Трон галактики будет моим! Книга 4

Глава 25 Герой в кубе, человек часа

Рев могучих маневровых двигателей пригнул к песку все живое в округе. Вокруг окрестных зданий снова грозились вырасти барханы, как в первый день, когда я увидел космодром.

Нас от ударной волны защищал прозорливо установленный силовой кокон, а то смело бы нас в один момент. Бетон под ногами вибрировал, «Песецъ» выдавал на гора всю имеющуюся мощность, не жалея ни капли, не оставляя ничего напотом, потому как потом, скорее всего, уже не будет.

Выхлопная струя из желтой стала синей, загорелись костяные кактусы в пустыне, и огромный корабль оторвался от поверхности.

— Есть отрыв, — спокойно прокомментировал Василий Гаврилович. — Пять секунд, полет нормальный.

Нас тут словно ударило по голове, и стало тянуть вниз, к бетону ещё сильнее — это заработали гравитаторы, включившие внутренний вектор силы тяжести на палубе, и одновременно — удерживающие махину корабля над поверхностью. Я почувствовал, что в позвоночнике что-то хрустнуло — позвонки, похоже, встали на какое-то новое место, то ли на правильное, то ли не совсем.

Иоланта пошатнулась, но Владимир удержал её, она тут же встала на место.

Держимся. Ещё не вечер.

Высота уже метров сто и продолжает расти. Двести, триста, пятьсот…

— Первый импульс пошел, — скомандовал Василий Гаврилович. — Прямо в мишень на нижней бронеплите.

И мы выдали первый синхронный импульс, максимальной для нас мощи — слитое воедино силовое копье, которое мягко догнало приподнявшийся корабль, и передало ему свою энергию.

Пощекотали Песцу пузико, получается, от души.

— Ой, хорошо! — захохотал Песецъ. — Ой, отлично пошло!

— Второй импульс пошел, — скомандовал Василий Гаврилович.

И мы выдали второй импульс, он уже шел побыстрее, чтобы вовремя догнать удаляющийся в стратосферу корабль.

— Ой, блин! — икнул Песецъ.

— Вы полегче там! — добавил Василий Гаврилович. — Не мяч пинаете! Третий импульс пошел!

Мы выдали третий.

— Ну, как? — озабоченно спросил я, после минутного молчания в эфире.

— Идем по траектории, — отозвался Василий Гаврилович. — Еле-еле натянули на первую космическую. На низкую орбиту выйдем, а там оглядимся и подтянемся ещё повыше. Всем спасибо, родина вас не забудет.

— Можете быть уверены, что не забудет, — захохотал я.

Небывалое бывает. Мы сделали, то, что ещё никто не делал. Закинули на низкую опорную орбиту корабль такой массы без гиперброска и без массовых разрушений на поверхности. Мы молодцы.

— Мы молодцы, — сказал я своим ученикам широко улыбаясь, и пожимая их руки в моих руках. — Мы справились.

Ребята еле держались на ногах. Да и я подустал. Да уж, в таких ударных количествах Энергию Большого Взрыва мы здесь ещё не применяли.

— Йо-хо-хо, сученьки! Трепещите! — проревел Песецъ, кажется, на весь ближний космос

И весь этот ближний космос содрогнулся, замер и затаился, словно послеполуденная саванна от рыка проснувшегося льва.

— Папка вернулся! Нагибать буду!

Ну конечно, неужели кто-то думал, что будет иначе?

Это же «Песецъ»! Трепещи пространство, сейчас начнется широкомасштабная экспансия!

А тут ещё Система видимо решала, как поступить, и наконец мне прилетело системное оповещение, которого я, собственно, и не ожидал.

Вам начислено достижение «Герой в Кубе» за победу над втрое превосходящим вас численностью и огневой мощью противником.

Ваш ранг в иерархии престолонаследия поднят с 981 до 980.

И тут же без паузы Система прислала еще одно сообщение:

Вам начислено достижение «Человек Часа». Вам удалось привлечь к своей персоне внимание миллиарда человек. Ваш ранг в иерархии престолонаследия поднят с 980 до 979′.

Ого! А вот это пацанский подгон, Империя Терровна! Однозначно, правка гандикапа пошла мне на пользу. Вон как уровни по два сразу прибавляет. Такой прогресс мне нравится!

Но, на самом деле, это были цветочки.

Уже через минуту в мой адрес пришло третье за сегодня системное сообщение:

За выполнение задачи по поиску новых техник и введение в энергетический арсенал Имперского дома новой техники «Синхронный Направленный Удар» ваш рейтинг повышается на поощрительные 100 пунктов. Ваш ранг в иерархии престолонаследия поднят с 979 до 879.

Охренеть! Вот это номер! Сотня пунктов за одно достижение!

Я такого никогда не видел, ну да — я и техник Большого Взрыва прежде не изобретал! Кто бы мог знать, что когда-то давно Империей всем наследникам-адептам поставлена всеобщая задача по поиску новых техник, и я её успешно выполнил. Вот это поощрение, так поощрение! Я наконец вырвался из ясельной Сотни Инфантов во вполне приличные с виду Дебютанты!

Охренеть. Вот это я сорвал банк!

Судя по взвизгнувшей от радости Иоланте, Система и ей накинула на булавки.

И я бы тут же закатил пир на весь мир или на пол-планеты минимум, но меня, черт побери ждала война…

С той самой минуты как «Песецъ» вышел на орбиту, и мы точно убедились, что он оттуда уже не свалится обратно, был запущен процесс общего планетарного наступления на Церберовых.

И всё идет по плану.

Уездные приставы арестовывают имущество во всех городах. Городские советы поселений смещают церберовских ставленников, отряды пустынгеров занимают предприятия и фермы в отдаленных районах, даже Галахаду нашлась работенка по специальности, он брал под контроль с суши и моря несколько приморских поселений с преимущественными интересами Церберовых.

Но, это все семечки, давление на нервы, прозрачный намек, что новая метла метет на совесть и Церберовым в этом мире больше нечего ловить.

Героический Скотинка с другими челноками уже летит на орбиту с боевым экипажем на борту под командованием моего борзого Легавого, которому не терпелось доказать в бою свою компетентность и преданность.

Я, кстати, наконец-то запомнил, как зовут Легавого. Александр Александрович Александров его зовут. Его дед в честь меня фамилию сменил и сына Александром назвал, а тот, в свою очередь. Легавого. Я дал человеку шанс, тем более, что дельце его ждало нелегкое, хотя «Песецъ», старый боевой маньяк, готов был кинутся на врага как есть, практически голый, как ужравшийся бодрящего кумысу берсерк. Еле его удержали.

Октавия тем временем доставила прямо на космодром ещё один комплект моих доспехов, облегченную пехотную версию, от все тех же гиацинтовых оружейников. Абордажный набор остался на «Принце Евгении». Вместе с Владимиром она помогла мне в них облачится.

— Готово, господин рыцарь, — Октавия подергала меня за нагрудные пластины, прочно зафиксированы ли. — Перекрытие уязвимых зон девяносто восемь процентов. Я почти спокойна.

Потом Октавия помогла влезть в свой комплект молодому Крестовскому. Сегодня он как оруженосец понесет за мной в бой мою верную и исконно герберскую Саперную Лопату.

— Присматривайте, за господином рыцарем, молодой человек, — строго наказала она Крестовскому

Пока мы облачались, громко клацая когтями по бетону приперся Потемкин, уселся на задницу, и с интересом наблюдал как мы наряжаемся, а когда я закончил, вскочил, цепляясь когтями за мои доспехи забрался на металлическое плечо и уселся там поверх эмблемы имперского города Королёв как этакий пиратский бронированный попугай. Уселся прочно, не оторвешь. Зная, что его бластерный болт в упор не берет, я за него не беспокоился. Хочет — пусть ездит, мне не тяжело.

Мой витринный пустынгерский отряд космодромной охраны уже грузился в челноки, когда мне позвонила Епифания.

— Ого! — удивилась она, когда тактическая селфи-камера из комплекта моих доспехов отлетела в сторону и показала ей меня в полный рост. — Сам пехоту в бой поведешь? Да ты на все руки мастер! И флотоводец и полководец?

— Я такой, — скромно улыбнулся я. — Разносторонне развитый.

— М-м-м, — протянула Епифания, явно переоценивая мои возможности в свете полученной информации. — А я спешу тебя порадовать. Хотя контракт ещё не подписан, я получила от корпорации разрешение на аванс для тебя. «Клото» сможет поддержать любые твои действия в контрактных рамках. Ярослав прямо рвется в бой!

— Отличная новость! — воскликнул я.

Значит, «Песецъ» не пойдет в бой один. Его поддержит наименее пострадавшая в дуэли вымпелов «Клото» под командованием молодого и резкого капитана Ярослава.

Полагаю, это будет хорошим поводом для него заслужить одобрение тети Епифании и выдвинуться.

— А это у тебя на плече что? — удивилась Епифания, прищурившись.

— Ах это? Это мой домашний питомец. Князь светлейший, — произнес я щекоча броненосца за ушком. — Поедешь со мной на войну, морда усатая? Да? Поедешь? Совершенно определенно настроен? Вот ты мой молодец! Нравится, Потемкин? Ух, ты мой довольный броненосец! Нравится, да?

— Так это?.. — сами приподнялись брови у Епифания, — Так это и есть тот твой неуловимый броненосец «Потемкин»? Этот чертов призрачный корабль, который мы все искали, потратили чертову прорву денег времени и нервов, это твой домашний питомец⁈

— Ага! — довольно согласился я. — Это именно он!

— Вот же подлец! — возмущенно воскликнула Епифания. — Ты и тут меня провел!

Я довольно захохотал:

— Увидимся после победы, тётушка! И я дам тебе шанс на мне отыграться!

— Смотри! — развеселилась Епифания. — Ты это сам сказал! А я запомнила!

И отключилась.

— Я смотрю, вы с тётушкой душа в душу, — недовольно, произнесла Иоланта. — Дорогой учитель.

— Ради дела я готов пойти на всё, — пожал я плечами, и Потемкин покачнулся на своем насесте. — Зато нам крейсер подогнали до заключения контракта, обрати внимание. А всё почему? Потому что личные связи, дипломатическая работа, дорогая эрц-герцогиня.

— Да, — задумчиво отозвался Иоланта. — Я вижу…

— Ну, что? — спросил я у нее. — Действуем по плану, госпожа эрц-герцогиня?

— Конечно, — подтвердила Иоланта, доставая свой тактический планшет, прям такой же как у меня, и подтверждая ранее отданные приказы для дивизии своих горничных.

Так через сорок минут после перехода экипажа на «Песца» мы начали общее наступление по всей планете.

Горничные Иоланты, выйдя на заранее подготовленные позиции, атаковали Орбитальный Лифт с трех направлений, группа тяжеловооруженных горничных, базировавшаяся в бутике взяла под контроль вокзал в течении пяти минут, оставив в полном недоумении и с легким чувством неполноценности на душе пацанскую уличную банду, явившуюся к ним под шумок предложить милым девушкам сердце, руку и крышу.

Группы горничных под видом совершенно невинных и абсолютно безопансых курьеров и туристок, инфильроваввшиеся за предыдущую неделю на промежутчные станции лифта, взяли под контроль все двадцать технических станций на всем двухсоткилометровом стволе лифта. Персонал на промежуточных станция, подавленный морально и физически с готовностью сдавался столь прекрасным захватчицам.

Макс во главе полнодоспешной Гиацинтовой роты, ураганом ракет подавив противовоздушные батареи хирургически точно десантировался с челноков прямо на центральную площадь Летающего Дворца Церберовых. В машинных залах несущих гравитаторов уже вовсю шли бои. Там сдаваться готовы ещё не были.

Но в целом всё шло по плану — удивительное дело, кстати. Обычно я эти планы выбрасываю через пять минут после атаки, потому как все начинает идти абы как.

Ну, что-ж, и мне с моим отрядом пришла пора выдвигаться на рубеж атаки.

— Удачи, Иоланта, — улыбнулся я своей ученице.

— И вам удачи, господин учитель, — вздохнула Иоланта. На ней висело все тыловое обеспечение ударной группировки. Я вполне на неё рассчитывал, в логистике она была асом, что не раз доказывала управляя своей маленькой торговой империей.

Она нам всем еще покажет, как войну воевать, вот только еще подрастет немного. Все будем хрустеть тонким льдом под каблуками маленькой эрцгерцогини.

Мы погрузились в челноки и взлетели.

Вместе с восходящим над западным полушарием Сефиротом «Песецъ» и «Клото» выдвинулись к Лифту. Под их прикрытием сильно ниже практически в атмосфере шли наши челноки с десантом, и я в одном из них.

Мои крейсера вместе с восходом шли над планетой бросая отчетливые тяжелые тени на кучевые облака внизу, грозные и непреодолимые. С выгодных орбит они абсолютно доминировали над верхней станцией лифта, и если бы решением вопроса было чистое разрушение и гибель всех там, мы бы уже успешно покончили с этим вопросом.

Но в том и заключается искусство воина: в осуществлении сложных решений. В базовых принципах войны нет ничего особенного, как вычислил ещё уже прочно забытый здесь Клаузевиц, но воевать сложно.

Я был готов к артиллерийской дуэли, к высадке десанта с челноков под огнем трех базировавшихся на верхней станции кораблей противника. Я сам вел десант в бой. Я был готов ко всему.

И когда два корабля спешно покинули станцию, разжигая двигатели на максимум, не жалея перегарающих сопл, я не удивился. Я был готов и к этому повороту.

Мои корабли и челноки заходили на верхнюю станцию лифта, прячась за её массой от пушек оставшегося у причалов «Викинга». Похоже, он действительно обездвижен и теперь его бросили прикрывать поспешный отход оставшихся у Церберовых кораблей.

Два корабля Церберовых уходили во тьму космоса. «Арабелла» и «Принц Александр». Всё по тому же плану мы решили в таком случае их не преследовать. Лифт важнее. И они уходили под заботливым и внимательным присмотром «Песца» и «Клото».

— Вовремя смылись, — проворчал по этому поводу старый головорез Песецъ. — Уж как бы я им врезал, кабы догнал.

Вот и думай после этого, что это он так прикалывается, или у него реально на матрице одна извилина закодирована, и та на самом деле из-за падения арматуры между глаз с молодости сохранилась.

Десант с челноков высадился на верхней станции лифта и без боя занимал все ключевые точки. Я сам сошел на палубу станции, в окружении штаба и боевого охранения.

Единственной точкой вражеской обороны оставался «Викинг», но я намеревался разобраться с ним в ближайшую четверть часа, его уже обкладывали мои штурмовые группы.

Но меня также беспокоила судьба старого боевого товарища моего, Питера Блейза, я не мог не попытаться узнать хоть что-то.

Пока мои бойцы обстоятельно, без спешки и беготни готовили штурм «Викинга», я начал попытки установить канал связи с уходящими кораблями. «Арабелла» не отвечала вовсе, а с моего полного тезки «Принца Александра» мне овтетили.

Это был Череп.

— Где Блейз? — спросил я.

— Он тебе точно не ответит, — покачал татуированной головой Череп.

— Что с ним? — несколько озверел я.

— Это уже пусть старый барон решает, — скривился Череп в ответ.

— Ты лично ответишь мне, Череп, — процедил я сквозь зубы. — За жизнь Питера Блейза, ответишь, ты понимаешь, меня?

Череп только сузил дочерна зататуированные глаза, став окончательно неотличим от настоящего черепа.

Вот как его, падлу, пронять?

— Мы все были на Хтони, — произнес я наконец. — Мы все выбрались оттуда. Ты же помнишь это? Все, кто там был — мне не чужие.

Череп молчал минуту, потом произнес:

— Ладно.

И отключился.

Вот, что значит, это его «ладно»? Не знаю. Возможно, что-то шевельнулось в его пиратской душе. Возможно, нет. Больше на мои запросы с уходящих кораблей никто не ответил.

Надеюсь, Питер жив.

Мне передали, что к штурму «Викинга» все готово. Штурмовые партии на позициях, фугасы под шлюзовые двери и в известные уязвимости в конструкции корпуса заложены.

Я протянул руку Владимиру и произнес в будущем историческую фразу:

— Лопату мне! Лопату! Расковыряем эту сидячую утку!

И повел моих людей в бой. В абордаж.

Фугасы тут же подорвали, открыв в корпусе корабля пять проходов внутрь. В один из них и ворвался я, впереди всех, как Чапай на лихом коне, с броненосцем Потемкиным на плече. И понеслась потеха. Лицом к лицу, выстрел на выстрел, удар на удар. Я и моя лопата против всех. Все как я люблю!

Потемкин жутко скалился с моего плеча, запугивая всех встречных врагов до потери пульса и разумения и принуждая их безоговорочно сдаться. Я бы и сам на их месте сдался. Больно Потемкин в гневе страшен. И бластерные болты от него рикошетят, есть от чего потерять самообладание.

Через пятнадцать минут дело было сделано. Капитан «Викинга», потеряв половину экипажа, выбросил в эфир изображение белого флага.

Лифт взят полностью. И сохранен в целости сверху до низу. Эту операцию еще будут в ПИААФ, в смысле в моей альма-матер, то есть Первопрестольской Имперской Академии Армии и Флота изучать, я гарантирую.

А потом и Макс передал, что Летающий дворец Церберовых успешно захвачен и не угрожает городу под ним неконтролируемым падением.

Более того, Макс доложил, что Церберовы оставили во дворце в буквальном смысле на милость победителя десятка два несовершеннолетних членов семьи, с мамками и учителями. Видимо, решили не тащить их за собой в неопределенность военного отступления. И тут я их мог понять. Но не принять как смягчающее обстоятельство, нет. Детей они должны были вывезти в безопасное место в первую очередь, любой ценой. Будь на месте победителя кто-то другой — ясно, что с ними всеми бы стало…

Когда корабли с верхушкой рода ушли, родовые ополченцы начали сдаваться.

Неизбежность падения этого рода, это их решение только подтвердило. Такая семья не могла больше существовать. И она исчезла. В текущем виде, с Герберы — так точно.

Я поручил Максу позаботиться о детях и их безопасности в первую очередь. Мало ли какие народные мстители теперь объявятся, когда зубастого рода защищавшего их ранее больше нет.

На Макса в этом вопросе я мог вполне полагаться, солдат ребенка не обидит.

С тем я и вышел из захваченного корабля, из которого уже выводили сдавшийся экипаж.

Я поднял глаза на звездное небо над головой. Я обратился внутрь себя и дал радости от нашей победы расцвести в душе.

И я мог себе это позволить.

Мы победили везде. Мы победили всюду.

Это было чистое состояние абсолютного триумфа, которое ничто не могло омрачить.

Ничто.

Пока мне не позвонила Стальная Кукушка.

— Господин рыцарь? Поздравляю с победой, — первым делом произнесла она.

— А ты откуда знаешь? — удивился я, потом сам понял, оракул же. — Ладно, замнем, понятно. Чего звонишь?

— У меня важные известия, — произнесла Стальная Кукушка, Оракул Пустыни. — С тобой желает говорить Орда.