Трехликий I: Мертвые Голоса

Глава 12 Мертвые улицы

— Мортонгар, шшшинарад…

Алебардист выдавал своим «новым» ртом лютую тарабарщину. Глядя на него трёхликий знал, что этот ходок получил уникальное свойство и теперь разговаривает на языке мёртвых. Кусок чужой плоти, приживлённый с помощью магии, наградил воина целой массой бонусов и штрафов.

По его жилам теперь текла смешанная кровь, кровь мёртвых. А значит он получал существенные резисты к болезням, отравлению и ядам. Не такие мощные как у полноценных восставших, но всё же неплохие.

Правда, были у такого положения и существенные минусы, традиционные заклинания природной и светлой магии не могли исцелять его раны, как, впрочем, и тёмное колдовство. Лишь связка обеих тёмной и светлой техник, давала хоть какие-то шансы в случае ранения. Остальные возможные параметры являлись набором вероятностей и говорящий за двоих подозревал, что в будущем, этот ходок изменится ещё сильнее.

А ещё, машинной частью своего разума мечник видел, как изменился вирт с созданием этого голема. Многие ходоки не понимали, как работает виртуальная реальность и были ограничены, зажаты в рамки собственной неосведомлённости. На самом же деле система была настолько гибка и объективна, что могла впитать и принять практически любую идею, имеющую под собой хоть сколько-нибудь логичную основу. Именно поэтому идея соединить живое и мёртвое с помощью целителя и некромантки, сработала.

Убийца понимал язык мёртвых, как и все прочие языки в этом мире, но не подавал вида. Его аватар не мог обладать подобным знанием, а значит выставлять на показ это знание не следовало. Возникал риск системной проверки, после которой по его душу обязательно прибудут системные охотники.

А встретиться с ними, он был попросту — не готов.

Здоровяк навис над мечником и на секунду всем вокруг показалось, что сейчас он нанесёт удар. Но вместо этого он прошипел что-то злобное и теранув его плечом, поднял с земли свою алебарду.

Убийца обвёл ходоков у телеги взглядом:

— Нам нужно к набережной. Путь опасен. Вы будете сопровождать.

Серриса, стоящая в глубокой тени около телеги, пробормотала:

— Ты, конечно, круче варёных яиц, но нам-то с этой твоей сделки что? Жизнь — понятно, но на тебе повязка сжигателей, а мы выполняем задания заражённых, ну и тех, кто под горячую руку попадает в землю укладываем. Идти против фракции означает запороть всю цепочку.

Мечник снял повязку и убрал её в поясную сумку. Присутствующие впервые увидели его рассечённое шрамом лицо целиком:

— Так будет лучше? Мы выполняем параллельную линию заданий за обе фракции, можете присоединиться.

Арбалетчик его не понял:

— Кто это «вы»? С тобой ещё люди?

По лицу трёхликого пробежала судорога рассинхронизации, что не укрылось ото всех присутствующих:

— Мы так говорим о себе… из-за последствий магического воздействия.

Словно пытаясь подтвердить его версию, здоровяк алебардист вновь зашипел и заплевался незнакомыми словами.

— Моротрандир ив ссаракисс.

Отрядный маг не выдержал и стукнув посохом по камням поднялся:

— С вами невозможно медитировать! — На землю полетел плевок. — Почему каждое слово этого увальня (чародей ткнул посохом в сторону алебардиста) вызывает у меня микропроверки волей?

Убийца на этот вопрос не ответил, просто достал мечи (отчего арбалетчик отступил на шаг) и отправился в закоулок между зданиями. Некромантка кинула взгляд на его спину и, прежде чем поспешить следом, словно взаправду извиняясь, сказала:

— Извините парни, но мне не хочется на своей шее снова почувствовать его пальцы. Мы дали слово, а слово нужно держать.

Колдунья поспешила первой, за человеком, что едва не растерзал весь их отряд. Выругавшись, следом за ней, в темноте скрылся арбалетчик. Окинув взглядом недовольные лица мага и алебардиста, лекарь пожал плечами и тоже сделал выбор в пользу слов Серрисы.

Оставшиеся у телеги ходоки переглянулись. Сшитые руной губы воина раскрылись, на мостовую упала капля чёрной слюны и зашипела:

— Иссканритир, мориссс…

На что маг цокнул и поморщившись от очередной проверки страхом, вызванной использованием языка мёртвых, с раздражением прорычал:

— Да заткнись ты уже! — Сделав несколько шагов в сторону переулка и не слыша поступи здоровяка и звона его кольчуги, чародей повернулся. — Ну хрен ли встал? Ждёшь, когда этот болван косноязычный их всех угробит? Шевели своими толстыми ляшками!

Кривя тёмные губы воин прорычал что-то недовольное на языке мёртвых и потопал следом. Несмотря на перебранки и взаимную неприязнь, они были дружны. Молодой, крепкий мужчина, несущий в своих руках алебарду, откликался на имя — Виллер. А несносный ворчун в синеватой мантии, стучащий концом длинного, узловатого посоха по мостовой, назвался Гуком.

Эти, были вместе с самого начала, едва не убили друг друга при первой встрече и связались узами тесной, пусть и своеобразной дружбы накрепко. Позже к ним присоединилась Серриса, молодая женщина, что обладала несгибаемой волей и славилась отсутствием страха. Работа с мертвецами сделала её неприхотливой, а тёмное искусство, которое она постигала шаг за шагом, подарило команде неоспоримое преимущество и мощные боевые заклинания, стойкие к проверкам ужасом и волей.

Находя темноту неуютной, Гук притушил свечу, что по его воле разгоралась на вершине посоха. Где-то через улицу горело здание, зарево освещало перекрёсток, и там, среди жёлтого света и дыма, метались тени, заключённые в яростную круговерть схватки. Кто с кем бьётся на расстоянии в сотню метров разглядеть не получалось. Ходоки, заражённые или поджигатели, для отряда сейчас было без разницы. Перебежав мостовую друг за другом под прикрытием арбалетчика, они вышли к улице, что изгибаясь, приближалась к набережной.

Здесь, они натолкнулись на первую баррикаду.

Трёхликий замер на углу всматриваясь в останки укрепления. Сложенное из разбитой мебели, вырванных из мостовой камней, мешков с землёй и телег, оно было разнесено в клочья боевой магией.

Среди десятков трупов, устилающих землю, тлели разбросанные деревяшки. Стена примыкающего здания, была покрыта инеем до самой крыши, а где-то за домами продолжало кипеть сражение, переместившееся туда от баррикады.

Говорящий за мёртвых чуял дым и запах обгоревшей плоти. Ветер доносил до него одуряющий запах бойни и нечистот, выпавших из чужих кишок.

— Там кто-то двигается.

Присевший на колено рядом с убийцей арбалетчик был прав. В темноте за разрушенной баррикадой кто-то двигался, но разглядеть подробностей не удавалось.

— Ты убил Ераста, он был нашим скрытником и хорошим парнем. Когда мы закроем сделку мы разойдёмся, но, если встретимся вновь, я убью тебя.

Арбалетчик произнёс эту фразу спокойно и тихо, так чтобы слышал только трёхликий. Убийца, не поворачиваясь, легонько кивнул:

— Нас это устраивает.

Говорящий за мёртвых понял, что в словах арбалетчика заключён двойной смысл. Своей угрозой ходок сообщил ему, что скрытника кто-то должен заменить и одновременно пообещал, что не ударит в спину.

Для ИскИна смысл этого разговора был бы непонятен, но человеческая часть уловила подтекст и заставила аватар уйти в скрытность, двигаясь вдоль стены. Отряду нужен был разведчик и для пущей эффективности, он им — станет.

— Я думал… он тебе башку открутит.

Целитель вышел из-за угла, сбрасывая с собственных пальцев золотое плетение. Заклинание зеркального щита, которое он на остатках сил собирался наложить на арбалетчика, не пригодилось.

Арбалетчик горько усмехнулся:

— Жуткий тип. Когда стоит рядом, кажется, что вот-вот ударит.

Остальная команда присоединилась к парням. Серриса услышала последнюю фразу и сказала:

— Уверена у этого странного убл*дка полно крутых достижений, и он выше нас по характеристикам. Наши аватары чувствуют исходящую от него опасность. — Глядя как трёхликий скрылся в темноте она спросила. — У него есть план?

Стрелок усмехнулся:

— Даже если и есть, мне он ничего не сказал. Просто поможем ему пробиться на набережную, а там наши пути разойдутся.

Группа аккуратно двинулась вслед за своим новым «разведчиком». Серриса вновь скрыла лицо за жуткой маской, обтянутой человеческой кожей и достала медный серп, а маг начертал в воздухе знак мудрости, постепенно наполняющий ауры ходоков внутренней силой.

Второй раз они остановились у останков баррикады. Говорящий за мёртвых сидел на корточках на вершине груды обломков и напряжённо пялился в темноту. Серриса, единственная из всех присутствующих идущая по пути потусторонних знаний, разглядела продолжающего находится в скрытности убийцу и тихонько подкралась, чтобы спрятаться рядом:

— Мы думаем, там что-то есть.

Она не понимала, как трёхликий мог её услышать. Некроманты не были обычными магами, от умения скрываться зачастую зависела их жизнь, и они знали, как скрываться в тенях. Но сейчас это было не важно. Что бы не скрывалось в темноте, выявить его суть можно было лишь двумя способами. Разогнать темноту светом, или же приказать последней убраться с дороги. И если со светом у некромантки были проблемы, то с темнотой, она что называется была на ТЫ.

— Я загляну за пелену, приготовитесь ребята.

Пространство за баррикадой было странным. Говорящий за мёртвых видел, как вирт течёт и плавиться, постоянно меняясь и словно скрывая внутри себя что-то неразличимое обычному глазу. В реальности это выглядело как полупрозрачный, чёрный туман, впитывающий в себя лунный свет и отражающий его в разные стороны, отчего тени жили собственной жизнью и создавали иллюзию постоянного движения. Словно ветви, раскачивающиеся на ветру.

Серриса отложила серп и положила руку на мостовую, прямо на залитые кровью камни.

Воздух наполнило бормотание, кровь дрогнула и двинулась к ней со всех сторон, красные капли рубиновыми точками поднялись в воздух и когда заклинание было закончено, жутким дождём пролились обратно.

Некромантия требовала времени и заёмной силы, но результат всегда превосходил все ожидания. Когда женщина оторвала от камней руку, та поглощала свет, буквально лучась темнотой.

— Ари-рашас!!!

С криком, она ударила «заряженной» рукой, словно та была когтистой лапой, прямо по пространству, и оно отозвалось. Колокольным звоном и визгом скрипки, детским плачем и криком птицы, волчьим вибрирующим воем и шёпотом мертвецов.

Когда зловещий, отражающий свет туман сорвался в сторону, словно откинутое деяло, ходоки обнаружили целую толпу фигур, бредущих прочь от баррикады и слепо тыкающихся в стены домов.

Брови некромантки взлетели вверх под маской, и прежде, чем она успела крикнуть «Нежить!» Трёхликий взвился в прыжке и упал среди шатающихся умертвий.

Искалеченные, обожжённые и покрытые струпьями лица, повернулись к тёмной фигуре, что упала между ними. Трёхликий видел пробитые черепа и рассечённые рёбра, безобразные культи и болезненные волдыри, но не страшился их.

Искры в его руках уже пели свою свистящую песнь.

Чёрные клинки без труда отсекали головы, но этого оказалось мало. Чудовища не гибли от смертельных ударов. Чёрные языки в их отрубленных головах продолжали двигаться, как и затуманенные, зачастую налитые кровью глаза. Отрубленные конечности валились наземь и продолжали жить, чуждой, потусторонней и извращённой жизнью.

Взорвавшись вихрем смертоносной стали трёхликий изрубил четверых, прежде чем рванулся обратно, попутно оглашая округу криком:

— Нам нужен свет и огонь!

Уворачивающемуся от лап умертвий убийце, ответил воин, и несмотря на то, что для остальных фраза, сказанная на языке мёртвых, показалась набором свистящих и хрипящих звуков, мечник прекрасно всё понял:

«Огня у меня нет! Зато есть алебарда!»

С жутким рёвом и грохотом здоровяк пробежал по остаткам баррикады и отставив своё оружие в сторону провёл мощный, размашистый удар. Ходячие трупы что перекрывали дорогу убийце оказались сметены в сторону, но сзади его уже подпирала толпа.

От баррикады щёлкнул арбалет, с мясным хрустом болт вошёл в голову одного из мертвецов, но лишь обратил на себя внимание, не принеся видимого неудобства. Видя, что тварь с торчащим из бошки болтом обошла сражающихся воинов и ковыляет всё больше и больше ускоряясь к останкам баррикады, стрелок прокричал:

— Если у вас нет решения, мы всё ещё можем отступить!

Он не видел, как вокруг него уже восстают лежащие на земле трупы и когда один из них ухватил его за плечо, лишь медный серп Серрисы позволил ему выжить. В отличии от обычного оружия, снёсший голову ожившему мертвецу серп, вырвал само подобие жизни из зависшего между мирами создания.

— Не зевай! — И обращаясь к магу и целителю она прокричала. — Гук, сделайте уже что-нибудь!

Пока умертвия теснили обоих воинов к баррикаде, туман окончательно рассеялся и оказалось, что противников гораздо больше, чем предполагалось прежде. Они выбредали из переулков, отодвигая скрипящие двери и выходили из домов спотыкаясь и скатываясь по ступеням.

У баррикады всё складывалось не лучше. Здесь из-под обломков лезли искалеченные, но наделённые подобием жизни создания. Поднимались с окровавленной мостовой и поворачивали безобразные лица к живым ходокам.

— Я не маг огня чёрт возьми!

Гук и вправду не знал, что ему делать, отмахиваясь посохом от подступающих созданий, он готовился вырвать из брусчатки камни и с их помощью пробить себе дорогу прочь из этой ловушки. Но в это время в схватку вмешался целитель:

— Убийца! Я дам тебе половину минуты! Действуй!

Воздев руки к небесам, молодой мужчина произнёс слова молитвы воззвав к своему богу света. В тот час мечи говорящего за мёртвых, благословлённые божественной силой, стали двумя источниками света. Разрушительного для всякого создания тьмы.

Понимая, что и без того ослабленный использованием волшебной, костяной плети, он может надеется лишь на бонусы от «искры», что делает его сильнее с каждым смертельным ударом, мечник рванулся вперёд, работая на пределе своей скорости.

И каждый его выпад, опалял чужую плоть заставляя мёртвых падать на землю и рассыпаться углями.

Серриса первой поняла, что нужно делать, она была единственной кто хоть сколько-то эффективно отбивался у баррикады:

— За ним чёрт возьми! Он пробьёт нам дорогу!

И они — побежали. Так как не бегали уже давно, с рыком и криком. Лупя по подступающим мертвецам всем что попадёт под руку, отпихивая их прочь и хрустя сгоревшими останками под подошвами сапог, они прорвались сквозь толпу следом за мечником, чьи клинки погасли за несколько секунд до того, как он вырвался из капкана, расшвыривая последних тварей широкими, размашистыми ударами.

Столько убийств с помощью одного из зачарованных клинков активировали бонус к характеристикам и приумножали его пока он не достиг максимума. Глаза на бесстрастном лице полыхнули красным и развернувшись, убийца снова врубился в толпу.

Он стал настолько силён, что мог крушить чужие черепа голыми руками.

Ходоки что лишь чудом избежали смерти, остановились и оглянулись. Им не верилось, что кто-то по своей воле будет лезть в эту толпу снова. Но он тем не менее именно это и делал. Став быстрее и сильнее любого из их команды за счёт бонусов зачарованного клинка, он разил без устали, так, словно был не человеком, но машиной.

Точные, выверенные действия. Максимально экономичные траектории и точные удары. Отсечённые головы и руки, поражение сразу нескольких мобов одним ударом и ускользание от кривых пальцев и окровавленного оружия, которым мертвецы пытались его достать.

Пытающаяся отдышаться Серриса, сняла маску и поморщившись выдохнула:

— Не знаю как вы ребята… но я его трахну.

Бой продолжался. Чёрные клинки нарезали воздух отсекая конечности и рассекая уродливых мертвецов. Все они погибли у этой баррикады и восстали по воле витающих в воздухе энергий. Смерть и страдания, переплетаясь с выплеснутой из убитых магов силой, порождали просто безумный коктейль.

Благую почву для восстания мёртвых и появления иных, не менее голодных и зловредных сущностей.

Гук первым сориентировался и понял, что нужно делать. Убийца просил света и огня. Свет он уже получил, а огонь только предстояло добыть.

Если в первые секунды схватки маг не понял, что от него требуется и судорожно перебирал в своём разуме способы спалить мертвецов и как-то преобразовать энергию в огонь, не обладая нужным спектром знаний, то сейчас истина открылась перед ним во всей своей красе.

Всё гениальное просто — чтобы создать источник огня, магия не обязательна.

— Ломайте бочки, тащите телегу, нам нужен огонь!

Первым понял мага Виллерт. Приказ крушить и ломать был ему знаком и понятен. Небольшая трата собственной выносливости и проверка силой позволили ему рвануться к стене здания и одним ударом алебарды разнести целую груду стоящих здесь деревянных ящиков.

Крик Серрисы подстегнул мужчин, замешкавшихся посреди улицы:

— Я прикрою! Идите!

К ним тоже шагали мертвецы, редкие одиночки ведомые зовом тёплой, человеческой плоти. От них нельзя было укрыться в тенях, воспользовавшись скрытом. Привычные органы чувств были чужды мертвецам и некромантка об этом знала. Стук её сердца и тепло бегущей по венам крови — вот что слышат и видят мёртвые.

В отличии от своих уставших собратьев, колдунья чьей стезёй была сама смерть, буквально лучилась здоровьем и энергией.

С безумной улыбкой на лице, сокрытой под маской, она бросилась к ближайшему умертвию и рассекла его тело медным серпом. Обычный серп никогда бы не смог разрубить с такой лёгкостью кости и жилы, и уж тем более вырвать подобие жизни из уже умершего однажды монстра, что тянул свои лапы к Серрисе.

Но её серп, не был обычным. Его рукоять она сделала из большеберцовой человеческой кости. Покрыла её письменами и обмотала тканью, нарезанной из погребального савана. Лезвие, переплавленное из наконечников стрел что были найдены воткнутыми в старый, истлевший труп, в последствии тоже покрылись мрачными знаками смерти. Голодными и жадными до убийства, как и восставшие мертвецы.

Артефакт служил проводником энергии, но не только концентрировал её, позволяя колдунье творить более энергоёмкие заклинания, а ещё и забирал, с радостью вырывая остатки силы из шагающих навстречу мертвецов.

Глядя с какой ловкостью, двигается Серриса, никто и из посторонних и подумать бы не мог, что ещё недавно она лежала на мостовой со свёрнутой шеей и сломанными рёбрами.

Магия в этом мире решала многие проблемы.

— Готово!

Окрик стрелка Сэвана, заставил девушку отступить. За её спиной прибавилось света, наваленные на телегу деревяшки уже занимались огнём вместе с тряпичным тентом, пока люди с трёх сторон пихали внутрь этой груды разожжённые факелы.

Трёхликий тоже отступил, толпа мертвецов поредела, но не иссякла. Несмотря на бонус в десяток разнообразных характеристик, что было просто невероятным подспорьем, неуязвимым он не был, и имел вполне ясные пределы возможностей.

Работа клинками просадила его выносливость до минимума и закислила мышцы, а те, кого он изрубил, уже пытались подняться и воссоединиться с утраченными конечностями. Посреди этой мясорубки, безголовый и безрукий мертвец, судя по заляпанной одежде ещё недавно состоящий в рядах поджигателей, пытался обрубками рук поднять отсечённую голову.

Над улицей раздался крик мага:

— Толкайте телегу, пихайте мертвецов в огонь и закидывайте туда конечности! Пусть горят, сила лишней не будет!

Так они и поступили, заставили телегу вкатиться в толпу сшибая с дороги и подминая под себя безучастных умертвий. Вскоре огонь разгорелся так сильно, что оставаться рядом стало невозможно.

Десяток оставшихся тварей не мог выступать достойным противником для слаженной группы. Одного за другим их изрубили и швырнули к телеге. Выпнули туда же конечности и пользуясь силой Виллера, запихали наиболее живучих ублюдков.

Через десяток минут выжившие ходоки напоминали бомжей. Грязные, покрытые с ног до головы брызгами свернувшейся крови, чужими волосами и прочими ошмётками, они не были способны продолжать боевые действия. Усталость читалась на их хмурых лицах, а пятна сажи лишь дополняли и без того грязный образ.

Всем кроме Серрисы требовался отдых. Лишь некромантка, не снимая уродливую маску танцевала на фоне горящей груды дерева, обняв мертвеца. От умертвия мало что осталось, лишь туловище и рука, но колдунье было достаточно и этого.

Обхватив его за остатки талии и прижав к себе, она переплела пальцы своей вытянутой руки с пальцами мертвеца и закружила его в танце:

Смерть матушка придёт,

Хладный саван принесёт,

Ты не бойся, не страшись,

А по крепче завернись!

Юх -у!

Остатки мертвеца полетели в огонь, а некромантка продолжая пританцовывать развернулась к команде и замерла натолкнулась на их уставшие, слегка озлобленные взгляды.

— Психованая…

— Кому расскажи никто не поверит…

— Полный неадекват…

— Мисрегас серонир…

Лишь трёхликий отнёсся к этому событию хладнокровно. Его голос, сбитый лишь прерывистым дыханием после мясорубки что он устроил, звучал всё так же уверенно:

— Нам нужно укрыться. Потенциал группы израсходован… дальнейшее продвижение влечёт за собой непрогнозируемые риски.

Лекарь, чьих сил оставалось буквально на одно чудо, кивнул, упираясь руками в колени:

— Я согласен, вера на нуле. Мы получили немало силы за этих мертвецов, но нашим аватарам требуется отдых.

Гук, отрядный маг, что использовал в своих заклинаниях силу самой земли, поднял посох и указал горящей на его навершии свечой, в сторону баррикады, прерывая разговоры товарищей:

— У нас гости.

«Гости» были ходоками. Рыцарем, воительницей с копьём в руках и пузатым мужиком с двумя дубинами и барабаном висящем на пузе. Остальных было не разглядеть, но всем без исключения стало понятно, что ещё одной схватки они не выдержат.

— Валим на хрен отсюда.

Арбалетчик попятился и натолкнулся на хриплый приказ трёхликого, заметившего, что как-только группа попыталась отступить рыцарь спрыгнул с баррикады и пошёл вперёд.

— Стоять! Слишком быстрое отступление спровоцирует их на атаку. Покажете слабость, нас разорвут.

Серриса оскалилась:

— Он прав. Я могу продемонстрировать этим засранцам, что так просто нас не взять. А вы постепенно отходите прикрывая друг друга.

Некромантка топнула ногой и воздела руки к чёрным небесам, но слишком уверившись в собственных силах едва не упала прямо там, где стояла. Со стороны разрушенной баррикады свистнула стрела, и лишь чёрный клинок говорящего за мёртвых, своим ударом перехвативший снаряд в метре от лица колдуньи, спас ей жизнь.

К чести Серрисы, заклинание не прервалось даже на мгновенье. Изогнувшись всем телом, она обрушила удар на землю и в ту же секунду мостовая треснула, а пламя в горящей телеге полыхнуло зелёным.

— Вот теперь валим! Им будет не до нас!

Некромантка выплеснула огромную часть накопленной некротической энергии, не оформив её до конца в заклинание. Выпустила из себя мёртвую стихию, и та, только-только выбравшись на волю, немедленно изменила реальность.

Огонь больше не грел и не источал свет в привычном понимании этого слова. Не успевшие обратиться в пепел останки, зашевелились среди пламенеющих досок и пробирающий до костей холод, заставил убийцу отпрыгнуть подальше от телеги.

Остаток сил они потратили на бегство.

За их спинами выло и полыхало, кричало потусторонними голосами и плакало само пространство. Перекрикивая шум ледяного ветра, задувающего в спину, чародей прокричал:

— Что ты наделала⁈

На что Серриса, на бегу придерживая капюшон своей робы, мрачно каркнула:

— Дала своей силе волю!

Уставшие и измождённые они нашли приют в перекошенном двухэтажном доме. Здесь пахло болезнью и кровью, запятнавшей деревянные ступени и распахнутую настежь дверь. Но ходокам было плевать.

Им требовалось место для отдыха. Место — где они смогут оборонятся.

Дверь закрыли и заколотили досками. Ставни занавесили тряпками, и закрыли как смогли, вынуждая любого скрытника (если такой вдруг найдётся) порядочно пошуметь перед проникновением в дом.

Дежурить договорились парами.

Первыми сидеть сиднем в коридоре первого этажа выпало хмурому арбалетчику и здоровяку воину. Кто-то должен был компенсировать возможности стрелка в стеснённых условиях, и груда мяса по имени Виллерт подходила на эту роль как нельзя лучше. Сэван же, обладая гораздо более выраженной характеристикой «внимательность» в отличии от воина мог с гораздо большими шансами заметить скрытое проникновение.

Притащив из комнат табурет, он устроился в конце коридора, рассчитывая в случае штурма успеть сделать как минимум один выстрел. А Виллерт, нашёл на первом этаже кухню и ни капли не смущаясь запахов и следов крови в коридоре, решил занять себя приготовлением пищи.

Он считал что если уж выпало сторожить чужой сон, то, как минимум, не грех восстановить хотя бы часть своих сил как придётся.

Лекарь и маг, упали спать на первом этаже. Из четырёх пригодных для этого комнат, лишь одна не была пропитана запахами продолжительной болезни и гноя. Серриса и говорящий за мёртвых поднялись наверх, обошли все помещения и нашли в них несколько трупов.

— Я конечно всё понимаю красавчик, я некромантка и все дела, но мёртвые это мои инструменты, а не друзья. Предлагаю оттащить обоих в дальнюю комнату прямо на простынях и оставить там. Что скажешь?

Проходя в первую из комнат и берясь за углы простыни на которой, лежала погибшая, иссохшая старуха, трёхликий ответил:

— Скажу, что мы пахнем не лучше этих мертвецов.

Серриса, которая уже успела снять с себя свою уродливую маску, берясь за противоположные углы изогнула одну бровь:

— Я посмотрю, как твоё мнение измениться через сутки-другие, когда начнётся массовое разложение.

Трёхликий на это ничего не ответил. После «уборки» помещений, он прошёл в выбранную для себя комнату и закрыл дверь перед самым носом колдуньи. По поведению этой безбашенной чертовки он видел, что вызывает в ней нешуточный интерес, но был не готов к близкому контакту. Машинная часть разума подсказывала, что в этом фэнтези мире есть множество способов через половой акт повлиять на его аватар. Заразить болезнями и оказать самое разное магическое воздействие.

Поэтому близость с некроманткой, не рассматривалась им как нечто обязательное к исполнению. Хотя бонусы, что проистекали из такого акта, все же были существенными.

Услышав скрип двери в соседнюю комнату, говорящий за двоих, приступил к осмотру помещения. Когда-то тут жили вполне зажиточные горожане, вместо крестьянских лавок в их комнатах стояли полноценные кровати с набитыми соломой матрасами. Но ложиться на «свой» матрас, воин не решился. Он был изгваздан уродливыми пятнами и судя по выкладкам машинной части его разума, сон на такой кровати почти стопроцентно бы привёл его к заражению. Даже несмотря на то, что укрепляющий эликсир всё ещё продолжал действовать.

Вскрыв отмычками простенький замок обнаруженного под кроватью сундука, убийца стал обладателем двух крынок с лечебной мазью, трёх рулонов уже знакомых тряпичных бинтов, и целого свёртка разнообразной, чистой одежды.

Эту самую одежду, вместе со стоящим здесь же, наполовину полным кувшином воды, они использовал для того, чтобы оттереть свою экипировку от заляпавших её нечистот и крови.

Прикасаться к чему-либо снимая перчатки, трёхликий не рисковал.

Его одежды, чьим основным материалом была кожа тэклитов, давно высохли впитав в себя жар разгорячённого тела. Так что перед сном у него оставалось всего лишь два дела.

Нанести на дверь охранную руну «Ишис» выглядевшую как ромб заключённый в круг и подложив под голову свёрнутый плащ растянуться прямо на полу.