Третья Жизнь.

Глава 5: новый виток истории.

Прибыв в свой кабинет глава рода уселся в кресло. Яков уселся, с его позволения, в кресло напротив стола. Хозяин нажал на пульте, который лежал на столе, на экранчик, и в кабинете стал полумрак. Отчего лицо предыдущего главы рода, изображённого на картине позади кресла нынешнего главы, стало зловещим.

— Итак, — хозяин кабинета положил руки на стол и сложил ладони домиком, — что у тебя опять не так?

— Деда, просто тот человек, которого все почитают умершим, жив!

— Да ты что? — деланно удивился он. — И что в этом такого?

— Как что? Он же меня убьёт!

— Да ты что? Серьёзно? — голос главы рода сочился сарказмом. — Ты думаешь, он это захочет?

— Понимаешь — он сейчас ничего не помнит, — начал Яша. — А если он вдруг всё вспомнит? Что тогда?

Дедушка Яши Хипштейна откинулся на спинку кресла. Затем где-то с полминуты он задумчиво сидел, раскачиваясь влево-вправо. Его внук заметно нервничал — ему надо во что бы то ни стало решить эту проблему.

— Яшенька, ты хочешь кушать.

— Да нет, спасибо, меня в Нижнем Мире ждут.

— Нет, Яшенька, ты не понял — ты. Хочешь. Кушать.

— Я не хочу есть!

— Есть ты не хочешь. Ты хочешь кушать.

— Да что ты всё заладил? «Хочешь кушать, хочешь кушать»! Не хочу! Я сытый!

— Да неужели? — ответил ему глава рода. — Ты знатно сейчас обделался, и не хочешь кушать? Неужели сам можешь принимать решения?

— Да!

— А почему тогда свои проблемы перекидываешь мне? — он резко встал с кресла, опёрся руками на стол и орал на Якова.

Тот с видом побитой собаки сжался в кресле.

— Деда, пожалуйста!

— Что!!!?

— Помоги мне!

— То есть ты не способен принимать решения самостоятельно!? Маленький мальчик, которому двадцать два годика! Я! В твоём возрасте! Уже налаживал связи между городами.

— Но дед! Они же тогда не летали?

— А ты думаешь, это упрощало задачу?! Короче: раз ТЫ заявляешь МНЕ, — он специально выделил эти слова. И пальцем указал сначала на него, а потом на себя: — что способен принимать решения САМ, — тут он уже конкретно ткнул пальцем во внука, — то и решай сам, что с ним делать.

Он отвернулся от него, и пошёл обратно. После того, как он уселся в кресло, он продолжил:

— Но если подумать, то тот факт, что он жив, должен тебя радовать. Потому как на тебе тогда нету загубленной жизни.

— Так что делать мне? — Яша трясся, как осиновый лист.

— Думай сам! Это твоя проблема, а не рода.

***

За пятьдесят лет до произошедших событий Соломон Хипштейн, который был тогда главой рода, участвовал в съезде Мировой Двадцатки. Там собрались все, кто мог манипулировать миром из тени: руководители крупных мировых банков, руководители транснациональных корпораций и прочие. Повестку дня тогда озвучил Гольдшип:

— Для получения полноценного мирового контроля нам надо внедрять в умы наших подмастерьев мысль о том, что население нужно сокращать.

Рейсфеллер ему ответил:

— Зачем? Меньше людей — меньше потребителей. Меньше потребителей — меньше прибыль. Меньше прибыль...

Однако закончить мысль ему не дали:

— Всё верно! За исключением одного: если мы хотим получить красивый розовый бутон, то остальные ветки отсекаются. Вот также и здесь: большая часть населения — серая масса.

— И если мы их прочистим, то останутся только золотые самородки?

— Да! Вот только эти самородки, сами того не ведая, будут служить нам! И будут нас считать богами!

— Подождите, господа! — начал Брифф. — А кто же из них будет добывать для нас ресурсы?

— Те, которые останутся, — ответил Гольдшип.

Именно после этого собрания мир начало трясти и лихорадить. Раньше если и были какие-то мелкие конфликты, то их было немного. И они довольно быстро гасились. То теперь же они стали как ветряная оспа — то в одном месте огонь вспыхнул, то в другом. Миротворцев не хватало. И не все из них преследовали именно как цель — примирение. Кому-то надо было, чтобы едва затихший огонёк конфликта толком не затухал. Либо же перебирался в другое место.

Помимо вооружённого устранения людей в народные массы внедряли недоверие друг к другу, озлобленность: лучшими людьми считали не тех, кто действительно был полезен обществу. А те, кто больше всех «якает» — артисты, спортсменые, танцоры. Не, среди них действительно есть таланты, которых надо поддерживать, поощрять и так далее. Однако действительно талантливые люди были в тени. А те, кто умел правильно подольстить, влиться в систему навязываемых ценностей, тех наоборот — ставили в пример. И если, грубо говоря, жестянщик, у которого был талант пальцами гнуть из консервных банок шедевры, который мог принести миру пользу, был неактуален, то танцор, у которого пластика, гибкость и техника танцев были так себе, преподносился как великий талант просто за то, что... Оставим эти «жареные подробности» для «жёлтой прессы».

Стали подло давить на чувства. К примеру: есть маленький ребёнок. Он тяжело болен. Болезнь эта — неизлечима. И что они стали делать? «Взгляните на этого ребёнка. Как он страдает... Но, как заявили врачи из Баварии, они могут попытаться вылечить его. Нужно только (указывается сумма) денег. Переведите их на вот этот номер». И ты вроде как благородное дело делаешь, но в глубине души понимаешь, что не всё тут правда. Кто-то наваривается на мёртвых душах. Кто-то — на живых. Всё равно никто эти деньги не отследит. И абсолютно никого не волнует, что есть и те, кому действительно можно помочь.

Всегда говорили, что лучше горькая правда, чем сладкая ложь. А сейчас: правда=ложь. Свобода=рабство. Добро=зло. И когда шла подмена понятий, то многие просто встали на этот путь. Почему? Потому что «стадо идёт за лидером». Овцы следуют за пастухом. Кто-то понимает, что здесь дело нечисто. Кто-то говорит об этом в открытую. Правда недолго — находятся те, кто его подымает на смех. Особо буйных — устраняют.

Также не обошли вниманием и религии — увеличили их количество с целью внесения путаницы. И многие в это поверили. И кое-кто даже начал с фанатизмом защищать свои убеждения. Те, кто не повёлся на новое, вынуждены были держать удар в виде «Мы специально создали это, чтобы вы верили. Нам»! Кто-то повёлся, кто-то остался. Про то, что был введён негласный культ денег — не говорил об этом никто. В чём это заключалось — всё, абсолютно всё сводилось к единому мерилу — выгоде. Которая, чаще всего, измерялась в количестве денег. Хотя нет — ещё мерилом удачливости, состоятельности стало удовольствие. Реклама красивой жизни — острова, яхты, дорогая выпивка. «Пока у тебя нет того, что нужно для красивой жизни, ты не можешь быть счастлив!»

Также в качестве «осчастливливания» богачей снабжали наркотиками. Бедняков — алкоголем. Хотя те и другие были и там, и там. Люди употребляли и, сами того не подозревая, лишались истинного счастья. Вместо него приходила зависимость от этих ядов.

Спустя десять лет после того знаменательного собрания они собрались снова. И сошлись в том, что план работает. Но нужно как-то ускорить. Для этого решили запустить концепцию летающих городов. Зачем? Выжечь всё, что на земле. А избранных — с собой в стратосферу. И Соломон Хипштейн взялся строить такой город под Москвой. В прямом смысле — под землёй. По расчётам их учёных, в случае ядерной войны то место, где велась стройка, не пострадает. Но, как говорится — предосторожности лишними не бывают.

Город строился двадцать лет: разработка источника энергии подходящей мощности, устройства, позволяющие держаться городу в воздухе. Также были продуманы системы для регенерации воды, воздуха. В общем всего того, что повышало автономию города. Однако атомный взрыв прилетел раньше, чем это ожидалось. Город, который тогда называли АэроМосква, был практически готов. Его доделывали буквально на ходу. Именно поэтому те работники, которые должны были погибнуть после всех испытаний, оказались теми счастливчиками, которые остались в летающих городах.

Не всем городам суждено было подняться — одни всё же попали под обстрел. Другие, ввиду того, что тоже не успели собрать, толком даже и не взлетели. Развалились на разных высотах. Поэтому выживших после этого практически не было. Те, кто после падения выжил, были вынуждены спасаться от тех, кого хотели уничтожить: люди быстро просекли, что просто так такие махины в небо не улетают. И те, кто там на борту, явно не простые граждане.

Но Аэромоскве повезло: её сумели доделать уже на ходу. А вот тем, кто её доделывал, повезло меньше: им представили два варианта — либо они спокойно уходят вниз, на землю. Либо же несогласных расстреляют. Вот только не учли убийцы, что «жертва» будет оказывать сопротивление. И во главе сопротивления встал Сергей Виннер. Война между «хозяевами» (в Аэромоскве, которую позже переименовали в Аэромос, это был род Хипштейнов) и «гастарбайтерами» закончилась относительно быстро. Во время очередного противостояния был убит Соломон Хипштейн. После чего его сын, нынешний глава рода, заключил с работягами перемирие.

И вроде как конфликт исчерпан. У Сергея и его жены Светланы родился их единственный сын — Ярослав. Вот только Сергей зря расслабился — после случайного облучения ему посоветовали пить водку для профилактики выведения радионуклидов. Маме Ярослава вечно тыкали её неродовым происхождением. Вслед за родителями попал в немилость и их сын. Потому, когда Яша сказал, что он убил Ярослава, дед, на самом деле, был рад. Теперь же новость, что Виннер жив, заставила задуматься.

— Гена, — сказал глава рода в Интерком, — подойди ко мне!

Через две минуты начальник службы безопасности рода был у главы в кабинете. Он присел на предложенное кресло.

— Зачем вызывали?

— Расскажи мне, что удалось узнать о Виннерах?

— Так, начну со взрослых: Сергей Романович Виннер, инженер-технолог, отвечал за работу реактора. Образование — высшее, Московский Авиационный. Мать — Светлана Николаевна Виннер, в девичестве Громова...

— Так, стоп! Громова?

— Всё так.

— Так Громовы в Сахаскае?

— Её изгнали из рода. Я могу продолжить?

— Да, Ген, продолжай.

— Хорошо. По образованию — педагог. Оба родителя после предположительной гибели сына не смогли отойти от горя. Отец умер от сердечного приступа, мать пока лежит в психиатрии.

— Ты сказал, что предположительная гибель их сына. Подробнее?

— Хорошо. Ярослав Виннер — родился в Аэромосе.

— Переходи к его гибели, — поторопил глава.

— Предположительно погиб от рук вашего внука путём выбрасывания им Ярослава в мусоросборник пятого этажа. Труп не был найден.

— Хм, труп? С такой высоты? Сомневаюсь.

— Должны были быть хоть какие-то останки. Не было ничего.

— Ага. Хорошо. А скажи мне, у тебя есть информация по нынешним участникам «Места под Солнцем»?

— Есть. Для участия в шоу подали анкеты подали двести человек.

— Ничего себе! И кто из них Ярослав.

— Есть несколько Ярославов. Но конкретно Виннера или похожего на него нет.

— А под другим именем?

— Пока не знаю. Есть фотографии, можем сравнить.

— Отличная мысль! Давай загружай!

После некоторых манипуляций с кабинетным интерфейсом удалось вывести несколько изображений на голографический проектор. Женскую часть претендентов отбросили сразу — они ищут Ярослава, а не Ярославу. Хотя некоторое сомнение оставалось — мало ли.

— Итак, что у нас осталось?

— Сотня претендентов. Начнём с Ярославов?

— Хм... А есть какой-то алгоритм для сравнения?

— Предоставить фотку пятилетней давности? Хм-м-м. Ну попробуем.

Запустили, и где-то через пять минут поиска компьютер выдал результат: пять человек. Две женщины и трое мужчин.

— Странно он как-то просчитал. Ну да ладно. Какова вероятность того, что среди них именно он?

— Наибольшее сходство с Виннером у Олега Новикова.

— Биография?

— Мутная. Родился где-то в районе Тобольска, приехал к родственникам в Старгород. Получил травму головы, следом за ней амнезию: не помнит ничего. Даже русский язык. Зато по английски шпарит...

— А что в Тобольске говорят?

— Там бардак: если в самом городе ещё можно что-то найти, сверить, то район толком ещё не отошёл от войны.

— Хорошо. Что по остальным?

— Так... Евгения Красилёва, родилась в Москве, до войны. Перебралась в Миргород.

— Хорошо, её биография вроде нормальная. Дальше.

— Хорошо. Татьяна Миллер, родилась после войны в Новолипецке, который восстановленный. Там же выросла, выучилась. Профессия — медик. Конкретно — медсестра для хирургии.

— Полезная была бы нам. Кто ещё?

— Ильдар Билалов. Родился в Казани до войны. После эвакуации примкнул к строителям Новой Булгарии.

— Ну этот понятен. Следующий!

— Константин Кадков. Родился в Олёкминске, привлекался к ответственности за мелкие кражи...

— Почему он ещё среди участников?

— Данный момент выяснили только недавно. Все документы на его отправку из участников уже готовы.

— Не торопись, — сказал глава, потирая руки, — он может нам пригодиться.

— Я, надеюсь, вы не собираетесь предложить ему место в городе? — с нескрываемым удивлением спросил Геннадий.

— Ни в коем случае. Его задача будет только лишь дойти до финала. А там мы от него избавимся. По нашим законам.

— Жёстко. Но резон есть.

— И остался только один Олег...

— Да.

— А с какой целью каждый из них пришёл на шоу?

— Евгения: хочет жить, как до войны. Татьяна: устроиться в жизни и помочь родным. Ильдар: хочет жить здесь и сейчас, а не потом, когда построят. Константин: начать новую жизнь. Олег: хочет найти ответы на вопросы.

— А какие вопросы?

— Молчит.

«Это странно. И от этого можно ожидать всё, что угодно» — подумал глава, а вслух сказал следующее:

— Спасибо Ген, можешь идти.

— Рад был помочь!

Начальник службы безопасности ушёл. Глава рода остался наедине со своими мыслями. «Интересный поворот получается. Отец выиграл место в Аэромосе, по существу. Пусть и не по тем правилам, которые мы сейчас установили. И получилось так, что благодаря ему я теперь глава. А что, если Ярослав теперь сместит меня? Получается интересный поворот истории...» При дальнейшем осмыслении всей информации он приходил к выводу, что вероятное возвращение Виннера при таких обстоятельствах — проблема рода. «Эх, Яшка, знал бы ты, какую цепь событий запустил. Но то, что пришёл на этот раз ко мне — правильно. Хм... А ведь получается, что Яшка не настолько тупой, как мне кажется. Что же, старею? Может, действительно пора менять главу? Не, рано».

Он встал с кресла и подошёл к окну. Посмотрел вдаль на город и за купол. «Эх, не надо было Яшку выручать. Глядишь, даже если бы и выжил, то никаких проблем бы не было».

Но глава рода на то и глава, что не тешит себя иллюзиями. Если бы да кабы... Нет, он всегда стремился думать наперёд. И то, что он думал, ничего хорошего не сулило Ярославу.

***

Яша в полёте на землю думал. Много думал. «А может быть этот Новиков и не Ярик вовсе? А Ярик уже давно погиб? Так, ладно, что сказать продюсеру? Ведь дед мне конкретно сказал, что я свою проблему перекладываю на род». Через пару минут к нему поступил вызов. Звонил, как ни странно, глава рода. Яша принял вызов. В каюте джета появилась голограмма главы рода.

— Яша, ты один?

«Нет, конечно же, со мной ещё моя тень» — подумал он, но вслух сказал следующее:

— Да.

На что глава начал озираться по сторонам. Убедившись в правдивости слов внука он начал говорить:

— Теперь слушай сюда и запоминай! Если ты считаешь, что среди новых участников шоу есть Виннер, то твоя проблема теперь проблема рода.

«А так сразу было неясно, да? Конечно же, Яша тупой! Старый хрыч!» — подумал он. Но вслух сказал следующее:

— И что теперь делать?

— Если я правильно понял, то участник Олег Новиков не должен попасть в финал. Снять с участия просто так не получится. Поэтому постарайся, чтобы он вылетел в процессе.

— И как мне это сделать?

— Ты замёрз? Или ты хочешь кушать?

«Спасибо за хороший совет!» — а сам же ответил:

— Я понял, постараюсь.

— Не постараешься, а сделаешь! Для упрощения: Константин Кадков, далеко не чистый парень. И, кстати, похож. Используй эту информацию как надо, чтобы добиться выхода Олега из игры.

— И что же?

— В Якутске он привлекался за кражи.

— Так его выгнать...

— Не надо! — прервал его глава рода. Позже добавил: — Я тебе что только что сказал?

— Использовать для того, чтобы Олег Новиков вылетел?

— Вот именно!!!

— Понял.

— Дальше: есть ещё Евгения Красилёва, Татьяна Миллер, Ильдар Билалов. Они тоже внешне похожи на Олега. Их тоже используй.

— А что у них с прошлым?

— Всё нормально. Кадков должен помочь Новикову вылететь, но ему проход в Аэромос запрещён. Остальным — пожалуйста.

— Хорошо. Я понял.

После чего глава отсоединился. А Яша думал. Много думал. И надумал. И было видно по его мерзкой улыбке и нездоровому блеску в глазах, что задумал он нехорошее. «Да, план гениален! И никто после него не смеет называть меня тупицей!» План действительно был хорош. Никто с этим не спорит. Однако мало его продумать — его ещё надо и осуществить. Но Яшу это не волновало — он был уверен в том, что всё будет чётко.

***

Константин Кадков действительно по молодости отбывал наказание за мелкие кражи. Одного не учли безопасники Хипштейнов — он был карманником. И не просто карманником, а который мог запудрить мозги своей жертве. Он — тонкий психолог. И Яков Хипштейн провалил свой план лишь потому, что пошёл в первую очередь к нему. Можно списать на неопытность, горячность, молодость весь этот провал. Но тем не менее Константин сделал вывод — в Аэромос ему не попасть. И лучше уйти ещё раньше. Потому как факты, которые он смолчал (потому что не спрашивали), всплыли. «Эх, а так хочется жить нормально. А не то, что раньше.»

Константин с детства чувствовал людей, он мог быть отличным манипулятором. Однако война загнула его в такие рамки, что у него было всего два варианта — либо умереть от голода, или начать воровать. И он свой выбор сделал: сначала вычислял будущую жертву, далее события развивались по двум сценариям — если это какая-нибудь сердобольная старушка/женщина/девушка — начинал плести ей лапшу на уши. И те сами добровольно отдавали свои красивые золотые или серебряные украшения. Если же не сердобольная — просто тащил из карманов, сумочек. С мужиками было сложнее — те редко падали на лесть. Однако если такие попадались, то он действовал быстро — схватил самое ценное и бежать. В итоге его поймали, судили и посадили. В этом плане ему повезло — обычно приговор суда был крайне суров. Но здесь ему доказали лишь мелкие кражи. И второй раз ему повезло уже в тюрьме: его сокамерники были простыми мужиками, которые где ласковым матерком, где не менее ласковым тумаком объяснили, что жить нужно не так. А именно — по честному.

После выхода из тюрьмы его никто не встретил. Оно и понятно: кто-то не пережил войну, кто-то умер за те два года, что он сидел. Друзья отвернулись. А те, с кем он на «дела» ходил, когда узнали о его намерениях, вообще его обсмеяли. И пришлось ему помыкаться самому. И, как выяснилось, штамп об отбытии срока как та чёрная метка. И лишь когда объявили о наборе в шоу «Место под Солнцем» он решил испытать себя.

Но теперь он понимал, что и здесь ему дорога закрыта: Яков Михайлович, телеведущий, сильно нервничал. Поэтому сначала по ошибке показал ему фотографии Евгении Красилёвой, Ильдара Билалова, его собственную, Татьяны Миллер и только потом Олега. «Надо бы его предупредить. Быть может — вспомнит позже и поможет чем.»

Сначала он хотел найти его и рассказать всё. Но позже вспомнил, что Олег по-русски не понимает. «Так, он по-русски ни в зуб ногой, я по-английски ни бум-бум. Что делать?» И его осенило! «Он же с какой-то девчонкой ходил! Значит, она у него толмач! Есть мысль!» И он кинулся искать чем и на чём написать записку.

«С чего начать? А, во! Точно ведь!» Информации, которой он хотел поделиться, было много. Потому и получилось, что записка не на один лист. Но ему очень хотелось написать. «Вы подкидываете мне свинью? Ответ будет, ждите!» После написания он пошёл искать Олега. Добрые люди помогли ему найти его дом. Он подошёл к двери, постучал:

— Ху ар ю?

— Э-э-э, май нейм из Константин Кадков.

«Да открывай уже! Холодно!»

И его мольба быа услышана — открылась входная дверь, а оттуда выглянул Олег.

— Уот ду ю уант?

— Э-э-э, моя твоя не понимай. Я хочу тебе хелп сделать.

— Уот? Ду ю нид а хелп?

— Нет, хелп тебе нужен. Держи — отдай своей подруге.

Он передал ему письмо, затем развернулся и потопал обратно. Что же, антиплан Яши был запущен. И Константину было хорошо, что он подгадил этому мерзкому типу. «По хорошему бы ещё тех девок найти, и того татарина. Но, боюсь, им предъявить будет нечего.»

Темнело. Собирался дождь. Константин исчез с улицы. А Олег Новиков стоял с непониманием того, что делать с этим письмом. «Надо к Ольге. Но уже не сегодня».