Третья Жизнь.

Глава 14: конец Аэромоса.

От библиотеки прямо-таки тянуло знаниями, мудростью и стариной. И я бы с удовольствием почитал бы здесь и сейчас хоть что-нибудь. Но надо было идти ознакомиться с другими частями города.

— О, Олег, ты вышел. Куда нам идти-то? — спросила Ольга.

А ведь действительно — куда? По факту у меня две квартиры: от родителей и та, что выдали власти города как победителю. Но, с другой стороны, от Хипштейнов осталась резиденция. В которой живёт лишь одна Мария с дочкой. Куда делась жена Симеона и жена Михаила — неизвестно. И вот в этом — дилемма: теперь это вроде как моё родовое поместье. Поэтому:

— Поговори с Марией, если согласится — перебирайтесь туда.

— А ты?

— У меня ещё дела есть в родительской квартире.

***

Мария их приняла спокойно. Но вот Ольга была как-то не очень рада соседству. И что же теперь делать?

У меня же пока шло ознакомление с делами города. Документы, записи… Но всё же этот момент настал — я пошёл в комнату управления кораблём. Каково же было моё удивление, когда стало ясно, что туда никто не заглядывал уже не один год. Всё было покрыто пылью, кое-где была паутина.

— Это как понимать?

Технари, которые должны были за всем этим следить, начали оправдываться. Но мне было понятно, что это простая безалаберность. И надо брать всё в свои руки. Иначе, чувствую, прилетим. И поэтому:

— Тряпку мне!

Один из технарей дал мне её. И я полез убирать пыль с приборов. Тогда как они ни один не пошевелился. В итоге всё было убрано, и можно было посмотреть показания приборов.

— Значит так! Кто у вас главный?

— Ну я! — вышел один из толпы.

— Фамилия?

— Халтурин.

Нда, говорящая фамилия. Но всё же:

— Значит так: с сегодняшнего дня уволен!

Тот явно не ожидал такого поворота событий:

— Не посмеешь!

— Ты забыл, с кем разговариваешь? — наглость в свою сторону терпеть не буду.

— А ты не знаешь с кем!

Молча, без замаха ударил его в подбородок. И он потерял сознание. Остальные молча отпрянули.

— Итак, что скажете?

— Зря вы его так — он мстительная тварь. И у него родственник — судья.

— Понятно. Тогда скажи мне — что вот это всё было? — показываю ему на приборы в рубке, которые уже без пыли.

И тут другой парнишка заговорил:

— А я говорил им — надо хотя бы разок проверить состояние рубки управления!

— Как зовут?

— Игорь Трифонов.

— Значит так, Игорь. Что означает вот это?

Сам же на всякий случай глянул. Не совсем понял, но всё же проверить надо. А Игорь же ужаснулся:

— У нас топлива для реактора на пару недель осталось!

— Что? — хором все.

— У нас кончается топливо!

— Плохо, — далее подошёл к интеркому и вызвал Геннадия: — Алло, Геннадий? Подойдите сюда с парой оперативников.

— Куда, Олег Сергеевич?

— В рубку управления.

Халтурин начал приходить в себя. Мстительный, значит? Для профилактики прописал ему с ноги в грудь. Тот охнул и загнулся. Однако взгляд, полный ненависти, подтверждал слова остальных техников. Тут как раз подошёл Геннадий с бойцами.

— О, Халтурин! — глянул он на него. А затем на меня: — Зря вы так.

— Почему?

— Его даже Хипштейны боялись. Потому что он пока не отомстит или пока перед ним персонально не извиняться, даже если он виноват, не успокоится. И будет мстить по всякому, возможно, даже и убьёт.

«Бах!» — от выстрела в голову Халтурин умер на месте.

— От трупа избавиться. Кто за него ещё может мстить?

— Судья Посудин, а также его многочисленная родня.

— Так, с Посудиным и другими судьями разберёмся. С семьёй тоже. А пока — где можно достать топливо для реактора?

— Последняя фабрика, — начал Трифонов, — закрыта лет десять назад за нерентабельностью.

— Серьёзно?! — моему удивлению не было предела. — Это же каким нужно быть, чтобы так выстрелить себе в ногу!

В рубке повисло молчание. Тут хоть молчи, хоть говори, но что-то делать надо, чтобы спасти город от гибели. Оперативники службы безопасности унесли тело Халтурина.

— У нас есть пилоты, которые могут управлять городом?

— Нет, — ответил Геннадий

— То есть? — меня этот город не перестаёт удивлять.

— Лет десять назад умер Михаил Михайлович Костюков. Он был последним пилотом, который умел этой громадиной рулить.

— И что? Больше никого не обучали?

— Нет.

— Говорил я предкам — валить надо отсюда! — начал Трифонов.

— Игорь, помолчи, — вежливо попросил его я.

— А что? — начал распаляться он.

— Думать мешаешь.

Он заткнулся. А я стоял, и думал — как выкручиваться теперь? И, какие бы варианты мне в голову не приходили, единственный нормальный был только один:

— Геннадий, у вас есть возможность с одним из ваших подчинённых связаться прямо сейчас?

— Да. Что передать?

— Пусть приведёт пилотов джета.

— Какого — вашего? Или общественного?

— Обоих.

— Понял!

Далее он пробубнил в радиостанцию, расположенную в наручных часах, и через пятнадцать минут в рубке стало на пять человек больше. Оперативники ушли, пилоты же осмотрелись, подошли к штурвалам, глянули на приборы.

— Так, граждане пилоты, осилите посадку?

— Да в принципе можно, — начал пилот джета рода. — Я когда-то переправлял город на другую высоту или направление, чтобы с другим городом не столкнуться.

— Понятно. Ванькин…

— Я Панькин! — возмутился он.

— Панькин?

— Так точно, — ответил Геннадий.

— В общем так: отвечаешь за город жизнью. Игорь!

— Да, Олег Сергеевич?

— Совместно с ними подготовь город к посадке. Проверьте каждую систему!

— Хорошо, — ответил он, а затем: — А если запчастей не будет?

— Сделайте так, чтобы на один раз хватило.

— Понял, сделаем!

***

Так меня предупредили о родственных связях Халтурина с судьями, то теперь пора протрясти тех, кто сеет справедливость. Иначе смысла в революции нет. Хотел ли я её устраивать? Нет, мне навязали. Хотя кому я вру? Мне не дали бы жить спокойно, это было понятно ещё с того момента, когда меня хотели убить на арене. Поэтому Геннадий предоставил мне все дела, которые были за последние пару лет.

— Олег Сергеевич, — обратился ко мне через интерком пилот гражданского джета, — диспетчер не даёт разрешение на взлёт. Говорит, приказа снимать осаду города никто не отменял. Разрешаете?

— Пока нет. Надо решить, что с внутренними противниками делать.

— То есть? — совсем не понял пилот.

Я его отключил и затем отдал приказ на полное блокирование шлюза. Далее со службой безопасности мы прибыли к порту, и уже оттуда пришли к джету. Который, как и ожидалось, был закрыт.

— Открывай, — говорю пилоту.

Однако вместо этого он выставил переговорщик:

— Говорит Посудин! Или вы выпускаете джет в Лондон, или я буду убивать по одному!

Ну что же, захват джета мы уже обсудили с Геннадием. На что он сказал, что силами службы безопасности это не удастся устранить. Поэтому пришлось привлечь службу безопасности города, у которых есть специальная группа на этот случай. И сейчас как раз их выход. А я же пока отвлеку его, и попробую выиграть для них время.

— Василий Тихонович, не берите грех на душу! Ведь ваша основная проблема — я. Это я убил Халтурина. А они-то тут причём?

— Заткнись, щенок! Или ты сейчас нас всех отсюда выпустишь, или эти тридцать смертей на твоей совести!

— Василий Тихонович! Давайте вы выйдете, и мы поговорим вами как нормальные люди.

— Да?! Нормальные??? За что ты убил Витю?

— Нечего было хамить и строить против меня козни!

В этот момент спец отряд службы безопасности города наконец-то попал на борт. Переговорник в руках пилота еще сначала говорил мне, а потом заткнулся. Через пару секунд начал открываться посадочный люк. Из него вывели пытающегося сопротивляться человека.

— Итак, Василий Тихонович, я вас просил не брать грех на душу, вышли бы и поговорили, как нормальные люди.

— И что теперь? Убьёшь меня?

— Для начала разъясню в чём я вас обвиняю.

— Ты не посмеешь! Я судья! Я выше закона!

— Хорошо, начнём с этого: превышение должностных полномочий. Благодаря вам именно ваш ненаглядный Витя Халтурин и решил, что ему можно всё. Мне уже доложили о его тёмных делишках, которые шли во вред городу.

Далее были перечислены все его дела, в которых они оба фигурировали. Далее прошёлся по всем тем людям, которые имели родственные отношения с ними.

— Тут на лицо незаконная попытка смены власти. А ещё и вдогонку попытка угнать джет. Налицо действия, которые могут привести город к гибели. Что скажете в своё оправдание?

Посудин молчал, но выражение его лица давало чёткое понимание об активном несогласии с моей позицией.

— Ну что же, по совокупности предъявленных обвинений, которые имеют подтверждение, вы приговариваетесь к смерти.

После чего ему выстрелили в голову. Посудин упал, его труп унесли на носилках.

— Остальных пассажиров проверили?

— Их там нет.

— То есть?

— Их там изначально не было.

— Ну что ж, он блефовал. И его блеф не прокатил.

***

Подготовка к посадке города шла полным ходом. Пришлось привлечь вообще всех техников, которые были, в том числе и пенсионеров. И вроде всё шло нормально, когда Игорь Трифонов позвонил мне:

— Есть разговор, срочный! Подойдите, пожалуйста, в рубку.

Хм, всё настолько серьёзно? Ладно. Дежурный мобиль быстро доставил меня на место. Быстро поднялся наверх, и увидел Игоря. Он был встревожен.

— Что не так?

— Топливо, кажется, воруют.

— Чего? — вот это новость!

— Вчера ещё было нормальное количество. А сегодня осталось на два дня!

— Кому оно понадобилось?

— Ха! Вот прямо так и сказал!

Тут дополнительно мой мобильный интерком зазвонил.

— Алло!

— Олег Сергеевич, у нас два трупа! — сообщил мне Геннадий.

— Прекрасно… Кто они?

— Радисты.

— Срочно поднимай всю безопасность! У нас диверсанты! Кто-то украл топливо!

— Понял!

После чего вызвал пилотов, а сам отправился в службу навигации. Надо знать, где придётся сажать. Благо идти недалеко — всего на третий этаж, на этаж ниже. Открыл дверь.

— Здравствуйте, господа навигаторы. В каком мы сейчас месте?

— Сейчас летим вдоль экватора.

— Ближайшая суша далеко?

— Где-то в пяти сотнях километров архипелаг. Но он левее нашего курса. А что? — спросил один из них.

— Проложите туда курс и передайте в рубку управления. Аэромос идёт на посадку.

— Э, что? — не понял один из них.

— Всё, полёт закончился. Приготовьтесь к посадке.

Пошёл обратно. Как раз вовремя — пилоты уже были на месте.

— Что за срочность? — обратился ко мне Панькин.

— Глянь на топливо.

Тот посмотрел, чего-то прикинул, глянул на предложенный курс и сказал:

— Хватит. Мужики, по местам!

— Игорь!

— Да, Олег Сергеевич?

— Всё готово?

— Должно выдержать.

— Точно?

— С высокой долей вероятности.

— Проще!

— Должны сесть без приключений.

— Отлично!

Далее через интерком объявил посадку, и потребовал, чтобы все приготовились. Сам же пошёл на технические этажи. Зачем? Сам не знаю. Мимо меня прошёл оперативник службы безопасности. А затем, спустя примерно полчаса с момента старта, город начал движение. По корпусу пошла мелкая дрожь, которая не только в ушах — по всему телу отдавалась звуком «Уугхуу!». Довольно неприятно. Светильники тоже дрожали, от чего тени от различных предметов стали выглядеть зловеще. А куда идти, кстати? И тут меня осенило!

— Алло! — ответил интерком голосом руководителя центра наблюдений.

— Новиков! Где видеонаблюдение отказало недавно?

— В минус десятом, в районе грузового дока.

— Отправляй туда опергруппу!

— Зачем?

— Выполняй!

Отключился. А теперь — бегом туда! Лифт довольно быстро спустил меня на нужный этаж. Далее — не запутаться! От шахты лифта прямой коридор прямо от дверей. Бежать надо до конца, теперь налево и… Заперто! Как будто должно было быть иначе. Карта — замок открывается, но не дверь. Заблокирована изнутри! Удар, ещё удар — дверь не поддаётся. Плохо, что делать? Вспомнил батины записи, и начал искать способ снять фальшпанель, где проходит проводка — если удастся с этой стороны, то с внутренней просто выбить. И тут меня осенило:

— Панькин!

— Мы на какой высоте?

— Примерно восемь тысяч метров.

— Отлично! Открывай грузовой док на минус десятом!

— Не стоит.

— Или выполнишь, или у нас топливо кончится ещё раньше.

И к этой какофонии звуков добавился ещё один — это открывались ворота дока. Пять секунд — шум прекратился, док открыт.

— Отлично, закрывай!

И опять шум, но на этот раз натужнее. Десять секунд — ворота дока закрыты. В этот момент как раз подбежала опергруппа. Попытка открыть дверь нормально, естественно, не увенчалась успехом. Поэтому они начали выносить дверь. Она недолго сопротивлялась, после чего внутрь полетели светошумовые гранаты и дымовухи. Только после этого оперативники вбежали внутрь дока.

— Они все без сознания!

— Проверьте тщательнее! Возможно есть ещё и другие!

— Есть!

— Пакуйте всех!

После того, как командир группы разрешил войти, я увидел док изнутри. Он представлял собой такой же шлюз, только при этом находился грузовой лифт и открытый отсек для загрузки топлива.

— Это что за брикеты?

— Топливо для реактора, не трогайте! Ядовито!

— Понятно. И куда они его, интересно, складировали? И куда деть собирались?

— Куда складировали — найдём. А вот куда его деть собирались — надо допросить.

Они уложили всех на тележку и погрузили в лифт. Мне места не хватило в грузовом, и потому пошёл в обратную сторону. Где-то на полпути зазвонил интерком. Это был Алексей Панькин.

— Говори.

— Они всё же успели что-то сделать с топливом! Снижаюсь на воду! До архипелага не дотянем!

— Джетами удастся всех перевезти?

— Думаю да.

— Тогда оставь посадку в автомате и выводите первую партию людей!

После чего позвонил Геннадию и «обрадовал». После чего попросил его организовать эвакуацию.

— В первую очередь инженеров, техников и их семьи.

— Так точно! Затем всех остальных?

— Да! Управленцы последними.

— Есть!

Дрожь и тональность звуков, которые издавал приземляющийся город, плавно изменились. Наверняка у кого-то возникнет вопрос — почему в первую очередь инженеры и техники, а не женщины, дети и старики? Отвечу — острова архипелага, скорее всего, необитаемы. Поэтому там необходимо будет сообразить некое подобие лагеря. И вот это в данном случае и будет инженерам задача. А почему управленцы последние? Потому что их организовать будет проще всего. Но в действительности самыми последними буду я и служба безопасности.

Вызвал лифт. Пока он доехал успел через интерком узнать, на какой высоте находимся. Уже преодолели отметку пять тысяч. Двери лифта открылись, и тут резко пропал шум, гул, дрожь, отключился свет, вместо него зажёгся аварийный. Топливо кончилось, мы начали падать. Город внезапно начал поворачиваться вдоль оси горизонта. Иначе говоря — стремился перевернуться вверх ногами. Не очень приятное ощущение, когда ты висишь в воздухе, между полом и потолком, под ногами открытый лифт, сверху несколько сот метров коридора. Эх, не успели. И тут, внезапно, раздаётся какой-то шум, и город приходит в движение — потолок над головой, пол под ногами. Посадка на пол была довольно мягкой, и подниматься по лестнице было очень легко, что заставило думать, что посадка будет жёсткой.

На нулевом этаже оказался довольно быстро. Возле шлюза стоял народ, ожидая джеты. Видно было, что где-то очень далеко, с какого-то острова, они возвращаются. Внезапно острова исчезли с горизонта, потом джеты.

— Все в полуприсяд!!! — заорал я, понимая, что до приводнения осталось немного.

Стоило только мне согнуть ноги в коленях как нижняя поверхность города столкнулась с поверхностью океана. Меня резко сжало, что сначала коснулся ягодицами пяток, а потом всё тело упало на палубу. Всё это сопровождалось мощным грохотом и высокими волнами. Вода попала в шлюз, который, на минутку, был на высоте сорока метров от нижней поверхности города. Но затем вся вода ушла, гул прекратился, а город начал раскачиваться волнами. Было больно, но, надеюсь, все живы и никто не пострадал. Летающий корабль — город Аэромосква, или, проще, Аэромос, закончил свой полёт.

Тут прилетели в шлюзы джеты. Со стороны тех, кто должен был улететь, были слышны стоны, охи и вздохи.

— Пострадавшие есть? — спрашиваю Геннадия, подойдя к толпе.

— Есть, но ничего серьёзного — ушибы.

— Фуф, Слава Богу. Это какой рейс по счёту?

— Это будет вторая отправка.

— Хорошо, продолжайте.

А сам же пошёл в штаб службы безопасности города. Связи не было, что дало понимание того, что резервов больше нет.

В здании штаба были все оперативники и пленные диверсанты. Они были уже в сознании, и кто-то даже огрызался. Внезапно:

— Да нас Лондон спасёт! Вы все ещё пожалеете!

— Ну-ка поподробнее!

До того дошло, что сказал лишнего, а звук подзатыльника лишь подтвердил это.

— Я прошу ещё раз — поподробнее про Лондон!

— Да не слушайте вы его, он вечно что-то придумывает!

Ладно, не хотите по нормальному, будет так, как я решу. С этой целью беру ведро, наливаю в него воду (интересно, здесь водонапорная башня или остатки в трубах?) и выплёскиваю его на заключённых. А затем хватаю шокер, лежавший на столе, и бью им ближайшего заключённого. Эффект получился знатный — подпрыгнули и ойкнули все.

— Подробности? Или повтор?

Ответом мне было молчание. Хочу ли я повторить это дело? Не особо. Даже несмотря на то, сколько людей уже мною было убито.

— Хорошо, ускорю ваше принятие решения. Про принцип Талиона слышали? Тот самый, где око за око и зуб за зуб? Нет? Хорошо, рассказываю. Наказание должно соответствовать вине. Не больше, не меньше. Украл — верни аналогичным! Убил — умри сам! И вот кажется — всё просто, да? Не-е-е! — покачал указательным пальцем. — Одно дело — когда в бою, когда «Убей или умри!», и совсем другое — когда твой сосед обнаглел в край. Тоже самое и с воровством — одно дело конфета из вазы. И совершенно другое дело — жизненно важный для всех ресурс! Своими действиями вы ускорили процесс падения города! И Халтурин тоже — если бы не вовремя отремонтированные системы управления и противоаварийная автоматика, мы бы с вами уже не общались!

— Потому что мы бы свалили!

— Уверен?

Опять затрещина — и тишина. Ладно, продолжу вам на мозги капать.

— Факт остался фактом: вы — здесь! И, как я погляжу, никто вас спасать не будет. Поэтому знайте: у вас два выхода — смерть или жизнь.

— Может, наоборот? — спросил один из оперативников.

— Нет. Ну посуди сам: жить без возможности что-то подержать в руках, без возможности что-то сказать и ходить в туалет с кем-то, который тебе штаны снимет все дела делать сидя.

— Вообще все?

— Ну да. Считай без рук, без языка. Да и без динь-дона.

— Ну да, лучше сдохнуть.

— Ну так что? Расскажете — умрёте тихо и безболезненно. Нет — будете жить так, как я вам сказал. Ладно, устроим судилище перед всем честным народом, который спасся. Так что думайте.

За решёткой началось какое-то движение, и через некоторое время, пройдя через затыки и тумаки, а впоследствии с помощью оперативников передо мной стоял щуплый парнишка.

— Пойдём за мной!

Один сотрудник сопроводил его со мной в ближайший кабинет. Там мне удастся его допросить без вмешательства остальных. Оперативник закрыл дверь, я уселся за стол, он сидел напротив.

— Рассказывай, что хотел сказать?

— Понимаете, Хипштейн старый знал, что мы рано или поздно грохнемся. Поэтому мы начали готовиться к бегству заранее. Системы управления городом были неисправны давно. Халтурин просто не вмешивался. Топливо: пока фабрики работали, проблем не было. Однако стало известно, что топлива на складах стало слишком много. Они просто переполнялись. Поэтому фабрики решили упразднить, а работников — уволить.

— Мудрое решение — выстрел в ногу.

— Согласен. Лондон взлетел первым лишь потому, что был единственным городом, который был собран полностью. И поэтому было решено топливо, которое есть, переместить туда.

— Ага, и поэтому вы верите в то, что лондонцы вас спасут?

— Они — да.

— А ты?

— Симеон Хипштейн был нашей гарантией. Теперь — нет. Ни Симеона Соломоновича, ни Хипштейнов вообще, ни гарантий.

— Типа понял, что не прав?

Он молча кивнул.-

И что думаешь?

Но именно в этот момент в дверь постучали. Оперативник открыл — там был другой, почему-то мокрый. И запыхавшийся.

— Олег Сергеевич! Беда! Город тонет! Вода уже на минус восьмом!

— Это было ожидаемо. Как проходит эвакуация?

— Сейчас, когда джет прилетит, будут управленцев, а потом за нами.

— Отлично! Поможете библиотеку моего отца и библиотеку Хипштейна загрузить?

— А много?

— Отцовская небольшая, а вот у Хипштейна большая. Но батина — на минус пятом.

— Надо так надо. А с этими что?

— Этот с нами полетит. А за остальных — придумаем.

— Так точно! А, вот ещё: с телами Хипштейнов что делать?

— Оставляем их здесь — они недостойны поки… За борт их!

— Что??!!

— За борт их.

— Разрешите вопрос.

— Говори!

— За что их так, — спросил опер, который прибежал.

— Они предали город.

— Понял, сделаем.

Откозырял и ушёл.