Трехликий I: Мертвые Голоса

Глава 7 Стражи пути

Ближе к городу лес поредел. К тракту всё чаще жались маленькие деревеньки и одинокие гостевые дома. По щиколотку в непролазной грязи, стараясь держаться крепких обочин, в обе стороны двигались ходоки. Отряды и одиночки, угрюмые и весёлые, бросающие раздражённые взгляды и встречающие ослепительными улыбками.

Рабы корпорации.

Размытый дождями тракт месили не только они. Телеги, гружённые разнообразным скарбом, ползли к Юмирону и пустые тянулись обратно. Города-колыбели это всегда торговые центры, завязанные на местную экономику. Окружающие деревни снабжают город свежей рыбой и иными продуктами, получая за них звонкую монету.

Мешок с серебром, добытый у убитых хозяев гостевого дома, делал трёхликого настоящим богачом. Очень многие из идущих по этой дороге не задумываясь убили бы его, даже за половину лежащей в мешочке суммы. Но они не знали о двух десятках тёмных монет, что скрывались под его плащом, и отсутствие информации у потенциальных врагов оберегало его лучше, чем два меча на поясе.

Говорящий за мёртвых изменил своему правилу и вышел к тракту. Причин тому было несколько.

Первая причина была в том, что леса окончательно уступили место полям и небольшим холмам. Город сожрал древесину котлованами стройки и многочисленными печами. Превратил лесные массивы в поля для выращивания продовольствия и парнокопытных орд, что кормились травой на склонах.

Вторая причина тоже упиралась в безопасность. Бредущего по полю путника видно издалека, а низкорослые монстры и дикие звери, способные скрываться среди высокой травы, представляют нешуточную опасность. На тракте трёхликий чувствовал себя защищённей хотя бы потому, что по нему двигались вооружённые разъезды местного, неизвестного ему ордена.

Их крепкие, откормленные и мускулистые лошади, без труда шагали по середине размытой дороги. Восседающие на них воины были рослыми и несомненно умели обращаться с широкими мечами и топорами на длинных древках. Одного взгляда на их экипировку хватало, чтобы понять — эти мобы, трёхликому пока не по зубам. По крайней мере в лобовой стычке.

Крестьяне и торговцы при приближении всадников убирались с их пути и почтительно склоняли головы. Каждый из таких следящих за порядком, конных бойцов, был по-своему уникален, но прослеживались и общие черты. Кольчуги и латные элементы из хорошей, отполированной стали, ухоженное оружие, крепкая и определённо не затасканная одежда выдавали хорошее снабжение и организацию, стоящую за их спинами.

Все встречные отряды носили поверх доспехов одинаковые туники. В каждом из них двигались стрелки, к чьим сёдлам были приторочены арбалеты. А также, в хвосте всегда ехали двое — целитель и чародей. Их легко было узнать по отсутствию доспехов.

Подобные конные разъезды встречались говорящему за мёртвых раз в пару часов, что говорило о том, что дороги вокруг Юмирона находятся под их полным контролем.

Уже после заката, трёхликому довелось увидеть их в деле.

Те из путников, что не успевали или не желали останавливаться в деревнях и гостевых домах, раскинутых по тракту, ночевали прямо в поле. Местных людей и ходоков можно было понять. Ночуя в полях, они экономили время и деньги.

Караваны из двух и более телег к закату съезжали с дороги. Вокруг них разжигались костры и вытаптывалась трава, готовилось съестное. Огни было видно издалека и на их свет до самой ночи тянулись путники, новые телеги ставили кругом вокруг стоянки, люди жались к теплу и еде.

Говорящий за мёртвых тоже прибился к такой группе.

Ступая по вытоптанной десятками ног траве, он вышел к одному из общих, больших костров. Расстелил подстилку на влажной земле и усевшись на собственный рюкзак передал часть своих припасов в руки одной из суетящихся вокруг висящих на жерди котелков женщин.

Здесь ютились и ходоки и неписи. Обводя народ взглядом, трёхликий анализировал их внешний вид и манеру поведения. Первой ему на глаза попалась молодая женщина, кутающая маленького ребёнка в шерстяной платок, и её муж, судя по инструментам, торчащим из сумки — плотник. Эти однозначно были местным, для чего-то спешили в город или к его окраинам.

Ещё одна семья была ходоками. Седеющий уже мужик, черноволосая, красивая женщина, и пацан лет пятнадцати. Они возвращались с общей охоты и на пальцах у них имелись семейные кольца. Три лука, три колчана стрел и три охапки шкур — выдавали их профессию с головой. Охотники.

Семейные тоже теряли память в случае смерти, но не воскрешались в случайном городе-колыбели, а возвращались к своей семье в строго отведённой точке. Да и потеря памяти у них была иного рода. Сын никогда не забудет родителей, а они своего ребёнка.

С этим в вирте — ошибок не бывало.

Кроме них костёр окружали две группы ходоков. Весь этот народ (судя по разговорам) сваливал прочь из города-колыбели, они были второй, если не третьей волной, теми, кто уже единожды сжёг свою память и аватары.

По сравнению с ходоками, которые стали противниками трёхликого в посёлке, собравшиеся у костра были зелёными сопляками. Ни нормального оружия, ни экипировки. Утлые мешки в заплатках, разномастная одежда и оружие с минимальным количеством металла. Топорики, копья, ножи, да дубины.

По их словам, Юмирон был уже близко.

Пока все знакомились друг с другом, вместе ели и общались, говорящий за мёртвых помалкивал. Что-то не давало ему покоя, он вновь и вновь возвращался своим взглядом к семейным парам пока не понял, что именно его тревожит.

Уверенность… в том, что у него тоже когда-то была семья.

— Эй… дружище, ты слышишь меня?

Трёхликий с удивлением вынырнул из забытья. Это была не рассинхронизация, а нечто другое. Нечто, не несущее на своём хвосте боли и судорог для аватара. То, что случилось в эту секунду выглядело так, словно вся машинная часть его разума на пару мгновений уснула, освобождая место для человека.

Но случайное таинство было сметено чужим вторжением в личное пространство. Махающая перед лицом рука и многочисленные взгляды вернули говорящего за двоих.

— Мы тебя слышим.

После долгого молчания голос у трёхликого был сухим и каркающим. Да и он сам, сидящий на мешке и кутающийся в тёмный плащ выглядел нахохлившемся вороном.

Парень протянул говорящему за двоих миску похлёбки:

— Держи братишка. Ты с какой стороны? В город или из него?

Разговоры у костра притихли, все погрузились в поглощение пищи, но их взгляды были сосредоточены на убийце. Его машинный разум, проведя молниеносную аналитику, пришёл к выводу, что аватар слишком выделяется. Ни у кого из присутствующих не было такого ассортимента оружия и таких одежд, явно относящихся к одному боевому комплекту.

У охотников в экипировке преобладала кожа, обычные типовые вещи пусть и комплектные. Их внешний вид был зауряден, эти ходоки только-только осваивали изготовление.

Приняв миску, он ответил:

— Мы исследуем местность.

Нерешаемая ошибка с лингвистическим аппаратом, заставляющая аватар говорить о себе во множественном числе, вызвала у окружающих его людей удивление. Вида они не подали, но взгляд у них изменился.

Ходок в трёхликом испытал от этого сильное раздражение, вошедшее в диссонанс ощущений, испытываемых машинной частью его разума. Рассинхронизация была минимальной, но всё равно запустила судорогу, мгновенно пробежавшую по его щеке и шее.

— Ого! — Протянувший ему миску ходок заметил судорогу. — А ты не болен часом?

Трёхликий качнул головой и потёр шею рукой, как сделал бы всякий обычный человек:

— Нет, мы не больны. Последствия магического удара.

Сидящий по другую сторону костра мужик средних лет, помахал трёхпалой рукой:

— Травма штука серьёзная. Не знаю, как они работают, но есть подозрение что подрезают характеристики. Уродливая тварь в канализации Юмирона отхватила мне мизинец и безымянный… по ощущениям удары стали сильно слабее и точность хромает.

Трёхликий опустил голову и взявшись за ложку принялся есть. Он предпочитал слушать, а не говорить. Штрафы из-за увечий и проблем со здоровьем не были для него новостью. В отличии от убийцы ходоки до всего доходили опытным путём и далеко не все из них понимали, что происходит, хотя о тех же проверках догадаться было не сложно, многие сидели в вирте ещё до катастрофы, загнавшей людей в виртуальную реальность навсегда.

Говорящий за мёртвых знал, что всё вокруг иллюзия, тюрьма для поддержания активности их головного мозга. Корпорация A. R. G. E. N. T. U. M. поработила этих людей, заигрывая с их памятью внушила им что они здесь по своей воле, но это было не так.

Они сырьё, биологический ресурс. Благодаря вычислительной мощности каждого человеческого мозга поддерживается работа корпорации. И здесь в вирте и в реальном мире они всего лишь рабы.

Та часть трёхликого что некогда была ходоком об этом не знала, но системный охотник, искусственный интеллект на службе у корпорации, обладал нужной толикой информации хоть и не видел общей картины.

Во всём этом говорящему за мёртвых ясно было только одно — нужно найти друга. Того чья рука в золотой перчатке проломила грудь их прошлого аватара и почти полностью разрушила заключённые в нём разумы.

Разговоры у костра бурлили. Объяснение о магической природе его странностей устроили окружающих, и они переключились друга на друга, смеялись и шутили, делились историями о прошедших после рождения днях и знакомились.

У соседних костров происходило то же самое. Лагерь гудел разговорами, иногда разбавляя тихий гул ржанием лошадей и треском поленьев.

Всё изменилось, когда из темноты раздался характерный свист. У их костра первой жертвой стала женщина с грудным ребёнком. Стрела прилетела откуда-то из темноты за спиной трёхликого и промелькнув среди языков пламени пронзила хрупкое, детское тело, пройдя ещё дальше и поразив его мать в самое сердце.

Она завалилась на спину вместе с пришпиленным к ней ребёнком, вокруг засвистело, застукало, но говорящий за мёртвых уже пришёл в движение и метнулся в сторону.

Над лагерем поднимался крик.

Обладая реакцией не типичной для обычного ходока, хладнокровный и не подверженный эмоциям, трёхликий не подался панике. У костра осталась лежать его спальная подстилка и рюкзак, но лук и колчан стрел были уже в руках.

Стрелы летели со всех сторон. Скупо, точно, расчётливо. Кем бы ни были неизвестные стрелки их было не меньше десятка, они пользовались высокой травой и ночной темнотой за пределами лагеря, увеличивая свою и без того неплохую маскировку.

В лагере было почти пол сотни неписей и ходоков. Первые же попадания опрокинули как минимум пять человек. А стрелы всё свистели, народ кричал, хватал вещи, пытался укрыться за телегами, но снаряды прилетали им в спину и заставляли падать. Хрипя, воя, изрыгая мольбы и проклятья люди умирали, оказавшись в капкане.

Трёхликий не стремился сбежать. Он откатился от костра и распластался на земле. Бегающая туда-сюда фигура привлекает внимание, вставшая на месте в полный рост — тоже. А трупы и лежащие на земле — нет.

Взгляд стрелков их просто не выхватывает в этом муравейнике целей.

Говорящий за мёртвых не мог воспользоваться рунами. С момента памятного боя у посёлка его резервуар ещё не восстановился, несмотря на ежедневные медитации, да и само тело только-только отошло от использования визжащей плети.

Но он нашёл выход.

В центре лагеря, между телегами пролегла густая тень, туда он и устремился, раскачивая на местности «маятник» чтобы усложнить прицеливание и рассчитывая воспользоваться бонусами к маскировке от образовавшейся между телегами темноты. План был прост, натянуть на лук тетиву, и использовать против стрелков их же тактику. Рано или поздно они выйдут на свет, убедившись, что всех, кого только можно уже перестреляли, и тогда настанет уже его время.

Время — говорящего за мёртвых.

Ходоки тем временем попытались оказать разрозненное сопротивление. Несколько магов поддерживали непроницаемые для стрел преграды, но под их защитой всем места не хватало, что привело к тому, что одного из чародеев толкнули, разрушая вязь его заклинания. Прежде чем он смог его восстановить, двое получили ранения.

Ещё один отряд пошёл на прорыв, но трёхликий подозревал что эта затея обречена на провал. Чернокожий воин с большим молотом, боец, укрывающийся от стрел за щитом, и копейщик попытались атаковать своих обидчиков слаженной группой. Но ещё до того, как они добежали до границы вытоптанной травы, здоровяк рухнул, получив с своё крупное тело сразу несколько стрел. Вторым погиб копейщик. Третьим отдал свою память и прогресс боец со щитом.

Он успел зайти в высокую траву и углубится в поле, но враги кем бы они не были, предусмотрели такой расклад. лучники просто откатились ещё дальше в темноту заманивая храбреца за собой, а уже оказавшись там, он понял, что грубый деревянный щит не может прикрыть его сразу со всех сторон.

Его предсмертный крик ещё долго звенел в ушах у убийцы.

Всё изменилось, когда один из выживших неписей прогудел в рог. Как только гул рога разнёсся по округе, караванщика настигла стрела, но дело было сделано. Откуда-то со стороны тракта ответили.

Машинной частью своего разума трёхликий почувствовал запрос к вирту вызванный неписем. Информационное поле вокруг неуловимо изменилось, а затем явились они.

Всадники. Стражи пути.

Волей их чародея над полем замерцала звезда, превращая непроглядную ночь в слепящий полдень. Топотом копыт и грохотом доспехов наполнился воздух. Прискакавший от тракта отряд разделился и в яростном рывке двумя тройками пронёсся вокруг лагеря, топча прячущихся по его периметру стрелков и коля их копьями.

С громоподобным шуршанием куда-то в поле ударила молния. С хаканьем и криками опускались топоры и разряжались арбалеты в неудавшихся грабителей. Ужасный капкан, в который превратился освещённый кострами лагерь, обломал себе зубы об защитников местного тракта.

На глазах говорящего за мёртвых одна из стрел без всякого вреда отскочила от нагрудника гарцующего на краю лагеря всадника. Качество стрел у неудавшихся убийц оставляло желать лучшего в отличии от экипировки стражей.

Они не стали гоняться за отступающими убийцами. Втоптали в землю и перебили лишь тех, кого обнаружили на периферии лагеря, позволив остальным в страхе бежать.

Но говорящий за мёртвых знал, что тех оставалось немного. Число напавших колебалось в пределах полутора десятков, но атака была организована грамотно. У каждого был свой сектор стрельбы, они знали, что делать если кто-то пойдёт на прорыв, вовремя оттягивались, уничтожая прорыв с флангов и не позволяя сковать себя ближним боем.

За ними стояла хорошая подготовка и пытливый ум. Их поражение было продиктовано лишь недостатком информации и невозможностью предугадать призыв защитников. Атакуя лагерь, они создали в информационном поле вирта возмущения и система не преминула этим воспользоваться.

Прямо посреди бойни возникло событие.

Отогнав убийц, всадники въехали в лагерь под сияние угасающей звезды. Выжившие числом более двух десятков сгрудились у центральных телег. Ходоки и неписи, раненные и невредимые, испуганные и озлобленные, они в полном молчании следили за шестью бойцами что надвигались на них полукругом в свете костров.

Приблизившись, первым гудя басовитым голосом из-под шлема заговорил центральный всадник, носитель окровавленного копья:

— Сегодня вы получили помощь стражей пути. Запомните эту ночь, выжгите в своей памяти калёным железом и отвечайте уважением.

Больше они не уронили ни слова. Развернули лошадей и отправились к тракту, оставляя окровавленный народ в одиночестве. В лагере полном лежащих тут и там трупов.

К тому моменту, когда спасители скрылись в темноте, трёхликий уже прятал под плащ выпавший из руки мёртвого караванщика рог. С виду обыкновенный виртуальный предмет был одним из базовых системных инструментов, запускающих цепочку действий при активации.

Говорящий за мёртвых ещё не знал какую выгоду может получить, обладая подобным инструментом, но не мог не воспользоваться шансом. Он ушёл из лагеря в ту же минуту не забыв прихватить свои вещи и обратно уже не вернулся.

Найдя в поле несколько трупов, он их внимательно обыскал. Разжился добротными перчатками с бонусом к меткости и лучшими стрелами чем были у него самого. Но самым главным трофеем стала маскировочная накидка из мелкоячеистой рыболовной сети и покрашенных растительным соком ниток, что разномастными пучками покрывали всю её поверхность. Бонусы маскировки среди растительности в такой накидке, накинутой поверх плаща — зашкаливали. Более сильного эффекта можно было добиться разве что магией.

Напавшие на лагерь были ходоками, но преследовать выжившую часть их отряда трёхликий не стал.

Правосудие, не входило в его планы.

Ночью аватару снились кошмары. Летящие из темноты стрелы и крики младенца. Холодная кровь лилась на его лицо, и он никак не мог проснуться. Задыхался и пытался закрыться руками.

Оказалось, просто дождь.

Говорящий за мёртвых нашёл себе приют под деревом в небольшой, совсем крохотной роще. Проснувшись утром, озябнув и продрогнув от утреннего холода и капающей на его лицо воды, стекающей с веток, он поднялся и понял, что оказался в старом саду.

На земле вокруг повсеместно встречались сгнившие фрукты, отдалённо напоминающие яблоки. Они же, переспелые и догнивающие, кое-где висели на ветках.

Справа возвышался особняк…

Мрачная громадина выглядела устрашающей даже на расстоянии, но не она привлекла внимание убийцы. За обветшалой тушей виднелся город.

Цель была уже близко.

Говорящий за мёртвых на ходу расправляясь с едой, поспешил выйти к тракту.

Украдкой рассмотрев трофей, полученный после кровавой бойни в лагере, машинной частью своей личности он увидел то, что обычные ходоки увидеть просто не могли.

Скрытое от обычного взгляда описание:

Покупка (необходим уровень репутации «стражи пути» «торговый союз»)

Раз в месяц призывает на помощь отряд защитников, если призыв осуществляется вблизи имперского тракта. Призыв должен быть оправдан смертельной угрозой призывающему, действующим конфликтом, причиной которому стал чужой злой умысел.

До обновления 29 дней, 14 часов, 17 минут.

Подобный рог мог запросто спасти жизнь, но говорящий за мёртвых решил его продать при первой же возможности. Держаться тракта он не планировал, да и в мире, где аватары хрупки и ломаются от одного удачного удара, большой пользы из владения этим магическим предметом не вытянуть.

Стрела, выпущенная из кустов дрожащей рукой какого-нибудь ходока или моба, запросто перечеркнёт любую жизнь. Лишь скрытность и магия помогут продержаться дольше других.

Трёхликий понятия не имел, что будет с его сознанием если аватар погибнет.

Через несколько часов пешего перехода, по обе стороны дороги потянулись предместья. Окраинные районы города, вытесненные за пределы его каменных стен.

Деревянные дома, запах куриного дерьма и готовящейся снеди — окружили путника в мгновение ока.

От посёлка это место отличала лишь дорога. Она тянулась через весь пригород к массивному мосту, перекинутому через ров, за которым путников встречали распахнутые ворота. Пеших здесь не досматривали, но телеги всегда останавливали, из-за чего у створок плотность людского потока была максимальной.

Пробираясь среди людского муравейника, трёхликий без каких-либо проблем очистил несколько чужих карманов от всего содержимого. Его добычей стали ключи, которые он немедля выбросил в сточную канаву, старый платок и немного меди.

Подобные действия были инициативой машинной части его разума. Подделывая отчёты о своих действиях, можно было объяснить наличие и развитие навыка, который, итак, имелся у его аватара. Но для этого зачастую требовалось смешивать ложь с правдой, чтобы изменения в вирте не вызвали подозрений у одного из системных ИскИнов.

Вывалившись из основного людского потока, под каменную арку одной из стен, он неожиданно был остановлен.

— Стой! Куда прёшь⁈ Сюда хода нет!

Арку перекрывала баррикада. Двое стражников с арбалетами повернулись в сторону трёхликого, в то время как самый рослый, с сержантской нашивкой на плече, махнул рукой и проорал, перекрикивая шум толпы по ту сторону преграды:

— Обходи чего встал⁈ В речном районе лихорадка!

Говорящий за мёртвых не стал возражать стражам. Лишь приметил платки на их лицах и общую нервозность, да окинул лишним взглядом экипировку, позволяя машинной части своего разума проанализировать уровень угрозы, исходящей от стражников.

Городские наймиты не шли ни в какое сравнение с конными бойцами «стражей пути», но недооценивать их было бы глупо. Они явно были обучены обращению с оружием и судя по крепким телами, обладали необходимой физической базой.

Никаких кольчуг на их телах убийца не приметил. Обычная кожаная броня с толстыми кожаными же накладками, хорошая защита от резаных ран и палок, но совершенно никудышная против меча.

Разминувшись с баррикадой и стражниками, трёхликий поспешил к своей цели, ради которой прибыл в Юмирон — к ближайшей колыбели.

Места, где «рождались» аватары ходоков были разными. В роли одной из таких точек, выступала речная таверна, куда «чужаки» якобы прибывали из других стран по реке.

Ещё одной подобной точкой, был гостевой дом в противоположном конце города. Машинный разум трёхликого, оказавшись на одной локации с обоими целями своего путешествия, безошибочно находил направление ведущие прямиком к ближайшей колыбели.

Через час он нашёл искомое место.

С виду таверна была самой обычной. Каменный домина с деревянной крышей, такой же серый, как и весь Юмирон. Под ногами все те же потемневшие от пролитого пива доски, истоптанные тысячей ног. Внутри городские неписи, пара безоружных стражников и масса ходоков всех рас и возрастов.

Но говорящий за двоих видел и кое-что другое. Точки системного доступа, вокруг которых вирт был иным.

— Мы хотим снять комнату. На ночь.

Худощавый, жилистый мужик за стойкой, чьё лицо было украшено колоритным шрамом, идущим через переносицу, перекрывая гомон сварливо каркнул:

— Пять монет!

Трёхликий положил на стойку десять:

— В комнату пищу и напитки, без алкоголя.

Подхватив поданный ему ключ, говорящий за мёртвых, удостоверился что был услышан и протиснулся сквозь толпу не глядя ударив кулаком в сторону. Разница в характеристиках сыграла ему на руку, незадачливый вор попытавшийся опробовать на нём навык карманника, полетел на пол.

Из рассечённой брови брызнула кровь.

Ловкость даровала ему не только скорость реакции, но и точность. Народ расступился в стороны, стражники вскочили на ноги, а трёхликий лишь мрачно выплюнул одно слово:

— Карманник.

Топот за спиной возвестил о бегстве вора, а стражники вместо того, чтобы броситься следом, просто заворчали и уселись дальше пить пиво. Ходок в трёхликом удивился, но вида не подал. Он прошёл мимо, покинул общий зал и по номерку выточенному прямо на ключе нашёл нужную дверь, чтобы уже через мгновенье оказаться внутри.

Когда он уходил, его спину обжигали взгляды. В колыбелях не часто появлялись ходоки настолько хорошо экипированные и настолько самоуверенные. Каждому из присутствующих было ясно, что он топчет эту землю не первый день.