Тсалмот

Глава 16. СВАДЕБНАЯ ЦЕРЕМОНИЯ

Сетра говорит, в Доме Джагалы те, кто женится, начинают шествие с противоположных концов улицы или бульвара и медленно идут навстречу друг другу, пока двое Старых Мудрых Советников читают им инструкции о том, что собой представляет брак, и когда они наконец встречаются, то целуются, и на этом все. Нет, у нас так не принято, и учитывая, сколько мне пришлось в последнее время ходить пешком, оно и к лучшему. Мы с Коти одновременно вошли в часовню с боковых входов и встретились у алтаря, где отец Фаркош прочел речь о том, что собой представляет брак и все такое. Что он там говорил — не помню; я смотрел на Коти и чувствовал, как у меня подгибаются коленки.

Лойош, который устроился на резной жердочке сбоку, наверняка тоже это чувствовал, но оказался достаточно любезен, чтобы промолчать.

Жрец поставил нас лицом друг к другу. Коти держала сноп высушенной гречихи, который передала Норатар. Я держал букет роз, который передал Крейгару. Будь у меня хоть толика лишнего внимания, я подумал бы, какой у него с этим букетом глупый вид, однако это мне пришло в голову только теперь. Крейгар и Норатар вручили сноп и букет девочке в тиаре голубых цветов, которая мрачно прошла с ними от алтаря к главному входу, роняя зерна и розовые лепестки. Что — то в ней было знакомое; кажется, какая — то там родня Алиеры, но я не мог вспомнить, какая.

Как только тропа плодородия была завершена, правой рукой я взял левую ладошку Коти; точно так же она взяла правой рукой мою левую ладонь.

Отец Фаркош зажег свечу, от нее поджег палочку ладана, затем задул свечу и сломал напополам. Он попросил Вирру взирать с благосклонностью на наши обеты. Она не появилась, что и к лучшему.

Затем, по слову отца Фаркоша, я пообещал Коти, что буду всегда любить ее и всегда оставаться честным и добрым. Кажется, каждое произнесенное мною слово взмывало в небеса, и погружалось в недра земные, и отпечатывалось в вечности. Не думаю, что голос мой был столь сильным, но очи Коти сияли.

Она же говорила четко и ясно. И когда она сказала, что будет любить меня до тех пор, пока есть небеса над головой, вода в море — океане и земля под ногами, и когда она сказала, что будет честной и доброй, звучало это не как обещание, а как подтверждение факта. В глазах у меня все расплывалось от слез, и мне было на это наплевать.

Отец Фаркош достал тупой деревянный нож, и мы, неохотно выпустив друг дружку, протянули ему руки. Когда он провел лезвием по моей ладони, было немного щекотно. Затем мы с Коти сцепили ладони.

Жрец огласил нас мужем и женой, и мы поцеловались, и поцелуй длился столько, сколько существует Империя, и я хотел, чтобы он длился еще столько же.

А потом мы медленно зашагали к выходу, где все выстроились в ряд и поздравляли нас. Нойш — па выглядел настолько гордым и счастливым, что я прослезился бы, не будь я крутым парнем.

«Босс?»

«Прошел нормально. Я в какой — то пещере, только тут еще есть стулья и даже кровать, так что думаю, место правильное. Да, и тут еще люди есть.»

Люди — это двое мужчин в цветах джарегов, скорее всего, самые обычные головорезы, и четыре женщины, также в цветах джарегов, скорее всего, самые обычные головорезы в волшебной версии.

Все они стояли и смотрели на меня, а одна из женщин выступила чуть вперед, так что к ней я и обратился:

— Леди Тависса?

Между нами было футов двадцать.

— Вы принесли мой камень? — спросила она, и я чуть удивился, какое при этом возникло эхо.

— Вы же знаете, что нет, — да, и правда эхо тут какое — то странное. —

Кроме того, это камень Ширет, а не ваш, вы просто воспользовались им, потому что случай подвернулся. И больше он ведь вам особо не нужен, так?

— Полагаю, что нет. Как вы сюда попали?

— Сделав кого — то демоном, вы открываете для него демонические пути перемещения. Сами знаете.

— Демоном вас сделала не я.

— Но произошло это из — за вас, — заметил я.

— Что ж, полагаю, что так.

Пещера была большая. Здание, в котором находится моя квартира, вполне поместилось бы внутрь, и еще здесь было довольно светло, хотя я не мог разобрать, откуда исходит свет.

Она сделала еще шаг ко мне.

— Вы здесь, чтобы убить меня? — спросила она.

На ум пришло сразу несколько ответов. Крутой парень — убийца: в этом случае вы меня и не увидели бы. Ничего не признающий убийца: я таким не занимаюсь. Угрожающий босс — джарег: зависит от вас. Старый добрый традиционный вариант «отвечай вопросом на вопрос, авось что и выйдет»: а вы сделали что — то такое, чтобы я захотел вас убить?

Поразмыслив, я предпочел ответить:

— Нет.

— Хорошо, — отозвалась она, — тогда мне не придется вас убивать.

Ну вот, она тоже предпочла вариант «вежливая и беззаботная могучая волшебница».

Она подошла еще ближе, что я счел хорошим знаком: так — то у нее как у волшебницы больше шансов против меня, если будет держаться на расстоянии.

Типичный приплюснутый тсалмотский нос, округлое лицо, маленький рот, тонкие губы, а стянутые сзади волосы демонстрировали благородную челку.

— Господин Талтош, — сказала она.

— Рад знакомству, — ответил я.

— У вас есть вопросы.

— О да.

— Могу я предложить вам вина? Не отравлено.

Я уж почти согласился, но услышав про отраву, передумал.

— Нет, мне не нужно, однако сами вы не стесняйтесь. — Окинул взглядом помещение. — Симпатичное местечко. Как для пещеры, так даже и удобное. А вот эта вот, э, штуковина посередине, она несколько напоминает то, что я недавно обнаружил в некоем складе в Адриланке.

— Назначение схожее, хотя и не идентичное, — сообщила она. — Это для наложения заклинания на объект, находящийся, э, на некотором удалении отсюда.

— Скажем, в Черном замке?

— Возможно.

— Или даже в герцогстве Гиллирандском?

— Вы многое знаете, — проговорила она. — Садитесь, пожалуйста.

Там стояло шесть стульев, вокруг условного центра, и она не указала, куда мне садиться, а ведь ловушку заранее на каждом предусмотреть не могла, так? Ну, на самом деле могла, но кажется, рискнуть стоило.

— Спасибо, — ответил я и занял один из стульев. Она села напротив, а все остальные отступили назад, освободив нам пространство, мы ведь все такие вежливые и цивилизованные.

— Я знаю, что Червик с вами сделала, — сказал я.

Глаза ее чуть прищурились, но она промолчала.

— Вот чего я не знаю, — добавил я, — это работаете ли вы с Ширет вместе, пытаетесь всадить нож друг другу в спину, или и то, и другое. Я бы поставил как раз на третий вариант, но не слишком многое.

Все с тем же прищуром она спросила:

— А в чем тут ваш интерес?

— А вы не знаете? Что ж, тогда это уже ответ. Мой интерес — восемьсот золотых.

— И что вы должны сделать за эту сумму?

— Нет — нет. Эти деньги я кое — кому одолжил, он умер, а я хочу их вернуть.

— А какое тогда к ним отношение имею я?

— Вот именно это я и пытаюсь выяснить.

— Возможно, вам лучше кое — что объяснить.

Я покачал головой.

— Я и так это делал слишком часто. Послушайте, думаю, я большую часть картины и так сложил. Может быть, просто ответите на один вопрос?

Она улыбнулась.

— Попробуйте.

— Как вы планировали втянуть Червик в аферу с землей?

Брови ее приподнялись.

— Надо же, до чего вы докопались.

— На меня работают хорошие люди.

— Идея была — выкупить ее старые владения за хорошую цену, сделав вид, что у нас для них найдется некое особенное и, по всей видимости, незаконное использование. Это хорошо привязало бы ее к афере.

Я кивнул.

— Не купилась?

Тависса рассмеялась.

— Расписание не совпало. Она как раз сделала инвестиции в другую недвижимость и осталась без оборотного капитала.

— Обидно.

— Да.

— Рыболов был вашим другом?

Улыбка исчезла.

— Вы же сказали — один вопрос.

— Я соврал. Но если да, я просто хотел принести свои соболезнования.

— Спасибо, — ответила она.

— И тут тоже не повезло.

— Да.

— Причем, похоже, именно я сорвал этот план, когда случайно завладел камнем.

— Случайно завладел, — повторила она.

— Давайте опустим подробности.

Она пожала плечами.

— Теперь же, — продолжил я, — у вас новый план, потому что именно так вы всегда и действуете. Но на сей раз план предполагает мое участие. Вы меня в него втянули. Вы наложили заклинание, которое изменило меня, и ввели в свою схему.

— Вы сами втянулись в этот план, господин Талтош, именно за счет тех подробностей, которые решили опустить.

— Э. Ладно, вы, пожалуй, тут слегка выбили у меня из — под ног моральную опору.

— Виновата.

Виноватой она отнюдь не выглядела.

— Итак, — проговорил я, — раз уж я пустил по ветру прошлый ваш план — кстати, прошу прощения, в мои намерения это не входило, — каков следующий?

— Не вижу ни одной причины сообщать об этом вам.

— Ха. Что ж, все равно прощу прощения. Никогда не хотел портить хорошую многоплановую месть[33].

— Если это такой деликатный способ спросить, не является ли моим мотивом отмщение — нет.

— В таком случае восстановление должного.

Она кивнула.

— Не то чтобы я возражала против некоторой компенсации, как вы понимаете.

— Безусловно. Вы кучу времени потратили на изучение волшебства.

Кстати, вы сразу стали специализироваться на некромантии, или же это было частью плана с Мысом Зерики?

— Так много вопросов, и так мало причин на них отвечать.

— Собственно, причину я могу привести. Я обнаружил то заклинание, которое вы — не сами, опосредованно, — наложили на меня. Ну, вернее, один из моих друзей обнаружил; сам — то я не настолько хорош.

Она протянула было руку, замешкалась и спросила:

— Можно?

Я выпустил в ладонь Чаролом.

— Если вы имеете в виду лишь проверить — да.

Она взглянула на цепочку, и глаза ее округлились.

— Ох и ничего ж себе!

— Действуйте.

Она кивнула, протянула руку ко мне и вновь села прямо.

— Заклинание по — прежнему на месте.

— Да, частично. Эффект сохранился, условие запуска тоже. Но там ведь было и побуждение, которое заставило бы меня захотеть оказаться в нужном месте?

Она снова шевельнула руками и проговорила:

— Понимаю. Хорошо сыграно.

Я наклонил голову и убрал Чаролом.

— Значит, чтобы это сработало, мне нужно убедить вас сделать все добровольно, а для этого — ответить на ваши вопросы.

— Хорошо, что мы достигли взаимопонимания.

— Ладно, джарег. Что вы хотите знать?

— Во — первых, Ширет.

— Она не знает, что я ее использовала. Ее схема — продажа экстракта хиши — осталась работоспособной, так что у нее нет причин быть недовольной, или же узнавать больше, чем она уже знает. Что еще?

— Каким образом то, что я должен сделать, вам поможет?

— Заклинание защитит земли Червик от эффектов хаоса.

— И? Как это…

— Это незаконная магия, доимперское волшебство.

— А. Так. Да, понимаю, это доставит ей неприятности. Но как вы собираетесь потом вернуть ваш титул?

— У меня есть план.

— При всем уважении, пока все ваши планы не очень — то срабатывали.

— Может не сработать и этот. Но попытаться стоит. Кстати сказать, а почему вы не пошли к ней? У нее ресурсы всего Дома.

— Я ходил. Она отказалась платить за информацию.

— Понятно. Что ж, позволю себе надеяться, что об этой ошибке она еще пожалеет.

— Конечно. Пока же, полагаю, лучше вам рассказать подробнее.

— Как только она окажется связана с доимперским волшебством, я предложу ей либо во всеуслышанье объявить, каким образом я утратила свое положение, либо принять последствия.

— Шантаж.

— Убеждение.

— Шантаж.

— Подробности.

— Итак, я оказываюсь на месте — и срабатывает это заклинание, защитив территорию от хаоса.

— Верно.

«Морролан? Привязка на меня есть?»

«Искательница Тропы все взяла, — отозвался он. — Можем выдернуть тебя в любую минуту.»

— С кем это вы говорите? — поинтересовалась Тависса.

— Сообщаю друзьям, что никто не пытается меня убить.

Она кивнула.

— Так вы это сделаете?

— Давайте не забегать вперед. У меня еще остались вопросы.

— Задавайте.

— Зачем накладывать на меня заклинание таким образом? Призвав меня?

— Во — первых, когда камень не при вас, я не могу вас найти. Кроме того, вокруг вас попадаются весьма могущественные персоны, о чем свидетельствует и то, что вы обнаружили заклинание, и то, что попали сюда.

Если в момент наложения заклинания они окажутся рядом — они, несомненно, этому помешают, как уже расстроили предыдущий мой план.

Мне не понравилось, что она использовала мое слово, однако я лишь проговорил:

— Да, логично.

— Ну так на каких условиях вы согласитесь отправиться туда и сделать это?

— Девятьсот тринадцать империалов. Вся сумма авансом.

— Странная сумма.

— Так уж вышло.

— Расписку на Харбро примете?

— Я тоже с ним работаю. Да, подойдет.

Она присела за стол, порылась в ящиках, нашла нужные предметы, после чего я услышал «шорх — шорх», конечно, я предпочел бы знакомое «звяк — звяк», но и это пойдет. Подув на расписку, она встала и вручила листок мне.

Платежное поручение, порядок.

— Хорошо, — сказал я. — Как все это сработает?

— Я телепортирую вас в нужное место, заклинание запустится само, а дальше идите куда хотите.

— Хорошо.

И когда осталось только сказать «я готов, действуйте» — слова замерли у меня на языке.

— Господин Талтош? — проговорила она.

Вот как вам описать следующие несколько секунд? Я могу рассказывать о боях, в которых участвовал, о раздражающих моих собеседников разговорах, я даже — ну, почти — могу говорить о волшебстве и всяких тайных странных вопросах, с какими вроде бы особых дел не имею. Но как мне описать вот эти вот пару секунд, пока я набрал в грудь воздуха, чтобы сказать «вперед, действуйте» — а вместо этого я…

Я думал, вот что я делал.

Я стоял, почти готовый закончить наконец это дело, а вместо этого я думал, и вот как описать то, что я думал — не знаю. Знаю, что пока я вот так вот стоял, один вопрос все не уходил из моей головы, и убрать его в сторону никак не получалось: теперь я демон.

Что вообще значит — быть демоном? О да, знаю, это значит «проявляться». Но на самом деле? Меняет ли это суть — там, в глубине?

Когда драгаэряне говорят о демонах, у них появляется этакая ухмылочка — примерно такая же, как когда они говорят о выходцах с Востока, и я, наверное, должен бы к ней привыкнуть. Но мы, люди, воспринимаем демонов иначе: они связаны со страхом, с идеей непостижимого нами могущества, и вообще они плохие. И еще этакое чувство того, что желает причинить нам вред, и оно может это сделать способами, для нас непостижимыми, а мы никак не можем этому помешать. И полагаю, даже для драгаэрян есть нечто такое, глубинное, что говорит «демоны — зло», ибо не будь они злом, они бы не были демонами.

Я не знаю, что есть зло для драгаэрян. Я не знаю, что есть зло для людей. Я не знаю даже, что есть зло для меня самого. Полагаю, убивать людей, а иногда избивать их или угрожать, вышибая из них деньги, тоже можно считать злом, но для меня это просто то, что я делаю, чтобы жить, чтобы хоть сколько — то управлять своей жизнью. Большинство людей этого не могут, знаете ли. А вот я — могу: я могу сам решать, что хочу, а чего не хочу. Это совершенно недоступно многим теклам или поденным рабочим в Восточном гетто, но это то, чего хочу я — быть свободным хотя бы настолько.

И вот части этой свободы я и лишился.

Существуют книги по демонологии — как призывать определенных демонов, как контролировать их. Тех, кто был изучен. Значит ли это, что сейчас и я появлюсь в чьей — то книге и пойду по рукам?

Сделает ли это меня бессмертным? Я слышал, что демоны, умерев в своем собственном мире, в некотором смысле продолжают существовать, их можно призвать, их можно контролировать. Могу спросить Некромантку, только не хочу. Не уверен, что я желаю бессмертия — не такого, по крайней мере.

И мне очень не нравится мысль, что меня можно контролировать.

Я не чувствовал себя сколько — нибудь иным. Я все тот же Влад, который любит готовить вермишель и соус из моллюсков, которому нравится целовать девушек с Востока, который любит — ладно уж, будем откровенны — ощущение власти, когда раздает приказания драгаэрянам, и когда порою знает, что именно он определит их судьбу, именно он окажется последним, кого они увидят в этой жизни. Им, тем, за чье убийство мне заплатили, я могу причинить вред, причем могу сделать это способами, для них непостижимыми, и они никак не могут этому помешать.

А значит, то, что я демон, не должно иметь значения; это ничего не должно изменить.

Коти не смотрела на меня как — то иначе, Лойош не говорил со мной как — то иначе.

Но теперь в голове у меня звучал тот звук, то слово, то имя, которое было моим именем на более глубоком уровне, чем простое «Влад», оно значило куда больше, и из — за этого меня можно заставить что — то сделать.

Меня можно заставить сотворить много зла, пусть даже я и так творю много зла и не очень понимаю, что это значит.

И этот вот кусочек бумаги у меня в руке вдруг оказался еще одним способом контролировать меня. А их и так через край.

Я смял расписку и швырнул на пол.

— Нет, — выдохнул я. — Простите, сделки не будет.

Она нахмурилась.

— Я не…

— Мне плевать, — сказал я. — Мне плевать на эти Виррой проклятые восемь сотен, мне плевать, что именно я взял тот камень. Но вы что — то сотворили со мной, вы забрали у меня то, чего никто ни у кого забирать никогда не должен. Подумайте об этом.

«Морролан, забери меня отсюда.»

Он так и сделал, но телепортация заняла слишком много времени.

Она решила, что я на нее нападаю? Вряд ли, поводов не было. Она подумала, что я намерен исчезнуть, что — то придумать, вернуться и убить ее?

Для столь сложной мысли времени не было, слишком быстро все случилось.

Я по — прежнему не уверен, однако скорее всего она даже и не думала ни о чем. Просто почувствовала импульс волшебства и отреагировала. Не то чтобы сам я так никогда не поступал.

Телепортация продолжалась секунды две, у меня хватило времени, чтобы увидеть, как дернулось ее лицо, заметить, как она указала на меня пальцем, почувствовать, как нечто врезалось мне в левый бок чуть ниже ребер.

Вокруг меня возникла библиотека Черного замка, и Алиера сказала:

— У тебя кровь. Позволь…

— Нет, — выдохнул я. Прижал руку к боку, зажал, не обращая внимания на влажное. — Нет.

— Влад… — проговорила Коти.

— Нет. Она только что на меня напала. С меня довольно. Нет. Я хочу закончить это. Сейчас, пока она еще не успела поставить блок, который не сумеет взломать Морролан. Отошлите меня обратно туда.

Коти поднялась, лицо ее было высечено из камня, и встала рядом со мной. Лойош приземлился мне на плечо.

«Босс, ты не в той форме…»

«Заткнись.»

— Действуй, Алиера, — сказал я.

— Ты погибнешь.

— Плевать. Я устал, что меня режут, рубят и призывают. Достало.

Алиера, пожалуйста. Сейчас же.

Я был настолько выжат после первой телепортации, не говоря уже о ранившем меня заклинании, что вторую телепортацию едва заметил, только что мы вновь оказались в пещере, а потом все стало тонким и узким, наверное, я на миг отключился, потому как иначе неясно, почему я вдруг лежал на земле, и непонятно, как снова сумел встать, причем по — прежнему зажимая ладонью бок.

Они могли прикончить нас прямо там, на месте. Нас было всего двое, ладно, трое, считая Лойоша, но Коти и меня еще пошатывало, мы едва на ногах держались. Но они, сколько я понял, просто смотрели на нас, не веря, что мы представляем для них угрозу, и ожидали, чтобы узнать, зачем мы здесь. Тависса напала на меня, даже не думая, когда я ничем ей не угрожал — а сейчас, когда угроза была реальной, она подумала и нападать не стала.

Когда я поднялся на ноги, Коти стояла уже вполне уверенно и обнажила кинжалы. Я убрал руку с раны, надеясь, что не истеку кровью слишком быстро, перехватил окровавленной ладонью Чаролом, а второй рукой обнажил шпагу.

Тависса смотрела на меня как на идиота, что было правдой. Затем пожала плечами и кивнула своим людям.

Мы остались на месте, ожидая их хода. Плечо Коти касалось моего плеча, расслабленное, готовое. Голова у меня слегка кружилась, но я не собирался этого выказывать. А еще меня мутило — но это где — то там, далеко, и ничего не значило, потому как рана кровоточила, и за полшага до гибели мне было совсем не до того, чтобы чувствовать дурноту после телепортации.

Так, в принципе, я предпочел бы дурноту.

Но жаловаться не стану: сам влез.

Время замерло, ожидая, что мы нападем на них, или что они нападут на нас. Однако случилось нечто иное.

Я почувствовал хлопок воздуха: перемещение. Можно было посмотреть, кто это, однако этого не требовалось: на сцене возникла Черная Длань, и еще Искательница Тропы, и разъедающая грубая мощь двух этих обнаженных клинков отвечала на все мои вопросы.

Тависса попятилась. Она испугалась, как и все остальные. Расклад стал более чем равным.

— Влад, — проговорил Морролан.

— Что?

— Оставь их.

— Она…

— Знаю.

— Я не могу…

— Можешь. Это убийство, Влад. И она его не заслужила.

— Она сделала меня демоном.

— Не специально.

— Влад, — сказала Алиера, — он прав. Ты не можешь так поступить.

Я повернулся к Коти.

— А ты что думаешь?

— Что бы ты ни решил, — заявила она, — я тебя прикрою.

— Но они правы?

Она не ответила.

— Ну же, — проговорил я, — скажи.

— То, что ты пострадал, — сказала она, — само по себе не значит, что кто — то где — то неправ.

Слабость после телепортации, кровопотеря и горящее желание проделать в ком — то несколько дыр… но все же я их понял. И выдохнул.

— То есть после всего этого мы так никого и не убьем?

— Ну, вроде как тебе за это не платили.

И подарила мне улыбку, за которую я готов убить. Или умереть. Или, в некоторых случаях, даже удержаться от убийства.

Я сделал еще один вздох. И еще один. Повернулся к Тависсе:

— Следующий раз, когда мы увидимся…

А потом, думаю, я просто отрубился и не смог завершить угрозы.

Меня вернули обратно в Черный замок, пока я пребывал в благословенной отключке и не чувствовал телепортации. Алиера снова заштопала меня, на сей раз удержавшись от замечаний. Коти держала меня за руку.

А когда Алиера ушла, она сказала:

— Владимир, прости, что ты так никого и не убил.

Я рассмеялся и был рад, что вот я смеюсь — и не больно.

— Ты готова выйти замуж за демона? — уточнил я.

— Мой демон, — проговорила она.

— Твой демон, — согласился я.