Тсалмот

Глава 9. ЦЕРЕМОНИЯ ПЕРВОГО ПИРШЕСТВА

Говорят, что в некоторых драгаэрских Домах, как в Доме Валлисты, нет брачных традиций, связанных с едой. То есть я полагаю, что они все — таки едят, но там нет установленного ритуала вкушения пищи. Хотите — смейтесь, но именно ритуал вкушения пищи мне нравится. У фенарийцев к свадьбе предполагается три пиршества, и это не считая еды во время самой свадьбы и на приеме.

Первый пир, за семь дней до свадьбы, накрывает мать жениха для невесты, жениха и для их свидетелей. Полагаю, в затянутые пылью былого времена таким образом невесте сообщалось: вот на такой еде вырос мой сыночек, и тебе лучше бы не разочаровывать его свой готовкой, или жизнь твоя станет неприятной. Некоторые фенарийские традиции попросту странные, а истоки их еще хуже. Кстати, свидетель жениха и свидетель невесты тоже зовутся как — то по — особенному, однако ни я, ни Коти этих названий вспомнить не могли, а спрашивать у Нойш — па я постеснялся. Также за этим столом дозволено присутствовать родителям жениха и невесты.

У нас первый пир получился скромным. Коти привела Норатар, я — Нойш — па и Крейгара. (Ах да, как предполагается, все свидетели у жениха — мужчины, а у невесты — женщины, что, вероятно, имеет должное обоснование, если покопаться в религиозных традициях и народных верованиях Фенарио, однако я предпочту покопаться в тарелке с едой.) Мы сняли заднюю комнату в уютной таверне «Железный котелок», а я нанял повара из ресторанчика «Менло», который и готовил все блюда. Его я выбрал, потому что сам Менло достойный кулинар, и именно он купил заведение, которым некогда владел мой отец. Этакий поклон в сторону семейных ценностей, знаете ли.

Повар подал нам свежие устрицы с лимоном, томатным соком, перечным соусом и водкой. Далее был жареный гусь в кислом вишневом соусе с кислой капустой в свекольном соке. Затем последовало его фирменное блюдо, «бандитское мясо» — полоски маринованной говядины, чуть притушенной с мелко порезанным луком и стручковым перцем, все это — в маринаде, и я бы рассказал, в каком именно, если бы знал, но там точно имелись вино и эстрагон. На десерт он испек маковый пирог, и конечно, вина на столе имелось в достатке.

Из всего этого перечня, я бы сказал, выделялся именно гусь, очень уж неожиданным получился кислый вишневый соус, на который язык сперва реагировал «это как же так вышло — то?», а потом «ну конечно, так и должно было быть, и как я, дурак, раньше не догадался».

Всегда интересно, когда нечто такое появляется на языке.

Или в жизни.

Утром мне пришлось разбираться с жалобами Лойоша, мол, ему скучно, он проголодался и хочет домой. Но я оставался непреклонен и тверд, и потому, когда он вернулся домой, я скормил ему лишь четверть колбаски.

Мне хотелось прогуляться к тому особняку, где ведет дела Левая Рука, но Коти напомнила, что за ним и так приглядывают, и если там объявлюсь еще и я, это пользы не принесет. Ну, она была права, и в итоге я так туда и не пошел, но это было нелегко. Я хотел сделать что — нибудь. Да, иногда самое правильное — ничего не делать. Ненавижу такие ситуации.

Утро все тянулось.

Хотите, расскажу кое — что странное? Только тогда — сидя дома и ничего не делая, — я внезапно осознал, что Левая Рука хотела захватить меня живым, а значит, хотела заполучить у меня кое — какую информацию, а следовательно, меня намеревались допросить с использованием волшебства.

Полноценный допрос с использованием волшебства, иначе говоря, когда вламываются в разум грубой силой — такого со мной никогда не было. Но я слышал о подобном. И слышал, что оставалось от тех, с кем было.

Страх накрывает меня гораздо позднее, чем должен бы, но зато страх этот очень сильный. Страх, однако, сам по себе никогда и ничему не помогает. Более того, под давлением страха вы порой начинаете принимать неверные решения. Он искажает мышление до такой степени, что вы местами совершаете какую — то глупость просто потому, что боитесь, что причина не делать так попросту в том, что вы боитесь. Следите за мыслью? А еще, когда вы боитесь, нередко у вас возникает очень странное чувство — вы просто страстно желаете, чтобы все это наконец закончилось. Не самый лучший настрой в часы опасности, понимаете, что я имею в виду?

Мне повезло, что у меня есть дружок, который всегда готов издеваться надо мною, пока я не признаю, что вчера сотворил такую глупость, каковой исчерпал запасы глупостей минимум на год вперед, а значит, прежде чем сделать что — либо еще, нужно выждать и узнать больше.

Разобравшись с этим вопросом, он улетел наблюдать за Рыболовом, хотя и не без возражений. Крейгар проверял, как идет наблюдение за домом, где собирается Левая Рука. Фентор добывал информацию о Наследнице тсалмотов. Я же не делал ничего. В отчаянной попытке хоть чем — нибудь заняться я вышел и сел у стола Мелестава, проверить, нет ли каких — то вопросов, что привело к спору о том, кто в кортболе нынче лучшие игроки, что привело к спору, как правильно держать клюшку. Спор вышел жаркий, в основном потому, что оба мы в игре понимали только то, как работает тотализатор. Ну хоть время скоротать помогло.

Я же то и дело размышлял о том, что произошло в Черном замке. Я что, теперь демон? Я не чувствовал себя демоном. А с другой стороны, как должен чувствовать себя демон? Наверное, я мог бы спросить Некромантку. Да. Вот так вот и сделаю. Слушай, Некромантка, скажу я, а как должен чувствовать себя демон? Уверен, что ответ получу нужный и полезный[18].

Это у меня сарказм такой, если не заметили.

Я бродил по конторе из угла в угол, когда появилась Коти и сообщила:

— Нойш — па передает привет. Ты чего ухмыляешься?

— Ты назвала его Нойш — па. Ты не сказала «твой дед», ты назвала его Нойш — па. Мелестав, заткнись.

— Я ничего не сказал…

— Но подумал.

— Точно, Влад, прости, больше здесь этого делать не буду.

Мы вернулись в мой кабинет.

— О чем вы с ним беседовали?

— В основном о том, какой вежливой оказалась Норатар.

— Да, пожалуй, есть чему удивляться, учитывая его опыт. А о Крейгаре он что сказал?

— По — моему, он даже его не заметил. И еще Нойш — па сказал, что до свадьбы тебе нужно научиться танцевать.

Я вздохнул.

— Да, мне он тоже упоминал об этом.

— В чем дело? Тебе не нравится танцевать?

— Нет, мне не нравится учиться. Это значит — заниматься чем — то, что я не знаю, как правильно делать. Это — то мне и не нравится.

— Талтош Владимир, ты знаешь, как правильно делать кучу всякого разного, а значит, довольно много времени посвятил обучению.

— Ага, поэтому — то и знаю, что оно мне не нравится.

— Но ты же знаешь, что там буду я?

— Ладно, это поможет. Он тебе сказал, кто учит танцевать?

— Да, я знаю, куда пойти. В Южной Адриланке, конечно. Не бойся, ты прекрасно справишься. Это как уклоняться от удара клинка, только если ошибешься, тебя не убъют.

— Не факт.

— Точно говорю.

— Если у меня окажется дурацкий вид, ты же все равно будешь меня любить?

— Обещаю.

— Тогда ладно.

Я какое — то время молчал, пока Коти не спросила:

— Ты же не о танцах сейчас думаешь, да?

— Что ты скажешь, — проговорил я, — насчет попробовать еще раз поболтать с братом, как бишь там его, а вдруг удастся выжать из него еще чуток информации?

— Матиес его зовут. Согласна.

— Хорошо. Тогда сперва еще одно дело, а потом навестим его.

— Хорошо.

— Мы с Коти уходим, — сообщил я Мелеставу. — Не убивай никого, кого не нужно убивать.

— Я такого и не делаю, — отозвался он. — Уж точно нечасто.

На сей раз, когда мы шли по улице, Коти не держала меня за руку, наверное, потому что считала, что нам угрожает несколько большая опасность, чем прежде. Возможно, она была права. Мы направлялись на запад, за границы моей территории.

— Куда мы идем? — спросила она.

— Хочу купить угощение для моего верного рептилоидного напарника.

«Ах, босс.»

«Всегда пожалуйста.»

«Хочу креветок.»

«Тебе вчерашних моллюсков было мало?»

«Да.»

«Избалованное создание.»

«В сливочном соусе?»

«Я не стану тащить для тебя креветок в сливочном соусе через весь Виррой проклятый город.»

«Ты прав. Сливочный соус отложим.»

«Избалованное создание.»

Найдя лоточника с морепродуктами, мы взяли у него ведерко полосаток, очищенных и хорошо прожаренных — самое то с горчицей, лавровым листом, имбирем, пиштиро[19] и не знаю, что еще Ливи туда кладет.

Лойош устроился на крыше напротив дома Рыболова, а показываться там я не хотел, так что встретились мы в нескольких сотнях футов в стороне. Мы покормили его креветками, получив в ответ этакое шипение — урчание, которое заменяет ему «спасибо», когда этот лентяй не считает нужным разговаривать хотя бы мысленно.

Я подождал, пока он доест, потому как я в этом плане человек вежливый, и поинтересовася:

«Ну как? Движение было?»

«Вышел на рынок пару часов назад, потом вернулся.»

«Ладно.»

«То есть мне тут и дальше торчать?»

«Прости.»

«Я… стоп, а вот и он.»

«У меня все по расписанию.»

«Скорее у него — он подождал, пока я доем. Надеюсь, убивать его нам не придется.»

«Я тоже надеюсь.»

Я пересказал Коти наш разговор, она предложила, чтобы мы последовали за Лойошем, который последует за Рыболовом, и лучшего варианта у меня не нашлось.

Крейгар однажды спросил меня, верю ли я в судьбу, и я сказал, что моя судьба — засыпать, когда он начинает говорить о таких вещах, а он лишь посмеялся. Я думал об этом, и иногда случается такое, что можно объяснить лишь вмешательством судьбы. Или совпадением. Или преступным сговором.

Причем поверить в совпадение я без серьезных доказательств не готов.

С другой стороны, что есть судьба, как не преступный сговор, воплощенный с помощью магии?

В общем, поэтому я и задался вопросом, не преступный ли это сговор, что мы с Коти следили за Рыболовом как раз в тот момент, когда его прикончили.

Как профессионал скажу — хорошая была работа. Поклон, уважение и все такое.

Рыболов как раз совершал обход своих заведений, я тоже так делаю, как и многие в Организации, управляющие делами нашего уровня: это хороший вариант, чтобы ловить сложности на раннем этапе, а также, чтобы напоминать хозяевам лавочек, что босс всегда бдит, понимаете, о чем я? Как доложил Лойош, Рыболов заглянул в пару пивнушек, и к жестянщику — уверен, его лавка вела дела так же честно, как и мой магазинчик трав, — потом в еще одну пивнушку, затем в бордель. И вот как раз на выходе из борделя его и достали.

Вы, возможно, подумаете, раз уж я знаю толк в таких делах, смогу выдать вам подробности, как все это было — я имею в виду те самые подробности, о которых хочет знать Империя, если желает кого — то казнить, так ведь? Но именно потому, что я знаю толк в таких делах — я и не могу. Я никогда раньше не видел убийства со стороны, когда не был частью процесса.

Все случилось так быстро и совершенно неожиданно.

Вот что могу сказать: Рыболов выходит из борделя, за дверью что — то двигается — и вот он лежит на земле, а другой парень уходит прочь. Спроси меня Империя, как выглядел убийца, я не смог бы рассказать (в смысле, если бы даже и захотел), и это при том, что между нами и двадцати футов не было.

«За ним, босс?» — спросил Лойош, он всегда реагирует быстрее меня.

«Просто чтобы запомнить его в лицо, хотя вряд ли нам это понадобится.»

«Я плохо запоминаю лица, босс. Вы все выглядите…»

«Ну вот и попрактикуешься.»

Я двинулся было к телу, собираясь проверить, насколько Рыболов мертв, но Коти коснулась моей руки, и я остановился. Верно. Мне совершенно нечего делать рядом со свежим трупом. Даже если убил его не я, это не повод вляпаться куда не надо.

Кстати, о вляпаться: как раз в этот момент я заметил растекающуюся лужу, и теперь проверять, насколько Рыболов мертв, точно уже не нужно было.

Я кивнул Коти, и мы уверенно зашагали прочь оттуда.

«Есть, босс.»

«Хорошая работа. Правда, вряд ли мы с этого что — нибудь получим. Да, кстати, тебе, пожалуй, больше незачем следить за Рыболовом.»

«Спасибо за четкий приказ, босс.»

Мы шагали все дальше. Я уже забыл, что собирался заглянуть к Матиесу, и просто шел куда глаза глядят. Коти молчала. Скорее всего, знала, что я размышляю, и не мешала; инстинкты у нее в этом отменные. Раз уж мы оказались поблизости, я заглянул к некоему Харбро, который хранит мои денежки, и скинул ему то, что у меня было с собой, потому как там было больше, чем я предпочитаю иметь в кошельке. Вокруг полно преступников, знаете ли. В общем, так мы и оказались на Северном холме, у Листопадной улицы, и будь время более поздним, я бы предложил заглянуть на пьеску — в театрах на Листопадной всегда есть свободные места. Но я просто шагал дальше и размышлял. Размышления мои шли по кругу, а шаги привели меня к дому, где работала Левая Рука. Сейчас они уже знают, что Рыболов мертв.

Значит ли это, что их план работает, или сработал как раз чей — то план, выплеснув на их планы ведро морской воды?

Я остановился напротив особняка и уставился на него, словно пытаясь прочесть их мысли. Не получилось.

— Тебе не прочесть их мысли, — сообщила Коти.

— Я подумывал прожечь дыру в стене своим пламенеющим взором.

— А что, хорошее заклинание. Кто — то наверняка таким владеет.

— Да, но против них, наверное, не сработает. Потому как именно они пользуются такими заклинаниями.

— Вероятно. Влад, мы здесь не просто так?

— Не совсем. Просто шагал, размышлял и пришел сюда. Надо идти дальше, наверное. Все равно ничего полезного…

Но тут, ибо порою Боги Расписания любят повеселиться, дверь отворилась, и та молоденькая волшебница, которую я раньше видел, вышла и двинулась прямо к нам.

Мы ждали ее приближения.

Она пересекла улицу и остановилась в трех футах от нас.

— Одно могу сказать, выходец с Востока. Каков бы ты ни был, ты достаточно смел, чтобы появиться здесь после всего, что сделал.

— Хорошо, — проговорил я. — Спасибо. Это ответ на мой вопрос.

— Хорошо, — отозвалась она. — А это ответ на мой.

И начала было разворачиваться.

— Погоди, — сказал я. — Значит ли это, что у нас есть совпадающие интересы?

— Нет, — бросила она через плечо.

— А тебе не кажется, что стоило бы спросить начальство?

Она остановилась, развернулась и сверкнула очами. Будь я стеной, пламенеющий взор ее мог бы прожечь во мне дыру. Потом она плотно сжала губы и кивнула.

Мы ждали. Я не ожидал, что ей велят превратить меня в лужицу грязной слизи или чего — то вроде, но с другой стороны, не было и уверенности, что она не станет этого делать. Я, скажем так, очень хорошо чувствовал тяжесть намотанного на левое запястье Чаролома.

Волшебница кивнула и заговорила с таким видом, словно слова имели вкус тухлой рыбы:

— Хотите войти?

— Нет, — ответил я. — Но вы знаете, где моя контора. Пришлите кого — нибудь, как захотите поговорить.

И когда я уже развернулся, она сказала:

— Подождите. Как насчет нейтральной территории?

Я повернулся к ней, изобразил задумчивый вид и кивнул.

— Хорошо. Есть что — нибудь на примете?

— Предлагайте вы, — после длительной паузы отозвалась она.

— Я знаю одно симпатичное местечко далеко за пределами моего района, зовется оно «Краденая лодка».

Есть. Ага, я заметил, что название ей знакомо, и когда она поняла, что я это заметил, нехорошо так нахмурилась. Пауза на общение с «башней», как у них такое называют, и она проговорила:

— Очень хорошо. Место вполне подойдет.

Милая улыбка давала понять, что она с удовольствием превратит меня в лужицу грязной слизи. Я вернул улыбку вкупе с такими же добрыми пожеланиями.

— Когда? — спросил я.

— Сейчас вполне подойдет.

— Тогда до встречи.

— Мы закажем заднюю комнату.

— И будете ждать, подготовив все.

Она улыбнулась.

— А вы?

— Буду только я, — сказал я. — И может быть, Коти, это она.

— Ага.

«Крейгар, мне нужны четверо в «Краденой лодке».»

«Скрытно?»

«Вряд ли.»

«Когда?»

«Сейчас.»

«Принял.»

— Можем прогуляться, — кивнул я Коти. — Ну, если ты в деле.

— Ни за что не пропущу.

Чуть позже я заметил:

— Так много ходить пешком не входит в мои обязанности.

Даже не глядя на нее, я знал, что она улыбается. Хотел бы я описать эту ее улыбку. Она как будто и пытается не улыбнуться, но и скрыть не может. Каждый раз, когда она так вот улыбается, я вынужден жестко напоминать себе, что я крутой парень, а значит, мне нельзя внезапно преображаться в ухмыляющегося идиота.

Когда мы добрались до «Краденой лодки», посланная Крейгаром четверка уже была там. Никто из них вроде и не заметил, как я вошел, хотя я знал их всех: Палка, Уштора, Костоплет и Ритт. Хорошие ребята.

Сугубо из вредности я заказал чашку вина и принялся пить не торопясь.

Коти знала, что я делаю, и что нет никаких причин так себя вести, кроме как слегка позлить их. Она ничего не сказала, но свое вино пила все с той же улыбкой.

Волшебница, с которой я ранее общался, вышла в зал и сделала вид, как будто и ожидала увидеть нас у стойки.

— Если вы будете столь любезны, — сказала она, вся такая формальная, — мы готовы к встрече.

— А имя у вас есть?

Глаза ее сузились.

— Для чего вам оно? Думаете зачаровать меня этим вашим восточным колдовством?

Коти рассмеялась, Лойош издал шипящий звук — тот, кто его знает, понял бы, что так он смеется.

— Нет, — ответил я, — мы такого не делаем. Но если нам с вами и дальше придется общаться, хотелось бы знать, как к вам обращаться.

— Давайте попробуем, чтобы общаться дальше не пришлось. И будьте добры, не стоит заставлять дам ждать.

Мы с Коти поднялись.

— Только вы один, — покосилась на Коти и Лойоша волшебница, не желающая открывать своего имени.

— Да? — уточнил я. — А вас, желающих поговорить со мной, там сколько?

Помешкав, она проговорила:

— Хорошо.

Уверен, спросила кого — то; вряд ли в этой компании ей доверено сколько — нибудь власти на подобные вопросы.

В «Краденой лодке» имелась достойных размеров задняя комната с изрядно повоевавшим столом. Лица сидящих вдоль длинного края волшебниц были знакомы. Сидения во главе и в конце стола оставались пусты. Обойдя стол, я устроился с другой стороны, посередине. Коти же осталась стоять в дальнем углу комнаты, прислонившись к стене. Волшебницы взглянули на нее, на меня; старуха, с которой я ранее уже говорил, открыла было рот, но так ничего и не сказала.

Кое у кого в Организации бывает такой вид, знаете, в духе «я настолько хорош, что мне не нужно этого доказывать, я могу порезать тебя на мелкие кусочки когда захочу». Вы знаете, о чем я, сами наверняка таких видели. Так вот, у старой волшебницы был именно такой вид, и я ей верил: эта — может.

— Господин Талтош, — проговорила она.

— Госпожа.

— Наши интересы могут совпадать.

— Я об этом также подумал. Итак, что за история со слезой Вирры?

— Вы первый. Что вам нужно было от Рыболова?

— Я уже говорил. Восемьсот золотых.

Она плотно сжала губы.

— Если мы будем работать вместе, мне нужна правда.

— Я именно ее вам и сообщил.

— Вы впустите меня в свою голову, чтобы это доказать?

— А вы впустили бы?

— Когда говорю я…

Я сказал плохое слово. Ее это не сбило с мысли, как некоторых.

Она проговорила:

— Если вы не позволяете мне проверить это, почему я должна верить вам?

— У меня честное лицо.

— Отнюдь.

— А вот это уже обидно. Послушайте, один сукин сын умер и остался должен мне денег. Я пытаюсь вернуть долг. Это привело меня к Рыболову, тут всплыла слеза Вирры, а это уже привело к вам. Почему вам так сложно воспринять эту последовательность?

Она посмотрела на сидящую рядом, и между ними, наверное, состоялся разговор, в который меня не включали. Затем старая волшебница снова повернулась ко мне.

— Хорошо. Пока я это принимаю.

Я хотел было заметить, сколь тронут я подобным знаком доверия, но я знаю, что иногда лучше всего попросту заткнуться, и изредка я поступаю именно так. Так что я ждал продолжения.

— У нас имеются интересы, — продолжила она, — в местах, которые не принадлежат этому миру.

Я продолжал ждать.

— Вы не выглядите ни смущенным, ни озадаченным, — сказала она.

Я кивнул.

— Тогда, вероятно, то, что мы слышали о ваших друзьях, правда.

— Вероятно.

— Есть материи, о которых не следует знать выходцам с Востока.

— Почему? Они слишком могущественные для нас?

Она исполнилась презрительного взгляда, каковой я проигнорировал, ибо я такой, но услышав резкий выдох Коти, исполнился надежды, что она не ощущает необходимости начать дырявить наших новых союзниц.

— Нет, — ответила волшебница. — Потому что это уменьшает наше преимущество.

— Что ж, этот подход я готов уважать.

Она пожала плечами.

— Давайте — ка ближе к делу. Мы вступили в переговоры с некоторыми существами…

— С демонами?

— …из этих иных миров, получив некий заказ. Если они демоны, это проблема?

— Нет.

— Хорошо. Кстати, жаль, что они не демоны, а то уладить наше дело было бы гораздо проще, тогда они смогли бы появиться в нашем мире.

— Так, давайте — ка угадаю: именно тут в игру вступает Рыболов? И слеза Вирры?

Она помолчала.

— Что вам известно о Рыболове?

— Не слишком многое. Работал на Тороннана, владел несколькими заведениями.

Она кивнула.

— Знаете ли вы, что он был связан с тсалмотом по имени Берет?

— Я знаю, что связь была; собственно, по ней я и пришел. Однако я не знаю, какая в точности это была связь.

— Но почему вы… — Она остановилась и нахмурилась. — Берет должен был вам денег, когда его убили. — Это было сформулировано не как вопрос.

Я кивнул.

— Восемь сотен.

Я вновь кивнул.

— Вы знаете, зачем он занял денег?

— Я подозревал, что для вложения в производство благовоний.

Глаза старухи были серыми с проблесками карего, и нет, мыслей моих она прочесть не могла — даже Деймару с этим не справиться, если я настороже, — но судя по виду, ей этого очень, очень хотелось.

— Вы правы, — проговорила она, — в этот самый процесс.

— Я вас внимательно слушаю. Не терпится узнать, как серый рынок благовоний связан с иными мирами.

— В иных мирах есть золото, — сказала она.

— И им нужны благовония?

— Не совсем. Им нужен один из побочных продуктов.

— Я и не знал, что в благовониях есть побочные продукты.

— При перегонке хиши — есть.

— Что за побочный продукт?

— Зеленоватый гель. Я не знаю, для чего он им; никогда не спрашивала.

Суть в том, что они готовы за него платить.

— Так. А Рыболов?

— Мы выбрали его как посредника, потому что у него есть связь с источниками хиши, а мы полагаем, что с Тороннаном работать проще, чем с большинством из вас.

Лойош стиснул мое плечо. Иногда он чует, когда в разговоре выпускают важные вещи. Не то чтобы он абсолютно надежен в определении этого вопроса, но я поставил себе мысленную зарубку.

— Вы выбрали Рыболова как посредника, — повторил я.

— Да.

— А вы собирались все ему рассказать?

— В конце концов.

На ум пришло несколько замечаний, но я решил оставить их в стороне.

— А слеза Вирры?

— Чтобы подготовить его, настроить на нужный лад, чтобы он смог сделать то, что мы хотим, когда пошлем на дело.

— Полагаю, знай я больше, понял бы вас лучше. Тогда остается один вопрос.

Она кивнула.

— Кто убил его?

— Ну, я хотел спросить «почему», но — да, «кто» тоже годится. Получим одно, получим и второе.

— Значит, вы будете работать с нами?

— Я позволю вам работать со мной, — отозвался я.

Она рассмеялась, и это одна из лучших возможных реакций с ее стороны.

Волшебница сказала:

— Вы идете с вашего конца, я со своего. Сделано ли это, чтобы помешать нашей операции, или по совершенно иным причинам? И в любом случае — кто?

— Хм, — ответил я, — я все это начал, пытаясь выяснить, кто хотел убить тсалмота, теперь пытаюсь выяснить, кто хотел убить джарега. Знаете, иногда люди, с которыми я имею дело, мне почему — то не кажутся хорошими.

— Мне тоже, — сообщила склонная к убийствам старуха.

— Это касается вас или меня?

Она улыбнулась.

Я проговорил:

— Вы, конечно, сообщите мне все, что узнаете, ведь теперь мы работаем вместе, а значит, секретов друг от друга не держим, правильно?

— Конечно. Равно как и вы.

— Рад, что мы понимаем друг друга, — согласился я. — Будут ли предположения, откуда мне следует начать?

— Будь у меня такие, обошлась бы без вас.

Я не был уверен, что это так, но говорить ей этого я не стал. Просто кивнул и побарабанил пальцами по груди, как иногда, я видел, поступают драконлорды вместо того, чтобы кланяться. А затем поднялся, и мы с Коти покинули сперва заднюю комнату, а потом и заведение.

— Итак, — проговорил я, — у меня есть план. Все подробности ясны. И я точно знаю, что…

«Ни черта не ясно, так, босс?»

— Итак, ты говоришь, — сказала Коти, — что понятия не имеешь, каков будет наш следующий шаг.

— Лойош тебя опередил.

— Он тебя дольше знает.

— Так, у меня идея.

— Ага, — кивнула моя невеста.

Я мысленно потянулся к Фентору.

«Кто?..»

«Влад. Есть что — нибудь для меня?»

«Не слишком много.»

«Мне сейчас что угодно сгодится.»

«Дай угадаю: на тебя сейчас смотрят и ждут твоих указаний, что делать дальше?»

«Что — то вроде того. Что ты узнал?»

«Принцесса Червик, герцогиня Гиллирандская и Наследница тсалмотов.»

«И что о ней скажешь?»

«Еще чуть — чуть, и она потеряет свое герцогство.»

«Причина?»

«Долги.»

«Кому?»

«Пока еще не знаю. Хотел выяснить перед тем, как сообщать тебе, но раз уж ты сам…»

«Да. Хорошо. Буду на связи.»

Где — то в процессе мы остановились — наверное, я так иногда поступаю, когда сосредотачиваюсь. Теперь, когда я не сосредотачивался, я снова мог идти. Не могу делать два дела одновременно, да, я такой.

— Крейгар или Фентор? — пожелала знать Коти.

— Ну и откуда ты… Фентор. Ты слишком хорошо меня знаешь.

— О да, это опасно. Тебе следует жениться на мне.

— Наверное, так я и поступлю.

«Мы, джареги, способны усилием воли вызывать рвоту.»

— Так что он сказал?

Я дал ей краткий ответ.

— Значит, Дом Тсалмота? — спросила она. — Или Дворец, крыло Тсалмота?

— Или подождем, пока Фентор узнает чуть больше.

— Хорошая мысль, — согласилась она. — Я знаю, как ты любишь ждать.

— Примерно как и ты.

— Да, не тем мы занимаемся.

— Я должен был послушаться отца и стать полноценным колдуном.

О моем отце она знала достаточно, чтобы фыркнуть.

— Итак? — спросила она.

— Думаю, пора нам встретиться с ее высочеством.

— Что ж, ладно. Войти в дом Левой Руки оказалось не таким уж плохим ходом.

— Да, и сглаз удалось не заработать.

— А есть ли разница между сглазом и проклятьем?

— Проклятья действуют по — настоящему.

— Хм. А ты можешь наложить такое на нашего противника? Ну, когда мы будем знать, кто он.

— Вообще да. Но работы для такого потребуется немало. Куда проще будет воткнуть в него что — нибудь острое и попрощаться.

— Значит, так и сделаем.

«А потом его съедим?»

«Это вряд ли, Лойош.»

Затем:

«Крейгар. Найди, где живет принцесса Червик.»

«Наследница тсалмотов, Влад? А зачем? Будешь приглашать ее на свадьбу?»

«Что — то вроде того.»

«Я с тобой свяжусь.»

— Пошли перекусим, — сказала Коти до того, как я предложил то же самое.

И мы двинулись — прогулочным шагом, — пока не нашли лоточника, который торговал мясными пирожками размером с ладонь, и мы ели, обжигая пальцы и языки, и наслаждались. Мы все еще ели, когда Крейгар связался со мной. Самое лучшее в псионическом общении — можно спокойно жевать и глотать, одновременно разговаривая и слушая, так что мне ничто не мешало расправляться с пирожками. Крейгар сообщил, что ее высочество живет в Доме Тсалмота (а не в одном из своих поместий и не в крыле Тсалмота; можно запутаться, да?). Я передал это Коти, после чего мы начали обсуждать, как бы убедить ее дать аудиенцию паре выходцев с Востока из Дома Джарега. Дом Тсалмот сейчас расположен достаточно низко в Цикле, так что это не так сложно, как было бы несколько тысяч лет назад.

Мы добрались до Дома Тсалмота, длинного здания, которое сзади было куда шире, чем спереди, и слегка напоминало стрелу, указывающую на крыло Тсалмота во Дворце. Главный вход там был несколько меньше, чем у большинства Великих Домов, иными словами, моя квартира в дверной проем, пожалуй, не прошла бы. Выгравированный над входом тсалмот, серебряный на темно — сером, выглядел почти настоящим: волосатая оскалившаяся тварь, которая стояла на задних ногах, раскинув массивные лапы, дабы разорвать дерзкого противника, и бивни ее казались такими же острыми, как клыки дзура. А может быть, тсалмот никого не собирался рвать на части, просто хотел обнять. Не знаю, по мне, объятия его будут не менее опасны, не то чтобы у меня было желание проверять такое на деле.

— Вперед, — сказал я, и мы вошли с таким видом, словно так и надо.