Трехликий I: Мертвые Голоса

Глава 6 Визжащая ночь

Запертая таверна напоминала бойню.

Трупы, отрубленные конечности и рассечённые головы. Окровавленные матрасы и лежащие неподвижно тела. Открытые, остекленевшие глаза и особенно запах, пропитывали погружённые во мрак стены затаённым ужасом.

На первом этаже гостевого дома пахло дерьмом, кровью и внутренностями.

Убийца стоял посреди общего зала, окружённый своими жертвами и слушал. Шум был неотъемлемой частью этого помещения. Ночные гулянки, пирушки, припозднившиеся ходоки и прочие путники постоянно сотрясали это место своим гомоном. Вряд ли хоть кто-то из местных завсегдатаев, что ещё были живы и спали в своих кроватях наверху, проснулся и понял, что находится в опасности.

Внутри гостевого дома царствовала тишина.

Лишь ветер, что стремился проникнуть поближе очагу и погреться не умолкал. Он скребся в стены и подвывал, не обращая внимания на кровь и витающие в воздухе запахи.

Трёхликий вздрогнул, когда на его плечо приземлилась капля. Уже вязкая кровь продолжала просачиваться сквозь половицы зачищенных комнат и капала на столы и стулья.

Возникшая проблема была решена. Нарушители спокойствия убиты. Настала пора продолжить зачистку. Он не мог знать, что пробудил одного из спящих ещё в тот момент, когда повернул в замке его комнаты ключ.

Чародей из группы Аркина, спавший в этой комнате, раскрыл глаза и поднялся, следя за тем, как на двери распадается контур сигнального заклинания. Обычный круг призванный обезопасить стоянку группы от нападений работал и в помещениях, сигнализируя о любом нарушении магической границы, которая начиналась в паре десятков сантиметров у двери в его комнату.

Он долго ждал, прислушиваясь к происходящему внизу, прежде чем решился выйти в коридор. Боевое плетение потрескивало на его пальцах, готовое сорваться в убийственном коротком разряде внутренней энергии.

Оно же — давало скудный свет освещая путь.

Обнаружив пустой коридор и приоткрытую дверь соседней комнаты, чародей увидел изрубленный труп на соломенном матрасе и обливаясь холодным потом немедленно вернулся в своё жилище.

Здесь он и встретил говорящего за мёртвых.

Убийца был осторожен. Открывал дверь аккуратно, прикрываясь её толстым деревянным «телом» и это спасло ему жизнь. Когда помещение изнутри вспыхнуло голубым светом, ловкость, дарованная его новым комплектом, позволила говорящему за мёртвых рвануться за преграду.

Напряжённый и напуганный чародей вложил в разряд львиную часть, имеющийся у него энергии. Решил уничтожить угрозу одним ударом, и оттого созданная им молния вышла удивительно мощной.

С громоподобным шорохом она за мгновение преодолела расстояние до двери, белоснежной плетью взломала её доски раскидывая в стороны искры и горящую щепу, а затем пошла дальше, в соседскую дверь, а затем и окно, остановившись слепящей вспышкой лишь на ставнях и выбив их начисто.

Среди горящих обломков и дыма, оглушённый чародей сконцентрировал остатки энергии на своих ладонях, готовясь в любой момент обернуть их защитной плёнкой или разрушительным импульсом, но его подвела недальновидность и отсутствие хорошей реакции.

Он не увидел летящий в него, чёрный клинок.

Энергия на руках ходока потухла сразу, как только воронённый клинок врезавшись в грудину отбросил человека к стене. Лезвие закалённого меча проломило кости и рассекло трахею перекрыв чародею дыхание. Оказавшись сидящим у стены с выпученными от боли глазами и вздувшимися на лице венами, он не смог сопротивляться убийце, что проник в его комнату следом за броском невидимого в темноте оружия.

Удар ногой в рукоять меча заставил клинок войти глубже, разрубить позвоночник и прибить тело кудесника к стене. Ходок забился в предсмертных конвульсиях, но дело было уже сделано, выжившие — проснулись от шума.

В соседних комнатах раздавался скрип половиц и удивлённые возгласы. Прямо за стеной кто-то чиркал кресалом явно намереваясь разжечь факел.

Упираясь ногой в мёртвое тело, трёхликий вытащил из него свой клинок, обтёр об чужую одежду и заключив в ножны очищенное лезвие, ухватился за ноги мертвеца. Когда первые ходоки с оружием и факелами выбрались в коридор, он уже покинул место последнего убийства, перетащив труп в одну из комнат и закрывшись там вместе с ним.

Он слышал топот в коридоре и выкрики. Люди были шокированы начинающимся пожаром и кровавыми находками. Пока они шныряли в темноте паникуя, туша пожар и перекрикиваясь друг с другом в попытках разобраться в происходящем — говорящий за мёртвых готовился к ритуалу.

Чужая кровь позволила ему нарисовать восьмёрку заключённую в большой круг. Руна бесконечности и цикличности энергий стала основой для чар, накладываемых на клинки. В каждый из кругов восьмёрки, прямо в доски пола, он вонзил собственноручно выкованные и закалённые мечи.

Воспользовавшись своей кровью, он нанёс на воронённые клинки руны. На каждый из парных мечей — уникальный набор. Правый меч получил руну сдвоенных молний «Курт», символизирующую безудержный выброс энергии, руну «Энис» выглядящую как перевёрнутая конфета на палочке и означающую призрачное, нематериальное воплощение, и закончил третьей руной «Гигис» стрелой без оперения, символизирующей проникновение и разрушение, а также — концентрацию.

Вместе, эти руны позволяли клинку проникать в нематериальное и изменять его. Наносить урон не только плоти, но и духу. Рассекать связи существ с энергетическим резервуаром, причинять боль призракам и разрушать вязь заклинаний.

Второй меч получил противоположный набор. Вместо игры с энергиями, он должен был усилить аватар в физическом плане. Квадратная руны силы «Кул» и волнообразная руна ловкости «Ском» символизирующая гибкость, упёрлись в руну из четырёх разноразмерных кругов «Кан» отвечающих за крепость, стойкость и связывание воедино.

Как только все кровавые знаки были нанесены, продолжающей кровоточить ладонью трёхликий опёрся на внешний кровавый круг и излил в него остатки энергии внутреннего резервуара.

Для машинной части его раздвоенного рассудка происходящее напоминало запрос к системе с вариантами различных откликов, для человеческой части его личности, то, что произошло дальше, стало полнейшей неожиданностью.

Кровавый круг полыхнул рубиновым светом, и эта вспышка буквально стёрла оба находящихся в комнате трупа. Оборачиваясь кровавым туманом, они пронеслись по комнате и были втянуты в круг таким образом словно рунический рисунок стал гигантской воронкой.

Трёхликий не мог видеть, как тела в комнатах и общем зале растекаются красным дымом и подхваченные невидимым ветром со всех сторон несутся к нему. Просачиваясь сквозь различные щели и заполонив собой всё видимое пространство, кровавый туман был притянут заключённой в круг восьмёркой и воткнутыми в пол мечами.

Заклинание сработало.

Естественно говорящий за мёртвых не мог в точности знать, что у него получится. Абсолютные навыки и знания об рунах еще не давали ему исчерпывающей информации. В каком порядке их ставить, что именно делать и как, легло на плечи логическим размышлениям и фантазии. В виртуальных мирах многие аспекты реальности были завязаны именно на эти две силы.

Даже самый слабый ходок, мог выдумать нечто, что система с лёгкостью поглотит и сделает частью себя. Это позволяло виртуальной реальности быть уникальной, ни на что не похожей системой, объединённой общими правилами, но не зажатой их рамками.

Кровавый ритуал закончился ещё одной вспышкой. Нанесённые на парные мечи рунные рисунки полыхнули от втягиваемой в них энергии. Доски пола куда были воткнуты мечи задымились, а сами знаки буквально вплавились в металл оставляя после себя незаживающие раны на теле клинков.

Взявшись за рукояти и вытянув оружие из пола, говорящий за мёртвых, сразу почувствовал, что что-то не так. Правый меч был зачарован как надо. Теперь он мог наносит ущерб нематериальным объектам и затрагивать не только бренную плоть. Второй же… не оправдал возложенных на него ожиданий. Вместо увеличения физических характеристик аватара на постоянной основе, он получил положительный эффект:

«Чёрные искры» (левый клинок)

При удачной атаке накладывает эффект «Кровавый дар» увеличивая один из физических показателей владельца на +1 длительностью 10 минут. Суммируется до десяти раз.

«Чёрные искры» (правый клинок)

Модификатор атаки чистого урона против энергетических объектов. Позволяет конвертировать физический урон в чистый, если атака проходит по цели, чья суть частично или полностью состоит из энергии.

Пол под рисунком затрещал и начал разваливаться. Слишком много дикой силы прошло через сухое дерево и теперь от перепада температур брёвна тлели, источая всё больше и больше дыма.

Попятившись от пока ещё робких языков пламени, говорящий за двоих понял, что пожара не миновать. Верёвка и крюк повисшие на его поясе после того, как он забрался в свою комнату, послужили ему во второй раз.

С их помощью он оказался на улице.

Деревня уже вовсю гудела. Удар молнией, которым воспользовался погибший чародей, перебудил буквально всех. И ходоков и неписей.

Оказавшись позади гостевого дома, ходок в трёхликом с раздражением отметил, что нарисованные на его лице руны перестали действовать. А с их исчезновением темнота из его союзника превратилась в помеху.

Для машинной же части его разума, той, что досталась ему от системного охотника, ничего не изменилась. Они планомерно и с максимальной возможной эффективностью продолжали выбираться из деревни.

Ритуал был завершён, а вместе с ним закрыта одна из задач по самосовершенствованию. Сопутствующий риск был нормой и не вызывал у осколка ИскИна непонятных ему эмоциональных реакций.

Используя скрытый режим передвижения, убийца добрался до бревенчатой стены, окружающей поселение. Здесь, затаившись между дворами, он пропустил мимо себя бегущих тушить пожар крестьян и скользнул дальше.

Преодолеть частокол и спуститься на другую его сторону не составило труда с помощью всё той же верёвки. Углубляясь в заросли ходок в трёхликом ликовал. Череда убийств не только наполнила его тело силой сравнимой с последствиями зачистки логова, но и прибавила новых достижений, от получения которых амулет памяти несколько раз вибрировал.

Но он не подозревал, что у схрона, его уже ждут.

Засада обнаружила себя в тот миг, когда говорящий за мёртвых приблизился к своей замаскированной сумке. Темнота дыхнула на него магией, информационное поле, видимое лишь ИскИну в нём, изменилось, но у подчинённого аватара просто не хватило реакции чтобы уйти из-под удара.

Земля под его ногами превратилась в зловонную жижу из сгнивших листьев и червей. Уродливые чёрные щупальца вцепились в одежду и конечности намертво прилипая и склоняя ниже, к самой земле.

Ходок в нём зарычал, изо всех сил напрягая мускулы, но вырваться не смог.

— Вот же мерзость Аркин! Как мне к нему теперь подступиться?

Скрытник из отряда монаха был слишком самоуверен. Голосом выдал своё местоположение опасно приблизившись, хотя мог без всяких проблем убить говорящего за мёртвых пока тот искал решение.

Фраза сказанная вслух дала штрафы к незаметности и привела к тому, что убийца, ровней которому не был никто из окружающих его ходоков, обнаружил для себя цель.

Даже удерживаемый на месте, он не переставал быть опасным.

Скованное тело прекратило напрягаться в попытках вырваться. Руки устроившего бойню в таверне потянулись к оружию. Почти парализованный, он не мог взмахнуть руками и нанести серьёзный удар.

Но этого и не требовалось.

В тот момент, когда отрядный вор подступился к говорящему за мёртвых практически в упор, рассчитывая не убить того, а отправить в беспамятство точным ударом в висок рукоятью своего ножа, произошло сразу два события.

Убийца сорвал с пояса костяной хлыст, добытый в логове тэклитов и потащил из ножен правую «чёрную искру».

Никто из ходоков, устроивших засаду, не ожидал что темнота взорвётся ужасающим визгом сушёной головы заставив каждого из них проходить проверку страхом, помноженную на неожиданность.

Устоял лишь Аркин, что позволило ему удержать заклинание, но это было уже не важно. Вытащенная из ножен «искра» недавно зачарованная и получившая способность наносить урон призрачным существам, опустилась, втыкаясь в зловонную, искажённую заклинанием землю.

Справившись с ужасом заставившим его отступать, вор прыгнул вперёд, но заклинание уже было разрушено, а аватар многократно превосходящий его в своих характеристиках, сорвался с места.

Чёрные ножи не нашли своей цели, в отличии от чёрных мечей.

Точность ударов в темноте, кое-как разбавленной лунным светом, была снижена, но свистнувший меч всё равно достал вора. Прочертил самым кончиком его рёбра, заставив по-детски взвизгнуть и оступиться.

Кровь рванулась из чужого тела обильно, рубиновыми ягодами усеяла павшие листья и заставила Гремлока обратиться в бегство. Взломщик никогда не видел себя воином, избегал лобовых стычек и возможного ущерба всеми силами, но было уже поздно.

Он не знал, что жуткая костяная плеть, увенчанная сушёной головой, может растягиваться. Как не знал и о том, что его противник в совершенстве владеет базовыми навыками любого оружия.

Аркин к тому моменту уже достал булаву и рванулся на помощь вору, но новый жуткий визг, раздавшийся из темноты, ошеломил его и едва не парализовал страхом. Но даже если бы не было этой секундной заминки, он всё равно ничем бы не смог помочь своему подчинённому.

Созданная в глубинах логова тэклитов на алтаре страданий разрушенного храма, при умелом обращении, визжащая плеть была ужасающим оружием. Ударив ею вслед разрывающему дистанцию вору, трёхликий увидел, как сушёная голова на её конце разверзает ужасную демоническую пасть и буквально вырывает из шеи взломщика львиную долю плоти.

Выронив ножи, израненный ходок покатился по земле. Он был всё ещё жив, кровь клокотала и булькала в его ране, но любому человеку было достаточно одного взгляда в его сторону, чтобы понять — Гремлок, отрядный вор и строптивец, уже отходит.

Аркин понимал, что время для отступления упущено. Он недооценил врага и всё что ему оставалось так это просто попытаться выжить.

Обращение к богу изменений, просьба о защите, помноженная на высокую характеристику интеллекта и воли, заключили его тело в чёрную, бурлящую сферу. Укрывшись от чужих атак заклинанием, монах неожиданно оказался один.

Его враг скрылся в темноте, растворился в глубоких, ночных тенях, и Аркин понятия не имел сбежал тот или ждёт удобного момента для атаки. Но стоять сложа руки он не собирался.

Он нашёл для себя бога и верил, что тот его не оставит.

Удар ладонью по земле и жаркая молитва, заставили земную твердь бурлить, превращая перегной в болотную жижу. Темнота сгустилась, зачавкала и засопела, даруя ужасающее подобие жизни окружающим вещам.

Гора листьев и сухих веток у подножия дерева восстали безобразным клубком, выпустили шипы и щупальца, подползая к ногам своего хозяина.

Гнилая коряга, лежащая в земле по другую сторону от Аркина, вздохнула и встала на три кривые лапы, дупло в её стволе ощерилось безобразной, источающей гной пастью.

Монах больше не был беззащитен.

Для извращённых магией созданий, ночная темнота не была преградой. Шипастый шар надулся и зафыркал со свистом выстреливая острыми колючками.

В ответ лес вокруг них взорвался новым визгом.

Костяная плеть ударила в клубок щупалец, веток и опавших листьев, отбрасывая источающую чёрный гной образину в сторону. Ожившая коряга заревела и бросилась к источнику нападения. Взмахнула когтистой лапой, но трёхликий был быстрее и поднырнув под удар оказался сбоку от гниющего ствола…

…ответно-встречный удар рассёк призванное существо надвое.

Живущее за счёт магии и свирепое, оно получило критический урон и свалилось на землю. Но ядовитые испарения что исходили от его «тела» при разложении не коснулись говорящего за мёртвых.

Убийца продолжал двигаться не останавливаясь ни на секунду.

Пользуясь фигурой монаха как препятствием между собой и вторым призванным монстром, трёхликий дважды ударил плетью и был вынужден отступить. С монстром было покончено, сушёная голова несколькими укусами разорвала тварь на части, но ответный ущерб едва не свалил говорящего за мёртвых с ног.

Плеть была фиолетовой, великолепного качества вещью. Трофеем, оснащённым целым рядом модификаторов атаки, такими как «Ужасающий визг», «Растяжение» и «Укус». Но свою мощь она черпала в энергетическом резервуаре владельца и когда тот заканчивался переходила на жизненную силу.

Расправа над монстрами и вором заставила говорящего за мёртвых пошатнуться. Из его носа не останавливаясь бежала кровь. Истощённые и тяжело дышащие, противники замерли напротив друг друга освещённые лунным светом.

— Я тебя недооценил. — Глотка монаха пересохла, голос сипел и отдавал хрипотцой. — Оставь это, уходи, я не буду преследовать.

Говорящий за мёртвых шагнул ему навстречу. Его действия говорили сами за себя.

Зарычав, монах ударил булавой. Раз… второй…третий… Удары не достигали цели, трёхликий пользовался длиной своего меча и не лез на рожон, не ставя себе задачи ранить или убить монаха. Он планомерно уничтожал его щит, пользуясь подходящим для этого случая модификатором атаки своего меча.

Аркин закричал от отчаянья и ужаса, когда чёрная пелена его защиты развалилась и бросился в последнюю, отчаянную атаку. Ему навстречу рванулась визжащая голова и этот её визг, стал последним что услышала лидер отряда.

Отброшенное безвольной куклой, его тело распласталось на жухлой траве. Удар магическим предметом сорвал с монаха половину лица и скальпа, лишил уха и глаза, изуродовал щёку. Трёхликий пошатнулся и опустился на колено. Его голова кружилась, а новое использование плети грозило потерей сознания.

Костяная плеть не знала ничего кроме злобы и разрушения. Даже если дело касалось её обладателя.

Он поднялся через минуту. Убрав на поясную петлю визжащую плеть, вновь ставшую похожей на короткий, костяной жезл, окровавленный аватар побрёл к своим вещам. Достал из схрона рюкзак со стоном водрузив его на плечи. Лук, стрелы и запасные тетивы. А проходя мимо трупов задержался у вора, содрав с его залитого кровью тела тёмный плащ.

Говорящий за двоих уходил к тракту и невидимому с этой точки Юмирону, городу-колыбели, а за его спиной догорал гостевой дом, который всей деревней безуспешно тушили крестьяне.

Он не мог знать, что через несколько минут после его ухода, один из «убитых» на лесной прогалине ходоков, шевельнётся.