Триединство

Глава 22

Калитка, повинуясь давнему правилу, впустила Славу беспрепятственно. Он зашёл во двор ведьминского дома и приготовился к привычному собачьему приветствию — нескольким длинным прыжкам и попыткам повалить любимого гостя на землю.

Но Герда даже не вылезла из будки. Лишь ненадолго подняла голову, удостоверилась, что никакая опасность имуществу хозяйки не грозит, и снова уткнулась грустной мордой в скрещенные лапы.

— Что, хозяйка опять тебя бросила? — спросил искатель, словно собака могла ответить. — Она хоть в поселении или в Вырай опять ускакала?

— Марина здесь. Вроде бы на механизаторском дворе. С, э-э-э, как там его… Якубом. Транспорт новый обсуждает. А потом к Бондаренко собиралась.

Слава пошёл на голос.

— Но она уже часа три как отсутствует. Должна скоро вернуться.

Егор нашёлся у гостевого домика. Сидел на лавке у стены, в тенёчке, читал хорошо знакомый Славке фолиант в кожаном переплёте, держа его на почти вытянутых руках, видимо, из-за дальнозоркости. Слава очень ясно представил экзорциста в очках, сдвинутых на кончик носа.

— Здоров, — кивнул искатель. — Говоришь, Манька носится по деревне, опять?

Егор вежливо отложил книгу:

— А она почти и не бывает дома. Я её вижу пару минут в день. Задание даёт и уматывает. Марина со всеми подопечными так?

Слава протянул Егору самокрутку, которую тот с удовольствием взял, и тоже сел на лавку, но не с той стороны, с которой лежала книга, а с другой.

Мужчины закурили. Слава выпустил дым и наконец-то ответил:

— У Маньки индивидуальный подход, чувак. Каждый ведьмак со своим багажом приходит. Кто-то не инициирован нормально, кто-то нихрена не может, кроме одного файербола, некоторые о конденсаторах понятия не имеют. Но встречаются самородные самородки, которые в вашем деле очень даже неплохо шарят. Она тебя того, инициировала?

— А мне не надо, — Егор аккуратно сплюнул табак, попавший на язык. — У меня очень говорливая первая жертва была. Ератник. Я у него всё пывыспросил, прежде чем упокоить.

— Пытал, что ли?

— Зачем? Он сам всё рассказал, по собственному желанию. Сознательный был мужик. И старый очень. Из могилы встал ещё в девятнадцатом веке, прожил всё это время в тайге, чтобы с живыми не контактировать. Животных убивал, если в голове муть поднималась. Когда понял, что из себя представляю я, попросил убить. Ну, пришлось помочь, в благодарность за науку. Единственный мною упокоенный, кого жалко.

Слава понимающе кивнул. Он знал о ератниках, Максим в своё время посвятил им несколько глав. Эти представители нежити получались из колдунов, которых прокляли обычные люди «в дурную гадзіну», то есть, в неудачный момент, да ещё за пару часов до смерти. «Ожить» они могли с помощью специального заклинания, произнесённого коллегой. Ну, или если в могилу ударит молния. Благодаря тому, что условия «поднятия» специфические, ератники встречались довольно редко. Основные признаки у них стандартные, упыриные — жажда поесть плоти, желательно, человеческой, и сохранившаяся память. Но душа после поднятия возвращалась в тело, пусть и не вся, что исключало социопатические наклонности. Это мало помогало во время неконтролируемого голода, но зато позже заставляло мучиться совестью.

— Так что инициирован я по всем правилам, свои базовые способности более-менее развил, кое-что из боевой магии тоже. Но не очень много, если честно. Так что помощь Марины кстати. А её обширная библиотека — тем более.

— Тогда и удивляться нечего, почему Марина почти не вмешивается в процесс. Тебя и обучать-то особо не надо, сам справишься. Так что спокуха. — Слава затушил окурок о стену дома и бросил в кусты. Тут же раздались возмущённые крики:

— Ах ты, пакостник! Если бы не кровное родство с хозяйкой, ты бы у меня весь двор языком подмёл, в прямом смысле!

— Я тоже рад тебя видеть, Ипатьич! — широко улыбнулся Славка.

В кустах что-то зашуршало и забубнело о грубых мужиках, которые в красоте и дизайне ничего не понимают.

— Это дворовой, — негромко объяснил Слава. — Мы с ним в контрах.

— С чего вдруг? — Егор тоже докурил, но окурок выбросил мусорное ведро, стоявшее рядом с лавкой.

— А я нечаянно потоптался по цветочкам каким-то. Два года назад. Они из земли на тот момент ещё даже не вылезли. Кто же знал, у этого психа по весне весь двор перекопан, туда не встань, там не ходи…

— Странные вы, приреченцы, — вздохнул Егор. — Это же нечисть. Хочешь, упокою его, чтобы не хамил?

В кустах всхлипнули и затихли.

— Он пошутил, Ипатьич! — крикнул Слава. — Честное слово! Ладно, пойду я, — он поднялся и сунул руки в карманы штанов. — Передай Мане, что заходил. Пусть заглянет ко мне, желательно сегодня. Дело есть.

Герда выскочила из будки, подняла морду вверх и радостно залаяла. Во двор спикировала Марина на метле.

— О, ты вовремя, — обрадовался кузен. — Потрещать надо. Или вам заниматься надо?

— Егор, у тебя конденсаторы есть ещё?

— Да. Минут на сорок хватит. — Егор демонстративно взялся за книгу. — Так что вы идите, решайте свои проблемы.

— Я Герду попрошу ещё парочку вынести, у меня есть в запасе. Герда, ко мне. И ты, Славка, тоже. Пойдём в дом, жара почти доконала уже.

В доме благодаря усилиям домовихи температура стабильно держалась на двадцати трёх градусах. Марина села в любимое кресло, Славка плюхнулся напротив в такое же.

— Я только кольцо вижу. А где остальной чудо-артефакт?

— В кабинете. — Марина задумчиво крутнула на пальце перстень с фиолетовым кристаллом.

— Чегой-то? — прищурился Слава. — Поссорились?

— Скажешь тоже, — ведьма оставила в покое перстень. — Просто… ну…

— Что?

— Он очень мощный, — наконец, подобрала слова Марина, которые, правда, не отражали реальное положение вещей. — ПКУэ помнишь? Физик Борискин тогда нам царский подарок сделал, согласись. Дружина сколько его в караулы таскала, года четыре? Лучше бы он в сейфе лежал, до реальной заварушки с каким-нибудь Высшим, как с тем, первым, когда мы надеялись, что миры так и не перемешаются. Например, при беседе с Мораной очень бы пригодился. А так выработалиресурс преобразователя, и привет. Как долго мы его ищем? То-то и оно.

— Разберёмся, не боись, — пробурчал Слава. — Найдём мы этот скандий. Или придумаем, чем заменить. Вон, простой алюминий вроде по свойствам похож, жалко, не совсем то, что надо. Пацаны не просто оружие таскали. Без пэкэушки вместо Приречья коллективная могила была бы уже в первый год. От тебя ж толку тогда никакого, как младенец в колдунстве своём, да и не знали мы ничего о тех, кто из Тумана прёт. Так что не надо тут пургу гнать. И не сравнивай со своей висюлькой даже. Я пока он неё больше вреда, чем пользы вижу.

Марина нахмурилась, и Слава тут же пошёл на попятную:

— Ладно, ладно. Согласен. Перегнул. Польза есть. Вреда особого нету. Это я так, для красного словца, чесслово. Просто удивительно — то ты его снимать отказывалась, то вдруг убрала подальше.

Ведьма не стала говорить кузену, что с тех пор, как у неё поселился экзорцист, внутренние диалоги стали слишком активными и противоречивыми. Она списывала это на собственное нестабильное отношение к «ученику», но на всякий случай решила убрать основную часть Древа Жизни, подвеску, в шкатулку в кабинете. Кабинет частично находился в Вырае, так что Древо почти не дотягивалось до мыслей хозяйки. Щемящее чувство пустоты в душе тоже не слишком-то радовало, и Марина подумывала вновь надеть весь артефакт как раз сегодня, по возвращении домой и проверки на работоспособность нового глиняного пениса, заговорённого знахаркой.

Но Славка немного помешал женским планам.

— Так ты чего хотел? — Марина увела разговор в сторону от щекотливой темы.

Слава посмурнел, опустил голову и активно заинтересовался потёртостью на подлокотнике кресла.

Ведьма его не торопила.

— Найди её, — наконец, попросил Слава. — Я уже извёлся весь.

— Всё ещё не вернулась? — не на шутку встревожилась Марина. — Я думала, она пришла. Вчера ведь все сроки вышли…

— Вот именно! — мужчина стукнул кулаком по той самой потёртости. — Вчера, на рассвете! Данила сам не свой, волнуется, наверное, даже больше меня. А мать вообще поедом заедает. Душа не на месте. Мань, настройся на Нику, а? Найди и притащи домой.

Когда Слава по весне собрался оставить молодую жену на попечение брата и собственной матери, та не сказала ни слова поперёк. Но через месяц после его ухода покинула Приречье сама. Навигатор Марина ей сделала ещё перед замужеством, как и татуировку, так что Вероника, выпросив у механизатора старенькую копейку и канистру бензина, укатила на поиски поваренной соли для поселения. Вернувшегося Славу ошарашили новостью и сообщением даты, когда его жена планирует закончить путешествие. Он всю неделю ходил, как в воду опущенный, поссорился с Данилой, чуть не подрался с механизатором, но в итоге немного успокоился. А Вероника в указанный срок так и не вернулась.

— Конечно, Славка, — вскочила Марина. — О чём речь, конечно, найду и выведу. Уверена, с ней всё хорошо. Ты почему вчера не пришёл? Сутки потеряли… то есть, я имела в виду, всего сутки прошли, дорога сквозь Вырай непредсказуемая, сам знаешь.

— Мать не пустила, сказала слово в слово, как ты. Типа, слишком рано паникую, — угрюмо признался Слава. — Она вообще всю неделю меня пилит, говорит, сам виноват. Типа, Ника назло мне ушла. Так сказала бы! А она ж ни словом не обмолвилась, да и я вроде как нормально объяснил, что тебе помочь нужно, пропадёшь нахрен с концами, тебя контролить надо постоянно, а это для общего дела! Она согласилась. Матери моей подсобить, да и Данила вон, сеструху сколько лет не видел, и вообще…

Марина слушала вполуха. Она уже взялась за ручку двери кабинета, когда её догнали слова:

— И вообще! Чего ей дома не сидится? Замужняя женщина! Это я мужик, имею право подвергать себя опасности! А вы не для этого созданы! Ладно, ты, колдунья, едрит твою налево, но Ника! Неужели не набегалась за эти годы?!

— Спокойно, братец, — обернулась ведьма. — Мы с Древом Жизни быстро её нащупаем, с ним даже в Вырай входить не надо, кабинета хватит. Так что жди здесь, я быстро.

Слава по-человечески не спал уже несколько ночей, а сегодняшней вообще не сомкнул глаз. Но сейчас, сидя в мягком кресле у троюродной сестры, в её уютной избушке, в которую не смог пробраться августовский уличный зной, мужчина сам не заметил, как провалился в сон. Поэтому он не слышал, как вернулась Марина, лишь почувствовал прикосновение к плечу.

— Славк! — воскликнула ведьма, отшатываясь, когда искатель, ещё окончательно не проснувшись и даже не открыв глаза, схватил её за руку и больно вывернул.

— Тьфу, напугала, — выдохнул он, сообразив, где находится. — Нельзя же так подкрадываться.

— Попроси у Тани успокоительное, а то вон, взгляд бешеный, — Марина плюхнулась в кресло, растирая запястье. — Хорошо, что ножи далеко, а то бы покрошил меня на салат.

Слава протёр глаза:

— Ты нашла её? Она жива? Когда выдвигаешься? Или нет, когда мы выдвигаемся?

— Нашла, — спокойно ответила Марина. — Она в Вырае, направляется домой. Пешком. Наверное, поэтому и задержалась.

— Так чего мы сидим! — оживился Слава. — Я на велосипеде, сейчас за тревожным рюкзаком сгоняю, и вперёд. Через Занозу пойдём, так быстрее, жду тебя возле неё.

Поднявшись, он широкими шагами направился к двери.

— Нет.

— Что нет? — Славка притормозил.

— Мы никуда не пойдём. Спокойно! — Марина взмахнула рукой, и Слава с огромнейшим удивлением понял, что не может произнести ни одного гневного слова. Его глаза заметили Древо Жизни на груди ведьмы и тут же злобно прищурились. — Сядь назад. И выдохни, а то взорвёшься сейчас.

Естественно, драться с кузиной искатель не стал, вернулся, гневно сопя. Марина легонько потянулась к мыслям Славки и тут же отпрянула, потому что в голове у него не было ни одного цензурного слова.

— Спокойно, — виновато повторила она. — Это для твоего же блага, ты ведь знаешь. Ника в одном переходе от буферной зоны, идёт уже два дня. Значит, дома будет в течение суток. И я на твоём месте попридержала бы язык вот с этими твоими выражансами про то, что ты мужик и имеешь право, а она должна дома сидеть. Твоя жена — сильная женщина, я ей восхищаюсь. Ты же никогда не был сексистом, откуда эти патриархальные замашки?

Славка медленно скрутил фигу и покрутил её перед носом кузины. Та усмехнулась:

— Я понимаю, ты волнуешься. Но тётя Галя права. Сам виноват. Я тебя и Макса не просила за мной тащиться. Бросил жену и умотал. А она что, должна сесть у окошка и, утирая слёзки тревоги, покорно мужа дожидаться?

Фиг стало две.

— Есть такие, как Таня. Она выкричалась «до», прооралась «после», высказала своё отношение к решению мужа и смирилась. Смахнула с души гнев, так сказать. Твоя Ника совсем другая. Из тех женщин, что недовольство выражают не словом, а действием. Спорим на десяток грамм серебра, что она ушла демонстративно, чтобы тебе показать, как это больно — ждать хоть каких-то вестей? Она ведь и время специально подгадала, чтобы ты как минимум пару дней поволновался. Молодец, скажу я тебе.

Слава закатил глаза к потолку, прекратил вертеть фиги и красноречиво показал на свой рот.

— Не будешь ругаться?

Он снова закатил глаза, вздыхая.

Марина шевельнула рукой.

— А чтоб тебя бэтээром переехало, Мань, — выдохнул искатель. — Не делай так больше, а то прокляну к хренам.

— Извини, — раскаяния в голосе не было слышно.

— Окей, йуный психолог. Я плохой муж, она классная жена. Но почему я встретить её не могу?

— Почему не можешь? Можешь. На КПП. Если полезешь в Туман, получится, что ты ей не доверяешь.

— Я о ней забочусь! — повысил голос Слава. — Волнуюсь!

— Вот и расскажи ей об этом, когда придёт. Славк, она столько лет выживала сама. Дай ей свободу. Она тебя уважать ещё больше будет. И пойми. Ника не будет грядки вскапывать, ежегодно рожать и трёхслойные пироги каждый день выпекать. И недовольство вслух высказывать тоже не будет. В каком-то смысле Максу проще — Таня не отмалчивается, все претензии вываливает сразу, пока они не выросли до гигантских размеров. Нику надо приучать разговаривать. Она диковатая немного, но это и понятно, при её-то судьбе. Так ты у нас сам болтун, научи жену мыслями делиться. Извини, что я так жёстко, но, повторюсь — это для твоего же блага.

— Знаешь, что? — поднялся Слава. — Нашлась тут, знаток семейных отношений. Короче, в Вырай не поведёшь?

Марина медленно покачала головой из стороны в сторону.

Славка взглянул на Древо жизни, помрачнел ещё больше и заявил:

— Ладно. Буду ждать на КПП. Но если с ней что-то случиться — никогда тебе этого не прощу.

После того, как Слава ушёл, Марина ещё несколько минут неподвижно сидела в кресле.

Правильно ли я поступила? Ника своя, с недавних пор вообще родственница. Может, у неё неприятности. Машину ведь потеряла где-то. Вдруг она ранена, или вода кончилась?

Сигналов боли от неё не шло. Она почти вышла к людям. Не стоит вмешиваться в семейные отношения.

При чём тут отношения? Это вопрос безопасности того, о ком я могу и должна заботиться!

Если человек сознательно и упорно лезет в петлю, это его выбор. Её никто не заставлял уходить из поселения.

Вот уж глупости! Просто рядом не оказалось того, кто мог бы удержать.

А брат и свекровь?

Достаточно сильный духом, я имею в виду. Брат младший, привык, что верховодит она, а тётя Галя, видно, не считает себя вправе командовать невесткой.

Не переживай. Кровник позже поймёт и спасибо скажет. С его женой ничего не случится, а их души переплетутся благодаря твоим подсказкам ещё сильней.

Ладно. Время покажет.

После внутреннего диалога, который ведьма по-прежнему воспринимала, как монолог, стало немного легче, и мысли вернулись к досадной проблеме с огненным змеем. Она вышла в сени, напилась из ведра колодезной воды и вернулась в гостиную. Новый глиняный амулет спокойно ждал своего часа в одном из многочисленных карманов штанов. Марина не собиралась создавать подходящую для секса атмосферу, она лишь хотела проверить, сработала ли замена амулета, поэтому не стала снимать Древо, раздеваться и заходить в спальню.

Удостоверившись через окно, что Кухарев до сих пор изучает фолиант в тени гостевого домика, ведьма, чтобы исключить любых неожиданных посетителей, закрыла дверь на щеколду, надела на шею интим-амулет, вернулась в кресло и закрыла глаза. А почувствовав чужие прикосновения, сразу же моргнула, не оттягивая, как обычно, «миг знакомства».

Егор Кухарев со змеиными глазами сидел перед ней на корточках и по-хозяйски ощупывал женские коленки.

— А каб цябе лешы друкаў![1] — в сердцах высказалась ведьма и сорвала амулет, от злости чуть не разорвав его тесёмку.

[1] Каб цябе лешы друкаў (бел.) — Пусть бы леший вступил с тобой в сексуальные отношения.