Трехликий IV: Полководец

Глава 13 Ритуал

После памятного разговора с конунгом прошло три недели.

Когда караван из двенадцати телег, забитых шкурами рыболюдов, чернилами Кракена, глазами Гофимекса и прочими ресурсами всех мастей, покидал Свинтерхельм, зачистка всё ещё продолжалась. Карлы Вальдира забуксовали в древних склепах, превратившихся в филиал проклятого культа. Но зачистка всё равно медленно, но верно, шла к своему логичному финалу — полному очищению города от населяющих его, разрозненных тварей.

Сейчас же, этот самый караван давно был разгружен, пополнив как склады, так и сокровищницу, а Морран, застав жаркие споры владык и грызню между воеводой и командиром чёрного хирда, занимал своё законное место.

Турин Котелок до сих пор не мог успокоиться и забыть предательство калек из хирда Уммы Праворукого. Ярлу пришлось вынести ему публичное предупреждение, заставив покраснеть от ярости, но воевода сдержался и поумерил свою гордыню признав права Моррана на трон Вьёрновой пади. Тем более, что тот явился в город верхом на драконе, отчего большая часть его подданых прибывала в благоговейном восторге.

А в понедельник четвёртой недели прошла коронация.

Это был ветренный день. В бойницах выл ветер и колыхал пламя жаровней, раздувая угли и бросая в бороды собравшимся длинные искры. В воздухе пахло хвойной смолой и яствами, расставленными на длинных столах медового зала.

— Я Фисборн Кузнец, даю своё сердце в свидетели.

— Я Турин Котелок, даю своё сердце в свидетели.

— Я Вук Зубоскал, даю своё сер…

Список имён длился и длился, пока каждый в зале не был призван в свидетели. И только после завершения ритуала, на голову сидящего на троне ярла, руками кузнеца опустилась корона. Железная, незатейливая в своём внешнем виде и зубчатая, она всё же была артефактом. По внутреннему краю широкой металлической полосы бежали друг за другом карловы руны, горящие неустанно и дающие владельцу силу и крепость той скалы, на которой стоял деревянный трон Въёрновой пади.

Но Морран, не был удовлетворён этой силой. Для того, что он задумал, требовалось выжать максимум. Ракатон отправился к солнечному колодцу, набираться сил. Дракон не был слугой Моррана, но был готов отплатить за своё пробуждение сторицей.

А Морран отправился в кузню, где состоялся разговор между ним и её владельцем:

— Приветствую кузнец.

Фисборн, вокруг которого суетились несколько подмастерьев оглянулся и подав им знак пройти прогуляться, обернулся снимая перчатки:

— Чем удостоен такой чести ярл?

Морран улыбнулся:

— Хочу поработать. Нужен твой молот. Одолжишь на один дневной цикл?

Фисборн растянул губы в улыбке, но глаза его не улыбались:

— Кому-то другому я бы набил морду за просьбу отдать молот, которым ковал сам Тур, но… может я сам решу твою задачу?

Морран дошёл до наковальни и провёл по ней рукой. Он не улыбался:

— Я знаю, что он для тебя значит и поверь, никогда бы не дерзнул просить его, если бы в этом не было великой нужды. Предметы, которые мне нужны, должны быть выкованы моей рукой.

Фисборн сдался. Морран был для него не только ярлом, но и величайшим из героев:

— Твоя взяла!

Кузнец снял с пояса легендарный молот. Как и прежде, тот сыпал искры из своего ядра и прочертивших навершие трещин. Сам Тур когда-то работал им.

Опустив артефакт на наковальню, он поспешил сбежать, буркнув напоследок что-то вроде «не смогу смотреть как им кто-то работает!». Моррана подобный расклад не удивил. Он давно просчитал вероятности и знал, как поступит кузнец.

Ярл сбросил с плеча принесённую сумку и снял большую часть доспехов. Вечерело, в тенях под статуей Тура притаился невидимый Истис. Бес без конца бормотал, стремясь помешать Моррану, но тот не обращал внимания и не наказывал. Понимал, что такова натура этой твари и стоит избавиться от одного фактора, как та тотчас же выдумает другой. Будет бить копытом об землю, хрустеть шеей… запретишь издавать звуки? Начнёт играться тенями, раздражая боковое зрение или испускать газы.

Рогатая тварь была полезна. Обладала чутьём и зорким, магическим зрением. Ярл брал её с собой с одной целью — предупредить внезапный удар, а на остальное ему было плевать.

Морран достал из сумки глаза Гофимекса. Ещё недавно каждый из них был размером с хорошую дыню и светился так, что мог служить фонарём. Эти глаза, источающие оранжевую, пламенную дымку и одним своим присутствием оказывающие ментальное давление, были им замочены в элексире уменьшения и теперь, уменьшенные в десятки раз, походили на три диковинные жемчужины.

Следом он заготовил драконий хрусталь и осколок Анну’Каррака.

Разожжённый магическим пламенем горн, расплавил отдельные обломки хрусталя и осколок, позволив перелить вскипевшую массу в глиняные формы. На них, пока они не застыли окончательно и всё ещё были пластичными, Морран применил Туров молот, делая края заготовок более плоскими.

Конечно, такой грубый и огромный инструмент не подходил для работы с ювелирными изделиями, но ярл был обязан использовать его хотя бы раз, чтобы получить его ремесленные бонусы на каждом, из лежащих перед ним предметов.

Оба кольца и подвеска вывалились из разбитой глиняной формы и были вновь разогреты с постепенным приданием окончательной формы. Буквально вплавив в каждый предмет по трофейному глазу, Морран закончил бижутерию закалкой восьмью заклинаниями разных стихий: огня, воды, земли, ветра, жизни, смерти, удачи… и времени.

Под речитатив заклинаний хрусталь неоднократно менял свой цвет, как и вплавленные в него глаза, пока наконец не превратился в «хамелеона» источающего тусклое сияние. Пользуясь тем, что материал всё ещё раскалён и реагирует на нажатие, говорящий за мёртвых нанёс на внутренние плоскости предметов наборы объединяющих рун и как только последняя была выдавлена тонким металлическим стержнем, магический огонь, пляшущий в горне, с хлопком погас, разбросав по стенкам разводы инея. А бижутерия на мгновенье взмыла в воздух и моментально остыв, с хрустальным перезвоном упала на наковальню.

Кольца и подвеска Восьмицветья полностью оправдали уникальные материалы, используемый инструмент и мастерство исполнителя. Но порадоваться приобретению Моррану не удалось. Огромный массив выполненных заклинаний, истощил его ауру, высосал выносливость и часть жизненной энергии.

Сидя на полу, привалившись к наковальне четырёх ветров, говорящий за мёртвых держал в сжатых пальцах горячие безделушки и подставив лицо холодному верту приходил в себя. Бижутерия Восьмицветья в каждом из отдельных предметов давала по пять процентов устойчивости ко всем стихиям. Как в шансе полностью проигнорировать атаку, так и в снижении пагубных последствий. Что в сумме со стойкостью божественного комплекта, выводило стойкость Моррана практически на пятидесятипроцентный уровень. Но главный бонус, раскрывался при владении всеми тремя предметами.

Комплект высасывал ближайшие ауры и передавал их силу владельцу.

Конечно, не с такой безумной скоростью, как это делал побеждённый в темнице демон, чей осколок стал одним из ингредиентов для колец и подвески, но зато бижутерия была лишён его изъянов и не пожирала своего хозяина.

Продев подвеску в обычный, приготовленный заранее шнурок и надев на шею, Морран украсил пальца кольцами и обратился к бесу:

— Мы встретились, когда ты был вечно голодным бесёнком. Благодаря мне ты стал полноценным бесом.

Под статуей рыкнуло. Солнце стремительно уходило за горизонт окрашивая тучи багровым заревом:

— Да, владыка! Но я получил недостаточно!!!

Морран улыбнулся:

— Ты жаден до силы, как и любой другой демон. Мечтаешь стать архидемоном, одним из принцев ада и вырвать моё сердце?

Тьма шевельнулась:

— Никогда владыка, Истис не причинит вреда. Истис верный слуга.

Морран повернул лицо и взглянул на горящие угольки глаз:

— Истис всего-лишь жадный и зловредный бес, откормленный и оттого свободно живущий в материальном плане. Но мне больше не нужен бес, ты слишком слаб, чтобы и дальше служить мне.

В последних лучах заходящего солнца из тени проступила рогатая голова. — Нет! Не изгоняй меня владыка! — Но вместо свойственной людям мольбы его морда отражала беспредельную ненависть. Вытаращенные глаза, тонкие растянутые губы и иглы зубов, по которым катался длинный язык, обрамляющий их собственной кровью. Оскаленная пасть рычала и всхрапывала, выплёвывая слова.

— Я служу тебе верой и пра…

Морран его перебил:

— Как насчёт того, чтобы поглотить душу Молоха?

Демоны питаются пагубными эмоциями: страхом, отчаяньем, болью. Но одного только страха им мало и следующей пищевой ступенью для проклятых являются кровь и плоть смертных. Вдвойне ценные если принадлежат праведнику, жрецу или магу.

А венчают всё это пиршество — души.

Способов отнять душу смертного силой мало и все они сопряжены с обладанием редкими артефактами или привязаны к сложным ритуалам. Другое дело существа бессмертные, чья душа воплощает материальную оболочку. Вот и выходит, что главным врагом для демонов являются сами демоны.

Если бы ад не пожирал сам себя в вечном цикле перерождения, его порождения давно бы захватили все остальные планы виртуального мира.

После смерти Шадарата от рук разыскивающих ярла вампиров, Моррану досталось его имущество. Где помимо восстановленной алхимической лаборатории, обнаружилась обширная библиотека, включающая в себя массу знаний о существах и явлениях виртуального мира. Это помогло ярлу заполнить проблемы в собственных знаниях и подготовиться к ритуалу вечной клятвы.

От вампиров не было вестей две недели. Их разведчики ушли к побережью прямиком через горы и земли лесного народа. И по прикидкам ярла, пройдёт ещё одна, прежде чем придёт первая весточка.

Он приказал воеводе заменить бойцов чёрного хирда, несущих бессменную стражу у железнорудной шахты. Затем призвал к себе Умму, их уродливого лидера, и приказал приступить к подготовке к походу.

Чёрный хирд увечных, моровых предателей, практически изжил свои уязвимости. Работа над протезами была закончена, а за время отсутствия ярла, в подразделении появилось сразу несколько жрецов, поклоняющихся свету. Они нашли утешение у солнечного колодца и получили его благословение, медленно, но верно, с помощью магии света, устраняя физические изъяны своих побратимов.

Поменяюсь и отношение к поведению на поле боя. Плотным построениям, увечные карлы предпочитали работу малыми группами, по всей видимости вдохновившись тактикой штурмов, реализованной во время зачистки Въёрновой пади и желая, как можно сильнее отличаться от своих братьев, до сих пор призывающих к смерти предателей.

Пока ярл читал книги и занимался наведением порядка, в городе приобрели сразу несколько домов бойцы кагорты Та’Атат. Её карлы были необычным явлением. Они носили ярко-синие туники школы порядка и посохи, чья вершина была развёрнутой книгой. Предпочитали щитам и массивным доспехам одежды из ткани, а в бою опирались на магическое искусство.

Даже мечи и те они призывали, орудуя временными, астральными инструментами, с поражающей ловкостью.

Конунг, как и Тур, распространял влияние силы, к которой был лоялен, и прислал её эмиссаров в виде отряда порядка. Бог-кузнец наверняка был недоволен их появлением, но никак этого не показал своему чемпиону. А те в свою очередь не спешили приступать к вербовке и агитации, одним только своим видом привлекая внимание и вызывая стойкий интерес.

Город почти оправился от ран нанесённых войском мёртвых и чумным отрядом. Торговля расцвела вместе с ремёслами и наплывом народа. Семейные карлы из соседних посёлков тянулись к городу за бесплатным жильём, а гильдия авантюристов привлекала ходоков со всей округи. Очередная группа числом в три десятка, достигнув определённого уровня репутации в гильдии, получила ключ от створок прокажённого яруса и отправилось на зачистку. Она была уже третьей. Две первые сгинули безвозвратно, потому что условия прохождения этого логова не предусматривали бегства.

Или полная зачистка с очищением створок. Или смерть под закрытым засовом.

Если ходоки не справлялись их попросту не выпускали, о чём они конечно же знали. Но первая группа всё равно била в створки с той стороны пока их отчаянные крики не заглохли, сменившись бульканьем монстров.

Этот день, когда где-то под ногами слышны приглушённые крики, а эмоции смертных рвутся сквозь стены, Морран выбрал для ритуала.

Два круга из крови невинных были нарисованы в чертоге Шадарата. Символ бесконечности объединял оба круга, в то время как один из них был усилен элементами стихий, размещённым на всех четырёх сторонах света.

В малом кругу, кривлялась и судорожно дёргала лапами-рогами голова Молоха. Залитая кровью жертвы, лежащая на ритуальном блюде, под рычащие слова заклинаний, она была предложена Истису и тот, не сводя злобного взгляда с жертвы, хлеща себя и камни хвостом, дал клятву вечного и безраздельного служения, прежде чем чародей-воин позволил ему броситься на добычу.

Обернувшись облаком мух, демон покрыл собой голову и пожрал её плоть. Умри Молох обычной смертью, его госпожа, одна из местных богинь, олицетворяющих смерть, вернула бы своего стража к подобию жизни, чтобы тот отплатил за своё поражение и отомстил ярлу за нарушение границ мёртвого плана. Но он был пожертвован и ушёл безвозвратно, под гортанные крики Моррана, продолжающего читать заклинание.

Трансформация демона не заставила себя ждать.

В рвущемся к потолку пламени он возник в обычной своей форме, но только затем, чтобы с отчаянным криком лопнуть и расползтись в разные стороны сгорая в огне своего появления.

И в нём же… возродился.

Обстоятельства, при которых бес получил силу, повлияли на его новый облик. Мускулатура уступила место жирным складкам, шея исчезла, туловище раздалось в ширь и лопнуло в районе пупка являя миру ужасную пасть. Новорождённый пожиратель воздел лицо к потолку, забулькал и захрипел, выдавливая в пространство подобие смеха. В миг его триумфа хозяин услышал новое имя — Митрезен.

Когда пламя опало, Морран увидел, что у слуги недостаёт ног, вместо них жирное туловище изгибалось, переходя в широкий хвост. Там, внизу, торчали две пары рудиментарных лап, по всей видимости готовых увеличиться при следующей трансформации. И лишь верхние конечности остались почти нетронутыми.

Не считая того, что они сильно увеличились в размерах и получили ниже себя ещё одну пару маленьких, дополнительных лап.

Митрезен обернул взгляд горящих синим, потусторонним светом глаз, на своего повелителя и взмыл в воздух. Рудиментарные, выдающиеся из тела на пару ладоней лапы безвольно повисли, а две пары рук разошлись в стороны и между ними заплясали зелёные искры некротической магии, формируя при этом правильные, геометрические фигуры полные проклятых знаков.

Демон был восхищён новыми возможностями. Он научился парить над землей, приобрёл часть магической силы свойственную сожранному им существу, и стал больше размером. Все его физические показатели увеличились, а аура обернулась тленным щитом, ослабляющим любых врагов по незнанию или глупости приблизившихся к Митрезену.

— Сила тлена переполняет меня! Теперь я пожиратель, слуга вечного голода! Мне нужны новые души! Принеси мне!

Демон надвинулся на линию круга, ударил лапой по воздуху и пространство затрещало зелёными искрами. После трансформы он чувствовал себя всемогущим и пробовал на прочность поводок, желая разрушить круг и ринуться на собственного хозяина. Но на самом деле Митрезен был подвидом обычного отродья, идущего в демонической иерархии сразу за бесом. Обычно, бесы преодолевали такой путь за столетия, причём большая их часть умирала в процессе окончательной смертью. Но благодаря помощи ярла, Митрезен преодолел эту ступень очень быстро, набрался силы, но не ума.

Старшее слово боли, вычитанное в одной из книг Шадарата заставило его зарычать и отпрянуть. А Морран громыхнул:

— Ты слуга не голода, но своего господина.

Демон сбросил оковы слова боли и вновь накинулся на разделяющий их барьер. Полученная сила вскружила ему голову. Ложное чувство всемогущества, толкало на нарушение клятвы.

— Я сожру твою душу и стану клятвопреступником! — Удар когтистой лапой почти стёр разделяющую их черту. А рычащий голос, клокочущий в животе демона, продолжал неспешно вещать. — Въёрнова падь утонет в созданных тобой противоречиях! Их ненависть достаточно слегка подтолкнуть и улицы погрязнут в насилии! А я буду пировать их ду…

Говорящий за мёртвых знал, что сценарий, при котором инициация отродья не пойдёт гладко, более чем вероятен. Руна света Иллюминус ослепила демона, заставив его сбиться. Он было расхохотался, желая сказать, что свет ему не повредит, но сокрытый за этой уловкой удар настиг его раньше.

Морран ударил мечом словно палкой. Специально протянул его вдоль всего туловища одёрнув меч и уведя его вниз, не позволяя погрузиться в плоть глупца, умом оставшегося всё тем же бесёнком, освобождённом в покоях тёмноэльфийского чернокнижника.

Крест без труда рассёк бледно-серую шкуру, оставив после себя ужасную рану с кипящими краями. Митрезен завизжал и отпрянул, попытался было контратаковать, но слово подчинения ударило в него ужасным тараном и отбросило к самой стене.

— Я знаю твоё истинное имя, Митрезен. — Меч был убран в ножны. Демон валялся на полу грудой оплывшего мяса и издавал мерзкие звуки прикрывшись многочисленными руками. — Когда следующий раз решишь, что всесилен, просто скажи мне об этом и я не стану тебя изгонять, наказывать или запирать, а просто лишу тебя существования.

Отродье трясло от ужаса и боли. Крест прикоснулся к его ауре и нанёс той незаживающую рану:

— Владыка! Я…

Морран убрал клинок в ножны:

— Вставай и приступай к своим обязанностям. Мой чертог нуждается в страже.

Демон поплыл и растёкшись по полу безобразной кляксой проскулил. — Будет исполнено. — Прежде чем истаял в воздухе, оставив после себя стойкий запах тухлого мяса и серы.

Морран остался доволен ритуалом. Конечно, обычный бес, даже пожрав душу Молоха не мог стать ровней дракону, но этого и не требовалось. Адские отродья были страшными тварями и обладали целым арсеналом способностей. Одно такое чудище, могло запросто выкосить небольшое поселение со всеми его жителями. Уже сейчас Митрезен мог призывать по приказу хозяина мелкую потустороннюю живность вроде бесенят, чёрных псов, злобоглазов и прочих ужасных тварей, способных задерживаться в реальном плане с помощью формируемой физической оболочки. Не говоря уже некромантии, которая пропитала его после трансформы. Теневой щит, воющие черепа, пагубные искры и призыв нежити, дополняли убийственный арсенал.

Использовав сразу несколько заклинаний Морран очистил зал от витающих в нём потусторонних энергий и мусора. Закрыл стоящую на деревянной подставке книгу и собрав разнообразные магические предметы, сложил их в сундук.

Покинув чертог, он обновил сторожевые руны, собираясь закончить день приёмом пищи, сексом с одной из элитных блудниц прислуживающих лично ему, и медитацией, но дойти до врат в личные покои ему не дали.

Прозвучал удара барабана. А заним ещё один и ещё, в оговорённом заранее ритме.

Стража створок, ведущих в осквернённые казематы, призывала владык Въёрновой пади. И означать это могло только одно. Ходоки, ушедшие в рейд… справились.