Третий сын: Ну здравствуй… Папа

Глава 12

И вот мы вывалились в другой мир.

Точнее сказать — не «вывалились», а буквально высыпались, как кто-то неуклюже пересыпал из одного мешка в другой, да ещё и на ходу. Первым делом почувствовал запах. Настоящий, густой, городской. Смешанный из бензина, расплавленного пластика, дешёвых духов и жареного мяса. Запах был настолько реальный, что резанул ноздри, и в первый миг даже усомнился, а не мираж ли всё это.

Мы стояли посреди какого-то огромного помещения. Светло, шумно, везде вокруг стекло и металл, витрины с яркими плакатами, бегущие строки, экраны с рекламой. Люди вокруг — живые, самые обычные. Кто-то в куртке с меховым капюшоном, кто-то в спортивном костюме, девушки в джинсах и с цветными волосами. В центре громыхал фонтан, дети бегали вокруг, визжали. И прямо к ним — мы.

Я, Иван Вячеславович Кулешов, в своей форме академии при токийском университете, которая здесь смотрелась не то, как костюм из дешёвого сериала, не то, как спецодежда косплейщика. Рядом Александр — мой сын, на вид лет двадцать пять, высокий, крепкий, и единственный, кто хоть немного сливался с толпой, потому что был в джинсах и рубашке. И Светлана — бывшая Императрица, теперь в образе молодой девушки с юбочкой до середины бедра и бантом на груди. Ну чем не реклама «японской моды для старшеклассниц»?

Люди, конечно, отреагировали. Кто-то обернулся, кто-то уставился с открытым ртом.

— Мам, смотри, это что, косплей? — пискнула девочка лет десяти, дёргая мать за рукав.

— Это флешмоб, наверное, — сказал парень с телефоном и тут же навёл камеру на нас.

— Смотри, снимают кино! — засмеялся кто-то с балкона второго этажа.

Непроизвольно сглотнул. Хуже места для нашего появления сложно было придумать. Мы ведь не знали ни то, где оказались, ни то, как устроен этот мир. И ещё надеялся, что почувствую хоть слабое эхо энергии, но… пустота. Как будто обрубили. Никакого дара, никакого ощущения потоков, ни привычной дрожи в воздухе. Пусто. А у меня, между прочим, и в лучшие времена силы текли, как хотели, то вспыхивали, то тухли. А тут — будто забрали вообще всё.

Александр нахмурился. Я видел, как он пытается, как в старой привычке, уловить что-то невидимое, но тщетно. Его дар слабее моего был и в нашем мире, а в его тем более, где был всамделишным богом данного мгновения, а теперь — ничего. Ни искры. Он даже не пытался это скрыть: губы поджаты, взгляд напряжённый.

Светлана же, наоборот, улыбалась. Её глаза бегали по сторонам, будто она искренне радовалась, что вокруг живые люди, витрины, магазины, и никто не требует отчётов, подписей, указов. С её даром ветра, который она толком не практиковала, ей вообще, может, было легче, чем нам с сыном. Она не успела привыкнуть полагаться на силу, всю жизнь прожила делами и дворцовыми интригами.

Тут же стиснул зубы.

— Свет, убери улыбку. Мы и так как цирк на выезде смотримся.

— А что? — пожала она плечами. — Люди улыбаются. Никто не орёт, не угрожает. Это даже… приятно.

И ведь не поспоришь. Но мне всё равно было не по себе.

Мы двинулись прочь от фонтана. Люди расступались, некоторые пытались заговорить.

— Ребят, а вы откуда? —

— Снимаете что-то? —

— А можно с вами селфи? —

Я делал вид, что не слышу. Шёл уверенно, так, словно у нас есть цель, маршрут, план. Хотя на самом деле — ничего из этого не было. Ни карты, ни денег, ни даже понимания, в какой стране мы вообще очутились.

Эскалатор вниз показался спасением. Спускаясь, впервые смог выдохнуть. Свет стал мягче, шум стих, запахи перемешались с запахом сырости и пыли. Сын шагал рядом, крепкий, настороженный, словно готовый в любой миг прикрыть. Светлана же спустилась легко, будто всегда жила в таких местах.

У выхода на парковку стояли два охранника — пузатые, в форме, с рациями. Один прищурился:

— Э, молодёжь, а чего за наряды? Маскарад, что ли?

— Рекламная акция университета, — отрезал, даже не моргнув. — Всё официально.

Охранник кивнул, не особенно веря, но и проверять не стал. Второй ухмыльнулся:

— Ну смотрите, только без фокусов.

Мы прошли мимо. И впервые за всё время подумал: а что дальше? Даже если мы выйдем отсюда — куда? Денег нет. Документов — нет. Опыт перемещений — нулевой. Мы ведь впервые шагнули в чужую вселенную, и это не было похоже ни на какие книги и теории. Никаких приборов, никаких настроек. Просто — сорвались и вывалились. И всё.

Снаружи было прохладно. Москва. Я узнал её сразу. Эти огни, эти машины, эти крики с остановок — родное, до боли. Только вот всё кричало не про мой мир, вернее про мой, но про тот из которого я попал в мой нынешний мир. Но и чужое одновременно. Оно и понятно, столько лет прошло. Потому стоял, смотрел на витрины, на мокрый асфальт, на неоновые вывески и понимал: с одной стороны, вернулся домой, а с другой, вляпался в теперь неведомый мир. Но я больше не тот, кто уходил.

— Ну что, пап, — сказал Александр тихо. — Мы хотя бы точно знаем, где мы?

Пожал плечами.

— Похоже на Москву. Но другого мира. Но узнаем ли мы это точно? Только если спросим у местных.

Он сжал губы, неуверенно. Светлана посмотрела на нас двоих и спокойно сказала:

— Для меня всё это — всё равно другая вселенная. Хоть назови её хоть как. Главное, что мы живы.

Живы. Да. Но что дальше? У нас нет ни крыши над головой, ни еды, ни связей. И силы — тоже нет. Ни у меня, ни у сына, ни у неё. А без силы мы просто трое чужаков, выброшенных в чужой город. И в первый раз за долгое время по-настоящему испугался.

Испугался не за себя. За них. За сына, которому ещё привыкать к этому миру. За Светлану, которая привыкла править, но не привыкла выживать.

— Ладно, — сказал, собравшись. — Первое дело — разобраться, где мы точно. Второе — найти, где заночевать. А дальше видно будет.

Мы двинулись вперёд. Толпа шумела, мимо проносились машины, где-то гремела музыка. И я понял — начался новый этап. Без магии. Без гарантий. Только мы и этот город.

И никто не знает, чем это кончится.

Где-то наверху, среди тысяч ярких огней, кто-то, возможно, уже просматривал кадры с камер, задавая себе вопрос: кто эти трое, появившиеся из ниоткуда?

Она нахмурилась, и в её взгляде мелькнула тень прежней гордости — той, что веками взращивают на престолах. Но потом, как будто осознав всю нелепость ситуации, медленно выдохнула, глядя в сторону витрины с надписью «Re: Store».

— Просто Света… — повторила она тихо, будто пробуя это имя на вкус. — Какое странное ощущение.

— Привыкай, — буркнул в её сторону, поправляя воротник академической формы, которая теперь выглядела так, будто сбежал с костюмированной съёмки. — Нам всем придётся.

Толпа вокруг становилась гуще. Люди доставали телефоны, кто-то уже явно стримил нас в соцсети, а кто-то просто таращился. Несколько подростков прыснули со смеху, тыча в Светлану. Мне это не понравилось. Ещё немного — и вызовут охрану.

— Так, — тихо сказал я, — идём за мной. Не оборачиваться, не останавливаться.

Мы двинулись к ближайшему эскалатору. Металлические ступени мягко звякнули под ногами, когда я ступил на них первым. Александр шёл позади, прикрывая нас сзади, как привык в своём мире, где каждое движение могло оказаться смертельным. Светлана держалась рядом, пытаясь сохранять достоинство, хотя её каблуки явно не были рассчитаны на такое путешествие.

Наверху открылось пространство фудкорта. Запахи еды ударили в нос, вызывая неожиданное чувство голода. После перехода сейчас желудок буквально сжался.

— Иван, — тихо произнёс Александр, догоняя меня, — ты уверен, что мы вообще там, где нужно?

— Нет, — ответил я честно. — Но пока это лучший вариант из всех возможных.

Мы подошли к стойке с надписью «Пита Ко». Я машинально усмехнулся — как будто сам мир намекал, что пора бы уже поесть. За стойкой стоял парень лет двадцати, с наушником и бейджиком «Денис». Он скучающе что-то листал на телефоне, пока не заметил нас.

— Здравствуйте, — сказал как можно спокойнее. — Подскажите… мы в Москве?

Парень моргнул, потом ухмыльнулся. — А где ж ещё, дядь? В Нью-Йорке, что ли?

— Ну… спасибо, — кивнул я. — Нам три питы, пожалуйста. Любых.

Он пожал плечами, набрал что-то на кассе. — Карта или наличные?

Вот тут-то и настигла первая реальная проблема. Денег у нас не было. Ни местных, ни вообще никаких. Я полез в карман формы, достал кожаный футляр с документами — в нём аккуратно лежала академическая карточка, но понятное дело, для этого мира она ничего не значила.

— Секунду, — пробормотал я. — Мы… туристы. Только что прибыли. Деньги переведём чуть позже.

Парень хмыкнул, но пожал плечами. Видимо, решил, что мы — какие-то блогеры.

— Ладно, давайте так. Пока просто отходите. А то начальство увидит — штраф мне выпишет.

— Благодарю, — кивнул я, забирая Светлану за локоть и увлекая её за один из свободных столиков. Александр сел рядом.

Мы молчали. Я пытался собрать мысли в кучу. Воздух вокруг был слишком плотным, слишком реальным. Мир без магии всегда ощущался иначе: холоднее, тверже, будто само пространство не дышало.

— Я не чувствую потоков, — наконец сказала Светлана. — Совсем. Даже малейшего. Как будто всё вокруг… мёртвое.

— Это и есть мир без магии, — ответил я. — Здесь энергия не течёт сквозь ткань пространства, а заключена в материи. Всё, что мы знали — не работает.

— То есть, мы… бессильны? — Александр говорил спокойно, но в его голосе чувствовалось напряжение.

— Временно, — уточнил я. — Пока тело не адаптируется. Мы словно рыбы, выброшенные на берег. Ещё дышим, но жить не можем.

Он кивнул, задумавшись.

Светлана обвела взглядом толпу. Люди ели, смеялись, кто-то держал за руку ребёнка, кто-то — пакеты с покупками. Всё было таким… обыкновенным.

— Знаешь, — сказала она, — если бы мне кто-то показал это раньше, я бы решила, что это спектакль. Что люди просто изображают спокойствие.

— Они и изображают, — ответил. — Только всю жизнь.

Она взглянула на меня, но ничего не сказала.

Мы просидели так минут десять, пока не решился подняться.

— Пора уходить, — сказал. — Найдём выход, осмотримся. Нам нужно понять, где переночевать и как добыть хоть какие-то средства.

— Я могу… — начала Светлана, но тут же осеклась. — Нет. Я не могу. Без дара ветра даже купюру не подброшу.

— Зато можешь улыбнуться, — сказал ей искренне. — В твоём положении это оружие не хуже клинка.

Она фыркнула, но всё же встала.

Мы спустились вниз. Народ уже не обращал на нас особого внимания — поток событий в таких местах быстро сменяется. Но всё равно чувствовалось: мы чужие. Не по одежде, не по лицам — по взглядам, по движениям. Мы будто не принадлежали этому миру.

Снаружи встретил холодный московский воздух. Небо серело, машины гудели, и всё это звучало почти утешительно.

— Так, — сказал я, окинув взглядом улицу. — Первое — понять время и дату. Второе — найти жильё. Третье — не сойти с ума.

— И всё это без денег, — добавил Александр.

— Ну, не впервой, — усмехнулся, вспоминая свою жизнь. — Бывали времена и похуже.

Светлана прищурилась. — Хуже? Когда ты в последний раз попадал в другой мир без магии, денег и дворца?

— Ну, хотя бы, когда попал к вам, сила не сразу ведь вернулась, — признался честно. — Но это не значит, что и в этот раз не справлюсь.

Потом сделал шаг вперёд, чувствуя под подошвами холодную землю. Ветер пронёсся по улице, срывая с дерева пару жёлтых листьев.

— Добро пожаловать в новый мир, — тихо сказал. — В мир, где чудеса — удел мошенников.

И впервые за долгое время мне стало по-настоящему страшно. Не потому что мы потеряли силы. Это дело временное. А потому что теперь — всё зависело только от нас.

— Ну вот, и наш ночлег за нами приехал, — пробормотал, чувствуя, как привычная смесь иронии и обречённости растекается внутри, будто старый коньяк по тонкому бокалу.

Микроавтобус остановился у самого бордюра, резко, с визгом шин, будто водитель имел личные счёты к асфальту. Дверь бокового отсека со щелчком отъехала в сторону, и наружу, как по команде, высыпала группа из шести человек — чёрная форма, каски, бронежилеты, автоматы с фонарями, надписи «СОБР» крупно, по спине. Двигались синхронно, без лишних жестов. Уставшие лица под масками — впрочем, не видно, но чувствуется, когда перед тобой люди, которые не впервые кого-то «берут».

— Всем стоять! Руки вверх! — прозвучало резко, отрывисто, словно ножом воздух порезали.

Светлана чуть вздрогнула. Александр, наоборот, мгновенно напрягся, опуская центр тяжести — инстинкт бойца сработал, хотя толку от него теперь было не больше, чем от пустого пистолета.

— Тихо, — сказал им, негромко, но так, чтобы оба услышали. — Без глупостей. Это не наш мир, их правила — их игра.

А сам тут же поднял руки, ладонями вперёд. Пальцы чуть подрагивали — не от страха, а от странного раздражения: всегда тянет проверить, работает ли дар, когда попадаешь в неприятность. Но стоило попытаться ощутить потоки, как в ответ внутри только глухо звякнуло — будто ударил по пустому колоколу. Пустота. Ни вспышки, ни сопротивления. Мир был глух к любым откликам силы.

— Документы, — проговорил старший, шагнув ближе.

— Нет, — ответил я. — У нас их нет.

Он остановился, головой кивнул второму — тот шагнул вперёд, ловко скрутил Александру руки, надел пластиковые стяжки. Светлану взяли бережнее — видимо, вид у неё был не слишком боевой, хотя короткая юбка и строгий взгляд делали её похожей на кого угодно, только не на преступницу.

— Не дергайтесь, — спокойно сказал сыну, видя, как его мышцы играют под тонкой рубашкой. — Не нужно. Они просто выполняют приказ.

— А ты откуда знаешь? — процедил он сквозь зубы.

— Потому что сам когда-то такие приказы отдавал, — ответил, глядя прямо на старшего СОБРа. Тот на мгновение встретился со мной взглядом — коротко, но в этом взгляде увидел то, что давно умею считывать: сомнение. Они и сами не понимали, кого именно взяли.

Нас быстро, но без грубости, сопроводили в микроавтобус. Внутри пахло порохом, металлом и дешёвым освежителем воздуха. Металлические лавки вдоль бортов, резиновые коврики под ногами. Сразу же уселся, чувствуя, как машина тронулась, вздрагивая на каждой кочке.

Светлана сидела напротив, стараясь держаться с достоинством, хотя руки её дрожали. Её волосы, выбившиеся из аккуратной причёски, падали на лицо, и она пыталась убрать их движением головы, не пользуясь связанными руками. Я бы помог, да связаны мы все трое.

— Куда нас везут? — спросил у того, кто сидел рядом, без особой надежды на ответ.

— Узнаете, — коротко бросил он, не поворачивая головы.

Мотор гудел равномерно, и вдруг ощутил странное спокойствие. Почти домашнее. Эта обстановка — оружие, маски, сжатое пространство — напоминала мне слишком многое. В других жизнях, в других мирах, где сидел вот так, только с другой стороны.

Минут через пятнадцать микроавтобус остановился. Нас вывели наружу. На этот раз — во двор старого здания, судя по всему, административного. Каменные стены, облупившаяся штукатурка, решётки на окнах. И табличка у входа: «МВД России. Управление по городу Москве».

Я внутренне усмехнулся. Ну что ж… логично. Если уж попадать в чужой мир, то почему бы не начать с полиции.

Внутри — длинный коридор с серыми стенами, запах старого кофе и бумаги. Нас разделили. Александра увели в одну сторону, Светлану — в другую. Меня — в кабинет, где за столом сидел мужчина лет сорока, в форме с погонами подполковника.

— Присаживайтесь, — сказал он, кивнув на стул напротив. — Меня зовут Андрей Михайлович. А вы кто такие?

— Туристы, — ответил без паузы.

— Ага, — сухо сказал он. — Туристы. Без документов, без денег, без телефонов, посреди Москвы. И появляетесь вы, по словам очевидцев, будто из ниоткуда. Может, объясните, как это понимать?

Я задумался, как сформулировать ответ. Правду сказать нельзя — не поверит. Соврать — слишком просто, да и внутренне не хотелось начинать с лжи.

— Это… сложная история, — начал вешать лапшу на уши. — Мы прибыли издалека. Очень издалека.

— Из Японии, — подсказал он с ухмылкой. — Судя по вашей форме.

— Пусть будет так, — согласился с ним. — Главное — не по злому умыслу.

Он наклонился вперёд. — Послушайте, Иван Вячеславович… — он явно уже посмотрел на бейдж на моей академической форме. — У вас два варианта. Первый — вы рассказываете, откуда взялись и чем занимаетесь. Второй — вы рассказываете это уже людям в Лефортово, а они там умеют слушать.

— Убедительно, — кивнул я. — Но боюсь, правда покажется вам ещё менее правдоподобной, чем самая наглая ложь.

Он усмехнулся. — Попробуйте.

Я посмотрел на него внимательно. В таких ситуациях важно уловить грань между профессиональным интересом и искренним любопытством. У этого — второе. И это давало шанс.

— Мы прибыли из другого мира, — сказал я спокойно. — Не метафора. Дословно. Наш переход был неконтролируем. Потеряли всё — документы, ресурсы, связь. Даже… то, что для нас было естественным.

Он несколько секунд молчал, потом хмыкнул:

— Понимаю. Значит, вы — пациенты.

— Нет, — ответил я. — Я инженер. Мой сын — военный. Женщина, с которой мы прибыли, — дипломат. Мы не опасны. Нам просто нужно… адаптироваться.

Он покачал головой, но в глазах мелькнуло что-то вроде сомнения.

— Ага. Значит, инженер, военный и дипломат. Из другого мира. Слушайте, Иван Вячеславович, — он потер переносицу. — Давайте без фантазий, ладно? Я не враг. Просто помогите мне понять, как вы здесь оказались.

— Если бы знал, как всё это объяснить, — вздохнул я, — сам бы первым делом спросил у вас, где здесь ближайший бар. Что вам скажет пространство растяжения? По глазам вижу, ничего. А у меня знаний не хватит объяснить. А те кто может это сделать остались в нашем мире.

Он усмехнулся, не удержавшись. И это уже было победой.

Через полчаса меня отвели в коридор, где, к моему удивлению, уже стояла Светлана. Александра пока не выпускали. Её взгляд был тяжёлым, но без паники.

— Что они говорят? — спросила она тихо.

— Пока ничего. Думают, кто мы — шпионы, сектанты или психи.

— И что мы скажем?

— Что-нибудь правдоподобное, — ответил я. — Придумаем. Мы ведь это умеем, верно?

Она чуть улыбнулась, хотя глаза оставались усталыми.

Сзади подошёл тот же подполковник.

— Ладно, — сказал он, — на сегодня хватит. Вас отвезут в изолятор временного содержания. Завтра решим, что с вами делать.

— Благодарю, — сказал совершенно искреннее. — Главное — чтобы с нами не делали слишком быстро.

Он усмехнулся, махнул рукой.

Когда нас снова посадили в фургон, то посмотрел в окно, на ночную Москву. Огоньки, вывески, машины — всё было до боли родным и чужим одновременно.

И вдруг понял, что впервые за долгое время мне по-настоящему интересно, что будет дальше.

Мир без магии — это как шахматная доска без фигур. Зато каждый ход — на вес золота.

— Ну что, — тихо сказал, глядя на отражение сына в стекле. — Добро пожаловать в реальность, Александр. Здесь всё просто. Выживает не сильнейший, а тот, кто умеет вовремя промолчать.

Он кивнул, и в этот момент почти почувствовал, как внутри снова что-то дрогнуло — крошечный, едва заметный отклик той самой силы, которой, казалось, уже не было. Может, всё же не окончательно утратили. Сила и в прошлый раз ко мне быстро вернулась, уж очень своеобразный у меня дар. Может, он просто спит. Как и мы — в этом странном, непредсказуемом мире.

В тот момент, когда в груди зашевелилась та самая крошечная искра, по-настоящему вздрогнул — не от надежды, а от осознания цены, которую придётся заплатить за то, чтобы позволить ей проснуться. Сила, она действительно была где-то в нас, потому что люди и были теми источниками, которые приносили магию в наш мир, теперь спала под тяжёлой плёнкой чужих законов. А плёнку эту нельзя было разорвать силой — только временем и адаптацией тела. И времени у нас не было в избытке, от слова совсем.

Около часа дня дверь в комнате, где нас держали, снова открылась. На пороге появился тот самый подполковник — Андрея Михайловича теперь запомнил уже не по имени, а по тому, как он щурился, когда пытался отличить ложь от правды. С ним была молодая женщина в гражданском — взрослая, подтянутая, с блокнотом в руке и видом человека, который привык решать практические задачи. Она представилась как представитель управления по вопросам миграции и социальных служб — голос у неё был ровный, без любопытства, которое могло нас выдать.

— По протоколу, — сухо сказал подполковник. — Мы передаём вас специалистам. Они проверят ваши вещи, проведут медицинское обследование и оформят временное жильё. Может, мы и ошиблись, но порядок важнее. Сопроводите их.

Мы встали и встали без лишних слов — привычка держать лицо, какая бы ни была правда внутри. По пути к выходу коридоры МВД казались мне чужими по запахам: смесь водки, влажной бумаги и дешёвого освежителя. Где-то внизу тарахтел автомат кофе, и это, странно, приносило какую-то неприглядную утешительную нормальность.

Нас проводили через служебный вход в микроавтобус, и мы поехали уже не в отделение с хмурыми коридорами, а в здание, похожее на центр временной помощи — нечто между муниципальным приемным пунктом и социальной службой. Тут пахло иначе: лимонным моющим средством, борщом и утренней стиркой — запахи простых людей, что живут «без больших миров», и это было на удивление успокаивающе.

Женщина — Марина, так она назвалась — вела опись: имя, приблизительный возраст, рост, приметы. Почему приблизительный, мыего знали точно и называли. Но никак она не хотела верить в возраст Светланы. Ну и дура! У меня в кармане по-прежнему не было ничего, и это давило особенно остро. Заполняя бланк, она тихо спросила:

— Вы откуда, кстати? Туристы? Гостиница-то у вас есть?

Я посмотрел на Александра, на Светлану, и ответил честно, потому что дальше враньё только усложнило бы дело:

— Нет, у нас нет гостиницы. Мы… вполне серьёзно сказали товарищу и МВД что мы из другого мира. Вы слышали, про попаданцев. Обычно про них пишут книги для молодёжи. Так вот, я такой попаданец и есть, из этого мира. Но случилось это уже давно и многое в этом мире уже переменилось и для меня незнакомо. В данном случае мы перемещались в третий мир и тут, скорее всего сам и облажался и по старой памяти сместил нас не туда. И всё бы ничего, но у миров разные законы и временно возможность перемещаться утратил. Но сильно не переживайте, сила уже начала восстанавливаться. И нет, это не магия, но с вашей точки зрения её так можно называть. Источник моих сил внутри, но не в привычном для вас теле, так что никаких меридианов и всяких глупых Ци. У вас попросту нет ничего имеющего аналог того, что даёт нам сверхвозможности. И поверьте, лучше будет если мы тихо, через какое-то время отбудем туда, куда и шли, а то охота за нашими секретами может окончиться апокалипсисом для значительной части вашей страны. Если вдруг станет интересно, легко расскажу всё что вам захочется, только ценности вам это никакой не принесёт. Не верите, спрашивайте, — постарался говорить максимально близко к истине, не факт что поверят, конечно, — Так что у нас нет ни документов ни денег. Представьте, мы как будто потеряли всё и нам нужна помощь.