Третья Жизнь.

Глава 13: Коренной перелом.

В сторону заброшенного аэродрома уже не стал ехать — времени мало. Мне в принципе хватило и по загородным трассам покататься. Вернее — полетать. Потому что это было больше на полёт на крайне малой высоте. Двести километров в час! На такой барже, как «Воляна», которая, по воспоминаниям, больше на нашу «Волгу» из прошлой жизни похожа. Непередаваемо! И, самое главное, никто не пытался меня остановить. Кроме довольно быстро пустеющего бака — оно и не удивительно, когда мотор закручивает под восемь тысяч оборотов. Всё, до отлёта осталось полчаса — пора ехать обратно.

И так получилось, что въехал на территорию города со стороны дома Андрея Владимирова. И проехал бы спокойно мимо, как вдруг: что это ещё за машины стоят? Конкретно — бронированный и вооружённый «Барс» и «Антилопа» в чёрном цвете. И почему-то понял, что без меня там никак. Аккуратно припарковал свою машину возле соседнего дома и пошёл в дом Андрея Степановича. Хм, дверь не заперта… Не помню, чтобы хозяин был настолько хлебосольный, что «Заходи, кто хочет». Очень странно. Однако следующая картина мне полностью прояснила всю ситуацию: в доме были вооружённые люди. В чёрной форме, вооружены автоматами с глушителями, одеты в чёрные балаклавы и чёрные шлемы.

— Что здесь происходит? — задал вопрос первому попавшемуся бойцу.

— Идёт арест опасных преступников, — ответила мне…

— Вика?

— Что, Олежа, русский вспомнил? Видимо, хорошо тебе настучали по голове в шоу.

— Вика, я всегда знал, что ты с гнильцой. Но теперь я в этом убедился.

— Хо, с гнильцой! Мне поступила разнарядка, и я её выполняю!

— А ты в курсе, что эти граждане Аэромоса находятся под личной протекцией Симеона Хипштейна? — показываю издалека ей документы.

Она просмотрела на своём планшете информацию, и в итоге скривила лицо — информация подтверждена. А по закону Нижнего мира граждан Верхнего не имеют права брать без предъявления серьёзного обвинения. Да и то — обвинение должен зачитать представитель службы безопасности города, в котором они числятся жителями.

— Да, это так! Но как ты объяснишь, что эти же Хипштейны их и объявили преступниками?

— Чего?

— Цель — Новиков! Огонь по готовности!

Вот это да! Буквально сотые доли секунд — и если бы я не успел сместиться, меня бы уже изрешетили! Бегом! Получилось забежать за одного. Тот, конечно же меня ожидал — резко развернулся с автоматом, но мне удалось отвести его в сторону. Очередь прошла мимо, вояка его отбросил и попытался меня достать ножом. Но те инстинкты, которые были выработаны за время шоу, не подвели — перехват руки, добавочное ускорение противнику и насадить на колено. И тут, внезапно, мимо пролетели три очереди из трёх пуль с разных сторон. Кажется, я расслабился. Отбросил туловище бойца в сторону Вики и ещё двоих, перекатом, подхватив нож, выпавший из руки первого бойца, оказываюсь возле ещё одного стрелка. С позиции снизу пытаюсь ему загнать нож под подбородок — наиболее уязвимое место. Однако тот тоже уклоняется от моего выпада, поэтому другой рукой его хватаю за пояс. Краем глаза отмечаю движение ещё одного бойца и Вики, и направляю этого в их сторону. Не всё так просто — хоть мне и удалось его рывком сдвинуть, сопротивление усилилось. Однако это ему не особо помогло: то ли долгая реакция, то ли я, наоборот, слишком быстро его поставил, в спину того прилетает пара очередей. Видимо, или пули были бронебойными, или жилет был неподходящего класса защиты — одна из пуль ранила в сердце. Тут ещё начал очухиваться тот, которого вырубил первым. И, пока он не сильно пришёл в себя, умудрился воткнуть ему нож чётко в шею. Тот свалился навзничь. Вика отбежала от своего напарника, а тот наоборот — кинулся на меня. На ходу направил автомат и выстрелил. Но пули не попали в меня — я сместился в ту сторону, откуда он доставал автомат. И, так получилось, что его импульс плюс мой удар ножа отправили его на тот свет.

— Эй! Сдавайся!

Вика схватила Ваню, сына Ольги, и держала его в заложниках. В её руке был нож, который она держала возле горла мальчика. Ваня плакал, Ольга лежала и рыдала, Андрей Степанович… А вот он, внезапно, умудрился сделать какой-то еле заметный финт, что у Вики с криком боли выпал нож из рук, и Ваня. Но до пола пацан не долетел — непонятно как мне удалось преодолеть пять метров и поймать его. А вот бойня Андрея и Вики была в самом разгаре — там можно было любоваться грацией их движения. Однако долго это продолжаться не могло — Ольга встала, схватила автомат и разрядила остатки магазина в Вику. Та отлетела, дёргаясь от каждой пули.

— Быстро собирайтесь! Джет до Аэромоса стартует через двадцать минут!

После чего Андрей Степанович быстро напихал чемодан своей одеждой. С Ольгой было проблемнее — она жила отдельно от отца. Поэтому пришлось мчать на «Барсе» до её дома. Со словами «Я сейчас», она убежала в дом. До отлёта оставалось пятнадцать минут. И мне показалось, что Ольга отсутствует довольно долго. Поэтому, оставив Андрея с внуком в машине, пошёл в её дом. И только сейчас до меня дошло — а ведь недавно, буквально полчаса… Ну, может, чуть больше, мы были непримиримыми врагами. А теперь же, когда их могли запросто кинуть в тюрьму, если не хуже, мы чуть ли не родственники. Переобулись? Или это что-то большее? И ответ на этот вопрос меня ожидал внутри дома — в комнате, где был Олин кабинет, висела моя фотография с турнира. «Победитель в „Место под Солнцем“ 2024». Далее было ещё куча вырезок, где я отбиваю взрывной мяч, помогаю «Троглодиту» перевернуться… Прямо мой зал славы.

— Что, узнал?

— А? — она своим вопросом меня озадачила.

— Олег, я действительно…

— Оля, у нас десять минут, давай потом!

— Нет! — она резко одёрнула меня. — Здесь и сейчас! Ты действительно прилетел за мной?

— За вами. Не только за тобой одной.

— И ты там никого не подцепил из старой жизни?

— Оленька, давай уже там. Время!

— Да или нет?

— Нет!

— Точно? — испытующе глядя на меня.

— Оля, восемь минут! Поехали!

Схватил её обе сумки, её саму и побежал к машине. Быстро закинул их в машину, Оля быстро уселась, и мы с визгом колёс рванули к порту. Не то, чтобы вовремя — у нас, внезапно, пять минут до отлёта осталось. И тут до меня дошла одна поганая мысль — ребёнок не является гражданином Верхнего мира.

— На ребёнка нет ни билета, ни гражданства!

— Придётся идти на прорыв! — ответил Андрей Степанович. — Олег! Увидишь ворота — бери на таран!

— Понял!

Вот они, ворота! Андрей Степанович внезапно дал очередь по ним. А затем ещё куда-то вправо-влево, по низу. «Барс» на скорости примерно сто километров в час снёс повреждённые ворота. Мы оказались на территории аэродрома. До взлёта оставалось две минуты.

— О, ну ничего себе! — с восхищением произнесла Ольга. — У них здесь арсенал человек на двадцать!

— Прекрасно! — ответил ей её отец, ломанулся к ней и начал паковать оружие вместе с ней.

Внезапно джет начал движение. Посмотрел на часы — ещё минуту он должен стоять. Ясно, нас решили не ждать, или же приняли решение спасать пассажиров от «террористов», вломившихся на территорию порта. Запас скорости позволял догнать его и… подрезать. Да, он резко остановился — у него, в отличие от тех, которые есть у вояк или крупных родов, нет вертикального взлёта. И это нам сыграло на руку — подъехав к загрузочному люку Олин отец умудрился как-то вскрыть его. И быстро туда пересадил Ольгу, Ваню, затем перекидал все вещи, в том числе и оружие. После запрыгнул сам.

— Бросай его! Не успеешь! Он сейчас на форсаж пойдёт! — крикнул он мне.

Ладно, бросаю. Быстро, пока машина идёт прямо, перемещаюсь к люку, перебираюсь в джет, Андрей Степанович быстро закрывает люк. И джет останавливается. Понятно, иду к пилотам. Идти приходится через весь салон, но практически никто мне не чинит препятствий. За исключением одного мужика, который, как оказалось, офицер службы авиационной безопасности. Его на себя взял Степанович, а я же спокойно дошёл до стюардессы, которая сидела в своём кресле возле кабины пилотов.

— Не подходите! — крикнула она мне, щёлкнув шокером рядом со мной.

— Ага, с шокером. Против пистолета. Храбро! Может, пропустите меня к пилотам?

— Нельзя! Вы захватили джет! Вы — террористы!

— Скажите, пожалуйста, как вас зовут?

— Ирина. А что?

— Дорогая Ирина. Мы вынуждены были захватит джет лишь потому, что род Хипштейнов объявил нам войну. Они нас оклеветали, и теперь ещё хотят убить.

— Да? И за что же? — с издёвкой ответила та.

— В прошлой жизни меня звали Ярослав Виннер. Сын Сергея Виннера. Того самого, который защитил работяг от беспредела властей.

Она немного подумала, а затем дала переговорник с пилотами. Я объяснил им всю ситуацию, те сначала не поняли, а потом, когда появился белый с зелёными пятнами «Барс», командир корабля дал резко форсаж. Джет менее, чем за полминуты, взлетел. С «Барса» к нам вдогонку полетела очередь. Но, к счастью, она не задела джет.

— Что происходит? — спросила меня ошеломлённая стюардесса.

— Это личное. Которое переросло в общественное. Это начало гражданской войны.

Затем я взял у неё переговорник, настроился на салон и сказал им следующее:

— Жители и гости Аэромоса! Мы от всей души приносим свои извинения за такую погрузку в джет. Мы — не террористы. Вернее, когда я, Олег Новиков, улетал, я был ещё нормальным гражданином города Верхнего мира. Теперь же Хипштейны решили сделать меня козлом отпущения — до моего прихода в Нижний мир, из которого я вернулся в Верхний, я был Ярославом Виннером. Сыном Сергея Виннера, того самого, который возглавил самое первое сопротивление правящему классу! Они его устранили, но гораздо позже. Теперь они решили взяться за меня, мою семью и вас, — специально выделил это слово, — заодно! Они не будут считаться с потерями! Они не будут разбираться кто прав, кто виноват. Поэтому, если хотите выжить — вооружайтесь! Дадим отпор!

После чего пошёл в своё кресло. Андрей Степанович пытался быть невозмутимым, Ольга прижимала к себе испуганного ребёнка. САБовец был связан капроновыми колготками. А я же решил поспать — пока есть возможность.

***

— Олег! — Ольга толкала меня в плечо, пытаясь разбудить. — Олег! Проснись!

— Да что опять?

— Нас в Аэромос не пускают.

Ладно, воспользуюсь той информацией, которая мне досталась в батиной библиотеке. А именно — как можно в город попасть не через основные ворота. Пошёл к пилотам. Те, однако, меня уже ждали.

— Ну? Что дальше? Нас не пускают.

— Летим на уровень минус десятого этажа, там возле надписи «Аэромосква», слева, должен быть технический шлюз. Подлетишь — включишь сигнал «сос». Они должны открыться.

Пилоты же подвели джет к техническому шлюзу и включили тревогу. Народ в салоне сначала запаниковал, но позже успокоился и остался сидеть на местах. Шлюз открылся и, к счастью, он был пустой. Потому что, как было указано в батиных заметках, после поломки основного джета ремонтный пустили на запчасти. А обслуживание наружной части стали в скафандрах проводить. Мы влетели в шлюз, и он закрылся. Далее вооружённые люди выскочили из джета и засели в разных местах. Они приготовились дать отпор всему роду.

В это время я подошёл к Оле, дал ей свою карту и объяснил куда идти в случае, если меня убьют. А затем вышел в шлюз — скоро должен будет прибыть отряд безопасников рода. Они хотят со мной поговорить? Будет им разговор. Было тихо, даже холодный свет от светильников, дополненный отражением от серебристых дюралевых стен длинного коридора шлюза, как-то подчёркивал эту тишину. Через пару минут был слышен топот множества ног, отдававшийся эхом от стен, пола и потолка. Затем начали звучать выстрелы, крики боли. Да что же всё так сразу — а поговорить? И тут мне пришлось удивиться — ко мне шёл Симеон Соломонович лично! В его руках был белый флаг, стрелять прекратили с обеих сторон.

— Эх, Олег, зря ты там не остался.

— В Старгороде?

— Да. Ну посуди сам: у тебя там ребёнок. Женщина, у которой с тобой взаимная любовь. Её отец, который всё же тебя уважает. Дом, машина. Там, глядишь, расписались бы. Собаку завели.

— Да? А зачем тогда мою Олю с её отцом преступниками объявили?

— То есть?

— А то и есть — у их дома стояли машины службы безопасности города. И они были их готовы убить.

— Ну… Бывают перегибы.

— Да даже так, вы бы мне всё равно жить не дали бы спокойно!

— Почему?

— Меня выбросили как мусор, но я выжил. И даже более того — вернулся. Притом вернулся тем путём, который доступен жителям Нижнего мира, у которых нет гражданства Верхнего. При этом меня должны были устранить. Теперь я тут, и я знаю, почему меня хотят устранить. Но теперь уже всё не просто так! Убьёте меня — спровоцируете полноценную гражданскую войну.

Хипштейн-старший замялся — такая перспектива ему явно не нравилась.

— А ты ведь далеко не так прост, как кажешься. Пойми — ты опасен именно для рода. А дела рода…

— На первом месте, помню. И чем же я для вас опасен?

— Ты знаешь, сколько мне пришлось уговаривать твоего отца, чтобы он не пытался навредить нашему роду? Нет? Так знай! Мне пришлось неделю с ним говорить только для того, чтобы он вместе с отрядом перестал охотиться на представителей нашего рода. Моего отца, Соломона Исаевича, он убил лично!

Ах вот оно что! Значит, эта тягомотина у нас уже очень давно…

— Я вам обещал, что никто из вашего рода не пострадает от меня. И вы сказали, что моего слова достаточно. Что сейчас поменялось?

— Уже несколько человек погибли от пуль твоих бойцов.

— Не от меня лично. Так что я своё слово держу. А вот вы…

— А я разве что-то обещал? — невинно он похлопал глазами.

Затем прогремел выстрел. На груди главы рода появилось и начало расти красное пятно. Он очень сильно удивился, и начал падать. Я побежал к нему, и успел поймать на руки. Было видно, что он умирал.

— А ты… Всё же… Лучше твоего отца… Я в тебе… Не ошибся. Ох!

Он закрыл глаза, и его голова безвольно повисла на моих руках. Аккуратно его уложив, я поднялся и оглядел всех тех, кто мог выстрелить. И им оказался Яша Хипштейн — пистолет в его руках ещё дымился.

— И как это понимать?

— Понимай это так: старый хрыч всё говорил, что Яша тупой, даже тупее отца! А Яша в итоге всех переиграл! И мой хитрый план сработал!

— Чего? — теперь мне стало непонятно.

Не, про то, что Яша — тупой, как китайская подделка китайской сабли фабрики «Подвал дядюшки Чжоу», это было ясно ещё в школе. Но:

— Дед думал, что мне не интересна история рода. Однако я знал, что у нашего рода с твоим отцом давние счёты! И, когда ты мне подвернулся — весь из себя ничего не помнящий, даже родной язык, то я сначала перепугался. А потом он начал меня подначивать. «Яша, ты хочешь кушать», «Твой отец придурок, но ты его превзошёл»! И что? Теперь я живой, а он — мёртвый!

— Подожди-подожди, подожди-ка! — дополнил свои слова выставленной ладонью в его сторону. — И в чём же хитрость твоего плана?

— А, всё же интересно? Ладно, слушай внимательно: если бы ты погиб или же ты всё-таки победил — я в выигрыше был бы в любом случае! Если бы ты погиб — дед бы меня похвалил. А раз ты выжил, то теперь смерть деда будет на тебя списана. И да — то, что ты выиграл, это было даже гораздо лучше. Поэтому все вот эти вот люди — Красилёва, Кадков, Билалов и Миллер должны были тебе помочь. Ну или наоборот. Я специально перед Кадковым разыграл всю эту сцену с полным неумением поднести материал. Потому что знал, что он не поведётся. А так, показал ему, что ты — хороший парень, а я наоборот — и всё! У тебя есть друг, хотя не должен был.

— Понятно, — мне становится скучно. — То есть ты решил таким образом меня подставить. А зачем?

— Я! Слышишь? Я теперь глава рода!

Однако тут же прозвучал опять выстрел. На этот раз к Яше я не стал кидаться — собаке собачья смерть. Просто тихо и молча подошёл. И кто же на этот раз? А, понятно: ко мне шёл Александр Хипштейн — он был похож на братца. Только моложе.

— Яша! Ты как был тупым, так тупым и остался!

— С кем имею честь разговаривать? — уточняю на всякий случай.

— Александр Хипштейн, младший брат Якова Хипштейна, официальный глава рода по праву наследования.

— То есть?

— Мой дед, Симеон Соломонович, оформил завещание. По которому после его смерти я становлюсь главой. Даже если бы был жив мой отец. Ну или Яша.

— Хорошо. И что дальше?

— Ты должен будешь ответить за злодеяния перед родом. За убийство дедушки Симеона, за убийство Яши…

И снова выстрел. Да что же это такое твориться? Один Хипштейн убивает другого, того — третий! И каждый стремится меня подставить! Кто на этот раз? Что??!!?! Мария??!!?! Протирка глаз ни к чему не приводит — все Хипштейны мертвы, Мария идёт в мою сторону.

— И что это было? Может, пояснишь?

— Я ненавидела его! — она ткнула носком туфли в тело Симеона. Затем в тело Яши. — Но его я ненавидела ещё больше! Потому что он убил того, кто меня действительно любил! А этого, — опять на «Сеню», — за то, что чуть ли не силком меня поженил с ним!

— Ну с этими понятно. А его за что? — кивком головы указываю на тело Александра.

— За то, что он убил Яшу! — затем, немного подумав, продолжила: — Яша хоть и был уродом, но он был моим мужем. И более того — он биологический отец моей дочери! А этот засранец лишил меня возможности ему отомстить за всё!

— Нда, — подумалось мне вслух, — чтобы это понять, надо было рождаться женщиной.

— Здравия желаю, Геннадий Шафаров. Начальник службы безопасности рода. Олег, я не хочу этой бойни. Какие ваши требования?

— Эй, — возникла Мария, — ты вообще-то с моего разрешения имеешь только право говорить от лица рода!

— Минуточку! — начал было он.

— А ведь она права — она последняя их Хипштейнов, которая может решать за род, — перебил его я.

— Но она женщина! — возразил он с широко открытыми глазами.

— И что?

— Как…

— Он хочет сказать, — не дала ему досказать Мария, — что раз я не мужик, то и не мне принимать судьбоносные решения для рода. Так, Геннадий?

— Так точно!

— Ну в таком случае, — продолжил я, — вы уже никому не служите. Потому что род Хипштейнов самоликвидировался. И дальнейшие действия — беспредел.

Он задумался.

— Так что вы хотели сказать, Геннадий?

— Мария Григорьевна, вы что скажете? — сообразил Геннадий.

— А что я? Род Мироновых не объявлял войну никому, — ответила, как отшила, она. — Вдобавок, если женщина не имеет права решать за род, то, в таком случае, Олег Сергеевич, примете меня и мою дочь в ваш.

— Да. Стоп! Что?!

— Олег, а это кто? — ко мне подошла Оля и взглядом указала на Марию.

— Так, Оля, знакомься — Мария Григорьевна Хипштейн, в девичестве Миронова. Вдова Якова Хипштейна, мать Софии Яковлевны Хипштейн, моя одноклассница. Мария, знакомься — это Ольга Андреевна Владимирова, моя несостоявшаяся жена. Мать Ивана, предположительно, Олеговича Новикова.

— Олег, да, — насупилась она, — это твой сын.

— Почему не состоявшаяся? — задала единственный вопрос Мария.

— Потому что после моего ухода на шоу «Место под Солнцем» у нас был знатный скандал.

— Понятно. Олег, пошли знакомиться с твоими владениями, — Мария махнула рукой и пошла вглубь шлюза.

— Подожди! Ещё раз про рода поясни!

— Короче: ты уничтожил род Хипштейнов. Ты теперь должен занять их место. Так что, что — возьмёшь в свой род?

— Я тебе сейчас глаза выцарапаю! — собралась кинуться на неё Оля.

— Не, — засмеялась она, — нет, не настолько. Вассалитет.

— Пожалуй да.

— Олег, — напомнил о себе Геннадий, — мы с ребятами готовы присягнуть на верность вашему роду.

— А Хипштейны?

— Они сами себя убили. Клятва не нарушена.

— Хорошо.

***

Можете представить реакцию людей, когда мимо них, по городу, следует вооружённая толпа? Вот именно — все спрятались. По различным информационным сетям города было сообщено, что власть в городе сменилась — Хипштейны погибли в честном бою. Не, ну а что? Сказать, что они сами друг друга постреляли, и закрутить ещё один виток гражданской войны? Зачем?

— А вот это — личный кабинет главы рода Хипштейнов. Был, — поправился Геннадий.

— А скажите мне, уважаемый, а что у Симеона Соломоновича было самое ценное?

— Вы хотите золото, бриллианты, или то, чем он действительно дорожил?

— То, чем он действительно дорожил.

— Пойдёмте.

И он провёл меня куда в дальнюю часть ратуши. Где была одна маленькая невзрачная дверь. Однако, как оказалось, системы защиты там были такие, что без Геннадия я бы туда не попал.

— Она ваша, проходите.

Я зашёл в комнату, Геннадий включил свет. И моему удивлению не было предела! Это была библиотека рода. В которой собиралась вообще вся информация, которая имела прямое и косвенное отношение к делам рода, начиная ещё до начала построения летающих городов!