалась. Наверное, о том, какая Алиера умная.

Коти сжимала мою ладонь, и я решил — шевельни Морролан бровью, и в него полетит что — то острое.

— Есть здесь, — наконец промолвила она, — и есть не — здесь.

— А, понял, — сказал я. — Вроде как здесь, только другое.

Она кивнула.

Сарказм.

— И говоря «проявляться», я имею в виду — быть в обоих местах.

— В одно и то же время, — уточнил я.

Она кивнула и добавила:

— Ну, это несколько…

— Ты имеешь в виду — как бог.

— Или демон, — вставил Морролан.

— Так значит, я теперь бог? — вопросил я.

— Нет — нет. Демон, — сказала Некромантка.

Я уставился на нее. Она шутит.

Коти стиснула мою ладонь.

— Ты же не серьезно, — сказал я. Посмотрел на Морролана. — Она не серьезно? — На Алиеру. — Она серьезно?

Они ждали ответа Некромантки.

— В этом нет ничего страшного, — сказала она.

Как ответить на такое, я понятия не имел, и промолчал.

— Это вопрос точности определений, — чуть погодя продолжила она. — Согласно четкому определению, ты, возможно, попадаешь в этот разряд, но в действительности…

— В действительности, — пробормотал я. — Начинаю думать, что эта самая действительность существует где — то там и помимо всего прочего.

— В действительности, — вновь попробовала Некромантка, — разницы не будет. Я имею в виду, в тебе самом это ничего не изменит. Наверное. Такая вероятность существует, но именно это я имею в виду, говоря о замеченных пост — эффектах.

— Если я проявляюсь в двух местах, — сказал я, — почему же я этого не чувствую?

— Скорее всего, тебя просто еще не призвали. Впрочем, — продолжила она, — возможно также, что впитывание памяти для тебя обычным порядком не произойдет.

Я покачал головой.

— То есть ты говоришь, что я изменился, что я теперь другой, что я не тот Влад, каким был час назад, но в моей жизни это ничего не изменит? Мол, случилось, и случилось, не волнуйся?

— Да, — сказала она.

Сердце мое колотилось, как всегда после драки. Я велел ему успокоиться, но оно никогда меня не слушается.

— Я здесь, и где — то еще, и это неважно?

Она кивнула, затем уточнила:

— Я имела в виду, ты можешь быть и где — то еще. Давай проверю. — Я лишь посмотрел на нее. — Нет, ты только здесь, — заключила она.

— Ну, это хорошая новость, — пробормотал я.

— Почему? — пожелала знать она.

— Так, — проговорил я. — Я здесь. Понял. Думаю, пришла пора мне быть не здесь. Мне еще кое — что предстоит осознать, а здесь не получится.

Морролан, ты хочешь купить этот камень, или нет?

— Не хочу, — ответил он, — и рекомендую тебе самому побыстрее от него избавиться. Похоже, его и правда можно отследить, и кто бы ни был его настоящим владельцем, вряд ли это тот, с кем ты желаешь столкнуться.

— Хорошо, тогда… — я хотел было спросить его, куда бы можно побыстрее скинуть эту штуку, но, подумав, понял, что знаю лучше, чем кто — либо из здесь присутствующих. — Тогда, — продолжил я, — мне лучше уйти.

Я поднялся, как и все остальные, кроме Алиеры, которая сказала:

— И ты собираешься просто игнорировать это?

— Игнорировать — что?

— То, что сказала тебе Некромантка.

— Она же сказала, что это неважно.

— Она тоже, бывало, ошибалась.

Я мог бы сделать замечание, мол, стоит ли говорить о ней так, как будто ее здесь нет — но в конце концов, может, она и правда где — то еще, мне — то откуда знать? Так что я лишь кивнул Алиере:

— Все хорошо.

Сердце мое твердило, что все совсем даже не хорошо, но именно поэтому я хотел убраться отсюда — я не был уверен, что именно я чувствую, но однозначно не хотел выказывать это перед Морроланом и Алиерой. А еще, я думал, может, немного подумать обо всем этом, когда я останусь один — и я придумаю, как не думать об этом, когда я останусь один. Понимаете, о чем я? Надеюсь, что нет.

Алиера тем временем проговорила:

— А что с заклинанием?

Я хотел было спросить, о каком заклинании речь, а потом сообразил, вспомнив кое — что из подслушанного, и спросил:

— Да, хороший вопрос. Кто его сотворил и зачем?

Коти все еще держала меня за руку, все остальные переглянулись, и наконец Морролан сказал:

— Простого способа это выяснить я придумать не могу.

— Отследить не получится? — уточнила Алиера.

— Занялся бы сразу — может быть, но у нас на уме были другие дела.

— Ты сказал, нет простого способа, — проговорил я. — А сложный есть?

— Надеюсь. Защиту моего замка ранее так еще никто не пробивал, и кто бы это ни был, я весьма расположен обменяться словечком с этой персоной, так что я намерен над этим поработать.

— Помощь нужна? — спросила Алиера.

Морролан кивнул.

— Спасибо.

— А мне знать дадите? — уточнил я. — В смысле, раз уж направлено оно было вроде как на меня.

— Конечно, — сказал Морролан. — Но скорее всего это займет какое — то время.

Я кивнул.

— Я кое — что проверю со своей стороны. Если наткнусь на что — нибудь связанное со всем этим, сообщу вам.

— Хорошо, — проговорил Морролан. — Вас телепортировать?

— Ага, спасибо. Но пусть это сделает кто — то из твоих людей, я хочу еще попрощаться с Телдрой.

— Будь осторожен, Влад, — пожелал он, как будто сам я вовсе этого не планировал. Но, наверное, так просто принято говорить.

Мы спустились по длинной изогнутой лестнице, сопровождаемые взглядами драконов и предков Морролана. Страшно ли это — вероятно, зависит от цели пребывания.

— Ты голодный? — спросила Коти.

— Да, только хочу сперва сплавить эту штуку. А то я не хотел, чтобы Морролан знал, что я нервничаю, но я нервничаю.

— Ты в порядке, Владимир?

— Я не… не уверен. Голова разрывается: то я одержим этой мыслью, то хочу ее выкинуть куда подальше. Это… ну, я правда совсем не тот, каким был нынче утром, или это просто странная такая штука приключилась, или что?

— Мне ты кажешься тем же самым, — сообщила она, проведя оперативную проверку.

— Не думаю, что это окончательный вывод, но проверяй сколько хочешь.

Затем мы попрощались с леди Телдрой, поблагодарив ее за вежливый прием. Знаю, это примерно как благодарить реку Адриланку за то, что та течет вниз по склону, однако даже краткий разговор с ней поднимает настроение. Возможно, меня подвело воображение, но мне показалось, что вид у нее несколько встревоженный. В общем, мы попрощались, она поклонилась, и мы покинули Черный замок.

Во дворе к нам подошел один из стражников Морролана, длиннорукий парень с волосами такого же невероятно светлого оттенка, как у императрицы, и сказал:

— Телепортацию проведу я, если не возражаете. Куда вас доставить?

Коти посмотрела на меня. Я проговорил:

— Мне нужно быть рядом с конторой, пожалуй, чтобы найти кое — кого, кто купит сама знаешь что. Может быть, встретимся…

— Я с тобой, — отрезала она.

— Договорились, — кивнул я ей, а потом стражнику.

Телепортация продолжатся слишком долго, как по мне. Кто — то должен изобрести более быстрый вариант. Я имею в виду, три — четыре секунды — это слишком долго, когда стены вокруг плывут, словно тают, а потом под ногами нет никакой опоры, а потом видишь не пойми что, потому что в этом нет ни малейшего смысла, и чувствуешь себя перевернутым вверх ногами и вывернутым наизнанку, и может, так оно и есть, потому что кровь приливает к голове, резко и быстро, до боли, только вот потом я снова оказываюсь на твердой земле, перед дверью собственной конторы.

Коти рухнула на колено, опираясь на землю одной рукой и наклонив голову. Я стоял, согнувшись. Минута — другая, и ощущения прошли, и мы оба одновременно глубоко вдохнули и обменялись улыбками, осознав это.

— Кто у тебя на уме? — спросила она.

— Три Кубика, — сказал я.

— Потому что тсалмот, или потому что работает с таким товаром?

— Потому что работает с таким товаром. Если я получу свои восемь сотен, дальше мне плевать, что там сталось с мертвым парнем.

— Правда?

— Конечно.

— Просто все бросишь, так ничего и не узнав?

— Брошу, как плюющуюся волчок — змею.

— Зачем ты вообще взял в руки волчок — змею?

— Я бы предпочел восемьсот империалов…

Она фыркнула.

— И все равно не верю, что ты согласен оставить нераскрытым то, что там задумал Берет.

— Следи за мной.

— А я всегда так и делаю, — отозвалась она. Уж не знаю, должен был я порадоваться этому или обидеться; я предпочел порадоваться. — Встретимся у тебя в конторе, а потом пойдем туда вместе, ладно?

— Я думал пойти прямо сейчас.

Она покачала головой.

— У тебя есть одно важное дело.

— Да?

— Тебе нужно навестить деда.

— Да?

— Да.

— Зачем?

— Как ты себя чувствуешь, Владимир?

— Нормально, после того, как пост — эффект теле…

— Нет, — проговорила она, — как ты себя чувствуешь?

— Ты о…

— Да.

— Встретимся в конторе, — сказал я. — И я тебя люблю.

Целовать ее посреди людной улицы я не стал. Но очень хотелось.

* * *

Мой дед живет в Южной Адриланке. Как предполагается, при Зерике на престоле началось правление возрожденного Феникса, а это значит, говорят, многое должно обновиться. Когда идешь по кварталам, где обитают выходцы с Востока, это как — то незаметно. Гетто, где они в основном обитают, занимает большую часть территории Адриланки восточнее мостов, хотя и не всю: на севере там есть холмы, где некоторые знатные особы устроили себе летние домики, а на юге по обе стороны реки по всему берегу моря — океана расположены порт и склады, а еще дальше к востоку, сразу за портовым районом, находятся бойни. Вот не знаю, может, построй их ближе к берегу, ниже утесов, так там и воняло бы поменьше.

День был сухой и прохладный. Я упоминаю об этом, потому как будь жарко и грязно, я бы надел плащ так, чтобы спрятать в нем нос, направляясь в гетто выходцев с Востока. И дело не только в бойнях, тут мусор валялся кучами прямо на улицах, пока кто — то его не сжигал — а сожженным, он вонял примерно так же.

Как только я открыл занавеску, прикрывающую вход в жилище деда, вонь исчезла и сменилась тонким розовым ароматом. Просто чтобы вы знали, тут не только курения поработали, но и магия: восточное колдовское искусство, быть может, и уступает яркостью волшебству, но чертовски полезно в некоторых вопросах. Уж поверьте мне.

Дед сидел за столом, что — то творя с несколькими косточками, которые собрал кучкой. Подняв взгляд, расплылся в улыбке, обнажая немногие сохранившиеся зубы.

— Владимир!

А я вдруг осознал, что он и Коти — единственные, кто используют полную форму моего имени. Еще это делал мой отец, но только когда я переставал драить полы, позволяя себе помечтать о том, чтобы не драить полы.

Я подошел и поцеловал его в щеку. Его дружок, кот Амбруш, спрыгнул со стула, потянулся, этак дежурно пошипел на Лойоша и свернулся клубком у ног Нойш — па. Я уселся на стул.

Он собрал косточки и сложил в обитую бархатом деревянную шкатулочку с серебряными уголками, которая удовлетворенно щелкнула, закрывшись. Знаете, есть что — то такое приятное во всем хорошо сработанном, даже если это маленькая шкатулочка для вороньих косточек.

— Ну что, — проговорил он, — как дела? Ты насчет свадьбы?

— Вообще — то нет, — ответил я. — Хотя, раз уж ты упомянул, насчет нее у меня тоже есть вопросы.

— Тогда в чем дело? — он внезапно стал очень серьезным. Дед у меня такой, на лету ловит.

— Только что кое — что случилось.

Он кивнул, ожидая, пока я подберу слова.

— Думаю, — наконец проговорил я, — что меня, возможно, превратили в демона.

Он откинулся на спинку стула, густые белые брови сошлись вместе.

— Рассказывай.

Я описал все как помнил, останавливаясь, запинаясь и поправляя себя, с кучей «нет, не совсем так», и «что — то вроде», и «пожалуй, больше похоже на», и все такое. Когда я закончил, вид у деда был очень серьезным.

— Это… это эльфова магия, Владимир.

Я кивнул.

— Я не понимаю ее, и не понимаю, что это значит. Когда эльфы говорят о богах и демонах, они имеют в виду не то же, что и мы.

— Я знаю.

— Как ты себя чувствуешь, Владимир?

— Физически? Нормально.

— Нет, как ты себя чувствуешь?

Я подумал. Ну, сам — то я не так уж часто задаюсь вопросом, как я себя чувствую, однако Нойш — па попусту не спрашивает.

— Я зол, — наконец сказал я. — И — да, напуган.

Он кивнул.

— Поговори с эльфами. Выясни, что это значит и что можно сделать.

Я кивнул.

— Ты не хочешь, — сказал он.

Я помолчал и кивнул вновь.

— И все равно поговори. Надо.

— Хорошо.

Он помолчал, опустил взгляд, затем вновь посмотрел на меня, внимательно и заботливо.

— Ты по — прежнему Талтош Владимир, — проговорил он. — И вот об этом ты должен помнить.

Я издал короткий смешок.

— Не уверен, что понимаю, что это теперь значит, но думаю, что это хорошо.

Взмахом бровей он спросил, о чем я.

— Коти, — сообщил я. — Теперь все иначе.

Немногие сохранившиеся зубы показались в улыбке вновь.

— Так что ты хотел знать о свадьбах?

* * *

За Коти я заглянул к себе в контору. Она не спрашивала, как мы поговорили с дедом, а у меня не было настроения прямо сейчас обсуждать это, так что мы просто пошли куда собирались.

Три Кубика работает несколько за пределами моей территории, на улице Пирожников, за поворотом на Битый Череп. На самом деле та улочка зовется иначе, это я ее так назвал, однажды увидев, как в ливень вниз по склону катятся валлиста и троица текл. Его ломбард с вывеской «Три Кубика:

Ломбард», такое вот у него богатое воображение, с одной стороны подпирали шесты, компенсируя крутизну склона. Небольшая каморка — фута три в ширину — однако, располагалась безо всякого наклона. Дверь была скреплена кожаными ремнями, весьма ветхими на вид, а деревянный фасад домика следовало бы хорошо так покрасить, а потом поменять. Возможно, на кирпичный. Я отворил дверь, и удивительно, та не рухнула.

Когда мы вошли, Три Кубика читал книгу, так что на нас смотрел его поблескивающий череп. Я знаком с парой других драгаэрян, которые бреются наголо, и мне было интересно, зачем. Спросил я об этом как раз у Три Кубика, где — то с год назад, и он ответил — не знаю, захотелось.

Когда мы оказались внутри, он спросил:

— А, привет, усы. Что у тебя?

Вот не знаю, почему, но он один из очень и очень немногих, кто может назвать меня «усы», не пробудив во мне желания шарахнуть его по башке чем — то тяжелым.

— Слезы Вирры, — сказал я.

Он резко сел, чуть не упав со стула.

— Оно у тебя, э, с собой?

Я кивнул.

— Покажи.

Я достал камень и протянул ему. Три Кубика изучил полированный кругляш и повертел в руках. Никаких признаков того, что его личность внезапно растворилась там.

— Где… — начал было он, потом остановился. И наконец спросил: — Отследить его можно?

Я пожал плечами, он прищурился; вероятно, понял, что ответ будет «да».

— Господин Талтош…

— Твоя цена, — сказал я.

— Не могу.

— Да ладно.

— Если его отследят…

— Ты можешь сказать, что не помнишь, кто его тебе продал.

— И тот, кто спрашивал, начнет становиться требовательным, и…

— Что ж, понятно. — Мне и правда было понятно, а хорошего ответа у меня не было.

— Порекомендовать кого — то можешь? — спросила Коти.

Я сам как раз хотел спросить. Нет, честно.

Он почесал макушку.

— Дайте подумать.

Я пустил по столику империал, чтобы посодействовать его мыслительному процессу.

«Восемьсот тринадцать, — заметил Лойош. — С половиной.»

«Да — да.»

— Соривит, — проговорил он. — Работает на верхнем этаже доходного дома на Променаде у края Малых Врат Смерти. Одиннадцатый номер.

— Спасибо, — сказал я.

— Будь осторожен, усы.

— Я всегда осторожен, — соврал я.

Мы вышли наружу.

«Босс! Заклинание!»

Если вы вдруг хотите составить картину — первым заметил их Лойош, затем Коти, последним я.

Их было двое, быстрые, умелые. Наверное, их послали доставить меня живым, или хотя бы годным для оживления, чтобы их босс мог задать мне нужные вопросы. Пожелай они меня прикончить, вряд ли я выжил бы. Один из них как раз указывал на меня. Я махнул Чароломом и частично отбил заклинание до того, как оно поразило меня.

Давайте — ка расскажу о парализующих заклинаниях.

Их уважают в Организации, потому что они заметно упрощают работу.

Скажем, вот попало таким клиенту — сердце не бьется, кровь не льется, дыхание остановилась, жизнь завершена. Все, проблема решена. Ну а если вдруг клиент волшебник, или носит защиту от волшебства, или, скажем, имеет странную золотую цепочку, которая разрушает волшебство — что ж, достаточно, если пройдет хотя бы часть заклинания. Может, парализует лишь мышцы ног. И ладно, теперь не убежит. Или руки. Все, защищаться не может.

Чем больше пройдет, тем выше шанс закончить «работу» и идти тратить денежки. Или беспокоиться об уже потраченных денежках, тут кому как.

Так что я взмахнул Чароломом.

По руке моей прошла щекотка. Часть заклинания я перехватил, но не все. Скорее всего, оно было нацелено нейтрализовать меня, не убивая, однако в точности я этого не знаю. Знаю то, что я внезапно застыл на месте, как статуя, левая рука с золотой цепью посреди взмаха — и, не сомневаюсь, с дурацким выражением на физиономии.

«Босс, я не могу двигаться.»

«Значит, нас таких двое.»

Хорошей новостью оказалось то, что мы были втроем, и какое бы заклинание это ни оказалось, Коти оно не коснулось.

Она не тратила времени, проверяя, в порядке ли я — а то прикончили бы ее, а уж потом я точно был бы не в порядке. Броска ее я не видел, и сколько всего было ножей — тоже, но три летели прямо в того типа, который начал швыряться заклинаниями. Это было быстро, быстрее, чем — вы ведь обещали, что никто в нашем мире этого не услышит, да? — так вот, быстрее, чем метнул бы я сам, и точно в цель. Один достал его в торс, как раз под грудину, и вонзился достаточно глубоко. Он что — то сделал, и два остальных ножа отлетели чуть в сторону, а дальше я не видел — если не поняли, я и голову повернуть не мог.

Рана, уверен, не была смертельной, но и царапиной не назвать, так что волшебник решил, что пора ему быть где — то еще. Но я видел его напарника, а мгновение спустя — смог видеть и Коти, которая держала два ножа и танцевала как укротительница змей.

Тот, второй парень стал смещаться вправо, держа меч. Потом обзавелся и кинжалом в левой руке. Глаза мои заныли, и я понял, что даже моргнуть не могу.

Коти и джарег кружили в поединке. Первый — раненый, волшебник — был где — то вне моего поля зрения, но я точно знал, что здесь его нет, а то Коти не сосредоточилась бы так на втором.

Улица Пирожников достаточно широка, и им вполне хватало места держаться вне досягаемости чужих клинков даже прижимаясь спиной к стене здания.

Они кружили и кружили, время от времни появляясь передо мной; джарег подставил мне спину, и я конечно, всадил бы туда что — нибудь, если бы мог хотя бы пошевелиться.

Первый ход сделала Коти, атакуя. В бою есть два способа держать нож: прямым хватом, острием вперед, для укола на манер меча, или обратным, прикрывая клинком собственное запястье. Второй вариант обеспечивает лучшую защиту и хорош для режуще — полосующих атак, но при этом жертвует дистанцией.

Левый нож Коти мелькал, меняя хват то так, то этак; правый оставался в защитной позиции наискосок, чтобы, если что, отвести удар меча и достать противника в правую руку. Левая рука ее двигалась в рваном ритме, но в основном метила в нижний сектор, чтобы занять кинжал и помешать действиям меча.

Она все время была в движении, и в движении непредсказуемом, но постоянно — вперед и внутрь круга, срезая дистанцию, мешая ему нанести хороший удар мечом. И как только на склоне она получала преимущество по высоте, она взрывалась атакующей серией, чтобы вынудить его защищаться, когда же выше по склону оказывался он, она скользила туда — сюда, ни разу не дав ему возможности нормально ударить. И она полностью контролировала ход схватки, он двигался туда, куда она позволяла ему двигаться, уколы его были неточными и неверными. Она танцевала и парила, смертоносная. Пожелай я научить кого — то, как драться на ножах, я бы просто указал на нее и сказал «смотри».

Боги Дорог, как же она была прекрасна.

По руке его потекла кровь. Еще немного, и меч станет скользить в его ладони, и все. Если дело не кончится раньше.

Кончилось — но не так, как я ожидал: Коти внезапно отступила на несколько шагов и убрала оружие. Джарег нахмурился, быстро обернулся и поспешно спрятал в ножны свои клинки. Через несколько секунд мимо прошла пара гвардейцев Феникса, Коти уже стояла передо мной, словно мы о чем — то болтаем, а джарег исчез, по крайней мере — из моего поля зрения. Пташки продолжали чирикать.

«Влад, ты в порядке?»

«Дышу, сердце бьется, и я как раз моргнул, так что, думаю, потихонтку проходит. Вот только…»

«Только — что?»

«Меня вдруг до ужаса испугала возможность не провести с тобой остаток жизни. Мы ведь женимся, правда? В смысле, я сперва такого себе даже не представлял…»

«Рада, что тебе лучше. И да, конечно, мы поженимся.»

«Хорошо.»

«Босс?»

«Ты в порядке, приятель?»

«Угу. Поздравляю.»

Я сумел чуть повернуть голову. Неудивительно, потому что тем самым я и голову Коти повернул. Шуточка для своих, по — фенарийски «повернуть голову» значит — а, ладно, забудьте. Может, вычеркнем? Ну, сами решайте.

Коти встала рядом так, как будто мы разговариваем, и через пару минут я почувствовал ее руку у себя выше локтя, и как раз тогда же Лойош взлетел, покинув мое плечо.

Я вновь вернул Чаролом на запястье, двигаясь все еше неуклюже, словно под водой — но я двигался.

— Надо нам, — сказал я ей, — пройтись по планам на свадьбу.

Коти поцеловала меня, зафиксировав мое лицо в ладонях.

— Да, — ответила она, — пройдемся.

«Меня сейчас вывернет.»

«Заткнись.»

Мы направились обратно ко мне в контору, шел я все еще кое — как, медленно и скованно, однако все остальное вроде как работало. Меня однажды уже прикладовало парализующим заклинанием (перехватил нацеленное на охраняемую персону), тогда у меня онемело все тело, и следующие два дня я провел на грани, а когда очнулся, хреново было во всех отношениях. Я решил, что некоторые затруднения с передвижением — мелочь.

Мы добрались до конторы и поднялись по лестнице. Мелестав взглягул на меня и тут же вскочил.

— Что…

— Все в порядке, — сказал я. — Но передай всем глядеть в оба.

Кажется, я кого — то рассердил.

— Ты? Поверить не могу.

— Не хочешь сесть? — предложил Крейгар.

— Да, хорошая идея.

Я сел за стол, чуть наклонил спинку стула — надо бы как — нибудь о нем рассказать отдельно, это шедевр механического искусства, — и вытянул ноги.

Суставы не хрустели.

Коти зашла мне за спину и принялась массировать плечи. Лойош устроился на своем насесте у окна.

— Голодный? — проговорила Коти.

— Да. Я могу съесть, даже не знаю, что — то несъедобное и отвратительное.