Тридевятое. Книга вторая

Глава 8 Выбор

Иван потерял счёт времени ещё до последнего разговора с Власей, сквозь пелену, будто накрывшую его с головой, он чувствовал прикосновения, слышал голос подруги, но не мог ей отозваться. Осознание того, что ты рождён дабы убить того, кто тебе дорог, захватило его, а мысль о том, что по твоей вине его душа никогда не обретёт покой, давила ещё больше. Он окончательно сломался внутри.

Хотелось, чтобы Глеб вошел сейчас в подземелье, опустился прямо перед ним на корточки и с усмешкой заявил: «Я пошутил, Иван. Чего сразу нюни распустил?»

Нюни распустил?..

Нет. Так бы скорее сказал Баюн, а не Глеб.

Впрочем, не важно, что скажет и сделает Глеб, потому что нет смысла представлять себе то, чего никогда не случится.

Он мог понять ненависть Сестёр к Кощею Бессмертному, сам прекрасно слышал от отца и других обитателей царского терема о том, какие зверства творил тёмный чародей в своё время, и как все были счастливы, когда тот внезапно сгинул. Вот только он никуда не делся, продолжая копить злобу внутри ни в чём не повинного Глеба, по воле судьбы ставшего Ивану едва ли не родным братом, настолько он дорожил их дружбой. И поэтому отдавать его во имя победы над Кощеем Иван бы никогда не согласился, вот только никто его мнения не спрашивал.

Гулкие шаги раздались в подземелье, Василиса остановилась напротив, поставив перед пленниками ужин, который тут же отбросила до этого дремавшая на плече друга Влася.

— Можешь подавиться своими объедками. — злобно заметила русалка, но девушка не ответила, лишь грустно глядя в сторону Ивана.

— Ты ничего не изменишь.

Тот даже головы не поднял.

— Иван не говорит с тех пор, как вы ушли. — пояснила Влася, обняв юношу покрепче, стараясь поддержать хотя бы своим теплом.

— Мне жаль, что так сложилось. — спокойно ответила Василиса, убирая разлитую похлёбку с помощью волшебства. — Он не должен был с ним сближаться.

Она развернулась и вышла вон, не став больше мозолить глаза пленникам.

Василиса больше не появлялась, вместо неё несколько раз заходила Варвара, и Влася начала с помощью этого немного ориентироваться во времени. Рыжеволосая ничего не говорила, лишь кидая на обоих грустные взгляды, Иван так и не пришёл в себя, предпочитая забытие происходящему.

Когда в подземелье спустились все трое, русалка напряглась, понимая, что сейчас начнётся что-то нехорошее.

Марья подошла к Ивану, а Варвара, которую Влася помнила, как Дарину, ухватила её под руки, оттащив от друга на расстояние, которое позволяла цепь.

— Зови его. — холодно потребовала колдунья, повесив кольцо на шею Ивана.

Тот не пошевелился.

— Мы не враги вам, но, если не позовёшь, мне придётся сделать больно.

Снова молчание.

— Ты, кажется, не понял. Я сделаю больно не тебе. Когда там твоя подруга должна окунуться в воду?

— Он не будет тебя слушать. — зло бросила ей Влася, тщетно пытаясь освободиться от стальной хватки Варвары.

— Вот как. Варвара, сломай-ка ей пару пальцев, дабы наверняка услышал.

Варвара нахмурилась, ей не хотелось причинять боль русалке, но холодный взгляд Марьи не оставлял другого выбора. Посему, когда тонкие пальцы Власи оказались в плену богатырской ладони, раздался хруст, за которым последовал вымученный стон, поскольку русалка закусила губу. Но когда в следующий момент Варвара легко ударила по ним, она уже не сдержалась от душераздирающего крика.

Он-то и ворвался в сознание Ивана. Юноша резко подскочил, и если бы не Василиса, остановившая его с помощью магии, то влез бы в драку с рыжеволосой богатыршей.

— Не трогайте её! — рыкнул он, тщетно пытаясь освободиться из-под контроля.

— Зови Глеба, иначе следующей будет нога и она не сможет плыть под водой.

— Вы чудовища!

— Ваня! Не зови его! — крикнула Влася, горючие слёзы лились по её щекам, но в глазах блестел смелый огонь. — Они не получат, чего хотят!

— Варвара.

— Марья…

— Ломай.

Богатырша выругалась и всё же выполнила приказ, удерживая теперь кричавшую от боли русалку, у которой потемнело в глазах.

— Хватит мучить её! Пытайте меня! — попытался образумить их Иван, но Марья оставалась непреклонна.

— Мы слишком далеко зашли. — спокойно ответила она. — Давай сделаем так, царь-батюшка. Ты зовёшь Глеба, и тогда русалка останется в живых.

— Ты не посмеешь!

— Варвара!

— Марья, это слишком! Влася здесь не при чём!

— А наши погибшие сёстры были причём? А мой ребёнок, которого Кощей убил после первого вздоха, был при делах? Ты забыла ради чего мы всё это делаем?

— Василиса. — перевёл взгляд на девушку Иван. — Ты ведь не такая как они! Пусть у нас были трудности, но я видел твою искреннюю доброту. Ты не злая колдунья!

— Прости, Иван. Кощей должен умереть. — выдала она, натягивая на лицо непроницаемую маску.

— Итак, что ты выберешь? Глеб рано или поздно всё равно будет здесь. И ты либо потеряешь одного, либо сразу двоих.

Влася потеряла сознание от боли, она мешком висела на руках Варвары, что, закусив губу, приставила кинжал к тонкой шее, в её глазах блестели слёзы.

— Ну, же, Иван! Лишь одно твоё слово или твоя подруга перестанет дышать.

Отчаяние и ненависть словно слились воедино, затмевая разум, он смотрел на то, как мучали подругу и ничего не смог сделать. И вот теперь жизнерадостность в глазах Власи может потухнуть навсегда… Иван никогда не простит себе вину за Глеба, но не отдаст им ещё и Власю!

— Глеб! — громко позвал он.

Варвара облегчённо вздохнула, убирая кинжал от шеи девушки, аккуратно уложив её на каменный пол.

Сёстры были наготове, но вопреки ожиданиям, ничего не произошло.

— Зови ещё! — потребовала Марья.

— Он не отвечает. — холодно ответил Иван. — Даже если позову ещё раз — не придёт. Довольны?

— Ты позовёшь ещё раз, иначе!

— Может, сразу меня убьёшь? — устало спросил Иван.

— Зови, я сказала!

Иван позвал ещё пару раз, но всё осталось на своих местах. Глеб обычно реагировал молниеносно, а значит, сейчас был попросту не в состоянии прийти на зов.

— Василиса. — внезапно позвала девушку Марья. — Ты говорила, что кольцо не давало магии тронуть Ивана в прошлый раз?

— Да, именно так. И обожгло меня.

— Тогда какого лешего?..

Колдунья всё поняла и мигом сорвала кольцо с Ивановой шеи, понимая, что это просто безделушка, поскольку оно никак не отозвалось на её магию.

— Кажется, у вашего плана опять проблемы. — усмехнулся Иван. — Сколько раз ещё мне нужно позвать Глеба?

— Василиса, Варвара! Вы говорили, что русалка притащила вам подлинное кольцо, дак какого?

— Она бы нам не соврала. — холодно ответила Василиса. — Кто-то подменил кольцо до того, как это сделала Влася.

— И кто по-твоему?

— Почём я знаю!

— Оставьте этих двоих, придётся просто ждать. — уже было распорядилась Марья, но сильный поток магии буквально впечатал её в стену.

— Не придётся.

Глеб грубо приложил колдунью головой об стену. Варвара еле успела отразить атаку острых когтей кота Баюна, который напал одновременно с чародеем. Опешившая Василиса отпустила контроль над Иваном, который тут же кинулся к Власе, закрывая собой русалку, дабы она не пострадала, с надеждой глядя на Глеба.

— Будь осторожен, эти стервы ненормальные! Они хотят убить тебя! — крикнул он, на что друг не ответил, защищаясь от полетевшей в него атаки со стороны Василисы.

Марья ударила противника в грудь магией, заставляя того выпустить её из рук и отскочить к Ивану и Власе. Он создал поток зелёных искр, создавая вокруг них защитный купол, его глаза пылали, а длинные волосы выбились из хвоста и рассыпались по плечам, чародей тяжело дышал.

— Лучше сдайся сразу. Всем будет лучше, если ты добровольно примешь свою судьбу. — строго заметила Марья, бросив огненный шар в кота, едва успевшего увернуться и прыгнуть за защитный купол прямо к Глебу.

— Ещё что сделать? Руку тебе поцеловать? — язвительно спросил чародей, держа магические удары с помощью щита одной рукой, другой направляя поток зелёных искр прямо в землю.

Иван завороженно смотрел на него, прижимая к себе Власю, она так и не пришла в себя — близость крайних и сильный болевой шок вымотали её. Баюн тоже зря времени не терял и мигом расправился с кандалами на их запястьях, разрезав их словно нож масло.

— Недолго тебе осталось язвить. Твоя магия слаба по сравнению с нашей.

Защитный купол действительно трещал по швам, он искрился и скрежетал, лишь чудом удерживая двойные атаки Василисы и Марьи, которые, напротив, не сдерживали сил.

— Бабка рассказала, что в Тридесятом покойников принято предавать земле. — спокойно ответил Глеб так, словно и не проигрывал. — Вы что, стервы, думали, я на вас в одиночку пойду?

Вывалившиеся из коридора мертвецы мигом заполонили комнату, магия хозяина наполняла их силами, а подпитанная особым умением Глеба ещё и начинала возвращать былой вид. И Марья не смогла сдержать сдавленного всхлипа, закрыв рот ладонями. Двадцать мёртвых Сестёр стояли прямо перед ней словно живые, лишь белые глаза выдавали в них то, что те давным-давно не дышали. Глеб ослабил защитный купол, отдав почти всю магию на управление покойными.

— Да как ты посмел! — крикнула Варвара, перекидывая копьё из руки в руку.

Василиса молчала, закусив губу.

— Милые могилки со свежими цветами натолкнули меня на мысль, что эти трупы когда-то были вам очень дороги. — заметил чародей, заставляя мёртвых медленно двигаться в сторону Сестёр.

— Ты посмел осквернить их! — грозно выдохнула Марья. — Ты ничем не отличаешься от него!

— Как и вы! — подал голос Иван. — Надо же, как заговорили! Издеваться над живыми можно, а над мёртвыми значит нет?

Он решительно встал рядом с Глебом, понимая, что раз не в силах помочь ему магией, то должен поддержать хотя бы словом. Чародей бросил на него быстрый, оценивающий взгляд и, убедившись, что с другом всё в порядке, вернулся к противнику.

— Я слышу их не упокоенные души из Нави. Надеюсь, они переродятся в кикимор. — усмехнулся он, а затем обратился к своему мёртвому отряду. — Обглодайте их до костей.

Трупам не нужно было повторять дважды, они ринулись в бой, стараясь разорвать отросшими когтями бывших соратниц.

— Марья, я не могу! — орала Варвара, отбиваясь от них древком копья тогда, как Василиса со слезами на глазах пыталась сладить сразу с тремя покойницами.

Марья закусила губу, пытаясь напомнить себе, что это больше не её любимые Сёстры, отбрасывая мертвецов магией, пока прямо перед ней не показалась бывшая Глава. Её лицо было словно живым, растрёпанные седые косы лежали на груди, брови нахмурились, а от белых глаз словно исходил упрёк.

— Я не хотела! — крикнула Марья, несильно ударив по ней ледяной магией.

Труп покачнулся, но устоял и бросился вперёд, собираясь во что бы то ни стало впиться зубами в шею.

— Заткните уши вы все. — потребовал Баюн, выпрыгивая из защитного барьера.

Глеб кивнул и заложил уши себе и Ивану. Кот же взревел и выпустил свою древнюю магию, с которой могли бороться лишь Василиса и Марья, еле сдерживая трупы, пара из которых успела цапнуть богатыршу за лодыжки, от чего та упала и отрубилась, стоило лишь услышать голос кота.

— Марья. Приди в себя! — позвала подругу Василиса. — Перед тобой больше не Глава и наши Сёстры, они все давно мертвы!

— Да знаю я! Знаю!

Мощный поток магии снёс трупы с ног, впервые за долгое время колдунья по-настоящему плакала, но смогла совладать с собой, наконец, показав всю мощь, на которую была способна. Потоки огня вырвались из её рук, сжигая трупы, пока Василиса взяла на себя волшебного кота, который, не прекращая сказывал сказки, что не только заставляли спать на ходу, но и отражали магию, замедляя её или вовсе сводя на нет все попытки колдуньи угомонить древнего зверя.

Иван взглянул на Глеба, тот тяжело дышал и еле держался на ногах, капельки пота выступили на его лице. Марья была права, и чародей это знал, сейчас он много уступал ей в силе, и вся надежда была лишь на то, что сработает трюк с трупами и поможет древней магией Баюн. Но колдунья-таки смогла собраться, и сейчас буквально прорывалась к ним через мёртвых Сестёр, сжигая их тела дотла, дабы Глеб не смог управлять боле ни единой косточкой.

Она рассекла защитный купол огненным мечом, заставляя Ивана отпрянуть от Глеба, и этого хватило, чтобы разделить их и невидимой силой подтащить к себе царя.

— Стоять! — крикнула она. — Я убью его, если кто-то из вас выпустит хоть толику магии!

Баюн всё слышал, а Глеб понял без слов, сняв заклятие, блокирующее слух. Василиса впечатала кота в стену магией, не давая ему двинуться.

— Надо признать, ты действительно одарённый, раз смог так разозлить меня. — обратилась она к Глебу.

Порез на щеке, оставленный прошлой Главой, кровоточил, волосы растрепались и в беспорядке торчали из некогда аккуратной причёски, подол сарафана был порван в нескольких местах и напоминал лохмотья. А сама Марья походила скорее на злую ведьму, чем сильнейшую волшебницу Тридесятого.

Прохладная сталь кинжала коснулась шеи Ивана, колдунья цепко держала его магией одной рукой, оттягивая невидимой силой голову назад за волосы, дабы юноша не мог двинуться, а другой держала кинжал, оставляя её так же свободной для магии, если Глеб задумает ещё что-то выкинуть. Тот хмуро кивнул и поднял дрожащие руки, в глазах темнело, он отдал все силы в этом сражении.

— Хороший мальчик. — одобрительно кивнула Марья, следя за ним в оба. — Подойди к стене слева от тебя и защёлкни кандалы сначала на лодыжках, затем на запястьях. Выполняй, или пойти в Навь за душой Ивана тебе больше никогда не удастся.

Глеб покорно двинулся в нужном направлении, не проронив ни слова.

— Глеб, нет! — попытался докричаться до него Иван. — Ты не должен этого делать!

— Ты сделаешь это, если не хочешь, чтобы я перерезала царю горло. — спокойно заметила Марья, в качестве доказательства слегка царапнув кожу кинжалом, дабы пустить совсем немного крови.

— Если сделаешь так ещё раз, пожалеешь. — спокойно заметил Глеб, защёлкивая кандалы на собственных лодыжках.

— Лучше убей меня! — выдохнул Иван, тщетно пытаясь вырваться.

— Эй, Иван. — внезапно обратился к нему Глеб, обернувшись. — Я был отвратительным другом, лгал тебе до последнего, грубил и стал ночным кошмаром для всего царского терема. Но ты должен жить несмотря ни на что. Это моя последняя воля.

— Нет! Не смей! — слёзы самопроизвольно полились из глаз.

— Глеб, заканчивай! — потребовала Марья, но тот её не слушал.

— Я знал, на что иду, но до последнего верил, что смогу забрать тебя, тупую русалку и жирного кота. — он внезапно улыбнулся, наверное, впервые за всю их недолгую дружбу. — Прощай.

Щёлкнули кандалы, и Глеб бессильно повис на стене, лишившись чувств.

Марья, не отпуская Ивана и ухватив невидимой силой Варвару, двинулась к выходу, как и Василиса с Баюном и Власей.

— Никогда не прощу! — зло выдохнул Иван, с ненавистью глядя на колдунью.

— И не нужно. Сегодня всё наконец-таки будет кончено.

На поверхности всходило солнце, вновь награждая Василису лягушачьим обликом, Марья устало вздохнула, наконец отпуская Ивана, который попытался было напасть, но получив удар магией в грудь, отлетел к лежащей неподалёку Власе. Марья замуровала камнями вход, и зависла в воздухе посереди поля, выпуская магию, от которой задрожала мать-сыра земля, обваливая своды и крышу подземелья, погребая Кощея Бессмертного и прах падших Сестёр, по щекам колдуньи текли горючие слёзы.

Наконец звуки стихли, Иван попытался подняться, но ноги не держали, посему он просто с ненавистью смотрел на колдунью, похоронившую под завалами его дорогого друга.

Внезапно чья-то рука пронзила грудь Марьи Моревны насквозь, сжимая в ладони ещё горячее, бьющееся сердце. Тёмные глаза колдуньи удивлённо моргнули, чтобы затем закрыться навсегда.

Напавший вырвал руку из плена грудной клетки, заставляя бездыханное тело упасть в образовавшийся провал. Он откинул сердце туда же как ненужную вещицу, и прошёл по воздуху, остановившись уже на твёрдой земле, взирая на ошеломлённого Ивана.

Тот пристально всматривался в родные и одновременно с этим незнакомые черты лица. Доселе и без того тёмные глаза совсем потеряли последние искорки света, буквально сливая радужку со зрачком.

— Из благодарности к этому идиоту не стану убивать тебя. — холодно произнёс Кощей Бессмертный, взирая на Ивана. — Всё-таки я должен хоть немного уважить свою никчёмную вторую половину.

— Что стало с Глебом? — Иван-таки поднялся на дрожащий ногах, но Кощей лишь усмехнулся и толкнул его обратно.

— Поменялся со мной местами, когда щёлкнул кандалами. Эти дуры даже не знали, что их магия запечатала не того. — он кинул презрительный взгляд на Марью. — Вроде умная была, а не заметила очевидного.

— Ты поэтому не сказал Глебу о том, кто ведёт на него охоту?

— А ты ничего такой. Догадливый! — ухмыльнулся Кощей. — Вообще-то в моих интересах тебя убить, но сегодня я добрый, так что великодушно дарую тебе жизнь.

— Что теперь будет с Тридевятым? — обречённо спросил Иван, уже зная ответ.

— Эй, долго будешь изображать дохлую кошку, Баюн? — он слегка подпихнул магией кота. — Фу! Ну и видок у тебя.

— С возвращеньицем, Кощеюшка! — поприветствовал тот, бодро вскакивая на все четыре лапы. — Долго же ты изволил спать-почивать.

— Ух и лицемерная ты зверюга. — усмехнулся Кощей. — Но ты всегда мне нравился, так что идём что ли бабку проведаем, небось соскучилась по мне!

Он позволил коту прыгнуть себе на плечо и взглянул на подлетающего коня.

— И ты тут как тут! Хоть огнём подыши, раз рад видеть.

Полночь выдохнул горячий пар из ноздрей и зарычал, приземляясь рядом с хозяином.

— Ах, да, чуть не забыл ответить на вопрос царя-батюшки. — он обернулся к Ивану, смерив его презрительным взглядом. — Думаю, тебе придётся сложить с себя царские обязанности досрочно. Я собираюсь встать во главе всего! И Тридевятое, и Тридесятое со всеми прочими вскоре будут у моих ног!

Кощей расхохотался и вскочил на коня, улетая на нём вдаль за виднеющиеся на горизонте высокие горы.

Иван с отчаянием в глазах провожал удаляющийся силуэт крылатого коня, уносящего великое зло в его родной дом, и не имел боле ни малейшего представления о том, что делать. Глеб навсегда заточён в оковах, Кощей выбрался наружу и грозится подмять под себя весь континент, а он опять ничего не может сделать…

— Иван, как ты? — услышал он знакомый голос.

Василиса подскочила к нему в обличие лягушки и замерла в шаге от него, грустно глядя на бывшего супруга.

— Ты ещё смеешь со мной заговаривать? — холодно спросил он, не удостоив её и взглядом.

— Мы не враги, и произошедшее сегодня это только доказывает.

— Вы похитили меня, пытали Власю, заточили Глеба и выпустили на свободу Кощея. С чего бы мне с вами якшаться?

— Потому что ты тоже не желаешь гибели Тридевятому царству. Мы поможем тебе добраться до Буяна и найти Кощееву смерть.

— Как великодушно.

— Я исцелю Власю как только зайдёт солнце и больше не буду тебе лгать, обещаю. Пойми, мы с тобой на одной стороне.

— Как я могу верить той, что лгала мне с самого начала? Даже моя любовь к тебе была липовой. Ты исцелишь Власю и уберёшься восвояси.

— Понимаю твой гнев. Но поверь, я не желаю тебе зла, а хочу лишь помочь разобраться с Кощеем раз и навсегда, и лишь ты в силах это сделать.

— Это не ты нужна мне, Василиса, а я тебе.

— Всё так. Но прошу, прими мою помощь.

— Помощь жалкой лягушки? Помощь закоренелой лгуньи? Да я лучше вновь отправлюсь в Навь.

— Иван, пожалуйста!

— Иван!.. — тихо простонала очнувшаяся Влася, и тот сразу же поспешил ей на помощь.

Русалка была в плачевном состоянии, сломанная нога безвольно лежала на земле и доставляла своей хозяйке адскую боль, длинные тёмные волосы растрепались, превратившись в мочалку, а красивое лицо было искажено гримасой страданий, что та пыталась сдерживать, до крови закусывая губу.

— Влася, держись, пожалуйста! — попросил Иван, едва не схватив её за травмированную руку, благо вовремя опомнился.

— Что произошло? Где мы? — простонала она.

— Глеб заточён, Кощей Бессмертный на свободе, а Марья Моревна мертва. Тридевятое теперь в большой опасности.

— Ты мог бы соврать, сказав, что всё хорошо… — постаралась пошутить русалка, едва сдерживая слёзы.

— Я больше не буду лгать, никогда… Пусть на этом свете будет хотя бы один честный человек.

— Это я виновата, прости! — уже не сдерживаясь, завыла Влася.

Он бросился к ней, осторожно обняв за шею, ласково поцеловал в висок, прошептав:

— Ты ни в чём не виновата! Прекрати корить себя! Мы вылечим тебя и вместе придумаем, как одолеть Кощея и вернуть Глеба.

— Ты не вернёшь его. — грустно сказала Василиса, которая наблюдала за всей этой картиной со стороны.

— Тебя забыл спросить. — холодно отозвался Иван.

— Я такая дура! — ревела Влася.

— Едрить как больно. — выругалась очнувшаяся рядом Варвара, ноги которой пострадали от нашествия мертвецов, она повернула голову в сторону рыдающей Власи и тоже к ней присоединилась. — Власенька, прости меня, окаянную! Не хотела я тебе боль причинить!

— Иди ты к лешему, Дарина! — провыла ей в ответ русалка.

— Хочешь, хоть башку мне сломай, но прости дуру!

— Я тебя пополам сломаю!

— Так, замолчите вы обе! — не выдержал Иван, вмешавшись в общие рыдания. — Вы двое. — он взглянул на Варвару и Василису. — Не подойдёте к нам ни на шаг после того, как исцелите Власю. Никто вас прощать не собирается после всего, что вы обе натворили.

— Смилостивься над окаянными, царь-батюшка. — взмолилась Варвара. — Не в нашей воле было вред тебе да твоей подруге причинять. Да и на Глеба напали лишь потому, что Кощей он, ты сам видишь.

— Мой друг не Кощей, и сегодня я в этом убедился. Он глубоко внутри, и я найду способ его вернуть.

— Марья не лгала тебе, Глеб лишь часть Кощея, осколок души, что сдерживал его последнее столетие. Он не сможет существовать самостоятельно после смерти истинного хозяина тела.

…

— Мне жаль, но так вышло, что ты единственный, кто может спасти нас сейчас. Я тоже хотела бы вернуть тебе твоего друга, но, к сожалению, никто не в силах этого сделать.

— Он всё ещё там, я знаю.

— Даже если кому-то вновь удастся запечатать Кощея как сто лет назад, Глеб всё равно будет обречён навеки-вечные жить с ним. Ты умрёшь, а он продолжит нести эту ношу. Разве ты желаешь подобной участи своему другу?

Иван замолчал и помрачнел.

— Иван. — простонала Влася. — Я не меньше тебя не хочу верить этим двоим, но давай-таки выслушаем их. Пусть расскажут всё от начала до конца и без утайки.

— Я приму зелье, что не даст мне солгать, и Варвара тоже. Мы поведаем всё, что знаем.

— Влася, милая. Мы не враги вам, я сделаю так, как говорит Василиса.

— Хорошо. — хмуро ответил Иван. — Мы поступим так лишь потому, что Влася этого хочет. А сейчас будьте добры заткнитесь обе до того, как Василиса скинет свою проклятую шкуру.