Тридевятое. Книга вторая

Глава 13 Оковы

Изменения в Кощее сложно было не заметить, он больше не отправлял Культ на задания, ограничивая тех безобидными вылазками в ближайшие селения. Оксана бесилась, откровенно вступая в перепалки с ненавистной светленькой, а Демьян понимающе поглядывал на Василису, отмечая про себя то, что Повелитель держится к ней как можно ближе. Остальные члены Культа никак не отреагировали на происходящее, они безмолвно ожидали приказов или кидали на своё Божество взгляды полные обожания.

— Когда планируете вторжение в Тридесятое царство, Повелитель? — осмелилась спросить Бессмертного за трапезой Оксана.

— Я отправлюсь туда сегодня на разведку с Василисой.

— Но как можно?.. Там ведь оплот Сестёр, а светленькая вам точно не поможет, ежели чего.

— Ты сомневаешься в моей силе? — Кощей нахмурился, и даже воздух вокруг будто налился свинцом от его тяжёлого взгляда.

— Что вы, Повелитель…

— В таком случае заткнись и не вмешивайся.

— Повелитель. — внезапно привлёк к себе внимание обычно безмолвный Демьян. — При всём моём уважении, Оксана права. Вы не должны отправляться в Тридесятое в одиночку.

— И ты туда же. — Кощей вздохнул, отодвинув от себя блюдо с недоеденным пирогом. — Мы не станем пересекать границу.

— Ежели чего приключится, вызывайте немедленно.

Кощей на него лишь рукой махнул мол всё и так понял. Бояться было нечего ни Василисе, ни тем более ему самому. Они вышли к конюшне сразу после трапезы, где хозяина дожидался могучий жеребец с чёрными как вороново крыло крыльями.

— Под стать тебе.

Девушка наблюдала за тем, как Кощей скармливает коню сено прямо с рук, поглаживая его по гриве. Чем больше она находилась подле тёмного чародея, тем больше тот раскрывался перед ней с совершенно неожиданных сторон.

— Это Полночь. Когда-то я нашёл его хилым жеребёнком в высоких горах, с тех пор мы неразлучны.

— Ты хочешь лететь на нём?

— Почему нет? Он самый быстрый конь в Тридевятом царстве.

И в этом не было и толики лжи, поскольку стоило им оказаться в небе, как Полночь стремительно развил небывалую для лошади скорость. Мощные крылья рассекали воздух, а ржание походило на звериный рык. Василиса прижималась к Кощею, глядя на раскинувшийся под ними целый мир, где дремучие леса и цветущие поля сменялись пиками горных вершин. Повеяло вечным холодом, и она прильнула к груди тёмного чародея, чувствуя исходящее от него тепло. Карие глаза лукаво улыбнулись, а сам Кощей лишь поцеловал её светлую макушку.

— Ты хорошо держишься для первого раза.

— Не думала, что ты будешь катать меня на летающем скакуне.

Он улыбнулся и пожал плечами.

— Жизнь так непредсказуема, Василиса.

— Величайшее зло Тридевятого царства и девушка, что хотела его убить. Кто бы мог подумать, что мы будем неразлучны.

— Думаю, мне нужна царица рядом, как осеннику зверобой.

— Да, как осеннику зверобой.

Она скользнула взглядом по заснеженным пикам, завороженная красотой. Ранее ей не приходилось видеть высокие горы так близко, вот руку протяни, и можно будет коснуться вечных снегов, напоминающих сахарные шапки на сдобных булочках.

— Где ты хочешь остановиться?

— Нет разницы, мне просто нужен обзор.

— Тогда давай на голой сопке?

Кощей кивнул и приказал коню снижаться. Холм действительно был практически лишён растительности, зато внизу раскинулись поля цветущего после степного дождя золотого донника. Они остановились на краю холма, и Кощей присел на плоский камень, обратив взор на дальние земли.

— Я посмотрю, что здесь можно собрать в окрестностях, пока ты занят осмотром.

— Не уходи далеко.

Она кивнула и скрылась в противоположной стороне, а Кощей сосредоточил всю свою магию в глазах. Дивноград встал перед ним как на ладони, он видел местный кремль, царский терем и даже снующих повсюду жителей Тридесятого царства. Каждая деревенька, каждый небольшой домик, каждый изгиб речки… Ничто не могло укрыться от орлиного взора тёмного чародея.

— Я захвачу Тридесятое за пару дней. — спокойно заметил он, возвращая себе нормальное зрение, оглядевшись в поисках Василисы.

Солнце высоко стояло над головой и нещадно жарило сквозь тёмную ткань кафтана, говоря о том, что чародей пребывал здесь довольно долго. Кощей поднялся с камня и потянулся, он совсем потерял ход времени. Василисы не было поблизости, скорее всего задержалась среди горных трав. Однако на сопке колдунья не обнаружилась, как и на соседних. Лишь платок, набитый тем самым донником, что был виден с вершины холма, оказался в зарослях колючего шиповника в долине. В воздухе парили едва заметные следы светлой магии, не принадлежавшей Василисе. Он спустился вниз по долу и обнаружил несколько помятых растений, всё прерывалось здесь.

«Василиса предала их или меня?..» — пронеслось в мыслях у тёмного чародея. И к гадалке не ходи, чтобы понять, кто причастен к исчезновению. Она была одной из Сестёр, но одновременно с этим и будущей царицей всего мира. Холодный расчёт велел звать Полночь, но ранее глубоко заточённые в сердце чувства шептали: «Поверь в последний раз…»

В последний раз.

Терем Сестёр обнаружился быстро, женщины сновали по двору, хлопоча по хозяйству, несколько девочек упражнялись с луком на полянке неподалёку, а одна из тех, что постарше, собирала в плетёную корзинку созревшую вишню. Рваный шрам украшал её лицо.

Кощей появился сзади и холодно заметил:

— Закричишь — убью всех.

Корзинка выпала из рук, летние ягоды пунцовыми каплями застыли в пожелтевшей от палящего солнца траве. Колдунья понятливо кивнула.

— Ты знаешь, зачем я пришёл.

— Не думала, что ты явишься за предательницей.

— Меньше думай, тебе не к лицу.

— Я разочарована в своей подруге. Полюбить Кощея Бессмертного…

— Ещё слово и я убью ближайших.

Тёмная магия, витавшая в воздухе, красноречивей всего говорила о том, что он не лжёт.

— Она в подземелье, будет медленно гнить там без еды и питья.

— Веди или ваш оплот в Тридесятом постигнет та же участь, что и в Тридевятом.

«Люди склонны слепо верить своим наречённым»

Кощей спокойно шёл за колдуньей, которая увела его от терема к небольшой постройке. Она отперла с виду неказистую дверь и открыла следующий за ней ход под полом. Тёмному коридору в подземелье будто не было конца-края, пахло сыростью, а по стенам то и дело выступала чёрная плесень. Провожатая молчала, как и сам Кощей, который пытался отыскать следы магии, он был не глуп и всё ещё рассматривал вариант с тем, что Василиса на самом деле предала его. Впрочем, ловушка это или нет, он скоро узнает. Да и какая разница, если никому не удастся его заточить?

Тёмный коридор закончился широкой залой, в центре которой на двенадцати цепях, соединявшихся в мощные кандалы, висела Василиса. Едва услышав шаги, она подняла взор, в глазах заблестели горючие слёзы, а губы задрожали.

— Ты всё-таки пришёл… — прошептала она.

— Хочу забрать свой зверобой. — спокойно ответил Кощей, окидывая взглядом пустую залу на предмет скрытой магии.

— Оставь меня и уходи. — внезапно взмолилась она. — Я никогда не прощу себя, если это ловушка, подготовленная для тебя. Ты был прав во всём. Глава знала, что ты не поверишь, она отправила меня на верную смерть!

— Никто не сможет помешать мне, кроме избранного. Глупые Сёстры тем более.

Он самоуверенно направился в центр, с каждым шагом приближаясь к пленнице.

— Кощей, нет! — Василиса плакала навзрыд. — Я не знаю, что они задумали!

— Брось. Никто не сможет причинить мне вреда, ты же знаешь.

— Глава сильнее, чем ты думаешь!

— А… Эта старая мусорщица? Даже не удосужилась к тебе охрану приставить, вот тупица.

Он остановился напротив, глядя в красные заплаканные глаза напротив.

— Слышала об истинной любви, о которой сказывается в сказках? Я раньше не верил, но сейчас её не упущу.

Он коснулся ладонями цепей и пустил по ним магию, дабы сорвать оковы, но стоило ему дотронуться тёмного металла, как тот весь покрылся светло-зелёными древними символами, а оковы защёлкнулись уже на его запястьях. Всё ещё рыдающая Василиса сделала несколько шагов назад и застыла. Кощей рванул цепи в надежде, что это всего лишь дешёвый трюк, разве кому-то под силу заточить его? Самого могущественного чародея во всём мире, грозу континента! Но магия, покидающая его тело, говорила об обратном, убегая по цепочке рисунков. Невиданная доселе слабость накатила на него, а в голову ударило тупое осознание.

В последний раз.

Он доверился человеку в последний раз.

— Мне так жаль, дитя моё.

Запах яблоневых цветов достиг до его уплывающего сознания вместе со светлым образом Главы Сестёр, что обнимала и прижимала к груди рыдающую Василису.

Он не видел в её словах лжи, потому что всё сказанное было правдой. Она любила его всей душой, чувства были искренни и чисты, но разум выполнил вверенное ему в руки задание. Карие глаза вновь обрели чёрный цвет и потухли навсегда.

Любава осторожно постучалась в верхнюю комнату, где уже третий день безвылазно сидела Василиса, колдунья после произошедшего ни с кем словом не обмолвилась, не притрагивалась к пище, и даже не реагировала на тёплые объятия подруг.

— Вот она истинная любовь. — сказала вчера Глава, наблюдая за тем, как Любава пытается растормошить её, но жизнь словно оставила хрупкое девичье тело, а сердце осталось в темнице рядом с Кощеем.

— Как она могла полюбить его? Он ведь сущее зло! — непонимающе спросила колдунья, осторожно укладывая Василису на постель, и села рядом, ласково поглаживая её по светлым волосам.

— Ей он виделся не как зло. Любовь способна творить чудеса, и она же губительна. Всё на свете есть яд, Любава.

— Поэтому Кощей ничего не заподозрил? Я была поражена, что он так легко попался.

— Люди склонны слепо верить своим наречённым.

— Добавь в осенник зверобоя… — пересохшими губами прошептала Василиса. — Не трогай голыми руками…

— Василиса!

Любава обняла подругу, прижимая её к себе, но та никак не реагировала, лишь шепча одной ей понятный бред.

— Моя дохлая кошка окончательно разложилась…

— Глава, она не в себе. — тяжело вздохнула Любава. — Вы ведь поможете ей?

— Я надеялась, что она найдёт в себе силы пережить потерю, но, если так и дальше продолжится, Василиса умрёт.

— Глава! — громко позвала вбежавшая внутрь девочка лет тринадцати. — Марья связалась! Царьград освобождён, как и всё Тридевятое, царь Еремей на троне, наследники возвращаются из-за моря! — на одном дыхании радостно выпалила она.

— Чудные вести, моя милая. Расскажи об этом остальным.

— Культ тоже уничтожен? — спросила Любава, держа Василису за руку.

— Говорят, что некоторые успели уйти. Многие отправились к Тридесятому, поскольку Кощей не вернулся в назначенный срок. Сёстры ищут их в высоких горах.

— Пусть продолжают поиски, нужно истребить всех до единого.

— Я передам наставления Марье, Глава.

Девочка скрылась за дверью, радостно крича на весь двор, что они наконец-то победили.

— Я вторгнусь в её мысли и закрою воспоминания о Кощее, это единственный способ уберечь нашу девочку.

Глава склонилась над колдуньей, но стоило ей лишь коснуться её лба, как чужая рука сжала запястье стальной хваткой, Василиса подняла на старушку глаза полные ненависти.

— Вы не заберёте его у меня. — холодно процедила она и отпустила руку, возвращаясь в прежнее состояние живого мертвеца.

— Присматривай за ней, Любава. Она сильная и со временем сможет смириться с потерей, но ей нужна твоя поддержка.

«Ей нужна моя поддержка» — повторила про себя слова Главы девушка, опускаясь рядом с бубнящей что-то себе под нос Василисой.

Она расчесала гребнем светлые волосы, вновь убирая их в косу. Состояние подруги не менялось, бессвязный бред, глубокие мешки под глазами, спутанное сознание. Любава даже не представляла, что пришлось пережить Василисе, когда та захлопнула кандалы на запястьях своего возлюбленного. Она бы точно не смогла решиться на такой шаг…

— Кажется, теперь я знаю, какие молодцы тебе нравятся. — едва заметно улыбнулась Любава, поглаживая Василису по плечу. — Он был умён, не так ли? Тебя бы не заинтересовал кто-то с желанием уничтожить мир просто так.

Девушка продолжала молчать, но затихла.

— Ты не должна себя винить. Ты полюбила зло, но сделала правильный выбор, и со временем сможешь себя простить.

— Я убила в нём человека. — прошептала Василиса, закрывая лицо руками.

— Он не был человеком.

— Он любил меня, он пошёл за мной, он доверился мне. Я могла изменить его…

— Вася. — Любава тяжело вздохнула, обнимая подругу. — Ты и сама знаешь, что он бы не остановился. Кощей планировал захват Тридесятого в ближайшее время. Ты спасла множество невинных жизней. Люди во всех концах земли будут тебе благодарны.

— Я хочу умереть.

— Жизнь тебе не принадлежит.

— Василисы больше нет.

Иван заслонил глаза рукой от полуденного степного солнца и широко улыбнулся проходящей мимо Варваре.

— Самый зной сейчас, а ты всё работаешь не покладая рук.

— А кто если не я? В тереме одни девки да ты.

— Сказала, будто унизила.

Богатырша расхохоталась.

— Не серчай, Ванечка. Не хотела обидеть. Вон, кстати, твоя наречённая идёт.

Он обернулся к идущей по тропинке Марье Моревне и заключил её в крепкие объятия прежде, чем та успела сказать хоть слово против.

— Вань, мне нужно в Тридевятое уехать. Главе нужна помощь в новом тереме.

— А тебе безопасно будет? Дитя ведь под сердцем носишь.

Она слегка покраснела от теплого влюблённого взгляда и погладила наречённого по щеке, выдавив из себя скупую улыбку.

— С малышом всё будет хорошо. Я лишь на пару недель, а там как раз время родов подоспеет.

— Богатырь или красна девица, как думаешь, кого нам небеса пошлют?

Марья смотрела в искрящиеся голубые глаза напротив и всё никак не могла наглядеться, до сих пор не понимая, что этот искренний юноша с чистой душой нашёл в такой холодной злюке как она.

— Богатырша! — ответила за неё широко улыбающаяся Варвара, вытирая счастливую слезу в уголке глаз. — Простите дуру, залюбовалась на голубков.

Иван смущённо засмеялся, обнимая Марью покрепче.

— Коли богатырша уродится, в твою честь назовём.

— Эй! Не решай всё за меня. — незлобно заворчала Марья, упиваясь теплом любимых рук. — Но мне правда пора. Скоро свидимся, Вань, и…

— Не покидай терем, я знаю. — закончил он за девушку, поцеловав её в лоб. — Береги себя и скорее возвращайся.

— Варвара и остальные за тобой присмотрят.

— Чувствую себя дитём малым. — проворчал под нос Иван, наблюдая за тем, как фигура Марьи седлает коня и скрывается с остальными по пути к кругу.

— Не серчай, Вань. Ты важен как никто из нас.

— Да, я помню.

Иван взял вёдра и направился к колодцу, должен же он был хоть как-то помогать местным по хозяйству. С тех пор, как год назад познакомился с Марьей Моревной, его жизнь претерпела сильные изменения, начиная с того, что пришлось покинуть отчий дом, заканчивая тем, что даже самая мелкая девчушка в тереме Сестёр превосходила его по мощи. Порой он ходил на тренировки с младшими ученицами и махал мечом наравне с ними. С магией и рукоделием у него, конечно, не выходило, и девочки смеялись, когда он своими неуклюжими руками пытался сплести оберег. Выходило хуже некуда, но Марья всё равно носила один такой под сердцем.

Сёстры пеклись о нём, денно и нощно справляясь о состоянии, и даже небольшая хворь уже приводила местных в панику. Ивана тут же запирали в покоях и пичкали лечебными снадобьями покуда не поправится. Всё дело было в том, что он тот самый, избранный самим Чернобогом. Вот только пресловутую иглу найти не могли уже лет двадцать, Кощей молчал, как и выжившие члены Культа, коих удавалось поймать. Впрочем, Ивану о сих делах никто не рассказывал.

Сам Иван знаменитого Бессмертного никогда в глаза не видел, а на все вопросы Сёстры отвечали лишь, что тот надёжно спрятан, и не стоит ему с ним встречаться. Иглу со смертью на конце можно сломать, не глядя противнику в лицо.

Время текло, в тереме всегда было чем заняться, но отсутствие Марьи Моревны и пустые разговоры с девчатами привели к тому, что Иван со скуки начал изучать окрестности. Варвару удачно позвали крестьяне из села неподалёку, дабы та разобралась с появившимся оборотнем, а остальные девчата, хоть и поглядывали на него, но сильно не следили, занятые своими заботами. Так что Иван, наконец, смог позволить себе осмотреть территорию за пределами терема, чувствуя вкус свободы.

Степь в это время года цвела ярко-красными маками, пробивающимися сквозь метельчатые травы, качающиеся от лёгких порывов тёплого ветерка. Иван вдохнул окружающие ароматы полной грудью и невольно залюбовался открывающейся картиной. Взгляд зацепился за чернеющие вдалеке валуны, хлипкая постройка, напоминающая небольшой сарай пристроилась рядом. Массивный замок на двери нисколько не остановил юношу, ему уже приходилось открывать такие ранее по долгу службы, а вертящуюся вокруг магию, даже не заметил.

К его разочарованию, за дверью не обнаружилось ничего, он ожидал увидеть хотя бы лопаты или что-то вроде того, и порядком расстроился. Сегодняшнее приключение явно пошло насмарку. Иван хотел было выйти и вернуть замок на место, как случайно заметил нечто, напоминающее вход в погреб. Любопытство как обычно взяло верх, и он сунулся посмотреть, чего там спрятано, обнаружив внутри лишь длинную лестницу, уходящую в тёмный коридор. Всё нутро говорило о том, что не стоит туда соваться, однако, было нечто притягивающее в этой непроглядной тьме.

Именно поэтому он вернулся сюда в сумерках, подгоняемый жаждой новых открытий, кои стоило совершить, покуда не вернулась бдительная Варвара или Марья, эта уж точно подымет всех на уши, если наречённый пропадёт из стен терема хоть на секунду. Сначала такая забота казалась милой, но довольно быстро надоела.

Он достал небольшой металлический «горшок» с отсутствующими стенками, вместо которых была сетка, рукой поворошил светящиеся кристаллы и направился вниз, держа придуманное Главой изобретение прямо перед собой, освещая путь во тьме. Внизу пахло сыростью, и было прохладно в отличие степной духоты. Он невольно поёжился и пожалел об отсутствии кафтана. Сравнение с погребом для хранения тут же всплыло в голове, вот только кому нужен такой огромный склад, где будто и нет ничего?..

Иван порядком устал идти по коридору, который не собирался заканчиваться, но при этом никуда не сворачивал. В какой-то момент показалось, что он и вовсе заплутал среди бесконечных стен, но внезапно камушки осветили огромное просторное помещение. Иван остановился, пробегая взглядом по стенам, а затем застыл, поскольку луч упал на висящего на цепях человека.

От удивления юноша отпрянул назад и больно ударился головой о каменную стену, зашипев от боли. А узник тем временем пошевелился, подняв на него измученное осунувшееся лицо, скрытое за сильно отросшими волосами, клоками, спадавшими на землю.

— Ты живой… — пролепетал Иван, глядя на неизвестного, он был в шоке от своей ужасной находки прямо под боком у, казалось бы, самого безопасного уголка на всём белом свете.

Узник пошевелил губами, но до ушей Ивана не донеслось ни звука. Жалость пробрала до костей, и юноша ринулся к неизвестному. Он поставил светильник рядом, слегка уменьшив его интенсивность, поскольку глаза пленника, привыкшие к темноте, сразу закрылись от яркого света.

— Сейчас-сейчас, погоди.

Он отстегнул от пояса бурдюк с водой и поднёс к пересохшим губам. Пленник сделал глоток и жадно присосался к живительной влаге.

— Кто ты? Как здесь очутился? — спросил Иван, отнимая от губ неизвестного уже пустой бурдюк, надеясь, что теперь тот сможет хоть что-то сказать.

— Гле… б… — прошелестел узник, глядя на него тёмными глазами, в коих будто поселилась сама ночь. — А… кто?..

— Я Иван. — понял, чего от него хочет новый знакомый, юноша. — Случайно нашёл коридор, думал сокровищницу обнаружил, но встретил только тебя.

— Иван. — повторил тот, не отрывая от него взгляда. — Помо… жешь… мне?..

— Конечно! Погоди, я мигом сниму тебя отсюда! Как же это так-то, живого человека на цепь садить… — он попытался снять кандалы, но те просто так не поддавались, лучше было вернуться на завтра с инструментом и попробовать вскрыть замок, но оставлять несчастного на долгий срок не хотелось. Сердце сжималось от жалости.

— Так… не вый… дет…

— Ты прав, я вернусь в терем за чем-то, что поможет вскрыть замок.

— Не…

— Я обязательно вернусь к тебе, Глеб. Что бы ты ни натворил, человек не должен сидеть на цепях в кромешной темноте!

— Ма… гия… Ру… да… Не сло… мать…

— Вот леший! — выругался Иван и тяжело вздохнул, глядя на усохшего пленника, от которого осталась одна кожа да кости. — Глеб, почему ты здесь? Как давно?

— Во… ды…

— Ох, у меня больше нет.

Иван с нескрываемой жалостью смотрел на исхудавшего юношу, невозможно было даже понять, кто это такой, да тот и сказать ничего толком не мог, настолько измученным был.

— Во… ды… — прошелестел пленник, и Иван вскочил с места.

— Я принесу, сейчас, погоди!

— Три…

— Три бурдюка, хорошо, я сбегаю!

— Вед… ра…

Иван понятливо кивнул и схватил свет, устремившись наружу. В голове стучала лишь одна мысль — помочь нуждающемуся, тот и так настрадался. Он кинул взгляд на спящий терем, часовых сейчас выставляли редко, надобность за десятилетия после поимки Кощея Бессмертного отпала, а обычно дежурившие девочки постарше, засыпали после пары часов на посту. Так что Иван без проблем и лишних глаз прикатил три ведра на тачке ко входу в подземелье и по очереди спустил их вниз.

Юноша установил свет и помог узнику напиться, поддерживая его голову.

— Всё будет хорошо, Глеб.

По мере осушения вёдер, истощённый полутруп перед ним начал, наконец, походить на человека, он пил всё более жадно, пока не прикончил последнюю порцию до последней капли.

— Благодарствую. — выдохнул он, подняв на спасителя уже живое лицо.

Все двенадцать цепей упали рядом со звоном, стоило лишь рвануть их вниз. Иван с удивлением наблюдал за разворачивающейся картиной. Бывший узник легко избавился от оков, откинув их в сторону. Магия осветила тёмные стены, возвращая месту жизненные краски.

— Ты силён. — взглянул на рассыпанные по полу цепи юноша. — Глеб, ты теперь свободен. Я правда не знаю, что ты натворил, но никто не должен сидеть на цепи в столь жутком месте.

— Скажи мне, Ваня, ты живёшь в тереме с Сёстрами?

— Да, моя наречённая Марья Моревна привезла меня сюда из Тридевятого царства.

— О… Из самого Тридевятого… Зачем же?

— Ну, я вроде как… Избранный что ли. — почесал затылок Иван. — Не спрашивай, я сам не понимаю, но говорят, что лишь я могу убить Кощея Бессмертного.

— Вот как.

— Что ты хочешь делать дальше? Ты сможешь идти в таком состоянии?

— О, твоими заботами я чувствую себя превосходно.

— Да что ты. — отмахнулся он. — Любой бы на моём месте поступил точно так же.

— Ну, что ты. Лишь человек с чистой душой и помыслами может поступить подобным образом. Ты особенный. — он подошёл к нему вплотную, глядя в светлые глаза напротив.

— Скажешь тоже… Да, кстати, ты так и не сказал, за что с тобой так обошлись.

— Всё очень просто, Вань. Я шепну тебе на ушко.

Он поддался вперёд к нему, опалив горячим дыханием ухо.

— Я — Кощей Бессмертный.

Боль моментально пронзила грудь. Последним, что видел Иван было его собственное дрожащее сердце в крепкой хватке Кощея Бессмертного. Светлые глаза моргнули и закрылись навсегда.

(От автора: В конце главы присутствует сцена жестокости над женщинами, не читайте, если у вас триггеры)

В новом тереме царила суета, они наконец-то полностью отстроили обитель на месте некогда сожжённой Кощеем Бессмертным. Василиса стояла на втором этаже, наблюдая за снующими по делам Сёстрами. Многие сейчас были в Тридевятом, желая наконец полностью завершить процесс строительства. Некоторые пребывали на заданиях в поисках новых Сестёр и борьбе с нечистой силой.

Царь Еремей уж десять лет как отошёл в мир иной, передав престол в надёжные руки старшего сына Владимира, что до этого прошёл все три испытания. Василисе нравилось, что вести теперь разносились лишь о мирских делах да заботах, изредка говоря о засухе али нападках нечисти, с коими быстро расправлялись усиленные отряды царских стрельцов. Главу пригласили на широкий праздник в честь рождения третьего царевича, и как она ни пыталась увильнуть, таки отправилась в Царьград.

Марья остановилась рядом с Василисой, её живот порядком округлился, срок вот-вот подходил, и будущего малыша обсуждали уже всем теремом.

— Тебе не обязательно было ехать сюда.

— Мне хотелось немного развеяться перед долгими посиделками дома.

— Вернёшься к Ивану? Он в тебе души не чает.

— Да, я знаешь… После того, как встретила его, изменилась.

— Ты и правда стала добрее, раньше была сущей стервой.

— Василиса! Не груби старшим.

Та лишь пожала плечами, мол говорю, как есть.

— Мы не виделись неделю, а я уже…

— Я помогу тебе с перемещением. Вдвоём мы сладим с кругом, даже если нас не будут поддерживать с другой стороны.

— Снова не отвечают. Третий день кряду яблоко кручу, а никто не подходит к золочёному блюдцу. — подошла к ним расстроенная Любава.

— Странно это, не беда ли какая случилась? — присоединилась к обсуждению проходящая мимо Алёна.

— Нам лучше отправиться на разведку, Василиса, как ты и говорила.

— Хорошо. Выдвигаемся?

Марья кивнула, и вскоре колдуньи уже стояли у круга. Обычно, кто-то с другой стороны помогал контролировать перемещение, но коли в Тридесятом никто не отвечал, приходилось действовать на свой страх и риск.

— Надеюсь, с Иваном и остальными ничего дурного не случилось. — понадеялась Марья, ступая в круг.

— Тебе лучше не отвлекаться, иначе будет худо.

Они выпустили магию, волнами заскользившую по причудливым рисункам, подсвечивая круг с каждым мгновением всё сильнее и сильнее. Мир закрутился, поднимая их над землёй, и в следующий миг, девушки уже стояли последи точно такого же круга в Тридесятом царстве.

Не теряя ни минуты, обе двинулись в сторону знакомого терема неподалёку, и едва завидев его вдалеке, тут же заподозрили неладное. В окрестностях не было ни души, лишь во дворе перекатываемое потоками ветра ютилось одинокое ведро. Терем будто бросили, а все его обитатели сбежали в одночасье.

— Иван! — отчаянно позвала Марья, но ей никто не ответил.

— Нам лучше дождаться помощи. — хмуро заметила Василиса.

Но не успела удержать сорвавшуюся с места колдунью, бросившуюся внутрь терема, а последовавший душераздирающий крик заставил её устремиться следом. Девушка застыла, едва переступив порог, с ужасом взирая на подвешенные в сенях трупы вчерашних учениц. Мухи ползали по их лицам, застывая на стеклянных глазах. Смрад, исходящий от покойниц, говорил о том, что они здесь не первый день.

Василиса закрыла рот руками, страх прошиб её насквозь, стуча в висках. Она повернулась на скрип: дверь рядом приглашающе распахнулась. Из терема повеяло могильным холодом.

— Не ходи туда, Марья. — строго заметила Василиса, преграждая той путь.

— Иван… Нет, нет, нет…

— Уходи. Быстро.

— Я не могу!

— Марья, ты должна сберечь его дитя.

С этими словами она выставила её вон из терема, запечатав вход магией, а сама шагнула вглубь, уже прекрасно зная: что, точнее кто её там ждёт.

Больше покойников на пути не попадалось, но бревенчатые стены были украшены кровавыми узорами, кричащими о том, что живых она здесь не обнаружит. Запах смерти заполнял собой лёгкие, заставляя сердце замереть в ожидании скорой погибели, Кощей точно не простит её, не теперь…

Он обнаружился в горнице. Стоял посередине спиной к выходу, разглядывая дёргающиеся на стене оторванные конечности некогда избранного самим Чернобогом, давеча спасшего его простодушного Ивана. Оторванная голова зависла в воздухе, глазные яблоки вертелись ровно по орбите, что чародей находил донельзя забавным, иногда заставляя их вертеться в противоположную сторону. Василису от этого зрелища замутило, она прислонилась спиной к стене, не решаясь сделать и шага в сторону знакомой фигуры.

— Не хочешь сказать мне «с возвращением»? А? Зверобой? — он даже не обернулся к ней, поглощённый издевательством над мертвецом.

Василиса молчала, в её интересах было как можно дольше задержать тёмного чародея, дабы Марья успела сбежать.

— У меня было много времени, чтобы решить, как тебя убить.

— Что решил?

Он всё-таки обернулся. Тёмная радужка, будто сливающаяся со зрачком… Карий цвет шёл ему намного больше.

— Я воплотил в уме множество вариантов, но ни один не показался мне достаточным.

…

— Убить и раскидать части по всему свету. Задушить. Утопить. Скормить свиньям…

— Твоя фантазия не знает границ.

— Сбросить в пропасть. Сжечь на костре. Четвертовать. Заточить во тьме без еды и воды.

— Кажется, последний вариант нравится тебе больше всего?

— О нет… — покачал головой Кощей и в следующий миг оказался прямо напротив, больно приложив девушку головой к стене, схватив её за шею. — Всего этого недостаточно.

Она обмякла в его руках, будто не желая сопротивляться, лишь инстинктивно глотая ртом воздух.

— А потом на меня снизошло озарение.

Кощей отпустил её, и не ожидавшая подобного Василиса мешком упала на пол.

— Смерть для тебя — это награда, а не наказание.

— Смерть не может быть наградой для человека.

— Пфф… Не пытайся меня запутать, Василиса. Я же знаю, зачем ты со мной лясы точишь. Полагаешь, пока мы с тобой мило беседуем, твоя подружка успеет спастись?

— Делай со мной, что хочешь, но не тронь хотя бы её.

В горницу вбросило Марью, что приземлилась прямо на живот и застонала.

— Всё, как приказывали, Повелитель. — раздался голос Оксаны.

— Подготовь всё к отбытию, я здесь быстро закончу.

— На всё ваша воля.

Дверь за ней закрылась.

Василиса было бросилась к Марьей, но её как котёнка швырнуло обратно в стену. Кощей подошёл к лежащей на полу колдунье, магией перевернув её и прижав к земле, не давая двинуться.

— Интересно, кого же послали небеса этой красной девице? — нараспев протянул он. — Дай-ка я взгляну. Иван-покойничек так ждал, так ждал, жаль не дождался.

— Нет! Не смей! — сорвалась на крик Василиса, она пыталась вырваться, но всё было тщетно.

— Хотя… Я могу дать ему поучаствовать. — Кощей поманил к себе мёртвую голову Ивана, что зависла прямо над Марьей, высунув язык.

— Не издевайся над ней! Хватит! Тебе нужна я, дак прикончи меня!

— Как назовём будущего покойничка? — он присел на корточки рядом с обессиленной девушкой, и одним движением разорвал сарафан на её животе. — Так-так. Мальчик или девочка, девочка или мальчик? Ты как считаешь, Василиса?

— Убери от неё руки! Убей меня! Делай, что хочешь, но не тронь ребёнка!

— Не трогай дитя. — пыталась сопротивляться обессиленная Марья, но Кощей её не слушал.

— Скучно, как с вами скучно! Вы такие… — он задумался, подбирая подходящие слова в голове. — Пресные.

— Кощей! Пожалуйста!

— Может, малой меня порадует. Дак кто-там? Мальчик, девочка? — Кощей пробежался показательно задумчивым взглядом по бледной как мел Марье. — Нравится чувствовать бессилие? Мне тоже было весело два десятка лет коротать время в подземелье.

— Убей меня, но не тронь дитя. — взмолилась девушка, но мучитель словно её не слушал.

— Зачем гадать кто там внутри? Лучше просто увидеть!

Он пальцем коснулся нежной кожи, вспарывая живот, доставая новорождённого из утробы матери.

— Ой, надо же! Только посмотри какая сладкая у тебя девочка! — просюсюкал он и слегка встряхнул дитя, заставляя малышку закричать, поднеся её прямо к лицу зверем кричащей Марьи. — Поздоровайся с мамочкой. Ути-пути, какая зайка.

— Кощей, нет!

— Ой… Кажется, я забыл, что младенцы головку не держат. Неловко вышло.

Марья закричала пуще прежнего, её дорогое дитятко со свёрнутой шеей приземлилось на пол лицом к ней

— Чудовище! Ты настоящий монстр!

Кощей поднялся, отряхнув руки, и направился к Василисе, остановившись прямо перед ней.

— Эй, зверобой. Нелегко любить монстра, не так ли?

— Что ты задумал?

— Ну, мамочке я подарок преподнёс, надо и свою несостоявшуюся невестушку уважить.

— Убей меня!

— Нет-нет, глупый зверобой. Я не убью тебя, зачем же прерывать такие сладкие страдания?

Кощей наклонился к её уху, скользнув языком по мочке, слегка прикусив нежную кожу и прошептал:

— Наслаждайся новым обликом, Василиса. Лишь поцелуй истинной любви вернёт тебе прежнюю жизнь.

Мир внезапно стал огромным, а выросший прямо перед ней сапог Кощея показался настоящим непреодолимым препятствием. Василиса с ужасом взирала на тёмно-зелёные лягушачьи лапки.

— До скорого, болотная.

Он вышел из горницы, хлопнув дверью.

— Марья!

Новое тело совершенно не слушалось, так что Василиса буквально ползком добралась до раненой подруги.

— Не умирай, только не умирай.

Та всхлипывала, глядя на мёртвого малыша перед глазами. Голова Ивана приземлилась рядом. Кровь хлестала из распоротого живота так, что ещё немного и колдунья просто умрёт.

Василиса буквально плавала в алой жиже, пытаясь удержаться на месте. Она огляделась в поисках волшебного блюда, но смогла заметить лишь расплющенное яблоко, как и ожидалось, Кощей полностью оборвал их связь с теремом.

— Вася! — раздался знакомый голос из глубины терема. — Вася-Вася, ты жива⁈

— Любава! — крикнула было в ответ Василиса, но её голос стал заметно тише.

Оставалось лишь надеяться, что их найдут как можно быстрее. Белая как мел Марья, лежащая рядом, еле дышала. Кощей отплатил за годы заточения сполна.