Трон галактики будет моим! Книга 4

Глава 21 Предупрежден и вооружен

В общем, так я и стоял на одной ноге, впитывал всем телом вибрации вселенной, так сказать.

До начала серийной дуэли оставалось ещё пять часов.

— А чего это вы сегодня без нас, господин учитель? Только с одним Потемкиным?

Я приоткрыл один глаз, посмотрев на внимательную Иоланту в этом привычном её черном готичном наряде, под зонтиком, поднятым над хозяйкой одной из верных горничных.

Я приоткрыл второй глаз, покосившись вниз. Там в моей тени, подкравшись незаметно, с умильно сосредоточенной мордой честно стоял на одной лапе наш славный броненосец Потемкин. Все остальные лапы он забавно растопырил, во все стороны напоминая маленький стойкий бронированный кактус. Надеюсь, я не выгляжу со стороны так же потешно.

Ну что-ж. Практикуется, значит. Самосовершенствуется, хотя куда ему ещё то? Истово медитирует и растет над собой. Этак скоро его в Систему принимать придется.

Слева от Иоланты стоял Крестовский с верной саперной лопатой на плече и задумчиво наблюдал за нами.

— День сегодня тяжелый, — произнес я, разгибая и опуская на бетон вторую ногу.

— У вас сегодня дуэль с Сиротами, — заметил Крестовский.

— Точно, — согласился я с очевидным, вытирая полотенцем вспотевшую от интенсивной релаксации шею.

— Из-за тёти Епифании? — прищурившись уточнила Иоланта.

— Не совсем.

— А из-за чего? — Иоланта явно настаивала на пространных объяснениях.

Но мне было как-то лень объяснять во всех подробностях.

— Да так, — задумчиво отозвался я. — Не сошлись в толковании одного места из Святого Августина.

— Чего? — нахмурилась Иоланта.

Ну, я бы сильно удивился, если бы она уловила источник цитаты.

— Твоя тётя ни в чем не виновата, Иоланта, — вздохнул я. — Благодаря её содействию всё происходит — по крайней мере, должно произойти — наилучшим образом из возможных.

— Серийная дуэль на крейсерах — это наилучший вариант?

— Представь себе, — пожал я плечами.

— Я вам не верю. — надменно бросила в ответ гордая девочка Иоланта.

— Ну, переубеждать тебя я не стану. Времени на это у меня нет.

До дуэли оставалась пять часов.

— Возьмите нас с собой, — внезапно бухнул Крестовский.

Ого. Плюс тебе в карму, молодой человек.

— Нет, ребятки, — покачал я головой. — В другой раз. Сегодня в бой идут одни старики.

— Я ваш оруженосец! — явно обиженно воскликнул Владимир.

— Сегодня лопата мне не понадобится, — отозвался я.

В этот момент оказавшийся вне моей тени на палящем солнце броненосец забавно поморщился, а потом оглушительно чихнул. Отдачей его заметно качнуло, и он, не меняя растопыренной позы, как стоял — грохнулся костяным черепом прямо на бетон. Щелкнуло знатно.

— Не ушибся? — с сочувствием поинтересовался я у Потемкина, офигевшего от такой подляны со стороны суки-гравитации. — Впрочем, о чем это я, ты же бронированный. Ты, светлейший, не злоупотреблял бы этим. Поосторожнее бы. Медитации коварны. Вот ты сейчас простой эндемичный броненосец, медитируешь себе понемногу по утрам до завтрака, просто для аппетита, друзей морально поддержать. И вдруг — бах, а вот ты уже адепт, и понеслась. Судьбы вселенной, большая политика, интриги, ученики-балбесы, которые слов абсолютно не понимают…

— Мы все понимаем, — обиженно отозвался Крестовский.

— Тогда изволь не принуждать меня объяснять тебе банальные истины, — раздражённо ответил я. — Мы не можем складывать все яйца в одну корзину, выбрасывать все козыри в начале игры. Вон у Иоланты спроси, она вроде умная, а на второй год по этой дисциплине скоро точно останется.

Иоланта перевела мрачный взгляд с приводившего себя в порядок броненосца на меня и поморщилась.

— Идем, Владимир, — бросила она, разворачиваясь на месте, горничная с зонтом еле увернулась от удара взлетевшей в воздух тугой косы. — Я потом тебе все объясню.

С тем они и ушли.

Надо же она, Крестовского Владимиром назвала. По имени. В пустыне точно ещё одно море пересохло.

До начала дуэли оставалась три часа, когда прибыли Даша и Илья.

Я их позвал, и они пришли.

Даша оставила дела в своем новом баронстве, где продолжала решать вопросы, каким образом интегрировать экономику владения с интересами имперского города Королёв. А Илья отлеживался дома после нашего дела на Хтони, где он был серьезно ранен.

Я встретил их в холле моего мавританского дворца. Улыбнулся, манерно целуя Даше руки.

— Госпожа баронесса!

— Господин барон, — развеселилась Даша, и мы обнялись.

Явно хотели поцеловаться, но оба сдержались — не при всех же. Да и вообще — договорились же.

— Рад тебя видеть, — сообщил я ей на ушко.

— Ну, как ты тут без меня? — спросила она. — Не шалил?

— Конечно, шалил! — воскликнул я. — Всенепременно. Но исключительно в интересах выживания человечества.

— Ну, только если в интересах человечества, — засмеялась Даша.

Илье я пожал руку. Крепкое рукопожатие, как всегда.

— Ты как? — спросил я у Ильи.

— Отлежался малость. Но я готов.

— Я так рад, ребята, что вы сегодня со мной, — сказал я.

— Хороший день, чтобы надрать пару наглых задниц, — улыбнулась Даша.

— Но-но! Ты же баронесса, не пристало тебе упоминать филейные точки. А вообще — задниц три, но денечек, действительно, весьма подходящий, — согласился я.

— Так какой у нас план? — спросил Илья.

— У нас вообще есть план? — уточнила Даша. — Или ты снова заставишь своих придворных историков назвать гениальным планом ту зажигательную и смертельно опасную импровизацию, которую придумаешь за пять минут до начала перестрелки?

— А ты хорошо меня знаешь! — усмехнулся я. — Ценю твою наблюдательность. Но у меня, конечно, есть план. Я вообще самый главный по планам в этой части галактики.

— Но нам ты его не расскажешь, — уверенно заметила Даша.

— А пойдемте лучше вместе позавтракаем, — я улыбнулся ей в ответ. — Я угощаю. Там Юдифь сегодня расстаралась.

И мы пошли все вместе завтракать.

Нам накрыли в уже полюбившемся мне белом павильоне. Юдифь подавала пустынную кашу с тыквенной манной и карамелизированных в меду крупных хрустящих пустынных кузнечиков. Сбалансированная резко-континентальная диета, то что надо, чтобы озвереть с утра в достаточной степени.

Прямо от стола выпив на дорожку исконно герберского кофею мы отправились на космодром. Куда Макс уже доставил на сервисной каталке дар благодарных обитателей Гиацинта, мои новые абордажные доспехи повышенной прочности. В таких через солнечную корону пройти можно, не поджарив пяток.

— А это зачем? — спросила Даша.

— На всякий случай, — заметил я — А случаи бывают разные, ты и сама знаешь.

— Удачи в бою, — внезапно пророкотал ворвавшийся в эфир Песецъ. — Надеюсь, вы их всех распылите на атомы.

Ну да. А чего ещё ждать от старого массового убийцы?

— Будем стараться, — буркнул я. — Принц Евгений, прием. Ты как там?

— Разогреваюсь перед выступлением, — отважно ответил орденоносный крейсер с орбиты прямо над нами. — Продуваю магистрали.

— Смотри, не продуй там все, — мрачно пророкотал Песець. — Лично потом с тебя спрошу.

— Ой, боюсь-боюсь, — легкомысленно отозвался Евгений.

Кажется, наш Евгений не воспринимал всерьез Песца, прижатого гравитацией к поверхности планеты. И после личной именной награды за Хтонь малость зазвездился.

Или просто зазвездился, как последняя сволочь. Надо будет потом сделать ему внушение насчет почтения к ветеранам. Если выживем. Хотя, честно говоря, Песецъ сам тоже та еще сволочь, даже ангела достанет.

Значит, не поговорю.

На орбиту к «Принцу Евгению» нас поднимал Скотинка. Всё это время челнок натурально рыдал.

— Какой момент, — всхлипывал он в избытке чувств. — Какой исторический великий момент, и я здесь участвую во всем этом! Когда придет моё время, не разбирайте меня на запчасти, сделайте из меня памятник! Ничего более великого в моей судьбе уже не будет!

— Ну, полно, тебе, Скотинка, — улыбнулся я. — Я тебе обещаю, это отнюдь не самое интересное, в чем тебе доведется поучаствовать под моим началом. Ты вспомни, как мы всех порвали на гонке?

— Так то — дела давно минувших дней… Эх, всё самое грандиозное впереди…

Ну, и в этом роде. Что ж, узнаю старого доброго Скотинку!

На высоте в тысячу километров над ярко освещенным оранжевым полушарием Герберы мы вышли на позицию, занятую «Принцем Евгением». На близком к планете «нижнем» краю огромного шара диаметром в две тысячи километров, обозначенного спутниками — активными астробуями. В телескопы челнока на противоположном крае обозначенного шара я мог разглядеть корабли Сирот. Корабли противника, ожидавшие своего череда вступить в бой внутрь шара. Тот, кто вылетел за пределы шара, тоже считается проигравшим. Эдакое космическое сумо с перестрелкой из счетверенных пулеметов практически в упор.

В тысяче километров от нас на близких по высоте орбитах среди сияющих звезд я заметил множество других челноков и даже межпланетных грузовиков.

— А эти тут чего забыли? — удивился я.

— Это наши фанаты, — отозвался Илья. — Новость то разнеслась. Ну, народ и собрался, поболеть.

— Ставки, небось делают? — ксило поинтересовался я.

— Уверен, не без этого, — не стал отпираться Илья.

— Вот же сволочи, — практически искренне расстроился я. — А как же моя доля?

— Ну, ты ещё можешь успеть сделать свою ставку, — сообщил Илья и скинул мне ссылку на вход в подпольный тотализатор. — Ставки еще принимают.

— Андрон? — догадался я. — Этот тысячелетний проходимец?

— Вроде бы он.

— Ох, люди, — засмеялся я. — Не искушайте меня.

Скотинка пристыковался к причальной палубе «Принца Евгения» и дал знать, что переход безопасен.

В шлюзовом переходе из челнока на корабль нас встретил Василий Гаврилович, Дашин дедушка, знатный ударник кораблестроительного труда и всепланетный оптимат-промышленник.

— Ой, дедушка! — радостно воскликнула Даша, бросаясь обниматься.

— Здравствуй, золотце, — обнял дорогую внучку любимый дедушка.

— А вы что тут делаете. Василий Гаврилович? — удивился я.

— Да так, — махнул рукой старый пройдоха. — Подшаманил по-быстрому вашего принца перед сегодняшним испытанием. Много не успел, так хоть чуть-чуть.

— А что конкретно? — позволил себе поинтересоваться я.

— Немного увеличил скорострельность, — пожал плечами выдающийся дедушка. — Оптимизировал конфигурацию силовой брони, запаралелил жизненно важные магистрали. Увеличил энергоэффективность, повысил ресурсоемкость систем выживания, настроил мониторинг и резервирование систем, и всякого такого ещё по мелочи… Склонил баланс в твою пользу, уж как умею.

— Это вы за ночь, что ли, все успели? — немного прихренел я от этого беззаветного подвига ударного трудоголизма.

— За утро, — махнул рукой Василий Гаврилович. — Поработал, знаете ли, ударно пару часиков. Душу, можно сказать, вложил. Или заложил, как посмотреть. Всё-таки на этом корабле моя любимая внучка в бой пойдет…

— Не знаю как вас и благодарить, Василий Гаврилович, — искренне ответил я.

— Вы лучше живыми останетесь… — буркнул дедушка. — И ты это… победи давай. Ну, как всегда. Как ты это обычно делаешь. Сбереги мне внучку. Ценный кадр. Она же из-за тебя это всё. Сам понимаешь. Условились?

— Конечно, — согласился, я

— Ну вот мне и стало спокойнее, — вздохнул Василий Гаврилович. — Ладно. Ну, я, значит, полетел вниз. А вы располагайтесь тут, Евгений вам расскажет чего у нас теперь как.

До начала дуэльной серии оставался час, когда мне позвонила Епифания. Вот её звонка, признаюсь, я совсем не ожидал.

— Епифания? — воскликнул я в ответ на ее вызов. — Это ты? Хочешь пожелать мне удачи?

— Это конечно, — не стала отпираться Епифания. — Но, на самом деле, я хотела бы тебя предупредить и предостеречь.

Начинается. Пункт мелким шрифтом с обстоятельствами непреодолимой силы и прочими форс-мажорами.

— Ну, говори, что там у тебя? — вздохнул я. — Церберов испортил нам всё народное гуляние?

— Церберов ничего не знает, — ответила Епифания. — Церберов крепко спит. И ничего не узнает, пока не проснется.

— Тогда что у нас за проблема?

— Что-то мне подсказывает, что мои парни как только вырвутся из-под моего присмотра, будут толковать рамочные условия нашего дуэльного соглашения максимально широко, — сообщила Епифания.

— И почему я не удивлен? — я улыбнулся.

А вот это хорошо. Это просто замечательно. Не зря я доставал командиров Сирот все это время. Теперь я совершенно точно знаю, рамки избранного ими стратегического коридора и смогу играть свою партию исходя из этого.

— Слушай, я знаю своих парней, — произнесла Епифания. — Они явно что-то задумали.

— И что ты предлагаешь?

— Не убивай их, а? — попросила меня Епифания.

— Избить их до крови так, чтобы они не расплакались? — саркастично отозвался я. — И как же это я так должен извернуться?

— Ну, ты же гений! — воскликнула Епифания. — Ты придумаешь!

— Ну, конечно, — недовольно буркнул я.

Ненавижу когда вот так ограничивают свободный полет моей творческой мысли.

— Ты справишься, я знаю! — воодушевленно отозвалась Епифания. — Чмоки-чмоки, после победы героя ждет награда!

— Какая ещё награда? — удивился я, но она уже отключилась.

— Действительно, — с подозрением произнесла Даша из второго пилотского кресла. — Какая ещё награда?

Блин, оказывается, она всё это время копалась в двигательных настройках, и я, получается, разболтал ей прямо-таки все.

Не уследил, однако.

— Не знаю, — усмехнулся я. — Открытку, наверное, подарит. На память.

— Вот как, — ровно произнесла Даша. — Значит, вот как это теперь называется. Ну ладно.

Да блин. Кажется, в этот раз мне не удалось усмехнуться достаточно убедительно.

— Ты обиделась, что ли, Даша? — с подозрением спросил я.

— Вовсе нет, — вроде бы искренне улыбнулась Даша. — Ты же мне ничего не обещал. И нам с тобой сейчас в бой идти, мы с тобой по-прежнему боевые товарищи.

Вот оно чего, значит. Засомневалась девочка. И что теперь — любовь прошла, завяли помидоры?

— Даша, мы ещё поговорим об этом, — пообещал я. — После. Просто помни, что ты мне очень дорога.

— Обязательно поговорим, — пообещала Даша в ответ, копаясь в настройках. — И не один раз. Сложный вопрос же. Сразу такое не решить.

Да уж, отношения ещё не начались — а уже срочно надо думать, как их сохранить. С другой стороны — вот она, первая ссора! Когда-то же она должна была между нами состояться? Но очень, очень некстати это всё, конечно. Главным образом, потому, что снижает концентрацию и рабочий настрой — и у меня, и у Даши.

Наверное, поэтому, чтобы сэкономить время и побыстрее перейти к стадии выяснения отношений с Дашей, я дождался выхода кораблей на исходные позиции. Связался с противостоящей стороной и сделал нашим противникам предложение, от которого не отказываются.

— Парни. У меня появилась идея, подкупающая своей новизной, — весело предложил я им по общей связи. — А давайте не будем все маяться вот этой вот фигней, и вы просто сразу все мне сдадитесь? В итоге успеем разобраться с этим ещё до обеда.

— Да он охренел совсем, — пробормотал молодой Сирота, этот как его, Ярослав вроде бы.

Он еще «Клото» командует.

— Кажется, они нас не уважает, — процедил коренастый Сирота. — А это непростительно.

— Да, господин имперский рыцарь, — а это их старший обозначился, Святослав, Эдмундов сын. Эдмундович стало быть, командир «Атропос» и начальник всей судьбоносной флотилии. — Что-то вы совсем нас за ровню не принимаете. Придется убеждать вас в ином. Чисто по понятиям.

О какой страшный. Страшно обидчивый. Нда.

— Если это был твой хитрый план, — пробормотала Даша из своего кресла. — То что-то явно пошло не так.

— Давно хотел сказать, да всё случая не было, — ворвался в наши переговоры коренастый Сирота, кажется, его зовут Мстислав, командир «Лахезис». — Ты нас уже совсем достал, рыцарь имперский, и мы тебя сейчас убивать будем.

Ой, какие новости зажигательные!

— Ха. Какие вы теперь храбрые! — заржал я в эфир. — А тетя Епифания вам бо-бо потом не сделает?

— Тебе какая разница, что она нам потом сделает? — процедил коренастый и мстительный Мстислав. — Ты уже мертвый будешь.

— Вах! Совсем мертвый, да? — не удержался я.

— Совсем! — порычал коренастый Мстислав.

— Ну, хорошо, парни, — процедил я. — Рискните здоровьем.

Я даже на минуту не собирался верить в приверженность Сирот заключенным ранее договорам, хватало, знаете ли уже примеров иного и без предупреждения Епифании. Так что не удивился совсем.

Ну, значит, вы, сиротки, хотите играть грязно? Ну, хорошо. В эту игру можно играть вдвоем. Спасибо за предупреждение, парни! Предупрежден — значит вооружен.

Значит, спокойно, без паники готовимся отрывать их тупые головы.

И значит, в ближайшие полчаса я вышибу из них всю пыль, дурь и самоуверенность. Или сдохну сам.

Вариантов больше нет.

Погнали!