Тридевятое. Книга вторая

Глава 2 Начало

Тёмному коридору не было ни конца, ни края, лишь небольшие язычки пламени то и дело вспыхивали в воздухе, худо-бедно освещая путь. В обычной жизни Глеб бы использовал чары, но во сне они были бесполезны. Он прозябал здесь во снах вот уже целый месяц, стоило только вернуться с границы Нави, куда пришлось идти за живой и мёртвой водой. Глеб ясно помнил, как нашёл скрытую от живых тропинку, по которой держал путь к искомому источнику, вокруг раздавались тысячи голосов, они выли, словно звали за собой, многие были наполнены такой злобой, что чародею казалось, что ненавидеть кого-то настолько сильно просто невозможно, и эта всепоглощающая боль словно была направлена на него.

На границе Нави обитали не упокоенные души, которые спустя долгое время пребывания там или перерождались как нечистая сила, или рассыпались на невидимые частицы. Глебу казалось, что некоторые голоса глухо отзываются в самых потаённых уголках его памяти, но он не мог их вспомнить, да и не хотел. Тогда чародея интересовала только вода — единственный путь к тому, чтобы спасти дорогого, единственного друга, жестоко убиенного собственными братьями. Посему он мысленного отгородился от окружающих звуков, которые, впрочем, прекратились, едва стоило войти в ту самую пещеру.

Как и было говорено, два потока воды переплелись вместе, но благо струи были хорошо различимы, и Глеб аккуратно наполнил два хрустальных сосуда сначала тёмной как ночь — мёртвой водой, а затем светлой как день — живой. Он внимательно изучил содержимое и удостоверившись, что всё сделал правильно, поспешил скорее покинуть границу Нави, пробираясь через тот же самый гул не упокоенных душ, ни на секунду не сходя с тропы.

Глеб помнит, как сбрызнул уже остывшее тело Ивана-царевича сначала мёртвой водой. Раны, нанесённые братьями-предателями тотчас же, затянулись, горло заросло свежей плотью и кожей, словно ничего и не было. После в ход пошла живая вода, едва она успела окропить тело, как то пришло в движение, пальцы на руках задрожали, а плотно закрытые веки затрепетали. Глеб успел исчезнуть во тьме соседнего ельника в тот самый момент, когда Иван очнулся. Отошедший от мёртвого сна царевич звал его снова и снова, но Глеб не нашёл в себе сил выйти к нему, поход в Навь истощил как тело, так и душу, он едва смог добраться до той самой поляны, где до этого лежал труп Ивана, чтобы позвать на выручку Полночь, благо царевич уже был далеко и не слышал его.

Задремав на спасительной спине коня, Глеб увидел коридор впервые. Он заменил собой все сны чародея, коих он прежде никогда и не видывал. Всю ночь Глеб шёл у бесконечных стен, а на утро просыпался опустошённым, будто из него ушла вся волшебная сила. Ивану он о своих снах не рассказывал — сам не знал, что сие значит, поэтому не хотел понапрасну беспокоить недавно взошедшего на трон царя.

Поначалу чародей относился к происходящему спокойно, но через пару недель заметно устал — бесконечное созерцание одинаковых стен кого угодно могло свести с ума, посему Глеб становился всё более мрачным, делал свою работу и даже не задумывался о том, что его слова могут кого-то ранить, впрочем, за ним это всегда водилось, поэтому Иван и не заметил никаких перемен в состоянии друга.

Коридор в сегодняшнем сне был таким же, как и всегда, пока в один момент Глеб не увидел мерцание факелов где-то далеко-далеко впереди. Он попытался ускорить шаг, дабы быстрее добраться до разгадки, но огни не приближались, а словно ещё больше отдалялись от него. А затем в ночной кошмар вторгся пронзительный клич петуха.

Глеб нехотя открыл глаза, чувствуя теперь уже обычную тяжесть, свинцом разлившуюся по всему телу, после пробуждения, он нехотя спустился с полатей и лёгким взмахом правой руки развёл огонь в давно остывшей печи. На ночь чародей остановился в предоставленном местным старостой домике, где помимо печи да дубового стола с двумя лавками больше ничего не было, но для однодневного пребывания того было достаточно. Он наскоро позавтракал и вышел во двор, припорошенный мелким снежком, по которому кругами разгуливал Полночь в ожидании хозяина. Заметив Глеба, он радостно поприветствовал его, что сильно напугало проходившую мимо крестьянку, поскольку ржание вороного коня скорее напоминало звериный рык.

— Спокойно. — скомандовал Глеб, подойдя к животному, ласково потрепав его между ушей. — У нас с тобой ещё много работы на сегодня.

С этими словами он оседлал коня и, наложив отводящие чары, чтобы никто не увидел ни крылья Полночи, ни в целом то, что конь может летать, приказал ему держать курс по вчерашнему маршруту. Оставалось не так много селений и Синеград, который, впрочем, не должен был бедствовать, поскольку Синее море с наступлением холодов не замерзало, так что торговля круглый год шла там полным ходом.

Влася с утра почувствовала себя по-настоящему отдохнувшей впервые за долгое время вынужденных скитаний. Всё-таки Глеб прав — она настоящая дурочка, что не подумала о последствиях, когда выпила всё зелье залпом, но кто ж знал, что так всё обернётся. По крайней мере сейчас она в безопасности в царском тереме, а ещё могла находиться подле Ивана, что неожиданно стал самым близким человеком на всём былом свете и которому русалка безоговорочно доверяла после того, как он помог ей буквально сбежать из глубоких вод ненавистной реки Иволги.

— Вы уже проснулись, Влася? Доброе утро. — услышала она голос Златы, которая давно успела встать, умыться и одеться, а сейчас заканчивала вплетать в косу выцветшую розовую ленточку. — Трапезничать пойти изволите?

— Доброе утро. — поприветствовала её русалка, садясь на мягкой перине и потягиваясь. — Ох и хорошо спится в царском тереме. А кушать идти я всегда изволю!

— В таком случае давайте я помогу вам одеться. — предложила девушка, подхватывая заранее приготовленную рубаху и сарафан. — Вы не возражаете, если я волосы ваши тоже заплету?

— А так принято, да? — спросила Влася, которая привыкла всю свою русалочью жизнь плавать с распущенными волосами, изредка вплетая в них цветы или нити с перламутровыми ракушками.

— Вовсе не обязательно, но думаю, что так вы уважите присутствующих.

— Тогда, пожалуйста, сделай это.

Влася поднялась с постели и с помощью служки быстро выполнила утренние девичьи заботы, переоделась и сейчас с интересом разглядывала причёску, что сделала ей Злата.

— Ваши украшения. Вы вчера в бане забыли. — спохватилась девушка, протягивая Власе её нити с ракушками.

— Благодарствую. — та с удовольствием приняла их и хотела было по привычке нацепить на голову, но вовремя опомнилась и спросила. — Скажи, Злата, чем здесь девушки волосы украшают?

— А вы…

— Понимаешь, я в глухой деревеньке жила, поэтому совсем ничего не знаю о быте местных, посему буду рада, если ты меня просветишь.

— Конечно, я буду рада помочь. — девушка кивнула, отметив про себя, что странно, ведь вчера Влася в баню как в первый раз заходила, неужто в глухой деревне даже такого нет? Но вслух ничего говорить не стала. — Пойдёмте, наверняка все уже давно собрались, возможно, и царь тоже спустится, раз вы у него гостите.

Русалка тут же воодушевилась:

— Тогда чего мы стоим, пойдём скорее!

И ухватила девушку за руку, потащив ту в сторону двери, забыв о том, что совершенно не представляет, куда нужно идти. Благо Злата опомнилась и ускорила шаг, ведя свою спутницу в нужном направлении. Они миновали несколько стрельцов, проводивших Власю заинтересованными взглядами — новость о том, что сам советник притащил в терем какую-то нищенку быстро разлетелась по царскому терему, так что всем было любопытно взглянуть на неё. По пути они свернули за угол и чуть не налетели, на идущих по коридору царевен, которые от неожиданности отшатнулись, но благо, Ольга поддержала наступившую на сарафан Марфу, и та не свалилась на пол.

Злата тут же отвесила глубокий поклон и повинилась:

— Смилостивитесь, царевна Марфа, царевна Ольга, не хотели мы вас напугать.

Влася, пронаблюдав за служкой, решила, что извиниться будет не лишним и, буркнув короткое «простите», тоже поклонилась.

— Смотреть надо, куда идёте, так можно и с ног сшибить. — упрекнула обеих Марфа, она уже крепко стояла на ногах, но столкнувшись взглядами с выпрямившейся Власей, удивлённо спросила — А тебя я не знаю, ты кто такая будешь?

Ольга тоже во всю разглядывала незнакомку, но в разговор лезть не спешила.

— Погоди-ка, а ты не та ли, кого Глеб вчера в терем притащил?

— Не тащил он меня, я сама с ним пошла. — объяснила русалка, не хватало ещё, чтобы её теперь записывали в Глебовы девки.

— Значит это и правда ты! — Марфа подошла ближе, с интересом разглядывая её. — А ты миленькая на лицо. Как тебя там?

— Влася я.

— Влася… Забавное у тебя имя. — подивилась царевна, закончив придирчиво рассматривать девушку.

— Марфа, мы, итак, опаздываем, идём. — поторопила её Ольга.

— А почему бы нам её с собой на рынок сегодня не взять? Скоро все купцы разъедутся, не хотелось бы упускать возможность напоследок закупиться.

— Я не против. — пожала плечами Ольга, она прекрасно улавливала ход мыслей подруги и тоже отметила про себя, что завести хорошие отношения с этой странной девицей будет полезно, всё-таки та на короткой ноге с Глебом.

— Тогда решено, Влася! После утренней трапезы пойдёшь с нами за покупками, а отказа я не приму! — заявила Марфа, довольно улыбнувшись. — Увидимся позже!

Они с Ольгой направились вперёд по коридору, а Влася посмотрела на свою провожатую и спросила:

— Это царевны были?

— Да, у царя Ивана два старших брата, это их жёны, писанные красавицы-царевны Марфа и Ольга. В Царьграде все им завидуют.

— И чему тут завидовать? Обычные же вроде…

— Да как же?.. Они и умны, и богаты, и красивы, а самое главное удачно вышли замуж, этому любая позавидует.

— Значит, выйти замуж — это самое главное? — уточнила Влася.

— Конечно! Любая девушка мечтает о замужестве. А вы разве нет?

— Для начала я бы просто хотела найти человека, которого полюблю.

— Благодарю, что присматриваешь за Власей, Злата. — поравнялся с ними Иван, который решил сегодня тоже спуститься к утренней трапезе, хотя обычно этого не делал, предпочитая компанию Глеба.

— Царь-батюшка, доброе утро. — тут же поклонилась ему служка, ей льстило, что сам царь благодарит её, простую девку.

— Иван! — сразу же оживилась русалка, а наткнувшись взглядом на уставшее лицо друга, спросила. — Нелегко быть царём, да?

— Ты права, но я сам виноват, что засиделся допоздна.

— Тебе стоит лучше заботиться о себе, зачем столько взваливаешь на свои плечи?

— А кто, если не я, Влася? — улыбнулся Иван, а затем прошёл вместе с девушками в светлую горницу, где за большим столом уже расположились все члены царской семьи и первые лица государства такие как, как главный казначей и воевода, лекари тоже присутствовали, скромно заняв дальнюю часть стола.

— Царь-батюшка, давно ты нас своим присутствием не баловал. Доброе утро. — поприветствовал его Василий, который после всего, что между ними было, как мог старался загладить свою вину.

Глубоко внутри Ивана ужасно злило присутствие старших братьев, но он старался подавлять в себе чувство ненависти, каждый раз напоминая себе о том, что эти двое ещё могут быть полезны, да и какими бы они ни были, всё-таки родная кровь, больше у Ивана из живых никого не осталось… По крайней мере из тех, о которых он ведал.

— Захворал, царь-батюшка? — спросил Сергей, едва бросив взгляд на младшего брата.

— Не стоит обо мне беспокоиться. Работал без устали, вот и потерял счёт времени. Давайте приступим к трапезе.

Все собравшиеся поддержали царя и принялись за еду. Готовили на царской кухне всегда вкусно, правда, испокон веков одно и то же — бабка Настасья строго следила за тем, чтоб никто не своевольничал. Но в отличие от остальных, Власелине было всё в новинку, она с интересом хваталась то за одно, то за другое, надкусывая пирожки и с интересом пробуя разные виды варенья к поданным блинам.

— У нас гостья! Не представишь? — спросил Василий, наблюдая за действиями незнакомки.

— Это Власелина, она из далёких земель прибыла.

Влася подняла голову и так и кивнула с набитым ртом, не успев проглотить то, что из любопытства туда запихала.

— Пожалуйста, присматривайте за ней и будьте добрее. — попросил он всех собравшихся.

— А мы уже успели познакомиться, царь-батюшка, да, Влася? — та закивала в ответ на речь Марфы. — Предложили подруге вашей с нами на рынок прогуляться, сейчас как раз последняя возможность перед холодами хорошенько душу за покупками отвести.

— Благодарствую тебя за заботу, Марфа. Я оставлю Злате калиту, пусть Влася не стесняется и выбирает, что душе угодно.

— Какой вы щедрый, царь-батюшка. — восхитилась Ольга. — Мы обязательно подберём ей самые лучшие наряды. Вы её потом не узнаете!

Иван засмеялся, а Влася смущённо покосилась на него и обязательно пихнула бы в бок, сиди она рядом.

— Уж её я ни с кем не перепутаю. — ответил он и поднялся из-за стола. — Что ж, меня ждут дела. Злата, зайди ко мне после трапезы.

С этими словами он покинул трапезную, Влася бросила на его место быстрый взгляд — едва к каше притронулся да пирог поковырял, неужто и правда захворал? Она беспокойно оглянулась на дверь, за которой скрылся царь, но расспросы окружающих заставили вернуться мыслями за стол и попытаться влиться в беседу. Всем было любопытно узнать, что она за человек такой, они-то не ведали, что Влася и не человек вовсе, вернее, пока не человек, так что приходилось придумывать ответы на ходу.

После трапезы Злата помогла своей подопечной переодеться, запахнув тёплую шубу поверх пуховой шали, и довольно улыбнулась, разглядывая плоды своего труда. Влася, не привыкшая таскать на себе сто одёжек, стойко терпела, но под конец увидев варежки, взмолилась.

— Злата, я уже на улитку похожа! Может, просто…

— Ну, что вы такое говорите, Влася. Зима на носу, а царь-батюшка строго-настрого наказал о вас заботиться, чтоб хворь какую не подхватили.

Влася хотела было возразить, но вспомнила слова Глеба о том, что теперь она почти как человек, посему вовремя прикусила язык и лишь страдальчески кивнула, молча выражая своё недовольство.

— Пойдёмте скорее. — спохватилась Злата. — Не гоже царевен заставлять ждать.

Русалка понятливо кивнула и последовала за девушкой к главным воротам, где их уже ждали Ольга и Марфа со своими служками.

— Долго ты, Власенька, собиралась, но смотрю шуба богатая у тебя. — поприветствовала её Марфа.

— А, это? Глеб вчера принести распорядился. — отмахнулась от неё русалка.

— Глеб действительно заботится о тебе, такой молодец! А по нему и не скажешь.

Влася хотела было возразить, но Марфа и Ольга уже подхватили её под белы рученьки, скрытые за дорогими мехами, и потащили в сторону рынка.

— Рада, что ты тоже теперь личною служкой стала, Злата. — тихонько залепетала девка, прислуживающая Ольге.

— Я и сама рада очень. Прямо как ты Оксана, когда тебя Сергей-царевич, к царевне Марфе служить приставил.

— Сергей-царевич, очень добр ко мне. — улыбнулась та ей в ответ. — А царевне служить одно удовольствие.

— Влася хоть и не царевна, но подруга царя, тоже важная птица.

— Кстати, Злата, не к месту будет сказано, но ты теперь и с его милостью общаешься? — как бы невзначай спросила Оксана.

Злата побледнела:

— Нет-нет, что ты. Куда мне…

— Вот как. — протянула девушка. — А я слышала, что именно он Власю в терем впустил.

— Да, но она его совсем не знает.

— Уж поди пойми этого советника. Сама ведь знаешь какой он, Оксан?

— Какой? — удивилась та. — Лично я о нём только хорошее думаю. В тереме порядок наводит, а сейчас целыми днями в селениях пропадает, подготовку к зиме проверяет.

— Да кабы бы не его нрав цены бы ему не было.

— А что нрав? Человека не характер, а поступки определяют.

— Эй, Оксана, подай калиту. — прервала их разговор Марфа.

Время за беседой пролетело быстро, они и сами не заметили, как дошли до рынка. Местные с почтением приветствовали царевен и с интересом разглядывали Власю, о которой уже и за пределами терема все судачили — слухи в Царьграде разлетались как горячие пирожки в воскресный день. Рядом образовалась небольшая толпа зевак, следивших за каждым движением царских особ.

Влася шепнула Злате на ухо:

— Чего они все на меня так пялятся?

— Люди в Царьграде любую весть сразу по ветру разносят, вот и о вас тоже теперь молва пошла. — тихо ответила та.

— Совсем как в Иволге. — поразилась Влася, вспоминая как речная нечисть порой любила обмусолить все самые грязные сплетни, которые, впрочем, обычно касались земных мужиков.

— Это так деревня ваша называется?

— Да-да. — соврала Влася и поспешила обратить внимание на Марфу, которая показывала ей усыпанный самоцветами кокошник.

Калита царя-батюшки грозилась знатно похудеть.

Варвара с утра бесцельно бродила по рыночной площади, смешиваясь с толпой, с интересом рассматривая различные товары у заморских купцов да местных жителей, порой дивясь тому, что таковых нет в Тридесятом. Похоже сказывалась удалённость родного царства от Синего моря.

Как и было говорено, они с Василисой на зиму переехали в дом купца, последняя как раз осталась там, ибо днём в форме лягушки мало что могла сделать. Посему девушки поделились: Варвара несла дозор днём, собирая всевозможные городские сплетни, приглядывая издали за царским теремом, а Василиса сменяла её ночью. Ранним утром и в обед девушки делились новостями, кои были пока что в основном бесполезны. Но вчера была одна, которая заставила обеих насторожиться — в царском тереме появилась загадочная гостья. Местные поговаривали: «Девка эта красная настолько пригожа, что сам суровый Глеб сжалился и впустил её внутрь». А кто такая доселе было неизвестно. Но в то, что чародей мог над кем-то сжалиться, ни Василиса, ни Варвара не верили.

Они связались по заготовленному волшебному блюду с яблоком с находящейся в Тридесятом Марьей Моревной, занятой своей частью плана, и та ожидаемо приказала следить за неизвестной, ежели представится такая возможность.

И возможность внезапно предоставилась. Прямо сейчас Варвара стояла в толпе собравшихся зевак и наблюдала за тем, как царевны подбирают девушке кокошник покраше. Та была действительно не дурна собой: миловидное лицо, обрамлённое тёмными волосами, уложенными в причёску, большие синие глаза, с интересом рассматривающие сверкающие камушки.

Достаточна ли она была близка с Глебом, чтобы использовать её в плане, пренебрегая Иваном, было неизвестно, хоть и выкрасть девчонку, судя по всему, было намного проще. Ни Василиса, ни Варвара не знали деталей задумки старшей Сестры до конца, их задачей было доставить Ивана в Тридесятое царство, а конкретно в терем Марьи Моревны. Сделать сие было не просто, посему Варвара ухватилась за призрачный шанс провернуть похищение с помощью незнакомки.

Темноволосая девушка в окружении царевен вела себя на редкость непринуждённо, казалось, что она не совсем знакома с порядками терема. Увлёкшаяся наблюдением за брюнеткой Варвара даже не заметила недоброго взгляда, коим на неё посмотрела одна из служек, и как только девушки завершили покупки, украдкой проследила за ними до самого терема, вернувшись в дом купца, где её поджидала Василиса. Время было как раз обеденное, поэтому девушка собиралась убить двух зайцев сразу — и поесть, и с подругой поговорить.

— Есть ли какие новости? — поинтересовалась Василиса, удобно пристроившись на обеденном столе, куда местные служки уже принесли разнообразные блюда, которые с увлечением поглощала Варвара. Поскольку рыжеволосая была богатыршей, то и ела с тем же аппетитом, не отставая от мужчин своего рода деятельности.

— Я видела девицу, о которой все на рынке судачат. Я ещё вчера тебе рассказывала, что Глеб кого-то притащил в царский терем.

— Известно, кто она?

— Нет, но, судя по всему, из знатного рода.

— С чего ты это взяла?

— Уж больно открыто она ведёт себя с царевнами. Но ещё у меня было чувство, что некоторые предметы она впервые видела. Это ведь, наоборот, довольно странно для богатой девицы, не так ли?

— Можешь подробно описать её? — задумчиво попросила Василиса.

— Да, конечно. Чёрные волосы, синие глаза, соболиная шуба… — быстро перечислила Варвара, она была не мастак расписывать чью-то внешность… Вот манеру боя — это запросто.

Василиса тяжело вздохнула:

— То, что ты сказала, под многих девиц подходит. Было ли что-то запоминающееся?

— Да вроде нет. — Варвара пожала плечами, заканчивая уничтожать щи, переходя к мясу. — Девка как девка, ничего необычного.

— Обычную девку Глеб бы и взглядом не удостоил.

— Но в народе говорят, что она царя знает. Пришла прямо под ворота, где это и талдычила, её местные пускать не хотели, но Глеб вмешался.

— Чего ты мне вчера этого не сказала? — нахмурилась Василиса.

— А я и не знала. Сегодня только от мясника слыхала.

— Я помню всех, с кем общался Иван, когда была в тереме, и точно бы заметила вьющуюся вокруг него чернявую девицу. Значит, они познакомились вне Царьграда. Погоди-ка…

— Ты поняла чего-то?

— Марья же последнее испытание Ивана на себя взяла. Она опосля ещё сильно бранилась, что из-за русалок с Ивана едва наш приворот не слетел, и пришлось прямо перед свадьбой его обновлять. Неужто это та самая русалка?..

— Но ведь русалки днём особо не показываются? А эта ничего, разгуливает, тем более в такую погоду. Или я путаю чего?

— Эта может. Марья её помощь на зелье покойной Главы выменяла. И как она только до Царьграда успела добраться?

— То бишь использовать её вместо Ивана нельзя?

— Нет. Но использовать её в поимке Ивана можно.

— Но у него кольцо, мы ничего не можем сделать, покуда он может позвать Глеба.

— Что ж, возможно, дочка водяного нам поможет, ежели полностью убедить её в опасности Глеба.

— И как ты хочешь к ней подобраться?

— Скорее всего это будет не так сложно. Думаю, она своим русалочьим нутром чует, что Глеб тёмный колдун, и это её пугает, а соответственно нужно надавить на больное, но для начала втереться в доверие.

— Вона как… Как же ты её доверие завоюешь? Русалки ведь подозрительно к людям относятся.

— Я покумекаю, может, с Марьей свяжусь, а ты пока дальше наблюдай.

Варвара понятливо кивнула.

— И вот ещё что. — Василиса подняла на подругу серьёзный взгляд. — Ежели мы здесь, то и они скорее всего по близости.

— Я не видела здесь никого из Культа. — нахмурилась Варвара, от одного упоминания этих людей, у неё кровь стыла в жилах.

— То, что ты не видела, не значит, что их нет. Культ всегда там, где их повелитель, и они сделают всё для того, чтобы помешать нашему плану.

— Я думала, что мы разобрались с ними раз и навсегда.

— Ежели помнишь, некоторых мы так и не нашли, посему будь осторожна, ты-то внешность поменять не можешь.

— Хорошо. Я буду начеку. — согласилась с Василисой Варвара, приканчивая печёную утку. — А сейчас пойду снова на разведку, мало ли встречу ещё кого сегодня.

Василиса проводила её долгим взглядом, наблюдая за тем, как подруга набрасывает на себя телогрейку и тяжёлую шубу, а после выходит вон из горницы, вновь оставляя её наедине с собой.

В покоях царского терема Оксана помогла Марфе раздеться с улицы и теперь переплетала русые косы, закрепляя их в замысловатую причёску. Царевна наедине со служкой лишний раз пикнуть боялась, прекрасно зная, на что та способна. Она до сих пор не верила в то, что муж подложил ей свинью в виде страшной колдуньи на услужении.

Надо сказать, что по началу Оксана вела себя так, что от обычной личной служки не отличишь, и Марфа немного осмелела, начав гонять её по поручениям. Но в один прекрасный день во время умывания Оксана резко окунула голову своей так называемой хозяйки в таз с водой и держала там до тех пор, пока из царевны едва весь дух не вышел.

— Будешь много о себе думать, быстро вперёд ногами из терема вынесут. — пригрозила она тогда откашливающейся, дрожащей царевне. — Лучше нам с тобой быть подругами, Марфа, а для этого ты должна во всём меня слушаться. И не смей своей драгоценной Ольге жаловаться, иначе вперёд на погребальный костёр пойдёт или лучше её будущего ребёночка на тот свет отправлю. Представляешь, какая будет потеря?

Тогда-то Марфа и поняла, что с Оксаной связываться опасно, пыл поумерила и вела себя как царевна только в присутствие остальных и то стараясь по возможности не обращаться к Оксане. С Ольгой наедине тоже осторожничала и лишнего слова про служку не отпускала, дабы беду не накликать, хотя подруга не раз спрашивала, как ей живётся. Сергей всё так же не замечал свою жену, лишь несколько раз заглянул в покои и то лишь для того, чтобы попытаться зачать наследника.

— Выпей этот отвар. — говорила ей после таких визитов Оксана, подсовывая дурно пахнущую травяную смесь.

И Марфа пила, посему дитя всё никак не зачиналось, а царевич становился всё злее, пока совсем не прекратил к ней приходить.

Царевна не знала, как ей быть, колдунья жутко пугала, а она не то, что пожаловаться, даже поплакать спокойно не могла. Посему, когда Оксана заявила, что ей нужно сблизиться с девкой, которую Глеб впустил в царский терем, спорить не стала.

— Ты молодец, хорошо себя ведёшь. — наконец закончила с её волосами Оксана. — Ежели и дальше будешь паинькой, то и жива будешь, да и о том, что вы с Ольгой стрелы подменили никто не узнает.

Марфа коротко кивнула и осторожно спросила:

— Я слышала от Власи, что она никак не связана с Глебом, тогда зачем нужно с ней дружбу водить?

— Твоё дело маленькое: делать, что скажу, да лишних вопросов не задавать, ясно?

Царевна замолчала и кивнула.

— Давеча в столице недруги наши объявились, посему следи за девчонкой в оба, они тоже на неё глаз положили.

— Ты знаешь, как они выглядят, чтобы я могла увести Власю, ежели что?

— Сегодня на рынке видала одну — рыжая с длинной косой, известная богатырша из Тридесятого царства, а ежели она здесь, то, стало быть, и остальные две поблизости. Их ты не вычислишь, колдовству обучены, а с рыжими девками будь осторожна.

— Хорошо, я буду стараться занимать всё свободное время Власи.

— Умница. — довольно улыбнулась Оксана, погладив её по голове. — Кто бы мог подумать, что в царском тереме ты окажешься самой смышлёной. Возможно, я даже замолвлю за тебя словечко, когда Повелитель вновь займёт свой трон.

Марфа вновь промолчала, решив, что не расспрашивать колдунью о том, кто такой этот самый Повелитель. Она поднялась, позволяя приладить бусы на своей шее, каждый раз замирая в ожидании: знала, что Оксане ничего не стоит задушить её пресловутым украшением… А ежели её погубит, то, стало быть, и Ольге, и младшенькой Лизке, и всем остальным близким людям недолго жить осталось.

— Знаешь, я тут подумала… Если кое-что сделаешь для меня, то я позволю тебе дитятко родить, и тогда царевич Сергей не прогонит тебя из царского терема как бесплодную женщину.

— Что я должна делать? — тихо спросила Марфа.

— Царь Иван на шее чёрное кольцо носит, обычно не видать его, поскольку он его прячет за одёжей. Но тебе нужно заполучить сие любой ценой.

— Но как же я смогу это сделать? Рядом с Иваном постоянно Глеб.

— Не постоянно. Он часто приказы исполняет, да и ночью к Ивану не суётся, так что шанс тебе представится. Да и выбора у тебя нет. Либо приносишь мне кольцо, либо никогда не сможешь родить. Бесполезная жена никому не нужна.

— Я сделаю, но ты знаешь, что я слабая, колдовству не обучена…

— Потому ты и должна это сделать. Кольцо в руки не дастся ежели опасность почует, для колдунов оно раскалённое на ощупь, а вот простых людей за угрозу не принимает.

— Поняла, я что-нибудь придумаю.

— Иван мигом хватится, что кольца у него нет, поэтому подмени вот этим. — она протянула ей чёрное кольцо в форме кусающей себя за хвост змейки, сквозь которое была продета обычная верёвочка.

Марфа поскорее взяла незамысловатое украшение, и Оксана довольно кивнула.

— Ежели справишься — будет тебе дитятко. А уж если за неделю с заданием сладишь, то я на царевича Сергея такой приворот наведу, что он в тебя без памяти влюбится. Щедрая сделка, согласись?

Марфа поспешно закивала, это действительно была хорошая возможность наконец устроить своё трещащее по швам счастье и наладить жизнь в царском тереме.

— Про наш уговор никому ни слова. Ежели узнаю, тебе несдобровать.

И как ни в чём не бывало начала раскладывать подсохшие от мелкого снежка шубы по сундукам, ведя себя как самая обычная служка. Марфа надела кольцо на шею и спрятала под рубахой, решив всегда носить его с собой, мало ли какой шанс предоставится.

Возможно, впервые за всё своё недолгое время правления, царь Иван принимал челобитные в одиночку, это очень понравилось рассевшимся по лавкам боярам, что в присутствии мрачного советника порой пикнуть боялись, а сейчас, почувствовав более мягкий характер царя-батюшки, старались навязать свою точку зрения по тому или иному прошению. Очередь потихоньку начинала редеть, благо сегодняшние дела были несложные, и Иван надеялся, что так и будет продолжаться, взглянув на следующего просителя.

— Тихомиром звать, царь-батюшка, давеча разбойники в мой дом купеческий ночью проникли да всё ценное вынесли, сам я в то время на отправке товара был. Всех рублей за последний месяц заработанных лишили, проклятые, как быть теперь не ведаю… Товар нужно на что-то отправлять в Синеград али здесь оставаться зимовать, а мы, знаете, к суровым морозам непривычные.

— Богдан, распорядись своих сыскных стрельцов к купцу Тихомиру отправить, пусть найдут следы разбойников и опишут всё, что было украдено. — обратился Иван к главе стрелецкой группы, занимающейся в основном похожими делами.

— Будет сделано, царь-батюшка!

— Царь-батюшка, а что же с деньгами делать? Ежели не найду сейчас необходимой суммы, как же здесь зимовать?

— Вы же купец, Тихомир. Слыхал я, что под такие вещи как нападение разбойников у вас всегда должны быть рубли заложены. Торговля во все времена была делом рискованным. Единственное, что сделает престол — пустит все возможности на поимку вредителей. Платить из казны за потери вам никто не будет, не наше это дело.

— Но как же быть теперь… Неужели не поможете нуждающемуся?

— Мы здесь не раздаём из казны рубли направо и налево, сами вот у главного казначея спросите. Сыскные стрельцы примут вашу челобитную и в скорости навестят вас дома, не чините им препятствий, ежели хотите свои деньги у грабителей вернуть.

— Но царь-батюшка…

— На этом всё, вы можете быть свободны.

Главный казначей одобрительно кивнул, услышав решение Ивана. С купцами только так разговаривать и надо, народ они ушлый, выгоды своей никогда не упустят. К тому же многие из них как могут пытаются заработать побольше перед зимним застоем, и не исключено, что никакого разбоя и в помине не было. А всё происходящее — хитрости самого купца, что понадеялся на доброту и неопытность нового царя.

— Следующий проситель, царь-батюшка!

Иван выжидательно кивнул.

— Староста деревни Хрустальный ключ. — представился коренастый мужик после того, как упал на колени и приложился челом к полу. — Не вели казнить, царь-батюшка, вели слово молвить.

— Подымись и рассказывай, что за беда у тебя стряслась.

— Давеча, царь-батюшка, девки молодые начали в чаще лесной пропадать, да никто их сыскать не может.

— Сколько уже пропавших?

— Трое, царь-батюшка, и все как на подбор — писанные красавицы, женихи сутками в чаще пропадают, батьки да мамки космы на себе рвут, что за дитятками не уследили.

— Каюсь, припозднился я сегодня, царь-батюшка.

Внезапно вошедший в залу Глеб, тут же собрал на себе все взгляды присутствующих.

Он спокойно прошел к своему месту, мельком глянув на просящего. Иван наконец-таки почувствовал облегчение. В присутствии Глеба он чувствовал себя намного увереннее, и кивнул другу, приземлившемуся рядом.

— О чём речь? — спросил он, с ходу решив войти в курс дела.

— В Хрустальном ключе девки молодые пропадают в лесной чаще, уже трое бесследно исчезли, местные не в силах их сыскать, просят помощи.

Глеб нахмурился и перевёл взгляд на притихшего старосту.

— Отчего же не помочь, но подробности узнать надобно.

— Всё поведаю, чего ваша милость услышать желает. — староста вновь упал на колени и приложился лбом к полу.

— Ты бы мозги себе не сотрясал понапрасну, а то того глядишь в обморок свалишься. Кто за тебя тогда говорить будет? — поморщился Глеб, которого раздражала манера людей вечно падать в ноги.

— Не велите казнить… — староста всё же поднялся, со страхом подняв взгляд на Глеба. — Но ничего сказать я вам не в силах, сами не ведаем ничего. Девки сами в лес начали уходить с наступлением холодов. Никого, кто столь тёмное дело начал бы, нет в деревне…

— И что же?.. В первый раз так девки пропадают, али вы только сейчас прийти надумали?

— На моей памяти впервой.

— Вот как. — Глеб недоверчиво покосился на мужика, тот что-то явно недоговаривал.

— Мы сделаем всё, что в наших силах, дабы отыскать пропавших. — пообещал старосте Иван.

— Раз царь-батюшка помочь желает, то с вашего позволения, я сам этим делом займусь. Ежели, конечно, староста тоже будет содействовать.

— Да я-то всё сделаю, чтоб дочерей наших найти! Помогите только, царь-батюшка! — запричитал он.

— Мы обязательно разберёмся с вашим несчастьем в скором времени, а пока ступайте.

— Благодарствую, царь-батюшка, кормилец, защитник наш! — он опять упал в ноги царю, начав отвешивать поклоны.

— Полно вам, староста, возвращайтесь в Хрустальный, усильте охрану и не выпускайте никуда девушек ни днём ни ночью, до нашего прибытия.

— Я ни с одной глаз не спущу! — пообещал он и, отвешивая земные поклоны, удалился.

С остальными просителями разобрались довольно быстро, поскольку дела в основном касались каких-то бытовых вопросов и мелких краж, что тоже легли на плечи сыскных стрельцов. После принятия челобитных Глеб отчитался по подготовке Тридевятого к скорым морозам, коей был занят в последнее время.

— Как я уже говорил царю-батюшке, речные земли сильно пострадали от паводков и засухи, посему должно освободить их от оброка до сбора следующего урожая. Помимо них остальные селения готовы к зиме. Ежели появятся сомнения, я подготовил берестяные грамоты от старост, что ручаются за свои земли, любой из присутствующих может взглянуть на них.

— Но позвольте, ваша милость! Граничащие со степью земли также сильно пострадали от нашествия кочевников этим летом. Не нужно ли выслать туда дополнительное продовольствие? — спросил главный воевода.

— Несомненно, они пострадали, однако, как вы, наверное, знаете от своих сыновей, что служат там. На границе с Великой степью сейчас спокойно, а возвращённое награбленное с лихвой покрыло все военные потери. Ещё вопросы будут?

— Что насчёт царского терема? Ваша милость давеча изволила почистить кладовые, вы уверены, что запасов хватит до весны?

— Запасов хватит, ежели кто-то не будет нажирать себе брюхо потолще. — спокойно ответил Глеб.

— Да как вы… — боярин едва не подавился негодованием.

— Именно для этого я планирую пересмотреть работу царской кухни. Некоторые кушанья стоит исключить либо заменить.

«Бабка Настасья будет просто в ярости» — отметил про себя Иван, но Глеба перебивать не стал.

— Испокон веков царские яства оставались традицией! Ежели убрать или заменить их, то тогда сила у царя-батюшки поубавится. Так предки наши завещали!

— Поубавится только жир на боках.

— Царь-батюшка, вы уж скажите, что должно традиции чтить. — попытался заручиться поддержкой царя всё это время говоривший боярин.

— Что скажете, главный казначей? Предложение моего советника можно рассматривать? — вместо ответа задал вопрос Иван.

— Ежели царь-батюшка, изволит с предложением согласиться, и если ваша милость желает заменить блюда на более постные, например, то казна от этого только вырастет.

— Тогда казне стоит отдать приказ пересчитать запасы, сравнить с ценами на рынке и отдать получившиеся цифры Глебу. Вы так же можете предложить свои варианты замены кушаний, думаю, ты не будешь против? — спросил он, взглянув на советника.

— Я выслушаю дельные предложения. У меня не так много времени заниматься всем подряд. — согласился тот.

— Будет сделано, царь-батюшка, мы подготовим необходимые вам подсчёты. — поклонился главный казначей.

— Я вот что ещё думаю. — заметил Глеб, заставив окружающих напрячься. — Дело бояр царю советы раздавать да способствовать исполнению царских указов. С первым вы хорошо справляетесь, а во втором от вас толку мало, посему предлагаю отныне поручить контроль над исполнением ряда челобитных именно вам. Власти у вас достаточно, как, судя по всему, и времени.

— Но царь-батюшка, ежели мы будем заняты исполнением то, как же нам тогда на советах присутствовать?

— А для чего же вам всем здесь присутствовать? Разделитесь на группы и выберите старшего, он и будет представлять всех на собраниях. Ежели сами не сможете, то я вас быстро раскидаю.

— Вы слышали наказ? Значит к делу приступайте. Челобитных для сего как раз накопилось достаточно. — пресекая все споры, железно приказал царь. — Отчёт по исполнению будете держать лично мне. Также Василий, Сергей, братья мои, присоединятся и помогут в этом нелёгком деле. Вы возглавите две группы, остальные поделитесь ещё на три.

— Мы всегда рады служить, царь-батюшка. — с готовностью откликнулись царевичи.

Глеб недовольно посмотрел на Ивана, но перечить не стал, раз тот хочет возиться с братьями — пусть возится, у него и без того забот навалом.

— На этом собрание окончено.

Присутствующие с поклонами начали подниматься и выходить из залы, тихо перешёптываясь между собой в коридоре.

— Рад, что ты вернулся. — Иван взглянул на Глеба, который выглядел как обычно собрано и спокойно, единственное что ему показалось странным — это небольшие синяки под глазами и уставший взгляд. — Ты так трудился в селениях, что по ночам не спал?

— Просто кошмары. — отмахнулся тот. — Ничего особенного.

— У тебя всегда ничего особенного, ничего не хочешь мне рассказать?

Но прежде, чем Глеб успел что-то ответить, в дверь заглянула Влася. Провожающая её Злата осталась ждать снаружи, не решившись войти.

— Иван, ты уже закончил? — радостно спросила она, но заметив Глеба погрустнела. — Ты уже успел вернуться?

— Успел, кстати, ты-то мне и нужна.

— Зачем? — разом спросили Иван и Влася, удивлённо уставившись на него.

— Ты же слышал про напасть в Хрустальном Ключе, Иван? Влася отлично сгодится в ловле на живца.

— Какого-такого живца? — нахмурилась русалка, ей совсем не нравилась участь приманки, а ещё больше не устраивала совместная работа с Глебом. — И вообще никуда я с тобой не пойду!

— Глеб, нельзя ли как-то без этого обойтись?

— А у тебя есть другие девки на примете? Староста сказал, что спрячет всех местных. Раз подходящих жертв не будет, то и нечисть не выйдет, тогда пропавших девок будет ни за что не сыскать.

— О чём он говорит, Иван? — нахмурилась Влася.

— Сегодня староста деревни Хрустальный ключ прибыл, просил помочь. Известно, что девушки в этой деревне начали без вести пропадать в лесной чаще, уже троих не могут найти.

— Ты же вроде ученик Кощея, разве сам не справишься?

— Ежели их крадёт тот, о ком я думаю, то его просто так не выследишь. — мутно отозвался Глеб. — Потому-то ты мне и нужна. И к тому же ты всё равно долго без меня не сможешь, тебе раз в неделю в воду надобно.

Влася нахмурилась, молча признавая правдивость его слов.

— Тогда решено, я пойду с вами! — внезапно заявил Иван.

— И меня тоже возьмите! Я точно пригожусь! — заявил неизвестно откуда взявшийся Баюн, запрыгнув на колени к Глебу.

— Погоди-ка, с чего ты решил, что можешь с нами идти? — недовольно спросил Глеб Ивана. — Мне стоит напомнить, что ты у нас царь-батюшка?

— Глеееб. — проныл Иван. — У меня эти челобитные и царские дела уже в печёнках сидят! Дай хоть немного от них продохнуть! Мы ведь быстро обернёмся!

— Ты всего ничего как царь, даже года не правишь. Какой тебе отдых?

— Эй! Между прочим, Иван сильно устаёт! — вступилась за друга Влася. — Пока тебя где-то носит, он разгребает кучи свитков и справляется с правлением в одиночку.

— А ты думаешь, я Ваньку валяю, пока меня в тереме нет⁈

— Глебушке тоже нужен отдых. — промурчал Баюн, успокаивающе похлопав того лапкой по руке. — Да и Ивану отвлечься не мешает.

— Видишь, Глеб, все согласны с тем, что я могу ехать. — улыбнулся Иван.

— Ты ума что ли лишился? Представляешь, что будет, ежели оставить Царьград без царя и притащить его в захудалую деревеньку? Шум подымется такой, что кто бы этих девок ни крал, сразу скроется!

— Но ты же можешь сделать так, чтобы меня не узнали?

— Что предлагаешь делать с Царьградом? Тебя мигом хватятся в царском тереме.

— Может, изобразишь заразную хворь? — подсказала Влася, которая знала толк в хитростях.

— Лекари всё равно будут приходить. — отмахнулся от неё Глеб.

— Но не так часто. А правлением пока займутся братья. — Ивану предложение русалки пришлось по душе.

— Ты издеваешься сейчас? Мне напомнить, что они давеча свели тебя в могилу?

— Да, и это удобный способ проверить действительно ли они исправились в своих взглядах. Ежели ничего не изменилось, сошлю на разные границы. — уверенно ответил Иван. — Можешь сообразить мне какую-то видимость хвори? — обратился он к Глебу.

— А если не захочу?

— Тогда я буду постоянно тебя дёргать. — он повертел кольцо, вынутое из-за пазухи между пальцами.

— Хи-хи, а Иван-то обнаглел совсем, у лучших учится! — промурчал Баюн, после чего был сразу скинут с колен недовольным Глебом.

— Я без Вани никуда не пойду! — ко всему прочему упёрлась Влася. — А ежели и пойду, то всё тебе испорчу!

— Вы не трое невозможные, невыносимые…

— Успокойся, Глеб, все вместе мы справимся лучше! — похлопал его по плечу Иван.

— Да тебе лишь бы подальше от челобитных. — недовольно проворчал тот. — Ладно, ваша взяла! Отправимся сегодня поздним вечером, а перед этим представление для терема закатим. И убери кольцо. — ткнул он друга в грудь. — Сколько раз говорил им не светить.

— Ладно тебе, тут же только свои.

Глеб закатил глаза и кивнул на Власю.

— Она мой друг, и твой, кстати, тоже.

— Не помню, чтобы мы с ней дружбу водили.

— Вот именно, Иван, не друзья мы с ним. Но раз уж речь пошла то, что это за кольцо?

— Иван! — предупредил Глеб.

— Не бери в голову, Влася. Это подарок Глеба, и он смущается, когда его кто-то видит.

— Я придумаю тебе самую жуткую хворь! Будешь со следами от язв неделю ходить! Зато никто в деревне точно не узнает.

— Эй! Он же не просил себя заражать по-настоящему! — вмешалась Влася.

— Это он так шутит. — подсказал ей Баюн.

— Ну и шутки… — скривилась русалка.

— Что ж, раз уж мы всё решили, пойдёмте для начала трапезничать. — предложил Иван, подымаясь с трона.

— А что мне делать? — спросила Влася, взглянув на Глеба.

— Тебе главное не болтать. — отозвался тот. — Служке своей скажи, что я тебя в родное село решил сопроводить, чтоб с маменькой да тятенькой повидалась. И больше ни слова, поняла?

— Да что уж тут непонятного. — ответила Влася, опустившись на корточки, осмелившись наконец, погладить Баюна.

Не привыкший к ласке кот сначала нахмурился, но потом немного расслабился, позволяя чесать себя за ухом.

— Ай, Власечка, пониже спинку почеши! — вскоре уже во всю командовал он.

— Ладно-ладно. — отозвалась та, продолжая начёсывать кота. — Какой ты мягонький, на дне так рыбок не потискаешь.

— Царь-батюшка, не вели казнить! — осторожно заглянул внутрь стрелец, а следом за ним сунул голову в щель и вездесущий Прошка, который остался служить в тереме после смерти прошлого царя.

— Царь-батюшка, обедать идти изволите? — спросил служка. — Али вам в горнице подать?

— Мы уже идём. — коротко ответил ему Иван. — Пойдёмте, слыхал, что сегодня утка будет.

— Звучит вкусно, да, Баюн? — спросила русалка, нехотя отрываясь от кота.

— А ты знаешь толк, Власечка! — согласился тот, семеня следом за ней и Иваном, оглянувшись в дверях. — Ты идёшь, Глебушка?

— Я не голоден, лучше вздремну немного.

— Но Глеб, не гоже обед пропускать. — нахмурился Иван, повернувшись к другу.

— Я перекусил по дороге в терем. — ответил тот и, пресекая все дальнейшие вопросы, волшебным образом смылся.

— Он всегда такой недружелюбный? — спросила Влася, глядя на место, где только что стоял колдун.

— Я бы бил тревогу, если бы он стал со всеми сюсюкаться. — ответил Баюн. — Но ты, Иван, присматривай за ним, мало ли что, сам понимаешь.

Тот хмуро кивнул и направился трапезничать с остальными.

Свет с каждым шагом то приближался, то удалялся, словно маня за собой в конец тёмного коридора. Хоть это и был всего лишь сон, но с каждым шагом в нос будто ударял запах сырости, исходящий от голых стен, кое-где покрытых чёрным грибком и мерзкой плесенью. Наконец, показались очертания факела, что висел на опоре арки, завершавшей бесконечный коридор. Глеб ускорил шаг, словно охотник, преследуя пляшущий впереди огонь. Он не заметил, как перешёл на бег и со всей дури, влетел в просторное помещение с удивительно высокими для подземелья потолками.

Стены образовывали ровный круг, в центре которого на каменном возвышении стояла огромная клетка. Чёрные прутья словно рассекали пространство, а приглушённый красный свет, лёгкой дымкой исходивший от них, говорил лишь об одном — без колдовства здесь точно не обошлось. Глеб услышал тихие шаги и встретился взглядом с узником, заточённым в подземной тюрьме его сновидений.

— Сотню лет я тебя ждал. — прошелестел он, сверля вошедшего угрюмым взглядом.

Глеб отшатнулся от клетки, попятившись к выходу, но прежде, чем успел уйти, картинка перед глазами искривилась, а где-то вдалеке послышался обеспокоенный голос Баюна.

— Глебушка, просыпайся родименький! — кот сидел у изголовья, легко тыча его лапой в щёку.

Чародей нехотя открыл заспанные глаза, недовольно взглянув на кота.

— Только чур срываться будешь на Иване! Сам ведь хворь ему устроить обещал! — заявил Баюн прежде, чем Глеб успел бы что-то сделать.

— Точно… Сколько я проспал?

— Время к ужину близится. Ты не захворал, Глебушка? Может, к Яге? — насторожился кот, глядя на синяки под глазами чародея.

Но тот только отмахнулся:

— Ничего особенного, просто спать нормально не могу.

— Так давай с избушкой свяжемся? Тебе мигом отвар сонный доставят!

— Я и сам его сварить могу, здесь ума много не надо.

— Да только у тебя времени на это нет.

— Само пройдёт как-нибудь.

Глеб поднялся с кровати, приводя себя в более-менее человеческий вид, заделывая растрепавшиеся со сна волосы в привычный высокий хвост.

— Глеб. — уже серьёзно сказал Баюн. — Ты ведь слышал, что Яга говорила? Ты был на границе Нави, вдруг твои сны — это последствия.

— Сон — это всего лишь сон, Баюн, он ничего не значит.

— Ты лучше меня знаешь, что сны порой вещь опасная.

— Если бы произошло что-то серьёзное, я бы тебе сказал.

— Брешешь! — тяжело вздохнул кот. — Ты никогда ничего не говоришь! Я думал, что хоть с Ваней будешь вести себя более открыто, но видно я ошибался.

— Кстати, об Иване. Уже поздно, нужно идти. — ловко увильнул от разговора Глеб и направился в знакомые покои, где уже сидела довольная Власелина.

— Вижу, ты к нему как банный лист прилипла, всё никак не отвалишься? — бросил ей чародей вместо приветствия.

Влася закатила глаза:

— А я всё никак в толк не возьму, как Ивана угораздило связаться с такой язвой?

— Прекратите вы оба! Ведёте себя как дети малые. — обратил на себя внимание Иван. — Нам нужно поторопиться с моей хворью. Ты уже придумал, что будешь делать, Глеб?

— Да, дай мне пару минут. — ответил тот, зашуршав мешочками.

Он подошёл к другу и чем-то дунул ему прямо в лицо, от чего у Ивана тут же заслезились глаза. Он зачихал, высмаркиваясь в заботливо предоставленный Власей платок, пытаясь сдержать непрестанно льющиеся из носа сопли. Глеб же внимательно оглядел его и дунул ещё раз, но уже на шею, грудь и руки, где тотчас же начали откуда ни возьмись появляться большие пунцовые пузыри, которые ко всему прочему премерзко воняли и чесались.

— Теперь можно и лекарей звать. — довольно отметил Глеб.

— А ты не перестарался? — обеспокоенно спросила Влася, которой жаль было видеть Ивана в столь плачевном состоянии, она хоть и насмотрелась на утопленников под водой и к мерзкому зрелищу была привычна, но вид пузырей всё же вызывал у неё сильное беспокойство вкупе с понятным здоровому человеку отвращением.

— Не. В самый раз. — ответил за него Баюн. — Ежели он бы слабый наговор сделал, то кто бы тогда повёлся?

— Ощущение, будто сейчас лёгкие наружу выйдут. — сипло произнёс Иван и зашёлся в приступе кашля.

— Ты его так в могилу сведёшь. — нахмурилась русалка.

— Пару часов помучается и будет как огурчик. — отмахнулся от неё Глеб и скрылся за дверью.

— Всё в порядке, Влася. — заверил её Иван, который наконец смог совладать с кашлем и сейчас вытирал текущие рекой сопли. — Я же сам попросил его это сделать.

— И всё же он мог обойтись с тобой понежнее.

— Понежнее — это не про Глеба. — усмехнулся Иван и поднялся с лавки. — Лучше мне лечь в постель и изображать умирающего, а тебе уйти, Влася, пока лекари не пришли. Баюн, будь добр проводи её. — он снова закашлялся, хворь, воспроизведённая Глебом, действительно выглядела чересчур уж правдоподобно.

— Пойдём-пойдём, Власенька, иначе Глебушка осерчает. — поторопил её кот, уже ожидая у двери.

— Будь осторожнее, Иван. — попросила она и вышла следом за пушистым провожатым, направившись к себе.

Лекарей долго ждать не пришлось: они буквально ввалились в горницу, наперебой начав рассматривать Ивана и выспрашивать, что случилось. Глеб прошёл следом и остановился чуть поодаль, с интересом наблюдая за разворачивающимся на его глазах зрелищем.

— Как же вы так умудрились, царь-батюшка? Давеча как огурчик были! — запричитал главный лекарь, рассматривая кожу, покрытую волдырями на его запястье.

Иван нарочно громко высморкался и прокашлялся, сипло ответив:

— Сам не ведаю, врасплох хворь меня застала.

— Нужно будет вам отвара из солодки сварить, кашель у вас нехороший. — лекарь пощупал лоб. — И жар. Надобно заварить малины с ромашкой.

Младшие лекари закивали, внимая его словам.

— Будет сделано! — пообещали они.

— Сменного лекаря к вам должно будет приставить!

Иван перевёл многозначительный взгляд на Глеба, который уже был тут как тут и незаметно сыпанул порошка на руку мужчины, пока тот был занят разговором.

— Я бы на вашем месте так царя-батюшку не лапал. — заметил он, привлекая к себе внимание остальных.

— О чём это вы, ваша милость? — поднял на него удивлённый взгляд главный лекарь.

Глеб сделал страшное лицо и наклонился к его уху, прошептав:

— Хворь-то похоже заразная, вон на руки свои взгляните.

Тот опустил взгляд на собственные руки и мелко задрожал, разглядывая те самые пунцовые пузыри.

— Царь-батюшка! Мы приготовим все необходимые снадобья, к вам будем подходить…

— Не нужно. — прервал его Глеб. — Я в лекарских делах сведущ и сам буду за царём-батюшкой приглядывать.

— Но как же…

— Оставлять всё на лавке у двери будете.

— Митрофан, не гоже заразу по царскому терему распространять. До двери я дойду, будьте спокойны, а за остальным Глеб приглядит. Только не подходите к кровати, я много спать собираюсь.

— Как прикажете, царь-батюшка, но ежели нужно будет чего, зовите. — он оставил у постели колокольчик. — Стоит вам только позвонить, как кто-нибудь из служек мигом примчится.

— А сейчас идите, мне нужно отдохнуть. — попросил лекарей Иван, а те рады были смыться, и заодно запереть и главного, чтобы никто в тереме больше заразу неизвестную не подхватил.

Глеб проводил их безразличным взглядом и наклонился к другу, осторожно подув прямо в его лицо. Иван от неожиданности зажмурился, ощущая приятное тепло, окутавшее его словно кокон. Оно мягко согревало изнутри, избавляя от жуткого першения в горле, жара, ужасных пунцовых волдырей и надоедливых соплей. Юноша, наконец, вдохнул полной грудью и открыл глаза, встретившись взглядом с Глебом, который уже прекратил дуть и выпрямился. Иван осмотрел себя на предмет оставшейся липовой заразы, но ничего не обнаружил.

— Благодарствую, Глеб. Хоть хворь и не настоящая, но приятного в ней было мало.

— Я передам твоим братьям, что ты складываешь правление на их плечи, покуда не поправишься, хоть это мне и не по нраву.

— Буду признателен. Не хотелось бы ещё перед ними прокажённого изображать.

— Собирайся пока, переодевайся в неброскую одежду, а я улажу дела в тереме.

Он направился было к двери, но Иван внезапно позвал его.

— Глеб.

Тот застыл и, не оборачиваясь, спросил:

— Что ещё?

— Ты выглядишь неважно, сам-то не захворал?

— Ты прямо как Баюн беспокоишься. Просто кошмары снятся, ничего серьёзного.

— Ты же знаешь, что это может быть из-за того, что ты спас меня! Что тебе снится?

— Просто тёмный коридор. — соврал Глеб, не став упоминать того, кого успел увидеть перед пробуждением. — Иногда сон — это просто сон, Иван.

— Обещай мне, что скажешь, если случится что-то плохое.

— Ты мне тоже много чего обещал. — нахмурился Глеб. — Как долго собирался скрывать, что за моей спиной собираешь на меня челобитные?

— Глеб, я…

— Я знаю, ты не хотел меня расстраивать. И мы непременно потолкуем об этом в другой раз, а сейчас глянь, снег за окном уже идёт.

Иван отвлёкся, переведя взгляд на плотно закрытые ставни, а когда собирался сказать ещё что пока не может увидеть снег — Глеба уже и след простыл. Царь закусил губу, премерзкое чувство разлилось по всему телу, напоминая о том, что он должен был поговорить с другом до того, как тот всё узнает самостоятельно. И кто ему только рассказал? Баюн и местные служки — отпадают, они-то точно с ним держат язык за зубами, значит, сам как-то понял и проследил.

Иван тяжело вздохнул и поплёлся разгребать сундук, наткнувшись на простую крестьянскую одежду, в которой как-то ходил на рынок во время второго испытания. Воспоминания об отце отдались в сердце уколом вины — они так до сих пор не нашли убийцу. Восхождение на престол и сопутствующие этому задачи по управлению, свели на нет всё время для поиска душегуба…

Простой зимней одежды не нашлось, и Иван задумался, что с этим делать… Не может же он пойти на дело без шубы! До зимы рукой подать.

За этими раздумьями, он не заметил, как успели вернуться Баюн и Влася, последняя улыбнулась, разглядывая его.

— Рада видеть тебя в добром здравии. Весть о твоей хвори уже весь терем облетела.

— Служка твоего покойного отца всё порывался к тебе в покои войти, никакие уговоры не помогали, лишь Глеб с ним сладить как-то сумел, малой его уважает. — добавил Баюн, придирчиво разглядывая Ивана. — А ты чего так вырядился? Холод на дворе.

— Не думаю, что шубы, которые есть у меня подойдут для того, чтобы остаться незамеченным…

— Я закончил. — вошёл в горницу Глеб и тоже взглянул на Ивана, в отличие от него он был одет по погоде: чёрный полушубок, теплые портки и валенки, длинные волосы предусмотрительно убрал под шапку. — Захватил для тебя тулуп. — он протянул другу зимнюю одежду и достал из дорожного мешка запасные валенки и портки, решив, что те, что есть на Иване никуда не годятся.

— Благодарствую, ты как всегда вовремя, Глеб. — Иван начал напяливать на себя обновки.

— Поскольку Полночь может за раз перевозить двоих, не считая Баюна, мне придётся лететь вперёд с одним из вас и возвращаться за другим.

— Ты не можешь просто улететь с Власей и отправить коня ко мне? Я боюсь, что мы не можем оставлять её одну.

— Ты улетишь со мной первым вместе с Баюном, а затем я вернусь в терем за русалкой. Полночь быстрый, это не займёт много времени. — успокоил его Глеб. — Только не влипните в историю, пока меня не будет рядом.

— Обижаешь, Глебушка! — возмутился Баюн. — Ванька, может, и слабак, но ты забываешь, что я врага и усыпить, и когтями порубать могу!

— Между прочим я тоже сражаться умею. — недовольно посмотрел на кота Иван.

— Не знала, что твой котик такой сильный. — восхитилась Влася.

Баюн горделиво встрепенулся и задрав морду.

— Тогда ничего не случится, ежели вы останетесь на часок одни. Я быстро обернусь.

— А что по прилёту? У тебя есть какой-то план, Глеб? — спросил Иван.

— Для начала выпей это. — он протянул Ивану небольшой сосуд с зельем. — Это повлияет на цвет кожи, глаз и волос. Твои золотые кудри слишком приметны, как и слишком белая для крестьянина кожа. Лицо, конечно, само по себе тоже выделяется, но ты можешь просто говорить, что похож на царя, ежели кто начнёт задавать вопросы. Действие зелья длится три дня. Что касается русалки…

— У меня вообще-то имя есть, грубиян. — возмутилась та. — Влася! Запомни уже!

— Её никто в лицо особо не видел, я тоже фигура новая, а длинные волосы скрою под шапкой. Легенда такая: мы отбились от своих в чаще леса из-за нападения волков, повозка сломалась, а конь выжил только один. Попросим местных приютить нас в одном из пустующих домов, не задарма, конечно, уверен, никто из деревенских не откажется подзаработать. Ты. — он перевёл взгляд на Власю. — Моя младшая сестра, а Иван твой жених.

Русалка покраснела:

— Да разве можно так? Мы же не собираемся жениться!

— Нет разницы. — хмуро ответил Глеб. — Мне же нужно как-то объяснить, почему молодая девушка таскается с двумя мужиками.

— Никто и в жизнь не поверит, что мы с тобой родственники. — закатила глаза Влася, но спорить не стала. — Ладно, как скажешь, я не против быть невестой Ивана.

— Кстати, о Иване. — Глеб взглянул на друга, который уже успел выпить зелье и теперь смотрел на него карими глазами, волосы же из золотых перешли в тёмно-русые, а лицо приобрело слегка землистый оттенок. — Тебе нужно сменить имя, та же просьба к остальным. Придумайте что-то неброское, а меня называйте Олег.

— Как насчёт, Святослава? — Глеб кивнул в ответ и выжидательно взглянул на Власю.

— Ну… Мне всегда нравилось имя Ульяна.

— Сойдёт. — одобрил Глеб и добавил. — А ты Баюн будешь Васькой.

— Чего⁈ Да как ты можешь называть меня так, как половину котов в Царьграде⁈ — от всей души возмутился тот.

— Потому и будешь Васькой, так многих котов по всему Тридевятому кличут.

— Только попробуй называть меня так потом, Олежка. — недовольно промурчал тот.

— Раз мы со всем разобрались, то ты Ульяна сидишь и ждёшь меня здесь, и чтобы даже носа из комнаты не показывала, ясно? А вы двое ступайте за мной.

— Ты собираешься пойти по терему просто так? — удивлённо спросил Иван.

— Конечно, нет, балда. — отозвался тот и ухватил его за руку, а Баюна подмышку. — Наложу отводящие чары, но ты не должен громко разговаривать и отпускать меня, ясно?

— Яснее некуда. — согласился тот. — А что Полночь?

— Я уже выпустил его, он ждёт нас в поле.

— Хорошо, тогда идёмте. Увидимся, Влася, то есть Ульяна. — исправился Иван, крепко сжав руку Глеба, выходя вместе с ним за дверь, оставляя подругу в гордом одиночестве.

Как Глеб и предполагал, оставив Ивана и Баюна у большого дуба, разведя рядом с помощью чар небольшой костёр, он обернулся вместе с Власей примерно за час. Однако, когда Полночь опустился на полянку, а бледная от смерти русалка, которая всё ещё ненавидела лошадей, а уж тем более летающих, сошла, наконец, на землю. Стало понятно, что царя с котом и след простыл, а огонь давно потух. Остатки костра даже успело припорошить снегом, который уже во всю шёл на севере Тридевятого.

— Где Иван? — обеспокоенно спросила Влася, оглядываясь по сторонам, не заметив ничего кроме чернеющей полоски леса неподалёку да снежного поля вокруг.

— Я же просил с этого места не сходить. — проворчал Глеб вместо ответа, а затем одним взмахом руки спрятал крылья коня и обратил внимание на слегка занесённые снегом следы, ведущие в сторону леса. — Пойдём искать.

— С ними точно всё в порядке? — Влася старалась ступать за спутником след в след, чтобы было удобнее идти, конь замыкал их небольшой отряд, чем сначала очень смущал русалку, но в отличие от того же Сивого Полночи до неё не было совсем никакого дела, поэтому она успокоилась.

— Ежели бы было худо, он бы меня позвал.

— А ты его просто так найти не можешь?

— Могу, но мне нужно время на это, как, впрочем, и любому человеку, который что-то ищет.

— Не знала, что ты человек, и удивлена, что даже ты не всесилен.

— У меня тоже есть недостатки.

— Ты сама скромность. — проворчала Влася, а затем добавила. — Знаешь, я благодарна тебе за то, что ты спас Ивана от смерти и всё такое, но мне не нравится то, как презрительно ты смотришь на всех кроме него.

— Моё доверие нужно заслужить.

— И как это сделал Иван?

— Торчал неделю без еды и воды у холодного терема.

— Ты просто изверг. — нахмурилась русалка.

— Я просто не доверяю незнакомцам.

— Знаешь, я точно не стану водить с тобой дружбу.

— Взаимно. — отозвался Глеб, а затем резко затормозил, от чего Влася впечаталась носом в его спину.

— Эй! Ты чего творишь? — с негодованием спросила она.

— Сама посмотри.

Русалка выглянула из-за его спины, и сама увидела, как из леса выходит Иван с незнакомой девушкой на руках, а рядом семенит по снегу Баюн, один только хвост торчит.

— Нашёлся! — обрадовалась Влася. — А что это за девка с ним?

— Откуда мне знать, где он вас находит.

— Эй!

— Прости, мы услышали крик о помощи из леса, не мог же я её бросить. — повинился подошедший Иван, девушка на его руках была без сознания и в одной лишь лёгкой рубахе до пят, будто выскочила из дома в чём была.

Глеб нахмурился и достал тёплый плащ из дорожного мешка, одним из которых был навьючен Полночь, аккуратно забирая незнакомку из рук Ивана, на ходу проверяя её на предмет опасности посредством волшебства. Лишь убедившись в том, что она не представляет угрозы, осторожно пристроил девушку на коня, который недовольно скосился на неожиданную ношу.

— Понимаю. Меня тоже не радует, что Святослав всех по дороге подбирает. — согласился он с ним.

— Только не говори, что ты оставил бы человека в беде, Олег?

— Откуда ты мог знать, что это не нечисть?

— Но я же не один пошёл, со мной был Баю… Васька.

— И Васька совсем чуйку потерял, раз сломя голову бросился тебе помогать.

— Мяу-мяу! — недовольно проворчал кот.

— Но ведь всё в порядке, значит нам не о чем беспокоиться. — попыталась смягчить ситуацию Влася. — Я бы тоже не стала стоять в стороне.

— Потому что ты такая же балда, Ульяна.

— И как только Святослав тебя терпит. — тяжело вздохнула она.

— Смотрите, деревенька. — указал на появившиеся вдалеке домики Иван, прекращая тем самым распри между друзьями.

— Отлично, давайте пойдём быстрее! Скорее всего бедняжка оттуда. — сочувственно взглянула на поддерживаемую Глебом девушку Влася.

Они ускорили шаг, благо поле ещё не успело замести огромными сугробами, и снега было лишь по колено. Иван шёл впереди, прокладывая путь Власе, Баюн скакал рядом прямо по снегу, полностью ныряя в него, лишь хвост торчал. Замыкал процессию Глеб, идущий рядом с конём, который беспокойно озирался по сторонам, прислушиваясь. Незнакомка так и не очнулась, неудобно распластавшись по седлу, чудом не сваливаясь лишь из-за поддержки Глеба.

Хоть и был уже поздний вечер, деревня ходила ходуном. Люди сновали от избы к избе, собираясь в небольшие группы, вооружённые чем придётся. Однако появление неизвестных не осталось незамеченным, особенно когда они заприметили девушку в конском седле.

— Кто вы такие и что с Ладой сделали? — спросил один из рослых крестьян выходя прямо к незнакомцам. — Немедленно верните её!

— Мы ехали по лесной дороге, пока снегопад и волки не разделили нас с остальными путниками. Затем услышали крик о помощи и подобрали видимо вашу девку. Так что вы нас благодарить должны за то, что мы её не бросили. Лошадью второй, между прочим, пожертвовали. — на ходу сочинил правдоподобную историю Глеб.

— Мил человек, не изволь гневаться. — смягчился суровый мужик. — Беда тут у нас в селение, девки чуть ли не каждую ночь пропадают, а теперь вот и дочки старосты коснулось.

— Тогда мы с удовольствием передадим её в заботливые руки отца. Где его сыскать можно?

— Давеча в Царьград отбыл, со дня на день должен возвратиться. Старший сын его в чащобу убежал — сестрица любимая ведь пропала. Мы тотчас за ними пошлём с радостной вестью, а вы пока извольте идти за нами, тоже ведь замёрзли и устали с дороги.

— Отогреться не мешало бы.

Они двинулись следом за провожатым, который оставил их в аккурат у ворот дома деревенского старосты, из которого мигом выбежала его жена, а увидев дочь живой, тут же захлопотала, уводя всех в дом и отдавая приказы парочке служек.

— Храни вас Хрустальный! — причитала она, вертясь рядом с дочкой, которую тут же уложили в постель отогреваться. — Кабы не вы, пропала бы кровинушка моя.

— Мы всегда рады помочь. — с непроницаемым лицом соврал Глеб.

— Кто же вы такие, добрые люди, и как оказались в наших краях?

— Ехали мы в свою деревню через лес, но налетевший снегопад и пришедшие вслед за ним волки разделили нас с нашими людьми. По пути вот дочку вашу и обнаружили. Меня Олегом звать. А это моя сестра Ульяна и её жених Святослав, ехали мы как раз в родное село свадебку играть, да вот чего приключилось.

— Ох-ох, ну, и досталось же вам… — запричитала женщина, растирая руками замёрзшие ноги своей дочери. — Что дальше делать будете? Зима ведь на дворе, все дороги замело, а у вас вон только одна лошадь.

— Думали осесть где-то в ближайшей деревне и перезимовать. Мы люди работящие, авось сгодимся вам в морозы.

— О чём речь, милок. Мы с радостью вас примем, изба даже свободная есть, можете поселиться там. Только сестра ваша…

— А что с ней?

— Не пускайте её никуда одну и приглядывайте постоянно. Я вот сегодня ненадолго отвернулась, а дочка уже пропала. Кабы не вы, мало ли чего могло случиться…

— Я слышал о вашем горе. Пока Святослав за Ульяной присматривать будет, я искать девушек помогу.

— Ох, Олег! Сам Хрустальный вас к нам послал!

В избу вихрем влетел запыхавшийся, растрёпанный юноша.

— Ужели нашлась Лада⁈ — только обрывисто вымолвил он, глядя на присутствующих.

— Дома сестра твоя. Эти добрые люди ей помогли.

— Как мне отплатить вам? — сын старосты подошёл к Глебу и ухватил его за руки, начав с благодарностью их трясти.

— Я уже говорил матери вашей, что тяжко нам пришлось. От своих отделились и негде перезимовать теперь. — ответил он, ненавязчиво пытаясь освободиться от крепкой хватки счастливого старшего брата.

— В отсутствии отца старейшины здесь главные, я с ними поговорю, чтобы вам избёнку выделили да провизии принесли! Спасители наши, сам Хрустальный вас к нам послал!

Сын старосты своё слово сдержал, и вскоре Глеб уже растапливал печку в новом временном жилище.

— Вот видишь, Глеб, ежели бы Иван не спас ту девушку, нас бы так радушно не приняли. — подколола его Влася.

— Иван, конечно, молодец, но всё равно дурак. — угрюмо отозвался он.

— Глебушка, а что на ужин будет? — тут же подошёл к нему кот.

— Тебе лишь бы пожрать.

— Дак ведь обедали только, ужина-то ты нас сам лишил!

— Я что-нибудь соображу, только не мешайся.

— Как насчёт пирога, давно мы не ели их в твоём исполнении. — мягко улыбнулся Иван, наблюдая за тем, как друг перебирает продукты.

— Он тебе пироги пёк? Ты что смеёшься надо мной? — удивлённо спросила Влася, но тот лишь отрицательно покачал головой.

— Уже поздно, Баюн может сметану поесть, раз жрать хочет, а нам лучше спать ложиться. Завтра утром что-нибудь приготовлю. Ты. — он обратился к русалке. — Полезай на полати, а мы с Иваном на лавках поспим.

Без лишних слов все действительно разлеглись по своим местам, Влася засопела, едва оказалась на тёплой печке, Баюн повозился со сметаной и удобно устроился на столе среди снеди. Иван подложил кафтан под голову и накрылся полушубком, он устал, но сон почему-то не шёл.

— Я не хотел тебя расстраивать, поэтому ничего не сказал о челобитных. — внезапно обратился он к другу, почему-то Иван был железно уверен в том, что тот не спит.

— Меня не интересует мнение других людей. Они ничего не понимают. — спокойно отозвался Глеб. — Но ты мог бы передавать мне их слова, чтобы я смог взглянуть на свои действия под другим углом, иногда это помогает заметить собственные ошибки.

— Неужели ты всё-таки хочешь прислушаться к мнению окружающих? — в голосе звучала улыбка.

— Это не значит, что я буду кого-то слушать, решение всегда остаётся за мной.

Иван тихо засмеялся. Действительно, чего можно было ещё ожидать от Глеба?..

— На тебя многие жалуются, но в основном по незнанию или нежеланию принимать мои приказы. Девки считают, что и мне, и тебе должно жениться.

— Мне не обязательно, а тебе положено, ты ведь царь.

— Знаешь, после того, что произошло, я не уверен, что любил Василису… Возможно, ты был прав.

Глеб повернул к нему голову, благодаря своим способностям хорошо видя во мраке избы печальное лицо друга.

— Я хотел тебе сказать кое-что насчёт Василисы, но всё времени не было.

— И что же?

— На тебе был мощный приворот. Такую тонкую магию довольно сложно заметить, к тому же в тереме Кощея он порядком ослабел. Но тебе не о чем сейчас беспокоиться, приворот был снят сам по себе из-за твоей смерти.

Иван нахмурился:

— Я даже представить себе не мог, что она на такое способна.

— Василиса сильная колдунья, правда, днём ничего сделать не может.

— Интересно за что же на самом деле твой учитель её проклял.

— Возможно, я спрошу его, когда он вернётся в следующий раз.

— Знаешь, нам нужно больше с тобой разговаривать. Давай пообещаем больше ничего друг от друга не скрывать, хорошо?

— Договорились.

— Я волнуюсь за тебя. И Баба-Яга, и Яна беспокоились о последствиях похода на границу Нави, я не думаю, что это пустое… Ты в последнее время плохо выглядишь, нормально не спишь, а ещё я совсем загонял тебя по царским делам. Мне совестно, что ты страдаешь из-за меня.

Глеб фыркнул.

— Не смейся, балда! Ты мой друг, а переживать за друзей нормально, если ты не знал.

— Пока что в моём состоянии нет ничего страшного.

— Невыносимый. — Иван тяжело вздохнул.

— Давай спи, если что-то произойдёт, я тебе скажу, хорошо?

— Я рад, что ты мой друг, но иногда мне кажется, что я причина всех твоих бед.

— И как же я жил раньше без такой занозы в заднице? — как всегда язвительно протянул Глеб.

Но его слова заставили Ивана улыбнуться и немного отвлечься от переживаний.

— Мне приятно слышать это, моя личная язва.

— Как ты меня назвал?

— Спокойной ночи, язва.

— И тебе, заноза.

Иван, наконец, подавил дурацкую улыбку, расплывшуюся по лицу, иногда ему ужасно не хватало их прошлых ребяческих перепалок с Глебом. Но сейчас во многом было не до этого, да и положение обоих обязывало вести себя на глазах у других чинно-благородно, впрочем, с этим из них двоих справлялся только Иван. Он прикрыл глаза и почти сразу провалился в тёплый, тягучий сон.