Тридевятое. Книга вторая

Глава 1 Душа русалки

От подножья высоких мглистых гор на севере, чьи вершины даже летом были покрыты снежными шапками, кои плавно переходили в тёмный Зачарованный лес, до самого Синего моря на юге, Великой степи на востоке и бурно бегущей реки Иволги на западе раскинулось величайшее Тридевятое царство. Мудро правил им тридцать лет и три года могучий царь Берендей, недавно отошедший в мир иной, и оставивший свой престол младшему сыну, ныне царю Ивану, в чьих молодых руках теперь сосредоточилась вся мощь огромной державы.

Ранее царевич, а теперь уже настоящий царь ныне пребывал в Царьграде и был по уши завален берестяными грамотами, они высились на широком дубовом столе чуть ли не до потолка, заполонили собой всё пространство на длинных лавках, выстроенных у стены, несколько выбилось из общей массы и притаилось в разных углах комнаты. Ежели не знать, что царь здесь трудиться изволит, впору было и не заметить его, чем иногда тот и пользовался, пытаясь скрыться от чужого взора.

–　Эй, Иван, ты ещё эту пропустил. — протянул большой чёрный кот, тыча лапой с золотыми когтями в грамоту, лежащую на самом краю стола. — Он сказал, что на неё обязательно надо ответить.

— Без тебя знаю, Баюн. — раздался приглушённый горой свитков голос Ивана. — Этому конца-края нет…

— Всего-то пара сотенок, чего сразу запричитал? — кот нагло валялся на лавке, предварительно расчистив себе место, и наслаждался блаженным лодырничеством.

— Вместо упрёков, лучше бы помог.

— Не могу я.

— Чего это?

— Лапы у меня. — отмахнулся Баюн. — И вообще я тут, итак, в поте лица тружусь: за советником твоим, между прочим, приглядываю.

Уже больше месяца прошло с тех пор, как они покинули Кощеев терем и вернулись в Царьград. Как и было должно, Иван взошёл на престол под крики ликующей толпы жителей Тридевятого царства, Глеб стал его советником и за одно кошмаром всего терема, а Баюн просто праздно шатался по Царьграду, пугая местных своими огромными для обычного кота размерами и таская сметану с царской кухни, чем ужасно донимал главу местных служек бабку Настасью.

Глеб ожидаемо взял всё в свои руки и начал было устраивать разнос в новых владениях по всем направлениям, но приближающаяся зима спутала все карты, и ныне советник пребывал в постоянных разъездах, разбавляя их недолгим пребыванием в тереме, дабы покошмарить местных.

С самого первого дня местные Глеба невзлюбили: угрюмый, язвительный, тыкающий во все ошибки престарелых бояр как маленьких котят и направо-налево раздающий многочисленные поручения, с коими были в душе многие не согласны, но скрепя сердце всё исполняли дабы выслужиться перед новой властью. А ведь это Глеб ещё не добрался до казённых и военных дел, чего с замиранием сердца ждали главный казначей и воевода со своими подчиненными.

Иван тяжело вздохнул, вспоминая, что Глеб недавно исчез из терема, что скорее всего не осталось незамеченным. И их с Баюном увлекательную беседу действительно прервал стоящий на охране стрелец, осторожно заглянувший внутрь:

— Царь-батюшка, не вели казнить, вели слово молвить.

— Говори. — коротко попросил Иван, не вылезая из-за вороха грамот, нутром чуя, что услышанное ему не понравится.

— Там за дверью просители стоят. Изволите впустить?

— Приём челобитных с утра был окончен.

— Не серчайте, царь-батюшка, да при нём им говорить больно боязно.

Баюн на лавке захихикал, предвкушая яркое зрелище, и показательно замяукал, когда на него во все глаза уставился недоумевающий стрелец.

— Так и быть, пусть проходят.

Стрелец скрылся за дверью, а Иван устало помассировал виски руками. Да… Когда он звал мрачного ученика Кощея Бессмертного на роль царского советника, то, казалось, был готов к сопутствующим этому трудностям, не взирая на предупреждения ни Яны, ни Баюна, ни самого Глеба, но не представлял, что всё будет настолько плохо.

— Хорошо ты за ним присматриваешь. — обратился он к Баюну, который сел на лавке с интересом разглядывая открываемые стрельцами резные двери.

На колкость царя Баюн ожидаемо не ответил, всем своим видом показывая, что он бы поспорил, да тогда весь терем узнает, что царский кот болтать по-человечески горазд. Итак, слухи разные ходили о мрачном советнике и его проклятом зверинце.

Иван нехотя поднялся из-за стола и вышел на общее обозрение, разглядывая вошедших. Кажется, среди них опять появились новые лица…

— Не вели казнить, царь-батюшка, вели слово молвить!

— Можете говорить.

Разрешил он, устало глядя на озирающихся по сторонам собравшихся, выискивающих следы пребывания вездесущего советника.

— Нет его здесь. Отбыл по приказу. — уже в который раз успокоил их царь, происходящее начинало напоминать некий каждодневный ритуал.

— Царь-батюшка! — начал осмелевший конюший. — Сил моих больше нет! Жеребец его окаянный всех служек перекусал! Обычное сено есть брезгует! Не знамо, как четырёх кобылиц обрюхатил! Это уже ни в какие ворота не лезет, царь-батюшка! Молю вас, сделайте уже чего с этим чудищем проклятым!

— Насколько помню, он приносил вам особое сено.

— Да где ж его от обычного отличишь-то? — повинился конюший. — На вид сие одинаковое. Вот по незнанию и скормили видно другим лошадям.

— Я попрошу принести новое, а вы сложите его в огороженное место, дабы никто больше не перепутал.

— А как быть с остальным, царь-батюшка? Не ведаю, какой приплод от чудища этого уродится, да и что с его скверным нравом делать.

— Не лезьте в стойло к нему.

— Но как же с чисткой тогда…

— Не лезьте. Говорено вам было, что он только его признаёт.

— А кобылицы как же?

— Отведите их на другую конюшню и замените жеребцами, а с приплодом мы решим, что делать как уродится. Сивому определите постоянное стойло рядом с Полночью, тот его трогать не станет.

— Как пожелаете, царь-батюшка. — отклонялся конюший.

— Что ещё он натворил? — со вздохом спросил царь, переведя взгляд на бабку Настасью, которая стояла в окружении нескольких кухонных девок, боязливо выглядывающих из-за её широкой спины.

— Давеча все амбары разгромил, царь-батюшка, половину муки велел выбросить. Затем по погребам прошёлся, треть запасов уничтожил, а сейчас вот…

— Что? — без интереса спросил Иван.

— А сейчас на кухню царскую сам пришёл да давай поучать как что правильно делается. Я тут во главе стою с тех самых пор, покуда вы, царь-батюшка, ещё на свет не появились, а он давай меня старую уму-разуму учить!

— Про амбары и погреба вам было говорено, что сие мой приказ: всю снедь проверить. Царя винить изволите?

— Ну что вы, царь-батюшка! — всплеснула руками Настасья. — Мы бы никогда супротив вашего слова не пошли. Да больно муки да бочонков со соленьями жалко… Столько добра зазря пропало! А зима ведь на носу!

— Так было нужно. Впредь будьте добры внимательнее за сохранностью съестного следить. А о присутствии на царской кухне я лично с ним поговорю.

— Благодарствую, царь-батюшка! — благодарно поклонилась старуха, в след за которой на колени бросились и кухонные девки.

— Кто далее?

— Не вели казнить…

— Говорите уже.

Ивану настолько осточертело каждый день выслушивать про деяния Глеба, что хотелось поскорее закончить и в очередной раз без сил хмуро уставиться в стену.

— Давеча боярских дочек снова до слёз довёл, царь-батюшка. Те хотели ему гостинцев передать да беседу завести, а он то слова обидные говорит, то мимо проходит, будто мы для его милости пустое место…

— Не станет он ни на ком жениться, сколько раз вам уже говорено было…

— Но ведь не гоже советнику холостому ходить. — воспротивилась девица. — Вам тоже, царь-батюшка…

— Я непременно улажу вопрос своей женитьбы в ближайшее время. — нагло соврал Иван. — А его в покое оставьте. Царскими поручениями занят, не до девок ему.

Девушка попыталась ещё что-то возразить в противовес, но царь прервал её, начав допрашивать остальных служек. С каждым словом до Ивана доходили либо уже закоренелые, либо новые подробности бурной деятельности Глеба как в царском тереме, так и во всём Царьграде. Похоже, что он успел настроить супротив себя добрую половину жителей, нисколько об этом не задумываясь, хотя чего он ожидал от теперь уже своей личной язвы?

— На сегодня мы закончили. — выслушал последнего просителя Иван. — Давайте договоримся. Я буду принимать челобитные касательно моего советника раз в неделю по пятницам через час после обеденной трапезы.

— Простите, царь-батюшка? — спросил один из присутствующих, и получив одобрительный кивок продолжил. — А на бересте можно челобитную оставить?

— Нет, только лично мне по пятницам через час после обеденной трапезы. — ещё раз повторил царь. — Ежели каждый день приходить будете, слушать не стану. Даже если весь день у двери проторчите. А сейчас своими делами займитесь, а я царские продолжу.

Просители, благодарно кланяясь, посыпались из горницы, а Иван устало осел на лавку, даже не слыша, как хрустят под ним свитки, его правый глаз немного дёргался, а взгляд был устремлён в никуда.

— Давно пора к Яночке за подмогой обратиться. — высказал своей мнение Баюн, уже в который день наблюдавший сию картину.

— Он меня до белого каления доведёт…

— Или с ума из-за его выходок сойдёшь. — закончил за него Баюн. — Каждый день одно и то же слышу.

Иван тяжело вздохнул.

— Почему ты ничего ему об этих мерзких обвинениях не говоришь?

— Он ни в чём не виноват.

— Да ты не хуже меня знаешь, какая Глеб ходячая язва. Может, и делает всё верно, да посыл при этом, сам понимаешь.

— Мне ли не знать об его дурном нраве.

— Слушай, Ваня, я, конечно, не обязан тебе помогать, но послушай совет мудрейшего!

Иван хмуро взглянул в сторону само наречённого «мудрейшего».

— Потолкуй с ним об этом. Рано или поздно всё равно узнает.

— Что узнает?

Кот и царь одновременно обернулись в сторону раздавшегося знакомого голоса.

— О том какое ты солнце ясное, Глебушка! — замурчал кот, спрыгнув с лавки и помчавшись к появившемуся юноше.

Иван проводил его осуждающим взглядом. Вот подхалим! Ещё секунду назад советовал ему поговорить с Глебом об его дурном нраве, а сейчас сам изо всех сил ластится, выпрашивая вкусностей. Никакой помощи в этом тереме!

— Дак о чём разговор был? — спросил Ивана Глеб, присев на корточки, подкармливая кота полоской вяленого мяса.

— Не бери в голову. — отмахнулся тот, решив отложить важный разговор на потом. — Лучше доложи, что происходит в деревнях на берегу реки Иволги. Они сильно пострадали летом из-за самодурства водяных.

— Как ты и предполагал, хозяйство пришло в упадок, но потихоньку восстанавливается. В предыдущие годы зерно и овощи с речных земель свозили на продажу в Царьград, а также в терем в качестве подати. Я поговорил со старостами, ежели они не станут платить терему снедью в нынешнем году, то деревни смогут спокойно перезимовать.

— Это очень хорошие вести.

— Плохие в том, что царскому терему придётся затянуть пояса, поскольку третью часть запасов составляли именно зерно, овощи и другие припасы с речных земель. А из-за того, что я обнаружил примерно с десяток мешков с мукой, в которых были маточные рожки в большом количестве, их пришлось уничтожить, не говоря уже про разбухшие бочки с соленьями. Мы можем погубить много людей, если впредь не будем следить за запасами.

— Я уверен, что мы продержимся эту зиму. В Царьград помимо речных земель привозят снедь и другие деревни, что уж говорить о купцах.

— Ты сам знаешь, что с наступлением зимы будет трудно доставлять товары: дороги заметёт, и многие деревни окажутся отрезанными от связи с Царьградом.

— Мы сможем подготовиться?

— Да, но мне нужно время, дабы проконтролировать ситуацию в остальных селениях, в том числе чтобы убедиться, что зиму переживут не только жители Царьграда. Благо с большей частью я уже закончил, а Синеград с побережьем и без нашей помощи справятся.

— Глеб… что бы я без тебя делал. — протянул Иван, восхищённо глядя на друга. Хоть он и был нелюдимым и язвительным, но контроль над всем словно был у него в крови.

Тот на его слова только глаза закатил, в гробу он видал эти лестные речи, что от Баюна, что от Ивана.

— Ты освободишься от дел вечером?

— А ты? — Глеб кинул обеспокоенный взгляд на горы берестяных грамот, некоторые из которых, судя по всему, даже не были просмотрены.

— Не думаю, что успею закончить с этим сегодня, но нам нужно потолковать.

Чародей нахмурился, но лишних вопросов задавать не стал и коротко кивнул.

— Ладно, пойду перехвачу что-нибудь на кухне и отправлюсь дальше. — Глеб направился к выходу.

Баюн повернулся к Ивану, сделав страшные глаза, словно напоминая про сегодняшний визит бабки Настасьи и её кухонных девок.

— Глеб! — позвал Иван, заставляя того остановиться в шаге от двери и обернуться. — Я хотел сказать, что…

Он выжидательно приподнял бровь и скрестил руки на груди.

— Что ты хотел?

— Что хотел… — повторил за ним Иван, а затем опомнился. — Ты надолго на кухню собрался?

— Нет, только возьму что-то в дорогу.

— Значит ты не будешь… Ну… У печи хозяйничать например?

— Иван, у меня дел невпроворот. Ежели хочешь о чём потолковать, то давай скорее.

— Нет! Давай оставим это до вечера. Хорошей дороги!

Тот вновь закатил глаза, проворчав себе под нос что-то про «Иванов-дураков» и скрылся за дверью.

— Ты раньше более нелестно выражался рядом с ним. — напомнил Баюн, наблюдая за сим неловким диалогом.

— Я боюсь, что он вновь закроется в Зачарованном лесу. — наконец признался Иван. — Хоть я и был всегда подле отца, и у меня была возможность наблюдать за царскими делами. Но смотреть со стороны и делать самому не одно и то же. Без Глеба я бы не смог решить такой ворох насущных проблем в одиночку.

— Ты не можешь сваливать всё на него одного. Если не заметил это по ежедневным челобитным, то я скажу прямо — Глеба ненавидят, он замечает все шероховатости других людей и не церемонится с ними. И это, как ты знаешь, он ещё не лез в дела казны и воевод, потому что занят подготовкой к зиме. А когда народ чем-то недоволен, это плохо заканчивается для царя.

— Мы поговорим сегодня, обещаю. — сдался Иван.

Баюн недоверчиво взглянул на него, но промурчал:

— Если сам не сможешь…

— Хорошо, я обращусь к Яне, если мне не удастся. — пообещал он, садясь за грамоты, решив к приходу советника разгрести хотя бы тот хаос, что громоздился на столе.

Кот важно прошествовал к двери и, бросив последний непроницаемый взгляд на царя, выскользнул в коридор меж дежуривших стрельцов, спеша вниз на кухню. Вопреки ожиданиям Баюна, Глеб действительно пришёл взять припасов в дорогу и сейчас завязывал небольшой мешок, собираясь отбывать.

Однако даже это смогло затормозить работу кухни, бабка Настасья в напряжении следила за каждым движением царского советника, надеясь, что тот не полезет проверять кушанья к вечерней трапезе. Громко мяукнув, привлекая к себе внимание не только чародея, но и всех присутствующих, кот уставился на чародея большими жёлтыми глазами. Настасья побагровела — она терпеть не могла зверьё на своей кухне, а к наглому огромному Баюну питала особую ненависть. Глеб же, словно не замечая нарастающего недовольства, на ходу подхватил орущего кота и вышел вон, направляясь к воротам.

— Чего тебе? — вполголоса спросил он, завернув в свободный угол, жестом наколдовывая вокруг отводящие глаз чары, дабы никто случайно проходящий мимо не заметил их.

— Хотел сказать, что тебе нужно рассказать Ивану по поводу того, что ты у него обнаружил. Ты не можешь скрывать от него это вечно.

— Ты считаешь, что будет лучше, если я расскажу, что лёгкая влюбленность Ивана в Василису была увеличена мощным приворотом? Какая теперь разница, если тот был снят, когда он погиб?

Баюн закатил глаза:

— А ты не думаешь, что Ваня до сих пор наивный дурак и следующая история любви может закончиться так же? Или так и будешь втихую сбрызгивать стены его покоев своими травками? И как он до сих пор не заметил, что там воняет душицей?

— Так и буду, пока сочту это нужным.

— Вы с ним оба как дети малые, соберитесь уже и поговорите. Недомолвки между друзьями никогда ни к чему хорошему не приводили.

— Много ты о дружбе знаешь.

— Поболее тебя, знаешь сколько про богатырей сказок сказывал, не счесть! А они друг за друга горой стоят.

— Мы с Иваном не дураки, сами разберёмся.

— А что насчёт Кощея?

— А что с ним?

— Сам знаешь.

— Этого Ивану точно знать не обязательно!

Баюн хотел добавить ещё что-то, но обоих привлекла внезапная суета: несколько стрельцов и служек выбежали из терема, спеша по направлению к главным воротам.

— Давай оставим разговоры на потом, лучше посмотреть, что там творится.

Кот согласно кивнул и забрался Глебу на плечи, обвившись вокруг шеи, устраиваясь там на манер богатого мехового воротника, сверкая огромными золотыми глазами.

Небольшая толпа собралась у ворот, словно окружив кого-то. До ушей Глеба доносились долетавшие с ветром обрывки фраз:

— Уходи подобру-поздорову.

— Но давайте хотя бы внутрь пустим, мороз ведь вон какой сегодня.

— Да откуда тебе, милая, царя знать?

— Не можем пустить. Не по указу это.

— Нам потом по первое число достанется.

Вокруг медленно порхали снежинки, приземляясь на голую землю, припорашивая её едва заметным тонким слоем, которому суждено было вскоре растаять. Пролетающие мимо ледяные порывы ветра пробирали до костей. Зима вот-вот сместит позднюю ноябрьскую осень и окончательно вступит в свои права.

Глеб подошёл к собравшимся, пока что, не понимая, что за сыр-бор здесь разгорелся и громко приказал:

— А ну! Разойдись.

Все тут же послушно расступились и замолчали. Уж с кем, с кем, а с мрачным советником связываться никто не хотел. Едва только Иван-царевич притащил его в терем, как тот тут же дал понять, что переходить ему дорогу опасно. Слухи разные ходили, начиная от того, что он могучий колдун, заканчивая тем, что заморский воитель.

Расступившаяся толпа открыла Глебу вид на худенькую молодую девушку, одетую в лёгкий льняной сарафан, кисти рук посинели от холода, поскольку небрежно наброшенная на плечи холщовая ткань совершенно не грела. Незнакомка слегка поёжилась от очередного порыва ветра, растрепавшего её длинные тёмные волосы, в которых запутались нити с нанизанными на них перламутровыми ракушками, и взглянула на чародея.

— Не вели казнить, ваша милость, вели слово молвить! — обратился к нему отвечавший за охраняющий терем гарнизон стрельцов воевода. — Не знаем мы, что с этой девкой делать! Пришла в терем как к себе домой, говорит, что царя нашего знает, мол обещал он ей в беде помочь. Но брешет ведь, откуда девке простой с царём знаться?

Глеб его мало слушал, как и Баюн, они во все глаза рассматривали незваную гостью.

— Пойдём. — коротко сказал той Глеб, поманив рукой за собой.

Все с удивлением наблюдали за тем, что происходит, а девица, словно почувствовав, что это её шанс пробраться в терем, тут же юркнула к своему благодетелю за спину.

— Но что вы… — начал было воевода, который был знатно ошарашен поведением советника, это как же так-то? Чужаков просто так средь бела дня в терем приглашать? Чётко ведь велено было впускать народ простой только во время приёма челобитных и то в строгом сопровождении.

— Эй, — обратился Глеб к одному из служек. — Вели баню скорее истопить да принеси зимней одежды в мои покои, али не видишь, что у неё зуб на зуб не попадает?

— Будет исполнено, ваша милость. — сорвался тот с места, поспешив исполнять приказ.

— Пойдём. Но к Ивану пока не пущу, и даже не пытайся от меня отдаляться. — предупредил он её, и та понимающе закивала.

В отличие от жителей терема, которые могли лишь строить догадки о том, кто такой Глеб, она прекрасно чувствовала его разрушительную силу. Кроме того, благодаря своим русалочьим способностям видела нечто, напоминающее чёрное облако вокруг высокой фигуры, так что предпочла с тёмным колдуном не спорить.

Баюн тоже хотел внести свою лепту, но вовремя вспомнил, что они на людях и ограничился лишь тем, что что-то прошептал Глебу на ухо, от чего тот поморщился, но согласно кивнул, накинув на плечи незнакомки свой тёплый плащ и скрываясь с ней от любопытных глаз в тереме. Едва они вошли внутрь, как царский двор тут же захлестнула волна бурных обсуждений. Всех волновало два вопроса: кто эта загадочная девица? И почему вселяющий во всех ужас советник повёл её в свои покои? На оба находилась масса самых невероятных ответов!

А Глеб тем временем прошёл к себе вместе с новой знакомой и запер дверь на железный засов. Баюн спрыгнул с его плеча и удобно устроился на столе, помахивая пушистым хвостом.

— Ты меня знаешь? — спросила русалка, едва они скрылись от чужих глаз. — Почему вступился за меня? — она боязливо покосилась на запертую дверь — мало ли что у чародея на уме.

— Много вопросов задаёшь.

— Ты ведь ни на один не ответишь, так? Впрочем, кто бы ты ни был, благодарствую, что впустил. Меня Власей звать.

— Дочка водяного, да? — буднично спросил Глеб.

— Всё-таки знаешь. — облегчённо выдохнула Влася. — Тебе Иван рассказал обо мне? Но разве можно сразу понять, кто я такая?

— Я в Зачарованном лесу много русалок видал, правда, таких как ты никогда.

— Что ты имеешь в виду?

— Это лучше ты мне расскажи. Сама ведь сюда за помощью пришла.

— Ты тоже чувствуешь, Глебушка? — глаза кота горели в полумраке горницы. — Она пахнет и как русалка, и как человек одновременно.

— Ой, твой котик разговаривает. — удивилась Влася, взглянув на Баюна. — Какой хорошенький!

— Не хозяин он мне, не хозяин! — обиделся Баюн, выпустив золотые когти.

— Не переводи стрелки. — не обратил на дешёвый ход внимания Глеб. — Говори давай зачем пришла да побыстрее.

— Я с Иваном только говорить буду.

— К Ивану без меня тебе путь заказан. Либо говори, либо я тебя выставлю.

— Только подумала, что доброго человека встретила, а ты вона какой. — нахмурилась русалка. — И как только Ивана угораздило с тобой связаться?

— Следи за языком, если не хочешь ночевать на замёрзшем пруду.

— Ну-ну, Глеб! Будь с ней поласковее! Даже Баба-Яга никого на мороз не выставляет. — подал голос Баюн.

— Котик дело говорит. — согласилась с ним Влася, правда, подойти погладить не решилась — золотые когти предупреждающе поблёскивали в полумраке.

— Котик тоже тут ничего не решает. — пожал плечами Глеб, не обратив никакого внимания на последовавшее за этим недовольное урчание Баюна. — Кто дал тебе зелье? Ингредиенты редкие, так просто не сваришь.

— Ладно, расскажу тебе всё, что знаю. — наконец сдалась русалка, выбора-то всё равно не было, да и чародей пугал до чёртиков, хоть она и старалась держать лицо.

— Мудрое решение. — Баюн-таки спрятал когти, он любил слушать чужие рассказы почти так же, как сказывать свои.

Но не успела Влася начать, как в дверь тихонько постучали, а после полученного разрешения и наскоро отпертого взмахом руки замка, внутрь заглянула одна из служек.

— Ваша милость в баньку пойти изволили, всё уже готово. И я одежду новую девичью принесла. — сказала она, проходя в горницу, осторожно протягивая Власе внушительный свёрток, боязливо косясь на советника.

— Сходи сама с нашей гостьей в баню и проследи за тем, что она согрелась и отмылась, помоги переодеться, а потом ко мне приведи. Ежели упустишь её из вида, то наказание будет суровое. — наказал ей Глеб, на что девушка мелко задрожала и понятливо закивала.

— Пойдёмте, сударыня. — позвала она русалку.

— Власей зови, так сподручней будет.

— Пойдёмте, сударыня Влася. — тут же исправилась та и поспешила выйти вон со своей подопечной.

— Что, Глеб, прогулка твоя отменяется? — поинтересовался Баюн, наблюдая за тем, как чародей кладёт дорожную сумку рядом с ним.

— Завтра наверстаю. А пока нужно разобраться с русалкой.

— А как ты смекнул, кто она такая?

— Покуда мы были в тереме Кощея Бессмертного, Иван сам мне про неё как-то рассказывал, мол она когда-то его сильно выручила.

— И ты решил, что первая попавшая русалка, пришедшая в терем — это она?

— Я не настолько глуп. Она не врала людям, когда говорила о том, что знает Ивана, да и выбора нет у неё, скоро преставится, ежели не найдёт помощи.

— И где ж она такое зелье раздобыла? Даже я о нём ранее лишь в сказках слыхал.

— Сама расскажет, как вернётся. — пожал плечами Глеб. — Но сдаётся мне, что здесь замешаны Кощеевы недруги.

— Думаешь, Василиса могла дать?

— Возможно, она не одна. — Глеб нахмурил лоб, чувствуя, как что-то знакомое проносится в памяти, но бабочкой вылетает из рук.

Баюн расценил его задумчивость по-своему и заметно напрягся.

— Как ты и сказал, девчонка сама расскажет, когда вернётся. Тогда всё и выясним. А пока давай посмотрим, что ты с кухни припас, а то до вечера ещё далеко!

Глеб закатил глаза и развязал дорожный мешок, предоставляя коту свободу действий, самому есть не хотелось. Он присел на лавку и в свободное время решил немного разобраться в своих записях, сопоставляя количество запасов, что видел в селениях с предполагаемой удачной зимовкой.

Тем временем Влася в сопровождении служки добралась до бани. До этого не бывавшая в таких местах русалка, которой было всё вокруг в диковинку, застыла на пороге, не зная, как себя вести, чем ужасно озадачила сопровождающую.

— Проходите, сударыня Влася, не стойте на пороге. Холодно ведь. — забеспокоилась девушка.

— Можешь просто Власей звать? — попросила та, проходя в предбанник, с любопытством оглядываясь по сторонам.

— Как пожелаете. Давайте помогу вам одежду снять?

— Это ещё зачем? — возмутилась Влася, получив на сие удивлённый взгляд.

— Да как же в баню в одёже ходить… — залепетала служка, и русалка, понимая, что это видимо местная традиция, сбросила с себя Глебов плащ и потянула сарафан через голову, девушка тут же кинулась ей помогать.

— Тебя как звать, кстати?

— Златой. — коротко ответила она, снимая с себя простенький сарафан и льняную рубаху.

— Злата, значит. — Влася мельком взглянула на её светлые волосы, заплетённые в длинную косу, и улыбнулась. — Тебе подходит.

Девушка покраснела от неожиданной похвалы.

— Благодарствую, суда… Влася. — она улыбнулась в ответ, а затем спохватилась, что заморозит высокопоставленную гостью пуще прежнего и скорее повела её в парную.

Власе в бане понравилось. Горячий воздух, нагретый полог, пахнущие душистыми травами и берёзовыми листьями веники. А ещё компания Златы привлекала куда больше, чем мрачного чародея, который, конечно, ждал её у себя с ответами.

— А вы с ним знакомы? Он вас сразу в терем отвёл, как увидал. — внезапно спросила служка, до этого сдерживающая своё любопытство, но сейчас, заметив, что у Власи открытое и доброе сердце, немного осмелела.

— С ним… — протянула русалка, вспоминая, как кот назвал того мрачного типа. — Имеешь в виду Глеба?

— Да, его.

— А чего ж по имени не называешь?

— Да как же можно? — испуганно промямлила девушка. — Ходят слухи, что он колдун, который пострашнее самого Кощея Бессмертного будет. Да и поговаривали, что пару раз упоминали в разговорах его по имени, а он тут как тут…

— Вот оно как…

Влася нахмурилась, задумавшись, она, конечно, могла видеть тёмную энергию, окружающую чародея в отличие от остальных обитателей терема, но даже не думала о том, что тот может быть связан с Бессмертным. Нечисть в реке Иволге Кощея побаивалась, но поговаривали, что он особо никого среди них не трогал за время своего правления Тридевятым царством.

— Но о вас он позаботился, даже плащ дал, вот я и подумала, что…

— Нет! Не подумай чего! — отмахнулась от её домыслов Влася. — Я Глеба сегодня впервые встретила.

— Вы не боитесь его по имени называть? — восхищённо спросила девушка.

— Даже если он самый страшный колдун, не ворвётся же он к нам в баню, когда мы здесь в чём мать родила?

Злата понимающе кивнула.

— Стало быть и бояться его сейчас не стоит.

— Раз вы не знаете его, то почему он так добр с вами?

— Нуу… — задумалась русалка, но решила не раскрывать девушке всей правды. — Может, он не так плох, как о нём судачат? — сама удивилась своим словам, но виду не подала.

— Если подумать, то может быть и так. — согласилась Злата. — Царь за него горой стоит. Уж не знаю, что произошло между ними, но он доверяет ему больше, чем кому-либо. А наш царь-батюшка не стал бы плохого человека рядом с собой держать.

— Да, Иван действительно хороший человек.

— А вы и царя нашего знаете? — удивилась девушка.

— Не то, чтобы хорошо знаю… — Влася слегка покраснела, вспоминая произошедшее во время его визита к реке Иволге. — Просто у нас когда-то было общее дело.

— Если вы встречались, то он наверняка должен вас помнить.

— А ты можешь меня сразу к царю отвести?

Служка побледнела несмотря на то, что в бане было жарко аки в печке.

— Прости, забыла, что Глеб грозился тебя наказать. — тут же извинилась Влася, заметив неподдельный ужас в глазах собеседницы.

Они ещё немного поболтали на отвлечённые темы, никак не связанные с мрачным советником, Злата попарила Власю берёзовым веником, помогла помыться и переодеться в чистое. После славной баньки девушки в хорошем расположении духа, которое продолжалось в аккурат до покоев Глеба, направились обратно. Когда они вошли, тот что-то писал на берестяном листе, а при виде вернувшихся, окинул придирчивым взглядом Власю и бросил Злате.

— Хорошая работа, можешь идти.

Та откланялась и поспешила удалиться, а Влася откинула мокрые волосы с плеча и подошла к юноше. Глеб же поднялся и неожиданно провёл рукой по её длинным волосам, от чего русалка невольно вздрогнула и отшатнулась.

— Ты что делаешь? — спросила она, отступая от него на пару шагов.

— Ты прямо как Иван. — ответил Глеб, возвращаясь на место. — Волосы высушил, иначе хворь с мокрой головой подхватишь.

Влася коснулась своих длинных волос, с удивлением отметив, что они действительно полностью высохли.

— Но я не могу захворать. — попыталась возразить она.

— Не могла, пока зелье не выпила.

Она побледнела и понятливо кивнула, невольно опустившись рядом с ним на лавку. Находиться рядом с человеком, которого окружал мрачный ореол, не доставляло ей никакого удовольствия.

— Рассказывай. Коли ты помогла когда-то Ивану, то я так и быть подсоблю тебе.

Влася подняла на него удивлённый взгляд.

— Но какая тебе от этого выгода?

— Никакой.

Она нахмурилась, не особо понимая, почему этот чародей заинтересован в том, чтобы помогать ей, но всё же решила рассказать. Раз Иван, по словам Златы, ему доверяет, то и ей всё же придётся.

— Иван, наверное, рассказывал тебе о том, что проходил три царских испытания?

Глеб коротко кивнул.

— Последним было вернуть реку Иволгу в прежнее русло. И ещё до его приезда явилась она. Связалась со мной через мелкую речную нечисть и предложила сделку. Помощь Ивану в испытании в обмен на зелье, которое может сделать меня человеком.

— Ты знаешь, кто это был?

— Нет, помню только, что голос был женский. Лицо было скрыто плащом и, видимо, колдовской силой, поскольку я не смогла рассмотреть его.

— Она не говорила, что конкретно делает зелье?

— Нет, да и я не спросила, слишком обрадовалась, что смогу стать человеком и наконец-то покинуть Иволгу.

— Твои мотивы стать человеком мне не интересны.

— Кто бы сомневался. — тихо проворчала Влася и продолжила. — В общем, я помогла Ивану договориться с моим ныне покойным отцом, но он потребовал, чтобы мы поговорили с Владленом и Водовласом — другими правящими водяными, дабы те отреклись от своих притязаний на Иволгу. Я не знала тогда, как с дядьками сладить, они бы ни за что трон отцу не отдали. Мы распрощались с Иваном по утру в верховьях реки, а я поплыла было их убеждать, но тут снова она объявилась. Попросила меня свести её с дядями и угрозами заставила их сдаться. Благо, в конечном итоге всё разрешилось хорошо для всех кроме моего отца, Владлен и Водовлас стали правителями Иволги, так что зла на меня им держать не за что.

— Ты сказала, что она утром объявилась?

— Да, а что?

— Ничего. Уточняю. — Глеб, разумеется, не стал рассказывать ей о своих догадках, но со словами Власи вопросов появилось больше, чем ответов. И главный был: «Если не Василиса, о которой известно, то кто мог содействовать Ивану в прохождение испытания?»

— Конечно, ты ничего не скажешь. — понятливо заметила русалка. — Но знаешь, я подумала, что той колдуньей была Василиса.

— С чего ты это взяла?

— Слыхала, что она была женой Ивана, вот и подумала, что возможно сама и приходила. К тому же неизвестная строго-настрого запретила мне соваться в Царьград.

— Но ты всё же сунулась? Надо отдать должное твоей отваге. — усмехнулся Глеб.

— Эй, я тебе не какая-нибудь дурочка! — возмутилась Влася, вопреки страху перед чародеем таки показывая свой нрав. — Я слышала от крестьян, что Василиса сбежала из царского терема. Россказней вокруг этого много разных ходит! Но главное, я поняла, что раз её нет в Царьграде, то и моей жизни ничего не угрожает.

— Но ты выпила зелье, что тебе дали, не задумываясь о последствиях.

— Ладно. — нехотя согласилась русалка. — Немного я всё же дурочка. И я всё рассказала тебе! Пустишь к Ивану?

— Он не знает, как тебе помочь.

— С чего ты так решил? Иван мудрый, что-нибудь придумает.

— С того, что даже я не знаю, что с тобой делать. А я ученик Кощея Бессмертного.

Влася побледнела и закрыла лицо руками, скрывая постыдные слёзы, мигом подкатившие к горлу. Как бы она ни строила из себя сильную и независимую, но с момента последней встречи с Иваном, её жизнь превратилась в сплошные скитания.

— Мамочки… Если ты, ученик Кощея, и не знаешь, что делать, то я обречена.

— Насколько я могу судить по твоему рассказу и видимым признакам, зелье, что ты выпила, выращивает в тебе человеческую душу и полностью меняет твоё тело.

Она удивлённо взглянула на него.

— А ты думала, что просто выпьешь зелье и сразу станешь человеком?

— Да.

— Ты полная дура.

— Не обзывайся! Сама знаю, что сглупила!

— Пока ты наполовину русалка, а на другую половину человек. Твоей душе чего-то не хватает, поэтому процесс остановился.

— И чего же не хватает?

— А это нам предстоит выяснить.

— Значит, если найти это недостающее, то я смогу полностью стать человеком?

— Скорее всего. — пожал плечами Глеб. — Что в тебе осталось от русалки?

— Могу дышать под водой и быстро плавать, а ещё больше недели не могу находиться вне водоёма. Потому и пришла, что вскоре все реки скуёт льдом, и я не смогу нырнуть под воду.

Она намеренно промолчала о том, что может видеть его колдовскую силу, решив, что этого Глебу знать не обязательно.

— Сколько тебе нужно пробыть на дне, чтобы восстановить силы?

— Я не знаю точно, но думаю, что ночи хватит.

— Хорошо, с этим мы разберёмся. А сейчас, коли ты всё равно здесь, пойдём к Ивану.

— Ты правда просто так отведёшь меня к нему? — удивилась русалка.

— Да. Он будет не доволен, если узнает, что я скрываю у себя в покоях его подругу.

— Может, ты и правда не так плох, как о тебе говорят. — довольно улыбнулась Влася, вскакивая с лавки. — Пойдём скорее к Ивану.

— Кто обо мне говорит?

— Да весь терем! Они даже имя твоё произносить боятся, считают, что ты страшный колдун, впрочем, не так далеко от истины ушли.

Глеб помрачнел, а Влася поняла, что наплела лишнего.

— Погоди, ты что не знал?

— Догадывался. — хмуро ответил тот. — Просто надеялся, что Иван расскажет мне, если я что-то делаю не так.

Он направился к двери, возвращая прежнюю холодность.

— Пойдём к Ивану.

— Прости, я не знала. — начала было Влася, но Глеб прервал её.

— Больше не говори об этом. Мне нет дела до того, что другие судачат.

Он вышел вместе с ней в коридор и направился к царским покоям, русалка прикусила язык, решив больше с ним не заговаривать, дабы случайно ещё чего не сболтнуть. Хоть она и старалась браво вести себя рядом с Глебом, но тот факт, что он ученик Кощея Бессмертного заставлял кровь стынуть в жилах, подкрепляясь зловещей силой вокруг него.

Стрельцы покосились на Власю, но пропустили внутрь без вопросов, поскольку хмурый взгляд Глеба был способен открыть любые двери, даже не касаясь их.

— Ты уже вернулся? — спросил из-за горы немного поредевших грамот Иван, пока не поднимая взгляда.

— Я и не уходил.

— Почему? Что-то случилось? — обеспокоенно спросил царь, вылезая из-за стола и застыл, удивлённо глядя на вошедшую парочку.

— Вот у неё спроси. — ответил Глеб, кивнув на русалку рядом, которая при виде Ивана смущённо заулыбалась.

— Вроде давеча виделись, а ты уже царём успел стать! — заметила она с интересом разглядывая юношу напротив, пытаясь найти в нём какие-то изменения.

— Я очень рад тебя видеть! — Иван искренне улыбнулся в ответ и подошёл к русалке. — Ты в порядке? Что-то случилось?

— Да, кое-что… — Влася покосилась на Глеба, не зная можно ли ей болтать, и получив короткий кивок, продолжила. — После того, как ты ушёл, кое-что произошло.

— Ты в опасности? — обеспокоенно спросил Иван, разглядывая Власю, пытаясь понять, что стряслось.

— Кто-то дал ей зелье, превращающее нечисть в человека, а эта дурная выпила всё залпом не думая о последствиях. — объяснил за неё Глеб. — И теперь твоя подруга застряла на полпути. Она и русалка, и человек одновременно.

— Ты знаешь, что с этим делать?

— Нет, зелье редкое, Баюн и тот о нём лишь в сказках слыхал. Вероятно, пока процесс не завершится, ей придётся жить на два мира.

— Яна тоже не может помочь?

— Я свяжусь с бабкой, но скорее всего она скажет то же самое.

— Влася, мне очень жаль, я сделаю всё, чтобы тебе помочь. — пообещал Иван, подбадривая приунывшую подругу.

— Благодарствую. — поклонилась русалка. — Я не хочу тебя беспокоить, но мне сейчас совсем некуда пойти…

— Конечно, ты можешь остаться. Я распоряжусь, чтобы тебе выделили отдельную комнату. Глеб, насколько худо её состояние?

— Сейчас она в порядке, но к хворям людским не привычна, а тело слабеет день ото дня, становясь всё человечней, посему лучше постоянно за ней приглядывать.

— Ты не…

— Не хватало ещё за дурной русалкой денно и нощно следить.

— Прости, Иван, но я бы тоже хотела быть по возможности подальше от него. — была солидарна с ним Влася.

— В общем поручи девчонку кому-то другому, меня зовите только если что-то поменяется или время подойдёт. — он бросил короткий взгляд на русалку, та понятливо кивнула. — Я пошёл.

— Но куда ты? Темнеет уже.

— Сегодня не вернусь.

И не дожидаясь расспросов со стороны Ивана, растворился в воздухе.

— Какой неприятный тип. — Влася поёжилась, глядя на место, где только что стоял Глеб.

— Он может быть и не совсем хорош в общении, но поверь, Глеб намного добрее, чем кажется.

— По крайней мере он согласился мне помочь, пусть и только из-за тебя. Но всё равно не понимаю, как тебя угораздило с ним связаться?

— Это длинная история.

— У меня много времени. — пожала плечами Влася, а затем бросила взгляд на бесконечные берестяные грамоты и добавила. — Но ты весь в заботах, посему не стану отвлекать.

— Нет, я всё равно собирался сделать перерыв. — он грустно вздохнул. — Надеялся разделить вечернюю трапезу вместе с Глебом, но он сбежал.

— Прости, это, наверное, моя вина…

— Нет-нет, не бери в голову. — успокоил её Иван. — Ты здесь не при чём. Пойдём поужинаем, там и поговорим, а после я распоряжусь тебя куда-нибудь пристроить и служку выделить.

— А можно я со Златой жить буду?

— Злата?

— Да, эта девушка мне сегодня в баню ходить помогала. Она очень добрая.

— Хорошо, значит её следить за тобой приставим. Но и ты сама, Влася, смотри за своим состоянием, ежели худо будет, то немедленно говори мне, а я сам Глебу передам.

— Благодарствую. — поклонилась русалка.

Они направились трапезничать, разговоров было много. Хоть в разлуке друзья и были недолгое время, но в жизни обоих произошли значительные перемены, и хотелось поделиться ими с кем-то близким. Правда, Иван не стал рассказывать Власе о давешней собственной смерти, полагая, что это напугает её и расплывчато сообщил, что Глеб спас его жизнь, далее справляясь о трудной жизни подруги. За этими разговорами незаметно пролетел вечер, они вкусно поели кушаний от бабки Настасьи, и Иван передал Власю в надёжные руки заглянувшей Златы, пожелав обеим доброй ночи. Сам же направился к столу, окинув тяжёлым взглядом грамоты, в которых Баюн ещё не успел поваляться.

Русалка свалилась как снег на голову, но Иван был рад тому, что она собралась с силами и пришла именно к нему. Едва услышав о том, как трудно ей дался непростой путь от Иволги до Царьграда, он принял решение во что бы то ни стало, найти способ завершить переход. А Глеб поможет, ему-то от Ивана деваться некуда.

В Царьграде все готовились к предстоящим холодам. Прилавки купцов ломились от тёплых мехов да пряжи, с которой местные крестьяне коротали долгие зимние вечера, стуча деревянным веретеном по полу. Снедью и прочим также охотно закупались ещё и потому, что зимой товара на рынке становилось в разы меньше и многого приходилось ждать до наступления весны. Купцы предпочитали зимовать в Синеграде, что находился на берегу самого Синего моря, и уже начинали спешно отбывать из столицы.

Высокая рыжеволосая девушка, чья длинная коса, хоть и была заплетена вокруг головы всё равно доходила до пояса, шла в тёмном плаще с собольим воротником по шумным улицам. Занятые покупками люди не обращали на незнакомку никакого внимания, и она, миновав рыночную площадь, прошла через калитку в один из больших купеческих домов, окна которого в аккурат выходили в самое сердце торговой жизни столицы. Служки мигом сопроводили её к хозяину, которого девушка застала за большим столом: он что-то быстро писал на бересте, но мигом отложил все дела, едва завидев долгожданную гостью.

— Доброго дня.

— А, Дарина, да? — девушка утвердительно кивнула. — Честно говоря, я уж боялся, что вы не придёте.

— Каюсь, дела задержали. Но я готова въехать в дом, когда вам будет угодно.

— Понимаю, у самого из-за скорого отбытия дел невпроворот. Но вы меня просто спасли своим предложением. Сами понимаете, зимой у купцов сложное время, лишний рубль никому не помешает.

Дарина подошла к столу и положила на него увесистую калиту. Купец подхватил её и быстро пересчитал монетки, проверяя всё до последней копейки. Закончив с нехитрыми подсчётами, он утвердительно кивнул, одобряя сумму.

— Завтра я отбываю вместе с семейством в Синеград, служки остаются в вашем распоряжении, как и весь наш скромный терем. Мы вернёмся только к середине весны, до того момента вы можете здесь хозяйничать, как душе угодно. Вы одна будете жить, Дарина?

— С подругой, но она у меня скромная, на глаза мало кому показывается. И, возможно, гости будут приходить.

— Вы не подумайте чего, ни в чём вас не ограничиваю. Просто любопытство, нам купцам, знаете ли, всё знать надобно, а особенно ежели в городе появляются новые лица!

— Я понимаю, обещаю, что ваш дом будет в целости и сохранности, а ежели и случится чего, то покрою весь нанесённый ущерб.

— Что ж, приятно было иметь с вами дело, Дарина. Не свидимся уж до весны, так что желаю приятного пребывания.

Рыжеволосая поклонилась и покинула стены терема, направившись на столичный постоялый двор, который находился неподалёку. На первом этаже располагалась харчевня, так что народу здесь было как всегда в достатке, посему никто опять-таки не обратил внимания на очередного постояльца.

Девушка спешно поднялась вверх по лестнице и прошла в небольшую комнату, что сняла ещё вчера вечером. Скинув плащ, она вынула из-за пазухи небольшую берестяную коробочку со множеством дырочек на верхней крышке, которую откинула одним движением указательного пальца. Оттуда сразу показалась зелёная голова лягушки, которой порядком надоело весь день сидеть в темноте да тесноте.

— Как всё прошло, Варвара? — спросила она, выпрыгивая из коробки на стол, куда её любезно поставила подруга, разминая затёкшие лапки.

— Завтра в полдень можно будет въезжать в дом. До сих пор не уверена, что хорошая идея селиться в самом центре Царьграда… Мне не по себе от постоянных толп людей.

— Вспомни, что Марья сказала: ежели хотите скрыться, лучше всего прятаться на виду.

— Да, но всё равно думаю, что мало ли кто узнает. Я не колдунья как вы с Марьей, мне внешность просто так не изменить.

— Ежели даже узнает кто, скажешь, что обознался. Мало ли на свете рыжеволосых девиц, да и называешься ты теперь Дариной.

— Ладно, успокоила маленько.

— Ты в первый раз в Царьграде?

— Ты ж знаешь, я в Тридевятое особо не совалась, в основном всё в родном Тридесятом силушку богатырскую показывала. Но, как погляжу, он не особо отличается от Дивнограда, такой же большой как пчелиный улей.

— Плохо, что матка в нём так просто в руки не дастся. — тяжело вздохнула Василиса. — Марья не посвящала тебя в планы?

— Нет, ты же знаешь её… Да и я в это умное никогда не вникаю. Но ежели представится шанс, то заберём Ивана силой в Тридесятое.

— Кольцо у него Кощеево, он вмиг Глеба призовёт, ежели опасность почует, посему наш план может пойти прахом.

— Тогда для начала кольцо надо выкрасть, только как?

— Выход один, кто-то должен его подменить. Подделка ведь у тебя?

— Да, но ты думаешь Глеб не отличит её?

— А ты думаешь, Иван его на виду носит? Он-то разницу вряд ли заметит, а Глеб не сразу поймёт.

— Вон оно как хитро. — подивилась Варвара.

— Пока просто осмотримся, ежели заметим чего — сразу будем действовать.

Рыжеволосая понятливо кивнула.

— Ладно, Василиса, я тогда пойду по улицам пошатаюсь. Ты здесь останешься али со мной пойдёшь?

— Я из коробки всё равно не вижу ничего, отсюда понаблюдаю, благо окна на рынок выходят.

— Не задубей только. — предупредила её Варвара, немного приоткрывая ставни для лягушки.

— Лучше сама будь осторожна, декабрь уже в это воскресенье в права вступит, а холодом уже сейчас дышит. Я-то в лягушачьей коже мороза не чую.

— Не переживай, я девица крепкая. Увидимся вечером.

Варвара вышла из комнаты и направилась осматривать Царьград, а Василиса тем временем удобно устроилась у приоткрытого окна, вновь возвращаясь к привычному делу — наблюдать за тем, что происходит вокруг. Ещё недавно она делала это из окна царского терема и уже была уверена в том, что уж в этот раз с избранным у них точно получится одолеть Кощея Бессмертного раз и навсегда, но всё пошло далеко не по плану, и в итоге пришлось действовать по пути, который совершенно не нравился никому из названных Сестёр.

Иван закончил с половиной грамот на столе, когда время перевалило далеко за полночь, после вечерней трапезы он распорядился устроить Власю, и та отбыла обживать свою комнатку, прихватив с собой румяную от смущения Злату. Подумать только, сам царь к ней, простой служке, обратился с просьбою! Он вернулся к насущным делам, то и дело поглядывая на дверь, даже расчистив себе ради этого обзор, но тот, кого он ждал не появлялся.

Услышав скрип, Иван оторвался от очередной грамоты, глаза уже покраснели от постоянного напряжения.

— Наконец-то ты вернулся. — радостно заметил он, но подняв взгляд, обнаружил лишь вошедшего Баюна, и улыбка спала с его лица, оставляя на нём лишь измученное усталостью выражение.

Кот понимающе взглянул на него, но лишь для того, чтобы разрядить обстановку, промурлыкал:

— Рад, что ты так ждал меня, Ванечка. Я, знаешь ли, зря времени сегодня не терял, весь терем оббегал. Ох и сложная задача была!

— Обнаружил что-то новое?

— У бабки Настасьи сметана скисла. — пожаловался тот. — Баба-Яга никогда такого не допускает.

— Баюн?

— Да-да, а я что говорю! Безобразие!

— Где Глеб?

— Почём мне знать. Он ведь к тебе русалку потащил, стало быть, ты и видел его последним.

— Он сказал, что не вернётся сегодня, хоть мы и договаривались поговорить.

— Дак позови его, ежели дело срочное, а лучше спать уже отправляйся, а то вон глаза скоро лопнут.

Иван устало закрыл глаза, помассировав веки, и поднялся из-за стола.

— Ты прав, лучше спать пойду.

— Глеба звать не будешь?

— Не хочу его по пустякам всяким дёргать.

Он прошёл мимо кота, направляясь в свои покои, надеясь, что завтра всё наладится. Баюн проводил его долгим взглядом.

— Ох уж эти двое… Не понимаю я людей. — проворчал он, прыгая на стол, сворачиваясь клубком посреди грамот. — С Ягой что ли связаться… — с этими мыслями он и не заметил, как задремал.